11."Милосердие". Часть пятая. (1/1)

Иван всегда считал, что цель оправдывает средства. Поэтому всё, что он делал, носило оттенок «черного». Он, возможно, по какой-то русской идее не жалел людей пущенных, так сказать, в расход, ради достиженияцели. Кажется, это действительно национальная чертаего народа.Смотреть на горизонт сидя на камне на бескрайнем пустыре, думать о том «тварь ли ты дрожащая или право имеешь» и не под каким ликом маленьких личных трагедий не ставить индивидуальность выше интересов высшей философии и общества.Иван был таким всегда. Он не старался забыть родителей, не старался забыть своё прошлое, но он и не старался запомнить. Он просто жил, утром каша - вечером война.А последнее время его авторитет правителяв маленькой комнате на третьем этаже пошатнулся.СейчасИван сидел на бревне во дворе, посматривая на то, как этот американский идиот читает вслух книгу, а Артур его поправляет, когда тот ошибается. Этобесило больше всего. Иван одернул старую футболку - больше мальчишки на два размера - и подошел поближе, нависая над Альфредом. Русского задевало, что теперь не он центр внимания голубоглазого выскочки, его задевало то, что он больше не заглядывает ему в рот, хотя по-прежнему всегда приходит, когда Ивану нужна помощь или просто его кулаки. Однако русский начал думать, что Альфред его друг, и терять друга ему совсем не хотелось. С одной стороны могло показаться, что Брагинский совсем не считает Ала другом, но это только на первый взгляд. Джонсу часто говорили, что его просто используют, на что он загадочно улыбался и отводил глаза в сторону, как будто смеялся над глупостью тех, кто не боялся сказать это вслух.Сейчас мысли американца постоянно были заняты другим.Вечером Альфред сидел на кровати Гилберта и чинил порванные носки. Нитка с иголкой не слушались, а венгерка Лиз лишь похихикивала, показывая какие стежки нужно делать. Иван зашел громко хлопнувдверью, вытирая кровь с губ. За ним следом забежал Артур, прикрывая двери и облокачиваясь на них спиной, как будто хотел удержать.- Что случилось?! - тут же подскочил с места Альфред.- Наша шайка решили заявить о себе и, конечно же, первой жертвой выбрали самого слабого, – Иван ткнул пальцем на Артура. -Я вступилсяза него, да они,что ты думаешь? Они осмелились в драку со мной полезть! На лестнице слышались топот, крики и ругань, но никто в комнате особо не переполошился, кроме англичанина. Он растеряно переводил взгляд с Ивана на Альфреда. Иван улыбнулся и кивнул американцу.

Альфред спокойноснял носок с руки, положил его на колени Елизавете и подошел ближе ко входу, как раз в этот момент двери открылись. Артура отнесло толчком на Альфреда, тотза шею отпихнул от себя нового друга на кровать и с размаху врезал первому парню, что вбежал в комнату. Парень упал на пол, хватаясь за лицо. Ор сменился на громкий плачь, из-под ладоней потекла кровь. Альфред одним ударом сломал ему нос. Пыл остальных при виде американца угас, но для проформы парочка ещё попыталасьполезть в драку, но после их позорного проигрыша члены шайки убежали с поросячьим визгом по лестнице. Кто-то из старших заглянул в комнату. Это был сам Хоук… Все сделали шаг назад, Альфред поспешно спрятал содранную руку за спину. Хоук наклонился, убрал руки от лица завывающего от боли мальчишки.- И кто ему нос сломал? – прозвучал хриплый голос в тишине. -Я, кажется, задал вопрос, – Хоук обвёл взглядом комнату. Джонс сделал шаг вперёд.- Ну я сломал.- Руки покажи, – оскалился старший в хитрой ухмылке.Альфред выставил содранные кулаки вперёд. Хоук взял одну руку, осмотрел её и похлопал мальчика по плечу.- Молодец, растёшь, мелочь, – он улыбнулся, что-то достал из кармана, запихал Алу в руку и ушёл, унося с собой раненого. Послышались вопли надзирателей, пинки Грюма и взволнованный голос девушки, вызывающей скорую помощь.

