Глава 13 (1/1)

Линк смотрел на мирно спящего мальчишку на своей кровати и размышлял.Аллен пришел в пятом часу утра. Услышав стук в дверь, Говард сначала подумал, что ему причудилось, но стук повторился вновь, и тогда сомнений не осталось. Поднявшись, он приоткрыл дверь. И каково было его удивление, когда в коридоре он увидел Уолкера. На нем были только джинсы – он пришел босиком и без футболки. Вид его был вымотанным и разбитым. Не задавая никаких вопросов, экзорцист открыл дверь шире, приглашая гостя войти.— Прости, можно я у тебя заночую? – вполголоса спросил юноша.Прикрыв дверь, Говард согласно кивнул и уступил подростку своё нагретое место. Было видно, как неловко себя чувствовал мальчик, забирая чужое ложе, но экзорцист его попытался взбодрить, сказав, что итак собирался скоро подниматься – час можно и потерпеть.Аллен, не раздеваясь, нырнул под одеяло и вскоре уснул. Линк же сел на протертое кресло, планируя дождаться рассвета.На полу его комнаты лежал прямоугольник света, отброшенный из окна лопоухим фонарем. В темноте выделялись углы редкой мебели и белые простыни постели, на которых сложно было углядеть волосы мальчишки.Линк тяжело вздохнул. Канда снова начинал гнуть свой сценарий – об этом не нужно было спрашивать, результат легко читался на лице Аллена. Чего он добивается своими выпадами – не ясно. Было понятно только одно: Аллен старался вязать свои узелки на режущей пальцы леске.Когда небо из черного плавно перетекло в цвет темного моря, Аллен проснулся. Повернувшись к Линку лицом, он старался рассмотреть его глаза – открыты или..?— Не спится? – спокойно спросил Говард.— Невроз, — признался Аллен и вздохнул.Некоторое время тишина не нарушалась, и экзорцист решил, что Уолкер снова уснул. Но тот тихо спросил:— Линк… Что мы будем делать с Ноями?Блондин хмыкнул:— Стараться запаковать их обратно.— Всех сразу? – не понял мальчик.Блондин усмехнулся, забавляясь почти детской наивностью. Он, поднявшись с кресла, шелестящим шагом прошел к кровати и сел рядом с Алленом.— Мы ищем мемуары Священника, которому удалось провернуть такое проклятье с Ноями. Я не думаю, что он собирал их всех в одно место или превращал по очереди.Мальчик задумчиво кивнул и приподнялся на локте. Посмотрев в блестящие в темноте глаза экзорциста, он сказал:— Говард, ты лучше меня знаешь Канду… Он может специально действовать так, чтобы оттолкнуть от себя? Или это его сущность – быть кретином?Парень задумался, и лицо его стало серьезным и отрешенным. Уолкер решил, что экзорцист вообще вывалился из реальности – настолько странным было его лицо. Но Говард ответил:— Канда не так прост. И то, что ты сказал на счет «знаю лучше», — не показатель. Мы уже много лет работаем вместе, но я до сих пор не могу понять, чем он руководствуется и о чем думает.Аллен обреченно уронил голову на подушку:— Мне и без его заскоков проблем хватает… Неужели нельзя переждать…— Он снова продемонстрировал остроту своего языка? – ровным и не удивленным голосом спросил экзорцист.— Если бы… — Аллен прикрыл глаза. – Он просто воспользовался мной, как… как… — мальчик прикусил губу, ярко вспомнив эгоистичные движения и собственную слабость на слезы. – Я надеялся, что смогу понять его, разгадать и научиться находиться рядом. Мне очень льстило, когда в ночь Возрождения он влетел первым делом в мою комнату… И слепая надежда теплилась в душе. Я обманывал сам себя, убеждая в том, что я ему не настолько безразличен… Даже когда он сказал, что я лишь часть для осуществления планов… Я всё равно не был обделен надеждой – я верил. Идиот…— Аллен, — Линк слегка наклонился, разглядывая неспокойное и красивое лицо. – Ты ищешь в нем утешения?Аллен смотрел Говарду в глаза и не мог понять, что затаилось в их глубине. Не зная, что ответить – вроде и нет, и да, он промолчал. Линк продолжил:— Если хочешь понять его – ищи утешение не для себя. А для него.— Глупости! – легко отозвался мальчишка. – Канда не примет. Он ненавидит подобные «мелочи».— Тогда забей.— Забью, — зло отозвался он. – И буду рад помочь закончить дела с Ноями. Это ускорит приближение того момента, когда наши дороги больше не пересекутся.Линк кивнул и бросил взгляд за окно. Небо с каждой минутой становилось всё выше и светлее.— Скоро ранний завтрак для работающего персонала. Пойдешь?— Спасибо, — тихо сказал Аллен. – Спасибо тебе.Вместе с утренним небом светлеют и мысли, и планы, и убеждения.Когда сил еще полный стакан, тогда любой высокий забор кажется низким. Только воспоминания, которые не сотрешь из памяти чистящей губкой, мешают сделать прыжок через заданную преграду.