Глава 9. Тень Ательстана (1/2)

Эгберт велел никому не беспокоить его, если только на горизонте не появятся корабли северян. Со всеми прочими вопросами отлично справится его сын, особенно с тем, что касается подготовки к грядущей неминуемой войне. Этельвульф не был политиком, и ему плохо давались интриги и переговоры, но воином он был отличным.А королю нужно было хорошенько подумать и измыслить какой-нибудь способ завладеть так удачно осиротевшей Нортумбрией. Смерть его родича – ужасная смерть, надо сказать – не затмила в уме Эгберта его амбиций, а викингов, прибравших к рукам королевство Эллы, он считал лишь временной проблемой: его воины так отлично разделались с варварами в недавней битве на берегу, почему они должны дрогнуть в следующий раз? Достаточно только собрать войско побольше. У него и король был готов для опустевшего нортумбрийского трона – Альфреда Эгберт считал прирождённым правителем. Горячность и порывистость внука король списывал лишь на его юность, а ум у Альфреда был незаурядный, вероятно, доставшийся ему в наследие от его настоящего отца. Конечно, много найдётся претендентов на пустой престол, но у Альфреда были немалые права на трон его деда – по чести сказать, куда больше прав, чем на трон Уэссекса. Эгберт вспомнил, что другая дочь Эллы, сестра Джудит, вышла замуж за короля Уэльса, и у неё тоже подрастал сын, и, вероятно, она или её муж захотят заполучить Нортумбрию для него… Что ж, Уэльс далеко, а Уэссекс ближе, и у Эгберта немалое войско и достаточно золота, чтобы нанять ещё несколько отрядов…Шорох в дальнем углу комнаты помимо его воли привлёк внимание мужчины. Она нарушила его приказ, но её он прогнать не мог, и всё, что ему оставалось, если он хотел подумать как следует, это игнорировать её слезы и опухшие глаза. Но Джудит не желала, чтобы её игнорировали. Ей пришлось несколько раз кашлянуть, чтобы король, погрузившийся в раздумья, обратил на неё внимание.

- Я надеюсь, - в её голосе звучали слёзы, но в то же время он звенел от едва сдерживаемой ненависти, - ты подготовил для этих безбожников достаточно мучительную казнь! Подумать только! Моя бедная мать! Бедный отец! Несчастная Нортумбрия! Оттуда приходят ужасающие вести… - она всхлипнула, но затем вытерла слёзы, струившиеся по щекам, рукавом платья, не задумываясь, как это выглядит. – Что ты им уготовил? Скажи мне. Я должна быть уверена, что они заплатят сполна за то, что сделали их собратья.

Эгберт понял, что Джудит настроена решительно, и отмолчаться не получится. Впрочем, если это могло утешить её, он готов был дать ей это утешение.- Завтра на рассвете их ждёт виселица. Всех, кроме девчонки Рагнара Лодброка, - возможно, ей это не нужно было знать, но и лгать Джудит он не мог.

- Да, я знаю, - резко ответила женщина. – Альфред мне сказал, - она не думала в эти моменты о том, что говорит со своим королём, повелителем, со своим свёкром, в конце концов, с человеком, которого любит; в ней говорила лишь убитая горем дочь, которую лишили достойной мести за отца. Если у них не было возможности добраться до сыновей Рагнара Лодброка, стоило бы заставить отплатить за разорение Нортумбрии его дочь. – А ещё Альфред сказал, а ведь прежде такого никогда не случалось, - тонкие брови её сошлись на переносице, стоило ей поймать на себе взгляд Эгберта, - что ты накричал на него, - едва ли её сыну, считавшего себя взрослым, воином, понравилось бы такое заступничество матери, но принцесса, когда речь шла об Альфреде, забывала о том, что он уже давно не ребёнок.

Эгберт бросил на неё многозначительный взгляд, который она предпочла бы не понимать.

- Да, накричал. И обозвал глупцом, если тебе угодно, - спокойно ответил ей король. Видя, что Джудит собирается дать волю своему гневу, он прибавил: - и не жалею ни об одном своём слове.

Она нахмурилась ещё больше. Боль от утраты родителей сменилась болью из-за унижения любимого сына. Сколько она помнила, Эгберт был всегда неизменно вежлив с Альфредом, говорил с ним на равных с самого юного возраста и не уставал утверждать, что у него поразительный ум, и что он достигнет невероятных высот. Что же заставило теперь короля обратиться с таким жестоким, грубым словам?

- И всё это из-за этой северянки, - она не спрашивала, а утверждала. С чего бы Эгберту так печься о судьбе этой девчонки? Неуместная ревность больно кольнула сердце принцессы.Эгберт, который всегда читал по её лицу как по открытой книге, лишь рассмеялся.

