Заметка четырнадцатая: cor (1/1)

Весь остаток дня Чарльз был рассеянным, и его преподаватель — профессор Шмидт — явно это замечал, то и дело спрашивая, что с Ксавьером не так. Это слегка успокаивало Чарльза: их совместные занятия были одной из тех немногих вещей, которые ему по-настоящему нравились. Он любил бы и остальные предметы, если бы обучался один, а не с толпой немцев-переростков, смотревших на него как на бродячую собаку, забредшую в аудиторию.После индивидуальных занятий Чарльз едва ли не бегом бросился из учебного корпуса и застыл как вкопанный у главного входа. Сердце нервно билось, и он физически ощущал каждую секунду ожидания и не мог не думать об Эрике. Теперь, когда шок от случившегося отпустил его, все стало казаться таким приятным. Он и не думал, что сможет найти друга до возвращения в Лондон. А учитывая то, что случилось с его подругой… он почти боялся с кем-то сближаться.Но Эрик не походил на того, с кем могло случиться что-то плохое. Скорее он сам это ?что-то плохое? мог сделать с любой проблемой на своем пути. И то, что он по каким-то причинам решил обратить внимание именно на Чарльза, грело душу. Теперь он сможет проводить время не только с профессором и книгами, сможет общаться с кем-то на любые темы. Ну, может, потом, но все же. Он даже не понимал до этого момента, как сильно ему нужно было что-то подобное, насколько на него повлияла эта вынужденная изоляция от общества.За этим волнением он не заметил, как наступил шестой час.Люди проходили мимо. Кто-то бросал на чрезмерно взволнованного ?малолетку? недовольные взгляды, но Чарльзу впервые было все равно. Он то и дело смотрел на часы и с замиранием сердца отмерял каждую прошедшую минуту.Пять.Десять.Пятнадцать.На двадцатой минуте боль стала смешиваться с горечью, от которой сжималось горло, а энтузиазм потух, и от него остались лишь искры.Чарльз сглотнул вязкую слюну и потер глаза, пытаясь избавиться от рези, которая в них появилась.— Вот же ублюдок, — пробормотал он и в сердцах пнул лавку. Правда, зашипев от боли, тут же пожалел об этом.— Чарльз! — голос Эрика теперь вызывал раздражение.?Не мог появиться на пару минут раньше? Нога бы была целая!?— Прости, я не мог прийти раньше, — выдохнул Эрик и, чтобы перевести дыхание, упал на скамейку рядом с Чарльзом. От Леншерра пахло потом, по лицу стекали влажные капли, а на щеках появились красные пятна. Чарльз вслушивался в сиплое дыхание Эрика, скрестив руки на груди и игнорируя пульсирующую боль в ноге.— Если ты намерен опаздывать на наши занятия, то знай: я такого не приемлю, — строго сообщил Чарльз, но Эрик только усмехнулся.— Простите, профессор, такого больше не повторится.— Я… я еще не профессор, — смутился Чарльз. — И вообще, я доктор!— Как скажете, — казалось, Эрику нравилось это делать — говорить с такой интонацией, намеренно смущать Чарльза, вытягивая его из темного марева, в котором он уже прижился.— Тут есть неплохая кофейня на соседней улице. Идем?— Да, — кивнул Чарльз и поднялся, осторожно наступая на поврежденную ногу. Боль не пропала, но уже не была такой сильной. — Что тебя задержало?— Да так, мелочь. Но она была срочной.— Не хочешь говорить? — разочарованно сказал Чарльз и неохотно впустил в свою голову мысль о том, что в реальном мире после одной беседы друзьями не становятся. Не было ничего удивительного в том, что Эрик не хотел с ним откровенничать.?Профессор?.— Да.Что-то рано Чарльз решил, что Эрик вообще был намерен становиться его другом. Все из-за улыбки. Но ведь Эрик ничего такого и не говорил. Ему просто нужен был репетитор, и, казалось, только что он окончательно это подтвердил.Острая игла осознания пронзила сердце и застряла там, чтобы и впредь напоминать о реальности и не позволять доверять фантазиям. Пока они шли до кафе, говорил в основном Эрик, рассуждая о времени, когда они могли бы заниматься, и месте. Чарльз больше молчал и старался вести себя так, как и подобает репетитору, но на душе становилось все хуже. Когда они дошли до кафе, что заняло куда больше времени из-за ушибленной ноги Ксавьера, то, к полному разочарованию Чарльза, они с Эриком уже успели договориться о занятиях. Три раза в неделю после пяти в библиотеке медицинского. Не так уж и много времени им потребовалось, чтобы прийти к такому соглашению. В итоге они так и остановились возле небольшого кафе, от которого сладко пахло свежей сдобой и горячим кофе.— Что ж, — Чарльз нервно поправил спускавшиеся почти до плеч волосы и разочаровано вздохнул, стараясь не смотреть на Эрика и не так сильно жалеть о потраченном времени и глупых надеждах. — Тогда встретимся на нашем первом занятии. Я подготовлю что-то вроде программы. Хорошо?— И это все? — удивился Эрик, и Чарльз хмуро посмотрел на него.— А что еще? Тебе же репетитор нужен. Я и так согласился помочь.— Мы же собирались выпить кофе.— Это был просто повод, чтобы обсудить занятия. И мы уже все обсудили. А пить кофе в молчании я и у себя могу, — холодно сказал Чарльз и хотел было уйти, но слишком резко наступил на ушибленную ногу и тихо зашипел от боли. Эрик тут же подхватил его под руку, и Чарльз ощутил его дыхание у своего уха. От этого по телу пробежалась вереница нервных мурашек.— Прости, что заставил ждать. Позволь хотя бы в качестве извинений угостить тебя.— Да не нужны мне извинения! — Чарльз вырвался из рук Эрика, стараясь не дать своему голосу сорваться от обиды и боли, которые разрастались все сильнее.— А… Прости, я тебя чем-то расстроил? — растерялся молодой офицер, но Чарльз поджал губы, понимая, что его обиды здесь не к месту и скорее сойдут за истерику, которую он совершено не хотел закатывать. Он бы не сдержался, хотя всего-то: на несколько часов поверил, что нашел кого-то, кто станет ему другом… — Идем, — улыбнулся ему Эрик и коснулся предплечья Чарльза, потянув его в кафе. — Давай же, — попросил он настойчивее, видя, что будущий доктор колеблется. — Хочешь, расскажу тебе пару забавных историй?— Каких? — тихо спросил Чарльз, пытаясь скрыть свое любопытство.— Из расследований.— А что там интересного?— Ну, для начала, на деле все очень отличается от того, что пишут в детективах, — Эрик оскалился в довольной улыбке и потянул Чарльза в кафе. Внутри он отыскал свободный столик, по-хозяйски усадил за него Ксавьера и тут же окликнул молодую официантку, которая слишком долго принимала его заказ, хотя он был не сложным. Чарльзу показалось, что девушке просто понравилось общаться с Эриком.Игла в сердце дернулась, вызывая новую боль, и Чарльз позвал Эрика, отрывая его от девушки. Тот моментально вернулся к будущему доктору.— Что ж, — Леншерр придвинул стул, чтобы сесть к Чарльзу поближе, и его дружелюбный оскал теперь принадлежал только Ксавьеру, что, почему-то, неимоверно того радовало. — Помнишь дело о тройном убийстве при ограблении ювелирной лавки? — с энтузиазмом начал Эрик, и Чарльз приготовился слушать полицейские байки, стараясь не слишком откровенно пялиться на Леншерра.***Три раза в неделю. Три самых прекрасных вечера.Чарльз и не представлял, что все так обернется, когда месяц назад соглашался помочь Эрику. И пусть тот все равно продолжал опаздывать, что неимоверно раздражало, он всегда заглаживал свою вину, заставляя Чарльза снова и снова прощать его. Это могли быть простые искренние извинения или свежие эклеры, которые шли с ними в наборе. Они занимались в библиотеке, в одном из удаленных уголков с книгами по истории медицины, куда редко заглядывали студенты, так как обычно всем хватало базового учебника. Стеллажи надежно отгораживали от остальных студентов. Масляная лампа, тетради и записи. Эрик легко обучался, а Чарльз рассказывал ему программу, которую понимал еще в двенадцать лет. Так занятия проходили тепло и уютно, то и дело отдаляясь от темы и превращаясь в обычные разговоры, которых так не хватало Ксавьеру.Этот столик в библиотеке стал его любимым и оброс ореолом чего-то теплого, защищенного. Хватало лишь мысли о нем, чтобы начать улыбаться, позабыв о всех неприятностях, что доставляли ему сокурсники. Даже спать по ночам стало проще.А на их последнюю встречу Эрик явился с пакетом, в котором помимо эклеров оказалась небольшая шахматная доска.— Мы занимаемся, а не играем, — попытался быть строгим учителем Чарльз, но Эрик просто начал расставлять фигуры.— Ты в прошлый раз сказал, что тебе нравятся шахматы, но играть одному скучно. Как представлю тебя одного в комнате за доской… Аж жутко становится!— Я… не играю я сам с собой!— Да? — с сомнением спросил Эрик и усмехнулся.— Ну… зато я всегда побеждаю.— Ладно тебе, так будет веселее. Тем более я тоже уже давно не играл. Очень давно.— Мне поддаться? — оживился Чарльз, присаживаясь ближе. Эрик посмотрел на него с азартом.— Даже не думай!— А ты почему не играл? Мне казалось, у тебя хватает друзей, — спросил Чарльз, помогая расставлять фигуры.— Не особо их тянет на такие игры. Тем более, мы все работаем, я говорил. Да, неполный день и под присмотром, но в патруле и с бумагами помогаем. Да и деньги за это платят.— А… тогда ясно.— Я играл… раньше, — вдруг тише сказал Эрик и покачал в пальцах черного короля. — Это… когда отец был еще жив.— Ой, прости, я не хотел…— Ничего. Это было давно, не переживай, — перебил его Эрик, и на этот раз его улыбка вышла фальшивой. — Ходи белыми.В тот вечер они почти не занимались — тихо делали ход за ходом. Чтобы как-то ответить Эрику на невольно полученную новость о его семье, Чарльз тихо произнес:— Мой отец тоже погиб. Он… был очень болен. Я тоже был тогда еще ребенком, а сейчас… Отношения с отчимом не самые лучшие, так что я даже рад, что оказался здесь.— Но, должно быть, тебя поддерживают остальные члены семьи?— Нет. К сожалению, нет, — Чарльз грустно улыбнулся и потянулся к своей фигуре слишком рано. Эрик как раз собрался убрать с поля поверженную пешку, и Ксавьер случайно коснулся его теплой руки. Тело словно окатило холодной водой. До дрожи, до замирания сердца и жара в лице. Чарльз поспешил сделать ход, даже не думая, куда сдвигает фигуру.— Я рад, что встретил тебя, — сказал ему Эрик. Казалось, он даже не заметил этого случайного прикосновения.— Я тоже, — Чарльз не был уверен, сказал он это вслух или нет. Ему казалось, что стук его сердца в любом случае перекрыл бы даже самые громкие слова.***— Чарльз? Ты меня слушаешь? — Шмидт тихо постучал по столику Ксавьера, и тот сразу же посмотрел на профессора, который улыбался, глядя на любимого ученика.— О? Да, простите. Регенерация тканей. Я уже заканчиваю работу по этой теме.— Я знаю, ты все сдаешь вовремя. Просто я бы хотел, чтобы ты уделил этой теме особое внимание. Я думаю представить ее на кафедре. Мне кажется, что тебе не место на пятом курсе. Ты давно опередил своих сокурсников. Мы могли бы договориться об экзаменах, а если ты предоставишь комиссии несколько таких научных работ, то это будет прекрасным дополнительным поводом.— Еще на курс вперед? — с ужасом спросил Ксавьер, и все мысли об Эрике отошли на второй план перед страхом в одно мгновение оказаться среди старшекурсников. Если его и здесь-то считали ребенком, выскочкой, что же будет там? Не говоря уже о том, что чем скорее он закончит обучение, тем раньше ему придется вернуться в Англию…— Не вижу смысла для тебя топтаться на одном месте, — пожал плечами профессор, и его взгляд стал каким-то странным. — Ты в последнее время рассеянный, хоть это и не особо сказывается на твоих результатах.— Разве при таком раскладе это имеет значение? — собранно спросил Чарльз, но сам напрягся.— Возможно, что нет. Но я бы хотел знать, что тебя отвлекает.— Я просто устаю.