Глава 9 (1/1)

На мраморном небе дрожало белое солнце.Парк стоял в окружении невысоких домов с маленькими окошками. Черный решетчатый забор обвивал его территорию, вход возвышался аркой. Невысокой каменной кладкой были обнесены когда-то зеленые клумбы, а сейчас – снежные сугробы. В центре спал фонтан.Аллен внимательно осмотрел пустые заснеженные лавки и лишний раз проверил время на своем телефоне: без пяти минут три. Людей было мало – будний день, послеобеденный час, мороз на улице, вряд ли кому-то хотелось выходить из нагретых квартир.Устало вздохнув, Уолкер спрятал руки в карманы и стал дожидаться экзорциста, игнорируя холод на кончиках пальцев, а Говард просто стоял рядом.Канда подошел через десять минут. Аллен заметил его сразу, как только тот переступил линию входа. Спрятав руки в карманы своего плаща и слегка ссутулившись, он обыкновенным шагом прошествовал к ним.— Привет, — слабо улыбнувшись, Аллен посмотрел мечнику в лицо. Всё такое же неизменное, спокойное, с каплей раздражения и недовольства. Под глазами от ресниц, слипшихся от тающих снежинок, пролегла тень. Губы были сомкнуты в ровную полоску. Кожа лица была похожа на фарфор, и только складочка, пролегшая между тонких бровей и периодически разглаживающая, напоминала, что Канда – такой же человек, живущий на этой бессмысленной планете.Он не ответил, просто окинул его взглядом.Немного растерявшись, мальчик вновь взял себя в руки и, поняв, что выглядит и ведет себя, как девчонка, сказал:— Прозвучит странно… — то ли предупредил, то ли оправдался. Глубокий вдох и взгляд в пол. Как по-детски.Краем глаза он заметил, что Канда вглядывался куда-то в сторону противоположного выхода, а на лице ни грамма заинтересованности. Аллен неосознанно посмотрел туда же. Дети ссорились из-за какого-то пакета, а женщина, ведущая их за руки, что-то им поясняла и продолжала льстиво улыбаться.Стало отчего-то не по себе, и мальчик почувствовал себя нелепой фигурой на игральной доске. Ни туда ни сюда, и руки не те, и голос, и образ, и волосы, шрам... Вспыхнули неприятные воспоминания, и, едва пошатнувшись, Аллен едва ли смог выдавить из себя то, из-за чего и затеял встречу.— Ты мне нужен, Канда…Отчетливо был услышан шорох снега, упавшего с ветки близ стоящего дерева – оттуда только что слетела черная птица.Откровенность прозвучала обреченно. Обреченно, виновато и болезненно. Выходя из квартиры, Уолкер был полон уверенности. Стоя в вагоне метро, он точно знал, что именно нужно говорить, как именно нужно говорить. Знал, чем это может обернуться. Предполагал, как может обернуться. Заранее просчитал и продумал свои действия, а тут еще и сон вспомнился, где он сам себе признавался в зависимости от Канды… Все легло на весы, которые опустили свою чашу в пользу всколыхнувшейся затеи. А уверенность, продержавшаяся до этой минуты, рассыпалась при одном только виде недовольства в чернильных глазах. Все слова, что были подготовлены, разложены по полочкам собственного сознания и заучены, исчезли из памяти, словно их вовсе не существовало. Примерять ситуацию, оказалось, легче, нежели погружаться в нее действительно.— Я не знаю, что происходит, но точно уверен, что ты мне нужен, — вновь сказал он, более отчетливо и твердо, словно поставил точку в волнующей и пламенной строфе.А внутри всё равно что-то пилило, словно он стоял перед родным отцом и признавался в краже, в коленях была слабость, в голове — туман.— Разбирайся сам, — тут же выдохнул Канда и лениво отступил назад. – Мне это не нужно.«Мне это не нужно».— Это не нужно? – Уолкер сделал акцент на слове «это» и выдержал пристальный взгляд черных огней. Канда усмехнулся:— От тебя не нужно ничего, — брюнет вновь оглянулся на высокую арку выхода, достал черные перчатки из карманов, а потом спросил: — Это всё, что ты хотел сказать?— А ты спешишь? – с приглушенной едкостью осведомился Аллен, стараясь не думать о том, как предательски вырывается сердце из груди.Он посмотрел на жесты экзорциста, который медленно натягивал перчатки на руки.— Да, спешу, — ответил Канда и устало глянул на Линка, который стоял в метрах пяти от них, за спиной Недомерка.Снег от солнца был слишком белым, ярким и больно резал глаза. Когда началась морось снега, Аллен не заметил.