Заметка седьмая: arcanum (1/1)

Эрик забрел в свою темную крохотную квартиру и, не включая свет, стал снимать верхнюю одежду. Добрался до дома он как в тумане, не зная, что с ним происходит. Он чувствовал себя больным, и тяжесть в голове казалась каким-то новым синдромом, который дополнялся легким жаром, ускоренным сердцебиением инеобъяснимым чувством, окутавшим его сердце так внезапно и спонтанно, что оно могло быть лишь чем-то инородным. Попало в его тело как вирус. И сейчас, обнаружив его, Эрик понял, как это произошло. А еще он понял, что не знает лечения.И Ксавьер совершенно не помогал. Остаться на ночь? У него?Эрик нервно сглотнул, стянул с шеи платок и пошел в спальню, на ходу расстегивая пуговицы жилета. Темнота его не смущала, ему не нужен был ни свет, ни раскрытые окна — в темноте было уютно и спокойно. В ней не было никого, кроме него. Никаких посторонних взглядов. А сам он слишком давно к ней привык и видел все как днем.Остаться у Ксавьера.Он хотел этого. Стоило только доктору сделать предложение, и Эрик тут же готов был согласиться. В сердце появилось светлое ликование от мысли, что они вновь будут играть в шахматы, разговаривать обо всем на свете, и он, может, узнает чуть больше о Чарльзе. О его детстве и семье. Его жизни. Они могли бы так же уютно устроиться в холодном доме у горячего камина и… Именно когда эти молниеносные фантазии покатились куда-то дальше, Эрик отказался. Побоялся, что когда он окажется в доме Чарльза, то соблазн воплотить все это в жизнь будет слишком велик.

И о чем он только думал? Одни только мысли об этом подвергали его и Чарльза опасности.Эрик осторожно сложил одежду и машинально начал убирать ее в шкаф. На душе становилось все холоднее и тревожнее. Не хватало еще попасться как ?содомит?. Рядом с Чарльзом эти мысли проходили мимо него, но, оказавшись дома, он не мог отделаться от воспоминаний о каждом случае, который попадал в газеты или проходил через их участок. Унизительная жестокая процедура. Смерть или тюрьма. Он видел это не раз, слышал разговоры моралистов, рассуждения о нынешних законах и духовном разложении, но сам оставался к ним равнодушен. Ему не было дела до сексуальных утех других людей, да и у самого на это не оставалось ни времени, ни возможности, ни даже необходимого интереса. Как бы он мог предстать обнаженным хоть перед кем-то?Лунный свет тонкой полосой пробивался через запахнутые занавески и рассеивал мрак квартиры старшего инспектора. Но ему и не нужен был свет, чтобы знать, как выглядит его тело. Если на лице участки кожи еще были идентичными и его уродовали только выпуклые шрамы, то тело, похожее на лоскутное одеяло, казалось, вовсе было сшито из кожи разных людей. На месте стыков можно было различить разницу в оттенках, а местами и вовсе виднелись красные пятна старых ожогов. Он был как стеганая кукла, сшитая пациентом дома для душевнобольных, и сам не знал, было ли в этом теле хоть что-то его собственное. Слишком много лекарств, слишком много операций и бесконечный морфий, который не давал ему очнуться ото сна.Должно быть, именно тогда Эрик лишился части памяти. Но он предпочел бы забыть куда больше, чем пару недель из жизни и подробности того, как получил свои увечья. Лучше бы ему не помнить и плена в клинике безумца. Лучше бы забыть все, что было с ним до побега.Эрик пригладил темные волосы и прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями.Сейчас его влечение к Чарльзу начинало казаться глупым и эгоистичным. Нельзя было поддаться мимолетному порыву и изуродовать человеку жизнь. Тем более, он почти не верил, что Ксавьер бы согласился на это, и что им удалось бы оставить все в тайне. Это было невозможно. Он видел эти показательные казни, участвовал в арестах в публичных домах, когда еще был офицером. Все они думали, что закон им не писан, а в итоге… Стоило ли это того, чтобы закончить в петле? И подставлять Чарльза под такой риск было слишком жестоко.Кроме того, чего он хотел?Чарльз выглядел как туманный образ кого-то другого, кем он был когда-то давно. Это слишком роднило их — прежде Эрик не встречался с человеком столь похожим и в то же время отличным от него. Рядом с Ксавьером он чувствовал себя бродячим псом, который внезапно нашел свой дом. Это чувство было таким приятным, что пугало. Доводило до того, что в каждом слове и жесте Чарльза ему хотелось увидеть еще что-то, чего там не было. И все это потому, что он смотрел на него так, как никто другой. Потому, что он был открыт перед Эриком в моменты своей слабости, выставляя напоказ старые травмы. Леншерр мог довериться Чарльзу и испытывал странное желание защитить его.

Словно бы доктор в этом нуждался. Глупости.Так получалось, что с Ксавьером он одновременно был погружен в свою охоту и забывал о ней. О том голосе, что говорил с ним нарочито ласково. О том безумце, что выжег номер на его руке и безустанно звал ?любимым детищем?. С Чарльзом этот образ, скрытый маской и тенью, отходил все дальше, а черные когти холодного страха выскальзывали из сердца Эрика.Он хотел быть с Чарльзом из-за того, что тот мог даровать ему это ощущение. И вместе с тем боялся утратить его и лишиться цели.Что же ты такое, доктор Фрэнсис Ксавьер? Как следует с тобой поступить?Брюки были аккуратно расправлены на вешалке, и Эрик направился в ванную, где должно было остаться еще немного воды.Наедине с самим собой он мог принять свою наготу, да и то потому, что сам никуда не мог деться от своего собственного тела. А увидеть страх или отвращение на лице Чарльза…Снова эти мысли. Они теперь походили на наваждение, ведь он никогда не обращал внимания на мужчин и ему безразличны были чужие тела. А тут в одно мгновение ему словно впрыснули чистое пламя в кровь, и от одного вида полуобнаженного Ксавьера он был готов обоих их довести до греха.Не стоило об этом думать. По крайней мере, когда Чарльз рядом. Эти мысли нужно было оставить в этой полупустой квартире. Для себя одного. Так безопаснее для них обоих.И завтра, встретившись с Чарльзом, он будет ему тем другом, которого Ксавьер заслуживает. Тем более, что Чарльз решился открыться ему и рассказать о своих часах, которые явно были для него важны. И Эрику было искренне интересно узнать эту историю.Если они смогут быть близки друг другу, хотя бы как друзья, это уже будет больше, чем любые другие отношения в жизни Эрика.***— Все в порядке, сиди смирно, — приказал Ксавьер, заканчивая обрабатывать рану на голове своего помощника. Тот нервно сжимал в руках стакан воды, наконец-то перестав извиняться, после того как Чарльз напрямую приказал ему это.— Я должен был заметить и остановить их. Должен был помешать им добраться до вашего образца.— Не важно. Главное, что ты в порядке. Ну а труп… — Чарльз нахмурился и вздохнул, — в основном я с ним закончил, а горевать о том, чего я сделать не успел, смысла нет.— Но мы могли бы заявить в Скотланд-Ярд!— Нет, мы не будем этого делать, — резко запретил Ксавьер и стиснул плечи своего помощника.— Но почему? К нам в дом ворвались и обокрали!— Да. Украли тело, которого здесь не должно было быть и которое относилось к закрытому делу Эрика, а значит, если мы заявим об этом в участок, то подставим его. Это последнее, чего я хочу. Кроме того, я не думаю, что они смогут найти похитителя трупов. Ты не можешь его описать, ничего другого у нас не забрали, да даже следов в доме не видно! Я вообще не понимаю, как он вошел! — Ксавьер зарычал от гнева и отпустил помощника, который с трудом сдерживался, чтобы не пискнуть от боли в жесткой хватке сильных рук своего хозяина.