Заметка девятая: propinquitas (1/1)

Руки дрожали под холодной водой, и дышать было трудно.Чарльз бросился за Эриком, но так и не настиг его, остановился посреди коридора и свернул в ванную, чтобы привести себя в порядок. От волнения его начинало тошнить, а мысли леденели от страха. В таком состоянии он не знал, что мог бы сказать, как сформулировал бы мысль в нормальное предложение, чтобы Леншерр понял. А тот сбежал, хотя и сам явно хотел этого. Слишком явно. Так что же пошло не так? Что произошло?..Его прохладная кожа с бугристыми шрамами… Чарльз чувствовал ее своими ладонями и готов был стонать от возбуждения, наконец-то добравшись до его тела, коснувшись его, ощутив так близко… Но, когда он хотел продолжить, Эрик сорвался. Сбежал…— Проклятье, — Ксавьер умыл лицо, но это не помогло. Он поспешил? Нет. Кажется, нет. Боже! Да он и так тянул с этим как мог, сдерживался до боли в кулаках, до дикого воя, до желания упиться вусмерть или напичкаться таблетками, лишь бы сдерживаться рядом с ним. Он даже не представлял, как мог так спокойно разговаривать с Эриком и быть таким сдержанным. А теперь снова пытался посадить свои чувства на цепь ради Эрика. Ох, он знал его уже слишком хорошо: сейчас разговоры не помогли бы. Нужно было время, чтобы он остыл и успокоился. Сейчас его милый Эрик походил на дикого зверя, который наконец-то позволил человеку прикоснуться к себе, но вместо того, чтобы принести теплую ласку, рука коснулась свежей раны, причиняя только боль.— Господин?Чарльз вздрогнул и слишком сильно уперся в край тазика с водой, отчего тот с грохотом опрокинулся, разбрызгав воду по полу и окатив Ксавьера брызгами.— Ох, прости, я…— Я уберу, господин, не беспокойтесь, — тут же пробормотал Игорь и, схватив тряпку из-под раковины, принялся вытирать пол.— Нет, не надо, это моя вина.— Все хорошо, вам не нужно… — пробормотал юноша, но Чарльз уже встал на колени, забрал тряпку и начал сам вытирать пол.Игорь с болью посмотрел на бледное лицо своего господина, на весь его растрепанный вид, но все же протянул руку, касаясь холодных пальцев Чарльза, чтобы остановить его нервные попытки прибраться.— Что? — строго спросил Ксавьер и поднял на него лихорадочный взгляд, в котором можно было увидеть ураган мучавших его мыслей.— Вы… Господин, вы выглядите обеспокоенно. Сильнее, чем обычно. И мистер Леншерр заперся в гостевой комнате. Все в порядке? Я могу чем-то помочь?— Сомневаюсь в этом.— Позвольте мне хоть что-то для вас сделать, господин, — взмолился юноша, и тряпка осталась лежать на мокром полу, а в руку Чарльза впились цепкие пальцы его помощника. — Мне больно видеть вас таким. Вы словно больны, но я не знаю, как вас исцелить. Вы почти перестали работать над своими статьями и исследованиями, в вашей лаборатории тишина. И даже когда вы там, то лишь забегаете на несколько минут, но больше не проводите дни напролет за работой. Вы… становитесь другим, и меня это пугает.— Ох, друг мой, — Чарльз натянул улыбку и прикоснулся к щеке Игоря, юноша тут же отчаянно улыбнулся своему наставнику, радуясь такой близости. — Я не становлюсь другим. Просто все это время я не был собой.— Я… не понимаю вас.Чарльз погладил его по щеке и отстранился, поднимаясь на ноги и отряхивая запачканную одежду. Он уже забыл о том, как рухнул на землю возле поместья, и теперь от любой толики грязи хотелось побыстрее избавиться.— Принеси мне воды, мне нужно принять ванну. И скажи Эрику… скажи ему, что запирать дверь нет нужды — дом полностью в его распоряжении. Я не стану его тревожить и буду рад… я буду рад встретиться с ним за завтраком.— Вы не хотите сказать ему это сами?— Просто сделай, как я велю, — распорядился Чарльз и стянул с себя провонявший дымом жилет, бросил его в корзину для грязной одежды и начал расстегивать рубашку, пока юноша, все еще стоя на коленях перед ним, наблюдал за своим господином с замиранием сердца. — Я попросил тебя исполнить мое поручение, — напомнил Чарльз, чувствуя, как медленно возвращается та решимость и жесткость, что были для него все это время основой жизни и пошатнулись лишь от прикосновения Эрика. Другую его сторону позволено было видеть лишь Леншерру, но никак не перепуганному слуге, который имел привычку волноваться из-за пустяков. — Прости, — проговорил он, чтобы сгладить свою резкость, и, вздохнув, направился в спальню. Его помощник бросился за ним. — Просто скажи ему это, хорошо?— Конечно! Но… как же вы?— Я? Постараюсь поспать, — ответил Чарльз чуть нервно и полез в шкафчик за снотворным. Он насыпал мощную дозу, надеясь усмирить наконец свое сопротивляющееся сознание и сдержать безудержное желание пойти к Эрику в гостевую и наброситься на него без всяких объяснений. Просто продолжить с того, на чем они так неуклюже и непонятно прервались. Но он не сделает этого. Ради Эрика.Чарльз выдохнул и залпом выпил свой ?коктейль?.— Хорошо, господин, — ответил Игорь, чувствуя себя беспомощным в этой ситуации. Все, что он мог сделать сейчас, так это выполнить приказ своего господина.***Эрик нервно мерил шагами гостевую спальню и тихо проклинал себя и дрожь в ногах.Он был так близко! Прямо у него в руках. Сидел на коленях, сам ласкался к нему… Так почему? Словно помутнение рассудка. Вот он, готовый раствориться в ожившей фантазии, крепче сжимает Ксавьера в руках, а в следующую секунду, стоило только теплым пальцам Чарльза заскользить по его спине, в голове словно взорвались все те образы, от которых он скрывался, казалось, всю свою сознательную жизнь, а не только эти несколько лет.Его шрамов не касались обычные люди, не ласкали те, к кому Эрик сам желал бы прикоснуться. Нет. Их проверяли лишь врачи в его тюрьме, смазывали растворами, меняли повязки, снимали швы, касались кожи, только чтобы вскрыть ее, а затем зашить. И прикосновения Чарльза против воли напомнили именно о тех днях.А затем сознание, окутанное страхом прошлого, сразу расписало картину в его голове. Они бы лежали в постели, и Эрик стянул с себя рубашку. Страсть в голубых глазах Ксавьера тут же сменилась бы испугом и исследовательским интересом: он бы не был возбужден, когда смотрел на длинный шрам, пересекавший все тело Эрика. Касался его пальцами и совершенно точно знал, что подобные шрамы остаются после вскрытия трупов, а не от ран.И как объяснить такое? Эрик не знал. Он сам считал, что до той темницы, пропитанной лекарствами, он был мертв. Пусть даже у него было немало воспоминаний о прошлом, он сам с трудом в них верил. Не знал, как мог быть ребенком, как мог жить с семьей, поступить в полицейскую академию. Воспоминания об обучении и подготовке тоже казались прочитанными в книге, словно не были собственными. Так же как и девушка с веселой улыбкой, к которой он питал теплые чувства. Она была когда-то, но он с трудом мог вспомнить ее имя и то, какими были их отношения, а выбравшись из своей тюрьмы, не решился ее искать, почти уверенный в том, что она вовсе не существует. А теперь, когда в его настоящей реальной жизни появилось что-то, кроме одной единственной цели, которая заставляла его двигаться вперед и не сходить с ума, он сам отшатнулся от этого и с ужасом начал понимать, что упустил свой единственный шанс.Эрик нервно запустил руки в карманы и нащупал портсигар из ?Авеля?. Он даже не помнил, как переложил его в брюки, но сейчас, глядя на аккуратную коробочку, он снова чувствовал тягучее чувство в теле, а во рту пересохло от желания ощутить дым на языке. Леншерр наугад достал одну из сигарет и оставил портсигар на тумбочке, закурил от масляной лампы, позволив ее огоньку лизнуть край сигареты, и сделал жадную затяжку, словно утопающий, добравшийся до поверхности. И едва не закашлялся от горьковатого дыма, который оставлял на языке цитрусовый привкус.