Улыбаться было проще. Смотреть на людей почти трезвым взглядом, не затемненным никакими тяжкими думами, тоже было легко. Гораздо сложнее было отводить поток мыслей в сторону от горячей точки минувшей ночи и при этом сохранять равнодушие.Аллен сидел в комнате Линка и играл в карты с Лави. Рыжий пришел сюда с ним после завтрака, обрадовавшись, что скуку можно скоротать азартом.Уолкер, пряча лицо за веером карт, делал вид, что погружен в обдумывание последующего хода, а сам злился на всех посторонних, что так открыто лизали его сожалеющими взглядами. Казалось бы, пройди мимо и сделай вид, что я пустое место – я сам и не вспомню о своей проблеме. Так нет же!Вскоре напряжение сошло, оставив после себя неизгладимый отпечаток горькости. При Лави можно было не стараться держать маску – это стало понятно сразу, ведь и тот не натягивал улыбки и не прилипал с подбадриванием. Был искренним, нефальшивым.Мысли галопом перескакивали с одной на другую: отец, Канда, отец, Канда. Внедряясь в себя, закапываясь глубоко от реальности, вдумываешься в то, что это значит – потерять родного человека? Но тут же перед глазами всплывает образ животного секса с Кандой, и всё рушится, образуясь заново.Спустя половину часа игра наскучила. Отложив карты в сторону, Аллен уныло вздохнул и уже по-хозяйски лег на чужие подушки. К его удивлению Лави лег рядом.Комната, окрашенная естественным дневным светом, не выглядела чуждой. Все было просто и по-домашнему. Лави, утихший под боком, тоже не вызывал недоверия, наоборот, грел бок и, казалось бы, душу.Аллен глубоко и нарочито тихо вздохнул, боясь спугнуть нависший над ними уют. После пяти минут такого… интимного, как показалось Аллену, молчания уже становилось немного неловко. Но говорить что-либо не хотелось. Было странно так лежать, в тишине, рядом с чужим дыханием и позволять себе думать о прошлом, которое навсегда останется лишь отрывчатыми воспоминаниями.Закрыв глаза, Аллен вдруг отчетливо увидел тот день, когда он темным осенним вечером спешил домой. Как сейчас он почувствовал холод ветра, увидел яркость огней и вывесок. Он боялся опоздать, спешил домой, чтобы проводить отца в очередную поездку. Дома было тепло. Дома был отец со своими коллегами.«Обещай: что бы ни случилось, ты будешь мне верить».И снова дрожь в подбородке и сводящая скулы боль.Аллен смахнул выступившие слезы, тихо шмыгнул носом.Лави, приподнявшись, посмотрел на отчаявшееся лицо юноши и мягко коснулся руки, закрывающей глаза.— Аллен, — нежно, словно ребенка позвал он и, обхватив чужое запястье, отвел руку в сторону. – Не сдерживай себя – плачь.Судорожный вдох.Лави, обняв мальчишку и не давая отсчета своим действиям, стал нежно и отчаянно покрывать светлую шею поцелуями.Я тебя успокою.Аллен зажмурился, тихо всхлипывая, и несмело обнял Лави в ответ.Пока тебе плохо, я рядом.Лави, уложив мальчишку на спину, навис сверху, на ощупь находя чужие губы своими. Поцелуй получился долгим, глубоким, как будто всё было в последний раз.Пей меня.Стало жарко и не хватало воздуха. Парень стянул с седоволосого футболку, одолженную у Линка, и с новой жадностью приник к мальчишечьему телу, пьяно трогая розовые соски языком и губами и наслаждаясь томными и замедленными движениями партнера снизу.Аллен вздрогнул, когда Лави стал стягивать с него расстегнутые джинсы.— У нас немного времени, — шепот обжег ухо Уолкера. Но тот лишь тихо выдохнул, поддаваясь ощущениям, ничего не ответив.Когда одежда сиротливо осталась лежать на полу, Лави неторопливо и как-то томно целовал низ живота мальчика, отчего тот неестественно выгибал спину и вжимался бедрами в кровать. Это заводило.Губы тронули мокрую и гладкую головку твердого члена, несмело вбирая её в рот. Тело юноши отозвалось приятной судорогой и горячей волной, прошедшей от низа живота до самых пяток. Пальцы самопроизвольно вцепились в рыжие волосы, массажными движениями массируя голову. Аллен задержал дыхание.Лави стыдливо прикрыл глаза, покрывая твердую плоть мокрыми поцелуями. Уолкер не выдержал и, пытаясь отстраниться от назойливой и невыносимой ласки, тихо охнул и вжал бедра в постель сильнее, но Лави лишь наклонил голову ниже. Такого возбуждения не приходилось испытывать никогда, поэтому острое ощущение, заполнившее весь член, выводило из равновесия. Кусать пальцы рук Аллен стал уже на второй минуте, сгорая от стыда и желания, возбуждаясь сильнее от щекотливых прикосновений чужих волос к чувствительной коже между ног.Тикки это делал совсем не так.Мигнувшее воспоминание оставило после себя неприятный осадок, который, впрочем, был без остатка сметен приятными ощущениями.