Заметка восьмая: cupido (1/1)

Быть в сознании было непривычно, голова еще кружилась, а тело казалось ватным. Эрик держался за стену и смотрел на открытую дверь перед собой. Он столько времени мечтал об этом, но сейчас путь на волю казался насмешкой, потому что за порогом не было никакой свободы — только силуэты людей в медицинских масках.— Ну же! Мы можем сделать это силой, Эрик, но мне бы хотелось проверить, как функционирует твое тело.— Пошел к черту, — слова сиплым хрипом сорвались с сухих потрескавшихся губ. Язык едва не прилипал к небу от нехватки влаги.— Что, прости? Я не понял. Кто-то расслышал? На каком языке, кстати, он говорит?— На немецком, господин.— Хорошо, значит немецкий. Герр Леншерр, я восхищен вашей тягой к жизни. И тем, что смогло выдержать ваше тело, даже с учетом всего того, что мы опробовали на вас. Вы не представляете себе, сколько раз я терял образцы при подобных исследованиях, но вы… Вы стоите на своих собственных ногах! Это потрясающе! И я не намерен упускать этот шанс. Нам надо проверить ваши рефлексы и скорость восстановления, ваш мышечный тонус… Если я прав, то вы поистине не зря все это время были моим любимцем. О да, вы станете настоящей жемчужиной моих исследований. Давайте же. Выходите. Прошу, мне бы не хотелось вас заставлять.— Где я?— Проклятье, вы уверены, что он полностью в сознании?Шаги. Эрик увидел, как к нему приближается мужчина в халате, дернулся, когда холодные руки коснулись его лица и повернули его на свет, оттянули веко, чтобы лучше рассмотреть зрачок.— Прочь! — Эрик попытался оттолкнуть врача, но тело двигалось медленно, тот успел увернуться и даже не стал мешать, когда пациент бросился к двери, пусть и знал, что там охрана. Он не мог позволить снова приковать себя к кровати. Только не обратно туда, только не все это снова…— О, это прекрасно. Давай, увереннее. Я столько корпел над твоими мышцами, они должны работать лучше, чем сейчас. Ну же! — с маниакальным восхищением проговорил врач за порогом, и все внутри вдруг загорелось от гнева, а руки до дрожи сжались в кулаки. Эрик ощутил, как алая вспышка затмила его взор, а по телу разлился колкий жар силы. Этот ублюдок резал его здесь день ото дня. Это он нависал над ним со скальпелем, из-за него Эрик просыпался в агонии и не узнавал своего тела, из-за него он несколько месяцев пролежал с какой-то тряпкой на лице, даже после того как сняли бинты, потому что санитарам становилось плохо от одного вида его лица! Из-за него…Хриплый рык завибрировал в горле и сорвался с губ, а Эрик со всех сил бросился на врача, желая одним ударом размозжить его проклятую голову. Удар пришелся о стену, и прочный камень натужно захрустел, отдаваясь волной боли в костях. По стене разошлись трещины. Один удар, способный превратить череп с мозгами в кровавое месиво, которое растеклось бы по сломанным камням.И вместе с этим ударом ушли все силы и подкосились ноги. И, падая на пол, Эрик слышал аплодисменты своего ?врача?.— Восхитительно! Вы только посмотрите на это! Черт возьми, восхитительно! Это правда сработало.— Сэр, он отключается.— Ничего. Откачайте его и подлатайте. Ох, Эрик, ты мое любимое творение. Сколько же мне еще нужно проверить! Поставьте его на ноги, живо!— Но, сэр…— Быстро. И отведите в зал. Хочу проверить, насколько он вынослив.Эрик резко подскочил в кровати и приподнялся на локте. Сердце гулко билось в груди. Потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где он находится, и осознать, что бояться нечего, хотя аплодисменты и смех доктора все еще звучали в его голове.— Проклятье, — пробормотал он и перекатился на бок. И тут же замер, едва не уткнувшись в спящего рядом Ксавьера. Его волосы растрепались, а лицо было тревожным, меж бровей залегла глубокая морщина, и Леншерр понял, что не одного его этой ночью мучили кошмары. Ксавьер каким-то образом выпутался из одеяла, и теперь оно лишь краем обвивало его талию. Тусклый утренний свет падал на его худые голые ноги и обнаженную грудь, едва прикрытую пижамной рубашкой, которая умудрилась соскользнуть с плеча, открывая свету бледную и такую чистую кожу с россыпью аккуратных веснушек. Эрик замер и даже дышать стал осторожнее, начиная думать, что он все еще спит. В кои-то веки ему повезло — его кошмар каким-то образом перетек во что-то куда более приятное. Это зрелище разгоняло весь мрак его ночных видений, вот только прикоснуться к Чарльзу Эрик не решался, боясь, что тот исчезнет. Он помнил, как они ложились в эту кровать. Равно как и помнил, что Чарльз определенно был одет. Он не мог просто так раздеться — у Эрика был слишком чуткий сон, чтобы не заметить этого. И все же…Чарльз дышал нервно, и его следовало разбудить. Леншерр потянулся к нему, протянул руку и почти коснулся круглого плеча, даже ощутил тепло кожи. И этого оказалось достаточно, чтобы с губ сорвался тихий вздох, а в крови вспыхнуло пламя, жарким сгустком разгораясь в паху. Эрик отдернул руку, словно на самом деле мог обжечься, и подумал, что сейчас нужно встать и как можно тактичнее уйти. Только теперь его чувства стали цепляться за все вокруг. Слух улавливал тихое тревожное дыхание Чарльза, обоняние ощущало его легкий запах, и он казался таким чувственным и ярким, что Эрик без труда смог бы сказать, где кожа Ксавьера пахла приятнее всего, а где запах концентрировался в сладкие нотки, куда так и хотелось прижаться лицом. Задохнуться в этом аромате. Ближайшая была за ухом, прямо среди завитков каштановых волос, так близко, что это можно было сделать в считанные секунды. Но Эрик не шевелился. Он уже и не помнил, когда оказывался с кем-то в одной постели. Забыл это чувство и теперь испытывал его как в первый раз. И когда он снова потянулся к Чарльзу, то надеялся, что тот спит достаточно крепко.Холодные пальцы с длинными шрамами невесомо коснулись теплой и мягкой кожи Чарльза, и Эрик вздрогнул от этого ощущения. Он все время был в перчатках, которые поглощали любое прикосновение, и ощущать кого-то напрямую, кожей к коже, казалось чем-то невозможным. Он медленно провел от плеча к острой ключице, а от нее — по изящной шее. Собственное дыхание потяжелело, а чувство оказалось настолько пьянящим, что ощущать его кончиками пальцев стало мучительно. В сознании он уже готов был сорваться. Хотел узнать, каково это — чувствовать кожу Чарльза под своими губами, наблюдать за тем, как он будет реагировать на прикосновения…Эрик отдернул руку и встряхнул головой, словно его окатило из ведра холодной водой. Подрагивающей рукой он впился в одеяло и потянул его, пытаясь прикрыть Чарльза. Вот только это вышло у него не так аккуратно, как хотелось бы.— М-м-м, — прохрипел Чарльз и перекатился на спину, вяло приоткрывая свои вечно слезящиеся глаза.Эрик замер, как кот, которого застали за кражей рыбы. Им завладела какая-то глупая и совершенно детская мысль, что если он не будет двигаться, то Чарльз его и не заметит. Ну да, конечно. Не заметит почти что двухметрового мужчину прямо перед своим носом.— Доброе утро, Чарльз, — все же произнес он как можно спокойнее и сел в постели, а затем поспешил из нее вылезти. Его одежда помялась за ночь, и он пожалел, что не взял с собой что-то, чтобы переодеться, и лишь потом осознал, что изначально вовсе не собирался оставаться у Ксавьера. Даже удивительно было, что сейчас это не казалось ему странным, наоборот, он чувствовал себя вполне нормально в доме Чарльза и в его спальне. Если не считать натянутых штанов и дикой неловкости. О чем он вообще думал, оставаясь спать с Ксавьером в одной кровати, при том, что этот доктор имел на него какое-то непостижимое влияние?В тот момент он об этом не думал. Он чувствовал, что Чарльз боялся вновь оказаться один на один со своими воспоминаниями, и был рад остаться с ним, понимая, каково это, когда тебя сжигает заживо твое собственное прошлое.— Прости, я, должно быть, не заметил, как уснул. Мне следовало уйти в мою спальню… в гостевую спальню, — да что с ним сегодня? С самого утра мысли, словно жалкая посудина в шторм, неслись куда-то без его ведома.