Глава 2. Под твоими парусами (1/2)
Но я всё прощу, если это ты.Владимир НабоковОни вернулись в самый разгар бури, когда не каждый мореход выведет в море даже надёжный драккар, не то, что хлипкую лодочку. Когда пятеро братьев возникли в дверях общинного дома, с них ручьём стекала вода, но на лицах всех, кроме Ивара – его под руки поддерживали Уббе и Хвитсёрк – застыло самодовольство. Отложив шитьё, королева поднялась с высокого кресла и, прижав руку к груди, сделала несколько шагов навстречу им.
- Бьёрн! Это сущее безумие! – взволнованно воскликнула она, пристально оглядывая сыновей. – Вы все могли погибнуть! – только Раннхильд заметила, как дрогнул голос Аслауг; только Раннхильд знала, как жарко молилась всем богам её мать в эти тягостные для неё дни неизвестности.
Старший из сыновей Рагнара неуверенно покосился на братьев. Уббе сказал за него:- Мы ждали более тёплого приветствия, мать.
Аслауг хотела ответить, но тут Ивар, продолжавший безвольно болтаться в сильных руках братьев, дёрнулся и воскликнул зло, яростно:
- Да пустите вы меня наконец!Уббе и Хвитсёрк тотчас же выполнили его просьбу, и юноша ничком упал на пол под дружный хохот собравшихся воинов. Раннхильд тихонько хихикала, глядя, как краска унижения и негодования разливается по его лицу.
- А тебе, Ивар, следует поучиться благодарности, - тщетно пытаясь скрыть улыбку, назидательно проговорил Бьёрн.
Никто из собравшихся не заметил, как сошлись на переносице тонкие брови королевы; порой это был единственный знак того, что всегда сдержанная Аслауг в бешенстве. Ивар, её младший исстрадавшийся сынишка был её болью, слабым местом в её идеальной броне, только вот теперь он всё время ускользал из-под её защиты, тянулся к миру, к которому был не готов. Ни одна мать, должно быть, не молилась так пылко, как она, умоляя богов показать ей участь, какую они уготовили Ивару. Сама же Аслауг инстинктивно знала, что ему суждена необыкновенная судьба – только она всё равно оставалась для неё загадкой; Ивар же не желал смиренно ждать высот, какие предрекала ему мать, он хотел стать воином, как отец, как братья, упрямо игнорируя своё увечье. Её сердце тяжело переносило это своенравие младшего сына, но ещё больнее было, когда над Иваром принимались смеяться его собственные братья.
- Довольно! – предотвращая последующие насмешки, она шагнула вперёд. В её движении была неосознанная попытка заслонить сына от несправедливости окружающего мира, но он не пожелал принять от неё даже такой малости – опираясь на руки, Ивар отполз подальше от матери, пристроившись у одной из низких скамей. Понимая, что на неё смотрят старшие сыновья, её пасынок, воины, ходившие в походы с Рагнаром и Бьёрном, Аслауг натянуто улыбнулась. – Вы промокли, устали, замёрзли и, должно быть, голодны. Вамнужно отдохнуть, а мы жаждем послушать о ваших приключениях.
Рассказывать, в сущности, было не о чем, кроме весьма удачной охоты. Отхлёбывая эль из рога, Хвитсёрк пожаловался:
- Мы даже не смогли поднять из берлоги медведя, а о шатуне и говорить нечего, - всем четверым сыновьям Аслауг не давал покоя давний подвиг Бьёрна, и каждый из братьев втайне лелеял надежду однажды в схватке одолеть медведя-шатуна.- Это и к лучшему, - мягко улыбнулась Аслауг. – Нам только шатунов не хватает. А ты, Бьёрн, позабавился?