А если представить, что это Канда… скользит губами, сопровождая ласку своим горячим дыханием…От мелькнувшей фантазии всё тело наполнилось щекотливым чувством возбуждения, желания, стыда и... отчаяния. Накрывший тело оргазм электрическим разрядом прошелся от члена до самого затылка.Словно оглушенный громким выстрелом, Аллен тяжело дышал. Облизнув пересохшие губы, он ничего не сказал, когда Лави стал легкими, почти воздушными, поцелуями покрывать его плечи, ключицы, шею. Как верный пес облизывает руки своему хозяину, с такой же преданностью он сейчас целовал мальчика. И стало необъяснимо приятно.Аллен, всё еще выравнивая сбитое дыхание, облегченно улыбнулся и прикрыл глаза.Когда пот высох, осталась нежность.Аллен не удивился, когда рыжий просто лег рядом – он не стал брать с него «плату» за доставленное удовольствие, а просто тепло обнял его, как мать обнимает родного сына, и тепло задышал ему в шею.В этом и был весь Лави – чуткий, отзывчивый, добрый.— Одежда… — напомнил Аллен, посмотрев на усталое и немного напряженное лицо своего… друга.Парень, приподняв уголки губ, кивнул и посмотрел в утомленные серые глаза. Больше слов не было, только безмолвное понимание друг друга и приятная атмосфера тишины, задушенная запахом пухового доверия.Когда Канда проснулся, его удивление было весьма приличным – половина кровати была пустой и холодной, что говорило о том, что Недомерок смылся довольно давно. Потерев лицо руками, он почувствовал себя не отдохнувшим и разрешил себе полежать еще немного.Жутко болела голова.Недоросток ушел. Обиделся, значит.Почему-то подобный вывод немного повеселил, но всё веселье быстро куда-то пропало, стоило только подумать о нападении Ноя. Либо он следил за ними, поджидая удачный момент атаковать, либо он напал случайно и, заметив экзорциста, решил избавиться от главного источника информации. Что же, неплохо он подпортил планы, неплохо.Когда мысли коснулись старшего Уолкера, что-то вязкое и колючее завертелось под сердцем – тянущее чувство скорби или сожаления, не ясно что именно, но это показалось странным. Канда медленно прикрыл глаза. Похожее чувство он уже испытывал. Много-много лет назад, когда случился важнейший перелом в его жизни.Ему было тогда семь.…Ему исполнялось семь лет. Отец обещал взять отгул на работе и съездить с ним в тир. С самого утра тот день не заладился: и погода была паршивой, и настроение, когда на зеркале обнаружилась записка «Буду вечером».Юу в ярости сжимал кулаки и был готов даже на побег из дома, но что-то держало. Было обидно. До гадких слез обидно, что отец не держал обещания.Впрочем, привыкать было не к чему, поэтому он быстро нашел себе занятие. Друзей у него было мало – только один человек мог выдерживать характер мальчика, уже тогда отличающийся особой надменностью и холодностью. Весь день они проиграли с ним в шахматы, а потом…— Канда, — Линк стоявший в дверном проеме с удивлением рассматривал не реагирующего ни на что экзорциста. Такого серьезного и задумчивого лица он не видел у него давно. Дождавшись, наконец, разумного и более-менее сосредоточенного взгляда, он спросил: — Долго еще?— Что долго? – не понял брюнет, бросив на нежданного гостя недовольный взгляд.Говард прошел в комнату, прикрыв за собой дверь. Вещи, скомканные у подножия кровати, он предпочел не замечать.— Ты не с пластмассой играешься, — строгий голос блондина заставил Канду удивленно вскинуть брови. – Может, угомонишь свой пыл? Мальчик не железный.— Ага, и не пластмассовый.— Если хочешь его таким образом приручить, чтобы с руки у тебя ел – ты провалился еще тогда, когда только подумал об этом.— Откуда тебе знать, что мне надо? – Канда холодно посмотрел на Линка. – Тебя вообще не просят совать свой нос не в свои дела. Что у тебя за привычка, блядь.Говард цинично взглянул на одеяло. Знакомое одеяло. Хотелось съязвить, но он силой воли заставил себя прикусить язык и смолчать. Он лениво стал рассматривать крепкие, но не накаченные плечи парня, упругий торс, красивые руки. Да, хороший мальчик. Да, внешность завораживает – чего стоят только черты лица, как у холодного эльфийского принца. Но глаза… голодного волка…— Что тебе надо? – не выдержал Канда настойчивого взгляда своего коллеги.— Завтрак проспишь. Оповестить пришел, — спокойно ответил экзорцист и, развернувшись, открыл дверь, чтобы выйти, но его остановил вопрос:— Недомерок у тебя?Отвечать он не увидел смысла.Когда дверь за Линком захлопнулась, брюнет почувствовал укол по самолюбию. Не любил он, когда белобрысый так позволял себе заходить в его комнату и читать нотации. А так было всегда.