— Просто? — понимающе спросил профессор и вздохнул. — Чарльз, хочу предупредить: дети могут отвлечь от науки, и если ты встречаешься с девушкой…— Нет! Все не так, — тут же запротестовал Ксавьер и нервно фыркнул.— Значит, что-то другое? Ты же можешь мне сказать, — доверительно напомнил Шмидт и подошел ближе к столу Чарльза.— Это мелочь. Просто кое-кто попросил помочь с занятиями.— Боже, Чарльз, только не говори, что тебя заставляют выполнять чужую работу. Не позволяй никому воспользоваться собой. Ты должен понимать, что это ни к чему хорошему не приведет.— Нет, это совсем не так! Он даже не из наших студентов.— Тем более! Ты должен заботиться о себе.— Он из полиции, проходил тут факультатив, — честно признался Чарльз и, захлопнув свой блокнот для заметок, начал собирать учебники и тетради.— Чарльз, о чем ты говоришь? — серьезно и обеспокоенно спросил Шмидт, глядя на собирающегося студента.— У нас нет правил, запрещающих мне помогать с занятиями.— Таких правил нет, ты прав, но полиция проходила тут факультатив всего пару дней. Я не уверен даже в том, что они сдают какие-то зачеты по окончании. Им это просто не нужно. Они проходят только терминологию, чтобы в дальнейшей работе понимать заключения патологоанатомов.— Что? — Чарльз так и замер с собранной сумкой в руках. Сердце его упало куда-то вниз и разбилось о пол.— Прости, мальчик мой. Что бы тебе ни сказал этот юноша, он врал. Я, конечно, не собираюсь ввязываться в твои личные дела, но я забочусь о тебе и не хочу, чтобы ты попал в неприятности.— Да, я… знаю это. Спасибо, профессор, — кивнул Чарльз и поправил сумку. — Я… мне надо идти. Вы же…— Не против. Разберись со всем. Понадобится помощь — ты всегда можешь обратиться ко мне. Пусть мы видимся только на занятиях, но я все еще твой друг и друг твоей семьи.— Спасибо, — кивнул Ксавьер и, будто сквозь туман, побрел к выходу. Сознание сковало холодом, игла в сердце начала дергаться во все стороны, причиняя боль с каждым шагом и вздохом.?Соврал? Но зачем? Что у него на уме? Как он мог так поступить??Чарльз поверил ему, поверил его словам и улыбке, так ждал их встреч… Зачем была эта ложь?До библиотеки он добрел почти неосознанно. Леншерр снова опаздывал.Чарльз закинул сумку на лавку и сел на свое привычное место, невидящим взглядом уставившись в стол, чувствуя холод и пустоту внутри. Он должен был быть зол, быть в гневе. Вместо этого он ощущал себя глупым и беспомощным, таким наивным пустым существом. Он был бы рад, если бы мог превратиться в одну из этих заумных скучных книг и оказаться на самой дальней полке забытым всеми томом. В своей тишине, без единой мысли. Лучше так, чем снова ощущать себя преданным.Чарльз старался не думать. Просто застыл на месте и не шелохнулся даже от привычных извинений Эрика.— Прости, я снова опоздал.— Угу.— И, прости, я ничего не прихватил в этот раз. Так что с меня кофе в выходные.— Угу.— Хорошо, — Леншерр начал замечать, что с его другом было что-то не так. Он присел на лавку рядом, хотя обычно садился напротив. — Прости, — повторил он, искренне решив, что расстроил Чарльза долгим ожиданием. — Я правда старался прийти вовремя.— Для занятий?— Да.— Чтобы хорошо сдать зачет? — уточнил Чарльз, глядя на него темными блестящими глазами.— Верно… — уже не так уверенно подтвердил Леншерр.— По факультативу, который у твоего курса уже две недели, как закончился?— Как ты?.. — в глазах Эрика блеснул страх, но Чарльз не хотел давать ему возможность занять оборонительную позицию и сразу поднялся на ноги.— Хватит с меня. Все кругом только и делают, что унижают да насмехаются надо мной, а теперь еще ты решил использовать меня не пойми для каких целей. Думаешь, мне больше время девать некуда, кроме как на вечерние занятия с тобой? С меня хватит, я не…— Подожди, Чарльз, выслушай! — встрепенулся Эрик и вскочил на ноги, преграждая ему путь.— Нет, — гневно зашипел Ксавьер и голос его надломился. — Я думал, ты мой друг, а ты… — он стиснул зубы, чтобы не закричать от боли, и попытался прорваться мимо Эрика, но тот обхватил его одной рукой и оттеснил к шкафу. Чарльз услышал громкий шепот прямо над своим ухом.— Пожалуйста. Я все объясню.— Я не хочу этого слушать. Откуда мне знать, что ты не соврешь снова? — пробормотал Ксавьер, не желая смотреть в эти решительные зеленоватые глаза.— Тогда я покажу. Прошу. Пойдем со мной.— Куда еще?— Ты сказал, что не уверен, можешь ли мне верить. Так я все объясню на месте. Прости, что не сказал раньше, но я не знал… не думал, что так выйдет.— Не знал?— Я не хотел причинять тебе боль, — пояснил Эрик и провел ладонью по щеке Чарльза, большим пальцем утерев влагу, которая сорвалась с гневных глаз юноши.И снова это чувство, от которого подкашивались ноги и все внутри сжималось в плотный клубок. Волна жара потекла вниз по телу и осела между ног, заставив Чарльз нервно и смущенно вздохнуть. Эрик виновато посмотрел на Ксавьера.— Пожалуйста. Ты все поймешь на месте.— Веди, — буркнул Чарльз и вырвался из ограждения, имя которому было Эрик.Разговаривать в пути Чарльз не хотел. Он изо всех сил старался злиться на Эрика, но делать это, когда тот был рядом, оказалось куда сложнее. Достаточно было услышать его, увидеть, оказаться рядом, и весь тот кошмар, что творился в голове, развеивался как дым. Все домыслы казались глупостью, вновь хотелось верить Леншерру и его историям, какими бы они ни были.Эрик поймал экипаж и, назвав адрес, оплатил дорогу. Ехали молча, но Чарльз не возражал, когда Эрик решил сесть рядом, а не напротив, и не сказал ни слова, когда на поворотах того сдвигало чуть ближе и они невольно соприкасались. Чарльз понимал, что был рад каждому такому моменту. Более того, он ждал любого подходящего случая.Они приехали в какой-то незнакомый Чарльзу мрачный и небогатый квартал, и Ксавьер замер, не решаясь выйти на улицу.— Я могу попросить экипаж подождать, если тебе будет спокойнее. Нам в тот дом, — Эрик указал на ближайшее здание, которое не внушало Чарльзу никакого доверия. Хоть домик и был аккуратным, все же казался слишком старым, чтобы в нем еще кто-то жил. Разве что призраки.— Что это за место? — настороженно спросил Чарльз, глядя на блеклые фонари, освещавшие узкую улочку.— Я тут живу, — неохотно признался Эрик, и весь страх и недоверие тут же покинули Чарльза. Он выпрыгнул из экипажа.— Тут? — удивился Ксавьер, осматривая старые постройки и всматриваясь в немногочисленные окна, в которых теплился свет.— Я объясню все. Идем, — позвал Эрик, и Чарльз последовал за ним. Они поднялись по крутой лестнице в прихожую, и Леншерр повел Чарльза к одной из квартир на первом этаже, отпер входную дверь тяжелым ключом, но открывать ее не спешил. Замер, словно прислушиваясь к чему-то. В коридоре было так темно, что Чарльз не мог разглядеть его лица и понять, взволнован Эрик или напуган. А может, испытывает что-то похуже…— В чем дело? — почему-то шепотом спросил Ксавьер.— Хорошо. Лучше тут, — пробормотал Эрик самому себе и повернулся к Чарльзу, по-прежнему не пуская его внутрь. — Я говорил об отце, но не упоминал мать. Она еще жива, но… после его смерти ей непросто. Работать сложно, но она не увольняется. И у нее проблемы с сердцем. Я… я знаю, это глупо, — Эрик сжал собственную переносицу, чтобы сосредоточиться, и горько хмыкнул. — Я знаю, что медицине учатся годами и продолжают учиться потом всю жизнь. А обучение у вас стоит просто бешеных денег. Когда нас направили на вводный курс к вам, я… — он снова тяжело вздохнул и нервно сглотнул. — Я понимаю, что ничего не смогу сделать с ее болезнью, но я надеялся, что смогу за это время узнать хоть что-то, что ей поможет. У нас нет возможности обращаться к таким врачам, которых выпускает твой университет. Это не те, что осматривают нищих или рабочих. Такие профи, как ты и твои сокурсники… вы будете лечить самых состоятельных, в лучших больницах. Или станете личными врачами каких-нибудь богачей. Я думал, что смогу добыть у вас хоть крупицу знаний, пока есть время. Смог удержать подольше пропуск, чтобы проходить в библиотеку, и надеялся, что ты поможешь. Я… не хотел врать.— Боже, Эрик, — тихо прошептал Чарльз и нервно прижал руку ко рту. Он уже начал проклинать себя за то, что усомнился в своем друге. — Ты мог сказать мне.— Я хотел, но… прости.— Все хорошо. Правда. Если хочешь, я могу… могу помочь, — предложил Чарльз, подходя ближе к темному силуэту Эрика.— Я не думаю, что тут что-то можно сделать. Только обеспечить ей условия…— Эй, помощник. Я тут вообще-то доктор. Дай мне осмотреть пациента, и уж я скажу, что делать, — уже бодрее произнес Чарльз и коснулся плеча Эрика, чувствуя, как тот вздрогнул.— Ты правда?..— Мы же друзья, верно? — искренне прошептал Ксавьер, ощутив странный порыв податься вперед и оказаться к Эрику еще ближе.— Да, — и тот наконец открыл дверь. — Проходи. Только тише. Она, наверное, уже спит.— Оу, тогда не стоит ее будить.— Да, мне стоило об этом подумать еще в библиотеке, но… я правда боялся, что ты и слушать меня не станешь. Достаточно было бы одного твоего слова, чтобы меня и на порог университета не пустили.— Я бы так не поступил! — возмутился Чарльз, пока Эрик снимал его пальто.— Но мог бы. Я просто волновался, что мог бы. Но раз ты здесь, то я лучше приведу ее, — с ноткой неловкости в голосе произнес Эрик, вешая свой китель на вешалку в узком коридорчике, освещенном только светом из оконца.— Эй, Эрик, не надо. Пусть отдыхает, — посоветовал Чарльз и схватил Эрика за руку, чтобы остановить, чувствуя, что тот начинает нервничать все сильнее.— Просто… мне следовало подумать об этом с самого начала. Уже поздно, а я притащил тебя в такую даль, — обреченно сказал Леншерр и виновато посмотрел на Ксавьера, словно не обращая внимания на то, что тот все еще держал его за руку. — Знаешь, у меня должно быть какое-нибудь печенье и чай. Чтобы хоть как-то тебя встретить. А потом я поймаю экипаж и оплачу его, чтобы ты мог вернуться к себе. Правда, не стоило делать все это на ночь глядя…— Все в порядке, Эрик. Я даже рад, что все так обернулось, — искренне сказал Чарльз и неохотно выпустил руку Эрика.— Хорошо. Тогда… знаешь, завтра же суббота: если хочешь, можешь остаться у меня. Утром поедешь. Только если ты не против. Я правда чувствую себя… — бормотал Эрик, и таким растерянным Чарльз его еще никогда не видел.— Я с радостью переночую у тебя, — тут же ухватился за возможность Чарльз. — А на утро пообщаюсь с твоей матерью и посмотрю: может, смогу помочь.— Ох, спасибо. Это правда очень… с твоей стороны это…— Я рад помочь.— Спасибо, — Эрик внезапно рванулся вперед и стиснул Чарльза в объятиях, но почти так же быстро отпустил его и откашлялся. — Прости. Мне не стоило…— Все в порядке, — заверил его Чарльз и улыбнулся.— Хорошо, тогда идем. Я отведу тебя в спальню и приготовлю чай, — уже более деловито предложил Эрик и повел Ксавьера по маленькой квартирке в одну из двух комнат.Чарльз с любопытством осмотрелся, хотя едва можно было сказать, что тут было на что смотреть. Довольно удобная и широкая одноместная кровать, шкаф да стол, над которым висела заставленная книгами полка — вот и все, что было в комнате Эрика. Вернее все, что могло бы тут поместиться. Но, тем не менее, Чарльзу это место показалось уютным и очень чистым. Ему почему-то стало неловко, что его собственная спальня была куда больше, чем вся квартира Эрика, а о поместье в Англии и вспоминать не хотелось. Ксавьер почему-то никогда не задумывался о том, какое положение в обществе занимал его друг… И признаться в этом ему вдруг показалось сродни насмешке. Уж лучше соврать, что он живет в общежитии, иначе Эрик вовсе сочтет, что он зазнавшийся богатей.