— Убегаешь от меня, чтобы не извиняться за спонтанность в тот раз? – на удивление спокойно спросил юноша. – Если только поэтому, то можешь не стараться, я…— Нет, — отрезал экзорцист и обратил свой пустой взгляд к мальчишке. – Просто сейчас меня ждет очередной такой наивный сопляк, чтобы подставить свой зад. А ты отнимаешь у меня время на сплошную херню. Если нечего больше сказать – разворот в сто восемьдесят градусов, и иди на хуй.— Угу, конечно, — иронично усмехнулся Уолкер, справляясь с потоком брошенных ему слов. – Да хоть там десять таких «сопляков», мне как-то всё равно. Ты вот только объясни мне пару вещей…— Блядь, — Канда медленно прикрыл глаза, а потом вновь отразил взгляд серых глаз. – Мне от тебя ни-че-го не нужно, так понимаешь?— Да ты что! – деланно удивился тот. – А как же секс? – неуверенность. Снова неуверенность и притупленное смущение, которое тут же было задавлено вспыхнувшей обидой.— И секс, — подтвердил мечник. – Что с тобой — что с бревном.— Много ты знаешь, — оскорблено отозвался Аллен и посмотрел в сторону. Что же это такое?..— Много знаю. В любом случае, побольше, чем ты. Не носись за мной, а? У меня своя жизнь, у тебя своя, нехуй строить из себя влюбленную барышню.Аллен не сразу нашел, что ответить.— А миссия? – глухо спросил он после недолгого молчания.— А миссия, смотришь, уложится, — апостол посмотрел на Линка, словно в подтверждение своим словам. — Иди домой, супчик подогрей. Одомашненный мальчик, тебе на холоде долго нельзя.— Действительно, — Аллен прищурил глаза, делая вид, что не заметил колкости в свой адрес, — первое впечатление не обманчиво. Если считаешь, что ты такой крутой принц, Канда, потому что все общественные рамки ты смог перешагнуть, то ты ошибаешься.— Учить меня собрался?— А толку-то, даже если и учить? – мальчик покачал головой. – Ты как булыжник: что в тебя камнями кидайся, что тобой – один хрен.— Дурацкая философия. – Он как-то зло усмехнулся и, Аллен был уверен, хотел что-то съязвить, но передумал, сказав только: — Мне пора.Канда еще раз посмотрел на Линка, оставив без внимания непонимающий взгляд серых глаз, а потом, не резко развернувшись, пошел к выходу, на который время от времени поглядывал в течение их разговора.Аллен не стал провожать его взглядом.Как будто кусок от души оторвали. Как будто пронзили сердце поломанной костью надежды, а сознание не исчезает, заставляя чувствовать боль. И на что, спрашивается, он надеялся? Чем была забита его голова, когда он, как дурак, окрыленный дырявой мыслью, летел к пропасти? И неужели не понимал, что крылья отвалятся, и придется падать? Падать, вот так, как сейчас: тихо, безмолвно, почти спокойно.— Как думаешь, — спустя долгие несколько минут молчания начал Аллен, — он и правда пошел к кому-то?Линк, подошедший к нему, шумно вздохнул:— А ты и правда надеялся, что он проникнется к тебе теплыми чувствами? – заметив, как мальчик передернул плечами, он сказал: — У него натура такая, Аллен.— Какая «такая»? – взвился Уолкер, резко развернувшись к блондину. – Сначала трахать, а потом убегать?!— Да, — без колебаний подтвердил Линк.— Пиздец…— Да не сходи ты с ума так. — Говард легко толкнул мальчишку в плечо, и, если бы Уолкер был сейчас в другом настроении, то он бы удивился такой своевольности со стороны его стражника. — Не баба же, не залетишь.Действительно… Не баба же, что бегать с соплями под носом и чуть ли не становиться на колени, упрашивая понять чувства. Не залетишь. Верно, Аллен, не залетишь. А Канда пусть ступает своим ходом, пусть спит с каким-нибудь «наивным сопляком», а на утро оставляет ему или ей только сперму в заднице. Вот оно так, Аллен, ты ведь не думал, что Канда захотел с тобой переспать из-за каких-то побуждений, личных симпатий и прочего? Ты ведь догадывался, что он просто воспользовался возможностью и утолил свою жажду? Ведь так? Ведь знал?..Отчасти, действительно, знал.— Как ты вообще согласился? – Говард стоял рядом, смотрел на окошки домов. – Вроде бы мальчик успешный… Пидор не пидор – отдельная тема, конечно, но разве раньше проявлялось? Открой глаза, что ты зациклился-то? – он прошел немного вперед и остановился. – Ты не подумай, я тебя не успокаиваю. Просто делаю неуклюжие попытки показать тебе реальность тебя.— А может, я люблю его? – Аллен двинулся с места и, обошедши Линка, прошел дальше. Говард направился следом.— А если переспишь еще с кем-нибудь? Тоже любить будешь? – насмешливо спросил экзорцист.Мальчик вздохнул. Как там говорят, возраст влюбленности? В семнадцать полюбить проще, чем в двадцать пять. Так говорят?— Может быть… — отрешенно протянул он и поежился от ветра.