Эрик посмотрел на сигарету, на которой был изображен лимонный дьявол, и снова сделал затяжку. Шаги стали чуть медленнее. Это правда успокаивало и приводило мысли в порядок. Но все же от стука в дверь Леншерр едва не подскочил на месте и тут же бросился отпирать комнату, надеясь увидеть там Чарльза. Вот только за дверью оказался темноволосый низкий помощник Ксавьера, о существовании которого Эрик то и дело забывал.— Простите за беспокойство, господин, но мой хозяин просил передать вам сообщение…— Он… в порядке? — тут же спросил Эрик, облокотившись о косяк двери и взволнованно глядя на юношу-помощника, который старался не смотреть ему в глаза.— Он… Нет, я бы так не сказал. Я прекрасно понимаю, что дела господина… его личные дела меня не касаются, но я достаточно хорошо его знаю, чтобы видеть его беспокойство и понимать его состояние. Сейчас он отдыхает. Но он тревожился о вас и просил передать, что дом полностью в вашем распоряжении и что мой господин утром уедет по делам, так что вам не о чем беспокоиться.— Я хочу с ним поговорить. Он у себя? — спросил Эрик и вышел из спальни, на ходу докуривая сигарету.— Оу, сэр, вам не стоит этого делать, господин отдыхает! Он так вымотан, и вся его одежда была в таком беспорядке, пока я помогал ему переодеться… на нем была земля, он… Я не знаю, что у вас произошло, но ему нужна спокойная ночь.— Я лишь хочу извиниться перед ним.— Не уверен, что он сможет принять ваши извинения.— А тебе почем знать?— Потому что господин спит…— Не думаю, что он будет недоволен, если я на пару минут потревожу его сон.— …под снотворным, — закончил Игорь, но Эрик уже взбежал по лестнице на второй этаж и, перед тем как зайти, затушил сигарету и выкинул окурок в окно. Он хотел ворваться в спальню Чарльза, но замер, не решаясь постучать. Сердце билось в груди и паху, а во рту снова сушило.— Господин, но мой хозяин желал отдохнуть…— Тогда я пожелаю ему доброй ночи, — огрызнулся Эрик, гневно глядя на слугу Чарльза, и под его испуганным взглядом почему-то проще было постучать и, так и не дождавшись ответа, Эрик осторожно вошел.— Он был так взволнован, что принял снотворное. Его, должно быть, уже не разбудить до самого утра. Доза была большой. Это я и пытался вам сказать, господин. Я сам только что помог хозяину приготовиться ко сну, так что вы не сможете поговорить с ним, — лепетал помощник Ксавьера, но Эрик просто отмахнулся от него и прошел в темную спальню, освещенную небольшим камином.— Чарльз?— Я же сказал: он спит.— Не мешай нам.— Но господин…Эрик подошел к кровати Чарльза, и как бы сильно он ни желал не признавать этого, но Игорь был прав: Ксавьер уже погрузился в свой искусственный сон. Но даже в нем он не обрел спокойствия, и лицо его было хмурым и встревоженным.— Оставь нас.— Что вы собрались делать с господином?— Тебя это не касается, выйди, — приказал Эрик, и Игорь, поколебавшись, неохотно выскользнул в коридор, прикрыв за собой дверь.Леншерр обеспокоенно посмотрел на Чарльза, осторожно подошел ближе и присел на край его постели, испытывая небольшое облегчение от того, что Ксавьер свалился от снотворного. Потому что, глядя на него сейчас, Эрик понимал, что не может подобрать слов. Когда дело доходило до эмоций, всегда было так. Обсуждать науку или политику, дела или последние новости, научные статьи или новые книги — все это было просто, и он мог говорить часами. Он мог язвить своим врагам, играть с ними и насмехаться, открыто выражая ненависть и злобу, но когда дело касалось этого странного теплого и трепетного чувства в груди, которое парализовывало его и переполняло столькими оттенками ощущений, что он не знал, что делать и как подбирать слова. Превращался в ребенка, который даже не знал, как называется новый объект в его жизни, и боялся спугнуть его лишним словом. Вот и сейчас он чувствовал себя так же, и потому вздохнул, радуясь, что тяжелый разговор с Ксавьером немного отложен и теперь у него есть время подумать и взвесить каждое слово. Потому что сейчас все, что он мог делать, — это гладить его по мягким волосам. Желая разгладить морщинку между бровей Чарльза, Эрик невесомо коснулся его виска губами. Он позволил себе сделать это, зная, что Чарльз не заметит и не проснется от таких простых ласк.— Спи спокойно. Поговорим завтра, — пообещал Эрик, поглаживая вьющиеся локоны Ксавьера и не спеша уходить. Было что-то теплое и особенно приятное в таком простом касании. В ощущении прядей, скользящих между пальцев. Это успокаивало и почему-то вызывало странную далекую грусть, но Эрик не мог вспомнить, что именно напоминало ему это чувство. Но оно было здесь, прямо сейчас, и приятнее были разве что поцелуи Чарльза и вес его разгоряченного тела. — Завтра, — повторил Эрик уже для себя и все же направился к двери, чувствуя себя немного спокойнее, хотя покидать спальню Ксавьера он совершенно не хотел.***

После снотворного голова была тяжелой, и Чарльз уже жалел, что принял такую большую дозу. Но это помогло убить время, которое он непременно провел бы, изводя себя и накручивая, снова и снова думая о произошедшем. А так он хотя бы немного отдохнул.Ксавьер наспех умылся и переоделся, застегнул жилет с цветочной вышивкой и торопливо накинул пиджак. Помимо разговора с Эриком у него на сегодня был еще один важный пункт, и его лучше было выполнить в первую очередь, чтобы больше не задумываться об этом и посвятить всего себя Леншерру. По крайней мере, Чарльз надеялся, что сможет это сделать.Выйдя из спальни, он едва не сбил с ног Игоря, который принес ему чистые полотенца.— Господин, вы проснулись! Как себя чувствуете?— Уже лучше. Эрик встал?— Вы так о нем тревожитесь? — в голосе паренька Чарльзу почудилась непонятная ему обида.— Он мой гость. Это естественно, что я тревожусь о нем.— Он не ложился. Всю ночь провел в кабинете с бумагами, делал записи для участка, сказал, что хотел бы выбраться сегодня на работу.— Ох, точно, — Чарльз, к стыду своему, почему-то вовсе забыл о том, что Эрику необходимо было появляться на службе. И вот теперь, осознав, как много времени Леншерр проводил с ним, а не на посту, Ксавьер всерьез забеспокоился о том, как бы его друга не выперли с работы за столь фривольное к ней отношение.— Он ждет вас на кухне. Снова выгнал меня и занялся готовкой, хотя, как по мне, он во многом допускает ошибки. Я пытался ему помочь, но он даже не позволил мне сделать для вас кофе, какой вы любите.— Все хорошо, — улыбнулся Чарльз и потрепал Игоря по плечу. — Приберись в спальне инспектора. Мы вернемся к обеду, и ты сможешь посоревноваться с ним в стряпне.— Звучит как вызов.— Возможно, — кивнул Чарльз и направился к лестнице, не заметив довольной улыбки своего ассистента. — Эрик!— Доброе утро, — тут же отозвался Леншерр с кухни, и Чарльз едва ли не вбежал туда, улыбаясь своему гостю, готовый позабыть о неловкости прошлой ночи, если это поможет сохранить их отношения хоть как-то. — Я подумал, тебе нужно позавтракать. Плюс мне не особо спалось.— Яичница с колбасками? — немного удивился Чарльз и принюхался.— Да, — кивнул Леншерр. Едва встретившись взглядом с Чарльзом, он отвернулся. — Мне нужно будет заехать в участок и передать информацию по делу, но я постараюсь вернуться как можно раньше…— Да. Это прекрасно. Я тоже хотел забежать на работу, — Ксавьер уселся за стол и только сейчас, оказавшись перед полной тарелкой, осознал, как сильно хочет есть.— Я думал, что ты не так часто появляешься там. У тебя же фиксированные лекции, верно?