Заметка тринадцатая: non omnis moriar (1/1)

Чарльз замер на месте. Холод сковал тело, зато разум стал чище, а эмоции, тихо поскуливая, заползли куда-то на задворки сознания, уступая место холодному расчету.— Что ты сделал с Эриком?— О, я все ждал, когда же в тебе проснется научный интерес! — Шмидт развел руками, но стоило Чарльзу двинуться с места, как тот тихо и неодобрительно на него цыкнул и достал из-за пояса пистолет, хоть и сделал это с явной неохотой.Один из пациентов, который оставался в сознании, — если это уместно было так называть — болезненно захрипел и отполз в дальний угол своей клетки.— Это грубый способ, но он лишь для предосторожности. Просто чтобы ты знал.— Пристрелишь меня, если что-то пойдет не так? — тихо спросил Чарльз, стараясь дышать спокойнее. Нужно было понять, что делать дальше. Мысли об Эрике помогали сохранить рассудок, и Ксавьер держался за них изо всех сил.— Чарли, я же сказал: ноги. Я не покалечу такую ценную голову.— Эрик. Ты сказал мне, что он мертв, — холодно сказал Чарльз, сдерживая закипающие гнев и боль, которые столько лет паразитировали у него на сердце.— Он и был мертв.— Не неси чушь! — вскрикнул Чарльз. Он был в шаге от того, чтобы сорваться, руки уже начали трястись.— Ох, Чарли, успокойся. Я расскажу тебе все. Мы ведь будем над этим работать. Вдвоем. Так что тебе нужно знать, насколько я продвинулся. Помнишь свою гончую? Я уже говорил, что мы повторили твой опыт. Весьма успешно. А насколько улучшились нюх и выносливость! Одна из новеньких была выдана Яношу для поисков моей дорогой сирены, но, после того как тот погиб… Идиот! Псина сбежала. Пришлось повозиться, прежде чем удалось убрать ее с улиц.— Я не о псе спрашивал, — напомнил Чарльз, хотя в памяти невольно всплыли те обрывки разговоров, что он слышал от Эрика, о поиске какой-то жуткой собаки, пугавшей весь город. Но копия его похороненного детища сейчас не имела значения. Он краем глаза наблюдал за запертыми пациентами и в каждом видел Эрика. Как долго тот был таким же? Сколько его здесь держали? С самых похорон?.. Столько лет Чарльз потратил впустую, хотя мог его спасти! Все было впустую, теперь слишком поздно!— Эрик очень крепкий, и он сильно цеплялся за жизнь. В самом начале он часто звал тебя. Должно быть, хотел свернуть твою тощую шейку, — Шмидт усмехнулся. Чарльз едва не бросился на него, и пистолет его сейчас не пугал.— Как ты посмел?!— Что? Это ты с ним сделал. Напомнить? Прекрасная работа, но сырая. Или, точнее сказать, кровавая? Я лишь довел ее до ума, усовершенствовал. Я слышал, что ты… м-м-м, как бы это сказать поэтичнее… снова лег под него. Так? И что, не заметил моих нововведений? Боже, не разочаровывай меня, а то я решу, что без нормальной практики ты окончательно забыл человеческую анатомию.— Я считал его мертвым…— И это не оправдание, чтобы быть таким беспечным! Ну же, Чарльз, совсем ничего не заметил?— Кроме бесконечных шрамов? — выкрикнул Ксавьер. Теперь он наверняка кинулся бы на Шмидта, но тот упер дуло пистолета ему в грудь и чуть сместил его, чтобы в случае выстрела пуля пробила бок. Это бы не критично повредило молодого доктора.— Я так много и усердно над ним работал, а ты даже не заметил. Его тело — произведение искусства. Я знаю каждый мускул в его теле, знаю, как все это работает у него под кожей. Пусть сама шкурка, соглашусь, пострадала, зато под ней… Ох, Чарльз! Там настоящая машина, гений современной медицины, монстр! Так ты ничего не заметил?— Я заметил, как ты изуродовал его, как превратил его жизнь в кошмар… А что ты сделал с его сознанием! Я лучше умру, чем помогу тебе сделать это еще хоть с кем-то! — Чарльз впился в лацкан пиджака Шмидта, но почему-то не смог его ударить, а сам ощутил, как его сердце пробила такая острая боль, словно он пропустил выстрел пистолета, но почувствовал пулю.— Он жив, мальчик мой. Я думал, ты будешь рад, — с заботой произнес Шмидт, не двигаясь с места.— Я бы был рад тогда!— Тогда ты был уничтожен.— И ты знал об этом!— Да. И я оставил тебя зализать свои раны, потому что ты был не в состоянии продолжать. Нельзя было так привязываться к своему эксперименту.— Он не был экспериментом! — Чарльз не выдержал и что есть силы заехал ему по лицу, рыча от гнева и боли, распространяющихся от сердца по всему телу острыми спазмами.— Полегчало? — спросил Шмидт, вытирая разбитую губу и будто не обращая внимания на удар.— Ублюдок.— Тебе нужно успокоиться. Не заставляй меня применять препараты. Мне бы хотелось, чтобы ты как можно быстрее приступил к работе. И не смотри ты так на коробки — скальпелей и шприцов там давно нет, я распорядился, чтобы комната была безопасна. Просто хотел показать тебе наших неудачных подопытных и дать понять, что ты здесь, чтобы спасать таких. Чтобы мы не делали ошибок. Все они скоро умрут, но еще успеют принести хоть какую-то пользу. У кого-то есть здоровые органы, с остальных в ход пойдет кожа, и в итоге мы сделаем еще одного прекрасного Эрика. О, мой дорогой прекрасный Эрик. Нет, Чарли, ты недооцениваешь его тело!Шмидт взбесился. Он налетел на Чарльза так резко, что Ксавьер успел блокировать лишь удар пистолета, но не заметил, как бывший профессор замахнулся другой рукой. Следующий удар пришелся в солнечное сплетение. Боль пронзила тело, комната расплылась перед глазами из-за слез.— Неблагодарный мальчишка! Я научил тебя всему, а ты просто разбился на части из-за первой же неудачи! А теперь обвиняешь меня в том, что я исправлял твои ошибки? Да я давно бы поймал этого бродячего пса, если бы он не был болен бешенством! Я думал, когда Эрик найдет тебя, он наконец-то обретет спокойствие. Так и вышло. И что же теперь? Начинаешь скалиться ты? Нет уж, не в этот раз. Мне надоело подыгрывать твоим душевным страданиям. Завтра мы покидаем Англию, и, поверь, для тебя есть много работы. А если будешь себя плохо вести, то я разберу твоего дорогого Эрика обратно и буду высылать тебе его по кусочкам. Посмотрим, сможет ли такая мотивация заставить тебя работать!