— Я думаю, они могли пролезть через окно — там была повреждена рама…— Они?— Ну или он. Я не знаю. Думаю, что одному человеку сложно было бы вынести труп в центре Лондона незаметно, даже в сумерках.— Ты прав. Его должен был кто-то заметить.— Куда вы, доктор? — испугался Игорь, потому что его хозяин взмахнул руками и бросился вниз.— К Эрику. Нам нужна его помощь. Опросим с ним соседей, узнаем, может, кто что видел…— Доктор, сейчас третий час ночи, вы правда поедете к мистеру Леншерру? Вы вообще знаете… — Игорь торопливо сбежал с лестницы вслед за хозяином, а тот уже надевал пальто, явно намереваясь уйти в ночь, — где он живет? — закончил юноша, и только после этого Чарльз замер у входной двери, словно осознавая суть вопроса и ответ на него.— Оу, — многозначительно и удивленно произнес Чарльз и медленно развернулся. — Верно. Я же… не знаю, где он живет.— Именно, — Игорь подскочил к хозяину и поспешно помог ему снять пальто, боясь, что тот все же выбежит на улицу. Один черт знает, что могло дальше взбрести в голову Ксавьеру. — Вам стоит отдохнуть и завтра решить эту проблему. Я рад, что вы не считаете это столь критичным и что успели проверить все, что хотели. Значит, эта кража не так важна.— Напротив. Это означает, что, кто бы ни занимался этим трупом, эксперимент этот был достаточно важен, чтобы нанять человека либо самостоятельно рискнуть, пытаясь избавиться от тела. Я слышал, что подпольные доктора идут на разного рода ухищрения, но это… Я начинаю думать, что это может оказаться опаснее, чем мы предполагали прежде.— Может, вам не следует участвовать во всем этом? Все же вы выполнили свою работу для господина инспектора. Вам больше незачем иметь с ним дело, — посоветовал Игорь, приведя доктора на кухню, и принялся заваривать чай. Вот только Чарльз полез в буфет за выпивкой.— С чего бы это?— Вы сами сказали, становится опасно.— И что с того?— Я не считаю, что это того стоит.— Тогда лично ты можешь в этом не участвовать, и заставлять я тебя не стану.— О, нет-нет, я не это имел в виду! Я пойду за вами, какое бы решение вы ни приняли!— Тогда хватит ныть. Я сомневаюсь, что мы сможем вернуть труп, но надеюсь, Эрик хоть что-то разузнает о том, кто это сделал. А потому, ничего не трогай в доме до его прихода. А мне нужно будет утром пойти в университет.— Что? Зачем? Вы же уже давали обязательную лекцию.— Я в курсе, друг мой, но это не связано с работой. Частично, — Чарльз залпом осушил свой бокал и слегка поморщился, глаза его заблестели чуть ярче от влаги, а лицо дернулось от мимолетного презрения и отвращения, которые накрыли его при мысли о том, что ему предстояло. — Уоррен. Мне нужно с ним поговорить.— Оу, — понимающе кивнул Игорь и налил чаю себе, раз уж его господин предпочел что-то покрепче. — Если вам неприятно видеться с ним без надобности, то я могу поговорить за вас.— Ты мог бы, — Чарльз грустно хмыкнул, — но тебе он не скажет ничего важного и уж точно не организует нужную мне встречу.— Какую встречу? — встрепенулся Игорь.— ?Авеля?.— Это те шумные вечеринки студентов и выпускников? Зачем вам понадобилось ее устраивать?— Это наши с Эриком дела. Я помогаю ему, — напомнил Ксавьер.— С мистером Леншерром? Вы туда вместе пойдете?— Да.— Ну прекрасно, — процедил сквозь зубы Игорь.— Ты что-то сказал?— Нет, господин, просто удивлен, что вы так много времени проводите с незнакомцем, да еще и из Скотланд-Ярда. Мне казалось, вы недолюбливаете таких людей.— Эрик мне более чем по душе, — спокойно ответил Чарльз и не заметил, как напрягся его помощник.— Настолько, что вы готовы связаться с господином Уортингтоном? — Игорь не мог в это поверить — уж слишком хорошо он знал, насколько натянутые отношения были у Чарльза с его начальником. Но хуже в их отношениях было только то, чего не замечал сам Ксавьер, но что было очевидно для Игоря, когда он увидел их вместе.Уоррен Кеннет Уортингтон был одним из университетских меценатов, который выбирал, какие проекты финансировать, и фактически работа Чарльза зависела от его прихоти. Пока что Уоррен благосклонно поддерживал Чарльза и его работу, вот только всегда давал понять, что считает ее, как и самого доктора Ксавьера, всего лишь смехотворной шуткой, и держит именитого доктора из-за громкой фамилии. Но при этом неизменно, при каждой их личной встрече, парочку из которых Игорь наблюдал лично, Уоррен глаз с Чарльза не сводил и смотрел на него до того непристойно, что это не могло не вызывать возмущения. Он намеренно дразнил Чарльза, чтобы привлечь его внимание, а заполучив его, не мог остановиться, порой доводя Ксавьера до бешенства. Один раз дошло даже до того, что Чарльз врезал этому заносчивому ублюдку. Но это было еще до Игоря, и он не знал, как Чарльз исправил то положение. Однако отношений их это не исправило. И потому отпускать Чарльза одного сейчас казалось безумием.— Я пойду с вами.— Не нужно, я справлюсь. А тебе следует отдохнуть. Все же на тебя напали.— Сотрясение легкое, я переживу, — возразил Игорь.— Нет, ты остаешься. Это дело я улажу сам.— Подготовить залог на случай, если он снова доведет вас? — обреченно спросил юноша, поглаживая край своей чашки с чаем.— Не нужно. Все пройдет хорошо.— И все же…— Мне наскучил этот спор. Отдохни, — чуть раздраженно приказал Чарльз, но юноша не сразу сдвинулся с места.— Вам бы тоже не помешало отдохнуть. Если… если вы хотите… — он подошел к Чарльзу нерешительно и с трудом предложил, — я бы мог лечь с вами… В смысле, в вашей спальне, на случай если придет вор. Он может вернуться…— Не стоит, я смогу за себя постоять. Кроме того, у меня револьвер в спальне, так что я бы посмотрел на того идиота, что попробует сунуться ко мне без приглашения.***Очередное пасмурное утро. Но сегодня у Эрика на душе было немного спокойнее из-за принятого решения и хоть какого-то порядка в голове. Он справится, сможет закрыть это дело и сохранить дружбу с Чарльзом, сможет скрыть свои чувства к нему.Первым делом он направился в больницу, адрес которой получил в ночлежке МакТаггерт. Опросить санитаров он решил без Чарльза. Если среди них есть тот, кого Эрик ищет, то так будет лучше. Не стоило показывать милому доктору эту его сторону.Подъехав к зданию больницы, он почувствовал, как гончая внутри него тихо зарычала, почуяв новую жертву.Это место больше походило на военный госпиталь: большие помещения, расставленные рядами жесткие кровати, люди, бледные как смерть, в бинтах. Кто-то кашлял так, что, казалось, готов был выплюнуть собственные легкие. Запах гнили, лекарств, спирта и мочи. Среди всего этого сновали медсестры, выполнявшие поручения врачей, но, по мнению Эрика, все, что они делали, так это пытались облегчить боль и сменить запачканное белье. Если тут действительно помогали, то это было скорее чудо, чем плод прогрессивной науки.Он выловил из снующих людей одну сестру в несвежей белой одежде, и та едва не закричала, увидев его лицо. Даже успокоившись, она все еще смотрела на него, словно на исчадье ада, и потребовалось время, прежде чем она сообразила, про каких санитаров он спрашивает и о каких благотворительных осмотрах бездомных идет речь.— Вам нужен Синистер Эссекс. Он в западном крыле. Туда, сэр, — пробормотала она, указывая на коридор, и отпрыгнула так, словно одно присутствие Леншерра рядом могло ее заразить.