— О, это не ради лекций, — отмахнулся Чарльз и похлопал по стулу возле себя, подзывая Эрика, чтобы тот наконец-то отошел от плиты. ?А фартук можно не снимать?, — тут же промелькнула мысль — он на удивление шел хмурому инспектору и придавал ему какой-то необъяснимый уют.— А в чем дело? — Эрик вытер руки и сел рядом с Чарльзом, а доктор тут же налил ему горячий кофе и немного нервно улыбнулся, чувствуя неловкость после событий минувшей ночи.— После того, что произошло, я не могу работать на Уортингтона. Я хочу уволиться.— Это не станет…— Что?! — в кухню вбежал бледный Игорь, и мужчины тут же обернулись в его сторону.— Такое поведение недопустимо, — с толикой строгости произнес Чарльз, но его помощник смотрел на него расширенными от ужаса глазами.— Вы не можете уволиться! Вы же знаете, ваше финансовое поло…— Прекрати. Я просто возьму больше работы на дом: несколько статей для журналов, книги на редакцию и медицинские советы покроют работу в университете.— Но вы уже давно не писали исследования для вашего нанимателя.— Я же говорил, просто используй старые наработки.— Вы не читали письма от него? Я оставлял вам…— Мне было не до них. И сейчас не время.— Ему нужны текущие исследования, он очень заинтересован в вашем проекте…— Игорь, довольно. Выйди, — приказал Чарльз, и юноша неохотно послушался, оставив Чарльза с еще большим чувством неловкости.— Прости за это.— Я не знал, что у тебя проблемы с финансами.— Это ерунда.— Уверен? Я мог бы помочь.— Уверяю тебя, друг мой, все в полном порядке. Игорь просто излишне мнителен в этом вопросе.— Уверен? — повторил Эрик.— Да. Полностью.— Если что, ты можешь рассчитывать на меня. Всегда, — с легкой осторожностью сказал Эрик и протянул было руку, чтобы коснуться пальцев Чарльза, но так и не сделал этого.— Я ценю это, — кивнул Ксавьер и поправил волосы, натянуто улыбнувшись. — Мы могли бы начать с кофе. Простой встречи после всего этого…— А чем тебя не устраивает кофе во время расследования? — спросил Леншерр и приподнял свою чашку, салютуя Ксавьеру, и теперь доктор рассмеялся искренне.— Ты прав. Это тоже прекрасно. Но, — он помялся и провел кончиком указательного пальца по каемке своей чашки, — мне бы хотелось, чтобы мы могли сделать это и после расследования.— Его еще нужно закончить, — уже серьезнее сказал Эрик, и в глазах его появился холодный блеск. — Давай обсудим это днем. Я вернусь часам к четырем. Ты не против?— Нет. Я буду ждать, — кивнул Чарльз, приступая к завтраку, хотя сам с трудом сохранял спокойный вид. Завтрак не прошел в молчании, но Ксавьер почти не обращал внимания на слова, отвечал машинально, а его мысли словно магнитом притягивало к прошлой ночи, к теплу губ Эрика и его прикосновениям. Сейчас, когда тот никак не подавал виду, что эта ночь вообще была, Ксавьер уже начал сомневаться в своем психическом состоянии и, заканчивая с завтраком, был почти уверен, что все дело в нем. Это он хотел этого так сильно, что запутался в собственных мыслях и одна из его фантазий стала для него равноценна воспоминанию. Под сомнение эту теорию ставило только то, что в его мечтах Эрик никогда не сбегал, и всегда следовало продолжение. Он бы не смог нафантазировать что-то столь сбивающее с толку и тревожное, как Эрика, боящегося его прикосновений и смотрящего на него, как побитый пес, которого дергают за раненый хвост.И он обдумывал эту мысль, пока собирался в прихожей, надевая пальто, что не укрылось от Леншерра.— Что-то не так? Ты выглядишь рассеянным.— М? — Чарльз нахмурился и покачал головой, поднял взгляд на Эрика и замер, затаив дыхание.Тонкий луч солнца пробивался через окно, падая на израненное лицо Эрика, отливая блеском в его зеленых глазах, которые смотрели на Чарльза с такой искренней заботой, что Ксавьер не выдержал и подался вперед. Приподнялся на цыпочках, коснулся подбородка Эрика кончиками пальцев и невесомо припал к его губам, чувствуя, как оба они замерли в этот момент. Но это оцепенение было коротким — легкое движение губ, нежный ответ на поцелуй, и этого Чарльзу было достаточно.— Встретимся после работы, — выдохнул Ксавьер, отстранившись, и провел большим пальцем по губам Эрика, словно закрепляя на них тепло поцелуя.— Да, — кивнул инспектор, и этот ответ окончательно успокоил Чарльза. По крайней мере, теперь можно будет не так переживать о том, что он вернется в пустой дом.***Игорь нервно сглотнул и постарался скрыться в доме до того, как их прописавшийся гость заметит, что юноша все еще здесь. Сердце ныло от боли, а Чарльз, целующий Эрика, так и застыл у него перед глазами, заставляя снова и снова испытывать этот удар судьбы, который, кажется, был способен свести его в могилу. Еще и поспешное решение Чарльза уволиться! О чем он только думает? Что отчим сжалится над безработным приемным сыном и выдаст ему еще хоть пенни из наследства матери Ксавьера? Этот жадный ублюдок и так сделал все, чтобы Чарльзу практически ничего не досталось, и теперь было очевидно, что он не станет ему помогать. Но Чарльз упорно не желал судиться с Марко, сколько бы Игорь ни предлагал.А теперь и работа в университете… Письма спонсору оставались последним источником дохода, но и они все сильнее смущали Игоря. Его интересовали лишь определенные направления исследований Чарльза, те, что вызывали слишком много вопросов, и Игорь не хотел, чтобы его господин занимался подобным. Хотя сейчас было бы неплохо, если бы Ксавьер занимался хоть чем-то кроме проклятого Леншерра!Юноша в гневе влетел в гостевую спальню и начал там яростно убираться, пытаясь вычистить любой след пребывания в этом доме инспектора Леншерра, даже зная, что его старания ни к чему не приведут, пока этот самый инспектор продолжал жить в их доме.Да! Именно жить! Не похоже, чтобы их ночные прогулки, поездки на вечеринки, завтраки и прочее были связаны с работой.Игорь стягивал постельное белье с кровати и услышал, как что-то металлическое упало на пол. Через секунду юноша уже полез доставать злосчастный предмет.— Черт! — проворчал он и дунул на свои длинные волосы, которые лезли в лицо. — Если бы не этот инспектор, все было бы как раньше. Вот что теперь делать? — он был в отчаянии, и пока лучшее, что пришло ему в голову, так это поехать в университет после Чарльза, прямиком к ненавистному Уортингтону, и молить его взять Ксавьера снова, несмотря на его характер. Этого делать не хотелось, но ради Чарльза Игорь был готов… — Что за?.. — все мысли разом затихли, уступив место испугу. Юноша смотрел на серебристый портсигар, на котором было выгравировано имя… имя, которое он слишком хорошо знал.Он враз забыл обо всем на свете и бросился из гостевой спальни, оставив снятое постельное белье на полу. Пыхтя, он нагнал Леншерра в дверях прихожей.— Мистер Леншерр!— Да? — Эрик был погружен в свои мысли, и Игорю захотелось что было сил врезать по его исполосованной шрамами роже. Потому что это было невозможно… Кто угодно был бы счастлив, если бы Чарльз Ксавьер сам поцеловал его в губы…— Портсигар, сэр. Вы оставили…— Ах, пусть будет в спальне. Он мне не нужен.— Позвольте узнать, где вы его достали?— Что, ты знаешь эту марку сигарет?— Ну, что-то вроде… Так где? — промямлил юноша, поправляя волосы.— Дал адвокат из ?Авеля?. А в чем дело?— Оу, ни в чем. Просто тут чужое имя. Я подумал, может, вы его нашли и хотите вернуть владельцу.— Нет, это сувенир с мероприятия. Можешь оставить себе. Но… не советую курить это в рабочее время.— Спасибо, сэр, — с поклоном сказал Игорь, убирая портсигар. — Ждать вас к обеду?— Чуть после. И я сам приготовлю.— Но мне не сложно…— Для Чарльза я бы хотел заняться готовкой сам.