— Все в порядке, — на удивление спокойно ответил Чарльз, и Эрик, который успел сбежать к окну, обернулся через плечо, чтобы убедиться, что Ксавьера действительно не взбесило и не стеснило столь странное пробуждение. — Ты же сильно устал. Это было видно. Это ты прости — мне не следовало просить тебя остаться со мной. Просто… я даже имя ее не произносил столько лет, и его одного хватило, чтобы… Хах, ну вот… Прости, — Ксавьер тяжело вздохнул и сел в кровати, потер лицо ладонью, совершенно не заботясь о состоянии своей ночной рубашки, которая сползла так, что казалось, будто ее и вовсе не было.Эрик нервно сглотнул и понял, что ему придется еще какое-то время постоять к Чарльзу спиной.— Думаю, мне стоит оставить тебя… чтобы ты оделся.— Оу, это? — Чарльз фыркнул, а Эрик сделал вид, что смотрит в окно на просыпающийся город, хотя не видел ровным счетом ничего перед своими глазами, кроме образа Чарльза в постели, который теперь отражался в стекле. — Да, прости за этот вид, — Чарльз сказал это слишком легко и тихо хихикнул, — я проснулся ночью, оттого что жилет начал давить, и пришлось переодеться, но в темноте я не нашел пижамные штаны, поэтому взял только рубашку.— Ты просыпался ночью? — теперь Эрик обернулся, забыв обо всем, потому что не мог в это поверить.— Да. А что в этом такого? — Чарльз сполз с кровати и, тихо ступая босыми ногами по ковру, прошел к шкафу за одеждой, пока Эрик неотрывно следил за ним, невольно надеясь лучше рассмотреть полуобнаженного Ксавьера, которого совершенно не смущало его неприкрытое тело.— У меня чуткий сон. Я должен был проснуться, даже если бы ты просто встал с постели, — пояснил Леншерр, но Чарльз лишь пожал плечами.— Я же сказал, ты, должно быть, очень устал. А я могу быть очень тихим, если захочу, — сказал он с какой-то задумчивостью, натягивая брюки и переодевая рубашку, на пару минут обнажая спину с выступающими лопатками. — Эрик, — позвал его Ксавьер, так и не обернувшись, — спасибо, что остался со мной. Знаю, должно быть, ты в своей жизни узнал немало ужасных историй, с которыми моя и в одном ряду не стоит, но вчера… Спасибо.— Мы же друзья, верно? Как я мог оставить тебя? — искренне ответил Леншерр, стараясь не дать своему голосу надломиться и заставляя тон звучать небрежно. Словно у него прежде были друзья и он знал, что провести с кем-то ночь в обнимку в знак поддержки — это в порядке вещей.— Верно, — кивнул Чарльз и как-то странно скользнул взглядом по телу Эрика. Взгляд этот не походил ни на медицинский интерес, ни на те взгляды, что кидали на него люди на улицах. Леншерр не мог понять, что в нем и почему Чарльз ухмыляется. — И тебе, друг мой, стоит зайти в ванную.Эрик не сразу понял, что сказал Ксавьер, — слишком сложно было сосредоточиться, когда первым, что замаячило перед глазами этим утром, оказался полуобнаженный Чарльз, который даже сейчас не особенно спешил надевать рубашку. Он был меньше и изящнее Эрика, но назвать его хрупким или женственным язык не поворачивался. Он определенно был сложен хорошо: мускулы, пусть проступали не рельефом, были видны, а живот казался худым, словно Чарльз не слишком любил поесть. При каждом вздохе кожа чуть натягивалась, делая ребра более заметными, и Эрику захотелось прикоснуться к его груди, провести рукой, ощущая тепло тела, каждый изгиб под своей ладонью…— Что? — только теперь ответил Леншерр, осознав слова Чарльза.— Это нормальная физиологическая реакция. Зато как врач могу сказать, что как мужчина ты в отличной форме, — с лукавой улыбкой заметил Чарльз, наконец надевая рубашку.— Эм, — только и смог выдавить из себя Эрик. Он не был уверен, что сказал еще хоть что-то, прежде чем направиться в ванную, чувствуя, как гулко забилось сердце. В душе тихо заурчало очень жаркое и хищное чувство, разительно отличавшееся от того, что пробуждал в нем темный, жаждущий мести зверь, к которому он привык. Это чувство было совершенно другим. Жарким, игривым, голодным. Оно хотело ответить на слова Ксавьера, вступить с ним хотя бы в словесную дуэль, отбиться парочкой двусмысленных фраз. Поиграть с ним, увидеть его улыбку и блеск в глазах. Эрик хотел позволить себе это, забыв обо всем, хотел ощутить жар чужой, такой гладкой и усыпанной бледными веснушками кожи…Ему правда нужно было запереться в ванной и тихо проклинать себя за несдержанность. Хотя Чарльз принял это весьма спокойно.— Эрик, — раздался стук в дверь, и Леншерр дернулся, сам не зная, что собирался сделать. — Эм… ты мог бы оставить одежду на кровати. Я распоряжусь, чтобы Игорь ею занялся. Он приведет ее в порядок, а ты пока можешь взять мой халат. Мне он великоват, но, думаю, тебе придется впору.— Это излишне. Правда.— Я настаиваю, — сказал Ксавьер, и сейчас его тон был таким решительным, что Эрик даже не знал, как отказать. — Приводи себя в порядок, я пойду во вторую ванную. Встретимся за завтраком. Хорошо?— Да, — вот и все, что он смог ответить, поражаясь тому, как легко ему было идти на поводу у Чарльза. Легко соглашаться на то, что в других обстоятельствах вызвало бы отторжение или злость. Сейчас ему нужен был холодный душ и что-то, что помогло бы не думать о терпком запахе Чарльза и о тепле его тела, о надрывном, полном боли и доверия голосе, который, словно прочная струна, опутал его сердце и впился глубоко под кожу. Хорошо, что вода успела остыть за ночь.Это помогло, но лишь отчасти, и Эрик все же замялся, не решаясь снять одежду в чужом доме. Чарльз был прав: халат подходил ему по размеру. Он был тяжелым и плотным, но его длина доходила лишь до середины икры и непременно обнажила бы изувеченные ноги со следами ожогов, а их Эрик старался скрывать тщательнее, чем прочие шрамы. И все же… они в доме вдвоем. Чарльз не будет смотреть на него как на изувеченного урода. Он уже доказал это не раз. Можно было позволить себе расслабиться. Пусть ненадолго.Он сложил свою мятую одежду, разделся до белья и плотно закутался в халат, чувствуя себя полным идиотом ровно до того момента, пока не осознал, что темно-бордовая ткань была пропитана запахом Чарльза. Он вскружил голову, и вот уже словно Эрик и не умывался холодной водой.Это оказалось сложнее, чем он думал. То чувство, которое еще недавно он не осознавал, теперь горело сильнее лесного пожара, становясь все ярче и навязчивее. А еще чутье, которое подсказывало, что можно сделать шаг вперед. Чарльз вел себя… слишком спокойно. И пусть тот поцелуй был на эмоциях и из благодарности, он все же был, и Чарльз явно не испытывал из-за него брезгливости. И сам попросил провести с ним ночь. А это сильно отвлекало от их общей цели, и выкинуть мысли о Чарльзе из головы никак не получалось. Он был повсюду, и Эрик соврал бы, если бы сказал, что хочет избавиться от этого наваждения.Всего пара минут. Это лишь фантазии. Он сможет выйти к Чарльзу, словно ничего и не было. А пока нужно было только закрыть глаза и снова вспомнить полуобнаженного мужчину в блеклом утреннем свете. Представить тепло его кожи под своими губами. Его тихий вздох и тело, которое выгибается под прикосновениями. Эрик мог это почувствовать так отчетливо, словно все еще находился в постели, обхватывая Чарльза руками и вжимаясь в его жаркое тело, чувствуя, как Ксавьер цепляется за его спину и льнет ближе к нему, тихо постанывая от каждого движения.Эрик тяжело дышал, тщательно отмывая руки и в очередной раз умываясь, и начинал сомневаться в том, что сможет сейчас смотреть в глаза Чарльзу. Он надел домашние тапочки, стоявшие в ванной, и, выходя в комнату, чувствовал себя донельзя некомфортно. Какое-то время всерьез думал надеть свою одежду, не обращая внимания на ее состояние, но вместо этого оставил ее на смятой кровати и направился к выходу, чувствуя, как с каждым шагом стены медленно сужаются, норовя его задавить. Он бесшумно прошел на кухню, запахнув халат так плотно, как это только было возможно, и застал Чарльза, когда тот заваривал кофе.— Ты быстро, — обернувшись, ухмыльнулся он. — Игорь отправился разбираться с вещами. Он уже успел позавтракать и пока будет занят стиркой, — доктор отодвинул стул, приглашая Эрика сесть за стол, но тот все еще мялся в дверях кухни и, казалось, боялся выйти из серой тени коридора на утренний свет, заливавший кухню. — Он занят, Эрик. Мы здесь одни. Тебе не о чем беспокоиться.— Закрой окна, — неохотно попросил Леншерр, и Чарльз не стал задавать лишних вопросов, выполнил его просьбу, позволяя и кухне скрыться в полумраке, но все же зажег пару ламп, чтобы не блуждать в потемках.