Чай получился на удивление вкусным, да и домашнее печенье Чарльзу очень понравилось. Он сидел за письменным столом, а Эрик устроился на кровати рядом и, казалось, нуждался в прощении Ксавьера до сих пор, потому что продолжал говорить про свою семью. А Чарльз был рад слушать и узнавать больше об Эрике и о том, что было в его жизни. Сколько мест пытались стать ему домом, сколько ударов судьбы и болезней он пережил. Чарльз был рад, что тот решил все это рассказать.— А тот дом… — уже глубокой ночью спросил гость, облизывая сладкие пальцы, — почему вы там не живете?— Там деревня, совсем маленькая. Да и там жил дядя, а теперь… Не думаю, что матери будет лучше там. Воздух горный, может, и хорош, но лекарств там не найти, это точно. Там и доктора-то днем с огнем не сыщешь.— Оу, прости…— Не извиняйся, — отмахнулся Леншерр и посмотрел на часы. Была уже половина третьего. — Ох, ладно, что-то мы заболтались. Ванная — следующая дверь по коридору. Можешь умыться, а я разберу постель, чтобы ты мог лечь, — распорядился Эрик, поднимаясь с места и приступая за работу.— А ты? — удивился Чарльз, понимая, что в доме больше не было комнат, если не считать спальню матери Эрика.— Я постелю себе на кухне. Не беспокойся, это же я притащил тебя сюда. Ты мой гость, да и не позволил бы я тебе спать на холодном полу.— А сам, значит, ляжешь? — возмутился Ксавьер и поежился.— Ох, не переживай, со мной все будет в порядке.— А если простынешь? — настаивал Чарльз, глядя, как Эрик убирает покрывало с кровати и начинает расстилать постельное белье, поправляя толстое мягкое одеяло, которое было очень кстати, потому что дом неслабо продувало.— Не беспокойся, я не простываю.— И все же — как будущий доктор — я не рекомендую подобного, — Чарльз строго посмотрел на Эрика, но тот только покачал головой.— Нет. Ты гость тут, и я не позволю тебе спать на полу. Так что ложись, хватит спорить.— Но кровать широкая, мы поместимся вдвоем, если немного потеснимся, — нашел выход из положения Чарльз, и Леншерр нахмурился, не уверенный в этой затее. — Давай, в этом нет ничего странного. Для друзей, — попытался подбодрить его Ксавьер, на самом деле убеждая самого себя и отгоняя навязчивую радость от сложившейся ситуации.— Хорошо, — немного помявшись, согласился Эрик и полез в шкаф, чтобы достать оттуда вторую подушку. А затем, не поворачиваясь к другу лицом, сказал, — бери одеяло, я возьму плед…— Околеть хочешь?— Нет. Я же сказал, что буду в порядке, — Эрик стал укладывать вторую подушку на кровать и добавил, — у нас просто нет еще одного одеяла.— Так как ты собирался спать на кухне, если одеяла нет? — в ужасе спросил Чарльз, а Эрик просто пожал плечами.— На матрасе, в одежде и под пледом.— Я не хочу тебя так стеснять в твоем же доме да еще подвергать опасности твое здоровье. Ничего, что одеяло одно. Мы поместимся.— Как скажешь, — Эрик все еще не смотрел на Чарльза, и, хотя говорил он спокойно и ровно, Ксавьер подумал, что тот кажется смущенным. Леншерр передал ему свободные спортивные штаны и футболку и сам переоделся, не замечая, как внимательно за ним следил Чарльз. Он привык видеть Эрика в форме, а в белой майке и свободных штанах он выглядел так… по-домашнему. Ксавьеру такая одежда была непривычна. Дома он спал в пижаме, которая походила на удобные брюки с рубашкой, да и в Англии слуги всегда следили, чтобы он был одет так, словно в любой момент ему предстояло ехать на званый прием. А спортивные штаны оказались такими удобными, что показалось упущением не знать этого прежде.Они по очереди умылись, и, только после того как Чарльз забрался в постель, Эрик затушил лампу. Уже в темноте он как можно аккуратнее, стараясь не задеть своего гостя, забрался к нему и улегся под одеяло. Расстояние между ними было всего пару сантиметров, но отодвинуться дальше просто не было возможности. Эрик отвернулся к стене и тихо пробормотал: ?Спокойной ночи, Чарльз?.Ксавьер устроился рядом, не прижимаясь, но просто глядя на широкую спину своего друга. Он не мог унять счастливую улыбку.Еще этим утром он не предполагал, что все могло так закончиться, но пока этот день был самым лучшим из тех, что он пережил в этой стране. Он поерзал, устраиваясь удобнее и придвигаясь ближе к теплому Эрику, и пробормотал ему куда-то между лопаток: ?Спокойной ночи, Эрик?. А затем закрыл глаза, стараясь заснуть и крепко сжимая ноги, чтобы унять нахлынувшую волну возбуждения.***Утром Чарльз проснулся от того, что Эрик осторожно пытался через него перелезть. Но это оказалось выше его акробатических способностей, и он так и замер, стоя на четвереньках в кровати и смущенно глядя на Чарльза под собой. Ксавьер невольно свел ноги, чувствуя жар внизу живота, и попытался улыбнуться.— Доброе утро.— Спи, — посоветовал Эрик и, встав с кровати, начал собираться.— А ты куда?— Завтрак сделаю.— Я помогу, — Чарльз приподнялся в кровати и почувствовал легкое головокружение. За окном было еще темно, и, видимо, спали они не так уж и долго. Но Чарльз вставал не из-за этого: он поправил толстое одеяло, радуясь, что оно хорошо скрывает ?нормальную физиологическую реакцию? его тела.— Лежи. Ты гость в этом доме, не говоря уже о том, что из-за меня тебе пришлось здесь ночевать…— Не говори так, словно это что-то плохое.Эрик не ответил, лишь как-то странно улыбнулся, от чего Чарльзу стало не по себе.— Спи, — повторил Эрик, застегивая рубашку, и направился на выход, оставив Чарльза одного в постели, которая еще хранила тепло его тела на своих простынях.Чарльз скользнул обратно под одеяло и стиснул зубы, крепче свел ноги вместе, чувствуя, как сердце словно разбухало в груди, готовясь взорваться.Это было просто утро, а у него было так почти всегда, когда он просыпался. Обычное состояние тела для его пола и возраста. Это… это не связано с Эриком. Ни с его запахом, ни с теплом его тела, ни с ухмылкой и радостным оскалом. Это не может быть из-за него… не должно…Он пытался себя в этом убедить, но только все яснее и четче представлял себе Леншерра и, как бы ни старался, уже не мог отрицать своих ощущений.Он жалобно пискнул и уткнулся лицом в подушку Эрика, чувствуя его запах, от которого эти ощущения становились совсем невыносимыми.Да что же это такое!Он хотел быть хорошим гостем, но это… Да, это было недопустимо. Неприемлемо. Запретно.Совсем немного. Пока запах кружил голову, а тело содрогалось от ощущений…***За завтраком Чарльз был очень тихим и боялся смотреть на Эрика, что явно удивляло его.— Что-то не так? — насторожился будущий полицейский.— М-м, нет. Все замечательно. Яичница отличная. Ты хорошо готовишь, — пробормотал Чарльз, боясь, что со стыда сейчас просто сгорит заживо.— Да брось, это самое простое блюдо… Ты точно в порядке? Кажется, у тебя температура, — Эрик поднялся и потянулся к Чарльзу, положил руку ему на лоб, поднимая челку, и Чарльз едва не подскочил на месте, взволнованно посмотрев на Леншерра. В его взгляде было только беспокойство и какая-то грусть. — Немного горячий… вроде. Тебя все же продуло в моей спальне, верно? Прости, я знаю, что это не те условия, к которым ты привык…— О чем ты? Все замечательно, и чувствую я себя отлично. Просто я… я… — Чарльзу решительно ничего не шло в голову, и он набросился на свой чай в надежде, что он прояснит мысли.— Я поймаю тебе извозчика.— Что? — Ксавьер чуть не поперхнулся и замахал руками. — Даже не думай. Я же еще не осмотрел твою маму.— Ты правда это сделаешь?— Конечно! — Чарльза даже оскорбил этот вопрос.— Ладно, прости. Я знаю, ты же пообещал.Чарльз залпом допил чай и улыбнулся.— Что ж, я бы хотел увидеть пациента, — он был рад ухватиться за эту возможность и не продолжать их с Эриком разговор, потому что если в работе с больными Чарльз чувствовал себя уверенно, то в подобных разговорах он становился немым и дерганым. Он до сих пор смотрел Эрику куда-то в лоб, а не в глаза. Адреналин закипал в крови от одной только мысли о том, что Леншерр мог узнать, что вытворял его гость в его же собственной кровати.— Хорошо. Эм, идем, — почему-то неуверенно согласился Эрик и поднялся из-за стола, так толком ничего и не съев. Он провел Чарльза в соседнюю комнату и тихо постучался. Послышался тихий ответ, и Эрик зашел первым.Говорил он на польском, и Чарльз ни слова не понял, но заметил, что на этом языке голос его друга звучал несколько нежнее, чем когда тот говорил на английском или немецком.— Проходи, — пригласил Эрик, и Чарльз выпрямился, переступая порог такой же маленькой комнаты, как и у Эрика. Он увидел совсем невысокую и болезненно худую женщину с седеющими волосами и усталой, но дружелюбной улыбкой.— Мама, это Чарльз. Мой друг. Он учится на врача и хотел бы помочь тебе, — сказал Эрик на немецком. Ксавьер немного занервничал, понимая, что если мать Эрика говорила только на нем и на польском, то могли возникнуть проблемы.— Ох, совсем не нужно было так утруждать твоего друга. Чарльз, прости моего сына, он не должен был, — обеспокоенно начала извиняться она.— Нет-нет, что вы, я с радостью помогу, фрау Леншерр.— Ты добрый мальчик, но меня уже осматривал доктор, и он…— Мам, просто поговори с ним. Он хороший доктор.— Я пока не доктор, — поправил его Чарльз, и Эрик тихо ему цыкнул, отчего Ксавьер не смог сдержать улыбку. — Если вы позволите, — кивнул он, пока его друг продолжал уговаривать свою матушку.У Чарльза была с собой сумка с занятий, где лежал стетоскоп, который он носил, даже когда тот и не нужен был на занятиях. В кои-то веки он пригодился.Осмотр прошел тихо, только приходилось иногда успокаивать мать Эрика, которая все еще не могла поверить, что подобная услуга не являлась проблемой для Чарльза. Но, несмотря на это, эта женщина очень понравилась Ксавьеру. Ему показалось, что в ее жизни произошло что-то ужасное, что заставило ее так опасаться всего вокруг. Может, именно из-за этого Эрик пошел в полицию? Чтобы его мать наконец-то чувствовала себя в безопасности? Он лишь подумал об этом, но не решился спросить, сделал записи в своем потрепанном блокноте и дал несколько инструкций своей новой пациентке. А затем они вместе с Эриком проводили ее до почтового отделения, где она работала.Это был странный день в жизни Чарльза. Он словно выпал из привычного гнезда и, упав на землю, не разбился насмерть, но увидел, что жизнь может быть другой. И это тяжелым осознанием легло на его плечи, вызывая неимоверное желание помочь. Не только Эрику и его матери. Всем, кто в этом нуждался. Раньше он не понимал этого так остро. Да, знал, что существовали больницы для малообеспеченных людей, но их практика в таких местах никогда не проходила. Их готовили лечить едва ли не королей, но никак не людей, у которых денег недоставало даже на микстуры…— Спасибо.— Не за что. В следующий раз я принесу таблетки.— Лучше запиши мне название, я сам… — смутился Эрик, но Чарльз резко качнул головой.— Даже не думай.Чарльз возмутился, но тут же прикусил язык. Он едва не сказал, что от отца ему в наследство досталось целое предприятие по фармацевтике. И пусть сейчас всем заправлял отчим, Чарльз без проблем мог достать все что угодно. Он улыбнулся Эрику и почти не соврал:— Я же студент, забыл? У меня идет практика. Это как раз подходит под нее, и я смогу добыть нужные лекарства.— Я даже не знаю, как тебя отблагодарить, — признался Эрик, запустив руки в карманы пальто, и грустно улыбнулся Чарльзу.— Кто-то обещал давать мне уроки немецкого, — невзначай напомнил Чарльз, и Эрик тут же оживился.— Просто скажи, когда и где.— Если ты свободен, то можно вместо наших уроков. В библиотеке.