Белизна окружения больно резала по глазам, а холодный поток воздуха неприятно вонзался в кожу сквозь одежду.— Ну, тогда найди кого-нибудь ответственного и переспи с ним, – апостол вновь позволил себе усмехнуться.Аллен не ответил. Аллен его уже не слышал.Разочарование приходит тогда, когда понимание освещает нам рельефную и разлагающуюся поверхность действительности.Вчера он думал, что может стать нужным, сегодня он знает, что избежать своих глупых ошибок просто невозможно. Ошибки берутся из подсознания, где появляются непростительные мысли, как появилась мысль о встрече с эпицентром его волнений.Он хотел доказать себе, что имеет право на существование, такое же существование, как у остальных? Или он хотел испытать прочность своей души, зная, что Канда обязательно начнет выкладывать свои колючие камни на её тонкую ткань? В любом случае, что бы он ни пытался или ни хотел – всё ошибка. Ошибка поправимая или непоправимая – он еще не определился, ошибка огромная или слишком маленькая – судить можно будет только в будущем.А пока в голове еще звенели громкая трель сигнала светофора, гул машин и недовольный голос Канды.Разочарование во внешней вселенной, которая отличается обильным содержанием чужих судеб и голосов, оказалось справедливо сильнее разочарования во вселенной собственной, к которому он уже привык. Смотреть на то, как всё движется не вокруг тебя, смотреть на мимолетные порывы чужих, примерять на себя разные ситуации, во сне преобразуя их в более яркую нереальность, очень сложно. Попытавшись сотворить свою судьбу, которая развилком уйдет от пройденного пути под крышей родного дома, он наткнулся только на осуждающий и холодный взгляд вируса своей болезни. Канда отказался принимать, Канде это не нужно.«Мне это не нужно».И вроде бы всё ясно и понятно, только шум внутри него не утихает, требует поймать свою цель. А шансов немногим меньше нуля.Линк сказал, что Канда – двойная вершина. Лучший экзорцист, лучший студент? И куда, спрашивает, ты, Аллен, навострил бежать? Сил-то у тебя хватит угнаться? Ты не числишься ни в каких вершинах, ты зависишь от связей и новых знакомств, которые так тщетно стараешься удержать. А Канда – вольная птица без своего гнезда. Ему положено летать и достигать высшие точки высот. А ты, Аллен, маленький жук, который, наверное, никогда не научится летать, а если и научится, то с полетом птицы ты свой полет не сравнишь. У вас разные крылья. Вы разные детали одной системы.Шум тяжелых волн поднимался снизу прохладным успокоением. Канда шел по узкому бордюру моста, иногда поправляя воротник, за который цеплялся противный ветер, иногда в карманах сжимая руки в кулаки, чтобы прогнать оцепенение с пальцев.Предчувствие, таившееся где-то на задворках сознания, не предвещало ничего хорошего, а морось снега и серость воды под мостом символизировали какую-то страшную бурю.Канда не верил в подобную пустошь, поэтому идти в толпе безликих прохожих и занимать свою скуку странными для него мыслями было занятно.Он искренне не понимал, почему Линк усомнился в верности его плана. Он обдумал свои действия, предположил действия Ноя, как опытный и талантливый стратег просчитывает ходы соперника на шахматном поле. Восемь на восемь – шестьдесят четыре клетки возможных решений. Он примерил на реальность каждое, но выбрал только одно.Еще ни разу его интуиция не подводила, не заставляла волноваться или жалеть. А сейчас какой-то малолетний пацан, каким-то немыслимым образом влияющий на экзорцистов в Ордене, перегибает палку в свою пользу, словно шепчет: «Проверь свой план, я не та пешка, которую ты двигаешь. Проверь». И это бесило.Канда посмотрел на серую высотку, тянувшуюся ввысь в шестнадцать этажей. Подъездная дверь, исклеенная разноцветными листами никому не нужных объявлений, была открыта и слабо подрагивала от сильных порывов ветра.Он тенью скользнул в подъезд, пешком поднялся на нужный этаж, а внутри не давало покоя всё то же предчувствие.Когда девять этажей были пройдены, мечник, спокойно посмотрев на цифры квартир, нашел нужную и без колебаний позвонил. Дыхание немного сбилось, но недостаточно для того, чтобы упустить свою ровную стойку и расслабиться.Дверь не открыли, тогда апостол позвонил снова и, подождав не больше трех минут, с силой дернул её на себя и от неожиданности едва удержал равновесие – дверь оказалась не заперта.