— Если тебе неудобно, то можешь взять что-то из моей одежды, но, друг мой, боюсь, она вряд ли придется тебе впору.— Тут только ты, — постарался небрежно отмахнуться Эрик, но неловкость и напряженность никуда не делись. Он не мог сидеть на месте, пока хозяин дома гостеприимно суетился вокруг него, и потому начал помогать ему готовить тосты. Какое-то время кухню окутывала легкая ненавязчивая тишина, прерывавшаяся лишь звоном посуды и легким, едва слышным шумом, доносившимся с улицы сквозь закрытые окна.— Я… знаю, что это не мое дело. И не настаиваю, — начал Чарльз и нервно сглотнул, пригладил свою аккуратную рыжую бородку и поставил чашки с кофе на стол. — Но, если ты захочешь поговорить о том… что с тобой было, я хочу быть рядом.— Может, когда-нибудь… — Эрик дернул плечом и нахмурился, поставил на стол тосты и масло и еще раз поправил халат. На нем не было пуговиц, и он все время норовил слегка распахнуться, словно не желая надежно скрывать тело. Лацканы приходилось поправлять и придерживать, чтобы не оголилось что-то кроме шеи.— Тебе не стоит этого бояться. Ты же знаешь: что бы ты ни скрывал под одеждой…— Как ты себя чувствуешь? — перебил его Эрик, не желая продолжать этот разговор, и отпил немного кофе. Чарльз вздохнул и отодвинул стул, чтобы сесть рядом.— Лучше. На самом деле я не помню, когда мне в последний раз было так хорошо на душе, — он сел немного неуклюже и задел ногой ногу Эрика, тут же ощутив, как тот поспешно ее отстранил, чтобы оборвать случайное касание. Леншерр торопливо стал завтракать, а вот Чарльз больше наблюдал за своим гостем и совершенно не спешил браться за еду, только спустя несколько секунд тихо добавил, боясь, что его гость того и гляди поперхнется. — Эрик, не переживай. Тебе не о чем волноваться. Если тебе некомфортно в таком виде рядом со мной, то я могу позавтракать в кабинете.— М-м, — Леншерр и правда чуть не поперхнулся и посмотрел на голубоглазого хозяина дома с волнением и легкой тенью сожаления, но объяснить свое состояние ему было сложно. Хотя все же кое-что он точно мог сказать Ксавьеру. — Нет. Все в порядке, дело не в тебе. Я не привык находиться где-то кроме дома в подобном виде. И из-за этого мне не по себе.— А я уже начал переживать, что это из-за того, что мы спали вместе, — с облегчением выдохнул Чарльз и припал губами к фарфоровой кружке, вновь заставляя Эрика позабыть про еду. И если бы его кожа не приобрела после опытов болезненно-бледный цвет и была здоровой, то румянец оказался бы куда более заметным.— Мы не спали вместе, — буркнул Эрик, уткнувшись взглядом в тарелку, чувствуя, как гулко вдруг забилось сердце. Словно Чарльз влез в его голову и прочел все его мысли и желания, а теперь играл с ним за завтраком, просто чтобы взбодриться.— Ты так и не смог уснуть? — обеспокоенно спросил хозяин дома, и Эрик почему-то почувствовал себя виноватым, а любые проявления более чем дружеской симпатии со стороны Ксавьера готов был списать на воображение — настолько искренне невинно задал Чарльз свой вопрос. Словно вовсе не понимал, сколь странной и соблазнительной была для Эрика эта ночь и к чему она могла бы привести.— Может, несколько часов, — пожал плечами Леншерр.— Я толкался во сне? Или говорил? Или все же разбудил тебя, пока раздевался?— Нет, — прекрасно! Теперь образ раздевающегося Ксавьера, лежащего рядом с ним этим утром, стал еще ярче в его сознании и озарился новыми красками. Мысли сами собой начали выстраиваться в картины, где в темной комнате Ксавьер на ощупь снимает одежду и пытается найти свою пижаму…— Прости, — тихо произнес Чарльз и потер переносицу, а затем с болью посмотрел на Эрика. — Ты жалеешь о том, что сказал мне ночью? Все в порядке, я понимаю. И не хочу, чтобы тебе было со мной трудно из-за этого. Я же вижу, что ты не из тех, кто любит откровенничать.— Дело не в этом. Я сказал это, потому что хотел, чтобы ты знал. Когда мы найдем его, ты должен понимать, что будет после.— Ты думал, я отвернусь от тебя? Или попытаюсь остановить? — возмущенно спросил доктор, отставив пустую чашку.— Возможно, — не стал подробно описывать свои опасения Леншерр, немного успокоившись из-за смены вектора их разговора.— Может, я и не видел всего твоего тела, но мне это и не нужно, чтобы предположить, что именно с тобой сделали. Я понял это еще в нашу первую встречу, как только осмотрел тот труп. Я видел одинаковые швы и могу сказать, сколько времени прошло, с тех пор как они зажили на твоем теле, и какие травмы они скрывают. А учитывая шрамы на твоих руках и лодыжках, очевидно, что это продолжалось годами. Мне не нужно делать осмотр, чтобы представить, что с тобой делали. И не думай, что я хоть на мгновение решил, будто стоит помешать тебе совершить задуманное, — внезапно прошипел Чарльз, и глаза его засияли. Дыхание сбилось, и он нервно вздохнул, поднимаясь на ноги и направляясь к раковине, чтобы зачем-то вымыть и без того чистые руки.— Ты знал об этом все это время?— Да, — Чарльз не оборачивался, впился в раковину, пытаясь дышать ровно, и, прежде чем Эрик решился продолжить этот разговор, выпалил, — мне нужно в университет. Уоррен наверняка уже что-то подготовил по ?Авелю?. Не хочу терять время. Дом полностью в твоем распоряжении, — и с этими словами он едва ли не выбежал из кухни.Эрик дернулся, порываясь встать из-за стола, но остался на месте, не зная, что сделать и что сказать Чарльзу, если он его сейчас догонит.Он остался на месте, чувствуя, как изнутри его разъедает холодное и темное чувство вины.***Чарльз успокоился, только когда добрался до университета. Волнение и вспышка гневной обиды отпустили его, и на смену им пришло жгучее сожаление. Не стоило так реагировать. Достаточно было лишь сдержаться, чтобы напряжение между ними спало. Он же видел Эрика и уже знал его достаточно хорошо, чтобы понимать причины его беспокойства, но он не мог успокоиться с самого утра. С того самого момента, как ощутил его дыхание на своем теле и прикосновения, такие легкие, словно они были частью сновидения. Он не знал, насколько хорошо ему удалось скрыть свое состояние этим утром. Было ли видно на его лице невероятное счастье и то, как сильно он хотел отбросить все условности и рамки приличия и, едва лишь увидев Эрика, потянуться к нему и коснуться его бледных губ. Это желание становилось слишком сильным, превращалось в навязчивую идею, а этим утром попросту дошло до болезненного состояния. Чарльз едва не выл от переполнявших его чувств. А за завтраком с трудом дышал спокойно при виде такого уютного и застенчиво нервничавшего инспектора Леншерра в своем же халате. И чем все кончилось? Он явно перестал думать этим утром и едва не прокололся. Едва сумел сдержать свои чувства, которые из нежной волны обернулись диким вихрем. Теперь Чарльз ощущал почти физическую потребность извиниться перед Эриком.И у него будет шанс сделать это в ?Авеле?. Шумная музыка, толпы людей, укромные комнаты, выпивка и звонкий смех. Чарльз избегал этого со студенческих времен, но сейчас он не отказался бы от подобного мероприятия. Тем более, на пару с Леншерром. И пусть Ксавьер знал, что его дорогой друг не просто хмурый монстр и что он способен веселиться, прежде он замечал подобное лишь во время их разговоров и партий в шахматы. Вот только и в ?Авеле? Эрик вряд ли собирался бросаться в танцевальные залы или напиваться до беспамятства. Все дело было в расследовании. Но разве одно так уж сильно мешало другому? Чарльз надеялся, что нет — небольшое отклонение от их расследования ничуть не повредит плану Эрика.Идя по коридорам, он не обращал внимания ни на взгляды удивленных учеников, ни на их голоса, даже когда кто-то здоровался или пытался привлечь его внимание.Все они сейчас были не важны, и, будь воля Чарльза, он бы ни за что не сунулся в это место лишний раз. Слишком многое ему напоминал этот университет, и это были не те воспоминания, которые следовало тормошить в сознании и душе.Прямой, хорошо освещенный коридор, широкий, с потертым деревянным полом. Чарльз решительным шагом направился в кабинет Уоррена и постучал лишь для приличия, прежде чем войти, не дождавшись разрешения.— О, Чарльз! Я не ожидал увидеть тебя так скоро, — белокурый ?ангел? медицинской науки поднялся с кресла, в котором устроился, просматривая газету и явно игнорируя свой рабочий стол со скопившимися там бумагами.— Приветствую. Я ненадолго. Хотел лишь спросить насчет ?Авеля?, — отчеканил Ксавьер и встал с неестественно прямой спиной, глядя на Уортингтона грозно. Тот же, напротив, игриво улыбнулся, поднимаясь с места и отбрасывая газету. Он шел плавно, словно покачиваясь, отчего Ксавьер подумал, что мужчина пьян в начале рабочего дня. Но он ошибся. По крайней мере, алкоголем от Уоррена не пахло, а вот парфюм так и щекотал нос.— Я могу рассчитывать на награду за то, как быстро я исполнил твое желание? — лукаво спросил мужчина, подходя все ближе, заставляя Чарльза напрячься.— Какую еще награду? — как можно холоднее спросил Ксавьер, когда его ?благодетель? уже стоял прямо перед ним. Еще чуть-чуть, и они бы соприкасались телами. Подобная близость вызывала раздражение у Чарльза, а трости, в которую можно было бы впиться пальцами, как назло не было, и все, что могло помочь расслабиться, так это мысли об Эрике.Расстроенном Эрике в бордовом халате, который так и остался в его доме. Ох, Чарльз надеялся, что Леншерр не ушел. От одной только мысли об этом сердце нервно заколотилось в груди, а во рту пересохло так сильно, что пришлось облизнуть губы в надежде ощутить, как оживает стянувшаяся кожа.— К примеру, ты мог бы выполнить одну мою маленькую просьбу.— Просьбу? Мне казалось, мы уже обговорили условия нашей сделки. Никаких изменений не принимаю, — процедил Ксавьер, гневно глядя на своего руководителя, не замечая, что под его свирепым взглядом мужчина напротив едва заметно покраснел и начал дышать чуть глубже.— И все же не думаю, что для тебя это стало бы проблемой.— Дату. Прошу, — с нажимом произнес Ксавьер и едва заметно дернулся, ощутив на своем лице легкое касание разочарованного вздоха Уоррена.— Я организовал встречу, она пройдет куда скорее, чем ты думаешь, и, знаешь, Чарльз, мне стоило немалых усилий и затрат сделать все в такой невероятный срок. Ведь обычно на созыв клуба уходят недели. Я даже думал лично зайти к тебе сегодня вечером, чтобы сообщить хорошие новости, но ты так кстати сам пришел ко мне.— Когда?— У меня есть условие.— Мы уже все обговорили. Или мне нужно повторить, чтобы ты все понял?— Хочешь преподать мне урок, профессор? Ох, я бы не отказался, чтобы ты вызвал меня к доске.— К какой, к черту, доске?— А к какой бы ты хотел? — странный блеск бледно-голубых глаз застал Чарльза врасплох.— Порой я не понимаю, о чем ты говоришь, — честно сказал он, а Уоррен обреченно вздохнул.