Глава 27. Прими. Забудь. Прими (продолжение) (1/1)

Солнце закатилось за Лес, напоследок осветив верхушки деревьев пламенно жёлтым и красноватым, вспыхнув алыми искрами прощальных лучей сквозь листву. Юный Трандуил спрыгнул с ветки, на которой просидел последние пару часов в ожидании. Отец так и не появился, и тогда он решил пойти сам. Да так и не вошёл в небольшую круглую залу, замер возле ствола дерева, служившего поддерживающей колонной главного Дома. Там до сих пор заседали дед и отец. Вчера разведчики нашли деву, пропавшую одну луну назад, и страшна была эта находка! Тело несчастной было полностью обескровлено. —?Что за зверь мог сотворить такое? —?спросил Орофер, упираясь о стол руками. —?Пришёл с севера? Правитель нандор поднял светло-зелёный взор на зятя: —?О чём ты говоришь? Таких зверей нет в нашем Лесу! Пора уже знать. —?Тогда кто? Айонар потёр пальцами лоб. —?Не хотел тебе говорить… —?начал он. Орофер сразу напрягся. —?Один из воинов рассказал, что якобы, незадолго до этого ему почудилась большая крылатая тень… И это была отнюдь не птица. —?И ты склонен верить… —?Я считаю, что ему не почудилось,?— уверенно заявил Айонар. —?И означать это может только одно: отри! Крылатая женщина всегда предшествовала их появлению. —?Крылатая женщина? Что за тварь? —?насторожился, было, синда, но тут же отмахнулся:?— Ладно, расскажешь потом. Твои действия? —?Чаша терпения переполнена. На этот раз мы не будем ждать, пока они проявят себя, а соберём воинов, отыщем их стоянку и нападём первыми. —?Понятно. Но разумно ли идти нам обоим? Ты?— правитель и должен остаться. Позволь мне возглавить отряд. Зелёные глаза, блеснув, стали темнее, но голос звучал мягко и доверительно: —?Согласись, у меня не меньше поводов мстить этим тварям с лицами эльфов и душами демонов. —?Нандо встал, и, подойдя к зятю, положил ему руку на плечо. —?Единый не дал мне сына, ты заменил мне его… Мы с тобой оба вдовцы, Орофер. Трандуил, как и я, растёт полусиротой. Не хочется думать, что это печать Рока. А кто виноват? Элаири, Айонель и все кто пропал, должны быть, наконец, отомщены! Поэтому мы выступим вместе. —?Меня гложет мрачное предчувствие, Айонар,?— синда, нахмурившись, невольно скосил взгляд на брошь, скреплявшую плащ тестя?— зелёный кленовый листок с золотыми прожилками. Эту брошь носила и Айонель… Кленовый листок из камня с мягко мерцающей каплей росы и след на траве?— в тот последний день, когда возлюбленная жена Орофера и единственная дочь Айонара исчезла… С той поры Лесной Правитель не снимал украшение. Когда-то он носил брошь в память о своей матери со странным именем Айони, теперь?— в память о дочери. Но у Орофера вещь ничего не вызывала, кроме тяжести на сердце. —?Прошу, сними её! Айонар только грустно улыбнулся и покачал головой. —?Моя незабвенная Элаири недавно приходила ко мне во сне… Если со мной что-то случится, править будешь ты… —?Отец,?— Ороферион вышел из своего укрытия. —?Сын? Что ты тут делаешь? —?Ждал тебя. Возьми меня с собой! —?без всяких объяснений и предисловий заявил Трандуил. Орофер окинул его изучающим взглядом. На него смело и решительно смотрели глаза цвета молодой листвы. Ещё по-детски нежный румянец щёк, но уже чёткий, твердый очерк рта, говоривший о несгибаемой воле. Подбородок. Линия бровей. Гордая, почти дерзкая посадка головы с волной прямых золотисто-жемчужных волос. У юноши упрямый и гордый, но и честный нрав. —?Ты подслушивал? —?