Глава 72 (1/1)

Тул нахмурился, глядя на царапины на руках. Он так увлекся, когда душил свою мать, что забыл, что сука поцарапала его. Он осторожно наложил на них бинты. Тупая сука, ему не терпелось избавиться от нее, он будет наслаждаться каждой секундой конца её гребанной жизни. Он впился взглядом в нее, когда вышел из своей комнаты, и она задрожала.

— Поцарапаешь меня еще раз, сука, и я не дам тебе бутылку на следующей неделе, — прорычал он, и она кивнула. Он ушел: настало время увидеть его Кану. В участке — Так, где он? — спросил Сэйнт, сидя со скрещенными ногами на диване в офисе Галфа. — Он должен прийти с минуты на минуту, — сказал Милд, жуя яблоко. — Не могли бы вы двое оставить этого парня в покое и пойти работать? — жаловался Галф, доставая файлы, которые ему нужно было пересмотреть. Он увидел дневник Ираши в углу своего стола, где оставил его вчера вечером, и решил положить его в свой ящик.

Милд посмотрел на Сэйнта, который просто игнорировал Галфа как воздух. Сэмми постучала в дверь.

— Доброе утро, ребята, — радостно сказала она. Они тепло поприветствовали друг друга. — Я принесла то, о чем ты просил меня, Галф, — сказала она, повернувшись к нему, немного подразнив парней. Галф схватил пакет, глядя на письма внутри.

— Есть что-нибудь? — спросил он с надеждой. — Нет, извини, никаких следов вообще, — сказала она, качая головой, — ни отпечатков пальцев, ни волос, черт возьми, даже розы чистые, — она снова взглянула на пакет. — Единственное, что мы узнали так это то, что чернила, которые он использует, чтобы сделать их черными довольно распространенные, так что их трудно отследить. Галф кивнул: он знал, что шансов мало, в других письмах тоже не было доказательств.

— Спасибо, что попыталась, Сэмми, — девушка улыбнулась ему и попрощалась. — Это письма с местоположениями? — спросил Милд. Галф кивнул. В пакете было 5 конвертов с соответствующими буквами на них. На каждом конверте были инициалы жертв, а в письмах не было ничего, кроме имени жертвы и ее местоположения. Вот как они узнавали, что у них новое тело, и это также помогало им быстрее идентифицировать жертв, поскольку у них не было при себе никаких вещей. Он разочарованно вздохнул. Они даже не смогли выяснить, откуда эти письма отправлялись. — Доброе утро! — Тул поприветствовал их с улыбкой, проходя через дверь с полным подстаканником. — Ой, извини, — сказал он, глядя на Сэйнта. — У меня только 3 стаканчика, я не знал, что сегодня будет больше людей, — сказал он, когда начал вынимать напитки. Сэйнт смотрел на Тула. Казалось, что все в порядке, но, может быть, ему стоит прощупать почву. Он увидел, как тот с улыбкой протянул Милду его кофе, и Милд улыбнулся в ответ, а затем улыбка Тула исчезла в тот момент, когда он отвернулся от Сутинната. Затем он протянул Галфу стаканчик. — Чай для тебя, потому что ты не любишь кофе, — на его лице снова появилась улыбка, но она была немного другой. — Спасибо, — пробормотал Галф с натянутой улыбкой.

Сэйнт встал и подошел к столу Галфа. Он схватил напиток, который Галф только что поставил на стол, и сделал глоток.

— О, это хороший чай, — сказал он, наблюдая за Галфом. Галфбыл слишком занят просмотром файлов дела, поэтому небрежно ответил.

