Глава 18: Трабия (1/1)
Безнадежное время пришло.Пора отдаться хаосу.Странно, в нем я отыскиваю утешение,С любопытством и нетерпениемзаглядываю в будущее.И ярость разгорается,
Замещая нестерпимуюболь
IN FLAMESСельфи Тильмитт————————— Пасмурное осеннее небо встречало нас. Да, в этом полушарии осень. Я стояла на мостике, открыв окно. Ветер проникал через свитер крупной вязки, холодил лицо, путал волосы и взъерошивал мысли. За моей спиной тихо общались. Несколько часов назад Сад поднялся над землей и полетел над континентом вглубь – на северо-восток. Я вглядывалась в дымку, разыскивая Линию Огня – горы на севере, у подножий которых выстроен Сад Трабии. Скоро. На мостик меня позвали совсем недавно – Нид обеспокоился, заметив по курсу кратер. По его словам и приборы начали шалить. Нид стоял у окна и предлагал взглянуть, но я не решилась. Об этом больно даже думать. — Мы вели войну с Эстаром. Или он вел с нами. Это давно было – до Второй Великой. Горы, холодный климат, заснеженные дороги – всё шло жителям и воинам Трабии на руку. Эстарцы получили преимущество на равнинах Мордред, несколько боев оказались разгромными для наших. Но когда враги перевалили горы Виверн, их решительность идти дальше иссякла. Забуксовали в снегах, при первой же метели увязли. Ночами воины Трабии устраивали вылазки, щекотали нервы эстарцев, методично вырезали, жгли их легкие палатки, взрывали военные машины. Днем же укрывались в пещерах, на деревьях, среди скал, затягивая их на север. Часть эстарского войска тогда дрогнуло – бежало обратно к горам Виверн. То ли затерялись в них, то ли полегли в долине Мордред – как раз сезон засухи был в разгаре. Оставшееся войско замерзло – небольшой отряд заманил его в ловушку, увлекая на северо-восток, где кончаются горы Линия Огня и начинается гора Серп. Из-за гуляющих по северу антициклонов и географических особенностей, ветер, попадая между гор и промчавшись по ?лезвию? Серпа, многократно усиливается, сбивает снежный покров в плотные льдины и несет их к Глазу Бури на юго-западе. — А кратер? — После потери основного войска Адель приказала разрушить столицу Трабии. Нид опустил взгляд и больше не сказал ни слова. А я стояла не шевелясь. Здесь когда-то процветал город. Спустя время подошла к окну и открыла. Затихающее Дыхание Бури. На юге Трабии осенью его почти не ощущаешь. Оно нашептывает о близкой зиме. Я стояла так, забыв обо всём, оцепенев в ожидании, когда появился Ирвин. Лицо встревожено, жесты неловки. — Что-то случилось? — мой голос слегка охрип. А он просто подошел и обнял. Как так? Он увидел раньше меня? Ноги подкосились. Не держи меня, дай упасть, дай ощутить боль в разбитых коленях. Дай вырваться и узреть собственными глазами. — Прямой бросок? — Не похоже. Но выглядит плохо, — отозвался Ирвин. — Я пойду с тобой. — Не надо. Мне хочется побыть в одиночестве. Нужно осознать. Принять. Не иди за мной. Я выбралась из ослабевших объятий, быстро взглянула в окно, замечая вдали свою академию с упавшим магнитным кольцом, а затем бросилась к лифту. Мне нужно домой. Когда корабль приземлился, Сквалл без лишних расспросов кивнул. И я помчалась. Глотая ветер и слезы. Поскользнулась на небольшой замерзшей луже, упала ладонями на гравий. Хотела больно? Вот, получи. Несколько недель жаркого климата равнин сделали из меня неженку. На ровном месте падаю. Открытый двор встречал тишиной. У главного входа тротуарный камень разбит упавшей со второго этажа балюстрадой. Поднять голову, увидеть разрушенный балкон, часть несущей стены. И хмурое небо. Как холодно. Я толкаю ворота, вхожу. Как холодно. Кусочек неба виднеется через снесенную часть стены. А я бегу по коридору, такому теперь