Зайдя в квартиру, Канда тихо выругался: на кухне виднелось лежащее тело, точнее его половина, не скрытая стеной. Внутри вереницей завертелись догадки и опасения, громким эхом отдающиеся в голове, напряжение, растекшееся по всему телу и готовность держать оборону в любой момент, обвили его невидимыми лентами уверенности, и Канда уже сделал шаг по направлению к трупу, чтобы посмотреть на лицо и убедиться в личности погибшего, но его отвлек шорох.Апостол в долю секунды обнажил свой меч и, для завершения подготовки нападения прижавшись спиной к стене прихожей, резко вошел в зал.Шторы были оборваны и безобразно свисали на пол. Куча хлама на полу, перевернутый шкаф, много пыли в воздухе и…— Живой? – спросил он, не обращая внимания на то, что собственный голос так сухо прозвучал в мертвой тишине квартиры, и сделал шаг по направлению к противоположному от входа углу комнаты.В ответ Лави медленно и неестественно кивнул, но попыток встать не предпринял. Это немного разозлило экзорциста, но, поборов своё раздражение, он спросил:— Ушел?— Да, — наконец ответил парень хриплым голосом и тихо поднял руку, положив её на глаз, где должна была быть повязка.Канда на всякий случай обернулся и, убедившись, что никого за спиной нет, уверенно прошел вперед и присел рядом с рыжим на корточки. Посмотрев ему в лицо, он покачал головой:— Ты по уши в дерьме.Он помог отодвинуть от него кресло, чтобы встать с пола было проще. Спрашивать что-либо про случившееся было сейчас бесполезно.— Идти сможешь?— Да, — Лави с видом испуганного ребенка посмотрел на окно, словно выискивая там что-то. Канда проследил за этим действием, тоже обернувшись. – Он вышел в окно, — тихо сказал парень.Кивнув, брюнет достал мобильник из неглубокого кармана своего плаща и, приложив его к уху, стал дожидаться ответа с противоположной линии связи.— Комуи, — сказал он, когда протяжные гудки сменились тишиной, — у нас неприятности. – Канда посмотрел на парня, который уселся в кресле. – Кроули убит, — кивнув своему собеседнику, не помня о том, что тот его всё равно не видит, он вздохнул: — Еще не расспросил. Сейчас вернемся в Орден. Какую рукопись? – он нахмурился и бросил взгляд на Лави. – Хорошо, отбой.Кинув телефон обратно в карман, Канда спрятал катану в ножны. Напряжение можно было почувствовать прямо в воздухе, и это настораживало.— Он рукопись забрал? – наконец спросил он, не поворачиваясь к парню лицом.— Нет.Канда не поленился и вызвал такси, и когда машина подъехала, они с Лави уже стояли на улице. Какой был назван адрес Лави не услышал – все его мысли были обрывочными, и уловить суть каждой не представлялось возможности. Невыносимая слабость в ногах, белоснежный, пахнувший аптечкой бинт на половину лица, препятствующий холодному ветру, мелкая дрожь на кончиках пальцев от пережитого напряжения напоминали, что жизнь на этой главе не останавливается, а только продолжает своё движение вперед. Но было внутри глухое чувство, что на этой точке предложение не заканчивается. Чувство, что после этого препинания начнется новый абзац неприятностей.— Вот, — Аллен потер ладони и довольно уставился на карточную постройку, которая пирамидообразной фигурой возвышалась на кухонном столе.Линк с задумчивым взглядом наблюдал за действиями мальчика, подперев голову рукой и удобно облокотившись на спинку стула. Сколько прошло времени с момента их возвращения – не следил никто. Но час или два миновали точно. Лень было куда-либо идти, да и погода на улице застлала всё острым морозом. Наскучило даже пересматривать отчеты, которые Говард почти всегда держал при себе, и перелистывать давно прочитанные книги, которые в новых переплетах стояли у Уолкера в комнате.Когда они зашли домой, Аллен как-то резво закрутился из комнаты в комнату, позвякивал и постукивал посудой, что-то искал в ящиках. Когда Линк заглянул на кухню, то понял, что мальчишка всё составлял со стола, освобождая ровную поверхность, и тогда он решил остаться, присев на стул, на котором сидел всегда, когда они ели. Аллен никак не отреагировал на появление в комнате апостола, только в сотый раз протер стол и достал несколько колод игральных карт. По невольному подсчету блондина их оказалось четыре. Потом быстрые пальчики стали устанавливать маленькие шалашики, дополняя их тонким потолочком, который перетекал уже в пол, сдерживающий новый уровень карт. Поднять свою постройку удалось далеко не с первого раза, и, когда карточный домик падал, лицо Аллена вытягивалось в недовольстве, и он, встряхивая руками, принимался укладывать фигуру заново.