Часть 4 (2/2)

Я отложил ручку и поднял на него свои глаза. Юрий замолчал, вздрогнул, но не отвернулся.-Ты не мог бы говорить на такие темы, когда мы будем только вдвоем, - я не отводил от него взгляда, физически ощущая его внутреннюю дрожь.Он цокнул языком и отвернулся, прерывая зрительный контакт.-Да, делай, что хочешь. Я всего лишь беспокоюсь, чтобы о твоем "хобби" не стало известно всему миру, и чтобы ты не оказался за решеткой.-О!Ты беспокоишься обо мне? - я засмеялся, - А у тебя добрая душа, Юрий.

-Заткнись, - он, чуть ли не сорвался на крик, - Заканчивай быстрее уже!

Выпроводив его, я с неудовольствием отметил, как в коридоре он смерил уничтожающим взглядом Юри, отчего тот задрожал и прижался к стенке. Я же не маленький, Юрий. Взрослые не так просто могут позволить своим секретам выплыть наружу. Поэтому не стоит беспокоиться за меня.В конце первого месяца весны я распродал большое количество товаров, и надо было побеспокоиться о пополнении. Так как я торгую не простыми, а антикварными вещами,на поиск новых всегда уходит много времени, и к тому же он не ограничивается толькоПарижем и даже Францией. В этот раз я направляюсь в Австрию. Несколько старых знакомых сообщили, что им есть что предложить мне. Надеюсь, что так и есть.Когда я сообщил о своем запланированном путешествии Юри, тот скрыл свое огорчение, но до конца дня уже ходил не такой лучистый, каким был с утра. Внутри меня странно защипало, но я легко свел это кпростому желанию видеть его терзания.

Я уехал на две недели. Чуть ли не каждый день я был окружен людьми, что довольно поднадоело. А вечера же я проводил, гуляя по потрясающим кладбищам Вены. Готика отразилась даже в колыбелях смерти. Плачущие ангелы, холодный мрамор - все это только усугубляло мою тоску по своим сокровищам. Последним должен был стать Юри, но сейчас он живее всех живых, и абсолютно неинтересен мне. Я терзался ночами из-за бессонницы, которая выматывала меня настолько, что даже окружающие стали говорить мне, что я выгляжу неважно. К счастью, время пребывания в Вене истекло, и я вернулся в Париж.В моем доме весь мир кажется уютней. Япорою забываю, как дрожал, будучи еще юнцом от каждого шороха. Сейчас все идет под полным контролем, все идеально. Я точно знаю, чего хочу, как это получить, и что сделать, чтобы это сошло с рук. Я твердо решил найти очередной трофей.

Я читал газеты, а точнее их конкретные части, когда Юри постучал во входную дверь. Мне пришлось отвлечься.-С возвращением, месье Н! - он сиял ярче весеннего солнца. Я задумался, раньше он таким не был, до встречи со мной, -Как прошла ваша поездка?Здесь все было гладко. Я выполнил все поручения, да и вещи все в порядке.-Здравствуй. Ты молодец, Юри, - я потрепал его по голове, отчего его щеки заалели, - Отлично постарался. В Вене красиво, ты бы оценил, как художник. Кстати, как твоя учеба?

-Продвигается, месье. Мастер говорит у меня хороший потенциал, но мне верится с трудом.

Я прибирался на столе, пока он снимал свое пальто.-Твой мастер хороший учитель?

-Да, хороший. Когда что-то получается он хвалит, а когда допускаю ошибки, всегда указывает на них, - он встрепенулся и протянул мне корзинку, в которой уже по обычаю передавала еду и угощение мадам К, - Мои извинения, я совсем забыл.Я рассмеялся и принял еду. Как раз кстати.-Как всегда, Юри. А что у тебя там?

Из его сумки на полу выглядывала бумага, я предположил, газета.-А, это газета из района, в котором находится художественная мастерская, я покупаю порою.-Не возражаешь, если я прочту, - я потянулся через него к сумке, задевая его плечом.-Нет. Конечно, нет, - Юри задергался и быстро убрался с моего пути, что я проигнорировал. Мне хотелось побыстрее просмотреть некролог. Поэтому я отправил Юри в пекарню, а сам расположился в кресле с чашкой кофе и газетой.И мне действительно повезло. Молодой человек, лет двадцать три. Описывали как талантливого начинающего пианиста, ведущего праведный образ жизни, что удивительно для молодых. Его семью средне зажиточного уровня сокрушило это горе два дня назад. Адрес также прилагался.