Вздохнув, он поднялся с кровати. Быстро накинув на себя брюки и смятую рубашку, он поплелся в ванные комнаты.Нужно было смыть с себя чужие слезы.Когда Линк вернулся в комнату, ближе к полудню, он обнаружил в ней Комуи и Аллена. Лави заметил он позже – тот неслышной тенью сидел за Уолкером.— Документы будут готовы к следующей неделе. С судом этот вопрос я уже уладил… — Комуи посмотрел на вошедшего экзорциста. – Квартира застрахована не была, поэтому ремонт лежит, так сказать, на владельце. По документам она, кстати, должна отойти к государству.— Я не хочу отдавать её никому, — негативно отозвался Аллен.Разрушенная квартира – не сломанная ветка. Её можно починить и вернуть прежний вид. Родное гнездышко – единственное, что остается в память о былых днях…— Хорошо! – Комуи улыбнулся. – Тогда я не зря посылал наших рабочих к агентам по недвижимости.Аллен недоверчиво покосился на него:— И у вас всё легко так получается? С трудом верится…— Орден имеет неплохие политические и юридические связи, — подал голос наблюдавший за разговором Линк и уселся рядом с Лави на кровать. – Надо же нам как-то жить. Чтобы за секту не приняли… — уже тише добавил он.Аллен тяжело вздохнул:— Выходит, теперь приемным отцом являетесь вы?— Нет, — Ли покачал головой. – Я просто утряс этот инцидент, чтобы тебя в детский дом не спохватились.Аллен задумчиво кивнул, не представляя, как так можно уладить широкий вопрос. Неужели иметь связи в мире высших представителей так выгодно?Потеребив краешек своего светлого рабочего халата, Комуи сказал:— Я не знал, что Мана – твой приемный отец. Он не говорил… — он на некоторое время замолчал, смотря на Аллена. – Ты обижаешься на него?Мальчик не ответил. Он грузно вздохнул, словно на его плечи положили тяжелый мешок килограмм пятидесяти. Обижается ли он?.. Как на него можно обижаться?.. Он ведь… был отцом. Был отцом, несмотря на некровную связь. Он же вырастил его, жить научил!Прерывисто выдохнув, Аллен почесал переносицу. Потом, подняв на Ли глаза, поджал губы и неестественно улыбнулся:— Папа навсегда останется папой. Где бы он ни был. Кем бы он ни был.Грустно улыбнувшись, Комуи кивнул. Долгим взглядом он смотрел в окно, а после сказал:— Когда Канда присоединился к Ордену, он тоже потерял отца…— Мне одного бы факта, что папа жив, хватило бы до конца моих дней, чтобы иметь стимул жить!— Аллен, — взгляд мужчины был серьезным и холодно-печальным. – Отца Канды не стало. В этот же день, как он попал к нам…Аллен замолчал, ошеломленно смотря на Комуи. Что он только что сказал? Папу Канды тоже убили? В один день, как его определили в Орден? Он же…— Он думает, что это вы?.. – пораженно спросил мальчик.Внутри нехорошо похолодело, руки слабо отдались дрожи.— До некоторого времени так думал. Но, признаюсь, первые пару-тройку лет он изрядно потрепал нам нервы, — Комуи слабо усмехнулся, вспоминая ушедшие дни. – Трудный ребенок.Аллен сглотнул. Как-то… странно. Неужели Канда… мог понять его, Аллена, боль? Если он действительно мог понять его, то почему он позволил себе распустить руки, делая больно, воскрешая боль настолько явно, что при одном воспоминании заходятся зубы!И… Как он вообще смирился с мыслью, что родного… что папы больше нет? Ему было… всего семь лет? Это же тот возраст, с которого экзорцист чувствуется Орденом? И быть убежденным в том, что люди, которые тебя окружают и уверяют, что ты экзорцист, — убийцы отца.— Кошмар… — Аллен изрек свою мысль вслух, но сам этого не заметил.И вдруг стало обидно за Канду. Ну и пусть, что прошло так много лет! Но чего ему стоили те дни, года? А мать? Где сейчас его мама?Последний вопрос Аллен решил уточнить, но Комуи лишь покачал головой, отмахнувшись, что если Канда сочтет нужным, то расскажет всё сам. А это означало, что ему никогда ничего не расскажут, следовательно, вопрос навсегда останется без ответа. Это немного раздражало.Но эта тонкость была отодвинута другой:— Похороны завтра.Будь на то его воля, Комуи не стал бы лишний раз напоминать мальчишке о случившемся, но лучше сразу вылить на него всё, чем растягивать на потом. Аллен кивнул. Было видно, что он старательно сдерживал себя от накрывших его эмоций, и это подтолкнуло Лави с нежностью потрепать его по снежным волосам.Комуи тепло улыбнулся, а Линк презрительно сощурился, но ничего не сказал.И было странно признаваться себе в том, что в этот момент он почувствовал не что иное, как ревность.