Спрашивать что-либо не имело смысла, думал Говард. Он почему-то знал, что эти жесты и действия его подопечного были вызваны именно расстройством, которое тот не хотел показывать, но и не хотел держать в себе, поэтому сейчас старался занять свои мысли чем-нибудь не то, чтобы увлекательным, но чтобы это помогло сконцентрировать своё внимание не на произошедшей прогулке. Когда Линк впервые оказался в комнате Аллена, то взгляд сразу же приковали к себе два одеяла, и мысль, проскользнувшая в тот момент, определила всё то, что произошло приблизительно, вот, два часа назад.Они познакомились с Кандой уже в Ордене. Канде было семь, Говарду – десять. Обозленные темные глаза уже тогда были частью парня. Когда его привели, Линк стоял в дверях гостиной комнаты и выглядывал в коридор, с любопытством смотря на отчаянные попытки маленького мальчика вырваться из цепкого захвата мужчин. Он что-то говорил им, грубое и колкое, но не просил ни отпустить, ни сообщить где они. Разбитый маленький нос, стертые до крови висок и щека, взлохмаченные длинноватые волосы, свисающие до плеч, и ненавидящий взгляд – это был Канда.Они никогда не разговаривали с ним – жили в противоположных концах Ордена, обедали в разное время. Комуи часто заходил к Говарду в комнату, просил начать общение с новеньким, чтобы хоть как-то разрядить вокруг него темную атмосферу, оправдывал его несносное поведение испугом, но блондин не слушался, и чинно продолжал поднимать голову кверху, когда они сталкивались в том же коридоре. Но, когда Канда переступил через пятнадцатый год своей жизни, он первый заговорил с ним:— У тебя лишнее одеяло есть? – спросил он, неловко стоя в дверях чужой комнаты.Линк пожал плечами:— Попроси у Комуи – он этой хренью заведует.— Не такой уж и тупой, — оскалился мальчишка, и повернул голову вбок, чтобы не смотреть Говарду в лицо: — Не хочу его просить. Если у тебя нет, значит, я пошел.— Подожди, — остановил его Линк. – Есть у меня лишнее.Зачем он отдал ему своё одеяло, Говард до сих пор не может найти объяснение. Просто было неправильным отталкивать первую попытку заговорить спустя столько-то лет. Только сам он всю ночь дрожал под тонким покрывалом, ни на минуту не позволяя себе сдаться и пойти к Комуи.Потом он много раз встречал мальчишку на улице: Канда постоянно был с кем-то, и в каждый новый раз их случайных встреч его приятели менялись. Линк задумался, и казалось ему, что это были однодневные любовники, с которыми юный экзорцист имел удовольствие спать. Было ли это дополнением к острой неохоте ночевать в Ордене, или же ему действительно было в кайф шляться по углам и собирать на свою шею мальчиков, — Линк не знал. Только однажды, когда Канда всё же вернулся ночевать в свою комнату, Линк решил испытать своё любопытство и рискнул заглянуть к нему.— Иди куда шел, — был послан ему мгновенный ответ, а хозяин высказывания даже не обернулся. – Слушать твою мораль не буду.— Я и не хотел тебе ничего навязывать, — честно признался Линк и, прикрыв за собой дверь, осторожно вошел.— И отвечать на твои вопросы тоже не буду. – Канда повернулся к нему лицом, которое было украшено парой больших порезов. – И чего встал, блядь? Я спать пришел, а не гостей принимать.— И много заработал? – не без усмешки спросил Говард.— Ты о чем?— Разве ты не спишь за деньги?С минуту в комнате было тихо. На какое-то мгновение блондин пожалел о своей прямолинейности, но ругать себя уже было поздно – слово вылетело и назад не вернется.— Ёбнулся? – Канда тихо и зло засмеялся. – И что, все думают, что я так «работаю»?— Я не сказал, что все так думают, я спросил из того, что сам надумал и видел. – Хоть он и был старше его на три года, а какое-то равенство было между ними, от Канды сквозило далеко не детской натурой.— Вынужден огорчить тебя, но твои думы были напрасны и в корне неверны, — младший экзорцист сел на свою кровать, на которой Линк узнал своё одеяло, а потом сказал: — Я вообще спал только… с двумя людьми.— Мне это неинтересно, — тут же отозвался блондин, — хоть с целой армией. Только избегать нас, Орден, не надо, хорошо? Комуи, между прочим, волнуется, когда ты в очередной раз не приходишь ночевать.— А он мне кто? А я ему кто? – оскалился Канда. — Верно – никто. Вот в этом и вся проблема.— Ты экзорцист, Канда. А он твой почти что Отец!— Заткнись! Он мне никто, ясно? И уж тем более не отец. У меня нет отца, — тон его голоса был угрожающе низким. – И называть ЭТО домом я тоже не стану. У меня нет дома.