— Не трогай его!— Тогда изволь взять себя в руки, дорогой мой доктор Ксавьер. Тебя ждет наш первый пациент. Не посмотришь ли его историю? — с издевкой проговорил Шмидт и поклонился, не убирая пистолет, жестом приглашая Чарльза в соседний кабинет. — Умница, — похвалил он доктора, когда тот, кривясь и тихо ругаясь, направился в указанном направлении. — Твоего Эрика скоро приведут. Тебе же будет лучше работаться, если ты сможешь погладить своего дорогого песика по головке?— Замолкни, а то я отрежу твой язык и скормлю его тем самым гончим, о которых ты говорил.— Посмотрел бы я на то, как ты это сделаешь. И, знаешь, заменить язык не так уж и сложно.***Рейвен трясло. Запахи медицинского спирта, крови и пота пугали ее, а среди голосов работающих медиков она уловила несколько знакомых. И этого с лихвой хватало, чтобы почти парализовать ее, лишить возможности делать хоть что-то прямо сейчас. Она знала, что Эрик тоже был напуган. Пусть он не подавал вида и храбрился, она видела это в его глазах — тот же страх затравленного зверя. Только если она готова была бежать, то он готов был сражаться, не думая ни о чем.— Сколько? — тихо спросил Эрик, как только девушка неслышно проскользнула в темную пустую комнату, где он ждал ее.— Я насчитала больше двух дюжин и еще не уверена, что это все. Там такая суматоха. Они перевозят всю лабораторию, и я видела койки с окровавленными простынями и так много использованных бинтов… Эрик, я… Мы же не выберемся отсюда.— Ты видела Шоу?— Нет. Но о нем говорили… упоминали несколько раз.— Знаешь, где его искать? — Эрик оживился и проверил свой пистолет под пристальным взглядом сияющих золотых глаз.— Я думаю, что да. Он был у себя в кабинете. И я слышала про того мальчишку, что работал у Чарльза…— Про Игоря?— Да. Его тоже переводят. Значит Чарльз, должно быть, с ним.— Тогда тебе стоит проверить комнату, где держат Игоря, а я проверю кабинет.— Разделяться опасно!— Нет. Если меня заметят, у тебя будет шанс сбежать. И тогда ты сможешь помочь нам. Если же нас обоих схватят, черт знает, к чему это приведет.— Хэнк поможет.— Как? Как он может нам помочь? — с легким осуждением спросил Эрик, серьезно глядя на напуганную девушку, понимая, что даже если она и умела сражаться, то сейчас предпочитала бежать, и все ее инстинкты кричали именно об этом.— Я не знаю. Приведет кого-нибудь.— Он? Кого он сможет привести кроме полиции? И что они тут найдут? Пустое поместье? А затем придет Азазель, и, если и найдут какие-то следы экспериментов, он придумает прекрасную байку о том, что здесь произошло. Это дело закроют так же быстро, как и предыдущие. И в итоге нас только и будет искать твой одинокий чахлый аптекарь.— Не смей так говорить о нем! — словно взбесившаяся кошка, зашипела девушка.— Тогда не давай мне повода.— Что ты делаешь? — насторожилась она, наблюдая за Эриком, который вдруг отошел к окну и принялся что-то писать на клочке бумаги.— Это адрес Логана, — Эрик передал ей записку, — если что, он поможет.— Удивлена, что у тебя есть друг, способный помочь даже в такой ситуации. Ты думаешь, это разумно, чтобы я попадалась ему на глаза?— Он без предрассудков.— Ты понимаешь, о чем я.— Да, поэтому и направляю тебя к нему. А теперь узнай, куда они все собираются и где держат Чарльза. Я займусь Шоу.— Уверен?— Да.Девушка еще немного поколебалась, а затем кивнула. В одно мгновение она слилась со стеной и тихо выскользнула в коридор. Эрик тяжело вздохнул и, собравшись с мыслями, последовал ее примеру. Он верил, что Рейвен справится, пусть это он должен был вызволять Чарльза, а не она. Это была его работа, но… если он уничтожит Шоу, то все остальные окажутся не важны. Без лидера они останутся лишь разрозненными медиками-маньяками, с которыми будет еще проще справиться. Может, они просто разбегутся, и тогда останется только Азазель с его схемами защиты. Но это станет неважным, когда Эрик выйдет на охоту за шавками Шоу. А если он позволит уйти ему, то не спасет ни себя, ни Чарльза. Никто из них не будет в безопасности, раз Шоу уже наложил свои поганые руки на Ксавьера.Вся охрана собралась в подвальной лаборатории, и в коридорах Эрик встретил всего пару вооруженных верзил. Их шаги слышались задолго до того, как любой из них появлялся в коридоре, и не составляло труда просто затаиться в одной из комнат и проскользнуть незамеченным — даже с габаритами Эрика.Все это казалось слишком простым. Словно путь был специально расчищен. И если Рейвен была права, и это ловушка для них обоих, то… пусть так. Главное было добраться до Шоу.Шоу.Когда Эрик узнал фамилию, стало легче представлять этого человека. Он не был больше неуязвимой тенью, безымянным мучителем, ночным кошмаром. Теперь он был просто человеком. Простым и слабым, с которым можно было справиться, как со всеми остальными. Эрик будет рад убить его голыми руками, и если это станет последним, что он успеет сделать, то даже хорошо, что к ним пришла Рейвен. Она сможет спасти Чарльза, вывести его, ведь она, в отличие от Леншерра, старалась избегать ненужных драк.Эрик пробирался по коридору и услышал какой-то шум. Голоса, слишком тихие, чтобы понять, о чем они говорят, даже с его слухом. Он поспешил туда.Сердце сжалось до боли, вызывая дрожь в ногах. Эрик не сразу понял причину, зато тело помнило все это. Этот тембр, эту манеру говорить. Этот голос…То, чего он ждал, но так и не дождался при аресте Эссекса.Он узнал Шоу.***Чарльз оперся о стол и пытался прийти в себя после осмотренных работ Шмидта. Он всегда считал, что способен отринуть любые предрассудки и смотреть шире любого из докторов, что были в его окружении, но это… это было чем-то запретным и омерзительным. Опыты не во спасение жизни, а ради ее извращения и изменения. Это были игры и мечты безумного человека, которой видел во всем живом лишь материалы для своих игрушек: мышцы, кожу, кости… Их можно было переставлять местами, менять, ломать и сшивать в разные формы, ища что-то, что будет соответствовать его извращенному пониманию совершенства.