Глава 2. Поиски собственного счастья (1/2)

Софи резко выдохнула. Затем прикрыла глаза, досчитала до десяти и с жадностью потянула носом воздух. Хотелось надышаться впрок. Что-то ей подсказывало, что она вполне готова свалиться в самый глупый, по-девичьи предсказуемый обморок.

Вот настолько она была удивлена.

Затем пришло озарение, но переспросить все равно надо было.— Что? —сипло выдавила из себя Софи и уставилась на сидящую напротив девушку.

А та, к слову, выглядела совсем как Летти. На ней было её голубое платье, почти самое лучшее, — восхитительного голубого оттенка, который так ей шёл. У нее были Леттины светлые, с лёгкой рыжинкой волосы и те же до боли знакомые синие глаза.Молчание, впрочем, как и разглядывание друг друга, сильно не затянулось:— Я Марта, — повторила ее сестра. — Кого ты застукала за разрезанием Леттиного шелкового шарфа? Я Летти про это не рассказывала. А ты?— Нет, — пролепетала Софи. Она была совершенно огорошена. Теперь она точно знала, что это Марта.

Историю эту про коварное истребление сестринского любимого платья никто не знал. Только Марта и она Сама.

А ещё теперь девушка отчётливо видела, что у этой самой ?Леттиной? головы был наклон, как у младшей сестры. И манера загибать пальцы, а потом сцеплять руки на коленях и вертеть большими пальцами друг вокруг друга.Марта тем временем нервно вздохнула:— Я ужасно боялась, что ты ко мне придешь. Потому что уж тебе-то я наверняка во всем бы созналась. Ты же знаешь, тебе я бы не смогла солгать… Поэтому и не приходила я к нам в лавку, – на секунду Марта замялась. Потом резко подняла голову, спохватившись: – Дай слово, что ты никому не расскажешь. Ты ведь не расскажешь, если дашь слово. Ты такая честная.Софи при упоминании честности скривилась. Так же честно.

— Ничего и никому не расскажу, — кивнула Софи. — Но зачем?.. И как?..Вопросы продолжали бы сыпаться, да только девушку вовремя остановила сестра.— Это мы с Летти устроили, — начала Марта, вертя большими пальцами, — потому что Летти хотела учиться колдовать, а я — нет. Летти страшно умная и собирается и дальше жить своим умом, искать своё счастье, принца – или кого там надо? – да только поди скажи это маме! Мама так завидует Летти, что даже и мысли не допустит, будто она умная!Софи не верилось, что Фанни настолько ревнива, но она решила не задавать лишних вопросов. Мало ли, может Марта знала то, чего она сама ещё не поняла.– Не знаю на счёт того, как ревнива Фанни, но как же ты… здесь?

Марта поджала губы:— Ешь пирожное, — нервно сказала она. — Стресс снимет на ура. Понимаешь, я приехала к этой пожилой и жутко болтливой колдунье и уже тогда знала, что там мне не место. Не место и точка. И я не глупая, как думает мама, нет. Нужное мне снадобье я нашла у миссис Ферфакс уже через две недели.Затем Марта вздохнула и поправила свои белокурые завитки за уши.

Софи приготовилась слушать рассказ дальше.

– Я ее книжки по ночам тайком читала, и ничего сложного в этом нет. Потом я попросила разрешения навестить сестру, и миссис Ферфакс согласилась. Она просто лапочка. Решила, что я скучаю по дому. Ну вот, взяла я это снадобье для перемены наружности и осталась здесь, а Летти поехала к миссис Ферфакс и притворилась, будто она — это я. Первую неделю было страшно трудно: я ведь ничего не знала, а все считали, что я знаю. Ужас. Но потом оказалось, что я людям нравлюсь, — а так оно и бывает, если они тебе нравятся, — и все стало хорошо. Да и миссис Ферфакс пока что Летти не выгнала, — наверное, она там молодцом.Софи вяло жевала пирожное, не чувствуя вкуса.Жизнь кипела. И правда, очень кипела.

Да только не у неё. К тому же, Марта отказалась от судьбы, явно уготованной ей с детства. Это не укладывалось в голове. Всё, о чём думала Софи, всё, что предполагала – осыпалось, как старые и жухлые листья по ветру.

Спустя короткую паузу, она сказала:

— А почему ты так сделала?Марта покачалась на табуретке, улыбаясь от одного Леттиного ушка до другого и вертя пальцами так быстро, что получился развеселый розовый вихрь.И ответ поверг Софи в самый настоящий шок и меланхолию.— А я хочу замуж и десять детей.Вжух! И все мысли снова рассыпались. До кучи уже не было чего собирать. Разве что, ошмётки собственных предположений вдруг стали бы ей полезны.