Лави шел в свою комнату, находящуюся от комнаты Линка в другом конце спального корпуса. Коридор со стенами дешевой гостиницы навевал призрачный оттенок неуюта. Холодный пол и блеклый свет тоже играли роль раздражающего фактора.Спрятав руки в карманы свободных брюк, рыжий, вздернув подбородок, глубоко выдохнул и на миг остановился.— Чего тебе? – недовольно спросил он.Следовавшая за ним фигура обошла его, облокотилась о стену и усмехнулась:— Ты с утра до самой ночи с ним сидишь? – Канда смотрел с насмешкой.— Тебе-то какое дело? – спокойно отозвался Лави, осматривая парня перед собой.— Никакого. Но со стороны смотрится забавно, — Канда устало глянул на собеседника.Одноглазый хмыкнул и тоже облокотился о стену, противоположную той, которую подпирал экзорцист.— Я и впрямь очень рад, что это может тебя позабавить. Но мне абсолютно плевать, что ты думаешь.— А я один такой? Который что-то об этом думает?— Что ты от меня хочешь? — сдался рыжеволосый, не понимая, к чему клонится разговор.— Пожалуй, ничего особенного, — Канда выпрямился, потягиваясь. – Сумеешь вытащить мальчишку из его депрессии?Парень недоверчиво приподнял бровь:— Беспокоишься?— Делаю ставки.Лави задумчиво перевел взгляд на потолок:— И в кого ты такой… ненормальный?Канда лишь зло усмехнулся и покачал головой:— Зато беру от жизни то, что приглянулось.— И людей берешь, как предметы… — утвердительно отрезал рыжий.— Тебя это трогать не должно, — сказал экзорцист. Посмотрев на сдерживаемое волнение и неприязнь в лице Лави, Канда заинтересованно обратился к нему: — Чай будешь?— Нет, я спать, — холодно отозвался парень.Кивнув, брюнет почесал шею и, ничего не сказав, направился в свои покои. Голос Лави его остановил:— Считай, что парень уже переключился. И лапы свои от него держи подальше.Настрой и сталь голоса подбодрили Канду на искреннюю усмешку. Он обернулся:— Неужели? После встряски мальчик бежал к тебе? – спросил он, стараясь уколоть чужое самомнение, что, несомненно, хорошо получилось.Лави стиснул зубы – конечно, он не знал, что было минувшей ночью… Но это же не повод отчаиваться – Аллен был с ним.— Да. И не думаю, что к тебе он еще вернется.— Ну, тогда удачи, — несерьезно бросил экзорцист, возобновляя ход.Ему ли не знать поведение людей в похожих ситуациях? Если Недомерок и переспит с рыжим Псом, то из-за чистейшего интереса и утешения – не более. В конечном счете, он всё равно прибежит обратно.Самодовольно усмехнувшись, Канда скрылся в своей комнате. Лави сжал кулаки, проводив его взглядом.Он станет для Уолкера опорой и поддержкой. Он станет для него тем, в ком мальчик будет нуждаться. Одними красивыми глазками и силой его не возьмешь – это точно.Чем же тогда Канда его смог заинтересовать?Что в нем человечного вообще?..Сморщив нос, Лави, как будто копируя постоянно безразличное лицо Канды, закатил глаза и покачал головой.— Вот придурок, — сказал он, переполняемый чувством соперничества.Было в этом что-то будоражащее кровь, но, будь это другая ситуация, всё сложилось бы иначе. Не нужно было бы беспокоиться о собственной жизни и о жизни ближнего товарища.А пока жизнь играется – ей скучно.Аллен лежал, закрыв глаза. Отвернувшись от Линка, он старательно делал вид, что спит – не хватало еще человеку сон сбить.Остаться ночевать у Говарда показалось лучшей перспективой. Тем более, в голове роилась тысяча вопросов, которые нужно было хорошенько обдумать и, по возможности, уладить. Мысленно.Тихо и глубоко вздохнув через нос, мальчик сосредоточился на себе. Ему было необходимо придумать собственную сторону, которой он должен будет придерживаться. Отец что-то скрывал от него, что-то важное. Он не выдал эту тайну даже в последние мгновения своей жизни. Значит, придется искать информацию самому. И её источник ничуть не поднимал настроения.Открыв глаза, Уолкер уставился взглядом в светлую стену.«Я считаю, что ты в силах идти на риск».Лави, как же ты оказался прав! Если отец не доверял экзорцистам, значит, он доверял… Ноям? Но, признавая ошибку, факт ли, что он оступился своего доверия? Может, он имел в виду что-нибудь другое?Сжав кулаки, Аллен мысленно выругался.Тоска съедала изнутри, острыми клыками впивалась в душу и рвала её на куски. Мизерными глазками злобно смотрела на него из-за угла и ждала наилучшего момента вновь уцепиться за лакомый кусочек человечного. Было больно. Глаза жгли слезы, в ладони впивались ногти, но приказ, отданный мозгом по третьему стуку сердца, не позволял расслабляться и впадать в головокружительную ярость. Ярость на судьбу.