— Можешь взять его себе. Это то, каким был Галф: с тех пор как его перестало волновать, что о нем думают люди, он просто делал что-то, не задумываясь, и Сэйнт рассчитывал именно на это. Он взглянул на стажера, когда сделал еще один глоток и увидел вспышку враждебности в его глазах, но это казалось намного глубже, чем просто неприязнь. Милд прочистил горло. — Извини, Тул, я не уверен, встречались ли вы друг с другом, это Сэйнт Суппапон, один из наших коронеров, — Сэйнт протянул руку с улыбкой на лице, парень улыбнулся в ответ, но это совсем не коснулось его глаз, делая улыбку более насмешливой. — О! Суппапон! — сказал Тул, пожимая его руку. — Я слышал о тебе, счастливчик, который подцепил на крючок детектива Прука, плейбоя. — Сэйнт почувствовал, как его гнев нарастает, но сохранил хладнокровие. — Да, это я, — сказал Сэйнт с улыбкой. — Кстати, Галф не любит ромашку, — это ложь, но стажер все равно не знал об этом. Галф взглянул на них. Он пытался не обращать внимания на их маленькие подколы, но ему стало любопытно, как Тул узнал, что ему нравится ромашковый чай? Он не помнит, чтобы пил что-то рядом с ним. Галф посмотрел на Тула, который покраснел, и ему снова стало не по себе. — Извини, мне казалось, что ты упоминал, что тебе нравится ромашковый чай. Разве? Он упоминал об этом? Когда? У Галфа довольно хорошая память, и он не помнит, чтобы говорил об этом рядом с Тулом. Он посмотрел на Милда, который подозрительно наблюдал за парнем. — Все в порядке, Сэйнту нравится, поэтому он может выпить его. Спасибо за жест, — сказал он, возвращаясь к своим файлам. Сэйнт внимательно следил за лицом Тула: оно превратился из враждебного в раздраженное, немного собственническое и похотливое. Изменения были такими быстрыми, но Сэйнт внимательно всматривался в каждую эмоцию на его лице. — Доброе утро, — раздался низкий голос Зи из дверного проема. Все, кроме Галфа, повернулись к нему. Сэйнт широко улыбнулся и бросил стаканчик в мусорное ведро.

— Привет, детка, доброе утро, — сказал он, подходя к нему. Зи крепко обнял Сэйнта. Он повернулся к Тулу. — Тул, это детектив Зи, мой парень-плейбой. Зи, это Тул – стажер. Зи приподнял бровь.

— Что? Сэйнт усмехнулся.

— О, он сказал, что знает меня из-за тебя. Я знаменит, потому что, видимо, подцепил недосягаемого плейбоя. Зи нахмурился, хотя ему понравилось, что Сэйнт назвал его своим парнем. Тул смущенно отвел взгляд. — Прости, я ничего такого не имел в виду. Сэйнт засмеялся. — Все в порядке, я действительно толстокожий. Милд почувствовал, что повисшего напряжения достаточно этим утром. — Что случилось с твоими руками?

Тул посмотрел вниз и застенчиво улыбнулся, пряча их.

— На дереве возле моего дома сидел кот, думаю, он не хотел спускаться, — пробормотал он смущенно.

Чушь, это все чушь собачья, и все в комнате знали это. Милд увидел, что Сэйнт собирается ответить, поэтому он быстро оборвал его.

— Пойдем, Тул, ты снова со мной. Тул нахмурился и посмотрел на Галфа, но его глаза были прикованы к материалам. Он был раздражен. — Я вообще не смогу с тобой работать? — мягко спросил он, изо всех сил пытаясь передать свое разочарование. Галф посмотрел на Тула. Он увидел вспышку чего-то в его глазах, но она исчезла, прежде чем он понял, что это было.