- Это не просто девчонка, не просто воительница, - отсмеявшись, он отложил карты своих владений, которые до тех пор держал в руках, и откинулся на спинку резного кресла. – Это дочь Рагнара Лодброка, единственная, насколько я знаю, сестра его сыновей, которые засели в Йорке. А Альфред считает, что её нужно сжечь, как какую-то колдунью!

- Но разве нет? Какую судьбу ты уготовил людям Рагнара? Они будут казнены, ты обещал, и…- Они будут, но она – нет! – отрезал король.- Но она такая же язычница!

Король зарылся длинными пальцами в абсолютно белые, но всё ещё густые волосы. Внезапно Джудит увидела на его лице отпечаток сильнейшей усталости.- О, я так и знал… Ни ты, ни Этельвульф, ни Этельред, ни даже Альфред, хотя, видит Бог, я считал его умнейшим из нас, ничего не понимаете! О, как бы я хотел, чтобы Альфред был хоть немного похож на своего отца! – в голосе Эгберта прозвучало настоящее отчаяние.

- Но он похож! – Джудит шагнула к нему, протягивая к нему руки, желая утешить его терзания, хотя совсем не понимала их, и утешиться самой в его объятиях.

- Да! Но он похож на Этельвульфа, а я хотел бы, чтобы он был похож на Ательстана, во всяком случае в том, что касается язычников!

Заметив, что принцесса смертельно побледнела, а затем отчаянно покраснела, Эгберт сошёл с помоста, на котором стоял трон, и подошёл к Джудит. Взял её ладони в свои – они были совершенно ледяными. Король попробовал согреть эти нежные руки своим дыханием, но принцесса вырвала их. Старый дурак! Ему бы стоило помнить, как болезненно реагирует Джудит на любое упоминание имени Ательстана. И тем болезненнее, что Альфред с каждым днём становится всё больше похож на этого благословенного мученика, своего истинного отца. О, Джудит любила его не меньше, чем он сам, и порой даже сейчас Эгберт понимал, что ревнует её к этому давно почившему святому. Но разумом и душой Альфред был сплошь отражением Этельвульфа, и это порой раздражало короля, ожидавшего от внука разумного благочестия, вдумчивости и гибкости Ательстана.

Кажется, за те секунды, что они провели в полном молчании, Джудит немного остыла.

- Что ты имел в виду? – нарочито спокойно спросила она. – Я всё ещё не понимаю.Эгберт передёрнул плечами.- Видишь ли, я считаю, что нам чертовски повезло, что никто мимоходом не срубил ей голову. Наши люди говорят, что видели всего три корабля северян, но это значит лишь то, что все другие отстали, прошли вперёд или пошли другим путём грабить другие города и селения, - заметив, как вздрогнула женщина, он легонько сжал её руку, успокаивая. – А это значит, что они вернутся.- Вернутся? – переспросила Джудит, чувствуя резкую слабость. Голос её дрогнул.- Несомненно, - мрачно ответил ей король. – Вспомни, что на моих руках кровь первых поселян-викингов. Вспомни, что твой отец, король Элла, сделал с Рагнаром Лодброком. Вспомни, что сказала девушка: пасынок Бьёрна Железнобокого мёртв,и он этого просто так не оставит. А сама Раннхильд у нас… вероятно, они даже не знают, что она жива. Так или иначе, они явятся сюда, чтобы отомстить за всё одним махом. И тогда-то она нам понадобится.- Но…зачем?

Король лишь хмыкнул.

- Она станет нашим щитом, залогом мира… называй это как хочешь, Джудит. Едва ли сыновья Рагнара решатся напасть, когда к горлу их сестры будет приставлен кинжал.

Он мрачно усмехнулся. Джудит знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он сделает это, не задумываясь. Ведь этот человек отправил целое поселение язычников на тот свет, не моргнув глазом. Этельвульф был не способен на столь решительные, пусть и кровавые шаги, хотя язычников и безбожников ненавидел лютой ненавистью. Его – её – сыновья шли по его стопам, что и доказал Альфред сегодняшней стычкой с королём, но было ли это на пользу Уэссексу и его людям? Если кто и мог спасти эти земли от полчища разгневанных нехристей, так это Эгберт. Неосознанно ища защиты, Джудит всем телом прижалась к такому знакомому крепкому телу мужчины. Эгберт усмехнулся, прикоснувшись губами к её волосам, пахнущим фиалкой.

