Part 3 (1/1)

—?Как вы смеете, мистер Стайлс?! —?с притворным возмущением прикрикнул Луи. Они второй день находились в резиденции Маликов. На этот раз Зейн предложил им заняться рисованием. Написание картин было занятием, которому Зейн посвящал большую часть своего свободного времени.—?Луи! Вы первый испачкали мою руку гуашью! — воскликнул Стайлс.—?Мистер Малик, прошу вас, остепените своего друга, иначе он испортит ваш гарнитур!—?Извольте прекратить ваши детские игры. Или будьте тише,?— попросил их Малик, на что оба парня замолчали.—?Что вы рисуете? —?пододвинулся ближе к шатену Стайлс.—?Я не смог придумать. Кажется, что идея вот-вот возникнет в моей голове, но тщетно,?— разочарованно произнес юноша,?— нет вдохновения.—?Быть может, оно таится в какой-нибудь вещи? —?Стайлс встал с места и подошёл к скульптурам Зейна,?— может это?— Мистер глупость? —?он указал на гипсовую статуэтку мужчины с искаженным лицом,?— или это?— Мисс Кальмар? —?он поднял скульптуру девушки с длинными волосами, которая и впрямь походила на головоногого. Луи очень громко засмеялся, из-за чего Зейн недовольно зашипел на них и отсел в самый дальний угол огромной комнаты.—?Не думаю, что они подходят,?— продолжал смеяться Луи, но более сдержанно. Томлинсон ещё никогда не чувствовал себя таким окрылённым.

Этот человек заставлял его смеяться так часто, что живот покалывало от зудящей боли. Стайлс подошел к шатену и сел прямо перед его лицом.—?Что ж… Это очень прискорбно, мистер Томлинсон,?— Гарри внимательно оглядел лицо шатена и улыбнулся краями губ,?— я уже нашёл свое вдохновение,?— похвастался он, встречаясь с мальчиком глазами. По телу Луи пробежался рой мурашек и он смущенно улыбнулся в ответ.—?Я, кажется, тоже,?— чуть тише произнес Луи, закусывая пухлую нижнюю губу.—?И где же оно? —?беззвучно вопросил Стайлс, ещё ближе наклоняясь к мальчику. Луи кожей ощущал его тёплое дыхание, опалявшее верхнюю часть шеи. Юноша сглотнул, вновь заглядывая мужчине в глаза.—?Оно...—?Мальчики! —?громогласный голос Перри раздался в комнате. Луи подпрыгнул на месте от неожиданности и испуганным взглядом оглядел комнату,?— ужин подан,?— чуть тише произнесла она, явно довольная своей проделкой.—?Спасибо, любимая, мы идём,?— ответил ей Зейн, оглядываясь на Луи и Гарри,?— мы?— это мы, не я.—?Все поняли тебя, Зейн,?— закатил глаза Гарри, напряжённо вздыхая.—?Более чем,?— неловко улыбнулся Луи, глядя на мужчину,?— дорисуем потом?—?Конечно,?— он ласково улыбнулся ему и прошёл к выходу из комнаты,?— конечно, мы дорисуем. С каждым мгновением, проведённым в обществе этого мужчины, Луи всё больше сомневался в том, что сможет выполнить поручение отца. Этот долг?— был единственным, что останавливало мальчика от необратимых последствий. Все мы в юношеском возрасте были влюбчивы и вольны. И Луи это не обошло стороной.*** Столовая находилась в большой комнате на первом этаже. В ней находился длинный, овальный стол, простиравшийся от одной стены, до другой, противоположной. Обычно такие столы ассоциировались у Луи с трауром или светским торжеством, но не этот. Из-за мебели цвета слоновой кости, комната была светлой и уютной. Они сидели в центре стола и трапезничали в тишине. Шатен нахмурился и решился спросить:—?Вы не молитесь перед едой?—?Не молимся ли мы перед едой? —?ухмыльнулась Перри,?— мои родители?— католики, но я давно поняла, что в цыганский дар верю больше, чем в придания Евангелие,?— она звонко засмеялась,?— Зейн иногда, но только на всякие религиозные праздники.—?Да брось! Я посещал мечеть, когда был мальчиком,?— он разрезал кусочек мяса на тарелке,?— а вот Гарри никогда не верил.— Никогда? —?удивленно спросил Луи, обращаясь к самому Стайлсу.—?Нет. Я просто,?— он замялся, смотря на свою тарелку, ухмыльнулся, а затем продолжил мысль,?— просто я всегда был другим.—?Он считал, что его родители?— никогда таковым не были,?— добавил Зейн.—?Они были плохими? —?осторожно поинтересовался шатен, поглядывая то на Малика, то на Гарри.—?Ох, нет! Нет-нет, они были самыми замечательными людьми. Но… Я просто всегда знал, что я не их ребёнок. Моя мать была моей матерью, она