— Встреча сегодня вечером, я напишу тебе адрес. Но, знаешь, Ксавьер, я бы хотел пойти туда вместе с тобой. Было бы прекрасно объявиться там вдвоем. Кроме того, я подобрал подходящее окружение, без предрассудков. Вечеринка будет закрытая, да к тому же будет более чем достаточно уютных приватных комнат.— Отлично, — просиял Ксавьер, и Уоррен восхищенно вздохнул, увидев, как воодушевился его профессор. Он торопливо отошел к столу, чтобы записать адрес, пока желание коснуться губ, обрамленных аккуратной мягкой бородкой, не пересилило его. — Вместе? Зачем? — удивился Чарльз и строго посмотрел на своего работодателя.— Потому что, насколько мне известно, ты давно не выходил в свет и тебе бы не помешало сопровождение, чтобы свыкнуться с такой толпой. И кто-то, кто будет присматривать за тобой в случае чего. Я слышал рассказы о том, что ты можешь вытворять по пьяни, и с удовольствием уберег бы тебя от излишеств. Помог бы контролировать твои желания.— В этом нет нужды — я не намерен пить на встрече ?Авеля?. И у меня есть сопровождающий.— Ох, Чарльз, твой малыш-помощник — это совсем не то. Да, он очаровательно невелик ростом и бегает за тобой как верный пес, но он не может тебе возразить. Тебе нужно что-то более серьезное.— Причем тут Игорь? Я не его имел в виду.— Но… — Уоррен вдруг занервничал и стал заламывать руки, — я не слышал, чтобы ты еще с кем-то общался. Ты же такой неприступный. К тебе невозможно близко подойти, не опасаясь обжечься.— Что за бред ты несешь? — скривился Ксавьер, убирая в карман пиджака записку со временем и местом проведения встречи. — Моя личная жизнь за пределами научной деятельности и работы в университете тебя не касается. А теперь прошу простить — у меня не так много времени, чтобы собраться, — отчеканил Чарльз и натянул хищную улыбку на лицо, прежде чем резко развернуться и направиться к выходу, не обращая внимания на горячий ревнивый взгляд Уортингтона.***Помощник Чарльза куда-то сбежал, лишь торопливо занес приведенные в порядок вещи, передал их Эрику, не переставая пялиться в пол, а затем пробормотал про какие-то дела и почту, шмыгнул в коридор и вовсе исчез из дома. Все же он был странный, и Леншерр мог бы придать этому значение, если бы все мысли его сейчас не были поглощены Ксавьером.Он наконец оделся, и стало легче дышать и думать, но даже теперь он с трудом мог понять, что произошло утром и почему Ксавьер так разгорячился. И это из-за того, что Эрик считал, что он, дипломированный врач, будет против осознанного убийства? Ведь это казалось таким очевидным. Пусть даже Чарльз смог прочесть его шрамы и понять скрывавшуюся за ними историю…Нужно будет все исправить. Извиниться. Выпить. Сыграть. А затем…Эрик не знал, что еще можно было сделать, чтобы не оскорбить или не оттолкнуть от себя Чарльза. Странный порыв схватить его и прижать к себе в страхе, что он снова ускользнет, казался глупым и детским. Чтобы как-то отвлечься, он вернулся в кабинет, где были разложены записи и наработки по их делу, и достал свой блокнот, в котором уже через пару минут была новая пометка по доктору Эссексу. Да, пока не было никаких доказательств, и даже его чутье молчало о причастности этого врача к делу, но тем не менее пока все приводило к нему. Стоило начать приглядывать за этим врачом.Погрузившись в изучение сделанных им же записей из клиники, он смог ненадолго забыться, хотя стоило ему услышать шум открывшейся двери, как он сорвался с места, словно сторожевой пес, услышавший нарушителей.— У меня для тебя… Оу, — Чарльз едва не столкнулся с Эриком в коридоре и нервно улыбнулся своему другу, — я вижу, ты уже одет. Замечательно.— Ты ушел так поспешно, я даже не успел…— Все в порядке. И, как я уже начал говорить, у меня есть отличные новости.— Какие? — Эрик подошел ближе и нерешительно коснулся предплечья Ксавьера, боясь, что тот сорвется с места или отойдет подальше от него после всего того, что случилось утром. Но Чарльз не стремился убежать, а от простого прикосновения лишь подался ближе и так лукаво улыбнулся, что сердце детектива забилось где-то у самого горла.— Дорогой мой Эрик, позволь мне этой ночью, — его тон звучал определенно соблазнительно, либо же у Леншерра начала ехать крыша от переживаний. И второй вариант казался более чем правдоподобным, особенно когда Чарльз приподнялся на цыпочки так, что первым порывом было коснуться его мягких губ, — пригласить тебя на бал в ?Авеле?.— А? — тихо выдохнул Леншерр, заставляя себя не подаваться навстречу Чарльзу, и тот очаровательно хмыкнул.— Ты же не откажешь мне? Сопровождающий не помешает.— ?Авель??! — только теперь понял Леншерр и уже обеими руками впился в Чарльза, понимая, что точно готов его расцеловать. — Как ты это устроил?!— Я же говорил, я член этого клуба и у меня есть… знакомые.— Да. Да, конечно, прости. Во сколько начало? — уже спокойнее спросил инспектор, выпуская доктора из рук.— В семь. Думаю, тебе стоит переодеться.— А что не так с моей одеждой?— Не совсем… парадная.— Не говори ерунды. Мне и не нужно выглядеть, как один из членов клуба. Скажешь, что я твой помощник или телохранитель.— А ты бы хотел им быть?— Это будет понятным объяснением.— Я имел в виду, ты правда думаешь, что мое тело нужно охранять?— Ты выглядишь как тот, кто смог бы постоять за себя сам, но я предпочту вступить в бой вместо тебя.— Занятно, — пожал плечами Ксавьер и похлопал Эрика по плечу. — Тогда я пока переоденусь. У нас будет достаточно времени. Могли бы сыграть в шахматы. И ты обещал блеснуть своими кулинарными талантами. Игорь как раз скоро вернется с рынка.***— Они сменили место? — первым делом спросил Эрик, выходя из экипажа.— А с чего ты решил, что собрания ?Авеля? проходят в каком-то одном месте? Это вечеринка медиков, молодых ученых, студентов из богатых семей — им нравится ореол таинственности вокруг этих сборищ. В свое время, когда я только учился, мне тоже это нравилось. У ?Авеля? нет ни стандартного организатора, ни места регулярного проведения. Даже общей тематики нет — ее придумывает сам организатор.— Но отец Яноша дал мне адрес ?Авеля?.— Видимо, там проводилась последняя встреча, о которой он знал, — пожал плечами Ксавьер, отпустил извозчика и принялся поправлять свой черный сюртук дорогого, но весьма простого кроя.— Ладно. Что мне нужно знать?— Что? — удивился Ксавьер, одергивая темно-синий жилет с тонким серебристым узором, и хмыкнул своим мыслям. — Думаю, только то, что тебе не стоит налегать на алкоголь или долго оставаться в одной компании. И ни в коем случае не играть в фанты.— Это вызывает только больше вопросов, — искренне признался Эрик, а Чарльз тихо рассмеялся и погладил его по плечу, поманив за собой к заднему входу огромного особняка. Это место располагалось в значительном отдалении от ближайших жилых домов, и по одной только территории поместья они ехали порядка четверти часа. Эрик напряженно думал, глядя на поля, сады и парки этого места, что если что-то произойдет, то полиция даже не сможет найти тут труп.Дворецкий проверил имя Ксавьера по спискам и с учтивым поклоном пропустил его вместе с сопровождающим в огромный светлый холл, где их сразу же накрыла веселая музыка, льющаяся из основного зала, и гул голосов.— Я думал, мы пришли к самому началу, — удивился Эрик, заметив полный зал танцующих людей, и нервно поправил ворот рубашки, чувствуя, как стены начинают давить. Он невзначай придвинулся ближе к Ксавьеру, который критично наморщил нос, осматривая убранство усадьбы.— Мы немного задержались, пока ехали сюда, да и я рассчитывал приехать, когда уже соберется народ…— Значит, мы все же опоздали.— Нет, мы как раз вовремя, — улыбнулся Чарльз и, нервно вздохнув, натянуто улыбнулся. — Могу я помочь тебе с твоим опросом? Кого нужно искать?— Если быть честным, то я точно не знаю, — признался Эрик, вместе с Ксавьером направляясь в танцевальный зал и нервничая все больше, потому что люди уже начали обращать на них внимание. От взглядов девушек хотелось вовсе натянуть шляпу на глаза, чтобы не видеть их испуг и отвращение, не слышать тихий шепот за спиной… На которой так внезапно оказалась теплая рука Чарльза.— Не обращай на них внимания, Эрик, — прошептал он куда-то в плечо Леншерра, заметив, каким нервным тот стал, едва они приблизились к толпе. — Я с тобой.— Я в порядке.— Не сомневаюсь. Так кого ты хочешь опросить в первую очередь?Эрик нахмурился, окидывая взглядом пеструю толпу. Кто-то расположился за столиком и играл в карты, кто-то танцевал в задней части зала под бодрую легкую мелодию фортепиано и скрипки, за другими столами шли жаркие споры и обсуждения — и все это был только первый этаж. Высокий потолок открывал вид на балкончики второго этажа, где так же хватало людей. И все как один были расфуфырены, словно для светского раута. Теперь Эрик понимал, почему Чарльз предлагал ему переодеться.— Опроси столики. Я начну с танцующих, — решился Эрик, стараясь передать Чарльзу задачу попроще, но Ксавьер дернулся и напрягся.— Может, наоборот? — надломленно спросил он.— А что не так?— Там есть мои давние знакомые. Вон там. Не уверен, что у нас получится дискуссия.— А с танцующими парами выйдет?— Это будет проще. Начни вон с того, — Чарльз указал на дальний стол. — Там завсегдатаи, они не пропускают ни единой встречи. Если кто и знал твоего покойника, то это они.— Хорошо, — не стал упрямиться Эрик и неохотно отпустил Чарльза в толпу, и только то, что тот ласково коснулся его запястья, прежде чем отойти, немного успокоило его.— Что ж, — проговорил Эрик сам себе, глядя в спину Ксавьеру, который легко влился в толпу и даже позволил вовлечь себя в танец, что заставило Эрика пожалеть о сделанном выборе. А затем он постарался переключить внимание на людей за столиками и направился к тому, где играли пятеро молодых мужчин.— Боже, не говори ерунды!— И что? Я мог бы это сделать.— В политике? Да ты даже карту мира представить не можешь, не то что вести международные отношения.— У меня отец в парламенте — я быстро разберусь.— Добрый вечер, — включился в беседу Эрик, и мужчины оторвались от игры. Один из них при виде него вздрогнул так, что едва не свалился со стула.— А это еще что тут делает? Вас как сюда пустили?!— Старший детектив-инспектор Эрик Леншерр, — представился Эрик, внезапно понимая, что за время последних расследований уже давно этого не делал. Он показал значок, быстро убирая его обратно в карман, и взгляды игроков сразу же стали настороженными. Лишь один мужчина все так же спокойно курил.— Вы по какому делу? Тут все законно, просто культурный вечер.— Не сомневаюсь. Мне нужно задать вам пару вопросов по текущему делу. Вы знали Яноша Квестеда?— Яноша?— Оу, это тот, о котором в газетах пишут?— Да завали! Конечно, он. О ком еще бобби спрашивать?— Покойник?— Ох, черт!— Мы подозреваемые?— Я позову адвоката… если он еще не успел напиться в стельку.