— Слушай, — начал Линк заново, — я не знаю, что за херня с тобой творится, причем уже не первый год, но тебя здесь никто не трогает и не обижает. Ты сам знаешь, что кроме нас удержать врага не сможет никто, а когда-нибудь настанет, точно настанет день, когда мы будем вынуждены держаться друга за друга, как за спасительную соломинку. И не подумай, я не стараюсь тебе читать мораль или что-то подобное, просто ты подставляешь нас всех, уходя и не доверяя нам. Ты не один такой, кого оторвали от корней, где ты жил первые семь лет своей жизни. Здесь каждый из нас имеет тот маленький отрезок человеческой жизни, который мы боимся позабыть. У каждого были проблемы, трудности, сложности, а ты ведешь себя, как капризный и тупой принц, которому срать на всех, потому что когда-то на него самого насрали!Канда долгое время молчал, а потом, распрямив одеяло, сказал:— Съебись, а?И Линк послушно вышел, поборов желание хлопнуть дверью. Что на него нашло – непонятно, но только стало как-то легче, когда такое гордое и недовольное лицо пацана успокоилось в простое и почти равнодушное. Линк был даже доволен собой, что смог так четко сказать всё то, о чем думал многое время.— Эй, ты вообще тут? – Аллен помахал рукой перед носом экзорциста и, заметив, наконец, обращенный к себе взгляд, усмехнулся: — Я уже подумал звонить в скорую. Тебя редко можно таким увидеть.— Тебе не надоело с этим возиться? – апостол кивнул на заново упавший «домик».— Надоело, — признался Аллен и со вздохом уселся на стул, обиженно смотря на неподдающиеся карты.Линк посмотрел на уставшее и грустное лицо юноши, и стало снова как-то не по себе. Неужели Канда не понимает? Неужели ему так нравится слушать хруст ломающихся грёз? Вот, серые глаза, тонкие пальчики рук, теплое дыхание, скрытые от посторонних мысли – это жизнь. Жизнь, в которую он пустил свои собственные корни. И странно будет идти на предательство, лишь бы выманить привидение под удар. Как там Канда сказал, Ной клюет на мальчишку в интимных видах? Зря ты, Канда, зря. Неоспоримо, конечно, что для побед нужно идти на жертвы, но ты мог бы придумать и другой план – уж это точно.— Добрый вечер, экзорцист…Аллен подскочил, как ошпаренный, и с испугом воззрился на падающее тело Линка.Тихий хлопок.Неожиданно настолько, что взгляд растерянно блуждает по лежащему на полу телу, и до онемения в ногах хочется проснуться!В сознании отчаянно замигала мысль, что нужно бежать. Бежать, бежать! Но одному не справиться, а оставлять Говарда…«Черт, черт, черт!»Взгляд упал на темно-серый прямоугольник, выпавший из кармана черных брюк Линка.Не помня себя, Уолкер, не смотря на восседающего на подоконнике Ноя, наклонился, подхватил телефон и, распахивая все двери на своем пути, пулей вылетел из квартиры, судорожно сжимая в руке мобильник.Опять звонить Канде? Звонить Канде? Опять Канде? Канде?!Он не ожидал, что удастся вообще миновать подъезд, но и теперь ситуация не выровнялась: без куртки, без обуви и с бешено бьющимся сердцем на улице в такой мороз и темное время…Над козырьком подъезда горел слабый фонарь, норовивший вот-вот отключиться, с неба сыпался колючий снег.Бежать было некуда. Руки дрожали, и было сложно унять испуг, но нужно найти в последних вызовах заветное имя… Еще чуть-чуть…— Бери трубку, идиот, — отчаянно крикнул Аллен, спускаясь с подножия подъезда и устремляясь в произвольном направлении, лишь бы там было больше людей. – Ну, давай же, давай!Прохожие оборачивались с удивлением, кто-то с испугом, но никому не было дела. Они мелькали так быстро, что начинала кружиться голова, и создавалось такое впечатление, словно не он бежал, сбивая ноги, а всё вокруг двигалось в обратном направлении ему. Он не чувствовал ни пальцев на ногах, ни самих ног, ни рук. Он не чувствовал себя всего.Резкая хватка на его запястье заставила выронить телефон, и, повернувшись, медленно и обреченно, Аллен лихорадочным взглядом прошелся по самодовольной и такой непринужденной усмешке на лице Ноя и одними губами проговорил:— Почему?..Лави проснулся от звука звякнувшей по керамике ложки. Открыв глаз, он тут же приподнялся на локте и, бегло оглядевшись, растерянно осознал, что находится в неизвестном ему месте.— Проснулся? Хорошо, — Канда отставил белую кружку на низкий деревянный столик и поднял взгляд. – Язык шевелится? Мозги? Говорить можешь?