— Как скажете, — прошипел юноша, стараясь скрыть свое недовольство. — До свидания, господин.— Да, — махнул рукой Эрик и вышел на улицу.Игорь тут же запер дверь и воровато оглянулся. Он достал портсигар и завертел его в руках, нервно дыша.— Значит, адвокат?***Чарльз шел по коридорам университета и, с каждым шагом приближаясь к кабинету Уоррена, все острее ощущал неожиданное сожаление.Он не задумывался об этом прежде и считал, что все в этом месте ему безразлично и нужно лишь для заработка. Но, решив уволиться столь стремительно, Ксавьер вдруг осознал, что были мелочи в этой работе, которые ему нравились. Просто он не задумывался о них, концентрируясь на спорах с ученым сообществом и начальством. Но было кое-что, самое важное… оно сейчас окружало его со всех сторон. И только теперь наконец-то собралось в единую картинку у него перед глазами. Ученики. Это было так просто и в то же время удивляло его — ему нравилось с ними работать. Нравилось составлять и читать лекции, отвечать на вопросы, спорить с ними и побеждать их во всех этих спорах, отстаивать свою точку зрения, привносить в уроки частичку своего мировоззрения и объяснять мотивы своих исследований, что лишали привычного взгляда на вещи, которому учили здешних студентов…Поэтому он неожиданно для себя понял, что будет скучать. И, возможно, даже будет искать другую работу подобного рода. Да, он прогнал Игоря утром, но лишь потому, что не хотел выносить свое финансовое состояние на обозрение Эрику. Он и без своего помощника понимал, что далек от того богатства, которое все представляют, услышав фамилию Ксавьеров.И этим утром Эрик ответил на его поцелуй.Почему бы не развернуть жизнь в совершенно другую сторону? Сейчас это стало казаться приемлемым и даже необходимым. Он мог бы… мог начать сначала, поехать в другой город вместе с Эриком. Несомненно, он смог бы его убедить. Там Чарльз устроился бы преподавателем. Не обязательно в медицинском. Свое ремесло он мог оставить для себя — продолжить писать статьи и вести исследования. Продать дом, чтобы купить что-то поменьше, но уютнее. На отшибе, где не будет лишних косых взглядов, которые помешали бы им жить своей жизнью.Они бы смогли… Ох, как он этого хотел!Эта мысль окрыляла, и потому в кабинет Уортингтона он ворвался, словно подгоняемый ветром.— Чарльз! — Уоррен бросился к нему с безумным взглядом опухших красных глаз, и Ксавьер тут же отшатнулся от него, стараясь сохранить изначальную дистанцию.— Стойте там, или я выбью вам челюсть, — предупредил Ксавьер, и эта угроза подействовала.— Ох, как я рад, что ты пришел, Чарли, — тяжело дыша, проговорил Уоррен, приглаживая белокурые волосы. — Я уже собирался ехать к тебе, а здесь… Я… — он обвел руками кабинет и горько усмехнулся. Осмотревшись, Чарльз заметил плед на кушетке, влажные полотенца, почти пустой графин воды и таблетки на столе. Белый пиджак, который был на Уоррене в ?Авеле?, валялся на полу, словно тряпка. Видимо, после вчерашнего господин филантроп решил переночевать на работе из-за ее близости с поместьем, где проходила встреча. — То, что было вчера… Я переборщил. Не стоило быть таким резким с тобой. Ты ведь поэтому пришел, да? Значит, ты все еще готов… — он снова направился к Ксавьеру, но тот лишь брезгливо поморщился.— Я пришел, чтобы сообщить о своем увольнении. Я больше не намерен работать здесь под вашим началом. Равно как и просто не желаю вас видеть, — как можно холоднее и решительнее сказал Чарльз, и от его слов в светлых глазах ?ангела? появилась дикая паника.— Нет! Я не подпишу твой уход.— Тогда я просто сообщаю, что больше не приду.— Я приведу тебя силой!— Не стоит. Боюсь, сил у вас не хватит.— А наш договор?! — его голос начал дрожать, он постоянно то подходил ближе к Чарльзу, то делал пару шагов назад, но непременно старался стоять так, чтобы не позволить Ксавьеру легко подойти к двери. — Я выполнил свою часть, теперь твоя очередь. А ты обещал, что будешь работать усерднее.— Это было до того, как мне стали ясны твои мотивы! — яростно прошипел Чарльз и невольно сделал шаг к Уоррену, гневно глядя на его покрытое розоватыми пятнами лицо. — Я не намерен быть твоей игрушкой и не позволю тебе дальше насмехаться надо мной ради своего извращенного удовольствия, выставляя меня клоуном перед всем научным сообществом. Тебе это ясно? И если ты еще раз сунешься ко мне или решишь приехать в мой дом, то мне не нужна будет помощь моего друга, чтобы выбить из тебя все эти мысли. До последней, — гневно проговорил Ксавьер почти на одном дыхании и уже хотел, чтобы на этом разговор закончился, вот только вдруг заметил, что Уоррен смотрит на него не со страхом. Взгляд его, напротив, потемнел, а выражение лица скорее было… восторженным. Он тяжело дышал и смотрел на Чарльза жадно, голодно. Ксавьер вовремя отступил, понимая, что Уоррен сейчас повторит свой вчерашний ?маневр?. — Я сказал: не подходи ко мне.— Ты даже не представляешь, насколько ты прекрасен в гневе, — прошептал Уортингтон и облизнул губы, не спуская взгляда с Чарльза. Затем тяжело вздохнул и распрямился, будто стараясь взять себя в руки. — Ты никогда не интересовался женщинами. Хотя нравишься многим здесь: и лаборантки, и дочери многих профессоров судачат о тебе. Но ты не обращаешь на них внимания. Даже не видишь их, верно? Я поспрашивал… Прости, я пытаюсь объясниться, потому что… тебе вовсе не обязательно уходить. Из-за твоего образа жизни, твоего вида, жара в твоих глазах, который не находит выхода… И… я подумал, что ты можешь просто не интересоваться дамами. И с каждым разом я видел в тебе все больше этих небольших… признаков. Я уже не мог не думать о тебе так. А после… Ты не видишь себя! Не слышишь со стороны! Если бы знал, каков ты, то не стал бы осуждать меня за это желание. Наблюдая за тем, как страстно ты отстаиваешь свои идеи… Я просто хотел бы, чтобы ты так же страстно говорил обо мне. Или хотя бы с тем же пылким гневом. Прошу. Не увольняйся. Ты нужен этому месту.— Благодарю за признание, но я сомневаюсь, что после этого смогу тут работать.— Хотя бы не спеши с этим. Месяц. И, если ты передумаешь…— Мне не нужен месяц.— Тогда ужин? Мы обсудим все…— Только что обсудили. Мое решение остается прежним.— А если… — протянул Уоррен, и его лицо озарила больная улыбка, — за ужином я расскажу тебе что-то, что ты хотел бы знать?— И что же? — фыркнул Ксавьер, поражаясь отчаянию в голосе Уоррена и желая поскорее вернуться к Эрику и обо всем поговорить с ним. А лучше продолжить начатое. Да, он не хотел спешить, но... С работой и выходками Уортингтона покончено, а в том, что Эрик достигнет своей цели, Чарльз почти не сомневался. Просто хотел бы перед этим немного успокоить своего близкого друга. Он помнил его голос, когда тот признался в том, что собирается сделать. И хотя Ксавьер с ужасом понимал, что Леншерр наверняка уже отнимал жизни прежде, это было совсем другое. И нельзя было допустить, чтобы правда сломала или изменила его…— Вчера ты что-то бормотал про приют МакТаггертов и медицинские осмотры, которые там проводят. Если тебе интересно, то я расскажу об этом все, что пожелаешь. За ужином. В семь.— Что? — Чарльз пораженно уставился на Уортингтона, не веря своим ушам.— Все расскажу, только пообещай не увольняться.— Откуда ты знаешь об этом? И что тебе вообще может быть известно?— Я же сказал: все. Я лично знаком с организатором этого начинания и могу познакомить тебя с ним. Ты получишь все, что хочешь…— А взамен просто останусь на работе?— И поужинаешь со мной. Без ужина я не намерен тратить на это время.— Мне казалось, еще недавно ты бы все отдал, чтобы я остался.