Отправление (1/1)
***Мягкие солнечные лучи освещали шелковистые темные локоны. Девушки бережно укладывали густые волосы в строгую прическу, остальные хатун либо стояли рядом с украшениями, ожидая выбора Султанши, либо же аккуратно массажировали нежную кожу кистей Махпейкер. Вот только эта процедура не приносила ожидаемого расслабления: каждое касание к ее телу напоминало касания Кеманкеша. В голове уже сотни тысяч раз прокрутились воспоминания о нем, о его поцелуях, о его прикосновениях. Как он прикусывал ее кожу, приближаясь к самому сокровенному месту, как его руки блуждали по идеальной фигуре, очерчивая каждый изгиб, как он с жаром входил в жаждущее этого лоно, как он заглушал поцелуями ее стоны... Кесем резко открыла глаза, подняла голову и вырвала кисти из рук девушек, тем самым напугав их.- Султанша, мы что-то сделали не так? - тихонько испуганным голосом осмелилась спросить хатун.- Нет. Оставьте украшения и покиньте мои покои. Живо! - испепеляющий взгляд Валиде Султан заставил девушек вздрогнуть и буквально вылететь из комнаты.Как только покои оказались пустыми, Махпейкер сжала руки в кулачки, впившись в белоснежную кожу острыми ноготками. Но эту боль она сейчас не чувствовала: боль в душе была намного сильнее.- Дьявол, что же ты со мной сотворил?! Что мне теперь делать? - на глаза накатывались слезы. Если это была не любовь со стороны мужчины, а просто уловка, то она удалась: Кесем стала зависима от него. Женщина встряхнула головой, пытаясь остановить свои мысли, и села за рабочий стол. Все-таки личные проблемы не должны были пересекаться с кипой рабочих бумаг. Время пролетело быстро, и вскоре Стамбул окутал весьма теплый, свежий вечер. Солнце постепенно закатывалось за горизонт, отбрасывая на столицу последние лучи. На рабочем столе Султанши медленно догорала одинокая свеча, атмосферу отражал полумрак и напряжение, исходящее от Валиде Султан, которая все также пыталась подавить свои воспоминания. На столе красовалась изящная ваза с одинокой веткой лиственницы в ней, которую принесли по приказу Султанши. Теперь, по планам Кесем, эта веточка должна была заменять жасмины. В отличие от них она являлась отнюдь не символом молодости и весны. Ярко-зелёные иглы свежей хвои источали тонкий скипидарный смутный запах, немного успокаивающий женщину. Махпейкер откинулась на спинку стула и остановилась взглядом на ветке. Одинокой ветке. Такой же одинокой, как и она сама сейчас. Никто не заметил ее разбитости: ни сыновья, которые наведывались днем, ни дочери, которые почти не навещали последнее время мать. Единственным человеком, кто видел ее настоящее состояние, кто знал о ее слабостях - это был Кеманкеш. Но и его сейчас нет. Внутри было абсолютно пусто: не было даже волнения по поводу предстоящего похода. Создавалось такое ощущение, что в ее душе убили все живое, оборвали недавно распустившиеся цветы с нежными, издающими любовь и женственность, лепестками. В голове снова начали мелькать отрывки воспоминаний о тех страстных ночах, и внизу живота снова начало ощущаться такое знакомое чувство. Глубоко вдохнув, Махпейкер резко поднялась со стула и направилась на балкон, дабы заглушить надоедливые мысли, без устали мелькающие в голове. По пути плотной тканью пышной юбки Кесем задела маленький столик, который с грохотом опрокинулся. На полу оказалось небольшое зеркало, разлетевшееся на множество маленьких осколков. Султанша резко остановилась, зажмурив глаза от испуга. Как только она обернулась, то кинулась к разбившемуся зеркальцу. Аккуратно подняв его, она почувствовала крайне сильное волнение.- О Аллах, только этого не хватало...- глубоко выдохнув, Валиде Султан позвала верного слугу.- Хаджи, пусть уберут осколки. - отрезала она в сторону евнуха и направилась на балкон. Грузно опустившись на мягкую тахту, Кесем уставилась в небо, разглядывая многочисленные звезды. Свежий скипидарный запах из покоев доносился и сюда. Благо, он был сильным и перекрывал смешавшиеся ароматы духов, которые Кесем благополучно разбила при крушении своих покоев и которые все еще не выветрились из комнаты.- Хаджи, принеси мне успокаивающий отвар.