Нахмурился отец. Ни тени смущения в ответ! Трандуил считает, что имеет право знать. —?Возьми меня с собой! Я тоже хочу поквитаться за маму. Орофер подумал и решил не отчитывать сына за не очень благовидный поступок. Вместо этого приобнял за плечи и заглянул прямо в глаза. —?Твои руки уже крепко держат лук и меч. Верный глаз не знает промаха. Но ни тело твоё, ни душа, ни сердце, ни разум ещё не созрели для настоящего боя. И я говорю: ты останешься. —?После отец требовательно и серьёзно добавил:?— Ты понимаешь меня? Юный эльф сначала упрямо нагнул голову и насупился, но постепенно, под непреклонным взглядом отца опустил её и кивнул. Однако ночная грёза, полная страшных видений, заставила его всё же нарушить приказ. … Орофер держал голову Айонара на коленях. Трандуил тихо опустился рядом, продолжая сжимать в руке окровавленный меч. В нескольких шагах позади замер Халлорн. —?Я предупреждал его?— он не послушал. Как и ты… —?Прости… Я должен был… Не смог… иначе. —?Ты жив?— Элберет хранила тебя. Но это первый и последний раз, когда ты меня ослушался, Трандуил! —?Да, отец,?— брови принца нахмурились, взгляд ушёл в сторону. —?Посмотри мне в глаза и повтори. Светло-зелёные глаза сына вновь прямо взглянули в серебристо-серые отца: —?Да, больше я не ослушаюсь тебя. —?Голос молодого эльфа прозвучал твердо и чеканно. —?Хорошо. Так и свершилось. Будущий принц взглянул на деда. На спокойном, ещё не тронутом мертвенной бледностью лице нандо застыло умиротворённое выражение обретённого покоя. —?Он знал, что ему сегодня суждено уйти… Или… ты думаешь, эта вещь сгубила его? —?Трандуил указал на пряжку, скрепляющую плащ Айонара. —?Пальцы потянулись к ней сами. —?Она тёплая и… живая! —?Ороферу показалось, что в зрачках сына отразился кленовый листок, и блеснули золотые прожилки. А тот уже гладил странно влекущую его брошь. —?Она хочет, чтобы я взял её… —?прошептал словно в полусне юноша. —?Не смей! —?Голос отца прозвучал так резко, что Трандуил вздрогнул и моргнул. Орофер ударил его по руке. —?Слышишь, НИКОГДА НЕ БЕРИ ЕЁ В РУКИ! —?он странно и часто дышал. —?Надо позаботиться, чтобы её похоронили вместе с Айонаром. Однако, время спустя, когда Правитель Лесов был предан погребальному огню, а Орофера, объединившего несколько разрозненных кланов лесных эльфов под своим началом, нандор единогласно признали королём, вещица, неведомо откуда появилась вновь. Эльфы готовились отпраздновать приход Весны, Праздник Возрождения Природы и Жизни. В тот день Орофер впервые привёл сына в сокровищницу. —?Я хочу, чтобы ты сам выбрал подарок для победителей состязаний, особенно для дев, и в особенности для той, что окажется лучшей в пении и танцах,?— промолвил он, и глаза его загадочно блеснули. Трандуил про себя хмыкнул. Похоже, отец желал испытать его, потому как прекрасно понимал, что тот ещё весьма молод и пока не проявлял интереса к девушкам. Впрочем, то была никакая не скрытность или стыд. Ему больше нравилось уходить в чащу, бродить по тропинкам, стремясь слиться с Лесом. Желание познать его Душу, влекло гораздо сильнее, чем, пускай и дивные, голоса и взоры дев. Может, однажды, какая-то из них и тронет его сердце. Но до этого ещё очень далеко. —?Ну же,?— подбодрил Орофер сына, рассудив заминку по-своему. —?