Окинув взглядом небольшое окошко, которое было занавешено пожелтевшей шторкой, он понял, что время текло вечернее – определил по темному небу, прямым прямоугольником вписывающемуся в оконные рамы.Тон Канды шевельнул в нем что-то отстраненно напоминающее пренебрежение, но кидаться в атаку Лави не стал – не было ни сил, ни желания.— Можно воды? – глухо попросил он, усаживаясь на отведенной ему кровати. Простыни, как и подушка, пахли пылью и какими-то сухими травами.Канда наклонился через низкий столик, пальцами подцепил стеклянный стакан с водой и, поднявшись, передал его Лави. Тот в знак благодарности кивнул и осушил почти половину емкости.— Как уже известно и подтверждено, твой стражник был убит, — начал Канда и, оставив стакан в руках у парня, присел обратно в своё кресло. – Тебя как раз таки оставили в живых, судя из всего, специально, для донесения информации. Нет?Лави смотрел на него, как голодный пес смотрит на кусок мяса. Канде это понравилось и, усмехнувшись, он наклонил голову набок:— Говорил что-нибудь?Рыжий еще некоторое время продолжал смотреть в лицо напротив, после ответил:— Я его видел.— Я понял, — нахмурился экзорцист. – Говорил он что, или нет?— Канда, я его видел, — упорствовал Лави. — До этого я понятия не имел, как он выглядит. А сегодня видел…Мечник с минуту смотрел на него, как человека душевно больного, но вдруг резко сжал руку в кулак. Его увидел простой человек. Значит…— Возродился? – едва слышно спросил он, не ожидая ответа на свой вопрос.— Он рукопись не видел, — сказал Лави, пользуясь заминкой со стороны апостола. – Он просто зашел за нами через дверь. Как он появился за нашими спинами – я не знаю, но Кроули его тоже не заметил, — полушепотом пролепетал он. – Он представился Тикки – это было единственной его фразой. А еще он был каким-то прозрачным…Канда слушал его внимательно, смотря куда-то в левую сторону от кровати, где на стене крепилось подобие вешалки. Он, словно находя в неровных деревянных завитках нужные мысли, сосредотачивался именно на них. Странные действия, и сложно раскусить подброшенный орех. Но нет невозможных решений, есть только плохой игрок, а Канда себя таким не считал.— Прозрачным, говоришь… — задумчиво повторил экзорцист. – У нас не остается времени. И какого черта Линк тянет? – вслух разозлился он, поднимаясь к объекту его рассмотрений. Достав из плаща свой телефон, он вновь вернулся на насиженное место и теперь стал разглядывать Лави.Тот сразу же неосознанно сжался – очень неприятно, когда тебя так в открытую просверливают острым взглядом.— Как ты оказался в моей квартире? – наконец спросил Лави, косо глядя на руку Канды, который вертел в ней телефон.— Почти случайно, — отозвался брюнет. – Хотел зайти поговорить, а тут сюрприз случился.— И о чем? – недоверчиво поинтересовался Лави, чувствуя необъяснимое отвращение к этому человеку.Канда глубоко вздохнул и вальяжно откинулся на спинку кресла. Забавно было наблюдать за рыжим Псом, как он уже обозначал его для себя, — смотрел с презрением, немного с неуверенностью, но, вопреки перечисленному, был преисполнен какой-то твердости. Мечник растянул губы в ухмылке:— Я передумал. – Он нажал кнопку на телефоне, и, дождавшись, когда мониторчик засветится синим, посмотрел на время. – Комуи обещал зайти. Нервничает.— А тебе всё равно, — отозвался Лави, — и мне всё же интересна причина, по которой ты решился навестить мою скромную обитель.— Может быть, хотел попросить помощи?— Интересно. И что же за помощь?— Знаешь, как бывает? Идешь по кустам, как обычно, только цепляешь репейник на себя. И при выходе из этих зарослей, снимаешь его, только весь не получается достать – на спине, например. И тогда нужна толика чужого воздействия, чтобы лишний мусор пропал. – Канда немного помолчал, на короткий момент прекращая крутить мобильник в руке, но после, возобновив действие, он продолжил: — Не знаю, чем тебе приглянулся этот мелкий Недомерок, но я был бы тебе благодарен, если бы ты снял его с меня.Лави нашелся не сразу. Сначала посмотрел на экзорциста удивленно, потом с прищуром, потом с еще большей ненавистью. Но все эмоции как-то быстро улеглись, затаившись в глубине зеленого глаза.— И как далеко ты заблудил в своих кустах? – деланно спокойно спросил он.— Не слишком далеко, я бы сказал, совсем недалеко. Но у маленьких мальчиков понятие «далеко» слишком отличается от нормального.— Пиздец, — прокомментировал Лави, — ты… как?— Лёжа, блядь, — грубо ответил брюнет.