Глава 1. Королевна (2/2)

Аслауг вздохнула, опустив взгляд на вышивку. В Раннхильд было слишком много от Рагнара и слишком мало от неё самой. Девочка росла с пятью старшими братьями и вместе с ними училась сражаться и управлять кораблём, бегала и плавала, ездила верхом, а шитьё и другие женские занятия оставляли её равнодушной. Порой Аслауг даже казалось, будто Раннхильд и не её дочь вовсе, а дочь Лагерты…именно за ней во всю тянулась девушка. Как могла, королева пресекала воинственные порывы дочери, но день ото дня сладить с нею было всё труднее. Аслауг мечтала выдать Раннхильд замуж за сына какого-нибудь конунга или, на худой конец, за ярла; замужество и рождение детей утишили бы пыл девушки, но женихи, как назло, не спешили в Каттегат.

- Он правильно сделал, Раннхильд. Охотничьи земли – не место для девушки, там опасно.Вместо того, чтобы согласиться, принцесса упрямо пожала плечами.- Я стреляю не хуже Ивара или Уббе и смогла бы сладить с медведем, а, кроме того, я была бы не одна.

- Мы уже говорили об этом, - неожиданно резко ответила ей Аслауг. – Девушке там не место, а тем более дочери конунга.

Раннхильд поджала губы. Молодая рабыня подала ей чашу с кислым козьим молоком, девушка приняла её, лишь мельком взглянув на Герру: она делила постель с Бьёрном и, как говорили, носила под сердцем его ребёнка, но принцессе куда больше нравилась Торун – бесстрашная воительница, гордая красавица, которую не сломили ни оковы, ни страшное увечье. Однако Торун пропала много лет тому назад, ушла от них, оставив и Бьёрна, и их маленькую дочку. Вероятно, она давно уже умерла, но Раннхильд хорошо видела, что Герра не могла заменить Бьёрну Торун.

Игла блестела в неверном свете масляных светильников, мелькая в пальцах Аслауг. Как бы ни старалась она, у дочери Рагнара никогда не получалось шить так бегло и аккуратно, как у её матери. Зато она уже могла побить Сигурда и даже Хвитсёрка, если тот поддавался. Она бы хотела стать воительницей, подобно Лагерте и Торун, но всякий раз, когда она уже была готова надеть серебристую кольчугу, внимательный и грустный взгляд матери останавливал её.

- Торговец говорил, - она сделала внушительный глоток, давая себе короткую передышку, - будто в Уэссексе при их конунге живёт мой брат.

Хельга опасливо оглянулась на них, игла в руке матери Раннхильд на миг замерла, чтобы тут же заблестеть снова. Аслауг помолчала несколько мгновений, и в эти несколько ударов сердца девушка успела пожалеть, что вообще заговорила с матерью об этом. Каково было ей, однажды проводив мужа на войну, теперь узнать, что где-то вдали рос его сын от другой женщины? Аслауг была мудра, она восприняла эту весть, как и подобает истинной королеве, спокойно и даже благодарно, но что делалось у неё на сердце? Раннхильд не обладала и третью мудрости своей матери; она была уверена, что, узнай она об измене мужа, пусть даже давнишней и забытой, она бы перерезала ему горло, как поступила со своим жестоким и вероломным мужем Лагерта.

- Отец бы хотел, чтобы он жил с нами, - осторожно продолжила она, - а Бьёрн мог бы возглавить поход на Уэссекс, чтобы…Глаза королевы странно блеснули.- Ты не можешь знать, чего бы хотел Рагнар, - отрезала она.Она говорила в точности как Бьёрн. Раннхильд вспыхнула.- Мы хотим этого.- Мы? – переспросила, усмехнувшись, Аслауг.- Я…и братья, я уверена, тоже, - девушка почувствовала, как предательский румянец расползается по щекам, переползает на шею и уши. Спорить с матерью она никогда не умела.

- Он рожден от королевы, Раннхильд, и его нельзя просто взять и привезти сюда, как какого-то раба.

- Но его мать давно умерла! Я слышала! – воскликнула она, думая, что краснеть больше всё-таки невозможно. Аслауг лишь улыбнулась, отвечая на вспышку дочери. – Матушка, сыну нашего отца нечего делать среди христиан. Я сказала об этом Бьёрну, и, уверена, он со мной согласен. Он скажет мальчикам… - все её братья были уже взрослыми мужчинами и все, кроме Ивара, уже побывали в битвах, но для неё они навсегда останутся мальчишками. – Нужно будет созвать людей на сход…

Мать коснулась её руки, призывая замолчать. Когда Раннхильд подняла глаза, встретилась с твёрдым, не терпящим возражений взглядом королевы.- Это будет решать Бьёрн…и я. Или ваш отец, если он к тому моменту вернётся, - по лицу Аслауг невозможно было понять, желает ли она того или нет. Конечно, желает, поправила себя принцесса, устыдившись своих сомнений.

Последние слова её о Рагнаре взволновали Раннхильд.- Ты что-нибудь видела…об отце? – видения Аслауг сбывались всегда, и девушка ждала и боялась их.

Она лишь покачала головой, прикоснувшись к пшеничным волосам дочери, поправив выбившиеся из косы пряди.

- Ничего, Раннхильд.

От королевы не укрылось облегчение, мелькнувшее в глазах дочери. Сама Аслауг не могла понять собственных чувств; когда-то она любила Рагнара, но теперь от горящего прежде огня остались лишь обуглившиеся головешки. Но дети её любили своего отца, боготворили его даже после того, как он смалодушничал и бросил их; впрочем, королева не знала, какое чувство было теперь сильнее в сердцах её сыновей и дочери: любовь к Рагнару или злость, сжигающая их души дотла. Но они совершенно точно с нетерпением ждали его, в каждом путнике, движущемся по утоптанному тракту к Каттегату, они видели своего отца, и испытывали невозможное отчаяние, когда это оказывался не Рагнар. Она знала, что, если придётся, они выберут его – все, даже Раннхильд. И боялась, как бы им не пришлось выбирать.Она нашла руку дочери и неосознанно крепко сжала, подавляя в себе внезапное желание прижать её к груди, как маленькую девочку. Глядя на Раннхильд, она не могла не вспоминать один сон, повторившийся уже несколько раз: будто бы у девушки вдруг отросли крылья, и перья в них были все серебряные и золотые, но всё-таки лёгкие, как пушинки; и будто Раннхильд поднялась высоко над землёй, и порыв ветра увлёк её в чужие дальние страны, а затем драгоценный металл крыльев обратился горьким пеплом, и её дочь рухнула прямиком в сети врагов. Всякий раз, когда это ночное видение приходило, королева Аслауг просыпалась в холодном поту и с отчаянно бьющимся сердцем, самообладание изменяло ей, и она на цыпочках шла в комнату, где спала её дочь, чтобы удостовериться в том, что с Раннхильд всё хорошо; а утром она с трудом подавляла в себе желание броситься к провидцу или к Флоки, прося их открыть ей будущее дочери. Аслауг знала, что её видения всегда сбываются…и это пугало её больше всего.

_________________________________________* Тинг - древнескандинавское правительственное собрание, состоящее из свободных мужчин страны или области.

** Трэлл – раб.*** Один - верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и предводитель асов.**** Хель - в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых .