Глава 5 (1/1)

Мороз колючими клешнями ухватился за воздух.Аллен стоял на небольшой площади перед спортивной школой, пуская облака пара и ни о чем не думая. Мягкий снег неспешно сыпал с высоты, ветра не было.Лави сказал, что обещал зайти в приёмную – то ли спросить о каком-то документе, который он не принес до вступления в группу, то ли что-то еще, Аллен не запомнил. Он чувствовал себя сейчас таким же снегом, который валил сверху, — холодным, безвольным.Нужно дождаться, чтобы подтвердить свои догадки. Почему подтвердить, не опровергнуть? Какая-то уверенность была, которая твердила о своём, и Уолкер её слушал. Канда удивился, когда седоволосый признался в своей вине. Но вскоре предложил не оттягивать резину, пока та не ошмыгнулась в ответную, и выяснить, в чем проблема. Если мысли оправдаются, нужно будет предпринять меры, в зависимости от сложности положения. Аллен тогда согласно кивнул и поспешил в зал.Лави был собой. Простым, улыбчивым, шутливым. Такое поведение вызывало еще больше подозрений – разве можно смотреть на всё так легко и просто, когда руки тянет тяжелый груз произошедшего?Когда послышался скрип двери, юноша посмотрел на крыльцо и напрягся, увидев там новичка. Бинты, закрывавшие половину лица, заставляли сжимать кулаки и злиться на себя и весь свет.Вышедший пустил облако пара и улыбнулся, заметив Уолкера.— О, ты ждешь еще, — он спустился и подошел к Аллену. – А где твой провожатый?— За твоей спиной, — уныло ответил мальчик, не обратив внимания на то, как неприятно съежился рыжий.Канда обошел парней, встав рядом с седоволосым. Аллен кинул на него придирчивый взгляд, но смолчал. Лави, видимо предчувствуя неприятный разговор, перемялся с ноги на ногу и спросил:— Что-то хотели? Мне бы домой пораньше успеть…— Зачем же? – участливо спросил экзорцист. – Не похоже, что у тебя дома есть какие-то дела.Лицо парня вопросительно вытянулось.— Заткнись, — порекомендовал мечнику Аллен. – Не умеешь разговаривать – не отбивай сие желание у других, — он деловито натянул белые мягкие перчатки и из-под челки глянул на Лави: — Пошли?..— Куда?— Ко мне, — юноша улыбнулся и первым развернулся в нужном направлении. – Уверен, у нас найдется отличная тема для разговоров.Дунул ветер, взлохматив неровно остриженные белые пряди волос, и мальчишка вжал голову в капюшон. На кончиках пальцев погоды почти зима; резко же она отодвинула дожди, сменив заставку морозом.— Я не пойду с тобой, — донеслось до Уолкера. Аллен остановился и посмотрел на новичка. Тот стоял рядом с Кандой, совершенно серьезный и словно не свой. — Мне нужно домой, — помедлив, добавил он.В метрах двадцати, за черным забором, где начиналась внешкольная территория, просигналил грузовик. Звук тормозов на мгновение эхом отозвался в ушах, а потом послышалась мужская брань.Аллен потряс головой и, словно опустившись с вообразимого облака, очнулся:— Разве кто-то ждет?Лави смотрел в сторону остановившегося фургона: мужик копошился у водительского кресла. Наверное, искал что-то.— Кошку сбил же…— Лави, он был воздухом или имел плоть? – мальчишка встал рядом с парнем, игнорируя комментарий.Лави некоторое время смотрел на водителя. Тот достал узкую длинную доску и стал отодвигать с проезжей части сбитое животное. Передернув плечами, парень серьезно посмотрел в серые глаза и спросил:— О чем ты?— О привидении, – Аллен смотрел прямо, что странно смущало и отталкивало. — Что он сказал тебе?— Аллен, ты чего? – нервно отозвался парень, игнорируя пронизывающий взгляд темных глаз со стороны. – Чепуху городишь.— Боишься меня теперь? – спросил мальчик.Канда глубоко вздохнул. Как мелодрама какая-то, ей-богу.Лави молчал, смотря на крапинки белой россыпи под ногами. Ветер неприятно колол щеки, в животе таился и не давал покоя узел смятений. Попался, не отвертеться – смотрит, как читает. Знает же что-то, определенно знает. Иначе не был бы так уверен в себе и не требовал такой же уверенности от него. Для чего-то сминает кончик перчатки и воровато смотрит на своего спутника. Словно виноватым себя чувствует. Словно должен объясниться.Кто ты такой, Аллен?— Твердым воздухом был, — наконец послышался усталый ответ.Уолкер вздрогнул, не то от неожиданности, не то от воспоминания и представления.— Что-нибудь говорил о причине, так скажем, твоей жертвы? – спросил Канда.На черных длинных ресницах задерживались крупинки снега, придавая идеальному лицу романтичность. Но тон голоса и твердость взгляда развевали выдуманную иллюзию. Аллен поёжился.— Я не помню всего, — честно признался парень, выдерживая прямой зрительный контакт с апостолом, — только какое-то шипение и адскую боль.— Это потомок Графа, Первого Адама, как любил тот себя называть, — сказал темноволосый, не отводя взгляда. – Ной – один из семьи проклятых Священником…— …миф о раздробленности чувств и эмоций, когда без одного не бывает другого, — шепотом перебил его Лави, и Аллен с удивлением озарился на него.— Верно, — самодовольно оскалился Канда, а седоволосый пораженно молчал, внимательно слушая. – Священник и Первый Адам вели множество дискуссий на тему любви и ненависти. Знаешь, что было?— Да, — сглотнул парень, — когда Адам сказал, что человек может быть человеком и без чувств, Священник разбил его на эмоции и составляющие его чувства, — Лави перевел взгляд на свои ботинки. Он выглядел сейчас так, словно его обвиняют в плохо подготовленном домашнем задании, и он вспоминает отрывки из прочитанного дома параграфа. – Всё, что было в Адаме, рассыпалось на части… Таким образом, Священник показал ему, что человек состоит как раз таки из эмоций и чувств. А несобранный Ной, Первый Адам, якобы до сих пор странствует по миру и мучается от своей бесполезности.Лави замолк, а Аллен вопросительно посмотрел на Канду:— Ты не говорил о мифе! – возмутился он.— Потому что у нас дела обстоят иначе, дебил, — огрызнулся апостол. – Да и для тебя это бесполезно.— Я с ума сошел, да? – нервно посмеялся рыжий, перекрыв кислород для зарождающейся ссоры.— Да, — кивнул экзорцист. – Адам своими «Эмоциями» хотел уничтожить мир, собрав их в букет ненависти и смерти. Но Священник проклял его приспешников, младших Ноев. Они стали похожи на приведения – невидимы простыми глазами. То есть, вместо одного Адама их несколько.И мечник поведал ему, что произошло с Алленом – как он встретился с Ноем, кто такие экзорцисты, и что теперь повисло полотном угрозы. Аллен смотрел то на одного, то на другого и мысленно возмущался. Эти двое как будто вычеркнули его, стерли со своего фона, чтобы не мельтешил. Изредка он ловил на себе взгляд рыжего – он был короткий и потерянный.И, высматривая что-то в темных глазах, бесстрастных и таких же холодных, мальчишка сжимал кулаки и сам себе качал головой. Наваждение просто какое-то… Полнейший абсурд фантазий и желаний.Красивый ублюдок же.Если Канда рассказал о происходящем Лави, значит, он имеет к ситуации какое-то дело. Если Лави остался живой жертвой Мистики, значит, имеет дело однозначно.— Теперь, — сказал экзорцист, — пойдем к Недомерку домой. Выясним кое-какие детали, посмотрим, что с твоей задницей делать, — пояснил Канда.— Со своей задницей колдуй, — беззлобно огрызнулся Лави, чувствуя, как подрагивают кончики пальцев от волнения.Аллен сглотнул застрявший в горле ком – не нравилась ему сложившаяся ситуация. Не спроста, не спроста всё катится черт знает куда!Канда, а может, он сам, втянул Лави в этот колючий круг неприятностей. Ходил себе в университет, записался на спортивную секцию, встретил белобрысого идиота, поцеловал его… и упал в пропасть густой черноты. Участник миссии, свидетель Невероятного, жертва Ноя… Плыть тебе теперь, Лави. Как бумажному кораблику в лужице – намокнешь полностью, развалишься. А если повезет, то ветерок подхватит тебя и поможет выползти на берег. В данном сравнении – в грязь.Аллен чувствовал себя виноватым.Он винил себя в устроенном спектакле по сценарию странного мифа. Кто был главным героем – это вопрос, требующий глубокого анализа и предположений. Положительный персонаж, отрицательный – по ходу дела разберутся. Но актерам раздали роли, не спрашивая, принудили участвовать и запретили жаловаться на судьбу – от этого ничего не изменится.Аллену было жаль Лави — попал на сцену случайно же. Видимо, тетке Судьбе не хватало лиц для постановки, вот и устроила отбор методом «Кто первый подвернется». «Первым» оказался именно рыжий парень, со своими стремлениями, интересами, со своей жизнью и своим собственным миром, от которых вынужден будет отказаться. Уолкер очень надеялся, что замесившееся тесто не будет подниматься, и что очень скоро всё утрясется. Приедет отец, привезет много новостей, которые будут с огромным интересом выслушаны за обеденным столом, а странные и нервирующие походы и ожидания очередного несчастья забудутся, как мимолетный ветер.— Помню этот подъезд, — проронил парень, когда они подошли к уолкерскому дому.Аллен нервно усмехнулся:— Ты меня тогда за больного, наверное, принял.— Скорее, за нервного идиота.— Отнюдь не радует, — улыбнулся мальчишка и посмотрел на Канду: — Когда Ной следил за мной, я думал, что это был Лави, — пояснил он, заходя в подъезд.Канда проигнорировал сказанное, словно вовсе не ему были адресованы слова.Лави же с интересом отметил, как недовольно посмотрел на него Аллен, проглатывая рвущиеся наружу ругательства.