Глава 49. На правах хасеки (1/1)

Казалось, в ташлыке повисла такая тишина, что любое слово, сказанное шепотом, показалось бы криком. Я, затаив дыхание, наблюдала за происходящим. Гюльфем внимательно посмотрела на Дилару, потом перевела взгляд на калфу и спросила: —?Дамла-калфа, скажи, какое наказание положено наложнице, которая проявила неуважение к хасеки? —?Смерть, госпожа,?— ответила калфа. Дилара удивленно посмотрела на Гюльфем. —?Я?— фаворитка султана Сулеймана,?— сказала Дилара. —?Меня нельзя наказывать. —?Стража! —?распорядилась Гюльфем. —?Уведите эту женщину в темницу. Стража немедленно подошла к Диларе и увела ее с глаз долой. Гюльфем повернулась ко всем и сказала: —?Правила и обычаи, принятые здесь, будут соблюдаться неукоснительно. И нет никакой разницы, кто ты: простая рабыня или фаворитка султана Сулеймана хана. Хасеки развернулась и вышла из ташлыка. ?Интересно, а что будешь делать-то дальше? —?подумала я. —?Решишься отдать приказ о казни или нет?? В принципе, желание Гюльфем сразу же напомнить, кто здесь хасеки, было просто и понятно. Однако я не ожидала, что наложницы могут позволить себе подобные вольности. Вспомним, что все можно узнать из первых уст, я решила спросить Гюльфем напрямую и узнать, к каким выводам она пришла. —?Ну что, хасеки, с возвращением,?— сказала я. —?Что будет фаворитке? —?Темница да подольше,?— ответила Гюльфем. —?Чтобы надолго запомнила, кто здесь госпожа. —?Справедливо,?— сказала я. —?Теперь главное, чтобы султан Сулейман хан не возмутился подобным решением. Что случилось-то? Почему эта хатун посмела распускать свои руки? —?Хатун не посчитала возможным встать, чтобы поприветствовать меня,?— ответила Гюльфем. —?А после того, как я к ней обратилась, ответила, что слишком занята. Интересно знать, чем. Я напомнила ей, что она?— всего лишь простая рабыня, а в ответ эта женщина посмела ударить меня. —?Совсем ничего не боится,?— ответила я. Прошла неделя. За это время я была один раз приглашена в покои султана для весьма нейтрального разговора обо всем на свете и игре в шахматы, пару раз в покои падишаха сходила и Гюльфем. А потом, как я узнала, Сулейман распорядился, чтобы к нему привели и Дилару. —?Прошу прощения, повелитель,?— ответил евнух. —?Дилара-хатун уже неделю находится в темнице. —?Кто посмел отдать приказ об этом? —?то ли изумился, то ли возмутился Сулейман. —?Гюльфем-султан, повелитель,?— ответил евнух. Немедленно в главные покои была вызвана Гюльфем. —?Почему Дилара-хатун находится в темнице? —?спросил падишах. —?За неуважение,?— ответила Гюльфем. —?Эта женщина позволила себе не вставать в моем присутствии, дерзить и ударила меня по лицу. —?Достаточно, можешь идти,?— сказал падишах. Сразу же после этого разговора Сулейман спустился в темницу. Я даже не сомневалась, что падишах даст указание освободить свою фаворитку, однако все произошло чуть не так. —?Ты была не раз предупреждена, что в гареме есть правила и ты должна им подчиняться,?— сказал Сулейман. —?Поэтому наверх ты вернешься только тогда, когда это решит Гюльфем-султан хазретлери. —?Повелитель, прошу вас, простите меня! —?воскликнула Дилара, однако Сулейман развернулся и ушел. Прошло еще два дня. Памятуя о том, каково мне было в темнице, и пусть и жалея Гюльфем, но жалея Дилару тоже, я решила спросить хасеки: —?И надолго Дилара в подвале? —?Пока не скажет страже, что готова извиниться,?— ответила Гюльфем. —?И она до сих пор не сказала этого? —?изумилась я. —?Что за желание сидеть на соломе? —?До сих пор,?— ответила Гюльфем. —?Я спустилась в подвал на пятый день, спросила, не желает ли эта женщина извиниться, она ответила, что падишах спасет ее. Я сказала, что если она передумает, то должна известить об этом стражу. Стража до сих пор мне ничего не говорила. —?Не понимаю… —?еще больше изумилась я. —?Я была в той темнице, помню ее не так уж и плохо. Да тут, лишь бы выйти оттуда, на все готов, а она не желает просто попросить прощения! —?Пусть посидит, подумает,?— ответила Гюльфем. Прошло еще три дня. Обеспокоенная состоянием здоровья Дилары, я чуть ли ни упросила Гюльфем спуститься в темницу, посмотреть на все своими глазами и, возможно, простить неумную наложницу. —?Гюльфем, тебя Бог миловал, ты в темнице не была,?— сказала я. —?А меня судьба туда отправляла дважды. За дело и без вины. Тебе не понять: ты сидишь на охапке соломы, рядом никого. Где-то вдалеке скребутся крысы и ты боишься, что они скоро придут к тебе. Тебе повезло, ты этого не пережила, но подумай и об остальных. —?Не пережила, потому что не грешила,?— ответила Гюльфем. —?Не оскорбляла хасеки, к примеру. —?Может, все-таки, спустишься сама? —?вздохнула я. —?Вдруг Дилара увидит тебя и решит извиниться? —?Нет, Гизем, не пойду,?— ответила Гюльфем. —?Успокойся уже, а то тоже можешь быть наказана за неуважение к хасеки. Последняя часть фразы явно была шуткой, однако такая шутка мне не особо понравилась. —?С вашего позволения, госпожа,?— поклонилась я, сделала несколько шагов спиной вперед, а потом вышла из покоев Гюльфем. На следующий день ко мне пришла Гюльфем лично и попросила не обижаться. Решив, что не стоит ссориться с единственным человеком, который выше меня по статусу в этом дворце, но которому я могу пусть в некоторой мере, но доверять, я ответила, что обижаться не планирую. —?Сегодня утром ко мне пришла весть от стражи. Дилара больна и не может встать, поэтому они ждут моих дальнейших указаний. Я ответила, чтобы хатун отнесли в лазарет и начали лечить. Вот упрямая! Лекарша сказала, что Дилара в бреду несколько раз повторила, что вместо быстрой казни ее решили навсегда запереть в темнице, чтобы она умерла сама, поэтому она решила отравиться. Яд был в кулоне. —?Дура,?— сказала я. —?И чем же она понравилась падишаху? —?На все воля Аллаха,?— вздохнула Гюльфем. —?Падишах увидел ее в нужную минуту. Как, например, тебя. Вспомнив свое первое знакомство с Сулейманом, я кивнула Гюльфем. Через несколько дней я узнала шокирующую новость: на хасеки, которая шла по коридорам Топкапы, было совершено нападение. Неизвестная?— Гюльфем запомнила женские руки?— начала душить ее, подкравшись сзади. Сулейман начал расследование, но так и не смог найти виновную. Однако сразу же нашлось пара свидетелей, которые ясно слышали четкий шепот: —?Не смей оскорблять Гизем-султан, Гюльфем-хатун.