Эрик только кивнул ей и последовал в указанном направлении, стараясь не обращать внимания на забитые просторные палаты и больных людей, которыми было переполнено это место. Он видел врачей с закрытыми лицами, он слышал их и чувствовал запах болезней. Он видел все вокруг, но глаза словно специально цеплялись за жуткие картины, изображавшие органы: здоровые и пораженные болезнями. На некоторых полотнах Эрик заметил изображения чумных докторов. Что ж, если бы его окружала такая обстановка, он бы точно попытался сбежать при первой же возможности… Как он и сделал.В том месте не было таких свободных коридоров и большого количества людей, а палаты, больше похожие на темницы, хорошо и надежно запирались. Всегда дежурили санитары и медсестры, которые следили за тем, чтобы пациент не приходил в себя на слишком долгое время, а говорить позволяли, только когда приходил ?наблюдающий врач?. Эрик знал, что не был единственным узником этих холодных стен — он слышал других иногда. Плачущих, молящих о пощаде или смерти. Видел их несколько раз и только потом понял, что, возможно, он и правда был ?любимчиком? в этом аду, и что удачей для него было сбежать оттуда похожим на человека.— Мой милый Эрик. Как чувствуете себя? — нарочитая забота в голосе заставляла все внутри сжаться, а сердце забиться в страхе. Эрик знал, что значит эта фраза, и инстинктивно попытался вырваться, но ремни крепко держали его прикованным к постели. — О, восхитительно, — проворковал доктор, и его холодные руки коснулись лица Эрика, вызывая боль от касания к свежей ране. — Тише, тише, мне нужно будет их обработать. Эти санитары… Я поручил им это дело, но одного из них вывернуло, пока он работал, и в итоге он закрыл тебе лицо. Не волнуйся, мой красавец, он поплатился за это, но вот лицо… Ткань склеилась из-за крови и… Тебе будет понятнее, если я назову это влагой или выделениями? Нет? Ладно. Было сложно отодрать марлю от лица, чтобы не оставить частиц ткани в коже. Но могу заверить тебя: когда ты увидишь себя, ты поймешь, что никто и не подумает, будто прежде тебе нужно было скрывать лицо, — доктор тихо рассмеялся и начал обрабатывать раны, каждое прикосновение отдавалось острым жжением и спиртным смрадом.Эрик встряхнул головой, прогоняя воспоминания, но это место так и будило их. И, если этот Эссекс причастен, если он стоит за всем этим… все закончится прямо здесь.Он дошел до кабинета и постучал лишь для приличия, чувствуя, как тело наливается силой.— Да? Чем могу помочь?Эрик стоял в дверном проеме и смотрел на высокого и хорошо сложенного темноволосого мужчину с покрасневшими глазами и сероватой бледной кожей. На нем был темно-фиолетовый, практически черный костюм-тройка, вот только пиджак висел на спинке стула, а его место на плечах занимал белый халат. Доктор сидел за столом, заваленным какими-то бумагами, и тушил сигарету о хрустальную пепельницу.— Вы доктор Эссекс? — уточнил Эрик, проходя внутрь и прикрывая за собой дверь. Он, не мигая, смотрел на врача и ждал, когда всколыхнутся его воспоминания, когда он узнает запах или интонацию в голосе, когда его замученное сознание скажет, что перед ним нужный человек. Зверь внутри грозно рычал, принюхивался, но не решался напасть.— Верно. А вам нужна срочная помощь? Как по мне, с виду вы вполне можете стоять на ногах.Эрик достал жетон из пальто, и доктор устало вздохнул, закрыл папку и отодвинул ее в сторону.— Старший детектив-инспектор Леншерр.— И что нужно Скотланд-Ярду от нас?— Просто задать несколько вопросов о вашей благотворительной работе в приюте для бездомных, — Эрик подошел к столу доктора и уселся на стул для посетителей, все еще пристально смотря на Эссекса, пытаясь уловить каждое изменение в его лице.— А возникли какие-то проблемы? Мы не так давно практикуем эти выезды, и, говоря по правде, это тот еще… скажем так: дополнительные выплаты не всегда того стоят.— Вы руководите этим отделением?— Отделением? Скорее группкой санитаров на выезд. Но да, я курирую этот проект.— Курируете? То есть это не ваше детище?— О, нет, — мотнул головой Синистер. — Это распоряжение сверху. Какой-то богатей не знал, куда девать деньги, и основал здесь эту ?акцию?. Мы получили финансирование и план работ. И мы его выполняем.— И кто этот богатей? — Эрик немного расслабился — этот доктор не был ему знаком. По крайней мере, сейчас ему так казалось. Не те интонации. Голос уставший. И ощущения не выдавали в нем того мясника, что когда-то держал Эрика в плену.— Боюсь, этого я не знаю. Есть общий фонд на спонсирование науки и развитие медицины, организованный в Лондоне. Насколько мне известно, средства оттуда выделяются на различные проекты, а как их выбирают, точно не знаю. Но, скорее всего, просто берут папку с проектом из огромной стопки и изображают бурную общественную деятельность первые несколько недель, чтобы в газетах покичиться своей щедростью.— Все так просто? — усомнился Эрик.— Зачастую да. Не верю я, что кто-то из них проникся проблемой болезней среди нищих.— И все же вы этим занимаетесь. Мне необходимо знать, был ли у вас этот человек и что с ним случилось, — Эрик достал блокнот и положил на стол портрет Фрэнка. Эссекс его осмотрел и нахмурился.— Я должен его знать?— Он был в числе ваших пациентов. Скорее всего, прибыл сюда из приюта МакТаггертов.— Возможно. Если у него есть имя, я могу посмотреть записи, но хочу, чтобы вы понимали структуру работы этого балагана. Пару-тройку раз в месяц наши санитары разъезжают по ночлежкам. Осматривают больных, дают им какие-то лекарства по мелочи, а затем…— Забирают кого-то из них, — закончил Эрик, вновь напрягаясь, представляя, как к ночлежке подъезжает крытая телега с медиками, которая обернется для какого-то несчастного началом его жуткого конца.— Верно, — кивнул Синистер и сомкнул кончики пальцев. — У нас есть план на то, скольких мы должны осмотреть в больнице.— И что с ними делают тут?— В основном приводят, регистрируют в книге приема, затем проводят еще несколько несложных осмотров и выпроваживают. Как вы заметили, у нас проблемы со свободными местами, а люди, которые сейчас здесь находятся, могут заплатить за свое место под крышей.— Значит вы хотите сказать, что бездомные у вас не задерживаются?— Нет. Я же сказал, вся эта ?благотворительность? — напоказ. Одно время из-за этого была большая шумиха в газетах, теперь же просто выполняем план.— Мне нужно взглянуть на бумаги.— А что случилось? — насторожился доктор.— Этого человека нашли мертвым в Темзе. Проверяем последние часы его жизни, — пояснил Эрик, забирая портрет. Эссекс сильнее нахмурился.— Думаете, это как-то связано с нами? Уверяю вас, тут бы его не убили.— И все же, — настаивал Леншерр.— Бродяга мог нарваться на бандитов, и те просто бросили его в воду. Не самое редкое явление.— Это мне решать.— Да как скажете, — доктор усмехнулся и поднялся с места, направился к шкафу. — Я могу дать вам список за последний месяц. Вас это устроит?— Там будут все, кого забирали из приютов?— Да, и краткое описание их симптомов. А по поводу их пути в самой клинике обратитесь к девушке в фойе — она поднимет книгу регистрации. Вот только сразу говорю: копий тут нет, придется снимать вручную. Вы можете сами заняться этим под присмотром, либо придется подождать, пока кто-нибудь из наших их не перепишет.— И вы не отслеживаете дальнейшую судьбу этих пациентов?— Судьбу? У бродяг? Не смешите меня, — фыркнул Синистер и положил тонкую папку перед Эриком, а сам, привалившись к столу, усмехнулся, и теперь Эрик заметил, что зубы у врача были несколько острее, чем у обычного человека, что придавало ему дикий и хищный вид. — Это просто работа для доплаты. Не думаю, что кто-то относится к ней так же серьезно, как вы к этому расследованию. На кой черт вы вообще занялись смертью какого-то бродяги?