Небольшая частичка скромности Лави подала сигнал, призывая вспомнить о своём существовании. Заходя в чужую квартиру, парень не смел и лишнего шага сделать, в то время как Канда, первым заходя в открывшуюся дверь, не особо беспокоился о том, что жильё не его. Наверное, он не имел и той положенной частички уважения к посторонним – обделили.Аллен пригласил пройти в зал и замер, уловив движение в зеркале из шкафа, в котором с утра он наблюдал Канду.— Канда… — пораженно позвал он, смотря в спину апостола, который без каких-либо подозрений прошел предложенную комнату.Экзорцист не откликнулся, но усмехнулся.— Ты бы предупредил, что внутри ждать будешь, — сказал он кому-то, кто находился в квартире без них.Уолкер, быстрым шагом направился к брюнету, оставив Лави позади их спин. Что еще такое творится?Пройдя в зал, он вздрогнул, когда на диване увидел Комуи. Мужчина приветливо помахал рукой и спросил:— А мальчик где?— Вы откуда тут? –Аллен непонимающе глянул на усмешку Канды. – Я закрывал дверь…— У меня есть ключ, — улыбнулся Комуи, продемонстрировав железную копию.— Откуда он у вас? – пораженно спросил юноша, чувствуя подступающую волну гнева.— Как-то приходилось одалживать у твоего отца. Пока он не видел, конечно, — он пожал плечами, сделав вид, что сказал какую-нибудь обыкновенную фразу. – А чего встали? Где паренек-то?— Подождите-ка, — седоволосый снял куртку и кинул на кресло, — вы же нарушаете…— Замолкни, мелкий, — Канда аккуратно положил свой плащ поверх брошенной куртки на кресло. – Достал ныть, у нас дела.— Дела? – переспросил юноша. – Дела, значит! – он круто повернулся к парню, оказавшись с ним почти лицом к лицу, и прошипел: — Дела в моей квартире могут быть только у меня, а не у какого-либо патлатого кретина.Канда безразличным взглядом посмотрел на него, а потом, чуть наклонившись, чтобы сравняться в росте с мальчишкой, ответил:— Поспокойнее, — его дыхание обожгло лицо Уолкера, отчего сердце забилось быстрее, словно кто-то тронул его пальцами, задав новый ритм. Мечник усмехнулся, заметив перемену в серых глазах, и добавил: — Истеричка.Это стало последней каплей. Смущение мгновенно слетело с юноши, уступая место раздражению. Он направил резкий удар в подбородок обидчика, но кулак, так и не достигший конечной цели, был грубо остановлен.— Я попросил: поспокойнее, — зло бросил Канда, с отвращением отпустив чужую руку.Выпрямившись, он посмотрел на Лави, стоявшего в дверном проеме. Он выглядел уставшим и немного испуганным. Нервничал. Комуи вздохнул:— Канда, сядь уже, — он посмотрел на парня, ожидающего в дверях, и улыбнулся: — Проходи.Аллен недовольно скрестил руки на груди, уверенный в неправоте участников Ордена. Один врывается в квартиру с копией ключа, второй грубит и капает своим воском на нервы. А третий, вообще, казалось бы, лишний, не понимает происходящего и всячески старается сохранить спокойствие на лице. Перепало ему, блин.Рассказав мужчине подробности о происшествии с Лави, парни замолчали. Уолкер смотрел на приевшийся узор на ковре и думал, что же случится дальше и стоит ли говорить им причину, по которой Ной навредил Лави… Лави молчал, а значит, раскрывать личные факты не собирался. Аллен мысленно кивнул самому себе – не стоит говорить, это только опустит его перед экзорцистом, а Лави будет неудобно. Морально неудобно. Наверное.— Лави, — позвал Комуи, повернувшись к рыжеволосому, — покажи лицо.Парень сидел в одном из кресел, незанятом наспех скинутой верхней одеждой. Он осторожно принялся разматывать бинты, опустив голову.Аллен сидел рядом с Комуи и старательно отводил взгляд – противоречие двух чувств не давало относиться к происходящему спокойно. Любопытство и интерес, страх и нежелание видеть то, чего видеть вовсе не хочется…— Чем же ты ему не угодил? – вопрос растворился в тишине, и Комуи подошел к парню, помогая снять бинты.Тонкие пальцы парня подрагивали.Канда, стоя у стены, скрестил руки, ровно смотря на открывающиеся участки сокрытого лица. Взгляд был равнодушный, прямой и отстраненный. Аллен вздохнул – нежданные мысли стали частыми гостями в его голове, и это очень не то, чтобы пугало, просто… Просто Канда был уверенным в себе, с сильными движениями рук, со строгой красотой лица, возбуждающим низким голосом и тайной, спрятанной за электрической стеной. Оголенными проводами были его пальцы, которые пропускали через тело свой ток, прикасаясь к мальчику. Канда был словно за железной замкнутой дверью, а Аллен был котом, для которого что-то закрытое было началом новых приключений. Хотелось пробраться за нее, и юноша внимал шепоту своей уверенности, которая намекала на верность его суждений. Канда, как подобрать к твоей двери правильный ключ и избежать встряски током?