рожала меня, а мой отец был моим отцом. Они были моими родителями, но я не был их ребенком. Всегда был другим,?— Стайлс, словно ища одобрения в глазах Зейна, глянул на него в поисках помощи.—?Это трудно объяснить, но Гарри считал, что сам вправе выбрать себе покровителя. Как видишь, их он не учел.—?Я понял вас, мистер Стайлс,?— ободряюще улыбнулся Луи, ловя ответную улыбку мужчины,?— а я верю в Бога.—?Правда? —?поинтересовалась Перри,?— ты видел его?—?Не все вещи мы можем видеть. Но мы можем их чувствовать. Я верю, что благодаря внутренней осознанности религиозного человека, у него есть собственный мир, в котором каждый может увидеть и услышать Бога. И каждый, кто верит, будет удостоен помощи от Всевышнего,?— нервно улыбнулся мальчик, ожидая реакции знакомых.—?Знаешь, Луи,?— ухмыльнулась девушка,?— никто не помогает тебе так, как ты сам себе. Никто. Мир?— это не сказка Шарля Перро. Тебе никто не сделает из тыквы карету, а из тряпок платье. Мы все умираем поодиночке, в итоге, мы остаёмся никому ненужными. Даже Богу, Луи, даже Богу. Томлинсон ещё никогда не чувствовал себя таким одиноким и униженным. Саркастичный тон Перри заставил его прерывисто вздохнуть и сморгнуть подступившие слезы.—?Я… Хм. Да, простите,?— пролепетал Луи. Шатен не хочет тут находиться. Он просто хочет домой,?— ваша кухарка приготовила вкусный ужин,?— похвалил еду мальчик, стараясь перейти на более безопасную территорию.—?Кухарка? У вас что, готовят посторонние? Это я приготовила Луи,?— засмеялась девушка,?— а ты… Не умеешь готовить? Странно, а вот я-—?Простите,?— надрывно прошептал Луи и вышел из-за стола. Быстрым шагом он помчался в комнату для искусства, оставляя за собой шокированные взгляды троих взрослых. Луи не мог не ругать себя. Он поехал невесть куда, черт знает с кем… И каков итог? Он плачет в темной комнате, опозорившись перед Гарри и всеми остальными. Шатен был уверен, что Перри не хотела заставлять его плакать, но нахождение с этими людьми сейчас больше ничего не вызывало, кроме слез. Их надменный тон, важные лица… Ему тут не место. Он не имеет право находиться здесь. Возможно, именно поэтому, Томлинсон сидит в углу, окружённый мольбертами, уткнувшись в свои коленки.—?Луи? —?раздался голос Стайлса в проёме двери. Он быстрыми шагами сократил расстояние между ними и присел на колени возле мальчика,?— Луи, милый, что случилось? Что тебя беспокоит? —?Гарри приподнял шатена за подбородок, заставляя посмотреть на себя.—?Я недостоин вас,?— слезливо пролепетал юноша, утираясь рукавом рубашки.—?Что?! —?захлебнулся воздухом мужчина,?— нет, Луи, нет! Выбрось эту глупость из головы, пожалуйста!—?Не отрицайте это, мистер Стайлс! Я прекрасно вижу, как Перри и Зейн снисходительны в общении со мной. Сижу в этом прекрасном доме, играю на огромном поле для гольфа, ем еду, которую сам приготовить не в силах, верю в то, чего не существует на Земле… Я выставляю себя полным дураком.—?Луи, уверяю тебя, Перри не имела это в виду! Ей очень жаль, что ты расстроен этой беседой. Ты наш друг, ты вправе сидеть в этом доме и играть с нами в гольф. Это большая честь для нас и для меня в том числе. Ты хочешь научиться готовить? Мы наймём тебе учителя, Перри тоже поможет тебе. Я лично продегустирую твою еду,?— Стайлс взял его лицо в свои ладони и вытер мокрые дорожки на щеках,?— пожалуйста, только не плачь. Ты создан для того, чтобы улыбаться. Для всего самого лучшего. Ты заслуживаешь это и я могу тебе это дать, если ты захочешь, хорошо?—?Мистер Стайлс, не нужно…—?