— Спокойно, вы не подозреваемые. Мне нужно уточнить несколько фактов о его жизни. Нам известно, что он был завсегдатаем этого клуба.— Завсегдатаем? Громко сказано. Его года три уже не видели.— Ну да, он, как и все мы: играл, спорил, пил, танцевал. Все как обычно.— Вы знаете, чем он был занят в последнее время?— А он с кем-то общался? С тех пор как уехал в Германию, он пропал для общества.— В Германию? Зачем?— Бог его знает.— Можете спросить у Азриэля.— Азазеля!— Ой, просто у нашего ?дьявола?.— Они были знакомы?— Скорее всего.— Он вроде всех тут знает и тоже по странам разъезжает.— Еще можете спросить Галахада, они вместе учились. Он у рояля… был. Рыжий, в белом фраке.— Хорошо, — Эрик сделал пометки. — Вы не знали о врагах Яноша?— Господин инспектор, мы не говорили о таком. Тут это не принято. Да и какие враги? Я слышал, его порешили из-за темных делишек отца.— С мафией? О, я тоже слышал.— Да нет, там вроде был замешан черный рынок и какие-то драгоценности.— Какие еще драгоценности? Нет, все дело было в производстве подпольной наркоты и публичном доме.— Прекрасно, — вздохнул Эрик и потер висок, чувствуя, как начала пульсировать кровь от шума вокруг. Он попытался найти Чарльза в пестрой толпе, когда в общем шуме послышался крик.— Что? Нет! Я просил сказать мне, как только он прибудет, а не после этого! Вы ничего не можете выполнить правильно, да?! Нет, мне не нужны оправдания, прочь!Нервный крик отвлек Эрика от опроса, и он обернулся к входным дверям, где стоял светловолосый мужчина в ослепляюще белых одеждах и гневно смотрел на прислугу.— Ох, мистер Уортингтон не в духе, — рассмеялся кто-то позади Эрика, и Леншерр теперь уже совсем иначе посмотрел на этого мужчину. Так это с ним договаривался Чарльз? Это тот самый хозяин вечеринки? Стоило опросить и его… чуть позже, когда он немного остынет.

— Где я могу найти Азазеля?— Второй этаж. Идите на дым — не прогадаете, господин инспектор, — один из мужчин за столиком нервно засмеялся и, заслужив этим несколько вопросительных взглядов товарищей, пояснил, смотря только на Эрика. — Простите. Я подумал, что ваша встреча в курительной комнате с Азом будет походить на какую-нибудь сцену из ?Фауста?… эдакая встреча демона с дьяволом.— Он просто человек, — холодно ответил Эрик и направился к лестнице на второй этаж, обходя гостей, которых с каждой минутой, казалось, становилось только больше.Пришлось поймать пару слуг и расспросить их, прежде чем он узнал нужное направление, а заблудиться в поместье не составляло труда. Чем дальше Эрик проходил по коридорам, тем интимнее становилась обстановка вокруг. Весь шум оставался в светлом зале позади. А здесь тише звучали голоса, доносились едва различимые стихи и мелодии, пахло духами и алкоголем, а на многих гостях Эрик с удивлением заметил причудливые бордовые маски. На него все еще косились, но люди из этой части поместья, казалось, были поглощены совсем другими мыслями, и, уловив сладковатый запах наркотического дыма, Эрик понял, почему. Секундный порыв — и он пожелал задержать всех разом на месте. Но он тут был вовсе не за этим.Эрик следовал мимо милующихся пар, стоявших у стен, начиная замечать, что тут все было уже не так однозначно, как внизу. Он даже вздрогнул от удивления, заметив в одной из комнат, где забыли прикрыть дверь, двух мужчин в масках. Вряд ли кто-то кроме него различал их в глубоком мраке комнаты, но образ того, как плотно они прижимались друг к другу, стараясь справиться с одеждой, врезался в сознание Эрика, и он поспешил пройти дальше и поскорее разобраться с этим делом. И вывести отсюда Чарльза.Эрик замер, невольно оглядываясь, боясь увидеть тут Ксавьера и в ужасе думая, что если кто-то из обитателей дымного и темного второго этажа начнет приставать к Чарльзу — тот, должно быть, не поймет этого, пока не станет слишком поздно…Быстрее разобраться с этим проклятым делом и рвать отсюда когти, потому что ?Авель? уж точно не был простым светским клубом, каким казался. И Чарльз был его членом? Любил проводить здесь время, пока был студентом? В таком месте? Теперь Эрику стало не по себе. Он представил Ксавьера молодым, совсем еще юношей, без бороды и почему-то с более длинными волосами, но все в таком же прекрасном костюме, подчеркивающем его стройное тело. И он был здесь? Курил, веселился и пил, поднимался в такие же темные комнаты, чтобы с кем-то уединиться? С мужчиной или женщиной?Чарльз был так красив, что трудно было представить того, кто мог бы устоять перед ним. Уж Эрик знал это по себе, сраженный проклятым голубоглазым доктором так быстро и незаметно, что даже не мог вспомнить момента, когда его сердце и душа все решили за него, а затем и тело предательски отдалось на волю жарким фантазиям и теперь все чаще подводило его при одном лишь взгляде Ксавьера. Успокаивало только безразличие Чарльза ко всем проявлениям интимной близости или намеков на нее. По крайней мере, он будет так же легко игнорировать флирт незнакомцев, как не замечал сейчас чувств самого Эрика.С этими мыслями Эрик и нашел нужную комнату, из дверей которой тянулся смог, а у порога стояло с десяток людей в черных и красных одеждах и все в тех же масках. Они посматривали на Эрика, не двигаясь со своих мест, и тут же отводили взгляды, будто не видя в нем ничего интересного. Никто из них не помешал ему зайти в кабинет, где от дымки начинало щипать в носу и глазах.— Я ищу Азазеля, — сразу сказал Леншерр, поняв, что и тут народу не меньше. Разве что они расположились удобнее и играли в какую-то непонятную игру с кубиками, фигурками и большими картами, на которых были изображены диковинные и пугающие рисунки, что напомнили Эрику магические карты Таро у рыночных гадалок. Люди здесь сидели как за столиками, так и на полу, почти у всех в руках были сигареты с красными фильтрами или кальяны. Все разом уставились на Эрика, и кто-то хихикнул, остальные же продолжали шептаться о чем-то, и даже при своем слухе Леншерр не мог разобрать слов или языка, на котором они говорили.— Скотланд-Ярд, — представился он громким голосом и достал значок. И это подействовало.— Оу, вы, месье, могли бы сразу сказать об этом, — с мягким французским говором отозвался парень во фраке, растянувшийся возле камина, и лениво указал на закрытую дверь. — Месье Азазель там. Но подбирайте слова и желания.— Да что у вас тут за игры такие? — брезгливо спросил Эрик, понимая, что не может по запаху определить, что именно курят эти гости ?Авеля?. Кто-то снова хихикнул.— Это ?адская вишня?. Хотите? — спросила девушка в белой маске и протянула Эрику свою длинную сигарету, но Леншерр прошел мимо, решив, что позже наведет справки в участке и разберется с этой дрянью, чем бы она ни была. Хотя пока все вели себя спокойно… если не считать игроков за столом, которые говорили что-то, словно читая заклятья, и то и дело в ужасе, а порой и с тихими вскриками выкидывали свои карточки.В кабинете ?дьявола? дыма было куда меньше, а окна были раскрыты нараспашку, из-за чего Эрику в лицо легко ударила ночная прохлада, и только теперь стало понятно, каким тяжелым был воздух на всем этаже.— Я вас не помню. Вы новенький? — спокойно спросил мужчина в красном жилете, расслабленно откинувшийся в кресле и неспешно потягивающий свою сигарету. Эрик не ждал увидеть настоящего дьявола, но думал, что в облике Азазеля будет хоть что-то от его прозвища. Однако на деле перед Эриком оказался мужчина средних лет, высокий и хорошо сложенный, с грубоватым лицом, которое уродовал шрам. Но он был всего один, и явно не беспокоил своего владельца так, как Эрика тревожили его бессчетные шрамы.— Скотланд-Ярд. Старший детектив-инспектор Эрик Леншерр. Мне нужно узнать о Яноше Квестеде. Мне сказали, что вы знали его.— Да, — протянул Азазель и сел ровнее, когда Эрик подошел ближе и встал рядом, грозно глядя на очередного дворянина, маска которого лежала на столе перед ним. И да, она изображала дьявольскую гримасу с рогами. Может, эта маска и стала причиной прозвища?— И что именно вы знаете? Меня интересуют его последние годы. Ближайшее окружение. Работа. Враги.— У Яноша не было врагов. Мальчик был слишком безобидным, — фыркнул Азазель, улыбаясь инспектору.— Но его убили.— Я слышал, что это убийство из-за ограбления.— Да, я понял, что у гражданских хватает версий и слухов. Так что вы знаете?— Последний раз я видел его, когда он только вернулся в Лондон. Он навещал меня в офисе… Оу, — усмехнулся мужчина и полез в карман, а затем с ухмылкой протянул Эрику визитку. — У меня юридическая компания и нотариальная контора.— Ему нужен был адвокат?— Скорее совет. Его давно не было в городе. В стране. Отец переписал на него несколько аптек, но Янош ими не занимался прежде. А теперь хотел оформить все как надо, чтобы заняться бизнесом.— Да неужели? И его отец был в курсе?— Не думаю. Хотя его старик тот еще… человек. Не зря же Янош приехал с охраной.— Они приехали с ним из?..— Германии. Или Франции. Не уверен, не особо слушал про его переезды. Он бывает утомляющим парнем.— Сейчас он мертв, и любая его утомительная болтовня важна.— Конечно. Простите, инспектор, — без капли сожаления сказал Азазель, затягиваясь и лениво выдыхая дым. — Но на вашем месте я бы нанял юриста проверить сделки и документы. Может, даже меня. Там крутились большие деньги, и у папочки Яноша были свои планы на эти аптеки. А у самого Яноша планы были более радикальные.— Какие?— Хотел их полностью переделать. Вроде как увлекся зарубежной экспериментальной медициной.— Неужели, — Эрик сделал пометки и вздохнул с легким облегчением. В понедельник будет что принести в участок и хоть как-то оправдать то, что он почти неделю там не появлялся.— Да. Но, боюсь, это все, что я могу сказать. С тех пор, как Янош уехал за границу, я мало слышал о нем.— Я направлю к вам в офис моего инспектора. Он задаст еще несколько вопросов по документам. Приедет с экспертом.— Только после трех. Иначе придется долго ждать.— Он терпеливый, — фыркнул Эрик, убирая блокнот. Он понимал, что спешит, что не задал и половины нужных вопросов — но мысль о Чарльзе упорно сверлила сознание, а недовольный внутренний голос советовал оставить это Логану. Он разберется. Он раскроет это дело. А им нужно было разобраться с финансированием медицинских осмотров. Узнать, кто же стоит за всеми этими похищениями бездомных. Найти его…— Благодарю за помощь.— Рад быть полезным. Не хотите ли? — Азазель достал портсигар и открыл его, показывая Эрику набор сигарет с разными фильтрами и тонкими золотыми полосами.— Что это?— Это набор ?Фортуна?, — усмехнулся Азазель. — Популярная вещь среди тех, кому жизнь кажется скучной. Один мой знакомый их делает. Забавная штуковина. От полного покоя до полыхающей страсти. Какого демона вы хотите в себя вселить? Рискнете ли ощутить его вкус?