Комуи присвистнул, и Аллен рефлекторно повернулся на раздавшийся звук.— Кто перевязку делал? Ты в больницу ходил? Господи, — мужчина отошел и стал копошиться в своей сумке, оставленной на диване. – Нужны медики. Я думал, там так…Аллен застыл и не моргал с полминуты, на это время даже забыв, кто он такой, зачем он тут и что вообще сейчас происходит. Не было ничего и никого, кроме возможности видеть страшное увечье. Черными пятнами стали появляться в глазах круги, предупреждая о нехорошем самочувствии, и словно через плотный слой ваты слышался голос Комуи.Мальчик вздрогнул, когда Лави улыбнулся:— Видел бы ты сейчас своё лицо.— Лави… — тихо позвал Аллен, скорее просто для того, чтобы убедиться, что голос на месте и дар речи остался с ним.Правую половину лица рыжего залила кровь, уже засохшая, и… глазного яблока не было. Напрочь отсутствовало.Седоволосый опустил взгляд на пол, и слабость в ногах и руках тут же окутала своим присутствием. Захотелось больно ущипнуть себя и проснуться, чтобы всё рассыпалось, чтобы ничего не было.Может, в надежде найти поддержку и успокоение, Аллен посмотрел на Канду. Тот глядел в сторону окна, явно увлеченный своими мыслями. Но Уолкер знал – Канде не всё равно, он просто не хочет смотреть реальности в глаза… точнее в отсутствие одного из них. Канда он…Только в этот момент юноша осознал одну важную вещь – уверенность не может быть гранитной. Даже уверенность Канды.И внезапно стало так душно, захотелось уловить вибрацию своего горла в крике, вывернуть все шкафы наизнанку и услышать звук бьющегося стекла или фарфора. Захотелось успокоить себя, забыться и уснуть. Притворится, что ничего не произошло и жизнь продолжается.— Что, черт возьми, творится… – жалобно проскулил он, качая головой и закрывая глаза.Ему никто не ответил, а голос сознания услужливо сказал, что творится истинный кошмар. Он показался слишком громким, и, чтобы заглушить его, Аллен попросил:— Позвоните в больницу.— Я только что звонил, — ответил Комуи, обеспокоенно посмотрев на юношу. – Уолкер младший, попрошу не нервничать, а сохранять спокойствие, — тоном кондуктора произнес он, в попытке развеять сгусток беспокойства и паники. – Настоящие мужчины в таких ситуациях…— …надираются в хлам и спят в подворотнях, — вставил свою реплику Канда, перебив его. – Будь же мужиком, стручок.Усмешку сдержать не смог даже Лави.— Идите вы… — выдохнул мальчик, поднимаясь с дивана. – Скорая приедет когда?— Обещали через двадцать минут, — пожал плечами Комуи, всё еще стоя рядом с Лави и рассматривая его ранение. – Вы давно с Алленом знакомы? – вопрос предназначался рыжеволосому, и Уолкер, слыша своё упоминание в нем, уселся обратно на диван, только немного поближе.— Около недели, — выдохнул парень, морщась, когда чужие руки, вооруженные холодной и мокрой ватой, подбирались слишком близко к эпицентру боли.— Может, часто виделись, общались? — мужчина положил вату в алюминиевую подложку и взял белоснежную салфетку, заранее смоченную в каком-то растворе. – Вопрос стоит, почему именно ты, — он стал снова обтирать лицо парня, а тот полностью поддавался. – Хотя, вполне возможно, что он хочет напугать Аллена.— Да, мы часто общались, — Лави посмотрел на юношу таким серьезным взглядом, что тому стало не по себе – он врал, чтобы не вдаваться в интимные подробности. – В тот вечер виделись тоже. Мы сидели в кафешке неподалеку. А потом разошлись.Аллен не без волнения почувствовал, как быстрее забилось сердце.— О, этого вы не говорили, — спокойно прокомментировал Комуи, но по колкости голоса было несложно догадаться, что ему был неприятен факт невысказанной информации. – Это уже меняет дело и направляет его в нужную нам степь. Что же ты, Канда, не говорил об этом? – мужчина поправил очки, недовольно посмотрев на мечника.Экзорциста, по всей видимости, не обрадовала перспектива разговора на тему минувшего вечера – он ведь оставил Уолкера одного на улице, ночью и без присмотра. Вместо выполнения миссии, он оступился, согласившись с таким требованием, как личное дело. Поэтому не пошел догонять Недомерка, махнув в его сторону рукой и пожелав дорожку белоснежной скатертью. Однако лицо его оставалось таким же спокойным, лишь раздраженный взгляд был послан некому седоволосому.Аллен, заметив замешательство парня, почувствовал ехидное злорадство – вот он, тот момент, когда грубиян сможет попасть под обстрел своего начальства. Так-то ему, нос утереть давно пора.Почти с довольным видом, юноша озарился на стоявшего неподалеку апостола и тихо усмехнулся.— Я не знал, — Канда с высокомерием посмотрел на Аллена. – Уолкер ушел вчера вечером, я отклонился от задания. По прибытию я не спрашивал его ни о чем.