незнакомому, совсем чужому. — Сельфи? Я остановилась. Обернулась к одному из пролетов, возле дверей стояла моя подруга. — Майя! — выдохнула я, бросилась к ней и обняла. Некоторое время подруга тоже меня обнимала, затем смутилась, отстранилась: — Я едва с дежурства, на ногах не стою. Пойдем в тепло. Мне нужен чай. Или кофе. — Вы ходите в дежурства? Сейчас? — Я из медблока, Сельфи. Только теперь я почувствовала запах стерильных бинтов и медицинских препаратов. Лицо Майи выглядело осунувшимся. Долго разглядывать она себя не позволила, повернулась и на ослабленных ногах двинулась по коридору, я догнала, зашагала рядом, приноравливаясь к поступи подруги. Мы зашли в комнату, здесь было не намного теплей. Майя осторожно присела на койку, я поставила чайник. — Поспишь? С отвращением она обвела койку взглядом. — Не хочу. Слишком устала. Стоит лечь – и забуду дышать, забуду проснуться. Майя положила ладони на столик, опустила на них голову. Некоторое время я прислушивалась к дыханию подруги. Гадала, стоит ли перенести на постель в удобную позу. Но едва чайник закипел, Майя проснулась. — Кофе. Я нашла баночку растворимого, доллетского. В другое время даже нюхать бы не стала. Но сейчас приготовила чашку и себе заодно. — Рядом летающий корабль. Скоро прибудет помощь, раненных перенесут. — Кто? Я не отдам! Подруга выглядела встревоженной. Я отставила чашку и коснулась ее руки. — Сад Баламба. Его лидер, нет, лидер всех SeeD прибыл за вами. — Я не оставлю свой дом. — Отдохни. Мне нужно осмотреть разрушения. И встретить его. — Чашка была еще теплая, не хотелось выпускать ее из рук, вновь уходить в холод, в коридоры, где гулял растрепанный ветер. — А отстраивать или воевать – вы решите каждый за себя. Уже в дверях остановилась, спросила: — А где Шион и Лена? — В парке, — тихо ответила Майя и снова опустила голову на ладони, лежащие на столе. Я ходила по лабиринту уцелевшего блока, превращенного в медицинский. Звуки выбивали ритм из дыхания, вносили сумятицу в мое зависшее не здесь чувство реальности; запахи сводили пустой желудок, вызывали головокружение. Ногами я цепляла углы неудобно расставленных коек. А раньше на этом месте были учебные парты. Остановилась в оцепенении, прислушиваясь к голосам. Блок оживился, когда здесь появились SeeD из Сада Баламба, принялись оказывать помощь, переносить раненных. Поблизости заплакала девочка, я попыталась отыскать ее взглядом. — Никуда не пойду, я останусь дома! — возмущался мальчик. Девочка рядом с ним зарыдала громче. Я подошла к детям, присела. — Что случилось? Девочка успокоилась, посмотрела на меня, принялась вытирать кулачками слезы с лица. Мальчишке было лет десять, он сидел, закутавшись в одеяло. Я быстро коснулась ладонью его лба. Горячий. Мальчик дернулся в сторону, оттолкнул мою руку. — Мне нужно в парк. — Тебя кто-то ждет? — спросила я. Девочка вновь заплакала. — Она зовет нас, я слышу. — Я пойду и поищу.В парке, да? Как зовут? Теперь залился слезами и мальчик. Я опустилась на колени на коврик – в этой части блока не было даже кроватей. Прижала к себе девочку, потянулась и к мальчику. Он теперь не сопротивлялся, склонился к моему плечу. — Она шепчет... что вы сильные. И хочет, чтобы с вами всё было хорошо. Пока с вами всё хорошо, она будет счастлива. О Сквэа, зачем я лгу? Мальчик отстранился, недоверчиво покосился. Девочка перестала плакать. — Ты тоже слышишь? — Я передам послание от вас, хорошо. А когда вы выздоровеете, мы приедем домой вместе. И вы сможете поговорить. Мальчик вытащил из-под одеяла плюшевую игрушку. — Отдай Мине. После смерти мамы с папой, она с ним не расставалась. — Конечно отдам. Я вздрогнула, обернулась, за спиной стоял