К Альфреду не было никаких претензий, надзиратели не прибежали на шум,все молчали. Хоука посадили в подвал на сутки. После он ходил и подмигивал Джонсу - это, кстати, пугало больше, чем когдаты случайно наступал ему на ногу во время пробежки. Чёрт разбери этого социопата Хоука.Прошла неделя, новоиспеченная шайка больше не давала о себе знать, видно, как крысы отсиживались под скрипучими половицами. Сегодня, в честь праздника (какого - Альфред не знал) им далив столовой мясо: маленькую котлетку, наполовину перемешанную с соей и кабачками. Праздничный обед был дополнен брокколи, разваренной в кашу и очень искусно размазанной по тарелке, с кусочком жёсткого хлеба. Никто тут не был привередлив в еде, особенно после той бурды, что даюткаждый день назавтрак, обед и ужин. Альфред, перепрыгнув лавочку, плюхнулся за стол и сразу запихал котлету в рот руками, между делом взглянув на Артура, который удивленно оглядывался. Иван ковырялся в тарелке напротив, раздумывая можно ли это есть. На тарелке Елизаветы лежало две небольшие котлетки - вторая досталась девушке от Гилберта, которыйрешил взять над ней попечительство. Альфред уже доскребал с тарелки брокколи, как несколько растерянный Артур в шуме стука ложек выдал:- А приборы нам так и не подадут? -вопрос он задал на полном серьёзе, переводя взгляд с одной тарелки на другую. К еде мальчишка ещё даже не притронулся.- Какие приборы? – спросил Альфред, давясь комком брокколи, за столом воцарилась гробоваятишина.- Ну как. Вилку с ножом, нам же дали мясо, как есть его? Ложкой? – возмущению англичанина не было предела. Он с праведным гневом начал что-то рассказывать про правила этикета за столом и, наверное,даже не остановился, если бы Альфред не выплюнул всё, что было во рту обратно на тарелку и заржал. Артур с недоумением смотрел на парня, катающегося по столу, за ним следом засмеялся Иван и все остальные, кто слышал этот рассказ. Даже молчаливый Гилберт улыбался, прикрывая рот рукой.- Артур, тут не знают правила этикета, – первым через смех выдавил Брагинский.- На ложку и в рот, - Альфред вытер слёзы, потом состроил пантомиму с помощью ложки, показывая как это делать.- Тогда я вообще отказываюсь есть! – гордо заявил англичанин. -И брокколи я не люблю!- Тогда можно, я съем? – тут же нашелся Джонс.Но Артур категорически покачал головой, ещё немного злобно посмотрел на котлету и, отломив ложкой кусочек, отправил в рот. Привыкнуть можно ко всему, и есть ложкой мясо - не самое страшное к чему следовало привыкнуть в этом месте.После того самого похода за призраками парни больше не разговаривали о прошлом Артура и его отце. Конечно, мальчишки никакого полтергейста не встретили, просидев в комнате молча до самого утра, и тихо выбрались из крыла утром, присоединяясь к пробежке. Иван долго подкалывал Артура, но потом, видя, что это абсолютно скучно, отстал. Альфреду хотелось ещё больше узнать об англичанине, носпрашивать напрямую было как-то нетактично. Да Джонс и не знал, о чем можно спросить. «А тебя твой папа трахал в задницу?» или же «А что ещё он с тобой делал, пихал посторонние предметы?» крайне неудачные вопросы, чтобы узнатьчеловека поближе. Поэтому Альфред молчал и лишь иногда выпытывал из англичанина что-нибудь о погоде в Лондоне или о том, во что там играют. Ему было интересно всё: какого цвета его комната, почему телефонные будки красные, что он любит есть на завтрак, откуда пошло понятие чести? Где учился Артур и какой гимн Соединенного Королевства? Обычное любопытство или заинтересованностьв судьбе парня? Альфред рассказывал ему про мать и про брата, про то, чтоу неё были зелёные глаза, и что его братец чокнутый психопат, но он его любит. Он даже показал Артуру фотографии, что хранил в матрасе. Самая ценная реликвия Альфреда из той жизни.