— А как же общежитие? — предложил Эрик, и сердце Чарльза забилось быстрее.

— Боюсь, туда нельзя другим студентам. Там строгие правила, и я не смогу оставить тебя на ночь.

— А в библиотеке сможешь? — удивился Эрик, и Чарльз ощутил себя так, словно оказался на допросе.

— Там старенький смотритель, он даже не заметит. Если что, скажем, что готовимся к экзаменам, и он разрешит, — выпалил он первое, что пришло в голову.— И не будет проблем?

— Нет, я так много раз делал.

Чарльз немного погрустнел. Он не хотел врать Эрику, но увидеть в его взгляде неприязнь было еще страшнее.

Но это была почти не ложь. Он правда делал так много раз. Но не потому, что добрый смотритель это разрешал, а потому, что он был Ксавьером. Чарльз не любил использовать свою фамилию, но знал, что ее могло быть достаточно, чтобы решить все проблемы, потому что его отчим немало вкладывал в исследования университета в Германии и обязался делать это, пока Чарльз не закончит обучение. Кроме того, он был личным протеже ведущего профессора университета. Так что личный ключ от библиотеки и возможность заниматься по ночам были небольшими вольностями, которые Чарльз себе позволял. И теперь к ним обещала прибавиться еще одна маленькая прихоть, которую ему тоже простят. Ведь кто запретит Ксавьеру позаниматься ночью с другом?— Если что, мы всегда можем поехать к тебе. Если ты не против? — робко предложил он и попытался улыбнуться.

— В любое время. У нас тебе всегда рады.***Время сорвалось с цепи. Если до этого каждый день мог сравняться с неделей, то теперь все изменилось. Чарльз перестал обращать внимание на придирки сокурсников, стал смелее отвечать на занятиях, быстрее заканчивал работы на дополнительных занятиях с профессором Шмидтом. Тот не мог не заметить, что его подопечный словно впервые ожил с момента переезда — он постоянно улыбался и был переполнен энергией, даже если под глазами от недостатка сна залегали темные круги.Чарльз и не думал, что один человек способен был сотворить с ним подобное. Но Эрик сделал гораздо больше.Ксавьер любил видеть его в форме и, проводя его по коридорам учебного корпуса, странным образом наслаждался тем, как на Эрика смотрели остальные студенты. Слухи о том, что Ксавьер завел телохранителя, его забавляли, и он не спешил их развеивать. Многие даже перестали к нему цепляться, видимо, действительно боясь, что громила в форме найдет их в темном переулке. Хуже было видеть, как на Эрика заглядывались немногочисленные девушки, которые были в университете и работали помощницами у профессоров или приезжали навестить своих родственников. Еще бы, ведь на фоне чахлой аристократии, заполнявшей эти стены, Эрик выделялся так же, как выделялся бы дикий волк, вбежавший на выставку породистых пуделей.Занятия проходили все более и более неформально. Вместо того, чтобы обучать Чарльза грамматике, Эрик предпочитал практиковать с ним разговорный язык и произношение, обсуждая музыку, книги и политику, играя в шахматы и споря о стратегиях. Иногда они сами не понимали, о чем говорили. Темы приходили в голову и сменяли одна другую. Чарльз чувствовал, что мог бы запереться в комнате с Эриком и больше никогда не выходить. Теперь эта комната была переполнена эмоциями и ощущениями, а оскал Эрика не пугал, а вызывал радостное, но колкое чувство в сердце.Он мог снова смотреть Эрику в глаза, но с трудом сдерживался каждый раз, когда тот оказывался слишком близко или касался его. Даже случайно. Это становилось все приятнее, и Чарльз словно охотился на каждое такое прикосновение, специально подставляясь под них или пытаясь придумать какой-нибудь ненавязчивый повод, чтобы украсть еще одно приятное воспоминание об Эрике, которое позже, под покровом ночи, развивалось во что-то большее, из-за чего Ксавьеру снова приходилось отводить взгляд.Мир Чарльза медленно, но уверенно начинал крутиться вокруг Эрика. Его смеха и улыбки, его историй из патруля и академии, его планов на будущее, его теплого взгляда. И Чарльз уже твердо решил, что по окончании обучения он останется здесь.— И чем ты собираешься заняться? Отчим разве позволит тебе подобное? — спросил Эрик, когда Чарльз озвучил свои планы. Они удобно устроились на кровати Эрика, и юный доктор едва дышал, потому что Эрик улегся ему на колени и улыбался так, что приходилось прикладывать все силы, чтобы сдержаться и не попытаться его поцеловать.— Устроюсь в одну из клиник, о которых ты говорил.— Там почти не платят. Уж точно не те деньги, которые тебе принесла бы частная практика. А ты, при всем моем уважении, достоин лучших условий жизни, — покачал головой Эрик и расстегнул пару верхних пуговиц на своей рубашке, тихо ругая тугую форму.?Ты издеваешься?, — нервно подумал Чарльз, глядя на то, как поднималась его грудь и как дернулся его кадык, освобожденный из плена рубашки.— У меня есть деньги. Остались после смерти отца по завещанию. Отчим, конечно, смог отсудить львиную долю, но мне все равно есть на что жить. И ты неправ: мне не так уж много нужно.— Да неужели? — Эрик хмыкнул и поправил волосы. — Ты все же маленький принц. Не в обиду. Тебе это идет. Мне не хотелось бы, чтобы ты из-за меня шел на такие жертвы.— С чего это ты решил, что это из-за тебя? — возмутился Чарльз, пытаясь скрыть испуг.— Я ведь рассказал тебе об этих клиниках. Так что я чувствую ответственность за твое решение. Ты можешь быть импульсивным.— Эй! Это не импульсивность. Я просто хочу, чтобы моя жизнь приносила пользу, — Чарльз недовольно фыркнул.— Ты будешь полезным, я в этом даже не сомневаюсь.— Мне нужна работа здесь. Иначе отчим перевезет меня в Англию. А я… я хочу остаться здесь. Еще и профессор Шмидт, несмотря на мои просьбы, устроил встречу с комиссией.— И как прошло? — Эрик напрягся.— Я пытался отвечать неверно, но… Шмидт там присутствовал и сразу понял, что я делаю это намеренно. А мне… Он поручился за меня, и я подвел бы его, если бы не справился.— Ты слишком много думаешь о других, Чарльз. Подумал бы о себе.