Но в этом тоже Софи теперь сомневалась.

Милая, прекрасная Марта, которая могла заполучить власть, деньги и даже корону… Не хотела этого.

— Но ты же еще маленькая! — удивилась Софи.Её младшая сестра была не похожа на себя саму. Но в этот раз новая Марта казалась… настоящей, что ли.

— Пока что да, — согласилась Марта, — Только, понимаешь, если хочешь успеть родить десятерых, начинать надо пораньше. А так у меня будет время подождать и понять, правда ли тот, кто мне понравится, любит меня просто потому, что я — это я. Снадобье постепенно перестает действовать, и я буду чем дальше, тем больше похожа на себя.Софи прекратила жевать пирожное, вкуса которого и так совсем не чувствовала. Стало совсем дурно.

— А почему десятерых? — оторопело спросила она.Фантастика какая-то, думала Софи. Десять детей. У крошки Марты! Которая, казалось, совсем недавно уверяла, что хочет замуж за принца. Вот только теперь было понятно, зачем белокурая бестия так говорила.

Чтобы милая Фанни и знать не знала о будущих проделках дочери.— Потому что я хочу именно столько, — отвечала Марта.По-детски это звучало, совсем уж наивно. Да только Софи это убедило.

— А я и не знала, – Хаттер-старшая неловко улыбнулась.

Всё было странным. Всё было не таким, как задумано.

А задумано ли что вообще?

Теперь она была в этом не уверена. Думать о собственной жизни расхотелось совсем. Некстати на глаза попала злополучная шаль с едва ощутимым ароматом жасмина.– Я молчала до последнего о своей мечте, понимаешь, – Марта скукожилась и опустила плечики. – И теперь тоже лучше мне помалкивать об этом. Ты раньше так настаивала, что я должна искать свое счастье, что мама тоже была в этом убеждена, в этой правильности происходящего. А я почему-то вдруг поняла: нет, не моё.

– Теперь ты счастлива? – тихонько спросила Софи.

Марта кивнула не задумываясь.

– Да, здесь моё место. Здесь мой путь. Поначалу, когда папа умер, я не знала точно, чего хочу. А потом быстро поняла, что мама захочет как можно скорее от нас избавиться — Летти она запихнула туда, где вечно толчется куча мужчин и кто-нибудь скоро возьмет ее замуж, а меня и вовсе отослала подальше! Я так разозлилась, что решила: а почему бы и нет? Ну и поговорила с Летти, а она разозлилась ничуть не меньше, вот мы все и устроили. Теперь мы обе страшно довольны. Только из-за тебя нам совестно. Понимаешь, ты ведь ужасно умная и милая, и нечего тебе всю жизнь торчать в шляпной мастерской. Мы об этом говорили, но так ничего и не придумали.Софи снова почувствовала себя неловко. В стены лавки она загнала себя сама. То ли от грусти душевной, то ли от странной уверенности, что там её место.

Теперь так не казалось. Но вслух Софи, конечно же, горячо возразила:

— Да я отлично живу! — заверила ее Софи. — Разве что скучновато бывает.— Отлично?! — воскликнула Марта и нервно вскочила с насиженного места. — Уж конечно отлично, если ты здесь полгода не появлялась, а потом приплелась в этом жутком сереньком платьишке и шали, и вид у тебя такой, будто ты даже меня боишься! Что мама с тобой сделала?Увы, это сделала не Фанни. А она сама.

Тоска продолжала давить на горло, отчего Софи расстегнула верхнюю пуговку невзрачного наряда. Здесь винить было некого.

Свои страхи из головы просто так не выкинешь. А она же, глупая, ещё их подпитывала другими, более реальными.

– Ничего Фанни со мной не делала, – девушка улыбнулась. А вышло измучено и как-то обречённо. – Мы были очень заняты. Марта, нехорошо так говорить о Фанни. Она же твоя мать.Но Марта лишь отмахнулась, чувствуя растущую волну раздражения.

— Да, она моя мать, и я на нее здорово похожа, так что неплохо ее понимаю, — сердито отозвалась Марта. — Именно поэтому она и отослала меня подальше — по крайней мере, постаралась это сделать. Мама прекрасно знает: если хочешь кого-то эксплуатировать, вовсе не обязательно плохо с ним обращаться. Она прекрасно знает, какая ты вся из себя исполнительная и обязательная. Она прекрасно знает, что ты вбила себе в голову эту ерунду — ну, будто бы ты старшая дочь и поэтому законченная неудачница. Она обвела тебя вокруг пальца и заставила на нее работать. Вот на что угодно спорим — она тебе не платит!Софи изумлённо поперхнулась воздухом:— Но я же пока в ученицах!

Марта покачала головой. Она была права и спорить с этим было бесполезно.