Ирвин. Быстро смахнула слёзы, чтобы дети не видели. — Это Ирвин, он хороший. Слушайтесь его, он отведет вас к доброй тете Асии. А потом и я приду. Если не сбежите, смогу вас найти. — Не сбежим. Обещаем. Я встала, прижимая к груди плюшевого мишку. Ирвин поднял закутанного в одеяло мальчика и двинулся в сторону корабля. Девочка послушно шла рядом. На заплетающихся ногах я приблизилась к Скваллу. Подняла руку в приветствии. Он удивленно посмотрел на игрушку. — За блоком баскетбольная площадка. Когда управитесь, подождите меня там. У меня есть незавершенные дела. В парке. И он кивнул. Почему так больно? Почему хочется бежать неведомо куда? Почему я не могу быть сильной, служить утешением? Хочу быть поддержкой, но внутри мечется зверь, ослепший от боли. Наверно всем видно, как он кричит и стонет. Мой парк, мой милый парк. Что мне делать теперь, когда тебя больше нет? Не шелестят листвой опаленные деревья, склонились молчаливыми мрачными стражами над наспех вырытыми могилами, охраняют покой тех, кто совсем недавно наслаждался отдыхом под их тогда еще зелеными и золотыми кронами. Осыпаются серым прахом, роняют пепельные слёзы на влажную землю. Под одним из деревьев на коленях стоял Шион, запустив ладони в перерытый грунт. Рядом лежала его куртка. Раньше он гулял в этом парке со своей девушкой. Лена не любила тепло одеваться даже в холодную пору. С улыбкой поглядывая на своего парня, говорила: ?а зачем, меня ведь любовь греет?. Шиону часто приходилось отдавать ей свою куртку. А теперь не согреет ни одежда, ни любовь. Я опустила голову. Сомкнула зубы, почувствовав, что дрожит подбородок. Шатаясь, двинулась в другую сторону, чтобы не встретиться взглядом с бывшим однокурсником. Иначе не справлюсь, не выдержу и разрыдаюсь. Не могу себе позволить. Таблички из неровно вырезанных картонок, завернутых в файлы. Имена на них, даты. Хожу и читаю. Такие знакомые имена. Мина, шесть лет. Колени коснулись влажной земли. Низко опустив голову, я положила рядом мишку. Прошептала: — Твои брат и сестра любят тебя. Спи, малышка, твой медведь будет охранять тебя. Что я наделала? Я здесь... я должна была быть здесь, но покинула свой дом. И не смогла разделить судьбу его жителей. А я ведь знала. Знала о ракетах. Это я виновата! — мысленно закричала в пустоту, в холодный день, пеплом укутывающий мою боль, рвущуюся на волю. — Помните нашу мечту? Я смогла собрать группу, осуществила ее. А вы – нет. Я знала о ракетах, чувствовала, что Сад Трабии разрушен. Но устраивала концерт. И старалась забыться в объятиях Ирвина. Как? Как я могла? Уезжая, я обещала еще вернуться и встретиться с вами, мои друзья. Вот, я здесь. Вы меня слышите? Я здесь, я вернулась. И тихо завыла от бессилия. Почему нельзя повернуть время? Я поднялась, вытирая слезы. Никто не должен видеть моё состояние. Не вынесу, если начнут утешать, жалеть. Что-то быстро менялось, я понимала это. Рождалось новое чувство – сильное, перекрывающее все остальные, заполняющее то место, где недавно селились боль и вина. Я ненавижу. Ненавижу! Я могу кричать об этом, да! Я ненавижу Эдею за то, что она сотворила с Трабией, с Садом. С моими близкими. Я отплачу, обязательно отплачу ей за всё, совью искрящуюся сеть, оплету ее навеки. Она узнает, что такое боль, страдания, испытает на себе всю силу этих мучений. ...Я просила Сквалла ждать меня на баскетбольной площадке. Там холодно, а времени прошло немало. Надо идти. Вот и всё. Со своей болью я расквиталась. Выпустила на волю прежние чувства, терзавшие меня. А теперь, когда родились новые, я обязательно найду выход и для них. Это будет скоро, не сейчас. Пока же запрячу их глубоко. Час для них еще придет. Обязательно придет.