Парень молча взглянул на мачеху, медленно жуя краюху хлеба. Аслауг прекрасно знала, зачем на самом деле он отправился в охотничьи земли, а Бьёрн знал, что она знает. И знал, что, как любая женщина, она тяжело переносит известие о том, что где-то там, пусть и за морем, у неё есть соперница, а у её сыновей – соперник, претендующий на любовь их отца и кусок одаля. Он подумал о том, что теперь, наконец, Аслауг ощутит то, что когда-то по её вине чувствовала его мать, но радости Бьёрн не почувствовал. За годы, проведённые рядом с этой женщиной, он научился видеть в ней не соперницу Лагерты, а жену своего отца и мать братьев и сестры, без которых Бьёрн не представлял свою жизнь.- Добыл пару волков, - равнодушно пожал плечами он, - Раннхильд на шубу.- У меня уже есть, спасибо, - девушка показала ему язык.
Королева покачала головой, но улыбку сдержать не смогла; парни отозвались на выпад сестры громким хохотом.- Об отце ничего не слышно? – вдруг спросила Раннхильд.Смех оборвался, за столом повисла тягостная тишина. Бьёрн, поджав губы, избегал смотреть на сестру и Аслауг. Они расспрашивали о Рагнаре каждого встречного путника, но в эту пору заметённые снегом тропы были пустынны, а те, кого они встречали, ничего не слышали о своём конунге и лишь сочувственно пожимали плечами.
- Нет.
Аслауг посмотрела на него с непередаваемым выражением лица, и парень смутился ещё больше. Ему так хотелось вернуться в Каттегат с вестями о Рагнаре, так хотелось снова увидеть отца, обнять его и наконец сложить с себя ношу, которую делил с королевой. Бьёрн даже полагал, что никто в семье Рагнара не жаждет возвращения конунга, как он, но теперь, глядя на расстроенное лицо Раннхильд, понял, что остальные ждали его ещё больше. За столом воцарилось тягостное молчание, лишь негромко потрескивал в очаге огонь. Ивар залпом допил свой эль, и сжал окованный серебром рог в ладони так сильно, что, казалось, он вот-вот треснет. Аслауг знала нрав младшего сына и силу его гнева, который, казалось не покидал его с самого рождения, и понимала, что Ивар вот-вот разразится проклятиями в адрес отца, а затем парни будут до утра пить и взывать к Рагнару, предавшему их, и к богам, прося их вернуть им отца; а потом, когда весь эль будет выпит, они разложат перед собой карты с потрескавшимися от времени и солёных ветров красками и станут планировать весенние походы, хвастать друг перед другом количеством врагов, которых убьют, и добычей, которую захватят. Она так хорошо всё это знала – такие хмельные беседы велись за длинными столами всякий раз, когда женщины вставали из-за них, возвращаясь к хозяйству и детям. Ещё Аслауг знала, что Раннхильд всё бы отдала, чтобы только посидеть с братьями и получить позволение плыть на одном из их кораблей за море, к далёким неизведанным берегам, за славой и добычей. А она хотела видеть дочь королевой, а не воительницей.Королева поднялась из-за стола.- Идём, Раннхильд, - её слова прозвучали ненавязчиво, но в них чувствовалась непреклонная твёрдость, которую, конечно же, заметила девушка.В голубых глазах её мелькнула обида, но всё же она послушно поднялась со своего места и последовала за матерью. Её раздирало желание остаться с братьями, потому что чутьё подсказывало Раннхильд, что было что-то, чего они не сказали при всех. Зависть ядовитыми клыками впилась в сердце девушки, и она в который раз пожалела, что родилась девчонкой. Будь она парнем, таким же сильным, как Бьёрн, и таким же свирепым, как Ивар, разве кто-то, даже мама, посмел бы ей указывать? У занавешенной вышитой занавесью двери в комнату, где её ждала пустая холодная постель, Аслауг остановилась и ласково прикоснулась к щеке девушки; от этого прикосновения весь гнев Раннхильд испарился, как капля воды в жаркий день, и она снова почувствовала себя совсем малышкой. Девушка смотрела вслед матери, пока занавесь не скрыла Аслауг от неё, а затем прошла в свою комнатку и улеглась на узкую лавку, свернувшись калачиком под меховым одеялом.