Так тяжело выбрать? Не сказать, что драгоценные камни сильно прельщали юношу. Блеск солнца на листве и водной глади был милее его сердцу нежели сверкание золота и самоцветов. Он обвёл взглядом сокровищницу: многое хранилось тут, в основном, конечно, со времён Дориата. В руки очень удобно лёг кинжал с искусно сделанной рукоятью в виде сплетённых ветвей, украшенной одним большим изумрудом и несколькими маленькими халцедонами, тонкой серебряной нитью, повторяющей весь рисунок. Вещь, сработанная мастерами сгинувшего Ограждённого королевства. Орофер одобрительно кивнул. —?А для девы? Глаза принца остановились на резной шкатулке. Он открыл крышку. —?Что это? Там покоилось вещь изумительной работы, но нещадно изломанная. Порванные и деформированные части белого металла нарушили гармонию узора, в ложах не хватало нескольких камней. Некоторые, выпавшие из оправы, лежали рядом. Оставшиеся адаманты чистейшей воды отливали немыслимо прекрасным, заполнявшим всё вокруг светом, что преломлялся и играл на тысячах совершенных граней так, что слепило глаза. У Трандуила захватило дух от восхищения. Орофер медленно приблизился. Печален и мрачен сделался король. —?Ты помнишь, я рассказывал тебе о Наугламире? —?Ещё бы! —?Это ожерелье наряду с ним тоже сработано гномами. Какое-то время его носила моя мать… Это память о ней… Ожерелье пострадало, когда напали Феаноринги. Позже я надеялся найти мастеров, чтобы отладить его и подарить Айонель. Но она так и не надела его… Так получилось, что увидела раньше времени… Трандуил помнил по рассказам: его мать, в отличие от сородичей, грезила странствиями, в кои и отправилась с несколькими спутниками, влекомая неким зовом. Трудна и долга была эта дорога! На запад, через реки, леса и горы. Не один год прошёл. Так они повстречались с отцом, когда тот ездил послом к Зелёным эльфам Оссирианда… А потом именно она привела Орофера и его сподвижников в Лес, где правил её отец?— Айонар. —?По сути, это твоя мать привела нас сюда. Я взял Айонель в жёны без благословения её отца. И мы не сразу пришли в Лес. —?Я помню… так что же ожерелье? —?Да,?— Орофер очнулся от воспоминаний. —?Увидев его, она сказала: ?Я не могу принять твой дар?. Я спросил: ?Почему?? ?На этом украшении кровь?,?— был ответ. —??Оно чуждо мне?. Других объяснений я так и не добился, ибо она сама не знала их. Она не хотела обидеть меня, но говорила правду, так, как чувствовало её сердце. Я же узрел иное, различив в её взгляде брошенный на адаманты?— страх! То же самое я ощущал, глядя на зелёный кленовый листок, что носила она на груди или в волосах, не снимая… Ещё в первую нашу встречу эта вещь внушила мне тревогу… Но Айонель прикрыла его рукой и нахмурилась: ?Это память!??— сказала она, а потом добавила:?— ?как и твоё ожерелье?… На том мы и договорились, что каждый из нас будет хранить свою реликвию… Ожерелье пролежало в тайнике долгие годы, не причинив никому вреда, а её брошь… Словно в ответ на его слова, золото-зелёный сполох вспыхнул в стороне. Брошь светилась мягким светом, будто споря с ярчайшим сиянием белых камней, породив в Орофере ярость. В порыве он метнулся к ней и, оторвав кусок ткани от собственного плаща, накрыл и отшвырнул прочь. В тяжёлой тишине раздавалось его частое дыхание, пока он пытался совладать с собой. —?Я склонен считать, что именно она послужила причиной смерти твоей мамы, а теперь и Айонара. Я говорю: ты должен быть осторожен с драгоценностями, что остались от деда, хоть их и немного, а об этой вещи вообще, забудь! Никогда, слышишь, НИКОГДА не бери её в руки! Она не должна увидеть свет! Трандул был несколько подавлен, даже свет камней не казался ему уже таким прекрасным. Он захлопнул крышку шкатулки. —?