— Прости, Тул, ты поймал меня в неподходящее время, — он взглянул на Милда, а затем снова обратил свой взгляд на парня. — Суттинат - мой напарник, и мы во многом работаем одинаково, но твоя стажировка длится довольно долго, поэтому не волнуйся, мы еще поработаем вместе. Тул улыбнулся, но на самом деле он был зол. Злился, что он упорно трудился, чтобы получить это место рядом с ним, но продолжал чувствовать себя отвергнутым его Каной. Он сделал что-то не так? Разве Галф не понимает, насколько он заботится о нем. Он чувствовал, что ему нужно вбить в него немного здравого смысла. Осознав свой мыслительный процесс, парень быстро моргнул, нет, он не может навредить своему Кане, он любит его. Парень кивнул и слегка улыбнулся. — Хорошо, я подожду до того времени. Зи и раньше не нравился Тул, но теперь он возненавидел этого парня еще больше. Во-первых, что у него, черт возьми, за проблемы с Сэйнтом, и во-вторых то, как он смотрел на Галфа… если Мью видел это вчера, он мог понять, почему тот не хотел идти сюда с ним сегодня утром. — Хорошо, Милд, возьми стажера, нам нужно кое-что обсудить по поводу того конфиденциального дела, — сказал Сэйнт, высвобождаясь из рук Зи и вставая рядом с Галфом. Зи ясно это видел: Сэйнт излучал защитную ауру. Он увидел, как стажер напряженно улыбнулся, кивнул и ушел. — Что нам нужно обсудить? — смущенно спросил Галф. Сэйнт подошел к дивану и сел.

— Ничего, он просто действительно меня раздражает, — Зи посмотрел в том направлении, куда ушел стажер. Он тоже его очень раздражает. Позже Тул покинул участок, чтобы пообедать. Он чувствовал, как его гнев бесконтрольно пузырится внутри него. Мусор, они все мусор! Как они посмели так с ним обращаться? И почему его Кана позволял это? Может, он был к нему слишком снисходителен? Ему не нравилось это чувство отталкивания, он так много сделал и зашел так далеко. Может, ему нужно было немного притормозить. Он чувствовал разочарование глубоко в своих костях. Может быть, на него повлияли люди, которые его окружали, а может, ему просто нужно избавиться от них. Парень улыбнулся. Звучит хорошо. Он сел под деревом и закрыл глаза, вспоминая, как впервые избавился от помех в своей жизни. Его мать снова заперла его в подвале после избиения. Из рубцов на его теле сочилась кровь, которая капала на тусклый, грязный пол. Он сидел сердитый, свернувшись в угол и прижав колени к груди. Он злился на жизнь: что он сделал такого плохого, чтобы заслужить все это?! Ему всего 12 лет, и всю свою жизнь он подвергается избиениям и издевательствам. Он не может сбежать из дома, и он не может сбежать из школы. Он всхлипнул, стараясь прикрывать рот. Если мать услышит его, она снова его побьет. Он ненавидит свою жизнь, почему он не может просто умереть?! Но опять же, почему он должен умереть? Почему это не может быть она!!!?? Она злая! Она и тот мужчина, которого она зовет его отцом, за то, что тот оставил его здесь, в ловушке с ней. Слезы падали ему на руку, и от соли раны щипались. Он ненавидит их всех. Благодаря ей и ее избиениям в школе дразнили его. Какое это имело значение, что он был лучшим в классе и самым умным, когда все называли его тупым и незаконнорожденным. Мальчик сжал кулаки, его худое тело тряслось от гнева и ненависти. Он услышал поблизости писк и огляделся: в темноте при свете маленького темного окошка, он увидел мышь. Такая крошечная, такая уязвимая. Он увидел, как она осторожно приближается к нему, обнюхивая оставленные им капли крови. Он наблюдал, как глаза-бусинки метались по сторонам, а носик взлетал вверх. Он снял ботинок как можно осторожнее и бесшумно. Мальчик облизнул губы, наблюдая, как мышь приближается все ближе и ближе. Он крепко сжал ботинок. Маленькая мышка была теперь у его пальцев ног, он смотрел на нее, внимательно наблюдая: она смотрела вверх, нюхая воздух. Он улыбнулся. Затем изо всех силударил ботинком и раздавил мышь. Он слышал, как она пищит, но, не колеблясь, снова и снова опускал ботинок, пока не устал, и мышь больше не двигалась, пока не пролилась кровь, и ее тельце не превратилось в изуродованноемесиво. Он посмотрел на свою залитую кровью руку. У него закружилась голова, гнев ушел и сменился удовлетворением. Это то, что ему было нужно: ему нужно было всех сокрушить, заставить их страдать, как он. Чтобы они чувствовали себя маленькими и беспомощными. Да уж. Тул улыбнулся с закрытыми глазами. Может быть, ему нужно преподать им всем урок.