— Поздно. Меня уже перевели на выпускной курс.— Да ты чертов гений! — восхищенно сказал Эрик и слегка поерзал на коленях Чарльза, отчего тот залился румянцем, чувствуя, как нарастает возбуждение от такой приятной близости.— Да это мелочи. Но решать этот вопрос нужно быстрее.— Если бы ты женился и остался здесь, то у отчима не было бы вопросов, верно? — вдруг спросил Эрик, и у Чарльза сердце ушло в пятки от страха.— К… как? На ком? Эрик! — Чарльз стукнул его и ощутил, что начинает дрожать, а Эрик только рассмеялся. — Я не собираюсь!— Да ладно. Ты уже не ребенок, а у тебя только и есть, что учеба да я.— Мне этого достаточно.— Прости, если задел. Просто ты никогда не говорил о таком, а мне показалось, что это выход.— Никакой это не выход! Мне не нужна девушка.— Спокойнее, Чарли. Правда, успокойся.— Я спокоен, — тише произнес Ксавьер и тяжело вздохнул, не в состоянии унять волнение, несмотря на сказанные другу слова. Тишина давила, а внутренний голос шептал, что сейчас был тот самый шанс узнать… Это выглядело бы нормально, Эрик бы даже не заметил…— Ну а ты? — как можно небрежнее спросил Чарльз.— Что?— Девушка. В плане… Ну, ты тоже не говорил никогда.— А, это, — Эрик тихо рассмеялся. — Ну, у меня тоже напряженная учеба. Да и подработка в патруле отнимает много времени. И я не могу оставить мать одну, — он уставился куда-то в потолок и сцепил длинные пальцы в замок.— То есть нет? — стараясь скрыть облегчение, спросил Ксавьер и впился в простыни.— Ну, раз ты спрашиваешь, — Эрик вздохнул и улыбка пропала. — Я на той неделе помог одной девушке: у нее украли кошелек, а я поймал грабителя. Не важно.— Что? — Чарльзу показалось, что его дух только что вышибло из тела, но тело осталось каменным изваянием на кровати.— Ее зовут Магда. Она не так давно приехала в город. Я решил устроить ей небольшую экскурсию. Завтра, — Эрик сказал это так легко и естественно, что Чарльзу стало больно, но тело его не шелохнулось. На мгновение Чарльз вовсе решил, что утратил способность чувствовать и шевелиться. Умер. Прямо так, сидя на кровати. С Эриком на коленях и посреди разговора.Он с трудом разомкнул сомкнутые губы, которые слиплись так прочно, что это почти причиняло боль, и как-то протолкнул слова через глотку. Что-то такое, что сказал бы настоящий друг, узнав подобную новость. Он бы подбодрил, порадовался. Расспросил бы о ней, чтобы обсудить, как Эрику повезло.И вот уже Эрик сидел рядом, а не грел своим затылком колени Чарльза. Рассказывал о девушке, которую Чарльз никогда не видел, но уже питал к ней такую лютую ревность, что, казалось, даже сосуды в его глазах полопались и он был на грани того, чтобы глаза начали кровоточить.Эрик говорил о ней так… Чарльз прежде не слышал его голос таким. Она правда ему понравилась. Правда чем-то зацепила.Почему Ксавьер не думал о таком прежде? Как-то само собой разумеющимся казалось то, что всегда были только они, только он и Эрик, а за пределами их общения лишь университет и фрау Леншерр, которой Чарльз помогал проводить курс лечения. Это и был весь мир. Как в нем могла появиться какая-то Магда?— До встречи. Я расскажу, как все прошло, — прощаясь, сказал Эрик, когда Чарльз провожал его до университетских ворот.И снова Ксавьер ответил не думая, так, как было бы правильно. Он смотрел в спину уходящему Эрику, пока его мир рушился на части и земля уходила из-под ног.Одна женщина смогла отнять у него все, что помогало ему видеть смысл в жизни.***Суббота. Чарльз проклинал ее за отсутствие занятий и напросился к профессору Шмидту на дополнительный семинар. Но это не помогло. Он не мог слышать его голоса, не видел лица, не мог собраться с мыслями, и профессор это заметил.— Чарльз, что с тобой происходит? — заботливо спросил он и, придвинув стул, сел за парту к Ксавьеру, который замер, бездумно пялясь в учебник.— М? Я в порядке, — он мотнул головой, но профессор смотрел так, словно видел все его чувства насквозь. — Простите. Я не могу собраться. Боюсь, я просто отнимаю ваше время.— Ничего. Ты же знаешь, что можешь прийти ко мне не только по учебе. И что-то мне подсказывает, что это именно тот случай.— Я… Ох, — Чарльз закрыл лицо руками и нервно вздохнул. — Простите меня.— Все хорошо, — профессор погладил его по плечам и, на удивление, это немного помогло. — Что случилось? Просто скажи.— Я переживаю за друга, — признался Чарльз и прикусил язык, чувствуя, что сейчас умрет от ускоренного сердцебиения. Он не мог сказать правду. — Он встречается с девушкой, и я… не уверен, что она не использует его. Но не знаю, как это сказать.— Ох, да, в наше время такое происходит. Но ты же его друг. Скажи ему правду, он должен ее принять. Даже если поначалу он будет зол, потом поймет.— Не все так просто.— Всегда так, мальчик мой, — Шмидт улыбнулся и снова потрепал его по плечу, а затем закрыл учебник перед Чарльзом. — Я думаю, тебе не стоит прятаться. Скажи ему, — с каким-то особенным пониманием произнес он, и теперь Чарльзу стало страшно не только за Эрика.— О девушке? — уточнил Ксавьер, но Шмидт улыбнулся так, словно знал намного больше.— О себе.— Мне… мне надо идти, — дрогнувшим голосом сказал Чарльз, вскочил с места, испуганно глядя на улыбающегося преподавателя, и начал собирать свои вещи.— Не бойся. Я не собираюсь о тебе докладывать.— Я не понимаю, о чем вы говорите, — быстро проговорил Ксавьер.— Я просто хочу, чтобы мой любимый студент был счастлив. И не думай, что подобные предпочтения меня волнуют. Ты станешь блистательным медиком, и я хочу, чтобы ты знал, что я хотел бы работать с тобой в будущем. Я смогу помочь с такими проблемами.— У меня нет проблем!— Конечно, — Шмидт кивнул, и его улыбка уже начала раздражать. — Просто знай, ты можешь прийти ко мне. Чтобы ни случилось.— Я знаю. И мне пора, — Чарльз закинул сумку на плечо и выбежал из кабинета, пока его тело в дрожи сходило с ума от паники. Как профессор это понял? Да сам Чарльз долгое время об этом не подозревал, а он понял после пары разговоров? Нет, он точно говорил о чем-то другом… Ох, да кого он пытался обмануть?! Это было ужасно. Это была катастрофа.Такими темпами… Если это станет известно… Если Эрик женится на Магде…Глаза резало от сдерживаемых слез боли и паники, а шум дождя снаружи сводил с ума.Ему придется вернуться. Не оставалось выбора. Бросить все, оставить свои чувства в этом университете и вернуться в Англию. Смириться с планом отчима на его будущее и просто жить. Каждый раз искать повод, чтобы встретить новый день.И уйти в работу, да! Это должно было помочь. Если бы он смог на ней сосредоточиться… Пересадка тканей, замена органов. Да, он будет делать это. Он займется работой где-нибудь так далеко, что сможет забыть обо всем.Дождь насквозь промочил одежду и стекал холодными струями по лицу. Руки дрожали. Чарльз не понял, как оказался на улице. Сердце оглушительно билось, а в голове уже был отчаянный план побега. И одно-единственное, что он хотел бы украсть с собой из этого проклятого и полного чужих людей места.Всего одна вещь, только для себя. Чтобы помнить это всю оставшуюся жизнь.***Чарльза начинало трясти, но он был уверен, что не от холода, а от волнения. От состояния, близкого скорее к безумию. Всю дорогу он только и думал, что об Эрике и этой Магде. Какой бы она ни была, в кошмарах Чарльза она таяла в руках его молодого офицера, целовала его, прикасалась к его обнаженному телу и задирала юбку прямо на их первом свидании. Эти образы сводили Чарльза с ума, подводили к самому краю.Он прижался к каменной стене здания и в одно мгновение почувствовал себя ее частью, просто мертвым камнем, который был тут кем-то оставлен. Но он готов был ожить при первом его появлении. И как же долго его не было!Уже стемнело, а дождь усиливался.Он остался у нее на ночь. Определенно. Иначе почему его еще не было? Он ведь всегда говорил, что возвращается к этому времени. У него было много дел по дому. Он бы уже вернулся, если бы не решил остаться!Чарльз истерично хихикнул и пригладил мокрые волосы, готовый утопиться в ближайшей луже от отчаяния, когда наконец-то увидел спешащую по улице знакомую фигуру. У Эрика не было зонта, и он, приподняв ворот пальто, бежал, спеша скрыться в доме, а потому не заметил, как тень отделилась от стены и бросилась к нему.Чарльз не понимал, что делал. Это был сон. Кошмарный, скорее всего. И Чарльз увяз в нем, не контролировал свои действия, а события происходили сами собой. Он шел вслед за мечтой, зная, что она находилась на краю пропасти, в которую он сейчас добровольно сбрасывался.— Эрик! — сипло крикнул Чарльз и схватил его за руку, до того как тот успел бы ступить на порог дома.— Чарльз? Боже, что ты тут делаешь?