Осколки мыслей остриями вонзались в сознание, и было сложно концентрироваться. Нужно суметь поймать все нити воспоминаний из сегодня и вчера, чтобы связать вместе в единый букет и в одиночку расследовать. Взгляд Тоски, пробирающий до дрожи где-то внутри, не должен останавливать и пугать. Её удары не должны мешать.Нужно просто суметь остановить время – расслабиться.Аллен снова глубоко вздохнул и лег на спину, закрывая глаза, вытянув ноги.На Лави можно положиться. Он с первого дня смертельного приключения держится близко. Близко настолько, что смог найти подход и…Постыдный выдох и неловкая улыбка.Он не оставит. Значит, на третьей стороне войны их уже двое. Он ведь прикроет?А Канда… А Канда пускай продолжает следить за понравившимися задницами, вставлять в них свой член и радоваться жизни. Стратегии пусть останутся в его замечательной голове, главное сейчас – действовать и искать зацепки, а не плести сети из недосказанностей.Аллен поджал губы – невозможно... Невозможно даже в мыслях оторвать себя от Канды! Как-то… не получается. Но... об этом можно подумать и завтра…Посмотрев на светлый затылок экзорциста, Аллен как-то виновато улыбнулся и сонно прикрыл глаза.Серое туманное небо сыпалось колючим снегом. Ветер, как стражник тихого кладбища, обходил вокруг каждого, задевая замерзшие ветки деревьев. Здесь такое место, что если закрыть глаза, можно ощутить странный перебор звуков тишины – все разного оттенка, разной тональности и напряженности.Фигуры, укутанные в черный, как тени под острым углом солнца, казались вытянутыми. Они были лишними в этой сцене – навевали слишком явственный отпечаток одиночества, грузом стоя за спиной на расстоянии десятка метров.Аллен просто смотрел на серую плиту со знакомыми иероглифами – именем отца. Ласково поглаживая тонкую бахрому воспоминаний, он словно видел себя сейчас со стороны: одного на фоне безликой толпы.Кто-то курил, и запах сигарет ветром доносился до носа. Запах, который ассоциировался теперь только с холодным подъездом и ледяными руками. Такими же холодными, как застывший в пространстве морозный воздух.Мир сузился только до серого камня перед ним. И плакать не было сил, и кидаться в крайности – уже ничего не изменишь. Остается только крепче ухватиться за руль собственного корабля, вывести его на попутный ветер и, подобно крыльям, расправить паруса. Какими бы затягивающими ни были волны под судном, их ртутный водоворот не в силах заманить в свою пучину. И это рассуждение, думал Аллен, единственно правильное. Нужно только не сбиваться с равного ритма дыхания – тогда всё получится.— Прости, если был неправильным сыном, — он грустно улыбнулся, легко касаясь холодной плиты. – Я не могу себе даже представить отца лучшего, чем ты. И, наверное, ты видишь меня сейчас и слышишь… И будешь еще долгое время смотреть на меня свысока… Поэтому, я обещаю вести себя достойно.Опустив глаза, он на миг задержал дыхание. Последнее слово вырвалось из самого сердца:— Прощай.Нерезко развернувшись, он направился к экзорцистам, ожидающим его несколько позади. Увидев Аллена, они молча возобновили путь, а мальчик едва ли смог побороть желание оглянуться. Нельзя. Нельзя смотреть на одинокий бетонный памятник, оставленный здесь навсегда.Вот и всё – толстая и важная глава его жизни завершилась.Без предварительного стука открыв дверь, Аллен спокойно прошел в комнату Канды. Тот сидел за столом и, как оказалось, читал книгу. На посторонний шорох он никак не отреагировал.Аллен, недолго постояв у двери, закрыл её за собой и легким шагом прошел внутрь комнаты. Встав рядом с экзорцистом, он со стуком положил поверх раскрытой книги коробку шахмат.Канда поднял на него глаза.— Отвлекись, — с подчиняющей интонацией сказал Уолкер, выдерживая долгий взгляд.Брюнет тихо усмехнулся, выуживая свою книгу из-под принесенных шахмат. Откинувшись на спинку стула, он не спеша подогнул уголок страницы и закрыл потертый том. Проследив за его движениями, Аллен немного расслабился.— На что рассчитываешь? – спокойно спросил Канда, подхватив коробку и унося ее на кровать.— На победу, конечно, — Аллен усмехнулся, приземляясь напротив парня.Экзорцист многозначительно кивнул.Проигнорировав безмолвную насмешку в свой адрес, Аллен молча пронаблюдал за тем, как Канда высыпал шахматы на покрывало, установил из коробки клетчатое поле и принялся выбирать черные фигуры.Когда два деревянных войска были расставлены по местам, Аллен легким движением руки двинул вперед светлую пешку.— Твой отец тоже был убит, — констатировал седоволосый, переставив вторую фигуру.Канда, ответив на ход соперника, немного раздраженно поджал губы, а потом сказал:— Языком Комуи только шатающиеся ножки стульев подвязывать.