— Серьезно отношусь к своей работе, — ответил Эрик и взял папку. Эссекс продолжал смотреть на него с легкой ухмылкой, и теперь этот взгляд стал совсем очевидным. Он скользил по лицу Эрика, исследуя его шрамы с профессиональным любопытством, которое доктор больше не пытался сдерживать. — И мне нужно поговорить с санитарами, — сказал Эрик, поднимаясь с места.— Не проблема. Но вам нужно будет посмотреть, кто именно был на выезде. В журналах все есть. Если это все, то я хотел бы вернуться к своей работе, к которой, уверяю вас, я тоже отношусь серьезно.— Я не сомневаюсь, — Эрик направлялся к выходу, на ходу пролистывая папку, когда Эссекс окликнул его.— Искусные шрамы, мистер Леншерр. Должно быть, над вами поработал истинный мастер. Не скажете, как звали вашего врача?Эрик замер у самой двери, чувствуя, как сжалось его сердце, а в сознании вновь возникла безликая фигура с мягким издевательским тоном и прикосновениями, сулящими только боль.Он нервно сглотнул, но ответил спокойно и ровно:— Я не знаю его имени.— Жаль. Если бы он был здешним, может, удалось бы привлечь его к нам на работу. Хороший мастер всегда нужен.— Он не был мастером.— Ваши шрамы говорят об обратном.— Это вас не касается. Мне нужно идти, — Эрик едва сдержался, чтобы не выбежать из кабинета Эссекса. Или наоборот, чтобы не развернуться и не наброситься на него. Теперь его тон сильнее походил на того садиста, что работал с ним. А хвалебные речи в адрес того, кто мучил Эрика долгие годы, показались жестокой насмешкой.Руки едва заметно дрожали, когда он направился за журналом регистрации, а все его существо хотело как можно скорее покинуть это место и избавиться от запаха, царившего здесь.***Чарльз специально взял с собой трость, чтобы в случае, если выдерживать Уоррена станет невыносимо, можно было бы впиться пальцами в дерево вместо горла этого спонсора. С коллегами Ксавьер общаться не стал, бодрым шагом сразу направился в нужный кабинет и коротко постучал. Ответ последовал не сразу и был таким тихим, что Ксавьер усомнился, хотел ли ?ангел? медицины, чтобы его услышали.— Если это не что-то экстренное, то я… Ох, — прервался на середине фразы белокурый мужчина, и хмурое выражение на его лице сменилось довольной улыбкой, — мистер Ксавьер! — он поднялся с дивана, на котором до этого удобно располагался, читая какую-то книгу, и, на ходу поправив свой голубой костюм, направился к гостю. — И чему же я обязан такой честью? — елейно спросил он, приглаживая волосы.— Добрый день, Уортингтон, — сухо поприветствовал Чарльз и, когда Уоррен протянул ему руку, неохотно и коротко пожал ее.— Я так рад видеть тебя, Чарльз, да еще и не в твое рабочее время. Могу узнать, зачем ты пришел? Оу, но прежде, — Уоррен обошел Чарльза и хотел было взять его за плечи, но Ксавьер увернулся, предпочитая не вставать к собеседнику спиной. — О, да что же ты, я хотел предложить тебе выпить. Устраивайся поудобнее, твой визит приятно разнообразит мой день.— Спасибо, но это не займет много времени.— Я настаиваю.Чарльз впился в набалдашник трости и сделал над собой усилие, чтобы выполнить просьбу и устроиться в мягком кресле для посетителей, позволив Уоррену проявить гостеприимство.— Итак, вино. Красное, — улыбнулся блондин и передал Чарльзу бокал. Доктор натянул короткую ухмылку, но не притронулся к напитку, хоть и принял его из рук хозяина кабинета.— Что же привело тебя ко мне, Чарли?— Чарльз, — поправил его Ксавьер, глядя на белокурого мужчину враждебно. — Этот вопрос скорее личного характера, чем рабочего, но я подумал, что ты не откажешь мне в небольшой услуге.— И ты будешь мне должен? — тут же оживился Уоррен, и Чарльз поморщился.— Да, — коротко ответил доктор и поспешил перейти к сути, пока его собеседник не разорвался словесным потоком. — Это касается клуба ?Авель?. Я бы хотел, чтобы ты организовал встречу в ближайшие дни.— ?Авель?? С каких пор тебя стали интересовать подобные вечеринки? — тут же оживился Уоррен и, вместо того чтобы сесть напротив Чарльза, прислонился к столу возле него, поигрывая бокалом белого вина в руке. — Или затворничество наконец-то тебе наскучило?— Я не считаю, что мои мотивы так уж важны.— Ох, нет-нет, дорогой Чарльз, нет ничего важнее них, — Уоррен наклонил голову и скользнул взглядом по усталому лицу Ксавьера, задержался на его ярких глазах, спустился к мягким губам, аккуратно обрамленным тонко выстриженной рыжей бородкой, и нервно вздохнул. — Я хочу знать, чего ты хочешь на этой вечеринке. И на что я могу рассчитывать за эту услугу.— Мне нужно встретиться с некоторыми людьми, которые состоят в клубе, но в обычное время… недоступны.— Некоторыми? — удивился ?ангел? и вскинул светлые брови. — Мне было бы проще, если бы я знал их имена.— Они не важны. Просто пригласи всех членов ?Авеля?.— Я могу это устроить. Но ты не ответил мне.— На что?— Какова будет моя награда? — с плохо скрываемым ликованием произнес Уоррен, и выражение на его лице стало жадным и голодным, а взгляд так и впился в Чарльза. Ксавьер обреченно вздохнул, сильнее впиваясь в набалдашник трости. Этот человек был невыносим, и у него не было ни малейшего понятия о личном пространстве. Всегда слишком близко и откровенно. Рядом с ним Чарльзу хотелось рычать, словно пес, который отгонял вторгшегося на его территорию соперника. Вторженец. Враг. От него вечно пахло слишком резким парфюмом и алкоголем, иногда сигарным дымом, и этот запах вызывал тошноту. А вести с ним беседу учтиво казалось непосильной задачей. Как можно было верить в его натянутую улыбку, зная, как он поносит за глаза медицинские труды Ксавьера? Все, что его интересовало в Чарльзе с самого начала, — это его имя. Должно быть, Уортингтон наслаждался тем, что имел над ним хоть какую-то власть. И, если бы не нужда в деньгах, которые тот платил Ксавьеру, Чарльз бы не стал этого терпеть.Эрик.Вдох. Чарльз прикрыл глаза, чувствуя, как отступает закипающая злость.Он тут ради Эрика. Чтобы помочь ему. Он обещал, что сделает это.Чарльз сосредоточился на облике Леншерра, на его мужественном резком лице, исполосованном шрамами, зеленых глазах, настороженных движениях сильного тела…— Я мог бы проводить занятия раз в неделю, а не в месяц. По программе университета. Без отхождений, — предложил Чарльз уже спокойнее и посмотрел на Уоррена, который так и замер на столе. Сидел, словно нахохлившийся белый ворон, впившись пальцами в свой бокал.— Даже завидую тем людям, которых ты хочешь встретить, раз ради них ты согласен на такое, — с легкой издевкой сказал он. Чарльз прищурился, не совсем понимая ответ, и решил уточнить.— Что-то не так?— Возможно.— Ты не мог бы быть точнее? У меня не так много времени, — с плохо скрываемым раздражением поторопил его Ксавьер.— Я знаю, как ты относишься к нашей программе. Как любишь вводить свой необычный взгляд на нее.— Я сдержусь, — заверил его Чарльз.— Еще бы. Я намерен присутствовать на каждой твоей лекции, Ксавьер. И не раз в неделю. Дважды, — одержимо улыбнулся Уоррен.— Это перебор. Я даже не штатный преподаватель.— В моей власти это исправить. Разве не звучит ?профессор Ксавьер??— Мне это не нужно.— Но нужна встреча ?Авеля?.Чарльз стиснул зубы и гневно посмотрел на Уоррена. Видеть его дважды в неделю. Выносить его насмешки, его присутствие, его издевки все это время…Эрик. Он делает это ради Эрика.