— А теперь ты дал мне понять, что мне есть что предложить. И кто знает, может, в спокойной обстановке ты будешь более… вменяем.— Даже не думай, что я снова на тебя накинусь из-за этих слов. Я не доставлю тебе такого удовольствия.— Я отошлю карету к твоему дому.— Не нужно. Просто скажи адрес.— Нет уж, тут все будет по моим правилам, дорогой мой доктор Ксавьер, — Уортингтон словно загорелся изнутри и начал описывать круги вокруг Чарльза, жадно осматривая его со всех сторон. — Ты всегда выглядишь безупречно, но все же приоденься для этого вечера. Тот бордовый жилет с вышивкой смотрелся прекрасно. Я хотел бы снова увидеть его на тебе.— Какая разница, во что я одет для обычного разговора? — огрызнулся Чарльз, не поворачиваясь к Уоррену спиной.— Если ты так холоден ко мне, то позволь хотя бы эту малость, — шелковым тоном проговорил Уоррен, сладко улыбнулся и нервно сглотнул, явно представляя себе то, чего Чарльз не хотел бы знать.— Полгода. После я уволюсь.— Только если условия работы не будут тебя устраивать. Ты же знаешь, что это хорошая работа. Да и зарплата.— Вот только начальство меня смущает, — фыркнул Ксавьер.— Я не сделаю ничего, чего ты сам не захочешь.— В семь. И ты расскажешь все о том, что знаешь о приюте МакТаггерт. И если окажется, что это были пустые выдумки ради встречи, то можешь даже не думать о том, что я вернусь в университет.— Но если информация будет полезной, то ты прочтешь речь в следующую пятницу перед студентами!— Какую еще речь?— О развитии медицины и пользе учебы. На твое усмотрение. Хочу, чтобы ты наставил их на путь истинный.— Я не лучший человек для этого.— Ты идеальный.Чарльз поморщился. Часть его хотела отказаться — слишком сомнительной была вся эта затея. И у него были большие сомнения в том, что Уортингтон правда знает хоть что-то. Он был не в себе после вчерашнего, и это было слишком заметно. Это отталкивало.— Никаких сделок и обещаний. Но я подумаю о том, чтобы остаться здесь преподавать, и только в том случае, если информация будет полезной.— Ох, поверь, она будет полезной.— Тогда договорились. Но ты держишь свои руки подальше от меня. И я хочу, чтобы ты раз и навсегда уяснил: меня не интересуют мужчины. И вот тебе совет: свои пристрастия держи при себе, пока о них не узнала полиция.— Я в силах уберечь себя. И мой избранник может быть спокоен.— Тогда повезло ему.— Уверен? — с надеждой спросил Уоррен, и Чарльз снова поморщился.— Мужчины меня не интересуют.— Но и про твою женщину я никогда не слышал.— Потому что и женщины не интересуют меня, — пожал плечами Чарльз и с трудом сдержал ухмылку, когда увидел застывшего в шоке Уоррена.

И хотя Ксавьер соврал ему, это того стоило. Пусть лучше Уортингтон думает о нем именно так, ведь это не слишком далеко от истины. По крайней мере, сам Ксавьер уже давно считал, что утратил любое влечение к людям. Словно все оно осталось лишь для науки. А Эрик… он был вне категорий. И нужно было скорее вернуться к нему.— До вечера. И приведи себя в порядок, — посоветовал Ксавьер растрепанному блондину и направился к выходу, пока Уоррен не опомнился и снова не попытался его остановить.***Эрик вошел в суетливый холл участка и погрузился в привычный гул десятка голосов. Парочка офицеров поздоровалась с ним, а он лишь кивнул, направляясь прямиком в кабинет Логана. Нужно было быстрее передать информацию по делу, а затем придумать новый предлог покинуть это место и вернуться к Чарльзу. Хотя лучшим вариантом было еще раз заехать к Эссексу и провести второй допрос. Эрик прекрасно это понимал, как и знал, что этот доктор мог сдвинуть его поиск вперед. Вот только гончая в его душе лежала смирно, уступив лидерство совершенно другому чувству. И это чувство, остервенело рыча и завывая от боли, тянуло его обратно к Чарльзу, стараясь вернуть тот упущенный момент. Оно все сильнее заполняло его мысли образом Ксавьера, и Эрик понимал, что желает обладать своим доктором целиком и полностью, невзирая на все запреты и доводы разума. В нем было то, чего Эрик не мог объяснить. Словно за своей погоней он забыл свою истинную цель, а встретив Чарльза, понял, что тот всегда ею и был. Все остальное второстепенно.— Леншерр! — хриплый голос Логана походил на лай, и, прежде чем Эрик успел обернуться к своему коллеге, тот налетел на него, словно пушечный снаряд. Он до боли впился в предплечье инспектора и рывком уволок его в свой кабинет, с грохотом запирая за собой дверь и гневно дыша.— Доброе утро, Логан, — хмуро фыркнул Эрик, поправляя пальто.— Доброе? — зарычал инспектор, глядя на начальника налитыми кровью глазами. Эрик отстраненно заметил, что под ними залегли темные круги. От Логана несло потом и сигарным дымом, весь вид его был помятый и более чем враждебный. — Тебя где, блять, носит последние несколько дней?!— Я был занят.— Занят? Да я тут жилы рву, отмазывая тебя перед начальством, пока они в свою очередь по делу уже готовы устраивать массовые расстрелы! Ты хоть представляешь, что тут творится последнее время? А ты, черт возьми, занят?! Ты ведущий детектив по делу, мать твою! И ты мне по гроб жизни обязан, что до сих пор сохранил эту работу. Но не думай, что я и дальше буду придумывать какие-то мифические выезды и допросы, на которых ты скрываешься от Страйкера!— Ладно, я прошу у тебя прощения. Но ты с виду неплохо справляешься.— Ты издеваешься, тварь? — тихо прорычал Логан. Он бросился бы на Эрика с кулаками, если бы не споткнулся об одну из десятка коробок, заполняющих его кабинет не хуже, чем ящики в архивах. — Я из-за тебя чуть не подох, разгребая все это дерьмо! Мне пришлось разрешить Мари ввязаться во все это! А это последнее, что я хотел бы делать! Моя жена ошивалась в участке среди этого сброда, зарывшись в финансовых отчетах за последние пять лет в надежде найти бог знает что!— Мне казалось, вы с ней нашли какую-то зацепку.— Какую? Из ?Пламени?? Да хрен найдешь этого кодового доктора из записей. Единственный толк от этого — нам было что скормить Страйкеру на той неделе. А ты в курсе, что тут на днях произошло еще три убийства, которые мне нужно курировать? И что Шон пристрелил какую-то лесную тварь в Темзе? Это не неделя, а черт знает что!— Тварь в Темзе?— Псина какая-то, словно наизнанку вывернутая. То еще зрелище, зато шуму наделало! Мы репортеров сутками отгоняли из-за этого. А где главный детектив-инспектор? В каком-то борделе натирает чью-то задницу!— Возьми себя в руки, — холодно приказал Эрик и подошел к Логану, который сейчас сам походил на дикого зверя.— Взять? Что тут брать в руки? Как только на нас повесили этого гребаного Квестеда, все полетело к черту! Приходится все делать по ордеру, за каждый вопрос постоянно расшаркиваясь перед всей этой аристократией, которая ни хера не знает. Я уже готов поверить, что нашего урода покарал сам Бог, просто прибив его с телохранителями в переулке за то, что все они были редкостными сволочами.— Тогда ты должен быть рад, что я вовсе не забрасывал это дело, — Эрик протянул Логану визитку Азазеля, и тот непонимающе на нее посмотрел.— Это что за урод?— Адвокат, с которым я познакомился в ?Авеле?. Из всех, кто был знаком с нашей жертвой, он наиболее полезен. Сказал, что Янош собирался противиться воле своего отца: забрать все аптеки, что были оформлены на него номинально, и передать их под какие-то центры экспериментальной медицины. И это определенно было не на руку тем людям, что на данный момент заправляют этим бизнесом.— Что? Откуда… Стоп, ты был в ?Авеле?? Но инспектор, который сутками караулит то здание, ничего не докладывал.— Оу, — Эрик только теперь вспомнил, что оставил караульного по старому адресу проведения ?