— И долго ты думал, что Орден причастен к его убийству?Приблизив свою пешку к чужой, экзорцист самодовольно ответил:— Какое тебе до этого дело?— Интересно, — Аллен захватил черную передовую шахмату Канды, отбросив ей в ряды «битых».— Года три.— Как ты их не поубивал за всё это время? – вслух выдал мальчишка свою первую мысль, а потом нахмурился: — И что тебя заставило убедиться в том, что Орден к этому не причастен?— От знаний стареют быстрей. Я не буду отвечать на твои вопросы, — равнодушно отмахнулся брюнет.— Боишься, что я состарюсь? – усмехнулся юноша.Впрочем, вопрос был риторическим.Мальчик задумчиво кивнул и прикусил губу, рассматривая шестьдесят четыре клетки возможных движений. Немного поразмышляв, он выдвинул ладью на несколько клеток вперед.— В любом случае, старость мне не грозит, — запоздало отозвался Аллен и проводил взглядом пешку, подставленную под не подсчитанный удар.— Думаешь, умрешь молодым? – Канда оценивающим взглядом обвел редеющий ряд светлых шахмат.— Нет, конечно, — мальчишка улыбнулся. – Душа не стареет.Экзорцист красноречиво промолчал.Спустя несколько минут безмолвного противостояния друг другу, когда от пешек не осталось почти что ничего и главные фигуры начали трогаться с места, Аллен спросил:— Что сейчас с твоей семьей?— Тебя на «поболтать» пробило? – разозлился брюнет.— Ага, — как-то спокойно выдохнул Уолкер. – Ты ведь переспал со мной не из-за банального желания?— С чего ты взял?Аллен поднял свой взгляд на глаза напротив. Темные зрачки были овеяны сумрачным холодом.— Потому что у тебя тоже был убит отец, — голос мальчишки прозвучал более чем уверенно.Канда на мгновение замер. Казалось, что он застыл от услышанного факта, но, словно оттаяв, он подхватил пальцами свою ладью и двинул её вперед. Думал, значит.— Ты же на своей шкуре прочувствовал, как это, — продолжил Аллен, не спеша делать ход. – Я не думаю, что…— У меня не было секса почти неделю, — грубо ответил Канда. – А ты оставался спать в моей комнате. Почему бы и нет?— Врешь сам себе, — в голосе Аллена проступила обида, но он не дал ей просочиться дальше. – Просто признай… Ни на своем ли опыте ты пытался утешить?Канда прикрыл глаза, словно стараясь взять себя в руки. Когда он вновь их открыл, Аллен не увидел в них ничего, кроме… тоски?— Канда… — Аллен осторожно и медленно поддался вперед, облокотившись на руку, выставленную на уровне установленного поля.Канда смотрел на него отстраненно и пусто. Безразлично.Когда мальчик коснулся кончиком своего носа до носа Канды, он слабо улыбнулся и, едва дотронувшись чужих губ, был сбит тяжелым ударом на пол. Шахматы со стуком и негромким грохотом повалялись, кое-какие даже осыпались на пол.Аллен прижал прохладную руку к лицу – удар пришелся по скуле. Сев, мальчик посмотрел на экзорциста. Канда, показавшийся ему одиноким и отчасти печальным, сидел со злой усмешкой на губах.— Ты рассыпал шахматы, — сглотнув обиду, сказал Аллен.— Это ты их рассыпал.Канда заглянул под кровать и добавил:— Сам выгребать будешь. Ты ведь у Линка их взял?Уолкер молча кивнул, сидя на полу. Говорят, что мотылек, стремящийся к солнечному свету, сгорает от ультрафиолетовых лучей сразу, как только пересекает границу допустимого излучения. Из-за его интереса и любопытства он, в отличие от остальных, перед своим концом может увидеть то, чего не дано другим. Но эти знания он уносит с собой.Аллен почувствовал себя этим мотыльком. Кажется, он коснулся чего-то запретного, и судьба, посланная в лице Канды, дала ему грубую пощечину. Доберись он дальше, кто знает, может, он мог сгореть бы… как любопытный и слабый мотылек.Аллен улыбнулся, понимая, что не ошибся, увидев в чернильных глазах нечто личное.Странным ты написан языком, Канда. Помнишь, я обещал, что прочту тебя? Я не сдамся.— Довериться – не стыдно. – Уолкер поднялся с пола. – А партию зачтем за ничью.Канда не ответил, глубоко вздохнув. Даже если присмотреться – мелькнувшую слабость увидеть больше нельзя, потому что она снова спряталась под толщей напускного безразличия.Аллен снова улыбнулся, и Канда не выдержал:— Съебись уже.— Есть! – радость заволокла в свои объятия. – Только подожди, еще вопрос…— Достаточно, — зло процедил экзорцист, совершенно не понимая, к чему у Недомерка появилась довольная улыбка. Может, слабо ударил?— Последний: сыграем позже? – быстро выговорил мальчишка, ровно смотря на профиль брюнета.Длинные ресницы слегка вздрогнули, но парень не повернулся. Аллен победно кивнул и поспешил покинуть чужую комнату.