Если брошь так опасна, почему не уничтожить её? —?Думаю, это невозможно. К тому же это ?память?,?— горько усмехнулся король. —?Поэтому просто ЗАБУДЬ о её существовании… как и имя, и всё, что услышал из уст деда. Как и у Морвен до этого, в сознании короля Лаихэнелен читала трагедию Дориата, ещё более ужасную в воспоминаниях ребёнка. Сначала гномы, потом Феаноринги… И последнее ещё страшнее, ибо собрат убивает собрата. Ей, выросшей в благодати Куивиэнен, это было особенно дико. Да, она тоже сполна познала ужас кровавых битв, на её счету множество смертей, но Чёрные Гномы, никогда не были их противниками, а вот осколок народа авари?— Заблудшие, Тёмные,?— особенно горько! ?Всё имеет свои последствия?,?— думала Леди. —??И твоё решение, Орофер, тоже. С одной стороны, Знак сохранился, с другой?— Камни. Ошибка? Знак противостоял Камням?— защищал Трандуила, как его наследного хранителя!? Они ещё были открыты друг другу. Ладонь Лаихенэлен по-прежнему лежала на щеке короля. Они смотрели друг другу в глаза. Трандуил поднял руку, чтобы накрыть её своей. Но… Белый свет камней ещё стоял между ними. Ради него, так любимого ею! Леди тихонько убрала пальцы. Отступила на шаг. Синда остался стоять. Он и сам не понимал, чего ждал от неё. Преграда оставалась… Преграда, которую сам он и воздвиг. Самообман? Искажение восприятия?.. Сквозь бело-сверкающую завесу прорывалось касание Её любви и тепла. И он вдруг испугался, что лишится этого, осиротеет, а в сердце вернутся холод и тоска, и никакое сияние камней не заменит нежности чувств, объединяющих две души в единое целое. Её имя вновь замерло на губах… ?Ты сам теряешь то, что жаждешь больше всего на свете!?, ?сомнительное утешение?, ?я твой сын и не позволю тебе…??— эхом вторило тому, что он испытывал сейчас! Неужели ему суждены в жизни только потери?! —?Увиденное многое дало мне. Ответ в твоей памяти, но ты не желаешь прислушаться к ней, ибо твой отец ?запретил?. И ты сам себе запретил! На вопросы могут быть даны ответы. —?И ты ответишь? —?Даже Мудрейшим не дано знать всего… Твой разум и твоё сердце в разладе. Что причина тому? —?Ты! —?Нет. —?Кто погубил твою мать? —?Вещь, что держишь в руке. —?Нет. Она осталась лишь на месте исчезновения Айонель. Чьи следы нашли там? —?Отри. —?Кто они? —?Тёмные. —?Чей образ увидел нандо, когда нашли обескровленное тело девушки? —?Крылатой женщины. —?Кому служат Тёмные? Кто напал на твой Лес? На Леголаса и Линдира? На тебя? Кто убил твою мать?! —?Тень. Тварь! —?Её имя?! —?Я не помню!!! Трандуил, больше не в силах выносить её сокрушительную атаку и взор, отвернул голову. Он сам позволил, и она безжалостно вскрыла тайники его памяти, бередя давние раны. О чём он сам запрещал себе вспоминать. Только без этого не было бы ответов. Мягко ?отпустив? короля, Леди перевела дыхание. А тому показалось, что от его измученного сознания словно отхлынул прибой?— отступила волна её силы, давящая и могучая. И в тоже время он понимал, что давление это было вызвано необходимостью. —?Я всего лишь развоплотила её,?— уже спокойно и устало произнесла она, отходя на пару шагов. Провела кончиками пальцев по броши:?— Сколько раз ты встречался с ней? —?Дрижды. Первый, когда погиб мой отец. Я уводил остатки наших войск. Она преградила мне дорогу. Второй?— в битве при Эреборе, тогда гномы вернули себе Гору, а мне?— Камни Ласгалена. Полчища огромных летучих мышей, атаковавших нас, подчинялись ей. Я сумел ранить Тварь. И третий?— при осаде Дол-Гулдура. —?Месть?