— Я ждал тебя!— Что? А, идем в дом, тут льет как…— Нет! Тут, — едва ли не крикнул Чарльз, а потом сердце замерло — хоть улица и выглядела пустой, здесь могли быть люди.— Чарльз, не глупи, — Эрик потянул его в прихожую дома, и Ксавьер послушно пошел, все еще держась за руку Эрика мертвой хваткой. — Что стряслось? Ты выглядишь так, словно случилось что-то ужасное.— Я не могу, — прошептал Ксавьер, и, едва они ступили в темную прихожую, где пахло пылью и сыростью, он понял, что рухнул в эту пропасть. — Прости меня, — выдохнул он, перед тем как броситься на ничего не понимающего Эрика. Он сжал ладонями лицо Леншерра и прильнул к его губам, целуя отчаянно и неумело, дрожа от страха и паники, жмурясь, зная, что это все прекратится, а дальше… Он не хотел, чтобы что-то наступило дальше. Он не понял, ответил Эрик на поцелуй или нет. От паники голова кружилась и все мысли путались. Чарльз чувствовал, что теряет рассудок, и едва не лишился чувств, когда Эрик осторожно отстранил его от себя. — Прости, прости меня. Я… я уеду завтра. Я не могу, я больше не… — Ксавьер лепетал, в ужасе смотря прямо в грудь Эрику, на его промокшую одежду, вцепившись в его плащ и боясь, что его падение прекратится в ту секунду, когда Эрик с ненавистью закричит на него или даже молча прогонит. Это будет его дно. Его земля, разбившись о которую, он уже не сможет подняться.— Идем, ты весь промок. Как долго ты ждал меня? — спросил Эрик и повел Чарльза в свою квартиру.— Что? — Чарльз не понимал, что происходит. Он покорно зашел в прихожую и позволил Эрику снять с себя пальто.Его дно оказалось болотом.Он сделал то, что хотел, или нет? Видимо, только подумал. Проклятье! Он все это время просто безмолвно стоял перед Эриком? Тот точно решит, что у Чарльза не все в порядке с головой.— Проходи. Только тише, не хочу ее разбудить, — Леншерр вел Чарльза в свою спальню.— Эрик, — во рту пересохло, но он должен был это сделать. Тело дрожало от холода, одежда противно липла к коже, а волосы — к лицу.— Все хорошо, Чарльз, — у Леншерра откуда-то в руках взялось полотенце, и он попытался растереть им плечи Чарльза. — Все хорошо, — снова повторил он, придвигаясь к Ксавьеру ближе и до боли впиваясь в него длинными пальцами. — Только не шуми, — зачем-то попросил Эрик, а затем, стоило Чарльзу в недоумении приоткрыть рот, глубоко поцеловал Ксавьера и, подтолкнув его к кровати, повалил на теплое одеяло.Чарльз содрогнулся всем телом, а затем дернулся вперед, перекатываясь на бок, и оказался сверху. Услышав тихий удивленный вздох Эрика, уже сам набросился на него, целуя так, как мечтал все те месяцы, когда они просто общались друг с другом. Каждый день, что он провел с Эриком, он лишь фантазировал об этом моменте.Он не думал, оставил все на потом. До этой секунды он рассчитывал на украденный поцелуй перед позорным бегством, а теперь… Он не знал, совсем не был уверен, что это происходило на самом деле. Его так трясло от холода и предвкушения, а голова так гудела, что он действительно сомневался в реальности всего происходящего.Тело Эрика, крепкое и мокрое от дождя, его короткие волосы под руками Чарльза, теплые губы, от которых невозможно было оторваться, и легкая щетина, которая царапала гладко выбритое лицо Ксавьера. Он дергал рубашку Эрика, вслепую пытаясь ее расстегнуть, а Леншерр стягивал с него промокшую до нитки одежду, обнажая бледную от нехватки солнца кожу, покрытую веснушками.Чарльз прижался губами к шее Эрика, стягивая наконец его рубашку, целуя, прижимаясь лицом, вдыхая запах кожи и дождя. Он готов был раствориться прямо сейчас, распасться на части, растечься каплями воды…— Ты весь горишь, — прошептал Эрик, проведя рукой по его лбу и заставляя посмотреть на себя.— Нет. Нет, я в порядке, — слишком быстро проговорил Ксавьер и снова бросился на Эрика с поцелуями, боясь, что он решит все прекратить прямо сейчас. Но он не сделал этого, только перекатил Чарльза, подминая его под себя, и принялся стягивать с него остатки одежды.Мокрые пятна от влажных тел расцветали на мягком одеяле, одежда влажными бесформенными комками падала на пол, и Эрик с трудом стянул брюки с Чарльза, оставив его полностью обнаженным под собой. Он проводил руками по его мягким бокам и бедрам, заставляя юношу вздрагивать, пьянел от поцелуев и не отрывался от своего лучшего друга, чувствуя, как твердый член то и дело касался его напряженного живота, скользя по рельефному прессу влажной головкой.— Эрик…Чарльз простонал почти беззвучно, но Леншерр тут же зажал его рот рукой и зашипел ему на ухо, прикусывая мягкую мочку:— Тише, Чарли, умоляю.В очередном поцелуе Ксавьер прикусил его нижнюю губу и начал стягивать с Эрика брюки. Дрожь в пальцах усиливалась.Впервые.За всеми фантазиями об этом моменте он не сразу это осознал. Он впервые делил с кем-то постель. Впервые прикасался к кому-то с такой страстью и чувствовал ответные прикосновения. Впервые от возбуждения хотелось выть. Он был готов кончить без ласк, просто потому что это Эрик. Его Эрик.Он изогнулся, обхватил член Эрика и улыбнулся, когда тот не сдержался и застонал, прижимаясь лицом к обнаженному плечу Чарльза, стараясь заглушить и без того тихий стон. Его широкая спина, мягкая и влажная кожа под пальцами, член, такой тяжелый и твердый в его ладони… Он отзывался на каждое движение, оставляя капли влаги на пальцах.Эрик тихо зарычал и прикусил Чарльза, впившись зубами в основание его шеи, а затем свел их члены вместе, сжимая их, наваливаясь на Ксавьера всем телом, заставляя юного студента сходить с ума от соприкосновения их обнаженных тел.Это не могло продлиться долго.Порой Чарльзу хватало только мысли об этом, а сейчас… Тело выгибалось и вздрагивало от ощущений, а Эрик целовал его и старался заглушить стоны Чарльза, начиная бояться, что их могут услышать. Он вдавливал Ксавьера в постель, пока Чарльз не впился в него так, что расцарапал кожу на спине, стараясь, но не сумев сдержаться, когда оргазм накрыл его с головой, оставляя лежать на мокром одеяле. А после и Эрик, тяжело дыша, обмяк на нем.Горячий. Тяжелый. Его сердце билось так сильно, что Чарльз ощущал его стук так, словно у них было одно сердце на двоих. Сбитое дыхание Эрика щекотало его висок.Чарльз обнял его, не собираясь выпускать из рук, и закрыл глаза.Еще немного. Пару минут.Сон это или наваждение? Простая фантазия? Может, он все же выпил слишком много таблеток… А может, сошел с ума от ревности, представляя, как Эрик делал почти все то же самое с незнакомой ему Магдой.Не важно.Сейчас он лежал в его постели, чувствовал его на себе, ощущал вязкую сперму между их тел. И он был счастлив, как никогда прежде.***