Это был первый раз за последний месяц, когда он чувствовал себя действительно счастливым. Вроде бы ничего не произошло, а с другой стороны… огромный и тяжелый замок стал поддаваться внешнему влиянию.На тему семьи он не ответил ничего, а вот на счет потери отца… Неужели Аллен не ошибся? Канда действительно пытался его успокоить?Посчитав эту мысль самой вероятной, Аллен снова улыбнулся:— Бред какой-то…И легким шагом направился в комнату к Линку.Лави, которого Аллен не заметил, остался стоять за углом. Потерянность во взгляде можно было назвать искренним непониманием и ревностью. Он случайно увидел то, чего видеть было нельзя.Какого черта?Нахмурившись, парень глубоко вздохнул.Канда играет не по правилам.Утро нового дня окрасилось кровью. Посыпались новости и известия по телевидению о массовых убийствах. За минувшую ночь в городах Германии и Франции было убито около пятисот человек. Было заявлено о том, что убийцы наверняка действуют в группировках. Совпадение времени и числа погибших говорило о том, что группировки преступников рассосались не по одной стране. Неизвестных убийц найти не удалось. Их объединение радио-ведущий обозвал как «Тайное сообщество», и эта кличка разнеслась со скоростью ветра по всем городам. Пострадавшие страны объявили чрезвычайное положение. К ним отправились полицейские других стран.Аллен сидел вместе со всеми оставшимися экзорцистами в кабинете Комуи. Линк, Канда и Ленали. В Японии их осталось только трое. Последняя пара апостолов только вчера отправилась в Египет.Было как-то пусто.— Линк, ты возьмешь с собой Лави и отправишься к хозяину рукописи, — Комуи каким-то скорбящим взглядом посмотрел на Ленали. Вздохнув, он продолжил: — Вы, — он кивнул на сестру с Кандой, — отправляетесь к Марку. Аллен, едешь с ними.Больше он не сказал ничего.Приказы не обсуждаются, думал Аллен, когда они уже сидели в такси. Им повезло, что город, в котором проживал Марк, по данным из рукописи, находился в префектуре Токио.Когда они оказались на месте, то перед их взорами возвышался небольшой домик частного типа.Голова немного кружилась от трехчасовой поездки, и Аллен, следуя за девушкой, чувствовал себя по меньшей степени отвратительно.Канда позвонил в дверь, сверяя название улицы и дома с надписями на листе. Всё сходилось. Ленали спокойно стояла и покорно ждала ответа с той стороны двери, а Аллен осматривал окружение.Рядом с этим небольшим домиком виднелся парк, обнесенный красным забором. Немного ближе стоял трехэтажный дом с надписью «Массажный салон». Дороги были узкими, машины – редкими. Тихо, спокойно…От знакомства с местностью мальчишку выдернул резкий стук по двери. Обернувшись, Аллен лишь увидел начавшего терять терпение Канду и всё такую же безмятежную Ленали.Спустя десять минут безнадежного стояния под дверью, Аллен, лениво смотря на незнакомые улицы, вздрогнул, увидев мелькнувшую тень в окне.— Он там! – завелся Уолкер, показывая пальцем в окно. – Только что видел!Канда, видимо тоже подталкиваемый мыслью о том, что их просто игнорируют, без зазрения совести сломал замок своей катаной. Аллен как-то гордо улыбнулся, проследив за точным и мгновенным ударом, но поспешил принять равнодушный вид – не хватало еще, чтобы Канда подумал что-нибудь.Дома было тихо. Первым зашел брюнет и сказал:— Понятия не имею, от кого ты прячешься, но, сколько бы ты времени не скрывался, я тебя найду.Аллен скосил на Канду взгляд – такими речами он кого хочешь напугает.Тяжко вздохнув, он с осторожностью прошел следом, прикрываемый сзади девушкой. От последней мысли стало стыдно – где это видано? Но в споре с самим собой победил разум, а не гордость.Резкий звякнувший звук заставил мальчишку вздрогнуть, но он не потерял бдительность и даже ловко пропустил Ленали вперед; житель дома хотел напасть из-за угла, но меч в руках Канды был преградой, остановившей удар.— Что вам надо? – испуганно спросил мужчина лет пятидесяти. Может, меньше.Ленали улыбнулась, не давая Канде начать разговор:— Не примите нас за посторонних. Мы не сделаем вам ничего плохого, мы хотим поговорить.Хозяин дома, внимательно осмотрев своих гостей, каким-то странным взглядом покосился на форму и, заметив Аллена, в ужасе закрыл ладонью рот.Наверное, в таком возрасте пугаться уже нечего, но, когда дело стает ребром к твоему прошлому, где было у тебя что-то ценное, страх сам появляется из пустого места.Такая реакция мужчины была на шрам Аллена. Сомнений в том, что это Марк, не оставалось.— Думаю, вы прекрасно поняли цель нашего визита, — спокойно сказал Канда, глядя на Марка. – Нам бы хотелось узнать побольше о вашем покойном брате, а также о Потерянных, которых он видел.