Комуи ошеломленно посмотрел на подчиненного:— Шутишь?— А похоже? – апостол изогнул бровь, сохраняя маску равнодушия и прожигая серые глаза взглядом.Мужчина покачал головой. Его гнев всё же разлился из сдерживаемого его стакана:— Отлично! – он кинул на стол платок, пропитавшийся кровью парня.То, как он вздрагивал и гневно смотрел на спокойное лицо мечника, задело Аллена. Съежившись, мальчик почувствовал, как волнение внутри него разрастается холодящим шаром. Возникало чувство неосторожности, сожаления, стыда и вины.Кто смог бы выдержать такую давящую атмосферу, когда наземь рушатся потери и несчастья? Кто смог бы остаться спокойным, если бы знал, что за ним охотится привидение? А кто бы оставался спокойным, если бы его родного человека обвиняли в огромном бедствии? А что делать, когда собственная голова кажется подмененной, когда видишь в мыслях то, чего быть не должно, когда мозг отказывается переваривать такую информацию, когда ты в безысходном замешательстве с вопросом в руках «Кому верить»?Аллен нахмурился, переставая чувствовать реальность вокруг, не ощущая даже сиденья под собой. Голова закружилась, как однажды в детстве, после карусели, и стала невозможно тяжелой.Всё резко стало черным, а тело падало в пустоту.Отбой.А он летал, как летали дети в сказках Барри про Питер Пена. Ванильные облака и перламутровое небо играли красками заката. Свежий и теплый ветер ласковыми пальчиками перебирал волосы, гладил лицо. Он чувствовал себя свободным перышком, нежным и мягким. И было так легко, так просто и так обыкновенно……Пока он не открыл глаза и не глотнул реальности, которая колючим воздухом наполнила глотку, проникая в легкие.Аллен задышал чаще.Воздуха катастрофически было мало, так ему казалось. Щеки пылали, тело горело.Душно.Только спустя несколько долгих минут Аллен заметил склонившуюся над ним рыжую голову. Лави смотрел на него с интересом, беспокойством и с необъяснимой утонченной нежностью.— Ты проспал весь визит медиков, — сказал он шепотом и тихо усмехнулся.Скрипнуло сиденье, с которого парень встал.Юноша медленно прикрыл глаза, боясь разрушить наступившее умиротворение. Тело потихоньку остывало, воздух казался прохладным, а реальность напугать еще не успела. Он лежал в своей спальне, на своей кровати и ровно дышал. Ни рук, ни ног он не чувствовал, словно его погрузили в какую-то емкость, где вся чувствительность теряет смысл.«Прохладные влажные губы тронули мочку уха. Стая мурашек пугливо перебежала с плеч на затылок, поднимая светлые волоски на руках. Аллен что-то шепнул, но ему не ответили. Разрастающейся волной накрывало чувство томления, начинаясь в самом низу живота и там же заканчиваясь, переплетаясь в плотный узел. Чьи-то прохладные кончики пальцев по горячему животу. Чье-то дыхание в губы…»Уолкер резко распахнул глаза, вздрогнув. Кто-то на кухне уронил… крышку от кастрюли, наверное, отчего та громко звякнула, разбудив мальчишку. Он приподнял голову, осмотревшись. В комнате не было никого.Неудовлетворенность и слабость в сумме составляли нехорошее настроение. Аллен сел, пропуская волосы через свои пальцы. Ему что-то снилось.С кухни послышались голоса.Мальчишка поднялся и прошествовал на тихий шум.Лави сидел за столом, устало приперев рукой голову, а Канда сидел на кресле, меланхолично рассматривая поблескивающий металлический кран.— А где Комуи? – спросил мальчишка, сконфуженно осматривая то одного, то второго.— Ушел, — Лави почесал переносицу.— А-а, — задумчиво протянул Аллен и поджал губы.На этом разговор встал.Атмосфера пропахла неприязнью и напряжением. Уолкер без резких движений прошел к свободному стулу и сел напротив рыжего. Было много вопросов, на которые требовались ответы, и все они вереницей крутились в голове. Седоволосый вздохнул и флегматично осмотрел брюнета. Потом бросил взгляд на новенького.— У вас тут что, третья мировая прошла только что? – наконец спросил он, не выдерживая глупости ситуации.— Междоусобица, — поправил Лави.Он сидел со свежими бинтами на лице, и Аллен вспомнил, что уже просыпался, когда видел его в своей комнате.— Как дела с глазом? – спросил мальчишка, дотягиваясь до чайника.Кнопочка цокнула, оранжевым загорелась круглая лампочка под надписью марки.— Знать бы, как там у него дела, — немного нервно произнес Лави, но по нему было сложно прочесть волнение – немного успокоился. – Да нормально всё, — подтвердил сказанное улыбкой.— А что Комуи сказал насчет Ноя?Разрешая себе свою слабость, Аллен повернулся к Канде, внимательно осматривая его и объясняя это ожиданием ответа.