— Мне хватает своих демонов.— Оно и видно. Но, думаю, вы из них самый опасный, верно?— Оставьте свое мнение при себе, — посоветовал Эрик, грозно глядя на Азазеля, а тот лишь пригладил смолянисто-черные волосы и с наигранной учтивостью сказал:— Я не хотел вас задеть, инспектор. Но все же возьмите. В знак моей благодарности, — он протянул портсигар Эрику, и тот взял его, просто чтобы прекратить этот разговор. — Идите к вашему сопровождающему. Он, должно быть, заждался.— Я не говорил, что не один здесь.— Бросьте. Это ?Авель?: если здесь полиция, значит, ее кто-то привел. Так не заставляйте ждать вашего друга. Или подругу.— Хорошего вечера. И приведите себя в порядок перед встречей с инспектором, — посоветовал Эрик и коснулся края своей шляпы. Он развернулся и вышел из прохладного помещения обратно в дымный морок, где шепот казался уже громче, а движения гостей — более откровенными, словно они могли упиваться лишь собой и окружающими, не думая ни о чем другом. И хорошо, что Чарльз остался на первом этаже и не попал сюда.По крайней мере, сегодня точно нет.***— Что? Не несите бред! Это лишь дело времени. Еще немного, и наука сможет вовсе обходиться без женщин!— А как же рождение детей?!— Зародышу нужен инкубатор, и это может быть прибор.— Вы подонок и богохульник!— Я ученый! — прорычал Чарльз, резко вставая из-за стола, куда его утянула одна из танцевавших девушек. Разговор, который она начала в рамках флирта, перерос в жаркий спор Ксавьера со всеми окружающими.— Вы правда так думаете?— И что сердце можно запускать заново? Это же не мельничное колесо. Живое и мертвое нельзя путать.— Нельзя так узко мыслить. Ради всего сущего, напрягите вы свой мозг. Или вы превратили его в серую проспиртованную жижу? — прорычал Ксавьер, бросаясь к мужчине, но его подхватили чьи-то руки.— Доктор, думаю, вам стоит остыть. И проветриться.— Я не пьян!— Как скажете.— Не пьян, — Чарльз нервно поправил волосы и облизнул губы, зная, что врет. Эрика слишком долго не было, а расспросы… Он говорил с ними, что-то записывал, но знал, что Эрику повезло куда больше. Как давно они разошлись? Почему так вышло?Он хотел провести вечер с Леншерром, а вместо этого так легко потерял его в толпе. Спор, алкоголь и какие-то странные сигареты, которые ходили по этому поместью, смешали все понятия о времени.— Я… мне нужно… — Чарльз взял с ближайшего стола джин-тоник и залпом осушил бокал. И лишь после этого понял, что это была вовсе не вода.— Тебе нужно на свежий воздух, бесенок, — прошептал кто-то у самого уха.— Нет, мне нужен этот придурок… Где ты прохлаждаешься, дремучий ты идиот?! Он идиот, он правда не может понять, — гневно прорычал Ксавьер, чувствуя, как его уводят от толпы.— Может, но в твои слова трудно поверить…— Это возможно! Человеческое тело куда более удивительно, а его лимиты куда шире, чем кажется. А с технологиями и фантазией, которой не хватает этим темным псевдомедикам, мы можем дать бой самой смерти!— Боже, ты что, говоришь о воскрешении мертвых?— Ох, ну не говори глупостей. Мертвых нельзя воскресить. Но можно спасти! Вырвать их из лап смерти, когда она у самого порога, сражаться за жизнь, укреплять тело, чтобы оно защищало душу, оберегало сознание. Ох, ты не поверишь, как много возможностей можно заметить, если перестать смотреть на тело, как на уже невозможный для изменений кусок гранита. Если видеть в нем глину, способную принимать новые детали, сглаживать неровности. Менять формы…— Поэтому тебя и зовут алхимиком.— Я ненавижу это прозвище!— Знаю, Чарльз. Прости за это.— Мне кажется… — прохладный воздух лизнул бледное лицо Ксавьера, и он ощутил, как на плечи ему накинули пальто. От странных сигарет голова немного кружилась, он чувствовал, что был пьян, но при этом мысли казались кристально чистыми и ясными. Его взгляд расслабленно исследовал огромные просторы территории поместья, задержался на живой изгороди. — Тот человек тоже думает так же. Я боюсь этого.— Какой человек? — заботливый голос прозвучал удивленно, и Чарльз ощутил, как чьи-то бережные руки начали разминать его плечи.— Приют МакТаггерт. Он стоит за ним… за теми выездами… Ох… голова, — пробормотал Ксавьер, массируя виски. — Что, черт возьми, было в сигаретах?— Оу, а это особый рецепт Азазеля. ?Дьявольский дым?. По идее, он должен был тебя расслабить, а не вызвать дискомфорт. Не чувствуешь усталости?— Какой усталости? — Чарльз напрягся, понимая, что его собеседник прав, а затем заторможенно начал осознавать и другое. Как он оказался на улице? Он помнил, как разошелся с Эриком, как танцевал с кем-то, пока не вырвался из цепких женских рук, которые настойчиво тянули его в кружащийся кошмар из людей. Как билось сердце от волнения, а его трясло лишь от одного присутствия в этом месте. Все было так плохо, но он не мог подвести Эрика. Должен был узнать хоть что-то, расспросить… Но было так шумно. Пианино. Он говорил с мужчиной, который сидел за ним. Девушки смеялись. Кто-то отвечал на вопросы, а потом его отправили к игрокам в покер, в соседнюю комнату. Толпа людей заставляла его чувствовать себя загнанным зверем, а расспросы выбивали из колеи. Он снова что-то выпил и закурил, помня, как это расслабляет. Он узнал про Азазеля, что этот мужчина должен знать о Квестеде. Он должен был найти Эрика, но кто-то спросил о его работе. Этот вопрос… он подействовал на Чарльза, как гонг в начале боя. А теперь он оказался на улице?— Тише, ты переутомился, — проурчал голос у самого уха, и Чарльз резко обернулся.— Уоррен?— А кто же еще? Кто еще позаботится о светиле науки в этом месте? Я же говорил, что тебе нужен будет компаньон.— А я сказал, что буду не один, — Чарльз дернулся, но Уортингтон держал его крепко, и, к своему удивлению, Ксавьер и правда ощущал такую слабость в теле, что с трудом мог дернуться в руках своего работодателя.— Ты пришел с тем бобби? Боже, ну и вкусы у тебя. Он же ходячий ночной кошмар. Тебе следует быть избирательнее, Чарльз.— О какой избирательности ты говоришь? Он мой друг.— Да, и мне пришлось приложить усилия, чтобы вывести тебя, пока эта ищейка рыскает по поместью. Знаешь ли, многие не в восторге от легавого тут, пусть даже он пока не кусается.— Не смей его так называть!— Тебе когда-нибудь говорили, как соблазнительно ты выглядишь, когда злишься? — вдруг спросил Уоррен и нервно сглотнул. Даже в свете фонарей у парадной двери он казался совсем бледным, а светлая одежда придавала его образу какую-то призрачную нереальность. А вот его руки, крепко державшие Чарльза теперь уже за предплечья, были более чем реальными и сжимали все сильнее.— Что за бред ты несешь? — прошипел Ксавьер и поморщился от отвращения. — Мне нужно вернуться и найти Эрика.— Я специально каждый раз пытаюсь вызвать именно вот это выражение лица. Ты словно дикий загадочный зверь. Страстный и хищный. Скалишься, и голос так рычит. Ради этого я каждый раз готов придумывать новый повод, чтобы вывести тебя из равновесия. Ведь ты не такой, каким кажешься. Не безумный алхимик, погруженный в работу, нет. Я вижу в тебе это адское пламя. Так выпусти его!— Убери руки! — Чарльз дернулся, вырываясь из нервной хватки Уоррена. — Ты пьян, хватит нести бред.— Это не бред, и мне стоило это сказать уже давно. Чарльз! Нет!— Я не намерен это слушать, — Ксавьер направился обратно в поместье, но Уоррен снова ухватился за него, потянул за собой, стараясь увлечь Чарльза к темной стене поместья. Охрана у входных дверей даже не двинулась с места, хотя наверняка заметила странную возню гостей.— Убери от меня свои поганые руки!— Я выбрал свое желание.— Пошел к черту со своими желаниями, больной ты ублюдок, — Чарльз оттолкнул Уоррена к стене, и тот тихо охнул. Но глаза его лишь лихорадочно заблестели и потемнели от возбуждения, и он ухватился за лацкан плаща Чарльза, притягивая его к себе.— Ты обещал мне услугу.— Ничего я тебе не обещал, — прохрипел Ксавьер и рванулся из рук Уоррена, но не смог освободиться. Тело становилось все более непослушным, и голова снова закружилась. Одно резкое движение, и вот уже он прижат к холодной стене. И Уортингтон нависает над ним, нервно дыша, а его поганые руки скользят по его рукам, плечам, ниже, к талии, а с губ срывается нетерпеливый вздох.