— Да уж, — парень допил оставшуюся в стакане воду. – Сам такой герой, что не в силах отлепить от себя «мелкий мусор»? Шел за помощью? – он усмехнулся. – Отвратительно…Должного воздействия на свои слова парень не получил и, подняв на лицо напротив свой взгляд, насторожился – Канда смотрел холодно, пронизывающе холодно.— На самом деле я просто сочувствую твоей потере в виде глаза, — мечник наклонил голову набок. – Такая героическая жертва во имя поцелуя. Ей-богу, это заслуживает внимания, — усмешку сдержать не получилось – слишком забавно выглядела его новая марионетка. Он глубоко вздохнул: – Поэтому я и решил предоставить тебе забрать пацана, потому что, если не отвянет, будет грызть локти, и прежнего душку ты не увидишь. А тут сразу твоё жертвоприношение вспоминается…— Так говоришь, как о вещи какой-то… — Лави покачал головой. – Ты не человек.— Да, я экзорцист. Человек во мне сгнил и вот, как видишь, теперь я воняю.— Что он тебе говорил?— Щебетал что-то. В общем, нёс сентиментальную хуйню. Слушать было скучно.Лави на миг представил себе Аллена, стоящего или, лучше, сидящего рядом с ним, как он тихо, своим звонким голосом, проговаривает свои мысли, озирается по сторонам, чтобы не застать ошеломленных взглядов, начинает говорить тише, чтобы чужие уши не услышали его откровенности…А потом идеальный образ разбивает Канда, появляясь в его мыслях черным пятном на Уолкере, загорождающим самого мальчика.— Ты не человек, — вновь проговорил он.Канда кивнул, ничего не ответив. То, что нужно было сказать этому Псу, он сказал. Надавить на его слабость, которая высчиталась в светлом податливом теле Недомерка, было просто. Выводы пусть делает сам, а его, Канды, своевольное задание выполнено. Теперь осталось подождать Линка, и тогда, если всё пройдет по намеченному пунктиру, в чем он не сомневался, можно будет опуститься на мягкий диван и спокойно подремать.Из мыслей вывела вибрация телефона, и, взглянув за загоревшийся дисплей, Канда только усмехнулся и отложил мобильник на стол. Звонил Линк. Только Канда сомневался, что звонок был именно от него, а разговаривать с Недомерком совершенно не было никакого желания.Спустя некоторое время в дверь постучали, а после секундой заминки в комнату вошел Комуи. Поздоровавшись с Лави, он сел на кресло, стоящее возле другого конца стола. Некоторое время молчание не нарушалось, и этого хватило, чтобы Канда, с отстраненным опасением посмотрев на телефон, снова взял его в руки и нажал кнопку вызова.Комуи смотрел в окно, Лави вообще чувствовал себя здесь лишним.А на звонок никто не отвечал, и с некоторым угрызением совести Канда посмотрел на Ли, а потом сквозь зубы прошипел:— Черт…Он подорвался с кресла, а Комуи, всерьез обеспокоенный такой резкой переменой, засуетился и тоже поднялся на ноги.— Канда, что произошло? – тихо спросил он.— Не знаю, — честно сказал тот и добавил: — Направь остальных на поиски Уолкера. Пока не обнаружим хотя бы одного из них – Линка или пацана – не сможем правильно двигать мысль. – Канда нацепил свою катану и накинул плащ.— А ты куда? – довольно грубо спросил Комуи.— Я проверю его квартиру. – Он открыл дверь и, немного постояв, обернулся: — С кем-нибудь из экзорцистов отправь… Лави.И, громко хлопнув дверью, вышел.Комуи словно на мгновение выпал из реальности, так и оставшись стоять посреди комнаты, но вдруг обернулся к парню:— Лави, одевайся и бегом ко мне в кабинет, — скомандовал он и, отрезая все появившиеся у того вопросы, сказал: — Это по коридору вперед и до упора налево.Кивнув, Лави подскочил с постели и принялся натягивать куртку, с отстраненными мыслями понимая, что началось что-то ужасно страшное.Догадаться, что привидение всё-таки настигло Аллена, было не сложно. И неужели все оказалось настолько просто, что становилось стыдно за море потерянного времени? Ходили, что-то просчитывали, предполагали, проводили собрания, потом разделились и разбрелись по всему городу, не спали ночами. А что сделали? Что?!Парень посмотрел за окно и покачал головой: слишком пусто внутри, чтобы надеяться на лучшее. Ной обвел их всех, спустившись на их головы больной неожиданностью. Они считали ходы по пальцам, а нужно было просто концентрировать силы возле мальчишки.Не теряя больше ни минуты, беспокоясь, что он станет для Ордена медленно двигающейся обузой, Лави выбежал в коридор, следуя короткой инструкции Комуи по нахождению его кабинета.А сердце набило рваный ритм, как будто повторяя одно и то же: «Успеть, успеть, успеть».