От вида зарисовок изуродованных животных становилось тошно и стыдно, как и от воспоминаний о Дэвиде, который уже покоился в земле, но послужил началом этого цирка измученных существ, лишенных права думать и выбирать. Шмидт изучал современные методы лечения безумия, как бы это ни звучало иронично, но предпочел усвоить из них только техники, позволявшие уничтожить само сознание человека, превратив его в безмозглую куклу, голема, способного выполнять простейшие команды. И до чего же хорошо было, что именно в этих опытах он не преуспел.— Впечатляет, верно? — с придыханием и блеском в глазах спросил Шмидт, подходя ближе. Он, казалось, правда волновался о мнении Чарльза, нетерпеливо ожидая его.— Это не то слово, которое приходит на ум.— Да ладно, ты только посмотри на это! Представь возможности. Эти существа смогут приносить неимоверную пользу. Смогут воевать, выполнять черновую работу, таскать грузы, и при этом они почти не едят, не сопротивляются командам, а физически превосходят любого обычного человека. Как думаешь, многие этим заинтересуются? Целой армией почти бессмертных солдат. Сколько жизней это спасет?— Спасет? Сколько жизней это отнимет?! По этим записям выходит, что на создание одного такого… существа уйдет три обычных человека! Это безумие!— Ох, Чарльз, успокойся. Ты неверно расставил приоритеты. У общества есть свое понимание ценного человека, полезного. Вот ты как врач полезен. Но то, чем ты занимался последние годы, если не брать в расчет твои исследования… Серьезно? Патологоанатом? Какая глупая трата таланта!— А убийство это что, по-вашему?!— Не убийство, Чарли, — Шмидт устало вздохнул и покачал головой. — Мы берем отбросы общества, тех, кто и без того не нужен ему. Из бездомных и умирающих мы делаем что-то, что сможет помочь человечеству. Как ты этого не видишь?— Я вижу только несчастных людей, которых вы мучаете, а потом убиваете, расчленяете и снова сшиваете!— А ты что делал тогда?— Я спасал его жизнь!— Ты убил того бедолагу, — тихо поправил его Шмидт, и Чарльз похолодел от страха. — Да все хорошо, мой мальчик, я никому не скажу. Ты не сделал ничего плохого, он ведь просто занимал койку. Ни жив, ни мертв, забыт сном. А тебе… тебе нужен был кто-то более важный.— Я не…— Не отпирайся.— Я никогда бы не убил… — запротестовал Чарльз.— Ох, просто так совпало, что он умер, когда ты был там ночью? Мне-то можешь сказать.— Я не убивал его.— Хорошо, если тебе так будет проще.— Я не стану этого делать. Ни с кем. Я не стану…— Тебе и не придется, Чарльз. Все, что от тебя требуется, — помочь мне понять, почему такое количество… усовершенствований не приживается в теле одного человека.— Потому что в теле не должно быть столько мышц, костей и органов. Это противоестественно, — попытался объяснить Ксавьер, зная, что его бывшего наставника было не переубедить.— Чушь! Нет ничего естественного и неестественного! Если это работает, то так и должно быть.— Но это и не работает.— И ты это исправишь, — Шмидт толкнул Чарльза в сторону двери так сильно, что едва не сбил его с ног, и из внутреннего кармана молодого доктора выскользнула его записная книжка. Он бросился за ней, но каким-то чудом Шмидт его опередил и первым наступил на блокнот, оттолкнув Чарльза. В нем оказалась такая сила, какой никак нельзя было ожидать от столь худого мужчины.— Ох, очаровательно, ты носишь свои записи с собой?— Верни, — приказал Чарльз, поднимаясь на ноги, но Шмидт уже открыл книжицу с тесненным на обложке сердцем и охнул, взглянув на первую страницу.— Чарльз, не думал, что ты так сентиментален. Не находишь, что носить подобные вещи с собой… несколько безрассудно?— Не твое дело, — Чарльз вырвал блокнот из рук Шмидта и затолкал ее поглубже во внутренний карман, избегая смотреть в глаза ненавистному доктору.— Хорошо, пусть не мое. Но мне кажется, после вашего воссоединения можно было бы и забыть о старом. Или сказать ему. А то как-то нечестно выходит, разве нет?— Ты правда собрался давать мне советы в личной жизни? — с ненавистью спросил Ксавьер.— Ну, если ты будешь себя хорошо вести, то ваша жизнь может и сложится. Я правда не планирую убивать его или тебя или причинять вам обоим вред. Если вы будете слушаться моих указаний.— С чего ты вообще взял, что тебе удастся его схватить?— Он силен, но не настолько.Чарльз не ответил, а слова Шмидта проплыли мимо его ушей, потому что дверь за спиной его бывшего преподавателя приоткрылась, и Чарльз увидел Эрика. Стоило сказать что-то, сделать вид, что он никого не заметил, но врать Чарльз не умел, лицо его выдало.— Что? Думаешь, он…— Что именно я должен сделать? — быстро спросил Ксавьер, все еще находясь под прицелом.— О, хороший мальчик.— Я просматривал твои записи, и проблема может быть именно в несовместимости органов... Ты идешь от человека, а человеческое тело не способно выдержать подобной нагрузки.— Ты невнимательно читал, Чарли, — вздохнул Шмидт и покачал головой, — подобная проблема решается увеличением объема органов или их количеством, но для моего идеала это… Эрик, добро пожаловать, — он улыбнулся и выстрелил в Чарльза.Грохот от выстрела был не громче хлопка, но для Чарльза прозвучал, как гром церковного колокола над самой его головой. Все тело вздрогнуло и похолодело, внизу живота мышцы сжались от страха.Боль. Ее не было.Чарльз ждал, когда нервные окончания передадут нужные импульсы в мозг, но он все еще не ощущал боли. Эрик замер в проходе, побледнев от ужаса.— Ты долго добирался. Мне казалось, ты теперь детектив. Покладистая ищейка, — усмехнулся Шмидт, пока Чарльз медленно осознавал, что единственной болью, которую он чувствовал, было жжение в щеке. Пуля прошла по касательной и едва задела его. Этот больной ублюдок может и не хотел его убить, но при этом стрелял в голову! Если бы пуля прошла немного правее…— Не трогай его, — тихо прорычал Эрик, и Чарльз в каждом его слове почувствовал яд ненависти, гнева и желания убить, разорвать на части. Словно голос обратился в рык дикого животного, и только то, что Чарльз был в опасности, останавливало его от смертельного прыжка.