Авеля?. — Его можно снять с поста. Оказалось, что у этого клуба нет точного адреса. Я вышел на одного из его членов, и он организовал новую встречу. По другому адресу. Вчера я допросил всех, кто был знаком с Яношем. Большинство знало его не очень хорошо, и не стоит тратить время на то, чтобы вызывать наших благородных дворян в участок. Но загляни к Азазелю — думаю, это будет ключом к нашему делу. Теперь ты успокоился?— Какого хрена, Леншерр? — возмутился Логан. — Почему ты не сказал раньше?!— Потому что это дело заняло все мое время. У меня не было возможности связаться. Кроме того, в ?Авель? можно попасть только по приглашению, и если бы туда нагрянул отряд полиции, то мы, возможно, даже не застали бы господина Азазеля. А так, при мягком подходе он оказался весьма сговорчивым и легко пошел на сотрудничество. Отправляйся к нему.— А ты что будешь делать?— У меня есть еще пара вариантов, которые нужно проверить.— Не поделишься? — прищурился Хоулетт. — А то у меня фантазия заканчивается придумывать отмазки для Страйкера.— Скажи, что я занялся аптеками Яноша.— А ты ими займешься?— Нет. Отправь туда парочку офицеров. Лучше Алекса и Шона. Пусть спокойно поговорят с персоналом, узнают обстановку.— А ты?— Ты просил дать тебе ответ для суперинтенданта — я тебе его дал. Остальное пока рано говорить — может не дать результатов.— Что, боишься сглазить, если скажешь, чем занят?— Нет. Боюсь, что Страйкер вмешается и все пойдет к черту. Ведь именно так бы и было, если бы я сказал ему про ?Авель? заранее. Он так бредит этим делом, что не позволил бы мне пойти одному. Снарядил бы отряд, и в итоге мы бы ничего не получили, кроме армии адвокатов ?золотой молодежи?, которая оббивала бы наш порог, пытаясь узнать, зачем мы потревожили их клиентов.Логан недовольно фыркнул, но не стал спорить, потому что понимал, что Эрик прав.— Ладно, но появляйся в участке. Хоть иногда.— Лучше займись делом, — посоветовал Эрик, радуясь, что с этим удалось так быстро закончить, хоть и пришлось соврать Логану, так как никаких зацепок у Леншерра просто не оставалось. Но это уже была формальность. Теперь это дело вышло на финишную прямую, и Эрик за него не переживал. Он был уверен, что из-за новых предпочтений Яноша и его увлечений нетрадиционной медициной, которых он нахватался за границей, его заказал кто-то из партнеров его отца. Осталось только определить, кто именно, а с такой задачей Логан должен был прекрасно справиться.Осталось только договориться с Чарльзом. Да, сначала с ним. Затем Эссекс.***Эрик выпрыгнул из экипажа и бодрым шагом направился к дому Чарльза, на ходу поправляя шляпу. Небо становилось все темнее, очередной дождь был уже не за горами, а отдаленный гром уже можно было различить.Короткий стук, несколько секунд ожидания — и вот перед ним стоит помощник Ксавьера.— Добро пожаловать, господин Леншерр, — пробормотал он, пропуская инспектора в дом.— Чарльз уже вернулся?— Да, но он в своей лаборатории.— Ничего, я зайду.— Нет, туда нельзя, — замотал головой Игорь. — Он не приказывал туда кого-либо пускать.— Не думаю, что он будет против, — пожал плечами Эрик, снимая шляпу и пальто.— Нет, вы не понимаете. Это место только для работы. Туда не могут проходить гости, и даже мне не дозволено туда спускаться, — занервничал Игорь, увязавшись хвостом за Эриком, который направился на поиски Чарльза.— И над чем же он там работает?— Вам лучше уточнить у него.— Так и сделаю, — кивнул Эрик и уже направился в подвальную лабораторию, но в этот момент оттуда как раз начал подниматься Чарльз, на ходу вытирая руки. Заметив своего друга, он улыбнулся.— Я слышал, что кто-то пришел, и надеялся, что это ты. Как прошло на работе?— Неплохо. Думаю, в скором времени это дело мы закроем.— Прекрасно, — Чарльз запер створки дверей в подвал и убрал ключ в карман брюк, а Игорь подбежал, чтобы забрать полотенце из его рук. — Я закончил работу над новой статьей. Возьмешь ее у меня в кабинете. Разбей на пару частей и свяжись с нашим нанимателем. Вышлешь по одной.— Как скажете, господин, — кивнул юноша и, нервно поглядывая на Эрика, направился выполнять поручение.— Ты уволился? — спросил Леншерр, не сводя взгляда с Чарльза.— Не совсем, — Ксавьер поморщился и поманил инспектора за собой. — У меня есть хорошая новость.— Какая же?— Я могу узнать, кто стоит за работой медиков в приюте.— Неужели? И как ты это сделаешь? — удивился Эрик и сел на диван, на который ему указал Чарльз. Сам же Ксавьер, вместо того чтобы сесть рядом, придвинул кресло и устроился сбоку.— Это связано с моим ?не-увольнением?. Я ходил к Уоррену…— К тому подонку, что лапал тебя?— Ты перегибаешь. Он просто был не в себе. И я сам успел бы врезать ему, без твоей помощи.— Долго же ты этого не делал.— Ты ревнуешь? — лукаво спросил Чарльз, и у Эрика испуганно сжалось сердце, словно его только что поймали за кражей.— Нет. Вовсе нет.— Но это он. И в обмен на то, чтобы я продолжил работать, он предложил сегодня встретиться и обещал рассказать все об этом деле.— А он откуда знает, что там творится? И с чего ты взял, что он не врет?— Я не знаю ответа на эти вопросы и не уверен, что он не врет.— Заключать сделки с этим человеком — не лучшая затея.— Я лишь пообедаю с ним. Если он скажет что-то полезное, мы сможем найти того, кого ты ищешь.— Один?— Да.— Нет. Я думаю, это плохая идея, — тут же встрепенулся Эрик, а перед глазами снова встал этот белобрысый урод, лапающий Чарльза. И после этого добровольно позволить Ксавьеру снова отправиться к нему в лапы? Нет. Никогда.— Ох, Эрик, — Чарльз перегнулся через подлокотник кресла и коснулся руки Леншерра, ласково ее погладив. — Мне правда льстит твоя забота, но, поверь, я могу за себя постоять. И в этот раз я не буду пьян и не попаду под воздействие каких-то там веществ.— Каких еще веществ?— Я так полагаю, в сигаретах было что-то кроме табака. Меня это разморило, и потому я был таким вялым. Теперь совершенно другая ситуация. Кроме того, я сегодня с ним уже говорил.— В людном университете.— А то будет людный ресторан.— Я иду с тобой, — Эрик впился в руку Чарльза так, словно тот висел на краю пропасти и его непременно нужно было удержать.— Он настаивал на приватной встрече.— Мне не обязательно сидеть с вами за одним столом.— Я думаю, ты весьма примечательная личность, и только то, что ты сидишь где-то неподалеку, уже привлечет внимание. Не переживай. Если тебе будет так легче, можешь подождать меня в экипаже. Я не стану затягивать этот разговор, так что он не займет много времени.— И ты не станешь задерживаться там без причины. И дашь мне знать, если потребуется помощь.— Я могу взять Игоря. Если что, он…— Нет, пусть мальчишка занимается твоей научной работой. Мы сможем все сделать вдвоем, — настоял Эрик, сам не понимая, почему не соглашается. Помощник Чарльза проявлял себя только с лучшей стороны, но Эрику хотелось держать его подальше. Словно ему здесь было не место. И чем меньше он попадался на глаза, тем было лучше.— Хорошо. Тогда я пойду соберусь, — Чарльз высвободил свою руку из хватки Эрика и поднялся на ноги. — А тебе нужно будет поймать экипаж. Уоррен вызовет за мной свой. Я не знаю адреса…— Ты согласился вслепую ехать в его экипаже? — строго спросил Эрик, не в силах скрыть волнение. Он тоже поднялся и пошел вслед за Чарльзом, который уже направился в спальню, чтобы переодеться. — Кто знает, куда он намерен тебя отвезти. И ты еще собирался отправиться один!— Это просто ресторан.— Или лесная чаща. Я видел, как он на тебя смотрит, и знаю, что он не получит желаемого иначе как силой. Так что не удивлюсь, если он решится на такое.