В один из дней Альфред сиделв комнате, было воскресение, и он чудом избежал проповеди священника, который с какого-то перепуга стал ходить к ним по выходным и учить их жизни праведной и безгрешной. Где же был этот чувак в черной рясе, когда Ала сюда везли? Где был его Бог, когдамать забеременела без возможности содержать детей?И раз ответов на эти вопросы у священника не было, Альфред всеми силами старался сбегать с проповеди и отсиживаться тихонько в комнате. Мальчишкев такие минуты казалось, что он забыл как выглядит его мама, как выглядит его брат, как будто в его памяти образовывалось чёрное пятно, которое разрасталось все больше, заставляло забыть тёплые руки, голоса родных и даже то, как они выглядят. Мальчик отодвинул матрас, запуская руку в дырку, нофотографий там не оказалось. Тогда Альфред привстал и залез рукой поглубже во внутренности старого матраса – пусто. Фотографии никак не находились. Альфред поднял матрас, изучил его со всех сторон, скидывая постель на пол. Его охватила легкая паника. Он с треском потянул шов в разные стороны и полностью поднял плотную полосатую ткань, но фотографий там не было. Альфред спрыгнул с кровати, посмотрел вниз под неё, потом перевернул всю постель Артура, просмотрел каждый матрас в комнате и, в итоге, просто выпотрошил свой, но фотографий не было нигде. Сомнений, что это его матрас, быть не могло, он отлично его изучил за столько ночей безсна. Альфреда начинало трясти и накрывать истерикой. Мальчишка выбежал из комнаты и, топоча, побежал по лестнице вниз. Он забежал в класс, где шла проповедь "О Господе - отце нашем", и не извиняясь плюхнуся рядом с Иваном. Священник замолчал на минуту, посмотрев на блондина недовольно, и продолжил.- Ванька, где фотографии?! – отчаянно-зло шептал Альфред. Его руки тряслись и коленки подпрыгивали, казалось, он просто не может усидеть на месте.- Какие фотки? – Иван даже не повернул головы и продолжал делать вид, что слушает священника.- Мои фотки из матраса! Моей семьи! – Альфред пищал, как крыса на тонущем корабле, и ему сделали замечание надзиратели, но его это не остановило. Он уткнулся Ивану прямо в ухо и шептал, касаясь губами, так жарко и шумно дыша, что Брагинский не мог разобрать ни слова.- Я не понимаю, что ты говоришь, это во-первых. Во-вторых, я понятия не имею куда делись фотки, я видел их раз в жизни, когда ты приехал сюда. Может, куда завалились в матрасе? – парень так резко повернулся к американцу,что они прижимались носами, но не один из них не отстранился.- Я весь матрас выпотрошил, там ничего нет, там пусто, Ваня! – казалось, американец сейчас расплачется или перейдет на сверхъестественный писк.- Ты кому-то ещё кроме меня про фотки говорил? Кто ещё мог о них знать? Может, кто-то видел, как ты их оттуда доставал? – спросил Иван, прижимаясь ещё сильнее, что их носы уже слегка сплющились друг о друга.- Нет, кажется, нет! – мальчишка лишь отвел глаза в сторону. - Я не помню, - честно констатировал он. -Я показывал их только тебе и Артуру.- Артуру? Я же спрашиваю, кто ещё знает, а ты говоришь никто. Вот у него потом и спроси. Он спит с тобой бок о бок каждую ночь, ему проще всех было бы это провернуть, – немного удивленно ответил парень и чмокнул Альфреда в губы. -Слушай умные речи сиди. Я люблю сюда ходить только потому, что в душе я так ещё никогда не смеялся, – он улыбнулся и отвернулсяк священнику, а Альфред так и сидел, смотря в сторону на друга.Когда первое оцепенение прошло, он стал искать глазами Артура. Пшеничная макушка показалась во втором ряду, слишком далеко чтобы дотянуться, и Джонсне мог дождаться конца проповеди про рай и ад, чтобы подбежать в Артуру и оттащив его в тихий угол, расспросить, куда делись фотографии. И вот, наконец, старый обрюзгший дедок в грязной рясе в пол замолчал. Он сложил руки на своем животе и ,казалось, хотел спросить «всё ли вы усвоили, дети мои?» и все должны были как послушные овечки проблеять «да-а-а». Но тут на первом ряду раздался громкий храп. Это уснул Хоук. За что он получил хороший пинок от Грюма по ногам. Чуть не завязалась драка, но Алу было не до этого.