— Спокойно, я не хочу ему навредить. Честно, — Шмидт отошел ближе к стене, чтобы в поле его зрения оставались сразу и Эрик, и Чарльз и чтобы никто не мог подобраться к нему сзади, пока он не видел. — Ну же, Эрик, иди ближе. Вот так. Хороший мальчик.Чарльз несчастным взглядом посмотрел на Леншерра, который двигался мягко и тихо, почти крадучись, выполняя приказ.— Чарльз, ты в порядке? — спросил Эрик, не сводя взгляда со Шмидта.— Стой. Достаточно. Не подходи к нему слишком близко.— Я в порядке, Эрик.— Я рад, что мы наконец-то собрались вместе. Судя по тому, какой ты аккуратный, до моих ассистентов ты еще не добрался. Но не страшно. Они все жаждут встретиться с тобой.— Ты обещал, что Эрика не тронут! — крикнул Чарльз и вновь вздрогнул от выстрела.— Не смей, — зарычал Эрик. Он хотел броситься на Шмидта и разорвать его голыми руками, но понимал: как бы быстр он ни был, пулю ему не обогнать, а жить, зная, что Чарльз пострадал из-за него… он бы не смог. — Я все сделаю, не трогай его.— Конечно сделаешь, чудовище ты мое, — проворковал Шмидт и улыбнулся, переводя взгляд на Чарльза. — И ты тоже будешь вести себя как шелковый. Верно?— Да, — процедил сквозь стиснутые зубы Чарльз.— Вот, разве это было сложно? А ведь пришлось поцарапать твое прекрасное личико, — задумчиво протянул Шмидт. Он уже словно не видел Эрика и смотрел только на Чарльза, медленно подходя ближе. — Ты всегда был так красив и даже не осознавал этого. Было так забавно наблюдать, как ты, словно забитый котенок, прятался по углам библиотеки, думая, что никому не нужен. Ты даже не слышал пересудов и сплетен в университете. Я знал пару преподавателей, которые были поражены до глубины души далеко не одними твоими исследованиями. Мерзкие рептилии, которые хотели покуситься на мое детище. Но я никогда не думал, что если ты найдешь кого-то, то это настолько тебя сломает. Вот, твоя любимая игрушка собрана и прекрасно работает. Так, может, ты наконец-то вернешься на свое законное место? Не смотри на меня так, Чарльз. Считай это нашей небольшой семейной размолв…Тело само рвануло вперед. Импульс энергии прошелся по всем мышцам и буквально выбросил Чарльза в сторону Шмидта, и он что есть силы ударил бывшего преподавателя в лицо, сбивая его с ног и уже не слыша нового выстрела. Но он различил крик Эрика, который тут же бросился к нему.Голова закружилась. Чарльз не понял, как оказался на полу. Всего мгновение назад он стоял на ногах, а теперь вдыхал пыль с ковра, а в ушах звенело. Правая нога разрывалась от боли, и он с трудом перекатился на бок и увидел сцепившиеся в бою фигуры Эрика и Шмидта, которые словно утратили человеческий облик и обратились животными, катались по полу, рыча и пытаясь разорвать друг друга голыми руками.— Нет, нет-нет-нет! — Чарльз попытался встать и помочь Эрику, но нога подогнулась. Боль от нее отозвалась эхом во всем теле и затмила глаза пеленой.Всего мгновение.Новые выстрелы, как череда оглушающих раскатов грома, поглотили всю комнату целиком.— Эрик! — Чарльз, забыв о боли, бросился к нему, а сердце замерло в ужасе, потому что Шмидт столкнул с себя тело Эрика, словно огромную мертвую тушу. Он не дал Чарльзу даже приблизиться, со всего размаху ударил его по лицу с такой силой, какой не должно было быть в этом человеке. — Эрик, — Чарльз не слышал собственного голоса. Все кружилось перед глазами, и двигаться стало сложно, но он пытался подняться, даже после того как Шмидт ударил его ногой в живот.— Лежи! Никчемный мальчишка! Какого черта ты это сделал? Мы так хорошо все обсудили, ты со всем согласился, и что это было?! Не думал, что ты настолько отупел за то время, что мы не виделись. Правда, Чарльз? Я ведь мог ранить тебя куда серьезнее. Черт! — новый удар выбил весь воздух из легких, и на глазах проступили слезы, но Чарльз не слушал Шмидта, смотрел на Эрика, пытаясь понять… увидеть признаки жизни.Три выстрела. Он точно помнил три выстрела.— Мне надоели эти глупые игры! А я ведь пытался быть гостеприимным! Чарльз, да что с тобой не так? Совсем одичал, уже голыми руками на людей бросаешься. Но ничего, я преподам тебе урок, научу хорошим манерам. Уж поверь, я в этом руку набил.— Эрик…— Ох, что, переживаешь за своего дружка? — Шмидт опустился на колени перед Чарльзом, заслоняя обзор, но теперь можно было увидеть, что у него полностью было разбито лицо, а правая рука безвольно свисала, словно став тряпичным протезом. Он облизнул разбитые губы и вздрогнул, поморщившись от боли. — Я собирал его по частям. Да он мое детище ровно настолько же, насколько и твое! Я бы не стал его убивать. Но поверь, если ты еще раз выкинешь что-то столь же глупое, я начну отрезать от него те части, что сам часами пришивал! Ты понял меня?!— Да, — кивнул Чарльз, слыша шаги в коридоре, а Шмидт тем временем помог ему подняться, придерживая под руку.— Вот и отлично. А теперь мне нужно подлатать тебе ногу. Это не займет много времени.— А Эрик? Что с ним…— Он пока полежит и подумает над своими манерами.— Позвольте мне помочь…— Ему? Нет. На сегодня ты это право утратил. Забыл? Ты плохо вел себя. Ох, не смотри на меня так. Наказывать тебя — это последнее, чего я хочу, но каждый хороший отец знает, когда наказание — благо. Идем, я позабочусь о тебе.Чарльз с трудом дышал, не чувствуя своего тела и, пока Шмидт вел его, а комнату заполняли его помощники, успел заметить, что Эрик тяжело дышит. Его взгляд затуманился, а ковер под ним пропитался кровью. Три пулевых ранения в грудь в районе сердца…Это последнее, что успел заметить Чарльз, перед тем как его увели из комнаты, и все, что он мог, — забыв о гордости и ненависти, молить Шмидта спасти Эрика.