- обратилась к вошедшему на балкон евнуху. Через несколько минут приказ был исполнен, и Кесем маленькими глотками поглощала травяную настойку с ароматом мяты. Поставив небольшой стакан на стол, Махпейкер направилась в покои.- Хаджи, пусть меня до утра не тревожат, я буду отдыхать. - агу крайне удивили эти слова, ведь раньше Валиде Султан не ложилась так рано, но перечить воле своей Госпожи он не осмелился, поэтому сразу же покинул покои, уведя за собой несколько хатун, уже успевших убрать осколки. Оставшись в покоях совсем одна, Махпейкер медленно подошла к шкафчику. Открыв тугие дверцы, женщина взяла в руки одну из склянок, наполненную бесцветной вязкой жидкостью. Пальцы из-за нарастающего волнения все больше сжимали бутылек до тех пор, пока тонкое стекло не треснуло и не раздавилось в женских руках, впившись в белоснежную нежную кожу крупными осколками. Кесем, не ожидавшая этого, громко вскрикнула и выронила остатки склянки. Из мелких ранок сочилась алая кровь, а из серо-голубых глаз вырвались первые соленые слезы. Женщина вынула из внутреннего кармана роскошного платья платок и обмотала им кисть. Руку ссадило, а Кесем медленно начала осознавать, что сейчас сделала. Она взялась за яд... Мужчина, который заставил ее вновь почувствовать себя настоящей женщиной, довел ее до такого состояния. Глубоко вдохнув, Султанша присела на кровать и, размотав кисть, аккуратно убрала остатки раздавившегося стекла. Обратно замотав руку, Кесем прилегла на мягкие подушки и, поджав под себя ноги, отправилась в царство Морфея, не желая вновь обдумывать все происходящее и произошедшее.***Махпейкер проснулась с мыслью о сегодняшнем походе, когда только-только светало. Быстро поднявшись, Кесем, не позвав прислугу, стала подготавливаться к предстоящему, сложному для нее дню. Сейчас она собиралась сама, ибо сил терпеть чьи-то прикосновения к ее чувствительной на данный момент коже не было. Как только голову Султанши украсила массивная корона, Махпейкер решила размотать платок. Ранки благополучно присохли, Кесем лишь аккуратно вытерла закипевшую на коже кровь. Махпейкер подошла к одинокой веточке и аккуратно потеребила иголки для того, чтобы они издавали более сильный аромат.
Через некоторое время, будучи абсолютно готовой, Султанша направилась в покои сына-султана, перед этим выйдя на балкон и наполнив легкие свежим утренним воздухом. Стража сразу же пропустила Кесем Султан. Видимо Падишах уже ждал ее.- Мурад? - она опешила, когда увидела его уже подготовленным к походу.- Валиде, я ждал Вас. Так и знал, что Вам не будет спаться в такую рань. - повернулся к матери Падишах и подошел, чтобы поцеловать ее руку. - Валиде, что случилось? - спросил, заметив платок на кисти.- Ничего серьезного, немного поранилась, не волнуйся. - ответила, подавая ему другую руку. - Почему вы так быстро решили выдвигаться в путь?- Чем раньше отправимся, тем раньше прибудем, Валиде. Да и врага хочется застать врасплох. - султан немного сжал руку матери, увидев, как она начинает волноваться. - Валиде, не переживайте, все будет хорошо. Тем более рядом со мной верные люди: Силахтар, Кеманкеш...- при упоминании последнего имени Махпейкер вздрогнула, голова закружилась, и Султанша покачнулась.- Валиде?! - Мурад помог матери удержать равновесие и довел до кровати, аккуратно усадив бывшего регента на нее.- Все хорошо, все в порядке, Мурад, просто голова закружилась.- женщина потерла рукой лоб.- Валиде, я позову лекаря. - его остановила женская рука.- Не нужно, Мурад, я правда в порядке.- через силу улыбнулась.- Валиде, сейчас конечно не совсем подходящий момент, но Вы должны знать... Сегодня во дворец приезжает Гюльбахар Султан. - Махпейкер грузно выдохнула.- Ее здесь только не хватало, о Аллах, убереги мой рассудок... - прошептала Кесем, сжав в руках от злости простынь. - Ладно, приедет, так приедет, сейчас не об этом.- она поднялась и встала напротив сына.- Мурад, я надеюсь, что все будет хорошо, и вы вернетесь с победой. Береги себя. Я буду молиться за вас.- мужчина вновь поцеловал руку матери, приложил ее ко лбу и вышел из покоев. Он направился к своим воинам. Кесем же, еще немного постояв на том же месте, решила пойти к себе.