— Я не могу больше, Ксавьер. День ото дня ждать, когда ты появишься на лекциях, смотреть на тебя, видеть, как ты горишь изнутри, и не иметь возможности… Ох, — он согнулся пополам от боли, а Чарльз гневно зарычал на него, отталкивая от себя, жалея, что сил на достойный удар ему все же не хватило.— Пошел прочь!— Нет! — Уоррен рванулся вперед, впиваясь в лицо Ксавьера и набрасываясь на его губы, пытаясь превратить эту отчаянную атаку в поцелуй против воли доктора, который протестующе замычал и попытался оттолкнуть от себя Уортингтона. Вот только тот впился в свою добычу крепко и упорно скользил языком по губам, несмотря на протесты и сопротивление Чарльза.Звук был похож на небольшой взрыв у самого лица, и Чарльз ощутил, как руки Уортингтона разжались, и уже кто-то другой оттянул его, едва ли не отбрасывая в сторону.— Охрана!— Ублюдок!Мимо пробежала стража поместья. Чарльз утер влажные губы тыльной стороной ладони, пошатнулся и попытался сделать шаг, но от резкого движения голова ужасно закружилась и земля подпрыгнула на месте, впиваясь в его бок и плечо. Влажная трава начала щекотать лицо, пока рядом слышались крики и удары вперемешку с рыком и руганью. Еще несколько человек пробежало мимо, а Чарльз уперся руками в холодную землю, медленно поднимаясь и заставляя себя забыть об усталости.— Эрик… — едва слышно произнес он, глядя на дерущуюся толпу, где уже было человек семь. Все бросились на одну темную фигуру, которую Чарльз узнал бы где угодно. — Нет! Оставьте его! — прохрипел Ксавьер, неуклюже поднимаясь, глядя, как все разом набрасываются на его единственного друга, пока какой-то слуга пытается увести в сторону Уоррена с разбитым лицом.Никто его не слышал. Он хотел броситься вперед и помочь, но часть сознания уже поняла, что в этом что-то не так. Эрик словно не замечал ударов: двигался быстро и точно, легко уворачиваясь, и каждый его удар сбивал противника с ног с такой силой, что даже в полумраке Чарльз мог рассмотреть гримасы боли на их лицах. Он слышал вой и был уверен, что ощущал, как трещат и ломаются чужие кости.— Это монстр!— Что он такое?!— Пристрели эту тварь!— Нет! — Чарльз словно очнулся ото сна, бросился на одного из охранников, доставших пистолет, и сбил его с ног, едва не оглохнув от взрыва выстрела. Он не знал, попала ли пуля в кого-то, но видел, что на Эрика все еще нападало четверо мужчин.— Стой, урод, — прохрипел стражник и впился в Чарльза, вжимая его в землю и заламывая руку. — Мистер Уортингтон…— Нет-нет-нет, не его! Его не смей трогать!— Эрик!— Лежи, мразь.— Треклятое отродье.— Отзови их! — крикнул Чарльз.— Он напал на меня.— Отзови их немедленно!— Мне нравится, когда ты просишь так искренне, — пробормотал Уоррен, а затем прикрикнул на стражу, отзывая ее, и попытался помочь Чарльзу подняться на ноги. Но тот отбил его руку и, спотыкаясь, бросился к Эрику, который стоял, согнувшись и цепляясь за стену. Охрана не переставала его проклинать, пытаясь привести в чувства своих пострадавших товарищей, а прислуга бросилась в поместье за врачами.— Эрик, ты… Боже, посмотри… Ох, нет, — Чарльз в ужасе вздрогнул, испуганно касаясь лица Эрика, чувствуя, как горячая кровь стекает по его пальцам. Леншерр посмотрел на него с опаской и волнением, но Ксавьер видел только его обезображенное лицо. Мир пошатнулся, когда где-то в его сознании патологоанатом зашептал о ранах, нанесенных кастетом, о кровотечении и заплывшем глазе…— Я в порядке.— Нет, ты не в порядке. Я сейчас же…— Поехали отсюда.— Тебе нужна помощь! Уоррен!— Я могу только вызвать полицию и написать заявление на этого бешеного психа, — прошипел Уортингтон, прижимая окровавленный платок к своему носу. Его белая одежда была испачкана алыми каплями.— Ты издеваешься?!— Вовсе нет. Не моя вина, что ты якшаешься с подобными дикарями.— У него может быть сотрясение!— Я в порядке. Чарльз, посмотри на меня.— Эрик, тебе нужно лечь, и я осмотрю тебя…— Не в этом поместье. Или ты думаешь, после подобного я пущу вас обратно? — подал голос Уоррен.— Мне нужно его осмотреть.— Так займись этим где угодно еще. Ты же такой грандиозный врач, что даже дворового урода подлатать сможешь!— Я убью тебя!— Я же говорил. Страстный, — проворковал Уортингтон, скалясь в окровавленной ухмылке. — Но ты можешь вернуться со мной, Чарльз. Пусть ты немного не в себе, но тебе это простительно. Ты всегда был очаровательным психом.— Катись к черту.— Чарльз. Идем. Я в порядке.— Это мне решать, Эрик, — гневно прикрикнул Ксавьер и, перекинув руку Леншерра через свою шею, потащил его к экипажам. — Мы будем у меня чуть меньше чем через час. Умоляю тебя, потерпи.— Мне не нужно терпеть, Чарли, — прошептал Эрик, хоть и придерживался за Ксавьера. — Поверь, я крепкий.— Поверю только после того, как осмотрю тебя.— Ты правда решил уехать с этим подонком?!Чарльз не ответил и довел Эрика до ближайшего экипажа, усадил его и приказал подбежавшему кучеру везти осторожно, но так быстро, как это только будет возможно. Он назвал свой адрес и тут же принялся осматривать Леншерра, хотя света было совсем мало.— Рассечена бровь и скула, раны не такие глубокие, но их нужно будет обработать… Нужно вернуться. Я… я возьму у Уортингтона что-нибудь, пока мы…— Едем к тебе, — спокойно сказал Эрик, взял Чарльза за дрожащие руки и постарался смотреть на него спокойно. Но сделать это с лицом, залитым кровью, было сложно. — Я не хочу, чтобы ты говорил с этим человеком или подходил к его дому, — с плохо сдерживаемым гневом, сказал Леншерр, и повозка сдвинулась с места. Чарльз пораженно посмотрел на своего друга, прежде чем достать платок и начать протирать его раны.— Он просто перепил…— Я видел, что он делал. И этому нет оправдания.— Я не знаю, что это было… Он… Я не знаю. Не важно. Черт, — выругался Чарльз и обреченно зажмурился, — Азазель. Я должен был про него сказать. Он знает о твоем деле… вернее, о погибшем парне…— Все хорошо. Я уже поговорил с ним. Куда сложнее было найти тебя, чем этого Азазеля.— Прости.— За что ты извиняешься? — Эрик не обращал внимания на боль и знал, что левый глаз скоро снова будет видеть нормально, но был благодарен этим ранам, из-за которых Чарльз теперь сидел так близко и так бережно касался его лица, боясь причинить хоть какую-то боль. Он хмурился, и уголки его губ подрагивали так, словно Ксавьер сдерживался от того, чтобы что-то сказать… или зарычать, взвыть, издать хоть какой-то звук. — Все в порядке. Да, мы пробыли тут всего пару часов, но я узнал все что нужно. И это благодаря тебе, — признался Эрик, поглаживая Чарльза по колену, чтобы успокоить.Его дорогой доктор. Такой заботливый и нервный. Его хотелось утешить, успокоить. Объяснить, что эта боль не важна. Что он не подвел его и сделал все верно. Ох, как бы Эрик хотел показать ему всю свою благодарность. И боялся, что Чарльз ее поймет…В то мгновение, когда он вышел на улицу и увидел, как мужчина в белом впился в лицо Чарльза… Эрик не чувствовал такого гнева так давно, что уже и забыл его. Он думал, что испытает подобное, только когда встретит того, кто сделал из него монстра. Ожидал, что в тот момент он забудет о том, кто он, и бросится на врага, желая убить и ощутить последнее мгновение чужой жизни. И уж точно он не ожидал, что именно этот гнев завладеет им при виде этой картины. Он слышал гул крови в голове, и обжигающая боль струилась по венам. Все его существо было объято злобой, и он желал лишь забрать Ксавьера отсюда. Навсегда. Быть с ним дома, забыть о мире, чтобы никто никогда не смел его касаться. Чарльз был его, и именно в этот момент Эрик ощутил это так полно и остро, что понял — у него не будет сил бороться с этим желанием. Он не сможет оставить Чарльза. Не сможет не быть с ним…И боль не важна. Не важны раны. Пусть их будет в сотни раз больше, если благодаря им Чарльз снова будет так заботливо его касаться.