***Рейвен едва дышала и двигалась, только когда была полностью уверена, что ее никто не заметит. Это место… Она думала, что сможет здесь находиться, но это оказалось слишком сложно. Ее трясло, а инстинкты кричали, что нужно бежать, спасать свою жизнь, пока еще можно это сделать. Это было безумием, сюда нельзя было возвращаться!Она бесполезна.Чарльза не было в клетках, не было в комнатах персонала, а его помощник казался такой же частью обслуживающего персонала, как и все остальные. Увидев его на мгновение, Рейвен возликовала, решив, что наконец-то нашла путь к Чарльзу, но темноволосый мальчишка только хлюпал носом и собирал вещи, готовясь к отъезду. Он то и дело что-то бормотал про своего господина, и со стороны казалось, что он вовсе лишился рассудка, но Рейвен не собиралась проверять это, не решилась показаться ему на глаза и спросить напрямую. Вести допросы снаружи, где было безопасно и мало людей, в какой-нибудь из пустых комнат… это одно. А вот начинать выбивать сведения здесь, где снуют десятки прихвостней Шоу, было опасно. Ее точно поймали бы, стоило только допустить ошибку. Один сорвавшийся с губ нервный крик мог отправить все к чертям.Она продолжала поиски, могла по полчаса стоять в пыльном углу или прятаться за шкафом, выжидая нужного момента и вслушиваясь в разговоры сотрудников. Всех волновал переезд. Было много разговоров о раздельных конвоях, которые партиями должны были загрузить оборудование и образцы. Она даже услышала названия кораблей и время отъезда. Многие волновались, что у них проблемы с итальянским языком и на новом месте придется туго с поставками медикаментов.Они скоро уедут, и все поиски придется начать с самого начала, а она понятия не имела о том, где Чарльз! Паника подступила к горлу, и девушка снова спряталась за одним из пустых шкафов, пытаясь взять себя в руки.Чарльз. Она помнила его совсем мальчишкой, таким добрым и заботливым. Первое теплое воспоминание из ее детства, первые заботливые руки, которые касались ее. Он был ей больше, чем другом, только мысли о нем помогали выжить в плену Шоу. Увидев его взрослым, Рейвен его не узнала. Настолько, что боялась подойти и заговорить. Могла только следить за ним из окна и пытаться понять, что сталось с тем добрым мальчишкой с самодовольной улыбкой, с его мечтами о великой врачебной карьере, о помощи всему миру. Как он оказался затворником в собственном доме среди трупов? Почему боялся выходить в люди и, казалось, вовсе ненавидел их всех. Откуда в его глазах было так много боли, и могла ли она помочь ему, если бы сбежала раньше? Если бы вовсе не попалась Шоу или бы была с Чарльзом с самого детства… Может, она стала бы для него кем-то большим, чем подруга или даже сестра?Она и об этом мечтала, став взрослее. Тогда она воображала Чарльза старше, но в ее фантазиях он не сильно отличался от себя в светлом детском возрасте, был только выше и мужественнее, но так же приветлив и заботлив. Он спасал ее каждый день… а она не могла помочь, когда он нуждался в ней.— Образцы переводим завтра.— А что с тем… гостем?— Я слышал, господин берет его с собой. Мы же только его и ждали.— Должно быть, он и правда так важен, раз мы почти месяц страдали какой-то херней вместо работы.— Не нам судить, но он вроде большой специалист в расчлененке.— Очередной.— Ну, кто его знает.— Какой партией он поедет и насколько буйный, говорили?— Я слышал, что он поедет с господином, будет к вечеру перед отправкой. Он его с личной охраной конвоирует. Буйный, наверное.— Ну, главное, что он не наша забота.— И то верно, — хмыкнул санитар и подхватил очередную коробку. Они с собеседником, который вносил пометки в блокнот, направились дальше по коридору, а Рейвен все так же не двигалась.Завтра.Она знает примерное время и место, знает названия кораблей.В руке был смятый листок с адресом. У нее должно было хватить времени, но вся затея основывалась на том, что Рейвен может доверять Эрику и его другу. И это было самым слабым местом плана. Но все же… было проще спасти Чарльза с подкреплением, в более свободном месте, где будет меньше прихвостней Шоу. Этот план лучше, чем пытаться прорваться в одиночку.И она заставила себя поверить, что у нее нет другого выбора, кроме как бежать за подмогой.***— Что с Эриком?! — Чарльз не мог успокоиться и позволил Шмидту заняться своей ногой, только потому что один из его охранников пригрозил его вырубить, а его начальник уточнил, что может просто усыпить Ксавьера и тот только через неделю придет в себя и уж точно не сможет узнать о состоянии Леншерра.— А ты все никак не угомонишься, верно? — Шмидт бережно заканчивал накладывать швы на бедро Ксавьера, не обращая внимания на полный ненависти и отвращения взгляд, направленный на него.— Тебе нужно, чтобы я работал на тебя? Тогда отвечай. Его безопасность была моим условием.— Пока ты не нарушил мои условия, — напомнил его бывший наставник и сел прямо, мягко улыбаясь. — Тебе нужно было вести себя хорошо, а что в итоге?— Мне жаль, что он не разорвал тебя на части.— Какие мы кровожадные, — ничуть не смутился Шмидт и еще раз проверил работу пальцев в недавно сломанной руке, делая это максимально заметно. — Тебе правда не интересно? Все же твой цепной пес успел кое-что повредить в моем теле.— Нет. Твое тело меня не интересует. Что с Эриком?— Это печально. Знаешь ли, я применял на себе только те методики, которые показали свою полезность и которые многократно удавались. К примеру, увеличение потенциала силы мышц. Или их регенерации. Понижение болевого порога. Я думал, тебя это заинтересует. Разве нет?Чарльз не ответил, лишь поправил одежду и слегка поморщился от боли, продолжая ждать ответ, пока Шмидт обреченно не вздохнул.