— Хорошо.— Надо же. Ты такой покладистый, Ксавьер. Мне это определенно нравится, — он наклонился ближе, и Чарльзу снова пришлось впиться в трость и сдержаться, чтобы не оттолкнуть Уоррена, когда он ощутил на своем лице его дыхание. — Я растерян, признаюсь. Что еще мне попросить у тебя, пока есть такой шанс?— Разве этого еще не достаточно?— Мне этого не хватит, — прошептал мужчина и улыбнулся. — Знаю, — он все же отодвинулся от Чарльза и нервно облизнул тонкие губы. — Одну просьбу я сберегу на потом. Озвучу ее, когда придет время. И ты ее выполнишь.— Нет уж, я не намерен соглашаться на что-то вслепую. Кто знает, что за черти водятся в твоей поганой голове и что ты там себе напридумываешь. И я не намерен в это ввязываться, — сорвался Ксавьер и, резко встав с места, подошел к Уоррену, который от неожиданности чуть не выронил бокал. — Так мы договорились? — с нажимом спросил Чарльз, и край его трости ударился о стол прямо рядом с бедром Уоррена, отчего тот нервно вздрогнул. Но смотрел на Чарльза так, словно готов был поглотить его этим взглядом.— Да, — выдохнул он, и дыхание молодого аристократа слегка сбилось.— Назначь встречу в ближайшие дни. И сообщи мне о ней. Буду благодарен, — произнес Чарльз и даже изобразил любезную улыбку. — Раз наш разговор окончен, то прошу прощения, что потревожил. Встретимся на занятиях. Верно?— Да, — так же ответил Уоррен и слегка пошатнулся, когда Чарльз отошел от него.— Прекрасно. Было приятно иметь с вами дело, мистер Уортингтон, — на прощание сказал Чарльз, чтобы сгладить свою несдержанность — она могла стоить ему работы или финансирования.***Бумаг оказалось куда больше, чем предполагал Эрик, и на их копии ушло очень много времени. В обычной ситуации он бы привлек к этому кого-то из помощников офицеров, но не с этим делом. Еще не хватало, чтобы кто-то кроме Логана узнал, что он ведет закрытое дело. Причем весьма успешно. Это заставляло его сердце биться чаще. Он чувствовал, как след становится более четким, видел этот путь, который должен был привести его к цели.Эрик копировал фамилии и диагнозы, то и дело рыча на медсестру, чтобы та бегала в архив за записями по каждому из пациентов, надеясь найти нестыковки или понять, кто из них не был учтен или мог пропасть. Он пытался найти что-то общее. Но этот проклятый почерк и термины! Хотелось выть от этих шифровок, но вынести оригиналы было бы сродни воровству и привлекло бы лишнее внимание к его расследованию, когда доктор Эссекс подал бы на него жалобу в участок. Что до медицинских терминов, достаточно было их точно переписать, а уж значение сможет объяснить Ксавьер. В этом Эрик не сомневался, и потому, едва закончив с кипой бумаг, он упаковал все в несколько папок, которые любезно предоставили ему в архиве больницы, и бросился ловить экипаж, чтобы побыстрее добраться до Ксавьера. Нужно было заехать в участок, но это могло стать лишней тратой времени, тем более что Логан сейчас страховал его и был занят работой над их общим делом. Его напарник придумает, что сказать начальству, а то, что потом Эрик по гроб жизни будет ему обязан… он как-нибудь переживет.Извозчика пришлось ловить силой и забираться к уже устроившемуся у окна пассажиру, который явно хотел возмутиться подобному вторжению и даже открыл было рот, а лицо его исказила гримаса возмущения — но он так и застыл, когда Эрик рухнул на противоположное сиденье и хмуро уставился на него, прикрикнув на извозчика и назвав ему адрес.Второй пассажир робко проблеял, что не против сделать крюк, ?чтобы добрый господин, который явно спешит, успел по своим делам?, а затем забился в угол. Видимо, только когда экипаж двинулся с места, мужчина решил, что выйти было бы куда более хорошей идеей, но не стал ее озвучивать. Эрику же вовсе не мешал посторонний человек — добраться до Чарльза сейчас было важнее какой-то комфортной приватности. Кроме того, мужчина на него не таращился, просто уставился в окно и нервно поправлял очки, потом начал рыться в своей сумке, выудил оттуда какую-то книгу без названия и уставился в нее. Леншерр тихо хмыкнул и решил, что этот тощий напуганный тип не достоин особого внимания.Всю дорогу они так и проехали в осязаемом напряжении, исходившем от бедного попутчика, скрывшегося за пустой обложкой, в то время как Эрик только в пути начал ощущать, как сильно он устал, и с трудом сдерживался, чтобы не задремать прямо в повозке под мерный стук колес и копыт. Он немного оживился, когда подъехал к дому Чарльза и, подхватив свои папки, выскочил на мостовую, чувствуя, как попутчик провожает его взглядом, исполненным облегчения, словно он только что пережил встречу с серийным убийцей и чудом спасся.Леншерр перепрыгнул лужу на неровной дороге, торопливо постучал в дверь Ксавьера и нетерпеливо замер, постукивая ногой по каменному крыльцу. Открыли ему не сразу, но Эрикдостаточно хорошо знал дом Чарльза изнутри, чтобы понимать, сколько времени может уйти на то, чтобы дойти до двери и пустить гостя внутрь. Дверь приоткрылась, и на него уставился бледный юноша, который тут же поморщился, словно от головной боли. И правда, стоило ему слегка повернуть голову, Леншерр заметил, что на нее наложена аккуратная повязка.— Доктор ждал вашего визита, проходите, — неохотно проговорил юноша, пропуская инспектора.— У вас тут что-то стряслось? Или научная работа опаснее, чем я думал? — больше из вежливости спросил Эрик, по привычке снимая пальто и шляпу в прихожей.— Думаю, мистер Ксавьер сам захочет рассказать вам все новости.— Эрик! — Чарльз выскочил на лестницу второго этажа и широко улыбнулся, хотя в глазах его виднелась тень боли. — Я так рад, что ты наконец-то пришел. Что тебя задержало?— Это, — Леншерр показал на папки, а Чарльз сбежал на первый этаж и ловко, словно порхая, оказался возле Эрика, взял папки и тут же передал их Игорю.— В кабинет, — распорядился доктор и заговорил, лишь когда помощник ушел. — Боюсь, у меня для тебя плохие новости, Эрик, — проговорил он, впившись в руку Леншерра и поглаживая его по тонкой коже черных перчаток, стараясь ощутить тепло рук инспектора через них.— Что? — тут же насторожился он. — Говори, что произошло.— Труп этого бродяги, — виновато проговорил Ксавьер, и Эрик даже побледнел, представляя, что могло выясниться что-то еще после новых опытов, или что за ним могли прийти из полиции, или еще что похуже — украли.— Что?! — прошипел Эрик и ошеломленно уставился на Чарльза, у которого снова начали слезиться глаза.— Прости, я не знаю, как это вышло. Меня не было, кто-то проник в дом и выкрал труп, напали на моего…— Ты в порядке? — Эрик враз забыл обо всем остальном и растерянно схватил Чарльза за лицо, приподнял его, чтобы лучше осмотреть голову доктора, почему-то решив, что раз он видел травму на голове его помощника, то и Чарльз, должно быть, пострадал. Он и вовсе не обратил внимания на слова Ксавьера о том, что его даже не было дома во время кражи.— Я… да, я в порядке, — Чарльз положил свои руки поверх рук Эрика и нежно ему улыбнулся, подаваясь вперед, почти касаясь кончиком носа подбородка Эрика. — Я цел и невредим, Эрик. Но не знаю, что с телом. Я подумал, что ты мог бы осмотреть дом. Мы ничего не трогали, хотя, надо сказать, кто бы это ни был, сработано очень чисто: ни разбитых окон, ни взломанных замков, только напали на помощника, но он не сильно пострадал, хотя сотрясение заработал.— Мне не нужно было уходить, — словно в трансе проговорил Эрик.