Темные глаза скрылись за полумесяцем длинных ресниц, а потом апостол ответил на взгляд. Он смотрел долго, с холодным высокомерием, ничего не отвечая. Аллен мысленно дал себе пару пощечин, концентрируя внимание на реальности, а не на собственных думах. Канда спас положение седого, развевая туман его возбуждения:— Ною нужен ты, а значит, всю свою мизантропию он выливает в свет из-за тебя, — Аллен проследил за направлением взгляда говорившего, который теперь смотрел на Лави. Задумчиво наклонив голову, словно взвешивая в голове какие-либо предположения или мысли, он продолжил: — Взрыв был из-за провала того… ночного плана, — он был спокоен, но усмешка в глазах была слишком явственной. – Комуи, не зная об извращенных намерениях привидения на твою задницу, предположил, что тот хочет тебя запугать. Я же думаю, что просто друга он не тронул бы.Уолкер недоверчиво посмотрел на Канду:— И что еще ты думаешь?Экзорцист лишь усмехнулся и не ответил. Аллен посмотрел на Лави – тот отвернулся к окну.Тупик.Неловко было сидеть между двумя людьми, один из которых читал тебя, как раскрытую книгу, а второй был буквами чтения.Чайник постепенно зашипел, запыхтел, и юноша посмотрел на него, уставившись взглядом в плескающуюся воду за прозрачной вставкой. Пар поспешно поднимался вверх, беря начало из горлышка, и вскоре послышался щелчок, возвещающий о готовности воды к применению.— Комуи придумал, как решить проблему с Лави? Ной может вернуться к нему, — тихо спросил Аллен, не сводя глаз с кухонного прибора.— На время решения проблемы ему будет выделен экзорцист.— Какая щедрость же, однако, — мальчик почувствовал раздражение. – Телохранителями налево-направо раскидываются. Простым смертным, не звездам и не политикам. Я тронут.— Придержи язык за зубами, — предупредил Канда. – Я тебе не телохранитель.— А ходишь следом и героически отпугиваешь привидение! – юноша усмехнулся, наблюдая за растущим раздражением на светлом и красивом лице. – Хотя, я отчасти понимаю, чего оно боится. Несмотря на страшенные мифы о злых и мощных Ноях, ты, Канда, намного ужаснее и злючей.— Захлопнись.— Ну-ну, — позабылся чай и притихший у окна Лави, отодвинутые азартом на второй план. – Если бы ты был злодеем, хотя не могу утверждать об истинности твоей доброй сущности, то, несомненно, ты бы взрыхлил всю историю, поравнявшись с Сатаной.— Иди на хуй, мелочь, — недовольный голос, как бальзам на душу.— Я как-нибудь мимо, — Аллен потянулся. – Лави, чай-кофе?— Спасибо, я перебьюсь, — дружелюбно отозвался парень и с интересом посмотрел в серые глаза. – Я и правда поверил, что твой спутник – старый друг из другого города, — он усмехнулся.— Видишь, Канда, ты втираешься в обман как по маслу, — прокомментировал мальчишка.— Сейчас допиздишься — выебу, — вновь предупредил апостол, поправив сползающую со спинки кресла накидку.— Фу, — юноша расслаблялся, заводя источник своих порою странных мыслей.И от осознания того, что Канда злится, что Канда раздражен и напряжен из-за него, становилось невероятно хорошо. Лави был рядом, почти целый и теплый, значит поводов для волнения становилось всё меньше.Аллен довольно улыбнулся, удовлетворенный содержательным разговором, и посмотрел за окно, где стелился холодный вечер.Кровать казалась жесткой и неудобной, подушка – твердой и неуклюжей, а одеяло было коротким и холодным. На самом деле постель была теплой, нагретой теплом тел, мягкой и уютной, но Аллену она казалась иначе.Ворочаясь на одном боку, не смея повернуться на другой, он не мог уснуть и даже пробовал народный метод: когда овцы были посчитаны, он принялся считать коров, а когда закончились и те, он в упор смотрел на стену и считал время, но ничего не помогло. Он запустил руки под свою подушку.— Идиот, прекрати уже чухаться, — голос спокойный, негромкий.Аллен глубоко вздохнул и буркнул:— Неси себе диван из зала. Я не могу с тобой спать.— А я могу…Кровать немного прогнулась, мелко сотрясая покоящееся (не совсем-то и покоящееся) тело юноши. Аллен на какой-то миг зажмурился, почувствовав теплое дыхание на своём затылке.Лави ушел в сопровождении присланного экзорциста больше трех часов назад. Он попросил мальчишку выбросить из головы волнения на его персону и коротко поблагодарил апостола. Потом они с Алленом о чем-то громко хохотнули, после чего он ушел. Поцелуя словно и не было – Лави был всё таким же, неизменным, что радовало. А теперь он мучается бессонницей, исходя волнами беспокойства от близости чужого тела.Перетерпев тепло дыхания в затылок, юноша не смог вытерпеть дыхания в шею, когда Канда, видимо, немного опустил голову. Не то, чтобы он был настолько чувствительным, просто… неудобно так, когда немного щекотно.