- Артур!- Альфред махал другу и прыгал на месте, привлекая к себе внимание. Он схватил мальчишку и поволок в туалет, Иван пошел за ними.- Артур, слушай, где фотки? Если это шутка, то я как-то не смеюсь, как видишь. Куда ты их дел? – сейчас Альфред выглядел настоящим безумцем.- Какие фотографии?- Артур вырвал руку из захвата и потирал запястье, недовольно посматривая снизу на американца.- Не придуривайся! – взвинчивался Джонс. -Кроме тебя и Ивана никто не знал, что в моем матрасе лежат фотки! Сейчас их там нет, куда они делись?! – Альфред нависал над парнишкой,в глазах все больше появлялось безумие.- Я не брал, Ал, не знаю куда могли деться, давай вместе поищем, – Артур попытался выпрямиться, чтобы вся картинка их разговора не выглядела такой уж подавляющей . Брагинский стоял и придерживал двери, чтобы их никто не беспокоил, оперившись плечом на облезших косяк. Втуалете воняло мочой, и один толчок засорился и был забит дерьмом до отказа, что оно уже окаменело, как древнее ископаемое. Не следует говорить, что вонь стояла невозможная, и, ещё не привыкший к такому, Артур хотел скорее оттуда убраться.- А кто тогда брал? Ванька? Чтобы подрочить на моего брата, что ли? Он знал про эти фоткис самого момента появления меня здесь и все было о’кей, а стоило рассказать тебе, так они пропали! – Альфред орал. Он сам не заметил, как уже схватил парнишку за плечо и тряс как тряпичную куклу. – Где эти гребанные две фотки, я тебя спрашиваю! – изо рта Альфреда пахло рыбой и летела слюна.Артур поморщился и попытался убрать руки, но все было напрасно, Ал вцепился мертвой хваткой.- Пусти, мне больно, и прекрати орать, я их тоже не брал. Найдутся! – Артур сдвинул брови и колюче смотрел на нового друга.- Найдутся?! Ах ты скотина! – Альфред ударил с кулака, и Артур отлетел на пол, к самой кабинке, ударившись о двери головой, от чего те открылись и больно ударили мальчишку по ноге.- Ты чего творишь?! – закричал Артур, пытаясь подняться.- Я?! Слушай меня внимательно, английская мразь, – Джонс поднял его с пола за грудки на уровень своего лица. – Если через два дня фотографий не будет на месте, твои кости будут собирать по всему приюту, понятно?! Их ещё месяц все дворовые собаки откапывать будут!- Альфред, да что с тобой?! Я клянусь тебе, я понятия не имею где эти фотки! Почему ты мне не веришь!? – Артур в отчаянии вцепился в руки друга, но сейчас это был не тот милый простофиля Джонс, это был тот самый Альфред Ф. Джонс, которого так боялись все ровесники, верный прихвостень Ивана Брагинского, который вначале бьет, а потом думает. Точнее вообще не думает, думает за него русский, который даже тут неизменноприсутствовал и держал двери. Именно таким Джонс бывал в драках, именно так он разговаривал, именно так иногда смотрел, безжалостный ублюдок которого только инужно, что спустить с цепи, и это при учете, что он все ещё ребенок…Но сейчас когда он отстаивал не чужие идеалы, а свои интересы, он был особенно пугающим.- Я, кажется, всё сказал или ты вдруг перестал понимать по-английский? Освежить тебе голову, чтобы слух прорезался?

Альфред затащил мальчика в кабинку, схватилза волосы и, толкнув на пол, не смотря на крики и сопротивление, запихал голову Артурав унитаз, прямо в ту желтую вонючую жижу, которой тут воняло… Подержав, он отпустил и, лишь дав глотнуть воздуха, снова макнул лицо англичанина в омерзительную жидкость. Потом выпустил мальчишку, поднялся с колен, брезгливо отряхнул руку и посмотрел свысока на трясущегося Керкленда. Артура вырвало прямо себе на колени.- Два дня. Но в твоих интересах чтобы фотки нашлись сегодня. Иначе твоя недолгая жизнь превратится в ад!Альфред вышел вместе с Иваном. А Артур так и остался сидеть на полу туалета в своей блевотине и чужой моче.