- Эта девочка спасёт наши шкуры, когда Бьёрн Железнобокий и его братья явятся по наши души, - его голос сделался глухим, слова запутались в её чёрных волосах. Если бы кто-то сейчас вошёл в зал… Хорошо, что приказания короля выполнялись неукоснительно даже его наследником и самыми видными вельможами. – Лучше было бы только, если бы к тому времени она сделалась христианкой и женой Альфреда или Этельреда. Даже у варваров достанет такта не нападать на родню!

Принцесса в испуге отпрянула от него.- Что?! Моих сыновей, набожных верных христиан, женить на язычнице?!

- Ну, - Эгберт только пожал плечами, досадуя на себя за то, что так откровенно поделился своими планами с Джудит, - это недолго исправить. Вспомни только её дядю. Ведь мы крестили его в озере, и я думал, что ничего из этого не выйдет, ведь он был дикарём, язычником, а взгляни на него сейчас! Роланд, правитель Нормандии, - фыркнул король.

Женщина помолчала некоторое время, разглядывая короля. За все эти годы, когда они с Эгбертом были так невероятно близки, она так и не научилась понимать его. Порой его мысли и чувства являлись для неё полной неожиданностью.- Предложи это Альфреду, - улыбка тронула её губы, когда Джудит представила себе, что ответит деду её младший сын.

У Эгберта, однако, её слова не вызвали веселья. Напротив, он нахмурился.

- И предложу. Однажды. А пока, я считаю, он достаточно взрослый, чтобы узнать правду. Узнать, каким был его настоящий отец, и, тогда, возможно, Альфред поумнеет, - взгляд короля блеснул сталью, слова были твёрже гранита.

Джудит вдруг стало трудно дышать. Она не верила его словам, сердце её говорило, что Эгберт, которого она знала, не может быть так жесток по отношению к ней. Но глаза её видели не мужчину, полюбившего её, но истукана, воплощение божественной власти на земле. И он, она знала, мог сделать всё, что угодно, лишь бы добиться своих целей.

- Ты не сделаешь этого. Нет, ты не можешь. Я… Да Альфред возненавидит меня, если узнает! – её затрясло при одной мысли об этом. – Ты не можешь этого сделать! – выкрикнула она.Кажется, она выглядела сейчас так жалко, что Эгберт оттаял.

- Мой сын простил твою измену, и Альфред простит, ведь ты его мать.Она коротко истерично хохотнула. Серебряные шпильки дробно застучали по каменному полу, когда принцесса взлохматила волосы, аккуратно уложенные у правой стороны лица. Отвратительный шрам на месте уха открылся взору Эгберта.

- Простил?! Это ты называешь прощением?- Это было большой ошибкой Этельвульфа… и моей, - тихо добавил король. Он протянул руку и зарылся пальцами в чёрные волосы Джудит, ласково погладив шрам.

Больше он ничего не добавил. А Джудит ждала от короля обещаний, которыми он попробует искупить эту давнюю ошибку. Но Эгберт молчал. Она отчётливо видела на его лице сожаление о тех унижении и боли, которые она претерпела тогда, но это сожаление пришло к нему лишь теперь – тогда, когда она дрожала от ужаса, прикованная к позорному столбу на рыночной площади Ванатинга, словно какая-то потаскуха, её свёкор ни о чём не жалел. Возможно, однажды Эгберт пожалеет и о том, что рассказал когда-то Альфреду правду о его рождении. Но не теперь. Сейчас он был преисполнен решимости сделать это.

Эгберт вошёл в комнату своего младшего внука и увидел, что Альфред склонился над какими-то манускриптами. На весь Уэссекс юный принц славился своей любовью к знаниям и своим умом, но король готов был поклясться, что даже будучи чрезвычайно увлечён чем-то, он отлично распознал звук шагов деда. Но юноша не обернулся – таков был его протест против того, что произошло между ним и королём несколькими часами ранее. Эгберт ухмыльнулся, прощая внуку это проявление упрямства; сам его приход в эти покои был чем-то вроде извинения для Альфреда за нелестные слова, сорвавшиеся с его уст, ибо все, включая членов его семьи, должны были сами являться пред очи правителя, если он желал их видеть. Но это была единственная уступка Эгберта Альфреду - удар, который он собирался нанести юноше был слишком болезненным.Невзирая на то, что принц не поприветствовал его должным образом и даже не взглянул, мужчина подошёл к нему и положил руку на его плечо. Королю показалось, что Альфред вздрогнул.- Милорд, - осторожно произнёс он после секундного молчания, и Эгберт был готов поклясться, что в голосе его внука было столько же уважения, сколько и вызова. – Неожиданно видеть вас в моих покоях. Чем обязан?

Это звучало почти грубо, но король и это пропустил мимо ушей. Как бы то ни было, пусть даже в этом мальчике не текло ни капли его крови, он любил его больше, чем сына и родного внука.