Под одеялом было тепло и уютно. Чарльз довольно улыбался, греясь о жаркое тело Эрика, и притворялся, что спит. Дыхание Леншерра касалось его макушки.Жаль, что притворяться вечно было нельзя.— Чарльз, ты спишь? — шепотом спросил Эрик, и Ксавьер замер, затаив дыхание, и ничего не ответил. — Я знаю, что не спишь, — добавил Леншерр и коснулся губами волос будущего доктора.— Откуда ты это знаешь, если даже я в этом не уверен? — тихо спросил Ксавьер, не глядя на Эрика.— Тебе нужно больше отдыхать, тогда легче сможешь отличать реальность ото сна.— Что произошло? В смысле… я… — он нервно вздохнул, боясь сказать лишнее слово, — я даже не думал, что ты… Ты же ушел на свидание с Магдой. Я чуть с ума не сошел…— Тише, дыши спокойнее, — посоветовал Эрик, поглаживая Чарльза по спине. — Это было бы свидание, если бы не ты, — прошептал Леншерр, и Чарльз наконец-то посмотрел ему в лицо, которое с трудом можно было различить в ночной темноте.— Я?— Я думал, если буду еще активнее за тобой ухаживать, то на меня донесет какой-нибудь моралист. Матушка бы не пережила, если бы я оказался в тюрьме по такой статье. Мне казалось, что ты… такой смышленый. Все понял, но просто игнорировал.Чарльз слышал его слова, но плохо улавливал их смысл.— Ухаживал? О чем ты?— Прекрати, мне и так неловко. Ты совсем хочешь меня застыдить?— Нет. Я не понимаю…— Сладости, прогулки до дома, игры, пьесы, что мы читали… Мне казалось, мои намерения были более чем очевидны.— Оу, — Чарльз выдохнул, и его глаза расширились от внезапного осознания. — А-а-а… Эрик… все это было не так очевидно, как ты думал.— Разве? — теперь удивился Леншерр.— Черт возьми, да!— Т-с-с, — Эрик снова зажал рот Чарльза и перекатился, чтобы вжать его в постель. — Тут очень тонкие стены. Умоляю тебя, не шуми.Ксавьер медленно кивнул. Глаза его счастливо блестели, и, едва Эрик убрал руку, он потянулся и мягко поцеловал его, наконец-то отпуская все свои страхи и сомнения.Он знал, что это считалось запретным. Не только на уровне морали, но и законодательно. Ох, он провел много времени, думая об этом, и если это волновало его прежде, то сейчас сам факт того, что им нужно было скрываться, казался не ужасающим, а волнительным.Он хотел бы спрятать свою жизнь с Эриком от всего мира.***?К тебе?.Этой фразой в один из вечеров Эрик чуть не довел Чарльза до нервного припадка, и тот только и смог, что пробормотать по пути что-то вроде: ?Прости, но я немного неверно объяснил, где именно живу?. Всю оставшуюся дорогу он нещадно бледнел от волнения и не мог понять, о чем Эрик говорил.Дом Чарльза был не самым большим в столице, но, как только Эрик увидел его, глаза у него округлились. От одного этого взгляда Чарльз чуть не бросился раздавать все свое семейное состояние на благотворительность, решив, что Эрик не примет всех этих излишеств. Но тот только присвистнул.— Это общежитие такое?— Прекрати, — краснея, сказал Чарльз, толкнул Леншерра в бок и потянул его в дом.Прислуга смущала сильнее обычного, и Ксавьер поспешил всех отпустить, жалея, что не успел сделать этого заранее.?Маленький принц?, — проворковал Эрик, едва дом покинула молоденькая горничная. Чарльз еще никогда не чувствовал себя так неудобно. Но он не успел высказать свои оправдания, потому что Эрик не хотел рассматривать дорогое убранство и не спешил опробовать все привилегии богатой жизни. Он желал лишь поскорее добраться до спальни, и, пока Чарльз вел его по коридорам, тот, совсем осмелев от огромного пространства и уединения, безбожно распускал руки, то поглаживая Чарльза по ягодицам, то проводя рукой по шее и прижимаясь сзади, когда тот замер у двери.Дорогая кровать тихо скрипела, и даже во сне Чарльзу слышались тихие удары спинки о прочную стену и собственные стоны, приглушенные подушкой. Пусть дом остался пустым, соседи все же никуда не делись.Утро встретило его липким влажным ощущением между ягодиц и на бедрах. Крем для рук, который нашелся в тумбочке, Эрик использовал не совсем по назначению, и, едва Чарльз открыл глаза, он увидел обеспокоенное лицо друга.— Тш-ш, лежи, — выдохнул он, когда Ксавьер лениво зевнул.— Доброе ут…— Как ты? — тут же спросил Эрик, обнимая обнаженное тело любовника. Было видно, что этот вопрос мучил его уже давно.— Ты вообще спал? — с сомнением спросил Чарльз.— Да, прости. Я был уверен, что с тобой все в порядке. Двигаться было так просто, но под конец… Это же был не стон? Я сделал тебе больно? Ты уснул или потерял сознание? Может… не знаю, показаться врачу?— Я сам врач.— Тогда осмотри себя.— Эрик, не неси чушь, — тихо засмеялся Ксавьер и поцеловал сжатые губы Леншерра. — Я в порядке, — заверил он и был искренен.Пульсирующая боль прошла, и дискомфорт со временем последует ее примеру. К обеду он будет на ногах и полностью здоров, зато такое беспокойство Эрика заставляло его желать повторения этой ночи.— Крем еще остался? — лукаво прошептал Ксавьер в губы Эрика и снова его поцеловал, но тот продолжал хмурить брови, хотя Чарльз и ощутил, как напрягся его член под одеялом.— Нет, не… так, — Леншерр почему-то смутился и, прежде чем Чарльз понял, в чем дело, скрылся под одеялом. А потом… потом уже ни о чем не хотелось думать.***Чарльз наконец-то понял, что такое жизнь. Ощущение, когда она переполняет тебя до краев, освещает изнутри. С этим светом все было проще, казалось, нет ничего, что могло бы его омрачить. Учеба давалась все легче, Чарльз поражал всех своих преподавателей, и недовольные взгляды сменялись завистливыми, а порой даже восхищенными. Он смелее выступал на семинарах, больше не беспокоился ни о своем немецком, ни о том, что о нем думали остальные. Он мог говорить о своей научной работе со всей страстью, что была в нем раньше скрыта, а теперь нашла воплощение. Он чувствовал, что за последние полгода стал хозяином на лекциях и семинарах, не важно, что он был моложе или неопытнее остальных. Ему было плевать. Он поправлял сокурсников и преподавателей, спорил на консилиумах, вел свои собственные исследования, и некоторые из них были опубликованы и широко обсуждались в научном сообществе. Профессор Шмидт не мог нарадоваться и не подавал признаков того, что понимает, что на самом деле окрылило его любимого студента.Чарльз помогал Эрику ухаживать за его матерью и полюбил ее всем сердцем, и эти чувства оказались взаимными. От нее он с удивлением узнал, что, при всей общительности и внешней привлекательности Эрика, друзей у него не было никогда. По крайней мере, не таких, которых он мог бы привести в дом. А Чарльза он приводил часто. Спустя какое-то время Ксавьер осознал, что чаще спал в постели Эрика, чем в своем доме. Ему нравилось сбегать ночью тайком, чувствовать себя героем какого-то романа. Нравились маленькие подарки от Эрика, будь то сорванный где-то цветок (которых теперь хранилось целое множество чуть ли не во всех учебниках Ксавьера) или эклеры из лучших кондитерских города. Ему даже нравилось, как они вели себя подчеркнуто дружелюбно на людях, изображая обычных приятелей. Так тайна их отношений казалась сокровищем, которое было лишь для них двоих. И Чарльз ни за что не захотел бы делить его с кем-то или даже позволять взглянуть на него одним глазком. А потому удивился, когда Эрик попросил встретить его у участка после смены.— В чем дело? — Чарльз поправил пальто и немного поежился от холодного ветра.— Привет. Иди сюда, у меня для тебя сюрприз, — с улыбкой сказал Эрик, встретив его на пороге. Он без проблем провел Ксавьера мимо сонного вахтера на стойке регистрации и потянул по коридору с закрытыми дверями. По пути лишь парочка из них была приоткрыта, и Чарльз заметил сонных полицейских за кипами бумаг.— Что ты делаешь? — немного насторожился Ксавьер.— Все в порядке. Сейчас, — Эрик втащил Чарльза в маленькую темную комнату, освещенную только закатным солнцем из окна и парой ламп. Там стояли стеллажи и с трудом был втиснут стол. Жуткое рабочее место, которым впору было только наказывать. Но Эрик привел его сюда явно не затем.— Это?.. — Чарльз удивленно посмотрел на подготовленный аппарат.— Да. Он для съемки особо важных дел. Убийств или чего-то в этом духе. Мне Марк показал, как с ним обращаться, и я его настроил.— Зачем? — испугался Чарльз, глядя на то, как Эрик начал возиться со штативом, настраивая фотоаппарат.— Это не очевидно? — с наигранной обидой спросил Леншерр. Чарльз испуганно на него посмотрел и нервно дернул плечом, когда Эрик, довольно скалясь, стал снимать с него пальто. — Ты даже не переоделся после занятий? Доктор, — он весело рассмеялся, глядя на халат Чарльза.— Ты сказал, что это срочно, я спешил, — возмутился Чарльз, начиная нервничать. — Эрик, это опасно. А что, если кто-то найдет… или увидит? Мне нравится все, как есть. Я не хочу проблем.— Их не будет, и фото никто не найдет. А если и найдет, то что с того?— На них будем мы!— Два лучших друга, которые решили сделать фото на память. Не думаю, что это тянет на повешение, — беззаботно сказал Эрик.— Я не шучу. Я бы хотел дожить с тобой до старости. Без решетки между нами и без того, чтобы какой-то ретивый католик попытался отрезать мне член за мужеложство.— Тебе не стоит так много читать газет, — поморщился Эрик, вспомнив ту слишком запоминающуюся статью.— Ну а я привык их читать, и знаешь… не хочу в них оказаться.— Нет-нет, все газеты будут писать о лучшем в мире докторе Чарльзе Фрэнсисе Ксавьере! — Эрику все еще было весело.— Я просил не называть мое второе имя, — насупился Чарльз, слегка покраснев.— Но оно тебе идет, — невинно заметил Эрик и подкрался к Чарльзу, вставая рядом.— Точно сработает? — с сомнением спросил Чарльз и помялся на месте, нервно глядя в объектив.— Я уже опробовал его пару раз. Все в порядке.— С кем? — насторожился Чарльз и с прищуром посмотрел на Эрика, но тот только крепче сжал его плечо, прижимая к себе.— С нашим специалистом, не глупи. Он показал мне его на месте преступления, и мы настроили его тут.— Что ты ему сказал?— Что хочу сделать подарок любимому человеку, — его небрежность граничила с безумием, и порой Чарльзу казалось, что Эрик хочет, чтобы о них узнали.— Эрик, это правда опасно.— Успокойся и смотри в объектив, — посоветовал тот, и, едва Чарльз повернулся, в его глаза ударила яркая вспышка, а Эрик поцеловал его в висок.— Нет! Ты же сказал, она будет дружеской! — взволнованно и смущенно сказал Чарльз, пытаясь избавиться от пятен перед глазами.— Какие друзья, такое и фото, — все так же небрежно отозвался Леншерр и довольно фыркнул. — Не переживай ты так, мы сделаем пару фото, которые можно будет показывать знакомым.***— Что это? — Чарльз потянулся к простенькой коробке в руках Эрика, обернутой в коричневую пищевую бумагу и перевязанную веревкой. Откуда он ее достал, Чарльз понятия не имел. Может, когда он задремал в их уютной постели под вой зимнего ветра, Эрик как-то успел на пару минут вылезти из постели. Или достал ее из-под кровати.— Это подарок лучшему студенту-медику за всю историю, — прошептал Леншерр и поцеловал обнаженное плечо Чарльза. Тот довольно зажмурился и поерзал, устраиваясь поуютнее в объятьях своего тайного любовника и лучшего друга. Единственного.— Надеюсь, это не фото, — слегка насторожился Чарльз, не спеша вскрывать обертку.— Ты попросил их сжечь, — расстроенно напомнил Эрик, и в его взгляде мелькнула все та же обида, которая пылала не хуже костра в тот день, когда Чарльз уговорил его уничтожить ?доказательства?.— Ты беспечен. Кто-то же должен думать о будущем. И о безопасности.— Ну да, — все так же ответил Эрик и намеренно прикусил мочку уха Чарльза, чтобы напомнить, как тот ?тихо? скрывается, едва оказавшись в постели. Из-за этого ему постоянно приходилось зажимать рот или вжимать в постель, и Чарльз уже успел порвать зубами пару наволочек. Эрик всерьез подумывал о кляпе, но все никак не решался предложить. Успокаивало лишь то, что у его матери был не самый лучший слух, так что она до сих пор ничего не узнала либо слишком тактично делала вид, что не узнала. По ее мнению, гостеприимный сын ночевал на полу, пока гость спал в его постели.— Прекрати, — прошипел Чарльз, явно давая понять, что, несмотря на свои слова, хочет продолжения. Он был полностью голым и лежал слишком близко к Эрику, чтобы тот не почувствовал этого. Чарльз покраснел и начал открывать коробку. Упаковка с шорохом упала на пол, вслед за ней, словно маленькая змейка, скользнула веревка, и Чарльз удивленно улыбнулся.— О, а это правда будет полезно.— Я знал, что ты оценишь. И не так уж и очевидно, верно? — самодовольство не сходило с его лица, и Чарльз кивнул, провел кончиками пальцев по обложке блокнота, на которой было вытеснено золотом анатомически точное человеческое сердце. — Ты исписываешь их целыми пачками. Пусть этот будет для… скажем, для особо важных записей.— Спасибо, — искренне сказал Чарльз и сияющими глазами посмотрел на Эрика.— Ты открой, — попросил Эрик, но Чарльз уже отложил блокнот на столик у кровати, потянулся к Леншерру, обвив его руками, и припал к его губам, целуя с нежностью и страстью, явно не желая говорить, но жаждая показать свою благодарность и целое множество других чувств.***Он помнил каждый день с Эриком. Солнечный или пасмурный, теплый или холодный. Не важно. Каждый день с ним был наполнен чистым эликсиром жизни и молодости. И он верил, что так будет всегда.И день, когда все это оборвалось, он хотел забыть. Пытался всеми силами.Эрик не пришел встретить его после университета.Темная ночь. Чистое небо с серыми звездами. Снег тонким слоем лежал на серых мостовых. Экипаж довез его до квартиры Эрика. Он ехал в тишине, и только нарастающее волнение начинало медленно разъедать его изнутри. Но он еще не знал…Он бился в запертые двери, звал Эрика и фрау Эди, но на шум вышли лишь соседи, которые начали посылать шумного юношу куда подальше.Было холодно. Он помнил, что та ночь была действительно холодной. Или это его трясло так сильно, что, казалось, в теле не оставалось и искры тепла?Соседка сказала, что приходила полиция… Что-то случилось. Что-то точно произошло.Новую повозку Чарльз остановил, едва ли не бросившись ей под колеса, и впился в поводья лошади, перепугав ее до полусмерти. Извозчик прекратил на него орать, лишь увидев протянутые купюры.Где-то вдалеке звонил церковный колокол.Чарльз помнил его тяжелые тревожные удары и то, что прежде никогда не обращал на этот звук никакого внимания. Он был раньше? Чарльз слышал его? Или этот звук раздавался прямо внутри его головы?Он вломился в участок вместе со снопом снежных хлопьев и бросился к стойке регистрации, продираясь сквозь толпу народа и стараясь не сойти с ума от гула вокруг и стука собственного сердца.— Я Чарльз Ксавьер, друг Эрика Леншерра, мне нужно его видеть. Где он? — на одном дыхании вымолвил Чарльз, и сердце его замерло, мгновенно покрываясь ледяной коркой. Этот взгляд… Мужчина еще не сказал и слова, а Чарльз уже понял, что случилось что-то ужасное.Тишина. Такой тишины он не знал прежде. Чернота заполняла сознание.Он двигался и не чувствовал тела. Его вели и о чем-то говорили. Запах спирта и гноя. Крови и пота. Горелой плоти.Как он оказался в клинике?Снег таял в волосах и струился холодными каплями по лицу. Кто-то говорил ему что-то. Эди рыдала, и, казалось, ее хрупкое тело грозило рассыпаться на части от этих сотрясаний. Чарльз потянулся к ней, пытаясь утешить, расспросить, узнать…Но он не слышал своего голоса. Ее боль была столь ужасной, что от одного ее вида Чарльз хотел исчезнуть. А она умоляла его… молила помочь.— Не надо, герр Ксавьер. Это непростое зрелище, — врач попытался его оттянуть, но Чарльз вырвался и бросился к койке.— Чудо, что он жив.— Это ненадолго.— Попрощайтесь с ним. Это все, что у вас может быть, но поверьте, и это чудо.Чудо?Чарльз замер, пораженный ужасом, а страх сковал его тело, пронизывая острыми пиками каждую клеточку тела.Эрик? Это… был Эрик?..— Обезболивающие еще действуют, но… это пока все, что мы можем сделать, — голос врача вызвал приступ тошноты.Это все? Это?!— Эрик, — Чарльз двигался как в тумане. Он рухнул на колени и не сводил взгляда с существа в больничной кровати. — Эрик? — он не верил своим глазам. Не мог узнать…Запах горелой плоти жег ноздри. Бинты слиплись от крови и скорее были нужны, чтобы скрыть ужасные ожоги от глаз посторонних, чем чтобы помочь пациенту.Пациенту…Его словно вывернуло наизнанку. Он дышал сипло, то и дело издавая булькающие звуки, словно захлебываясь на суше, а глаза пусто смотрели в пространство.— Что с ним?.. — прошептал Чарльз, с ужасом смотря на Эрика и стараясь проснуться.Вот сейчас. Прямо сейчас!В их постели. Рядом с ним. Проснуться в холодном поту и обнять его. Не отпускать больше никогда. Не дай бог. Это лишь сон!— …на дежурстве. Он услышал крики на складе и пошел проверить… Нападение на девушку… Драка… Пять ножевых, четыре пулевых… Его оставили внутри, а затем подпалили здание…Там было больше слов. Вся история. Но Чарльз не мог ее услышать. В его сознании стоял крик, пронизывающий до мозга костей, и треск адского пламени, которое забрало все, что заставляло его жить.— Мы ничего не можем сделать.Ничего.***Сердце билось лишь по усилию его воли.Общая городская больница внушала страх. Даже день, что Эрик там провел, был опасен для него. Чарльз едва не сорвал голос, организовывая его перевозку и следя за тем, чтобы никто не посмел причинить ему лишний вред. Любое прикосновение вызывало у него сиплый хрип боли.Профессора университета и лучшая больница для Эрика. И для его матери — ее сердце… ее бедное больное сердце не выдержало. Но Чарльз знал, что если поможет Эрику поправиться, то все будет как прежде. Должно!— Прости, Чарльз, но тут… Я не знаю, что можно сделать. Мы лишь облегчаем его боль, но ожоги и ранения…— Нет! — Чарльз рявкнул на Шмидта и, тяжело дыша, гневно посмотрел на профессора. — Какой толк от вашего ?гения?, если все, что вы можете, так это достать пули да зашить рану? Забинтовать все тело — это наша медицина? Это так вы спасете мир? Да это просто смешно! — голос хрипел от злости. Шмидт попытался снова успокоить Чарльза, но тот отбил протянутую ему руку и выбежал из его кабинета.Лицемер. Мечтатель. Книжный червь! Вот кто он! Только теоретик, привыкший работать с трупами и давно мертвыми органами.Он не поможет. Никто не сможет ему помочь.***Больничные стены ночью казались еще холоднее, а тени походили на образы мертвых людей, бродивших по этому будущему кладбищу. Но Чарльз не собирался допускать, чтобы Эрик стал такой же безмолвной тенью. Нет! Его не зароют в землю, его не забудут. Его не будут оплакивать, потому что он будет жить.Санитар попытался остановить Чарльза, но юноша оттолкнул его к стене и, прежде чем тот успел хоть что-то сказать, достал несколько крупных купюр, которые разом отбили дар речи у местного сотрудника.— Помоги перевезти пациента.— Какого? Куда? — растерялся санитар, но Чарльз протянул вырванную из блокнота страницу с адресом.— Сюда.— А имя пациента? Кого везти?— Леншерра! — Чарльз прорычал это, чувствуя, что бешенство уже затмевало его разум лишь от того, что кто-то не знал об его Эрике и его состоянии. От того, что у санитара хватило глупости тратить драгоценное время на глупые вопросы. — Быстро! И... еще того, который... спит мертвым сном, — добавил он, испугавшись собственных слов. Но сейчас у него не было времени для страха. Тело Эрика не выдержит, а теории Шмидта... Они помогут. Чужая кожа, новые ткани... — Мне нужно его тело! — он увидел страх в глазах санитара и добавил еще несколько купюр. — Мне все равно, как ты это сделаешь. Но ты сделаешь.Он никогда бы не поверил, что способен на такое. Что деньги способны достать даже это. Это было не убийство. Он повторял это себе, когда перепуганный до смерти санитар доставил тело еще живого человека. Тот несколько месяцев был в коме, в нем не было души. Лишь кожа, кости, органы. Все то, что было сейчас так необходимо Эрику.Дома Чарльз подготовил все медицинское оборудование, большая часть которого уже была в его лаборатории, но этого было мало. Потому он без сожаления влез в кабинет своего профессора и взял все, что только можно было там найти. Уходя, любимый ученик оставил неразборчивую записку: ?Нужно для опытов. Чарльз?.Он устроил операционную для своего пациента, готовясь спасать не только его жизнь, но и свою. Перевозку он контролировал лично и потратился на помощь второго санитара. Оба заметили пистолет, который появился у юноши, и, хотя сам Чарльз взял его, даже не задумываясь об этом, словно оружие могло чем-то помочь, оно и правда оказало нужное влияние. В основном из-за безумного блеска в глазах его носителя. Санитары переносили Эрика так, словно он мог развалиться от легкого дуновения ветра, и это было не далеко от истины. Чарльз все время был рядом, следил, чтобы действовал морфий, и проверял состояние друга, хоть и боялся его касаться. Он неустанно шептал, что все будет хорошо, когда даже через пелену забвения Эрик хрипел от боли. Чарльз видел страх своих помощников, но ему было все равно. Даже если они сдадут его полиции... Он Ксавьер. Когда, если не сейчас, использовать это преимущество.