— Так, — Чарльз остановился на середине лестницы, из-за ее наклона оказавшись с Эриком одного роста, и строго ткнул пальцем ему в грудь, хмуро глядя на своего защитника. — Я не маленькая девчонка, которую можно взять силой в подворотне. Тебе это ясно? И ты перестанешь таким образом обо мне думать. Вчера я мог справиться сам. И сегодня мне не нужна дополнительная опека.— Я не говорил, что считаю тебя таким, — тихо ответил Эрик, но его уверенности поубавилось от одного взгляда Ксавьера.— Вот и славно, — Чарльз натянуто улыбнулся и поправил лацканы пиджака Леншерра. — Тогда можешь поехать за мной следом. Но просто дождись, пока я поговорю с Уортингтоном, — и Чарльз продолжил свой путь. Эрик следовал за ним по пятам, пока они не дошли до спальни, и только когда Чарльз стал менять рубашку с жилетом, Эрик добавил:— Я ему не доверяю.— Я тоже.— И… — Леншерр нервно сглотнул, глядя на полуобнаженное тело Ксавьера, который застыл у шкафа, подбирая рубашку. У него была широкая сильная спина, и руки вовсе не казались слабыми, но Эрику все равно чудилась хрупкость и нежность в его чертах. Круглые плечи и россыпь веснушек на бледной коже, проступающие бугорки позвонков… Глядя на него, Эрик не хотел представлять, как Чарльзу придется с кем-то драться, как на этом теле появятся синяки и раны. Или, не дай бог, шрамы. Он должен был оставаться как образ с картины. Как туманное воспоминание о чем-то прекрасном…Сказать это было не просто — что-то максимально близкое к комплиментам, в которых Эрик никогда не был силен:— Я не хочу, чтобы он даже касался тебя.— Вчера мне показалось, что ты и сам этого не хочешь, — не оборачиваясь, с упреком сказал Ксавьер и, наконец определившись с вещами, начал собираться. Они оба почувствовали, как тишина между ними начала тяжелеть.Эрик нервно сглотнул и замер в оцепенении, лоб в лоб столкнувшись с тем самым разговором, которого избегал. Но сейчас повода бежать не было. Правда, и подходящих слов он не находил — лишь сердце билось в груди, быстро и тяжело ударяясь о грудную клетку.Он шагал, словно сквозь туман, и чувствовал, как раскачивается пол под ногами с каждым его шагом, приближающим к Чарльзу. Он был плох в таких разговорах, но действия могли сказать куда больше, чем неловкие слова и скомканные фразы.Леншерр развернул Чарльза за плечо и не позволил ему задать вопрос, который готов был сорваться с губ, перекрыв его поцелуем. Не осторожничая и не спрашивая разрешения, отчаянно нападая на Чарльза, боясь, что и секунда промедления может стать фатальной.Жилет выпал из рук доктора, и Эрик ощутил, как Чарльз обхватил его за плечи, растерянно отвечая на поцелуй, охотно размыкая губы, позволяя чужому языку сплестись со своим. Его короткая бородка покалывала лицо, но это делало поцелуй еще более реальным.Эрик стал стаскивать с Чарльза рубашку, которую он так и не успел застегнуть, и ткань упала на пол рядом с жилетом. Леншерр обхватил Чарльза и нервно вздрогнул, ощущая под ладонями его теплую кожу. Это чувство пронзило его, словно удар молнии. Он даже прервал поцелуй, нервно вздыхая во влажные губы Чарльза. Все, на что его хватило, — поглаживать Ксавьера, впитывая его тепло кожей израненных рук, ощущать выступающие лопатки и бугорки позвонков пальцами, которые начали дрожать от волнения. Он смотрел на Чарльза так, словно сам не понимал, как решился на это, и теперь ему нужно было разрешение и одобрение. И он получил его. Легкий кивок, бережное прикосновение рук к его лицу, а затем Чарльз отступил назад, отводя Эрика к кровати, не говоря ни слова, позволяя Леншерру оказаться сверху. Ксавьер потянул его за ворот рубашки, снова вовлекая в поцелуй, запуская пальцы в его волосы на затылке и придерживая, словно не веря, что Эрик не отстранится снова.Все мысли куда-то улетучились, остались лишь желания, жгучие, забытые, слишком острые. Эрик вжал Чарльза в кровать, толкаясь языком в его жаркий рот, а его руки жадно заскользили по обнаженному телу. Он чувствовал ребра под тонкой кожей, ощущал, как напрягается живот под его ладонями, как руки задевают бусинки нежных сосков, — все это дурманило в сотни раз сильнее, чем наркотический дым в ?Авеле?. Коже становилось жарко, и член все увереннее наливался кровью. Эрик отстранился от губ Чарльза, чувствуя, как тот крепче впился в его волосы, не позволяя отодвинуться слишком далеко, но Леншерр только ухмыльнулся, глядя на раскрасневшегося доктора и его мягкие алые губы, которыми хотелось наслаждаться снова и снова. Но уделять внимание только им было бы слишком несправедливо. Эрик нервно выдохнул и коснулся носом подбородка Чарльза, и тот тут же послушно запрокинул голову, обнажая перед Эриком изящную шею, к которой Леншерр тут же припал губами, чувствуя, как под его языком бьется пульс Чарльза. Такой же бешеный, как и у самого Леншерра.Эрик прикрыл глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Он тонул в запахе Чарльза, хотел целиком в нем раствориться. Теперь он наконец-то прикасался к нему, вылизывал его шею, касался губами его кадыка и прикусывал нежную кожу в самом основании шеи. Скользя руками по вздрагивающему горячему телу и сжимая пальцами нежные розовые соски, слыша тихие возбужденные вздохи Чарльза и чувствуя, как его короткие ногти царапают голову, Эрик не понимал, где он прежде брал силы, чтобы сдерживаться. Он хотел этого с первой секунды, как только увидел Чарльза, пусть даже не понимал этого. И столько времени было упущено, пока он не осознавал этого, что просто невозможно было не злиться на себя. И он только еще сильнее желал Чарльза, словно за один раз смог бы сделать с ним все, что хотел, но не делал до этого.Эрик спускался все ниже, сжимал бока Чарльза, а тот впился в его плечи, подаваясь к нему навстречу и запрокидывая голову, тихо вздыхая, издавая невероятные тихие стоны каждый раз, когда Леншерр проводил языком по его коже или впивался в нее зубами.Такое горячее светлое чистое тело. Эрик не мог им насладиться. Слишком долго он был одинок, забыл, что на коже может не быть ожогов и шрамов. И теперь Чарльз был для него подобен чему-то неземному, чистому и светлому. Эрик вжимался в него, словно любое прикосновение могло исцелить и его самого. Он обхватил губами затвердевший сосок Чарльза и принялся ласкать его языком, не уверенный, что эта ласка будет приятна Чарльзу, но тот, на удивление, реагировал жарко. Дышал чаще, а Эрик покачивался на его вздымающейся груди, скользил руками по бедрам, очерчивал контур выступающих косточек у самой линии брюк, а затем замер, жарко дыша в ключицу Ксавьера, медленно вытягивая ремень из петель и не зная, остановит ли его Чарльз. Но тот и не думал препятствовать, напротив, принялся поглаживать Эрика по затылку, задевая уши, шею и плечи, даже не пытаясь в этот раз снять с него хоть что-то или забраться ему под одежду.Леншерр прижался губами к груди Чарльза прямо в том месте, где ярче всего ощущалось его сердцебиение. Он расстегнул брюки Ксавьера и приподнялся, садясь в кровати, чтобы стянуть ненужную ткань с тела Чарльза. Тот сам принялся ерзать и выгибаться, а потом приподнял бедра, позволяя брюкам заскользить по ногам. Эрик тихо охнул, увидев, как плотно очерчивает ткань нижнего белья, на котором уже были влажные пятна, твердый член Чарльза. Эрик протянул руку, накрывая его ладонью, и принялся поглаживать, свободной рукой удерживая Чарльза за колено, заставляя его шире развести ноги.