— сильный мотив, особенно для такого создания. —?Леди приподняла руку с раскрытой ладонью?— Листок с росинкой слабо светился. —?Айонель сделала всё, чтобы Знак не попал к Тени. Пожертвовала собой. —?Знак? Леди подняла взгляд: —?Если я смогу доверять тебе?— расскажу. Король посмотрел в омут изумрудный очей. Он понял. Простой с виду, деревянный ларец, окованный железом, очутился на каменной подставке. —?Подойди. Лаихенэлен приблизилась. Трандуил откинул крышку. Белое сияние тут же затопило сокровищницу. —?Я хотел подарить его тебе на нашу свадьбу. Тебе бы очень пошло. Белый металл и… —?Камни, что белее света звёзд. Я не люблю адаманты,?— каким-то странным тоном произнесла она это слово. —?Я не приняла бы его, так же как и Айонель. Жаль, что не узнала о них раньше… —?Будешь говорить о Проклятии и моём ?безумии?… —?Камни хранят память… Они впитали ужас и кровь Алафель в момент её смерти. —?Секира воина наугрим перерубила его вместе с шеей. Двое спорили из-за ожерелья. Отец убил обоих. —?Айонель отвергла его, не только потому что на нём кровь матери Орофера. —?Отец видел страх в её глазах. Брошь, Листок не давал ей… —?Предостерегал! Видишь эту руну? Свет, Надежда и Радость?— против боли, страха и отчаяния! Проклятие даже не в самих Камнях, а в том, что они несут в себе. Кроме крови Алафель есть ещё что-то, позже вобранное в недрах Одинокой Горы!.. Отпечаток… След… Отсвет! Чего?.. Это Свет! Но Свет, который может свести с ума и убить! Эльфы могут выдерживать его гораздо дольше и лучше, чем другие народы. Воздействие на тебя обусловлено не столько им, и тем, что это драгоценность из Дориата, а противостоянием Знака и Камней! И избавиться ты можешь только одним способом! —?Каким? —?Признай свою кровь и ПРИМИ ЗНАК! Ты должен сделать выбор! Её глаза были не просто огромны, они молили! Трандуил чувствовал, как воздух начал вибрировать. Потоки ускоряли свое движение вокруг ларца и ладони Лаихенэлен. Камни и Знак засветились сильнее. Напряжение и противостояние между ними росло. Так пробуждалась и росла Сила в обеих реликвиях. Неведомая и могучая. Королю показалось, что если так пойдёт и дальше, его дворец взлетит на воздух! —?Трандуил! Ты должен! Я не смогу долго сдерживать!.. Свет против Света! Он ещё медлил. В Камнях?— Свет! Кленовый Листок, как её Рэнемир?— Знаки сил Тьмы… Может ли он выбрать то, в чём недавно сам обвинял её? Глаза Лаихенэлен и… другие глаза! Тоже глядевшие на него с мольбой из глубины веков. А вокруг нарастал и закручивался ураган. —??Трандуил!!!??— она была на пределе. Половина его естества яростно восставала против другой, раздирая на две части. Лица и образы завертелись в сумасшедшей пляске. Всё, что он любил и ненавидел. И только голос, как путеводная нить, ведя по грани этой страшной раздвоенности, настойчиво звал и продолжал молить… Это было похоже на прыжок в пропасть, где пучина поглотит тебя. —?Я ПРИНИМАЮ СВОЮ КРОВЬ И НАСЛЕДИЕ! —?произнёс он и закрыл глаза. Лезвие Белег Анки чиркнуло по его коже, но Трандуил не ощутил боли. Красные капли попали и на Камни Ласгалена. Почти не помня себя, он возложил руку на Знак в её руке: —?АЭТ!!! —?голос Леди заполнил собой всё. В этот миг яркая вспышка поглотила мир. Дворцовая Скала вздрогнула от недр до самой верхушки. Волна прошла сквозь живое и неживое. Где-то обрушилась каменная кладка. Поднялась и опала вода в потоке. Кто-то из эльфов просто вздрогнул. Кто-то вскрикнул или упал на колени, сжав голову. А потом всё стихло.