Сон пришёл быстро, но вскоре Раннхильд снова проснулась. Сквозь занавесь, отделявшую жилые комнаты от общего зала, она увидела смутные очертания братьев, всё ещё сидевших у огня. В первое мгновение ей хотелось снова смежить веки и отдаться сновидениям, но затем девушка поняла, что это отличная возможность окунуться в мир её братьев, воинов и мореходов; мир, о котором ей оставалось только грезить. И Раннхильд быстро выбралась из-под одеяла, накинула поверх рубахи плащ и, ступая босиком по холодному полу, выбралась в общую комнату. Мороз, просочившийся в щель под тяжёлыми дверьми, полоснул её по голой коже, и девушка на цыпочках тихо, словно тень, подскочила к очагу и уселась на лавку, подобрав под себя ноги. Братья удивлённо воззрились на сестру.- Разве тебе не полагается сейчас спать? – поинтересовался Уббе.
Девушка насупилась.- Не хочу я спать. Я хочу, чтобы вы рассказали мне об охоте. И о своих планах тоже.
Бьёрн едва не поперхнулся элем.- О наших планах? О чём ты, Раннхильд? – когда он говорил, голубые глаза его смеялись, и она с досадой поняла, что он видит в ней всего лишь несмышлёную малышку.
- Наш брат. Тот, что в Уэссексе, - пояснила она, переводя недоумённый взгляд с одного брата на другого. Они же смотрели на неё так, словно не понимали, о чём она говорит. – Разве вы собираетесь оставить его там, у христиан? – ответом ей служило молчание, повергшее девушку в ужас. Забыв о холоде, она вскочила на ноги. – Он сын нашего отца и заслуживает того, чтобы жить здесь, среди нас. Подумайте вот о чём: отец хотел бы, чтобы мы это сделали… Даже если его больше нет в живых… - она едва не поперхнулась этими словами, но твёрдо решила продолжать до тех пор, использовать любые слова, чтобы вразумить братьев.Но договорить ей не дали: Ивар грохнул по столу кулаком так, что на миг Раннхильд показалось, что этот резкий звук разбудит их мать.- Хватит! Мы не знаем, чего он хотел бы, а чего – не хотел, - наклонившись к ней, раздельно и чётко проговорил он, и в каждом его слове были ярость и боль, - потому что он оставил нас. Бросил. Так же, как и другого своего сына, того, о котором ты так печёшься. Забудь о нём, слышишь? Мы должны заботиться только о себе.
От возмущения и обиды на то, что Ивар так с ней говорит, она словно онемела и медленно опустилась обратно на своё место. Юноша хотел сказать что-то ещё, но Бьёрн перебил его.- Прекратите! – его голос звучал тихо, но твёрдо. – Я не желаю больше слышать этого, поняли? Наш отец… - он на миг опустил голову и тяжко вздохнул. – Рагнар поступил так, как считал нужным. Если боги будут милостивы, однажды он вернётся в Каттегат, если же нет… Думаю, Раннхильд права: нам стоит вернуть нашего брата сюда, где ему и место. Или хотя бы взглянуть на него. Я и сам думал об этом, - он обвёл взглядом братьев: Сигурд выглядел заинтересованным, Уббе и Хвитсёрк – встревоженными, а на лице Ивара было написано откровенное недовольство.
Некоторое время за столом царило молчание. Отхлебнув еще эля из рога, Хвитсёрк вытер губы рукавом и прокашлялся.
- Что ж, пожалуй, это будет интересное путешествие. Надеюсь, наш братец оправдает наши ожидания.
Бьёрн усмехнулся.- Правда, я не уверен, что люди пойдут на это: один мальчишка – это довольно скудная добыча.- Особенно когда за него ничего не выручишь, - буркнул Ивар, принимая из рук Уббе рог.
- Это за тобой-то? – смеясь, посмотрел на старшего брата Уббе. – Пойдут, непременно пойдут. Они пойдут под твоими парусами, Бьёрн, даже если ты направишь свои корабли прямиком в Хельхейм*.