— Да прекрати ты уже ерзать, — раздраженно сказал Канда, и Аллен вздрогнул от близости звука. Глаза, наверное, смотрели бы сейчас с презрением и недовольством, подумалось ему.— Я предупредил: я не могу с тобой спать, — как можно спокойнее произнес мальчишка.— Нехер днем было отрубаться – спал бы сейчас, как сурок, — глубокий выдох и снова тишина.Все тело уже окаменело от отдыха в одном положении. Напряжение чувствовалось в каждой клетке. Сон не шел.— Канда… — тихо позвал он. – А тот миф как-нибудь связан с происходящим?— Заткнись, — нервно ответил парень, — или я тебя заткну собственноручно.— Почему ты тогда начал объяснять Лави именно с мифа? – не унимался Аллен, стараясь отвлечься от щекочущего дыхания.— Документы…Глубокий вздох в затылок.— Что «документы»?— В приёмной документы. Он на историческом учится, — Канда говорил тихо, и Аллену это нравилось. – Если не распиздяй, то должен знать этот миф – его в начале года проходят, обычно. А так как миф сходится с реальностью, введение в курс дела было проще начать именно с него.Юноша улыбнулся стенке:— Понятно…— Заебал. Спи лежи.Седоволосый прикусил нижнюю губу, волнуясь, что улыбка перерастет в какой-то довольный смех. Странно так, когда Канда лежит рядом, греет своим теплом и говорит так спокойно, тихо, не кричит, и даже оскорбления его кажутся добрыми.Аллен лежал, как на иголках. Столько мыслей, образов, ситуаций проигрывалось в голове. Что, если он сейчас повернется к нему – он не отвернется же, так и будет лежать лицом к лицу? Будет щекотать своим ровным и глубоким дыханием, лежать расслабленным и красивым…Аллен вздрогнул вновь, чувствуя, как горячее наполняет низ живота. Как можно тише поерзал и про себя выругался, обнаружив, что оттого стало не легче.— Сука, а? – Канда схватил мальчишку за волосы и дернул на себя.Уолкер зашипел:— Мать твою, — он вцепился в запястье держащей его руки. – Иди на хрен…— Сколько можно копаться? – негодовал экзорцист и с силой перевернул парня на спину, чтобы видеть его лицо. – Еще движение – урою.Сердце начало трепетать так, как пойманная птица порхает крыльями.Канда смотрел зло, но вместе с тем устало. Его волосы были собраны в низкий хвост и струились через плечо лентой, кажущейся черной в темноте. Выпущенные пряди, обрамляющие лицо, свисали на лицо мальчишки, щекоча кончиками волос.Внизу приятно затянуло.— Уйди, — Аллен перехватился руками за плечи соседа по кровати и с силой оттолкнул.Канда, заметив сопротивление, лишь сильнее вдавил тело в кровать, перекинув ногу через чужие бедра – так легче сдерживать отпор. На его лице проскользнуло удивление, а затем он приподнял таз, заглядывая под себя.— О… — он многозначительно усмехнулся.Аллен сильно смутился, пытаясь вывернуться из захвата, но его не пускали руки, прижимающие плечи к мягкой поверхности.— Лежи, блядь, — приказал апостол.— Придурок, — пропыхтел мальчик, спихивая с себя тяжелое тело, — слезь с меня.Руки подрагивали, в голове воевали мысли за очередь, какая из них первая пойдет к мозгу за исполнением. А Канда… А Канда подло теранулся пахом об Аллена.— С-сука, — нервно откликнулся Уолкер, — свали уже…— Будешь мешать спать – выебу, — хватка ослабла, и мгновениями позже седому юноше была предоставлена свобода.Экзорцист устало свалился рядом, снова расшатав постель, после чего недовольно сказал:— Жду тебя пять минут, мелочь. Если не возвращаешься из ванной – я тебя убью.Без лишних слов, мальчишка поспешно слез с кровати и вышел, едва не путаясь в своих ногах. Залетев в ванную, он включил воду, не посмотрев даже на кран, – холодную или горячую – неважно, и прижался спиной к захлопнувшейся двери.Сердце было везде – в висках, в руках, в груди. Оно билось громко и ощутимо, вот-вот готовое выпрыгнуть или разорваться от быстрого и рваного ритма. Аллен кинул беглый взгляд в зеркало. По ту сторону стены стоял запыхавшийся мальчишка, с красным лицом. В глазах плескались сожаление, стыд, обреченность и ни намека на какую-нибудь надежду.И что теперь, Уолкер?Понравилось?Возбуждение притупилось, как старая ненужная иголка, забытая в залежах древней шкатулки. Только стыд и обида остались, и вспотевшее лицо.И кадры памяти.Тихо проскулив, мальчик подошел к льющейся воде и протянул руку – холодная. Не думая, он опустил под кран голову и зажмурился, ощутив жидкий лед на себе. Струйки воды шаловливо побежали по изгибу шеи, пробираясь к лопаткам и теряясь внизу. Те, что попадали на живот были судорожно смахнуты рукой.Морозные мурашки заиграли на спине и животе, превращаясь в неприятное покалывание и пощипывание.Вскоре вода затихла, послышался щелчок выключателя, комната погрузилась в мрак.