Я подскочил, явно почувствовавший прилив бодрости не от кофе. В дверях я столкнулся с Юри, сказал ему перекусить булочками и кофе, да и пусть берет, что хочет. Я проследил, как он бросил на меня растерянный взгляд, и тут же поспешил к машине.По улице Ш*** было не протолкнуться, поэтому я оставил машину дальше чем рассчитывал. Рабочий квартал, то и дело встречаются уличные торговцы, стоит неописуемый шум. Не повезло живущим здесь семьям. Именно к одной я и спешил. Их дом был высоким, определенно новой постройки, с кучей квартир, словно ячеек в пчелиных сотах.

На этих похоронах было довольно много людей. Было некомфортно перемещаться по дому. Я поздоровался с отцом паренька и представился поклонником его музыки. Он с легкостью проглотил мою ложь (видно, здесь действительно было много людей, связанных с его творчеством). Мне пришлось вытерпеть трапезу, пожать руки незнакомым людям, и только тогда я смог приблизиться к гробу и рассмотреть то, зачем я здесь. Он был хорош. Я сразу же сказал себе, что, наконец, нашел достойный трофей.

А затем внезапно мне не понравился его нос. Он был слишком большим. Его кучерявые волосы стали жутко раздражать. И чем дольше я смотрел на него, тем больше находил недостатков. Попрощавшись со всеми и выразив свои сожаления по поводу его кончины, я покинул их дом.

Я стоял на улице и не знал, куда себя деть. Прошло около часа, когда я понял, что сижу на холодной лавке в небольшом сквере.

-Ох, - я выдохнул и сжал пальцами виски, - Он просто не пришелся мне по вкусу. Я стал слишком требовательным.Я рассмеялся от мысли, что некрофилы бывают требовательными и привередливыми, и наконец поплелся к машине.Юри не было дома, скорее всего, устал меня ждать и ушел на свои занятия. Побуду в тишине, хотя с ним я итак практически в тишине. Отдохнув, я сел работать.Бессонница, мучавшая меня, решила дать свободу. Но на ее место пришли отвратительные сны, в которых я бродил по кладбищу. Это поражает, верно?Я так люблю кладбища, и вдруг в моем сне они вселяют ужас. Дело не в них. Я иду мимо могил в место, которое мне самому неизвестно, и среди могил обнаруживаю одну вырытую. Я не могу не заглянуть в нее, и вижу в ней мертвого Юри. Я долгое время смотрю на него, думая, спитон или мертв, и понимаю, что весь исхожу дрожью от желания забрать его с собой. Он прекрасен, как и тогда. Я все-таки не справляюсь со своими чувствами и спускаюсь к нему, чтобы достать его. Но стоит обнять его за талию и приподнять в гробу, как его руки ложатся мне на плечи. Я резко отрываюсь от него и вижу его открытые глаза и усмешку. Ужас охватывают меня от мысли, что меня обнаружили, поэтому я пытаюсь убежать. Но он держит меня крепко и тянет вниз в свой гроб. Я просыпаюсь всегда взмокший с пересохшими губами. Этот сон снился мне два раза, слишком четкий, ясный. Я к неудовольствию моей уборщицы не способный больше уснуть, сажусь работать и засыпаю в кресле, и когда она приходит утром, то гонит меня в постель.

С Юри я выстроил дистанцию, не думаю, что он смог это почувствовать. Я старался не начинать разговор первым, а если же так выходило, то он касался только дел. Он же оставался весел и доволен, что немного раздражало.Я долго думал, что заставило меня отказаться от своей добычи на улице Ш*** и уйти ни с чем. В голове скользили мысли, что он просто не в моем вкусе, да и людей многовато, не считая, также того, что теперь в моем доме вертится Юри, и скрывать это будет тяжелее. Но в глубине души я прекрасно знал, что внешность юноши очень хороша для меня, что люди разойдутся и никто не вспомнит меня, а Юри и уборщица никогда не заходят в мою спальню. И лишь мельком пробегало чувство, что я бы хотел видеть там Юри, а не этого юношу, отчего становилось страшно, и я тряс головой, чтобы наваждение прошло.