— Как я и сказал, я оставил его думать о его поведении. И нет, ничего с ним не случится без быстрой медицинской помощи. Напомню, я его создал. Он один из самых крепких образцов…— Сердце и легкое, — перебил его Чарльз, и голос его дрогнул, — ты задел их. И он все еще дышал. Ему нужна помощь…— Нет. А что касается сердца… — Шмидт даже рассмеялся и покачал головой. — Я думал, его сердце ты знаешь лучше всех. Казалось, как только вы снова решили… пойти немного против закона морали, ты быстро заметишь, что что-то не так. Но, видимо, секс и правда мешает думать.— О чем ты?— Он же мой образец. Ты не слышал, о чем я говорил? Или не понял по записям? Ты же сам смотрел на методики работы. Там все очевидно, ну же, Чарльз!— Я не понимаю! — крикнул Ксавьер не в силах больше сдерживать страх за Эрика.— Ох, Чарли, — Шмидт откинулся на спинку стула, — такая махина, как Эрик, с трудом могла работать на пределе своих возможностей, а мне хотелось, чтобы он запросто мог все из того, что мы тогда пробовали. Одно сердце не могло этого выдержать. Мы пытались увеличить его на других образцах, но… это приводило к плачевным результатам. Но твой песик жив. Знаешь, почему? Ну же. Ты сам это слышал.Слышал… слышал…Чарльз замер, внезапно ощутив себя полнейшим идиотом, голова закружилась от приступа страха.Он слышал. Когда был с Эриком. Когда лежал на его груди. Когда прижимался к нему. Он не обращал внимания, из-за счастья, а должен был бы…Стук его сердца.Он не был ускоренным, он был двойным…— Ох, смотрю, понял наконец-то, — с облегчением сказал Шмидт и обернулся на стук в дверь. — Войдите.— Сэр, — в дверь заглянул один из работников поместья, — все готово, карета ждет вас и вашего помощника.— Прекрасно. Что ж, Чарльз, идем. Дорога предстоит не самая близкая. Если будешь себя сейчас хорошо вести и пообещаешь, что больше не станешь так безответственно отставать от моих мыслей, то я позволю тебе увидеться с твоим Эриком перед отъездом. Он поедет в другом… транспорте. Его заберут с образцами.— Он жив?— Да жив конечно. Ты же сам сказал, что будешь работать только ради него.— Эрик, пожалуйста, Эрик…— Мне только истерики не хватало... Эй, кто-нибудь, принесите успокоительное!..— Его уже упаковали.— Так достаньте! Не видите, у него сейчас срыв будет, — приказал он и снова обернулся к Чарльзу. — Только не говори, что руки у тебя всегда так трясутся. Знаешь, это плохое свойство для хирурга, — покачал головой доктор, но Ксавьер никак не отреагировал. — Выводи его, — махнул Шмидт подчиненному, и тот подхватил Чарльза под руки и потащил вслед за своим господином. Молодой врач даже не сопротивлялся, только странно улыбался и смотрел в пустоту темными влажными глазами, словно видел то, чего не мог разглядеть больше никто другой, и это сводило его с ума. Затягивало в темноту.***В голове гудело. Боль растеклась от груди по всему телу, опутывала своими тонкими щупальцами, колола под кожей, ломила в костях. На языке горел вкус крови, виски словно сдавило тисками. Эрик с трудом зажимал рану на груди. Разорванная рубашка вместо бинтов, питьевая вода вместо дезинфекции. Но он чувствовал запах спирта и знал это головокружение.Окровавленные губы растянулись в болезненном оскале, он с трудом засмеялся. Больше не оставалось сил испытывать страх.Шоу соврал Чарльзу. Его первая ложь, которая что-то дала Эрику.Морфий мешал чувствовать гнев.Кто-то достал пули, наспех обработал раны, но не стал заканчивать работу.?Подумай над своим поведением?.Это ему сказал Шоу, и, кажется, еще раз повторил охранник или санитар.Эта клетка не была похожа на его прежнюю камеру-палату. Здесь стены были каменные, а света почти не было. Только тот, что сочился из коридора, освещенного лампами. На жесткой кровати лежал старый матрас да подушка.Было холодно. Озноб прошибал тело, а в голове чувствовался жар.Ничего, это пройдет.Какой же Чарльз идиот. Он мог пострадать… еще сильнее. Что с ним было сейчас? Ох, Эрик согласен был отдаться обратно в руки этого безумного мясника, лишь бы точно знать, что с Чарльзом все в порядке. Его точно ранили, и Эрик собирался выдрать все жилы из тела Шоу за одну только царапину на щеке Ксавьера, а уж за пулю…Чарльз.Он был жив, и это Эрик знал точно. Но он должен был его защитить. Идиот. Снова оказался в клетке. И куда он теперь попадет?Эрик с трудом разлепил веки и увидел силуэты людей. Он смутно слышал их голоса. Они вошли в его камеру, и он хотел было встать на ноги, но от мысли до действия проходило слишком много времени. Его выводили, словно зверя, связав ремнями руки; у пары охранников было оружие, и они явно были готовы его применить. Только какой в том был толк? Эрик сомневался, что смог бы сейчас справиться с ними, когда ему даже идти было трудно.Сил хватило бы на рывок, но сейчас… он не знал, куда идти. Его вели по пустым коридорам и наконец вытащили во двор. В воздухе чувствовалась ночная свежесть, дул ветер. Яркий лунный свет проливался на заставленный грузовыми повозками, телегами и экипажами двор, где заканчивались последние приготовления к отъезду. Здесь же стояло несколько клеток с такими же измученными, как и он, людьми. Подопытными крысами. Их вытаскивали и вели к повозке, а они брели покорно, словно скот, и Эрику чудилось, что он слышит блеянье со стороны их вереницы.Что с ними сделали? Он не помнил, чтобы другие были столь покорными.— Эй, не рыпайся! Иди прямо! — в спину ударили, спереди потянули за ремни на руках, боль в груди разорвалась с новой силой.Воздух помогал — мыслить становилось легче. Но боль усиливалась.Нужно было только подгадать момент…***Чарльз опирался на трость и с трудом сдерживался, чтобы не огреть ею Шмидта. Или Шоу, ведь именно так к нему обращались работники. Он хотел было спросить об этом, но не стал. Все было и так понятно. Не удивительно, что увлекавшийся похищением людей и созданием монстров доктор, связанный со множеством скандалов и причастный к десяткам или, может, сотням убийств, скрывал свое истинное имя и менял местоположение лаборатории. Другое дело, что у него на это были средства. Хотя тут стоило вспомнить те работы, что Чарльз видел в кабинете. Вероятно, именно они принесли этому маньяку состояние. Он и на себе опробовал что-то из своих опытов, так почему бы не проводить иногда операции людям с достатком? Такая невидаль должна была стоить безумно дорого, учитывая то, как подбирались для нее компоненты.