Они ехали молча, каждый был погружен в свои мысли, лишь Чарльз то и дело уточнял у Эрика о его самочувствии, боясь худшего, а Леншерр каждый раз улыбался ему. Но когда они добрались до дома, Чарльз больше не принимал ответ ?все в порядке?. Едва не сбив с ног Игоря, он торопливо распорядился, чтобы тот принес воду и лекарства в его спальню, приготовил набор и совершенно не слушал возражений Эрика и испуганного помощника, который пытался понять, в чем дело и почему его господин весь перепачкан, а инспектор в крови.***Верхняя одежда комками лежала на полу. Свет масляной лампы уютно дрожал, освещая спальню, касался сосредоточенного и строгого лица Ксавьера, бледного и уставшего Эрика.Леншерр был не против такого лечения. Эти руки были такими ловкими и уверенными, и они больше не дрожали. Чарльз работал как истинный профессионал. Он очищал раны, обрабатывал их, тихо ругаясь сквозь зубы и спрашивая у Эрика, не больно ли ему.— Ты не говорил, что недавно дрался, — тихо с легким укором произнес Ксавьер, обрабатывая разбитые в кровь костяшки пальцев.— Разве нужно? Ты был свидетелем этой драки.?И ее причиной?, — подумал Эрик, но промолчал, следил за каждым движением Чарльза и любовался им.— Я не об этом. На твоих руках есть следы от более ранней драки. Они уже начали заживать, но тебе стоило прийти ко мне еще тогда.— Ох, это была ерунда…— Если ты получаешь травму, то приходишь ко мне, — приказал Чарльз, и взгляд его стал строгим, но остался заботливым, что не могло не вызвать улыбки.— Как скажете, доктор, — ласково проговорил Леншерр, отдавая себе отчет, что флиртует с Ксавьером. Правда он не был уверен, что сам Чарльз это заметил. По крайней мере, он никак этого не выдал, оставаясь все таким же сосредоточенным. А когда заговорил, голос его прозвучал по-врачебному четко:— Раздвинь ноги.— Что? — Эрик опешил и непонимающе уставился на Чарльза, чувствуя, как сердце сбилось со спокойного ритма.— Раздвинь ноги, — повторил Ксавьер и коснулся щеки Эрика, провел пальцами вверх, к разбитой брови, хмуро глядя на глубокий, все еще кровоточащий порез, — мне нужно подойти ближе. Твои ноги мешают, — пояснил Чарльз, а Леншерр нервно сглотнул, не без доли смущения выполняя распоряжение своего доктора. Втянул воздух через ноздри, когда Чарльз шагнул вперед и для удобства уперся коленом в край кровати прямо у его паха, заставляя тело напрячься в сладком, но лишенном смысла предвкушении. Свободные руки некуда было деть, и Эрик прикрыл глаза, позволяя Чарльзу очистить влажным полотенцем свое лицо. Он слышал только дыхание Ксавьера и сам не заметил, как потянулся вперед и положил руку на его колено, слегка поглаживая, желая, но пока не притягивая к себе ближе.— Рана глубокая, придется наложить шов, — с сожалением сообщил Чарльз, и Эрик ощутил его дыхание на своем лице. Он замер, забыв, как дышать, и понимая, что это, должно быть, один из самых интимных моментов в его жизни за долгие годы. — Будет немного больно, — предупредил он, подготавливая рану.— Ничего, ты не смог бы мне навредить.— Я… Шрамы будут, но я постараюсь, чтобы их не было видно.— Ты правда думаешь, что меня беспокоит пара новых шрамов на лице? — хмыкнул Леншерр и прикрыл глаза, когда Чарльз осторожно провел кончиком пальца над раной у его брови.— Думаю, мне будет больно знать, что эти шрамы на твоем лице из-за меня.— Не говори ерунды.— Но это не так. Ты ведь… Я знаю, как это влияет на тебя.— Виноваты люди из охраны, это же они на меня набросились.— Уроды. О чем ты думал? Нужно было… Я не знаю, не нужно было так рисковать. Их было семеро! А ты…— Я думал о тебе, — тихо ответил Леншерр, любуясь хмурым лицом Ксавьера, и тот даже замер на мгновение, а на его щеках появился едва заметный румянец.— Я мог бы сам с ним разобраться.— Возможно. Но… мне было невыносимо смотреть, как он целует тебя.— Он не целовал! Это было какое-то насилие. Я вообще думал, что его сейчас стошнит или еще что-то, — попытался как-то оправдаться Чарльз, бережно обрезая края нитей.— Что такое? — тихо спросил Эрик, впившись в край кровати, чтобы не позволить себе коснуться Чарльза, стоящего так близко, возвышающегося над ним.— Почему?— Что ?почему??— Тебе было невыносимо видеть, как меня кто-то целует? — Чарльз зажмурился, задавая этот вопрос, и тяжело вздохнул, словно пытаясь успокоиться и на что-то решиться.— Да, — тихо признался Леншерр, чувствуя, как воздух становится горячее, а сердце бьется громче. Он словно был на охоте и боялся выдать себя слишком шумным звуком. Слишком явным чувством. Слишком откровенной болью в голосе и ревностью в своих словах.— Ты же знаешь, что я этого не хотел, верно? — Чарльз наконец-то посмотрел на Эрика, и Леншерр нервно вздохнул, готовый раствориться в голубых глазах своего доктора.— Конечно. Он же мужчина. Да и делал это против…— Моей воли. Я бы никогда не стал…— Конечно, — кивнул Эрик, боясь услышать это от Чарльза, словно эти слова относились не к мужчине из поместья, а к самому Эрику.— Не с ним, — выдохнул Чарльз, наклоняясь ближе, и вот теперь сердце Эрика готово было выпрыгнуть из груди. Он впился в кровать так сильно, что слышал ее скрип, и успел лишь приоткрыть губы, не зная даже, что сказать, чувствуя только дыхание Чарльза на своем лице и хватку его рук на плечах.Тяжесть его тела на коленях. Прикосновение его губ. Осторожное. Невесомое. Пальцы Чарльза сжали плечи Эрика отчаянно, до боли в суставах, и Эрик готов был поклясться, что никогда прежде не знал, что боль может быть такой сладкой и желанной.Он отпустил кровать и рухнул в темноту, закрывая глаза и стараясь не слишком отчаянно отвечать Ксавьеру. Сжимать его не слишком сильно. Не выдать того, как долго и страстно он желал этого момента. Как силен был страх, что это лишь виденье, когда Чарльз начал целовать его увереннее, проникая языком в его рот, касаясь нёба, целуя губы все настойчивее. Он чувствовал, как сбилось дыхание Ксавьера. Доктор начал едва заметно ерзать на Эрике, стараясь сесть удобнее, прижаться сильнее, придавливал ягодицами твердеющий член Леншерра, потираясь о него так ненавязчиво и в то же время так страстно, что Эрик первый тихо охнул сквозь поцелуй и вцепился в волосы Ксавьера, обнимая его крепче, боясь отпустить.И не отпустил бы… Если бы Чарльз не начал задирать его рубашку. Ткань поднялась до середины спины, и руки Ксавьера заскользили по шрамам и уродливым следам от ожогов. Это прикосновение было словно удар молнией.Эрик замер и впился в талию Чарльза, чуть отстраняя его и чувствуя приступ подступающей паники, который он должен был понять гораздо раньше.Чарльз не должен этого делать. Он не может увидеть его таким. Он… он все понял даже по шрамам на лице и руках, а увидев его тело… он не сможет не понять. Нет… Он будет смотреть на него иначе… и это…Эрику стало сложно дышать, и, когда Чарльз снова коснулся его лица, Леншерр вздрогнул. Он смотрел на Ксавьера, но мог видеть лишь тех санитаров.— Прикрой его хоть чем-то, это невозможно.— Не могу, бинты надо наложить.— На это? Может, я просто его пристрелю… Ох, матерь божья, что это?— Только сегодня пришили. Говорят, полдня работали.— Я на это дерьмо не подписывался. Прикрой этого урода хоть чем-то…?— Я… — выдохнул Эрик, почти с физической болью сталкивая Чарльза со своих колен.— Нет-нет-нет, Эрик, прошу, — зашептал Ксавьер на грани истерики и нервно болезненно улыбнулся. И это было невозможно.— Прости, — пробормотал Леншерр, чувствуя, что земля уходит из-под ног, а возбуждение все никак не спадает.— Эрик, все хорошо. Я не… — но он не успел закончить. Эрик, что-то пробормотав, скрылся в коридоре. Чарльз слышал, как захлопнулась дверь гостевой комнаты.Он стоял посреди своей спальни, растерянный, и не мог прийти в себя и понять, что произошло. Но все еще чувствовал тепло кожи Эрика, рельефные шрамы и бугристые ожоги…Он сел на кровать и впился пальцами в свои волосы, тихо зашипел, стараясь сдержать крик, не в силах понять чувства, что накрыли его разом, как огромная волна, края которой не было видно. Но долго на месте он усидеть не смог: вскочил, как будто простыня была раскаленным противнем, и бросился в коридор вслед за Эриком.