Когда она проходила мимо темного извилистого коридора, то почувствовала на руке крепкую хватку. Кесем и опомниться не успела, как была крепко зажата между стеной и мужским телом. Рот ей грубо закрыли рукой, а туловище все сильнее прижимали к холодному камню. Грудь беспрестанно вздымалась от нарастающего волнения, а глаза пытались уловить в темноте хоть какую-то черту лица, но тщетно.- Ну что, Кесем Султан, не ожидала? - этот голос заставил ее вздрогнуть.- Ну что ты так дрожишь, сейчас я тебе не причиню вреда. Наверное...- прошептал над женским ухом мужчина и резко впился в пухлые губы страстным поцелуем. Он беспрепятственно углубил поцелуй и вошел языком в ее уста, начиная им тщательно их исследовать. Кесем, к ее же удивлению, не сопротивлялась, а лишь отбивалась кулачками, не сильно ударяя по широким плечам и груди. Мужчина продолжал поглощать ее самообладание, и напор с его стороны лишь возрастал. Через достаточно долгий промежуток он резко оторвался от нее. Кесем жадно хватала ртом воздух, пытаясь что-то сказать.- Ты... Кто ты такой, чтобы такое себе позволять... Я... Ненавижу тебя... - выдавила из себя Султанша, потихоньку приводя своя дыхание в норму.- Считай это прощанием.- Кеманкеш пропал так же неожиданно, как и появился. Махпейкер же оставалось только приходить в себя, стоя на том же месте. Как только женщина осознала происходящее, то кинулась в свои покои.
Провернув ключ несколько раз в замке, бывший регент оперлась о стену и медленно скатилась на пол. Поджав под себя ноги, она все еще восстанавливала дыхание. Женщина невесомо провела тонкими пальцами по своим пухлым губам, вспоминая тот поцелуй. Его прикосновения были столь же желанны, сколько противны. В душе мешались непонятные чувства: ненависть, привязанность, обида и такое светлое чувство... Любовь... Нет, он так и не смог убить ее любовь, и это Султаншу приводило в ужас. Как она может любить человека, который принял участие в казни ее сына? Пусть даже не осознанно, но принял. Женщина, исследовав пальцами губы и вдоволь насладившись воспоминаниями, неожиданно для себя стала прикасаться к шее, к ключицам. Прикасаться к тем местам, к которым прикасался он. Которые он беспрестанно целовал, прикусывая нежную кожу. Женщина нервно сглонула и резко поднялась, тем самым прерывая поток воспоминаний. Дыхание от всего этого участилось, а внизу живота начало чувствоваться крайне знакомое ощущение. Чтобы окончательно прийти в себя, Султанша глубоко вдохнула и направилась попрощаться с султаном и наблюдать за тем, как войска отправляются в поход.- Валиде, Вы слышали?! Гюльбахар Султан приезжает.- сообщила вошедшей матери новость Атике.- И тебе доброе утро, дочь.- съязвила Султанша.- Дорогу! Султан Мурад Хан Хазретлери! - прокричал стражник, и в комнату зашел Падишах, а следом за ним Силахтар и Кеманкеш. При виде последнего тело бывшего регента напряглось.- Удачи тебе, Мурад.- пожелала Махпейкер и покосилась взглядом на Кеманкеша, пока сын целовал ее руку.- Валиде, столицу я оставляю на Вас, Халиль Паша будет Вам помогать в случае чего.- Мустафа резко перевел взгляд сначала на Падишаха, потом на Халиля. Теперь этот человек будет постоянно рядом с ней... Мужчина выпрямился, сжав руки в кулаки, а что ему еще оставалось делать? Кеманкеш прекрасно понимал, что возле Махпейкер постоянно находились и будут находиться различные Паши в связи с ее статусом, но к Халилю у него было особое недоверие. Мустафа и сам не понимал, почему.- Отлично. Я рада, что ты оставляешь в столице столь преданного человека.- Кесем покосилась на любовника, показывая превосходство над его самообладанием. В ответ она получила взгляд не из самых спокойных и равнодушных, что пробудило в ней желание продолжить свою игру. Но сейчас в этом обществе и со статусом Валиде Султан раскидываться комплиментами в сторону Халиля было бы совсем неуместно, поэтому Кесем просто наслаждалась полученным результатом в виде состояния человека, на которого она все также держала колоссальную обиду. Несмотря на все это в душе Султанши росло волнение, причем не только из-за сына во время предстоящего похода, но и из-за Кеманкеша. Как бы Махпейкер не отрицала этого, но она сильно переживала за него. Она снова проигрывала сама себе. Слова, вылетающие из ее уст в сторону Мустафы, были просто словами, сердце же говорило совсем другое. Наконец попрощавшись со всеми, Мурад направился к дверям, а за ним и Силахтар с Кеманкешем. Выходя из помещения, Мустафа обернулся и бросил последний взгляд в сторону Махпейкер. Он нечаянно столкнулся с ее взглядом, который она почти сразу же отвела. В нем проскочила какая-то снисходительность, какая-то капля до боли знакомой ему нежности. Сердце мужчины сжалось, и он понял, что вернется. Вернется, несмотря ни на что. Будет бороться до последнего, но вновь сможет увидеть эти серо-голубые глаза и заслужит прощение самой дорогой для него женщины. Пусть будет сложно, но розовых садов в этой жизни никто не обещал.