Зайдя в спальню, Аллен постарался бесшумно просквозить к своему месту, наверняка истратившему тепло и уют. Всеми своими мыслями и переживаниями, он надеялся, что Канда спит. Но сознание молоточком постукивало о том, что экзорцист дождется – глаза себе выколет, но дождется.Вспомнив про глаза, Уолкер прокрутил в голове увиденное днем окровавленное лицо Лави и едва не споткнулся, если бы ни его неплохая реакция на подобные отклики неудачи.Теперь перед ним встала задача залезть на свое место, к стеночке. Закатив глаза, Аллен посмотрел на неприкрытую одеялом спину апостола и тут же отвел глаза – только не по новой. Аккуратно поставив колено на кровать, он пробрался на свою половину постели, нырнул под одеяло и сильнее прежнего вжался в стенку. По его меркам, он не шумел, пока крался к спальному ложу, поэтому проблем возникнуть не должно.Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза. Намоченные ледяной водой волосы создавали чувство прохлады, что несказанно радовало. Но, видимо, Канда не разделял с ним его удовольствия, почему и поспешил высказаться:— Башню-то свою обязательно мочить надо было?— Спи лежи, — передразнил его Аллен, с огромным удовлетворением замечая, что трясучка насчет «постороннего тела» улеглась.Ответа не последовало, лишь только кровать вновь прогнулась, и тепло от апостола стало менее ощутимым.Аллен мысленно возликовал: Канда отвернулся.Проснулся он рано утром – время текло только около четырех.Приоткрыв глаза, мальчик поспешил приподняться на локтях, не совсем соображая, что делает мечник. Проследив за ним еще несколько минут, посчитавшимися очень долгими, Аллен спросил:— Что ты не спишь? – голос был тихим, ото сна немного хриплым.— Тихо, — попросил парень.Он стоял у окна и сжимал рукоять своей катаны. Его лицо было серьезным, красивым, хмурым, безупречным. Мальчик смотрел на него и не смел оторвать взгляда от стройного тела, сильных и вместе с тем худощавых рук, тонких пальцев, плоского живота и кляксы волос, растекшейся по левому плечу. Ситуация напомнила седоволосому момент из какого-то триллера, где главный герой, вымотанный и верующий в свои силы боец, поджидал злодея и был готов к нападению, но вслух Аллен не стал сообщать о столь неважном сравнении.Когда ждать новых действий и слов от Канды надоело, да и когда рассматривать его стало немного странно, юноша вновь вопросил:— Может, объяснишь, что происходит?Небо было черным, и Канда, на его фоне, смотрелся пугающе и завораживающе одновременно.Еще раз сосредоточенно заглянув в окно, тот ответил:— Ной на огонек заглядывал. Но не решился зайти, — на последних словах он тихо усмехнулся, а потом повернул голову к Уолкеру, посмотрев ему в лицо: — Ложись спать пока. Рано еще.Руки, похожие на ватные, чуть приспустили подушку, и Аллен снова лег. Сон вокруг него водил хороводы, напевая песню тишиной. Слабость, усталость напомнили о себе, и юноша закрыл глаза, уронив:— Ляжешь?Все сомнения, горевавшие по негласности разделения одной кровати на двоих, как-то провалились в небытие, потому что когда Аллен почувствовал тихое шуршание рядом с собой, совесть вместе с чувством тревоги услужливо молчали, засыпая вместе с ним. И чужое дыхание показалось неотъемлемой частичкой раннего утра.— Ночью тебя спать не уложишь, а утром тебя хрен поднимешь, — негодовал Канда. – Поднимай свою задницу и собирайся, черт возьми, в школу.— В твои обязанности, — промычал Аллен в подушку, — не входит меня будить…— А мне плевать. Я весь день с тобой нянчиться не собираюсь. Так что лучше вставай по-хорошему.Взяв мальчика за волосы, он приподнял его голову над подушкой и едва не согнулся пополам, пропустив удар в живот – он-то думал, Недомерок расслаблен.— Иди на хуй, идиот, — прошипел мальчик. – И за волосы, блядь… как баба…— Ты опаздываешь, — грубо напомнил Канда, с силой оттолкнув юношу к стене. – Не оденешься – твои проблемы. Пойдешь так.— Да заебал уже, отвали, — он вновь зарылся под одеяло – спать не хотелось, это дело банального принципа.А потом одеяло слетело куда-то на пол.— Ну ты и козлина, Канда.— Захлопнись, — ответил Канда, сворачивая постельный гардероб.Взгляд серых глаз злобно метнулся в сторону нарушителя сна.С чего бы это ему так рваться из дома? Сидел бы себе, на диване, подальше от Аллена, читал бы какой-нибудь учебник или, что еще лучше, включил телевизор и уткнулся бы молча в него.Приятными разрядами пробежался по телу холодок, от которого прикрывало ушедшее в чужие руки одеяло.Делать было нечего. Лежать весь день – не пролежишь, а уступать мечнику до дрожи в коленях не хотелось.Тяжко вздохнув, Аллен неспешно поднялся с кровати под самодовольным взглядом синих глаз и показал апостолу самый длинный палец на своей руке.Ладно, Канда, считай твоя взяла.