Он не слышал слов Чарльза, но ощущал его тон и голос, ласкающий слух. Одна его рука соскользнула с щеки доктора на его шею, а по ней — на плечо. Он смотрел на своего дорогого доктора и сейчас как никогда остро вспомнил их прощание после приюта. Прикосновение его теплых губ к своему лицу, тот взгляд, каким на него смотрел Чарльз. В нем было так много, что Эрик не мог этого выдержать. Он сбежал, хоть Чарльз и просил его остаться. Сбежал, как последний трус, не зная, что делать со жгучим чувством в груди, со всем тем, что пробуждал в нем Чарльз Ксавьер. И сейчас… Чарльз мог пострадать из-за этого. Не из-за законов или чувств Эрика, не из-за его страхов, а потому, что его не было рядом, когда он был нужен. Да, в тот момент Эрик не думал об опасности — но, ввязавшись в это дело, он должен был ее предвидеть. Ведь он знал, за каким человеком охотится и на что тот способен! Как глупо было предполагать, что их расследование останется незамеченным! Даже сдерживая свои чувства, решив, что это они опасны для Ксавьера, Эрик подверг его смертельной опасности. Его жизнь была в руках Эрика, под его ответственностью. Как он мог об этом не подумать?!— Ох, Чарльз, прости меня, — прошептал Эрик и подался вперед, припадая губами к чистому лбу доктора, чувствуя, как мягкие вьющиеся локоны каштановых волос ласкают его собственное искалеченное лицо и щекочут нос. — Если бы я остался той ночью, то мог бы помешать, — пробормотал он, не отрываясь от Чарльза, который вовсе не возражал против такой близости.Леншерр прикрыл глаза всего на мгновение, и ему показалось, что он завис в воздухе, а вокруг все переполнилось яркими искрами. Его тянуло неведомой силой, крутило вокруг своей оси, и сердце забилось чаще. Он глубоко вдохнул запах мягких волос Чарльза и снова ощутил знакомый жар. Губы пересохли. Так хотелось их облизнуть, оживить хоть каплей влаги или снова коснуться ими кожи Ксавьера, который так спокойно принял поцелуй, словно это было в порядке вещей.— Эрик, я правда не уверен, что ты смог бы что-то сделать. Мы бы пришли слишком поздно.— Если ты позволишь, — Леншерр отстранился от Чарльза, понимая, что уже давно нарушил все рамки допустимых приличий, — я бы остался сегодня. И на период этого дела. Мы пока не знаем, кто стоит за всем этим, но очевидно, что у этого человека есть средства и возможности устранять неугодные ему препятствия. И я не допущу, чтобы ты пострадал из-за того, что я втянул тебя в это.— Ты хочешь остаться у меня?— Для защиты, — повторил Эрик, чтобы его просьба выглядела более естественной, но с учетом того легкого напряжения, что возникло между ними, это прозвучало не так непринужденно, как он того желал. Леншерр напрягся, не зная, как расценит его предложение Ксавьер, но тот быстро развеял его волнение своей болезненной улыбкой.— Да, мне так будет спокойнее, и это хорошая идея. А пока можешь осмотреть дом. Может, мы что-то упустили.— Да, — кивнул Эрик, но не сдвинулся с места.— Ты принес какие-то бумаги? — напомнил Чарльз после затянувшейся паузы.— Да. Списки и диагнозы по всем бродягам, проходившим осмотр в больнице. Там должен быть и наш пропавший. Я пытался отследить организатора, но пока уперся в благотворительный фонд. Завтра попробую узнать о том, как в нем распределяются средства, — Эрик говорил это машинально, а сам не сводил взгляда с Чарльза, пока доктор закатывал рукава своей рубашки и поправлял жилет.— Это звучит как план, — и снова эта улыбка. Чарльз подошел ближе и похлопал Эрика по предплечью, глубоко вздохнул. — Я посмотрю бумаги, надеюсь, смогу помочь.— Спасибо, — Леншерр проводил взглядом Ксавьера и тоже заставил себя приступить к делу, направился осматривать дом, хотя не питал сильной надежды на успех. Он давно занимался этими поисками и не в первый раз нападал на след своего создателя. Но прежде тел не было, и то, что он нашел его, было невероятной удачей. Но вместе с тем это означало и оплошность кого-то из сотрудников той лаборатории, где его держали. Неудивительно, что они начали за собой прибирать, но, как бы Чарльз ни переживал, сам Эрик не слишком волновался о пропаже тела. Они успели выудить из него достаточно информации, чтобы было за что зацепиться, а доказательства для суда ему были не нужны. Это дело изначально не должно было туда попасть. Он собирался разобраться сам, и если похищение трупа создавало иллюзию завершенности для этих ублюдков, то так даже лучше.***Игорь накрывал на стол и недовольно косился на дверной проем. Часы давно пробили двенадцать, но ужинать его хозяин собрался только сейчас. Весь вечер он провел над бумагами, которые принес ему Леншерр, Игорь помогал разобраться в них, пока инспектор опрашивал соседей. И теперь казалось, что не таким уж хорошим детективом он был. Ну или похититель тел был призраком-трупоедом, иначе не объяснить было, как тело могло пропасть бесследно и так тихо.Тарелки негромко звенели, касаясь стола, а кухню медленно заполнял запах жареного мяса и картофеля, пока сам Игорь старался прислушаться к разговору хозяина и его гостя, который, казалось, перебирался к ним жить. По крайней мере, Чарльз выделил для Эрика ?его чашку?, что заставило юношу не на шутку перепугаться за психическое состояние своего господина, который никогда не отличался гостеприимством, но вдруг стал таким радушным, что было не по себе.— Да, я нашел записи по нему. Имя и описание по физическим показателям совпадает. Надо сказать, они его правда тщательно осмотрели.— Тщательнее остальных?— Верно. Хотя я нашел еще восемь записей, которые отличаются своего рода дотошностью. И знаешь, в сравнении с чахоточными, бронхитными и прочими тяжелыми пациентами, наш клиент и остальные восемь бродяг были куда более здоровыми, даже при своем образе жизни.— Ты хочешь сказать, что он был здоров?— Он был крепким. Это точно. И надо бы обратить внимание на остальных, похожих по описанию. Вот только если их забрали, то сомневаюсь, что нам повезет найти их живыми или их тела.— Нет, такой удачи ждать не стоит.— Если они отбирают в этой ночлежке подопытных для тренировки хирургов, то неудивительно, что ищут живучих. Но по бумагам ничего не отследить, там все подбито идеально. Приехали, осмотрели, привезли в клинику, выписали. Дальше записи не ведутся, а если их на выходе и брали, то не думаю, что найдутся свидетели.— Поэтому я хочу узнать, кто занят финансированием.— Не обязательно за этим может стоять филантроп. По себе знаю, большая часть пожертвований делается потому, что это помогает уменьшить налоги на прибыль. Для крупных компаний это удобно. Отчим потому и не скупится на подачки, как он это называет. Возможно, что эта схема образовалась в готовом профинансированном проекте.— Тогда проверю каждого в клинике и всех подчиненных Эссекса, — они вошли в кухню, и Чарльз глубоко вдохнул.— Уже все готово? Прекрасно. Эрик, знаешь, а мой помощник неплохо готовит. Я сам в этом не очень понимаю, но Игорь отлично следует рецептам.— Неужели? — почему-то удивился Леншерр, усаживаясь за стол и осматривая мясо. — Ну, я не сомневаюсь, что это хорошо приготовлено, но если в тебе вдруг проснется гурман, то пусти меня на кухню.— Ты умеешь готовить? — тут же воодушевился Ксавьер и пересел ближе к Эрику, оставляя стул Игоря одиноко стоять на другом конце небольшого стола.— Научился. В свое время меня это успокаивало.— Я тоже умею готовить, — вмешался Игорь, когда Чарльз устроился так близко к Эрику, что юноша гневно впился в вилку и нож и набросился на мясо, чтобы нарезать его. Хотя мечтал он вонзить острие вовсе не в кусок говядины, а в проклятого инспектора, который какой-то неведомой силой влиял на Ксавьера, полностью преображая отстраненного ученого в…Игорь замер, потому что осознал поведение Чарльза слишком резко и неожиданно для себя.Его обожаемый хозяин вел себя, как влюбленный подросток. По крайней мере, как еще можно было объяснить такие разительные перемены в его поведении? Если подумать, инспектор ведь даже не видел Чарльза таким, каким он был для всех остальных. Не видел его с темными синяками под глазами, в грязной одежде и с дрожащими руками, бормочущим что-то над своими записями. Он не видел его в моменты гнева, когда кто-то просил его о незначительной помощи, как это делал Логан. Тогда Чарльз едва ли не рычал, а его акцент становился еще грубее, и даже опытный инспектор робел перед ним и его напором, подчинялся его приказам. Да, Леншерр не видел Чарльза одержимым работой, не видел, как тот мог часами сидеть, замерев будто в ступоре, перебирая страницы в своем стареньком блокноте с сердцем на обложке, словно это помогло бы ему найти решение. Леншерр не знал, как Чарльз кидался на своего начальника на работе, когда тот во время лекции высмеивал его суждения о прогрессивной хирургии и ее потенциальных возможностях. Не знал он также Чарльза, каким тот бывал на научных конференциях, куда отчаянно старался не попадать. Там Ксавьер напивался так быстро, как только мог, чтобы не помнить остаток вечера, а Игорь только и делал, что ловил его по всем залам и следил, чтобы тот не ввязывался в драку, когда научные аргументы заканчивались. Игорь же помогал обрабатывать синяки и ссадины, если не успевал остановить господина. Хотя Чарльз, на удивление, в кулачном бою был хорош и умел держать удар, в отличие от профессоров и врачей, боявшихся повредить руки. Чарльзу словно было наплевать на себя. И пусть так было всего раз, но он думал, что Чарльз сам хотел себе навредить…Таким был Ксавьер на памяти Игоря. Отстраненным, надломленным, сильным, одержимым своими мыслями и идеями, грубым, одичалым и гениальным.