— Эрик, — позвал его Чарльз сиплым голосом, когда тот обхватил влажную головку сквозь ткань, сжимая ее в руке, разминая и поглаживая, заставляя бедра Чарльза вздрагивать, а ткань — становиться еще более влажной. — Хватит уже, — пробормотал Чарльз, и прежде чем Эрик успел испугаться его слов или хотя бы понять их, Ксавьер сел в постели, придвигаясь к Эрику плотнее, и набросился на него с новым поцелуем, чтобы отвлечь, пока сам он, на удивление, ловко и быстро начал расстегивать брюки Леншерра, приспуская их сразу вместе с бельем ровно на столько, чтобы высвободить тяжелый горячий член из тисков ткани. Ксавьер сжал его в руке, вырывая из груди Эрика протяжный стон удовольствия. Тот едва не рухнул на кровать, когда Чарльз обхватил ногами его талию, усаживаясь к нему вплотную, да еще и успел избавиться от нижнего белья, потому что его влажный член скользнул по члену Эрика, вызывая дрожь во всем теле. А Ксавьер не отстранялся от его губ, то лаская их поцелуями, то покусывая или дразня языком, заставляя Эрика теряться в ощущениях и сдавать позиции. Заставляя следовать за движениями Чарльза и наслаждаться этим, продолжая играть с ним в эту игру, полную вздохов и стонов, запаха пота и страсти. И Эрик не мог насытиться его обнаженным телом, лаская ноги Чарльза, цепляя пальцами резинку на черных гольфах с подтяжками, которые так и остались на Чарльзе последней одеждой.Леншерр с упоением касался упругих бедер Ксавьера, сжимая и поглаживая их, пока Чарльз не перехватил его правую руку. Дальше направлять не было нужды. Эрик прикусил нижнюю губу Чарльза, которая уже приобрела сладкий вишневый оттенок от бесконечных поцелуев, и перехватил инициативу. Он обхватил оба их члена, крепко сжимая их вместе и растирая влагу по упругим головкам, пока Чарльз, задыхаясь, начал легко покачиваться, пытаясь толкаться в руку Эрика и сильнее тереться о его член. Он изо всех сил старался держаться только за плечи Леншерра, цепляться только за его волосы и не позволял себе лезть к нему под одежду, пусть даже его глаза были темными от страсти, а руки сами тянулись к пуговицам на рубашке или жилете. Но сейчас об этом было сложно думать.Эрик крепче сжал их вместе и принялся двигать рукой быстрее. Каждое его движение отдавалось влажным хлюпающим звуком, мокрые пальцы легко скользили по членам, и Чарльз не мог не двигаться, желая снова и снова чувствовать, как соприкасаются и трутся друг о друга чувствительные головки их членов. Он чувствовал жар влажных пальцев Эрика на своей плоти, движения его руки, сжимающей так крепко, что хотелось выть от удовольствия, но Чарльз только сгибался, припадая к Эрику ближе. Лихорадочно касался губами его лица и плеча, выстанывая его имя все чаще и неразборчивее, слыша, как Эрик сам сипло стонет, пытаясь сдерживаться, чтобы продлить эту мучительно-сладкую пытку подольше. Свободной рукой он схватил Чарльза под зад, сжимая его ягодицы, впиваясь в них ногтями и стараясь притянуть Чарльза ближе, полностью усадить его на себя.В жарком мареве тело полыхало от страсти, одежда липла к влажной от пота коже, а мышцы напрягались, как натянутые струны. Эрик видел только Чарльза, чувствовал только его и впивался в него сильнее, желая поглотить полностью и самому раствориться в общих чувствах, взять его целиком и без остатка. Но так трудно было даже просто поцеловать его, когда нечем дышать, когда губы не слушаются, а перед глазами темнеет от подступающего оргазма, который уже отдавался пульсацией в члене и висках. Ксавьер больше не мог сдерживать стоны, начал дрожать и сильнее двигать бедрами, сбивая ритм движений Эрика, ускоряя его. Он впился в плечи Леншерра так, что, казалось, вот-вот порвет ткань жилета и вопьется ногтями в израненную кожу. На последнем стоне с его губ сорвалось имя Леншерра, и тот ощутил, как его кулак наполнился вязкой спермой, которая начала стекать по его руке. Он ускорил движения, нагоняя Чарльза, который теперь пытался отдышаться.Перед глазами был только он, все еще извивающийся в его руках, прекрасный, обнаженный… его. И перед самым оргазмом Эрик видел только эти пронзительные яркие глаза, затуманенные страстью.Чарльз уронил голову на плечо Эрика и обхватил его руками, бережно обнимая. Они оба замерли, пытаясь отдышаться, и никому из них не хотелось шевелиться. Эрик так вовсе желал бы застыть так навечно, потому что в это мгновение он был настолько живым и переполненным ощущениями, что вся жизнь казалась сном, и только этот момент был чем-то настоящим. Он разжал запачканную руку и оперся ею о кровать, а другой принялся медленно поглаживать спину Ксавьера, скользя пальцами вдоль позвоночника, от самого копчика до шейного позвонка и обратно, пока Чарльз не начал двигаться, слезая с Эрика. Прежде чем сесть рядом, он мазнул губами по щеке Леншерра, довольно ухмыляясь, а затем просто откинулся на спину, совершенно не стесняясь ни своей наготы, ни взгляда Эрика, который не смог бы не смотреть на что-то столь прекрасное.— Мне нужно одеваться, — лениво протянул Чарльз, пока Эрик поглаживал его ногу от лодыжки до колена, скользя чистой ладонью по ткани гольфа. — А тебе переодеться.— М? — Эрик был как одурманенный происходящим, просто поправил свои брюки, не осознавая, что сейчас вся его одежда смята и запачкана спермой. А запах пота, хоть они оба этого и не чувствовали, пропитал не только одежду, но и всю спальню.— Ты же хотел меня сопровождать, разве нет?— Да. Конечно, — Эрик отвечал машинально. Сейчас он уже не хотел выходить из дома, думал только о том, что нужно лечь с Чарльзом, и размышлял, сколько тому потребуется времени на отдых, прежде чем они смогут повторить.— Тогда тебе нужно переодеться. Я взял на себя смелость и попросил Игоря купить несколько пар костюмов по твоим меркам. Но давал я их на глаз, надеюсь, не ошибся, — улыбнулся Чарльз и приподнялся на локтях. Эрик же смотрел на него, и вялотекущие мысли были заполнены лишь желанием, чтобы Чарльз больше никогда не одевался.— Ты купил мне одежду? — Леншерр все же решил, что может устроиться рядом с Чарльзом, и улыбка Ксавьера придала ему уверенности. Тот явно не возражал, когда Эрик снова потянулся к нему, не в состоянии не прикасаться к столь желанному и доступному телу.— Да. Ты все же практически живешь у меня, а одежды твоей тут нет.— Я не живу у тебя.— Неужели?— Я… Ох, — выдохнул Эрик, только теперь осознавая, как давно он не был в своей квартире.— Все в порядке. Я рад этому, — прошептал Чарльз, придвигаясь ближе. — Более того, я…— Господин Ксавьер! — раздался громкий голос Игоря за дверью, и Эрик тут же подскочил на месте, а мысли растерянно перемешались.— Не входи, — спокойно крикнул Ксавьер своему помощнику. — Что случилось?— За вами приехала повозка.— Уже? Проклятье, — Ксавьер недовольно простонал и неохотно слез с кровати. — Пусть ждет, буду минут через двадцать. Эрик, собирайся.— Хорошо, господин, — ответил юноша, прижимаясь к чуть приоткрытой двери, возле которой он провел последние полчаса. Глаза резало от боли, а в душе была черная пустота. Он не знал, как заставить себя сдвинуться с места. Даже когда он полностью закрыл дверь, то лишь каким-то неимоверным усилием воли направил свое тело к лестнице, пока разум все еще был полон жарких образов с его драгоценным господином. Он никогда не представлял, что Чарльз может быть настолько прекрасным. Таким соблазнительным. Его тело все еще пылало, а глаза слезились. Он видел своего господина таким разгоряченным в чужих руках и мог лишь мечтать оказаться в той комнате вместо ненавистного инспектора.Стоны Чарльза эхом звучали в его голове, а тело ломило от боли и возбуждения. Он шел к прихожей и отстраненно думал о том, каким еще он сможет увидеть своего господина, пока инспектор будет жить у них?