Часть 12 (1/1)

По больному месту —да каленым швом...*** — ... и если придерживаться этого плана, потери нашей стороны будут незначительны. Стоит так же учесть, что... Леголас тяжело вздыхает, надавливая до цветастых кругов на глаза. Совет Владыки с советникам по поводу предстоящих сражений на одной стороне с людьми и гномами — безусловно затягивался. Они сидели за широким полукруглым столом в прохладном зале, и с каждым мигом голоса советников звучали все ужаснее и ужаснее. Они говорили одно и то же по сотому разу, лишь используя другие формулировки, передавали замусоленный пергамент письма от Владыки Келеборна и до мельтешения на обратной стороне век передвигали фигурки войск по карте. Принц переводит скучающий взгляд на отца. Тот с непроницаемой маской на лице гипнотизирует росчерки чернил на карте Лихолесья и вряд ли слушает распинающегося перед ним эльфа. Внезапно Владыка ловит его взгляд и угрожающе прищуривает глаза. Леголас торопливо вновь уставляется куда-то в стену напротив, всеми силам заставляя себя сконцентрироваться. Хотя на самом деле все его мысли вились — как только стали на это способны после всего выпитого накануне — вокруг собственного поведения, совершенного непозволительного, конечно, и вокруг реакции отца. Он... не злился. Удивительная благосклонность. Советник наконец затыкается, и он, кажется, был последним из тех, кто хотел высказаться. — Как скоро вернутся заклинатели змей? — спустя минуту молчания спрашивает Владыка. Он окидывает всех колким взглядом, вглядываясь в самые души присутствующих, столь же различные, как и их лица. — Мы ожидаем их возвращения из Вахан Калида через две луны, — произносит высокая эльфийка. Она сидит напротив Леголаса, и принц может видеть ее безупречное лицо, не тронутое временем: серые, почти прозрачные глаза, прямой нос и тонкие, словно нитки, губы. Ее темные волосы аккуратно завиты по обе стороны совершенно симметрично, а длинные кончики ушей загнуты. Это была Элийя — придворный лекарь и, сколько Леголас себя помнил, самая строгая из его учителей. Говорят, она служила еще Ороферу, его деду. Элийя никогда не покидала дворца, посылая за травами своих бесчисленных учеников и подмастерий, да и из своих кабинетов она тоже выходила редко. Видеть ее вне окружения склянок и книг — большая редкость. Эльфийка некоторое время глядела на каждого. Заседания Совета Короны она терпеть не могла. Всю эту бесконечную болтовню, так восхищавшую других советников. Но сегодняшний сбор был важен, а она была учителем заклинателей змей — эльфов, что помимо боевых навыков обладали так же навыками лекарей и, как многие говорили, в самом деле говорили со змеями. Внезапно Трандуил заговорил вновь: — Что думаешь ты, Леголас? — холодно спросил он. Владыка наблюдал за реакцией каждого из присутствующих тем своим взглядом, грозившим неминуемые муки всякому, кто поставит его решения под сомнение. Лишь двое из присутствующих не боялись. Леголас и Элийя. — Что нужно послать небольшой, но хорошо обученный отряд на разведку, — коротко отвечает он отцу. Трандуил посмотрел на полководца. Тот медлил с ответом. Владыко терпеливо ждал, источая самоуверенное спокойствие. — Конечно, да, — заговорил советник, — он не будет особенно сильным, но очень... подвижным, им не придется вступать в бой. Нам потребуется... некоторое время, чтобы подобрать кандидатов. — Почему бы не послать парочку наемников? — поинтересовалась Элийя. — Под нашей крышей, какая удача, есть один... кандидат. Леголас успел лишь только сообразить, что эльфийка говорит об Арагорне, как ладонь отца резко опустилась под столом на его колено, крепко сжимая и останавливая слова, готовые уже слететь с губ. С губ слетает лишь судорожный полувздох. — На этом мы закончим, — сказал Владыка, отпуская всех взмахом руки. Советники уходили, кланяясь и прощаясь, и лишь когда дверь за последним захлопнулась, а Владыка и принц остались в одиночестве, Трандуил убрал свою руку с его колена. Наверняка останутся синяки, подумал Леголас. — Ты собираешь так реагировать на каждое неугодное слово, когда сядешь на трон? — резко спрашивает отец. Леголас хмыкает. Кто бы говорил. Трандуил продолжает уже более миролюбиво, поднимаясь со стула: —У Элийи особенная философия в отношении людей, Леголас. Отправляя тебя к ней в ученики, я надеялся, что ты почерпнешь несколько интересных мыслей. Или дойдешь до них сам. Но ты лишь сотню лет с упорством барана коллекционировал траву. — Я не стану пускаться с тобой бессмысленные споры о смертных, Adar. — Люди слишком любят жизнь, чтобы быть живыми... Леголас нахмурился, поворачиваясь к расхаживающему по залу отцу, и переспросил: — Что? — Как упавшая третьей стороной монета. Принц не находит, что сказать, и отворачивается, позволяя Владыке потонуть в разговорах с самим собой. Потом он лишь долго смотрит на заходящее солнце до тех пор, пока последний лучик не скрывается в колыхающихся листьях. Этим утром прелетел ворон от Келеборна, встретившего армию Гондора. Строчки письма, подпрыгивая, рассказывали об их маршруте, и Владыка, ко всеобщему удивлению, предлагал встретиться на равнинах Рованиона, которые, предположительно, и должны были стать основным полем битвы. Трандуил присаживается на свой стул, и еще долго не говорит ни слова, разглядывая перстни на пальцах, пока, наконец, не разрывает тишину: — Келеборн хочет взять Дол-Гулдур, — говорит он, а потом тихо выругивается на едва ли знакомом Леголасу синдарине. — Взяв крепость, он получит контроль над всем югом Леса. — Несколько лет назад, — внезапно начинает Трандуил, не глядя на сына, — мы пытались взять Дол-Гулдур. Как сам понимаешь, ничего не вышло. Пауки и другие темные твари кишат там, словно блохи на бродячей собаке. Но с падением кольца это стало возможным, и Келеборн, конечно, не смог упустить такой шанс. Вряд ли он собирал армию для помощи Королю-следопыту, просто... так сложилось. Леголас всегда был далек от политики и тактического планирования. Он был солдатом. И редкие разговоры отца о том, что он займет трон после его смерти, всегда до самых чертиков его пугали. Было ли дело в неготовности к ответственности или в полнейшем отрицании того, что отец может умереть, он не знал. Когда Владыка отпускает его кратким кивком головы, Леголас уходит быстрее, чем того требовал бы этикет дворца, но ему было совершенно на это все равно. Он долго бродит коридорами и залами, не желая возвращаться ни в свои покои, ни обратно к отцу и его тяжким думам. И спустя время он все же набредает на Арагорна и Гимли, сидящих в дворцовом саду.