Луи, я не вынуждаю себя. Я делаю так, как мне хочется. Я привык добиваться всего, чего желаю. А сейчас я желаю только твоего счастья. Может ты хочешь посетить церковь? Нам только нужно узнать время молебна. Я не знаю, где ближайшая, но… Стайлс ещё долгое время говорил о чём-то. Об их всевозможных действиях, о посещении богослужения и церковных празднествах, о готовке и различных блюдах. И Луи понял, что Гарри наверняка достоин зваться Богом. Его учтивость, доброта, честность и великодушие — все это побуждало Луи открываться ему все больше и больше. Его отец, наверняка, только и желал бы для сына человека с большим сердцем и чистой душой. Таковым и являлся Стайлс.—?Вы знаете, что достойны зваться Богом,?— слабо улыбнулся Луи, озвучив свои мысли. Наблюдая за мимикой Стайлса, его золотыми кудрями, почти отросшими после короткой стрижки во время военных действий, его силуэтом, освещаемыми новорожденной луной, Томлинсон понимал, что влюблялся в мужчину сильнее с каждым днём.—?Правда? Почему? —?недоумевал Стайлс, внимательно глядя на шатена.—?Не знаю,?— тихонько засмеялся Луи и прикрыл глаза,?— просто я так чувствую. Мужчина засмеялся в ответ, откидывая голову назад. Этой ночью они оба были опьянены чувствами внутри них. Словно пузырьки шампанского, эти чувства взрывались в животе вновь и вновь, порождая маленьких белокрылых мотыльков, они взлетали вверх, прямо к лёгким, и танцевали веселый танец любви, обжигая сердце своими легкими крылышками.***—?Не переборщи, хорошо?—?Почему в таком количестве?—?Иначе оно совсем загустеет. Тесто должно быть жидковатым,?— советовала Перри.—?Почему блины?—?Их легко приготовить,?— пожала плечами девушка и села на стул, расставив ноги, и опёрлась о них локтями,?— по преданию, одна хозяйка хотела удивить своего мужа каким-то новым блюдом, но продуктов было немного. От отчаяния, она смела все, что было на полке в одну миску. Перемешав все, она отправила готовое тесто печься на сковороде в огонь. Спустя пару минут вышел идеальный блин. Муж был доволен обедом, а позднее это блюдо стали есть и с разными начинками. Например: джем, ягоды, см...—?Он получился,?— неожиданно воскликнул Луи, радостно хлопнув в ладоши.—?Молодец,?— улыбнулась девушка,?— Я не сомневалась в тебе.—?Добрый день,?— Гарри вошёл на кухню. Он приветливо улыбнулся друзьям, облокотившись о стену,?— учитесь?—?Да,?— довольно ответил Луи.—?Хорошо получается?—?Возможно,?— прикусил губу шатен и отвернулся к маленькой сковороде.—?Чем планируете заняться далее?—?Я не знаю,?— ответила девушка,?— возможно, дневной сон. Готовка утомляет,?— зевнула она,?— где Зейн?—?Рисует, но я почти уверен, что он уснул.—?Почти вечер,?— блондинка посмотрела на часы,?— Что же, я оставляю тебя на Гарри, Луи.—?Хочешь попробовать? —?повернулся к ней Луи, предлагая свое блюдо.—?Позже,?— снисходительно улыбнулась она, а затем удалилась из комнаты. Гарри и Луи сели друг напротив друга, задумчиво глядя по сторонам. Блины, стоявшие в центре стола, дымились и источали тонкий, едва уловимый аромат сдобы. Томлинсон заметил странное состояние Стайлса. Сегодня он был напряжен и чем-то озадачен. Привычный для мальчика Гарри сейчас отсутствовал.—?Вы не хотите попробовать?—?Безусловно я попробую, но только после Вас, Луи,?— Стайлс снова стал обращаться к нему на ?вы?. Значит его беспокоило что-то

действительно важное.—?Вы думаете, что блины отравлены? —?хитро улыбнулся шатен.—?А Вы полагаете, что можете меня отравить?—?Только, если Вы не заткнете ваш рот,?— с вызовом глянул на мужчину мальчик.—?Заставьте меня,?— он повёл бровью и изучающе посмотрел на Томлинсона, наблюдая за его реакцией.—?Я… —?Луи смутился, а его щеки тут же порозовели от пошлых мыслей в его голове. Стайлс знал, как сделать так, чтобы дерзость шатена испарилась. Он им манипулировал. Мужчина взял блин, предварительно порезав его на кусочки, и положил в рот.—?Вкусно,?— сказал он, дожевав и утерев рот салфеткой,?— вкусно,? —повторил он, смотря Луи прямо в глаза.—?Рад, что Вы оценили.—?Нет, Луи. Вы рады, что мне понравилось, а не то, что я оценил ваш кулинарный изыск. Я мог бы оценить его, затем выплюнув, сказав, что он ужасен. Но вы ведь рады, что мне понравилось, да? —?