— Я тоже в ученицах, милая, но у меня жалованье. Потому что в лавке Цезари понимают, что я его заслуживаю. Эта ваша шляпная лавка в последнее время деньги лопатой гребет — а все ты! Это ведь ты сделала ту зеленую шляпку, в которой жена мэра выглядит как первая красавица на выпускном балу?А ещё чепчик. Но это уже другая история…— Такую ярко-салатную? Ну да, я ее украшала, — кивнула Софи.— По части шляпок и одежды ты просто гений, и мама прекрасно это знает! Ты подписала себе приговор, когда к прошлому Майскому празднику сшила Летти тот розовый наряд, а мама его заметила и долго-долго тебя нахваливала с хитрым блеском в глазах. А теперь ты зарабатываешь деньги, а мама на них же и гуляет. Небось, накупила себе вещей и купается в шелках, пока ты ту как оборванка!

Софи нахмурилась. Слышать это было неприятно.

Неприятно, потому что правда уколола в самое сердце.

– Фанни делает закупки, – почти бесшумно, оправдываясь с последних сил.

— Закупки! — перекривила её. Марта. Пальцы у нее так и мелькали. — Да на это одного утра в неделю довольно! Я же видела ее, Софи, и слышала, что о ней говорят. Она выезжает в наемной карете, разряженная в пух и прах на твои денежки, и ходит с визитами во все особняки! Говорят, она хочет купить тот большой дом в Долине и отделать его по последней моде! А ты куда денешься?И правда – куда?

Внезапно Софи захотелось исчезнуть и больше никогда – никогда! – в злополучную лавку не возвращаться.

Марта распалялась всё больше, желая доказать невинной Софи, что у её доброго сердца должен быть предел, а у разума глаза. И открыть их надо сейчас.

И никак иначе.

Сама Хаттер-старшая ощущала, что веки то уже подняты. Правда колет в самое сердце.

В этот самый миг два пустых лотка отъехали на дальний конец комнаты, и в образовавшийся промежуток откуда-то сзади просунулся подмастерье.— Вроде я слышал твой голосок, Летти, — сказал он, улыбаясь от уха до уха какой-то пошловатой улыбочкой, но довольно безобидной. – Передай там, что новая партия уже поспела, ладно? — Кудрявая голова, присыпанная мукой, снова исчезла.Софи посмотрела на сияющее лицо юноши и поняла, что тот был недурен собой. Даже, можно сказать, красив. До незнакомца с праздника ему, как до неба, но всё же… Девушке вдруг страшно захотелось спросить, не относится ли этот юноша к тем, кто понравился Марте, но она не успела.

Марта, продолжая говорить, поспешно поднялась.— Надо кликнуть девочек и оттащить все в лавку, — объяснила она. — Помоги, а? Возьмись с того конца… — Она потянула на себя ближайший лоток, и Софи помогла ей пронести его в битком набитую шумную лавку.Софи делала всё молча, вдумчиво выполняя указания и теряя связь с миром. — Надо тебе что-то с собой сделать, Софи, — пыхтела Марта на ходу. — Летти все время твердит, что прямо места себе не находит. По её словам, мы не справились, хоть и пытались… Ну, внушить тебе, что ты старшая, но не худшая из нас. Ты ведь тоже красавица, Софи. Да вот только твоя беда в том, что совсем этого не видишь…В лавке лоток у них приняла миссис Цезари, ухватив его за бортики могучими руками, — она что-то прокричала, и мимо Марты в кладовую метнулась толпа народу, чтобы принести новые лотки.

Девушка сразу поняла, что разговор закончится быстро – также, как и начался, в принципе. Она изо всех сил завопила ?до свиданья!? и стала проталкиваться к выходу.

Отнимать у Марты время и дальше было бы нехорошо.

А самой ей не оставалось ничего, кроме как брести домой и бесконечно думать об услышанном.

И Софи умчалась прочь, игнорируя всё тот же злополучный праздник.

Уже начались фейерверки — их запускали с Ярмарочного луга у реки, словно бы стараясь затмить голубое пламя, вырывавшееся из башен замка Хоула. Софи снова почувствовала себя старухой — даже сильнее, чем раньше.Удивительно, что она ещё была способна бежать.

Возможно, это было связано с тем, что от нормальной жизни она тоже бежала. Как-то странно всё вышло.Софи все думала и думала, она провела за этим занятием всю следующую неделю, но в результате только окончательно запуталась и рассердилась. Ведь теперь вообще все на свете обстояло совсем не так, как она предполагала.

Всё не так, как рассуждала. Мечтала. Верила.

Марта и Летти ее просто потрясли.

Выходит, все эти годы она была неправа. Надумала себе, что знает их и разбирается в желаниях, написанных на их миловидных личиках. Ошиблась она, причём по полной программе.