Но что видел Леншерр?Чарльз с ним был общителен и улыбчив, он льнул к инспектору, искал его общества, проводил с ним свое драгоценное время, вел его дело, забыв о своих исследованиях. Когда он вообще в последний раз спускался в свой подвал?— Никто в этом не сомневается, — хмыкнул Эрик и перетянул на тарелку кусок мяса и несколько картофелин, — я только предложил, если Чарльз захочет.— Ну, твой завтрак пришелся мне по душе, не откажусь от ужина.— Хорошо, только нужно будет зайти на рынок…— Оставь список, у тебя и без того много дел. Я отправлю Игоря за продуктами.— Да, господин, — юноша положил порцию Чарльзу и себе и, словно призрак, бесшумно опустился на свое место.— Кстати, я поговорил со своим знакомым с работы — он тоже состоит в ?Авеле? — и он обещал в ближайшее время организовать встречу. Я в списке гостей, так что можешь быть моим приглашенным, — небрежно предложил Чарльз, и Игорь снова вздрогнул, посмотрел на своего хозяина тем взглядом, каким смотрит верный пес, оставленный на обочине.— Прекрасно, наконец-то смогу допросить хоть кого-то по рабочему делу.— Кстати, как идет расследование?— С трудом, но над ним работают все, кто только может. Логан на подхвате. Думаю, он не подведет.— То есть ты не особенно занят этим делом?— Не переживай, моя работа во многом разъездная — никто и не заметит, что я не принимаю участие в цирке, который они там устроили.— Ладно, тогда поговорим о нашем деле. Этот доктор Эссекс, какой он?Эрик рассказывал Чарльзу все, что успел узнать, а Игорь уставился на мясо в своей тарелке, совершенно потеряв аппетит. Он не хотел смотреть на Чарльза, потому что тот не сводил взгляда с Леншерра. Он не хотел видеть их гостя, потому что желал лишь добавить шрамов на его изувеченное лицо, хотя даже это вряд ли заставило бы Чарльза смотреть на него иначе. Он хотел понять, как это произошло. Что в Леншерре привлекло его господина? Почему у Игоря этого не было? Дело в изувеченной внешности? Он был куда уродливее инспектора в их первую встречу, и нынешней человеческой ?оболочкой? он был обязан Ксавьеру. Дело в интеллекте? С этим не было проблем: Игорь хоть и знал меньше Чарльза, но прилежно учился, выполнял все его поручения и мог часами говорить с ним о строении и возможностях человеческого тела. Причина в общем деле? Но Игорь долгие месяцы работает вместе с Чарльзом, а тот все еще смотрит на него, как на помощника и слугу. В лучшем случае, как на товарища, но не так… не так…— Прошу прощения, — он резко поднялся, прервав разговор мужчин.— В чем дело? Ты хорошо себя чувствуешь? — с легкой обеспокоенностью спросил Ксавьер, и от этой заботы Игорю стало только больнее. Он дернулся, желая броситься на Чарльза, обхватить его изо всех сил и уволочь в лабораторию, чтобы снова быть в их мире только вдвоем. Но тут был и Эрик, который в недоумении смотрел на него, видимо, уже позабыв, что в столовой был кто-то третий.— Эм… нет. Голова… Я прилягу пораньше, если вы не против?— Конечно, и возьми микстуру у меня в кабинете. Отдыхай сколько нужно, — кивнул Чарльз и успокоился, даже не проводил его взглядом, когда юноша едва ли не выбежал из столовой.— Он точно в порядке?— Да, я осмотрел его, и отдых не помешает. Он в последнее время себя не щадит, помогает с делом, да и занимается основной работой. Я сейчас немного отложил свои исследования, и ему приходится писать статьи для… А, ладно, это не важно, — отмахнулся Чарльз.— Нет, скажи. Мне интересно, — Эрик попытался улыбнуться.— Ну, что ж, — неохотно начал Чарльз, протыкая кусок мяса. — Я, кажется, говорил, что основным наследством семьи владеет мой отчим. И чтобы содержать дом и проводить мои исследования, я работаю в университете. Помимо этого я готовлю статьи для сторонних проектов по всей Англии.— Каких, например?— Без понятия, — честно признался Чарльз и рассмеялся от пораженного вида Эрика. — Боже, не смотри ты так, это не что-то незаконное. Мне присылают задачи, где другие ученые встали в тупик, а я присылаю им решение. За это мне неплохо платят, все довольны. Если мое решение им нравится, но его развитие они сами написать не могут, мне приходит очередной запрос. Такие мелочи я набрасываю в общих чертах, а Игорь потом расписывает все это подробно... и так далее. Считай это научной подработкой. Там разная ерунда, начиная от сложностей диагностики и заканчивая особенностями строения костей. Иногда попадается что-то интересное. Несколько раз в основе были мои личные исследования по регенерации человеческого организма, совместимости тканей внутренних органов, повышению мышечного тонуса и парочка работ общего плана. Ну, знаешь, для какого-то ежемесячного издания, просто чтобы была статья про новый взгляд в будущее.— То есть ты своего рода знаменитость в научных кругах? В хорошем смысле.— Не всегда. Но если некоторые мои работы выходят под другим именем, то принимают их теплее. После одной моей выходки, боюсь, трудно меня воспринимать всерьез некоторым… консерваторам.— Какой выходки?— Оу, правда, это стыдно.— Нет-нет, — оживился Эрик и похлопал Чарльза по руке, — я хочу услышать эту историю.— Хорошо, но только не смейся.— Постараюсь.— Ладно, — отмахнулся Ксавьер и поднялся, сразу поясняя. — Мне стоит выпить, если нужно это вспоминать, — и выполнил свое намерение, наливая и Эрику, который явно был не против расслабиться. — В общем, это было в начале моей работы, еще в больнице. Я был консультирующим врачом и диагностом, но в тот период… сам я был очень плох. Несколько… событий в моей жизни выбили меня из колеи. Было научное собрание. Я был молод. И я был нетрезв. И все выпало на дату, важную для меня, — с каждым словом он становился все мрачнее и наконец замер на месте, все еще держа стакан в руке, но глядя куда-то мимо. — Я пришел со своими наработками… Не должен был их показывать, но все проходило в здании, где я работал. Оборудование было рядом. Я был слишком пьян. И во время лекции я применил устройство на трупе, на котором вели разъяснения уже бог знает какого по счету медицинского феномена. Я кричал про регенерацию клеток и электропроводимость кожи, про возможность искусственно возобновить деятельность мертвых клеток… Но только получил удар током и заблевал аудиторию. Вот и вся история.Повисло молчание. Эрик слишком живо, хоть и мельком, себе это представил. И понятия не имел, над чем тут можно было смеяться. Но почему-то не сдержался от вопроса, хоть и понимал, что он будет слишком личным. Он поднялся, чтобы забрать бокал из подрагивающих рук Ксавьера, и тихо спросил:— Ты пытаешься кого-то воскресить?— Ох, Эрик, — горько хмыкнул Чарльз и помотал головой, а затем посмотрел на своего гостя с невозможной печалью. — Мертвых нельзя вернуть к жизни ударом тока. Я же не псих.— Но ты пытался? Что произошло?— Мне… — Чарльз медленно облизнул пересохшие губы, глядя на Эрика. — Мне нужно умыться. Привести себя в порядок. Давай продолжим…— Я не настаиваю, если ты не хочешь.— …в спальне, — закончил Чарльз и натянул короткую улыбку. — Я приведу себя в порядок. Хорошо?— Конечно, — кивнул Леншерр и, когда Чарльз юркнул мимо него, тяжело вздохнул, словно чувствуя мрачный шлейф боли, тянувшийся за Ксавьером. Окутывающий его с ног до головы.Эрик торопливо прибрался на столе, больше по привычке, и выжидая время, чтобы Чарльз мог успокоиться, но все же нетерпеливо направился в его спальню, где и застал хозяина дома с мокрыми волосами, влажным лицом и полотенцем на плечах. Он сидел на кровати и смотрел на свои карманные часы, которые не так давно пытался украсть уличный воришка.Эрик замер в дверях, глядя на согнутую фигуру Чарльза, и тихо спросил:— Я могу войти?— Я же обещал рассказать тебе о них, верно? — вместо ответа сказал Чарльз, не отрываясь от часов, и его плечи дрогнули.

Эрик вздохнул и прикрыл за собой дверь, направился к Чарльзу и осторожно сел рядом, глядя на то, как самообладание Чарльза вновь дало трещину. Но если прежде он принял бы это за слабость, то сейчас он видел в этом доверие и немой крик о помощи. Он знал это состояние. Такое можно позволить только наедине с самим собой, при этом отчаянно желая, чтобы кто-то был рядом. Он ничего не говорил, сидел рядом и ждал, когда Чарльз продолжит, а когда тиканье часов уже стало казаться громоподобным, тот заговорил.