ухмыльнулся мужчина, глядя на открытый рот Луи. Иногда, его мысли были настолько спонтанными и философскими, Томлинсон не поспевал за мозговой деятельностью Гарри.—?Да-да. Я рад,?— отрешенно пробормотал Луи, удивляясь перемене настроения мужчины.—?Не против прогуляться? Мы можем понаблюдать закат, если Вы хотите. У Зейна есть отличный лабиринт.—?Лабиринт?—?Из кустарника, конечно,?— он встал из-за стола и протянул согнутую руку Луи, чтобы тот пошёл подле него. Стайлс повёл их к задней части особняка, где располагался большой сад, выстроенный лабиринтом из сотен туй. Луи знал, что у Гарри перед глазами была определенная карта, по которой он вёл шатена.—?Взгляните на небо,?— неожиданно произнёс он,?— Вышли бы мы раньше, успели бы к закату,?— солнце почти село, оставив после себя лишь светло-розоватые следы майских красок, сменяющихся гроздью мерцающих звёзд.—?Куда мы идём?—?Небольшой луг. Очень красивое место, Вам понравится. Они прошли ещё несколько поворотов и оказались на огромном поле, усеянном маргаритками и астрами. Гарри выбрал место, где цветов было немного и лёг на полевую траву, всё-таки сминая несколько стебельков. Луи повторил его действия, вздыхая запах зелени и луга.—?Красиво,?— непринуждённо сказал шатен.—?Чего ты боишься? —?Стайлс смотрел на него сосредоточенным взглядом, ожидая ответа.—?Что? —?переспросил мальчик.—?Чего ты боишься, Луи? Ответь мне. Томлинсон немного поразмыслил, но все же сказал:—?Как и все, наверное. Смерти,?— шатен посмотрел на Стайлса в ответ, а тот лишь громко, напряжённо засмеялся,?— что? Что я такого сказал?—?Зачем бояться неизбежного?—?Видимо потому, что оно неизбежно. Мы ведь не знаем, что это такое. Просто слово.—?Смерть?— это не то, чего тебе нужно бояться, Луи,?— горько усмехнулся мужчина.—?А чего? Чего же тогда, если не смерти? —?повысил голос юноша,?— мы не знаем, когда умрем. Не знаем, какого это. Больно? Хорошо? Темно?

Светло? —?беспечность тона Гарри злила шатена,?— вы знаете, какого это?— умирать, мистер Стайлс? —?вопросил Луи, сжимая губы в тонкую линию.—?Человек, который побывал на фронте, знает, что такое умирать. Но это не то, чего надо бояться,?— он приподнялся на локтях и внимательно посмотрел мальчику в глаза,?— время,?— зеленые глаза пытались уловить понимания в голубых напротив,?— время?— это то, чего нужно бояться. Время?— это король, а мы все?— пешки в его игре. Оно не останавливается, не щадит никого. И ты можешь просто лететь по этому нескончаемому потоку секунд, минут, часов, годов или веков, а время будет бежать раньше тебя. Оно всегда будет на шаг впереди. И если ты вдруг захочешь его обогнать, то оно убежит ещё дальше и оставит тонуть тебя в этом море бесконечности, пока не настигнет смерть,?— он склонился над его лицом,?— но смерть не страшна, Луи. Страшно одиночество. Мертвая тишина. Когда ты готов кричать, только бы быть где-то, с кем-то, слышать хоть что-то. Протягиваешь руку, в ожидании того, что её коснутся. Сидишь, ждёшь, пока кто-то придет. А время бежит. Оно быстротечно. Его. Нельзя. Вернуть. Назад,?— он тяжело дышал, будто каждая фраза давалась ему с трудом. В каждом слове была вложена та боль, то одиночество, которое он испытал за все предыдущие года. А теперь это льётся, словно вода?— непрерывный поток, который не в силах остановиться. Гарри так долго был один. В его сердце слишком долго была пустота, которая съедала его живьём. Теперь, когда сердце Стайлса больше не пусто, ему тяжело привыкать к новым чувствам. Он слишком сильно боится снова остаться в одиночестве.—?Прости меня.—?Ты не одинок, Гарри. Я с тобой. Я никуда не уйду. И это всего лишь миг из их жизни. Но они никогда не забудут то объятие, которое заставило их сердца биться в унисон. Миг, когда время действительно остановилось, а они были в окружении маргариток, звёзд и бесконечности.