И мысли с каждым днём подобные становились всё яростнее, ведь у нее времени на размышления было сколько угодно. Бесси в должное время взяла отпуск, чтобы сыграть свадьбу. Теперь Софи осталась одна.

Фанни и вправду очень часто уходила, — может, гуляла, а может, и нет, — а после Майского праздника торговля пошла на убыль. Через три дня Софи набралась храбрости и спросила Фанни:— А можно мне уже получать жалованье?— Конечно, ласточка, ведь ты столько работаешь! — ласково воскликнула Фанни, поправляя перед зеркалом в лавке широкополую шляпу с цветами. — Вот сегодня вечером я разберусь со счетами, тогда и посмотрим. — И она убежала и вернулась только тогда, когда Софи закрыла лавку и забрала домой оставшиеся на сегодня недоделанные шляпки.А затем, к печальному осознанию Софи, о разговоре Фанни не вспомнила ни вечером, ни через ещё одну неделю.

Её эксплуатировали. И мысль эта разозлила. И если раньше бы она сказала, что кто-то же должен вас делать, а то нечего будет продавать… То теперь просто хмуро молчала и делала неловкие стежки на лентах.

Она закончила алую шляпку и взялась за следующую, шикарную, черно-белую, и тут ее осенила совершенно новая мысль.– А если бы я прекратила работать. Ну, продавать будет нечего — ну и что тогда? — спросила Софи у шляпы. Она оглядела шеренгу готовых шляп на болванках и груду недоделанных шляп в углу. – Да ничего. От вас всё равно одни неприятности!

Она и её одиночество согласно кивнули.

Софи была на волосок от того, чтобы сбежать из дому и отправиться на поиски счастья, но вовремя вспомнила — она же старшая дочь, и никакого толку все равно не будет. И она со вздохом взялась за следующую шляпку.А затем отбросила несчастную назад. Она уже думала так.

И что из этого вышло? Ничего хорошего.

Делать дальше свою работу не хотелось.

На следующее утро она была в лавке одна и по-прежнему страшно злилась, и тут ворвалась молоденькая покупательница самого простецкого вида, крутя за ленты плоеный сыроежечный чепчик.— Вы только поглядите! — закричала эта юная леди. — Вы мне говорили, что Джейн Ферье была в таком же точно чепчике, когда повстречала своего графа! Все врете! Ничего такого со мной не случилось!Софи скривилась, не в силах больше терпеть подобные выпады недовольных и совершенно точно глупых дам. Это было так очевидно.

Теперь.

Теперь очевидно.— И ничего удивительного, — ответила Софи, впервые не сумев сдержаться. — Если вы такая дура, что с вашим-то лицом носите такие чепчики, у вас не хватит мозгов заметить самого короля, хоть он у вас в ногах валяйся, если, конечно, он не превратится в камень от одного взгляда на вас!Практически выплёвывая эту тираду женщине в лицо, она ощутила, как странное тепло разливалось по похолодевшему телу. Было приятно.Покупательница остолбенела. Потом она запустила чепчиком в Софи и выскочила из лавки. Софи аккуратно убрала чепчик в мусорную корзину.

Она всё ещё чувствовала нервозность, но не жалела о сказанном. Угождать кому-то не хотелось. Врать этой полоумной женщине – тоже.

Однако мысль о том, какое это оказалось удовольствие – грубить в ответ на дерзкое хамство, изрядно ее озадачила.Опомниться Софи не успела.

Послышались скрип колес и стук лошадиных копыт, и в лавке стало темно: окно заслонила карета. Зазвенел колокольчик, и в дверь вплыла роскошнейшая покупательница — Софи таких никогда и не видела.

С плеч покупательницы ниспадала соболья накидка, а тугое черное платье так и сверкало бриллиантами. Взгляд Софи в первую очередь приковала широкополая шляпа дамы — она была отделана настоящими страусиными перьями, окрашенными так искусно, что они оттеняли розовые, зеленые и голубые блики бриллиантов и при этом оставались черными.

Очень дорогая шляпа.

Впрочем, как и весь образ незнакомки. Она была до безумия красивая и от неё веяло роскошью.

Снисходительная, чуть лукавая улыбка тоже прибавляла гостье некой загадки.

Софи украдкой разглядывала убранство дамы, а затем и её лицо.

Ореховый оттенок волос очень молодил ее, только вот… Взгляд Софи переместился на молодого человека, который вошел в лавку вслед за дамой, — она увидела рыжеватого юношу, одетого очень элегантно, но бледного и явно ужасно расстроенного.

Он взглянул на Софи с мольбой и ужасом. Юноша был гораздо моложе дамы.Что-то здесь было не так.