— Сначала Эрик, — напомнил Чарльз, когда увидел их экипаж на заднем дворе.— Конечно, мальчик мой.— Я не твой мальчик.— Ты мой ученик.— И я жалею об этом.— Разве? Если бы не мои уроки, твой друг бы умер. Ведь в первые дни это именно ты работал над ним…— Это не твое дело! Хватит говорить так, словно ты хоть что-то знаешь о тех днях.— Хорошо, не стану. Сколько в тебе гнева.— Эрик. Где он?— Идем. В той повозке, верно? — спросил Шоу у помощника, и тот кивнул. — Кстати, Игорь тоже тут. Он едет вместе с остальными ассистентами. Весьма удобно устроился.— Хорошо. Он в порядке?— Конечно. Да и что ему будет? Может там тесновато, но не больше.— Его ты тоже не тронешь.— И не собирался.Он подвел Чарльза к повозке, возле которой было больше всего охраны, и махнул рукой, чтобы их пропустили. Дверь открыл один из верзил-охранников, и Чарльз тихо охнул от ужаса. Внутри он увидел скованного ремнями Эрика, который был еще бледнее обычного. Шрамы его казались ярче. Рубашки не было: ее разорвали на бинты и наспех перевязали грудь. Но ткань так пропиталась кровью, что было ясно: от такого бандажа почти нет толку.— Нет-нет-нет! — Чарльз бросился к Эрику, но охрана его удержала.— Он в порядке. В порту, если будешь себя хорошо вести, дам тебе его осмотреть. Договорились?— Ты животное! Он не дотянет до порта! — зарычал Чарльз и вырвался из рук охранника, развернулся и с такой силой ударил его тростью в лицо, что тот взвыл от боли, рухнув на землю. Пока его помощники соображали, что происходит, Чарльз бросился в повозку к Эрику и попытался его осмотреть, даже не осознавая, что впервые видел его полуобнаженным. Кожа была неровная, покрасневшая после старых ожогов, покрытая шрамами. Местами казалось, что куски его кожи были от разных людей. Лоскутное одеяло, а не человек. Но это было не важно.— Мне надо осмотреть. Эй? Эрик, ты слышишь меня? — дрожащим голосом спросил Чарльз, падая на колени перед Леншерром. Он успел заглянуть в его глаза, и в них все еще горела жизнь.— Да. Ох, Чарльз, ты в порядке. Я… я так рад…— Довольно! — крикнул Шоу, и Чарльза вытащили из повозки, прежде чем он успел хоть что-то сделать. Сопротивляться сразу четырем охранникам ему было уже не под силу.— Щенок! Я же сказал, чтобы ты вел себя смирно! Или хочешь, чтобы он всю дорогу в трюме корабля так плыл?— Нет! — в ужасе крикнул Чарльз, понимая, что в тех условиях Эрик может и умереть. — Прошу, я больше не стану…— Конечно, не станешь, — звон пощечины раздался в холодном воздухе ночи, и Чарльз сжал кулаки от боли, но ничего не сказал и никак не отреагировал. — Не смей такое вытворять.— Я не буду.— Мне становится трудно тебе верить.— Ему нужна помощь.— Окажешь ее в порту. Он дотянет. А теперь идем, пока я не накачал тебя какой-нибудь дрянью, чтобы ты вел себя как хороший мальчик.***Он был незаметным. Один помощник среди десятка таких же, как он. Игоря пробил холодный пот, он вздрагивал каждый раз, когда мимо него кто-то проходил, но никому не было до него дела. Просто очередной ассистент, готовившийся к отъезду. Он был невидимкой. Никчемный и неинтересный человечишка. Винтик в этой ужасной мясорубке.Он видел, как привели Эрика, и в ужасе понял, что теперь точно знает, как выглядел бы воскресший мертвец. Еще он видел Чарльза, слышал его крики, но побоялся подойти близко так рано. Нет, его бы заметили — там собралось так много охраны!От пощечины все его нутро взвыло, словно от боли. Словно удар нанесли ему. Он чуть не сорвался, едва не вырвался из своего укрытия — грузовой повозки. Но он заставил себя стоять. Охраны было действительно слишком много.Чарльз.Игорь никогда не видел его таким… Сердце разрывалось от боли, но юноша знал, что делать. Ради своего господина. Для него. Он сделает это, как бы страшно ни было.

Игорь видел, куда Шоу увел Ксавьера, но ждал другого: пока от повозки Эрика отойдет хотя бы часть охраны. И это произошло. Сразу после того, как один из санитаров что-то с Леншерром сделал. Слышно было плохо, но, судя по всему, ему вкололи успокоительное, и Леншерр больше не представлял опасности, а помощь нужна была не только у этой повозки.Это был его шанс!Сердце билось в груди как бешеное.Свет, тень, свет, тень… укрытие. Просто один из многих ассистентов.Ему нужно было проверить состояние Эрика. Как бы ни было больно это признавать, но Чарльз наверняка первым делом спросит его о своем дорогом друге. И ответа ?Он жив? ему не хватит.Игорь убедился, что в ближайшее время никто не намеревался усиленно охранять Леншерра — никто не считал, что тот способен сбежать. Это была не лучшая новость, но хоть что-то, что можно было сказать Чарльзу. Только после этого юноша направился к повозке, в которой держали его господина.Скальпель лежал в кармане, а в руке Игорь сжимал шприц. Нужен был пистолет, но украсть его было просто невозможно!Он справится.Холод ночи казался почти смертельным.Юноша добрался до повозки Ксавьера и уставился на охранника возле нее. Сейчас или никогда.***— Я не хотел бить тебя.Чарльз не ответил, лишь вздрогнул от омерзения из-за фальшивой заботы в голосе Шоу.Как прежде он верил этому голосу? Как он мог доверять его обладателю? Как мог считать другом и едва ли не отцом? Сейчас были лишь гнев и омерзение. Сейчас он как никогда яростно желал чьей-то смерти.— Я буду сотрудничать, только когда здоровье Эрика будет вне опасности. Пока я лично не смогу убедиться, что он полностью восстановился, я ни строчки для тебя не напишу.— Договорились, — легко согласился Шмидт. — Твои условия не такие сложные, как тебе кажется. Главное, чтобы ты их выполнял.— Кто они?— Что, прости? — удивился Шоу.— Остальные подопытные. Кто они?— Ах, они. Это удачные заготовки. Нам удалось поковыряться в их мозгах так, чтобы оставить только нужные… импульсы. И их тела достаточно подготовлены для работы.