— Леголас! — окликает его гном, словно ему действительно нужно кричать, чтобы эльф его услышал. — Мы уж думали, что тебя съели те жуткие пауки после вчерашнего. — Пауки не подходят так близко к дворцу, господин гном. Вам нечего бояться. — Он присаживается рядом, и чувствует себя так, будто после долгой дороги вернулся домой. — Вы отправляетесь с Волшебником уже завтра, — говорит он, едва ли глуша в голосе нотки зависти. О, как бы и он хотел уйти. Схватить верный лук, оседлать лихого коня и мчать-мчать, пока волосы не собьются в колтуны, а глаза не начнут слезиться от ветра. Остановиться под деревом на ночлег, с удовольствие вгрызаясь в сочное мясо подстреленного кролика. И лишь только дым от костра да бессмертное сияние звезд ему спутники. — Да, — кивает гном, — завтра на рассвете.

Леголас переводит на друзей взгляд. Гимли постукивает деревяшкой, выбивая остатки табака, а Арагорн задумчиво пожевывает кончик своей трубки. Король смертных кажется задумчивым и несколько потерянным и совсем не замечает направленного на себя внимательного взгляда. — Что тебя заботит, Арагорн? — тихо спрашивает Леголас. — Помимо прочего, разумеется. Человек чуть вздрагивает, словно пробуждаясь ото сна, и хмурится. — Ты не видел Арвен? — принц качает головой, и Арагорн хмурится еще сильнее. — Утром она ушла на прогулку и с тех пор я ее не видел. Гимли, наконец забивший трубку, с удовольствием выпускает пару колечек сизого дыма. Леголас отходит подальше. Он ступает на тропку сада, усыпанную серым гравием. И эта дорожка возвращает его на много лет назад, словно толчок обратно в прошлое. Отец придумал игру: у кого получится пройти по гравию бесшумно. Тогда, будучи еще совсем ребенком, Леголас понятия не имел, что это в действительности была далеко не игра.

— Не нужно так беспокоиться, — доносится до задумавшегося принца разговор друзей, — быть может, она загулялась. Бывает. Сидит там где-нибудь, с зайцами разговаривает. Арагорн бросает на него смешливый взгляд, позабавленный его чудным стереотипным мышлением об эльфах. Они смеются, выпуская одинаковые дымные кольца. Совсем еще мальчишки, — думает Леголас с улыбкой. — Гимли, — окликает он, — постарайся, чтобы гномы Железного нагорья согласились прийти на помощь. — Конечно, — просто отвечает гном. — Тебе не нужно так важно озвучивать это, Ваше Высочество. Но это действительно важно, шепчет что-то внутри Леголаса. И он боится этого серьезного чего-то.***