— Твое дело напомнило мне о ней. Знаешь, когда я был ребенком, а мой отец еще был жив, я очень хотел привлечь его внимание. Он был выдающимся врачом, и, чтобы показать, что и я стану таким же, я читал все что мог в его библиотеке. И к двенадцати годам мог спорить с первокурсниками медицинского. Он правда мной гордился, считал, что я стану достойным продолжателем фамильного дела. Даже начал учить меня практике. Швы накладывать, — Чарльз сипло рассмеялся и снова вздрогнул, словно эти воспоминания причиняли больше чем душевную боль, и неосознанно придвинулся ближе; Эрик положил руку на его колено, чтобы тот чувствовал, что не один. — На одной из прогулок я заметил ее. Девочку. Она сидела на площади совсем одна, грязная и замершая бродяжка. Я хотел ей помочь, но моя няня не разрешила к ней подойти. Я не мог выбросить ее из головы и на следующий день снова пришел. Ее звали Рейвен. Она была как пугливый котенок. Очень худая, с золотыми глазами. Я сказал ей адрес моего дома и попросил прийти. Пообещал помочь. И она пришла. Мой дом был куда больше этого, и спрятать там человека не было проблемой. Я отмыл ее, накормил и даже с очень гордым видом помог ей обработать ссадины и небольшую рану на руке. Но она боялась оставаться. Приходила, когда могла или нуждалась в помощи. Стала моим тайным и единственным другом. Тогда со мной это было впервые. Все казалось сказочным и захватывающим. Я читал много романов помимо научных работ, и это, видимо, сильно на мне сказалось. И возраст. Да. Я забываю, каким глупым и наивным был в то время. Мы жили с ней так почти полгода. Я ни разу не заставлял ее остаться против воли и не расспрашивал, чем она занята на улице. Просто был рад, что мне есть с кем поговорить из сверстников, что кто-то играет со мной, видит ребенка, а не мелкого зазнайку. Она даже оставила мне небольшое напоминание о себе на часах.Чарльз усмехнулся, и только теперь Эрик перевел взгляд на часы и увидел там обрывок фото той самой девочки, которая была так близка Ксавьеру в детстве. Такая же, как он ее описывал. Щуплая, бледная, с большими глазами и веселой улыбкой. Кто знает, как она сделала это фото, но, видимо, она хотела постараться для своего друга.— В то время мне был важен только мой маленький мир. Учеба и тайные игры с Рейвен. Новости я не читал. Даже не слушал. А потом — и я удивляюсь, что мы смогли продержаться так долго — слуги нас застукали. Отец прогнал ее и устроил скандал. Боялся, что я мог что-то от нее подцепить. Мы долго ругались, а она ушла. Я думал, все ерунда. Покричим, и Рейвен вернется обратно. Как всегда. Она же всегда приходила… Я даже не пытался ее искать или выбраться из-под усиленного присмотра прислуги. Какой я был идиот…Чарльз издал сдавленный, похожий на всхлип звук, и его глаза заблестели от сдерживаемых слез. Он запрокинул голову, чтобы вздохнуть, провел рукой по лицу, пытаясь унять чувства, и все же продолжил.

— К нам приходили из Скотланд-Ярда. Спрашивали о ней у отца и прислуги. Ее нашли. Через месяц после того, как она пропала. Я думал, нашла себе дом в другом месте. И я ждал письма или… Черт знает, что было в моей пустой голове, забитой непонятными фантазиями. Я ждал и ничего не делал. А она лежала мертвая в местном отделении морга. Я слышал, как ее описывали. Как сказали про шрам на руке, который я ей обрабатывал. А потом я… Если бы я был хоть частично так умен, как думал, если бы слушал старших или читал газеты отца… там писали про убийцу, говорили о нем, но все казалось таким скучным и не про нас. А Рейвен, она же приходила и играла со мной. Подружка, моя тайная сестренка, с которой я хотел когда-нибудь бежать на поиски приключений, — он сорвался на тихий истерический смех и захлопнул крышку часов, до дрожи сжал их в кулаке, а Эрик не мог найти слов, провел рукой по сильной вздрагивающей спине Ксавьера, слушая его затухающий смех.— Ты был ребенком. Ты… не виноват.— Не надо, — сорвавшимся тоном попросил Чарльз и посмотрел на Эрика снизу вверх. — Я не был идиотом. Не был просто ребенком. И потом им не был. Но это… Так всегда в моей жизни,так происходит со всем, к чему я прикасаюсь. А затем появился ты и это дело… Я не хочу больше быть в стороне. Не могу жить в своем крохотном мирке и игнорировать все, что происходит снаружи. Я хочу освободиться. Но не знаю, как…— Как по мне, ты свободен, — тихо проговорил Эрик и выдержал долгий, пронизанный болью взгляд Чарльза. Он казался совсем измотанным, и Леншерр не думал, что он кому-то прежде говорил о своей тайной сестре, которая до сих пор — спустя столько лет — тянула его мысли в пучину отчаяния. И вряд ли ему нужны все те доводы, что сейчас приходят Эрику в голову. Потому Леншерр встал, подошел к столу за стаканом воды и передал его Чарльзу.— Тебе нужно отдохнуть, Чарльз. А завтра мы с тобой вместе займемся этим делом. И в этот раз мы поймаем убийцу.Чарльз не ответил, но с благодарностью принял стакан и осушил его залпом. И не возмущался, когда Эрик слегка подтолкнул его в кровать, помогая улечься.— Я не был просто глупым ребенком. Я был эгоистом, который думал только о себе. О том, что мне с ней весело, что она вернется ко мне. Она всегда так делала, так зачем мне было волноваться?— Тише, Чарльз.— Я не хочу больше бездействовать.— Поверь, над этим делом ты работаешь больше, чем весь Скотланд-Ярд.— Спасибо, — тихо проговорил Чарльз, ухватив Эрика за руку, и пристально посмотрел на него влажными глазами.— За что?— Что пришел. Что позволил мне стать частью… этого. За то, что ты со мной. Сейчас.— Тебе нужно поспать.— Останься, — он вцепился в Эрика крепче, и Леншерр замер, неуверенно глядя на измученного Чарльза.— Я буду рядом. Обещаю.— Нет. Прошу. Этой ночью останься здесь.— Чарльз… — Эрик хотел отказаться. Он обещал себе, что они будут друзьями. Что он защитит его и от опасностей, которые таит это дело, и от самого себя. И сейчас сам он мог быть опаснее… Волосы Чарльза все еще влажные, рубашка расстегнута, глаза блестят. Он походил на сгусток боли, который мог жарко растечься в руках, расплавиться от взгляда. Эрик мог понять его куда сильнее, чем смог бы сказать об этом. И сейчас эта связь тянула его совсем не туда. Но Чарльз смотрел на него так, что отказать было невозможно, и Эрик едва заметно кивнул. Лишь после этого Ксавьер ослабил хватку, выпуская Леншерра из рук, и отложил часы на прикроватную тумбочку. Но сжимал он их все это время так сильно, что на ладони изнутри остался красный след. Ксавьер не произнес ни слова, пока Эрик снимал ботинки и устраивался поверх одеяла рядом. Не повернулся к нему лицом. Но дыхание его стало спокойнее, когда Эрик придвинулся чуть ближе.Тишина сгущалась, и Эрик слышал стук собственного сердца, тепло тела Чарльза рядом с собой и тяжесть на душе, которая встала комом в горле и начала резать на кончике языка. В тишине его голос походил на тихий шорох:— Шрамы на трупе такие же, как у меня. Я знаю, кто это сделал. Знаю как. Я был на его месте почти пять лет. Скованный и запертый в клетке подопытный. Человек, который этим руководит, сделал меня таким. Мы найдем его. И я его убью, — Эрик знал, что говорит это вслух, хотел остановиться, но только увереннее продолжал, и с каждым словом ему становилось легче. А затем повисла тишина, на этот раз еще более звонкая.Он слышал дыхание Ксавьера и ждал, что тот скажет хоть что-то, но доктор молчал. А затем придвинулся ближе, прижимаясь спиной к груди Эрика, и протянул ему руку.Леншерр видел ее силуэт в темной спальне и касался Чарльза очень осторожно. Медленно переплел его пальцы со своими, так же, как только что они неожиданно для самих себя позволили в этой спальне сплестись демонам из их душ. И оба не знали, что еще сказать сейчас, когда они стали ближе, чем с кем-либо до этого момента.