— Ты превратил их в зверей? — с отвращением спросил Чарльз, впиваясь в рукоять трости, на которой все еще была кровь.— Я сделал их послушными пациентами. Если с ними получится, то все пойдет как по маслу.— Ты чудовище.— Ох, ну хватит, право же. Это уже утомляет. Не будь таким ограниченным. Я делаю мусор этого мира полезным для социума. Они будут спасать жизни, рисковать за нас. Работая с ними, мы научимся помогать тем, кто в этом нуждается. Это малая цена.— Как и жизнь Эрика?— Он ее лишился уже давно. Равно как и памяти. Он забыл тебя, ты знаешь? Конечно, знаешь. Но понимаешь ли, почему? Один из моих специалистов глубоко уверен, что это из-за травмы, что ты ему нанес. Из-за той боли, что он испытал на твоем операционном столе. Твое лицо ассоциировалось у него с пережитыми страданиями, и он вычеркнул его вместе с ними.— Чушь!— Я допускаю такую возможность. Твоя работа была сырой.— Мне было девятнадцать!— Это не оправдание. Не берись за скальпель, если не умеешь с ним обращаться.— Да я…— Тише, Чарли, — шикнул Шоу, понимая, что его подопечный снова готов взорваться, — иначе твой Эрик снова будет страдать из-за тебя. И не говори, что я не…Дверь с грохотом распахнулась, и Чарльз не успел понять, что случилось. Тень налетела на Шоу, а затем дверь закрылась, шторы на окнах шаркнули и погрузили повозку во мрак.Чарльз тяжело дышал из-за мгновенного испуга. Он схватился за трость как за оружие, но не издал и звука, заметив напротив Игоря.— Прошу вас, молчите, господин! Простите меня, это все, что я мог сделать! — взмолился юноша, трясясь от страха и волнения.— Что… ты сделал?— Нашел это в медикаментах. Санитары говорили, что этим буйных усмиряют. Мистеру Леншерру вкалывали такое, и он отрубился почти сразу, и я подумал, что усиленная доза…— Он в отключке? — Чарльз только теперь начал осознавать сложившееся положение. — А охранник?— Я его… я… Господин, простите, у меня был скальпель. Вы учили меня, что… что нельзя и что… не навреди… но шприц был только один и я… я не…— Тише-тише, — Чарльз кинулся к помощнику и зажал ему рот, чувствуя, что его лицо все мокрое от холодного пота и слез. — Слушай меня: ты все сделал правильно. Игорь, ты мой ангел-хранитель на эту ночь. Боже, — Чарльз прижался своим лбом к его и нервно рассмеялся. — Спасибо, — искренне прошептал он и поцеловал юношу в висок, не зная, как еще выразить ту смесь счастья и волнения, что сейчас сжигала его. — Ты знаешь, где Эрик? — помощник активно закивал головой. — Прости, — Чарльз убрал ладонь от его рта.— Я знаю, где он. И… я думаю, что смог бы привести его сюда. Но выйти отсюда мы не сможем. Это… это будет просто невозможно…— Ничего, ничего. Так, сейчас, — Чарльз нервно облизнул губы, соображая, и первая мысль не показалась ему абсурдной. — Мы сейчас едем в порт, и эта повозка тоже. Здесь Шоу. Ее не станут проверять. Не должны — он уже говорил с охраной. Мы можем выехать прямо в ней. А затем, в порту… там уже сможем что-нибудь придумать.— Хо… Хорошо.— Ты сможешь привести сюда Эрика?— Я не уверен... Но я попробую. Тут есть телеги…— Сейчас, — Чарльз бросился к Шоу, который тюфяком лежал на сидениях, начал обыскивать его карманы, и выпрямился, держа в руках блокнот с гравировкой.— Что это?— Он вечно делал в нем пометки, еще когда преподавал. Я у него эту привычку и перенял… Не важно. Вот, — Чарльз написал что-то на листке и передал его Игорю. Тот пробежался по строкам глазами и с сомнением посмотрел на Чарльза.— Это… Не уверен, что…— Будь уверенным, когда подойдешь туда. Передай записку, скажи, что она от Шоу и что он хочет видеть Эрика. И ты его доставишь.— А если он спросит, зачем?— Скажи, что для Ксавьера. Они уже видели меня и знают, кто я. И что… Эрик важен мне.— Быть уверенным…— Да. Вперед, — Чарльз снова прильнул к нему и погладил по щеке, чтобы успокоить юношу.— Прошу тебя. Сделай это ради меня.Сердце снова сжалось от боли. Игорь готов был умереть прямо в этот момент, и на его глазах проступили слезы.Один шанс.— Да, господин, — прошептал он на выдохе, подался вперед, коротко целуя Чарльза в губы, и выбежал из повозки еще до того, как тот успел бы его оттолкнуть.***Эрик очнулся под стук колес. Боль в груди поутихла. Все было кончено, его схватили. Он снова оказался в своем личном аду. Но он хотя бы знал, что Чарльз жив.Он видел его, не долго, всего мгновение, но был уверен, что это был не сон…— Тише, лежи. Прости, но… шрамы останутся, — ласково проговорил Чарльз, поглаживая Эрика по волосам, и тот сонно ему улыбнулся.— Чарльз…— Ты в порядке. Будешь в порядке. А пока тебе стоит поспать.— Что?.. — Эрик встрепенулся и хотел было подняться, но мысль не стала действием. Хотя он смог открыть глаза шире и с боем отогнать часть дремоты. — Что произошло?— Мы едем в порт. Вместе. А там… мы что-нибудь придумаем.— Как ты?..— Тише. Потом. Все потом. Тебе нужно поспать.— Я не хочу спать.— Тебе нужно.— Нет. Не заставляй меня… — тихо захрипел Эрик, боясь, что он не проснется. Или хуже того: проснется в той же камере, что и прежде, прикованный ремнями к кровати. Его трясло, и он нашел в себе силы схватить Чарльза за руку. Тот крепко сжал его руку в ответ.— Я с тобой. Хорошо, если ты не хочешь…— Расскажи мне, — прошептал Эрик с болью и решимостью, борясь с действием снотворного.— Что? — удивился Чарльз и чуть крепче вцепился в Эрика.— Я слышал… ты говорил с Шоу о том, что знал меня прежде.— Слышал? — эхом повторил Чарльз, и в его глазах промелькнул страх. — Это… не то, что ты мог подумать, совсем не то!— Расскажи мне правду, — прорычал Эрик, не сводя с него взгляда слезящихся глаз, и Чарльз тут же поник и умолк. Он долго молчал, думая о чем-то своем, решаясь на этот шаг.Колеса скрипели, холодный ветер завывал, словно стараясь сойти за одинокого волка, и Чарльз надеялся, что его ответ потонет в этих звука. Но Эрик его прекрасно слышал.— Хорошо. Я расскажу тебе.