Это была самая длинная поездка на памяти Чарльза. Самая медленная и осторожная.

***Чернота. Она то и дело затмевала глаза, а разум заполнялся идеями. Одна страшнее другой. Те задумки и разговоры, что он вел со Шмидтом, теперь казались не фантазиями, а шансом спасти Эрика. И, если возникали сомнения, достаточно было посмотреть на существо с горелой плотью и проступающими из-под мяса костями, услышать его полный боли хрип, увидеть пенящуюся на губах кровь и полные агонии глаза…Уже ничто не казалось ему безумием. Ничто.Он старался это забыть. Позже. Разными способами. Но образы до сих пор оставались в его памяти. То, что в те дни стало с ним и со всем тем, что воплощало в себе его жизнь.Кровь стекала с безвольных рук на пол. Он не спал — боялся сомкнуть глаза. Кровавые нити скользили в пальцах. Теплая жидкость проникала в поры, заполняла Чарльза еще сильнее, чем его страх и горе. Сшить. Сшить все вместе.Он не был простым теоретиком, как Шмидт, нет. Он точно знал, что делать, чтобы это сработало. Оставалось только шептать утешения на ухо Эрику, когда действие препаратов спадало и тот кричал от невыносимой боли.— Я… не могу больше, Чарли… — прохрипел он в одну из ночей, когда Чарльз пытался привести в порядок его руку, скобами закрепляя на ней чужую кожу. — Прошу… отпусти ме…— Нет! — крикнул на него Чарльз, борясь с желанием поцеловать окровавленные губы. — Нет. Ты не в себе. Я помогу, помогу, потерпи. Совсем немного, еще чуть-чуть…Он знал его тело вдоль и поперек. Крепкое. Сильное. Прекрасное. И теперь он узнал его лучше. Каждый окровавленный шов на линиях его тела, выпирающие кости, обнаженные органы…Чарльз был по локоть в… Эрике. Он держал его жизнь в своих руках и не собирался сдаваться. Он не мог. Шов за швом. Он шептал Эрику, что все получится, и старался усыпить его, дать ему забыться в наркотическом сне, до того как тот снова начнет молить его о смерти.— Прости меня… прости…Его тело было огромно. Работа шла слишком медленно. У него было недостаточно крови, она вся оставалась на полу… Вся его жизнь разлилась по холодному кафелю алым океаном, и Чарльз тонул в нем…***— Чарльз. Ох, Чарльз… мальчик мой, — голос Шмидта заставил Чарльз резко подскочить на месте, и он в ужасе хотел броситься к двери, вернуться в лабораторию, вернуться к Эрику. Боже! Он лишь на мгновение закрыл глаза! Лишь на миг!Но он вновь рухнул в постель. Тело было ватным, голова тяжелой, дышать удавалось с трудом...— Эрик…— Мальчик мой, — Шмидт сменил компресс на голове у Чарльза и погладил его по щеке.— Эрик…— То, что ты сделал… Ох, это невероятно. Мы искали тебя, а когда нашли… Не беспокойся, мы с твоим отчимом работаем над тем, чтобы у тебя не было проблем. Но это потрясающе. То, что ты сделал с тем несчастным!— Где Эрик? — захрипел Чарльз, снова пытаясь подняться, но Шмидт уложил его обратно.— Лежи, мой милый, лежи. Ты истощен и успел подхватить вирус. Ты несколько дней пролежал с лихорадкой, а теперь…— Где он?! — Чарльз хотел кричать, но голос осип. Он дрожал, разум будто стремился покинуть тело. Не знать правды, не слышать ее никогда.— Мне очень жаль…— Нет!— Прости, Чарли… без твоих попыток у него не было бы и шанса. Но ты только продлил его страдания…— Нет, нет. Он не мог… Все это… все это не могло быть напрасно!— Я соболезную, Чарли.Чарльз ощутил это. В тот самый момент, едва очнулся здесь… Он не смог, он упустил трепетную жизнь из своих рук. И вместе с ней закончилась и его собственная.***Стук колес.Три месяца. Он даже не смог прийти на похороны. Как мог он? Ведь своими руками он распотрошил и убил то единственное, что было его жизнью. Три месяца пустоты и апатии.С Эриком он узнал жизнь, а потеряв его, очутился в чистилище, наполненный страхом и воспоминаниями, дрожью в руках и пустотой в голове.Покинуть Германию. Нет. Бежать из нее.Лондон. Он тоже был пустой и серый. Чарльз сможет раствориться в его тумане. Он хотел этого и уже все распланировал.Колеса мерно стучали, сопровождая его одиночество в личном вагоне. Чарльз слушал и едва дышал, стараясь подобрать прощальные слова. Так правильно было оставить после себя хоть что-то…Он достал блокнот из сумки и замер. Сердце на обложке ударило новой волной живых воспоминаний, которые враз поглотили его сознание.То утро, когда Эрик сделал ему этот подарок. ?Для особо важных записей?.Чарльз чувствовал, как слезы текут по его лицу, но сердце билось спокойно. Словно утратило способность ощущать эмоции. Замерло вместе с телом, пока душа в агонии билась в этой мясной клетке.Просто прощание. Для него…Чарльз открыл записную книжку и оледенел. Он соврал. Он не сделал этого. Он не сжег их. Не все…Пальцы заскользили по фотографии, касаясь лица Эрика. Такого счастливого, такого реального. И взгляд зацепился за строчки на немецком, что он написал здесь только для него.?Мой дорогой Чарльз…?