Глава 13 (2/2)

Дом – это место, в которое ты вложил душу. Эндрю казалось, что вся его душа здесь: разбитая на мелкие кусочки, перетертая в пыль, смешавшаяся с песками Мохаве. Все пути начинались отсюда. И все они привели сюда.Часы показывали начало первого ночи, когда Эндрю, перекусив, забился с бутылкой теплого пива в тесную радиобудку. Включил настольную лампу, напялил громоздкие наушники, от которых потели уши. Связался с бывшими фермами в Вегасе: ему сонным голосом сообщили, что Октавия на месте нет. Переключился на ?Атомный ковбой?. Подождал минут пять, прежде чем знакомый, хоть и изломанный искажениями голос произнес:– Я здесь. Слушаю тебя.Глотнув пива, Эндрю извинился за беспокойство в столь поздний час. Спросил:– Ты в курсе, что случилось с нами по дороге из Вегаса?– Мне доложили, – отчеканила рация. – Дантон в порядке?– Почти. Мне надо, чтобы вы с Васко кое-что сделали. Я до утра это обдумаю и свяжусь с вами.Еще глоток. Старался пить бесшумно, чтобы Октавий за десятки миль ничего не заподозрил.

– Хорошо, что ты сам не пострадал.Вот оно. Уже ближе к шести. Глядишь, еще несколько перестрелок – и Октавий под влиянием тревоги оттает.– Голову царапнуло. Не смертельно, – Эндрю сделал паузу, дожидаясь реакции, но ее не последовало. – Что с тем папашей?– Ничего. Он молчит.Эндрю приложился к пиву, кашлянул газами.

– Реши эту проблему, – склонился к самому микрофону. – Любым способом.Тишина. Лишь неприятный шелест в наушниках, скребущий барабанные перепонки. То ли помехи, то ли Октавий, сидя за столиком в ?Атомном ковбое?, чем-то активно шуршит.

– Насколько ?любым?? – раздалось наконец.– Тебе решать. Только тихо, – Эндрю задел микрофон губами. – И поскорее. И смотри, чтобы он язык себе не отгрыз.

После шуршания и потрескивания прозвучало негромкое:– Bene. Как будет результат, я сразу тебе доложу. Если это все, тогда конец свя…– Подожди, – Эндрю зыркнул на плотно закрытую дверь. – Ты там один? Рядом никого нет?– Никого, – после короткой заминки.– Тогда… У меня вопрос. – Отвернувшись от микрофона, глотнул пива еще раз, для уверенности. – Ты все еще хочешь, чтобы я здесь остался?Затаил дыхание, сжал бутылку так, что кончики пальцев сплющились, побелели. Благо стекло толстое, не треснет, не лопнет, не вопьется в ладонь осколками.– Да, – хрипнуло на другом конце. – Хочу, разумеется.

Эндрю беззвучно выдохнул. Улыбнулся.– Vale, Эндрю, – раздалось в ушах.***Девятнадцатого февраля две тысячи двести восемьдесят седьмого года в жизни Эндрю случился поворотный момент. Точка невозврата, которой он незаметно для самого себя достиг. Переступил грань, широко распахнул глаза, огляделся, прозрел, понял глубокую суть вещей – и мир вокруг в одночасье преобразился.Осознание собственной власти.

Оно накрыло его в тот день, когда в зале для совещания собрались главы всех подчиненных Эндрю Нолану поселений. Когда Дантон с недовольной сонной рожей предоставил на целой кипе листов подробный отчет обо всех имеющихся ресурсах – и копию записал на голодиск. В тот день с утра Октавий по защищенному, как заверяли, каналу доложил: есть прогресс, папаша наконец раскололся, сам, к сожалению, после этого долго не прожил. Для подтверждения информации по-тихому взяли еще двоих, грядет крупная чистка среди гражданских, в армии и в рядах новой полицейской структуры, долго утаивать происходящее не получится. Васко, явившись лично и с кем-то по рации переговорив, отчитался об успешной операции в Джейкобстауне: тамошнюю клинику с лабораторией и живым, невредимым врачом удалось захватить малой кровью, погибших с обеих сторон лишь двое. Раненых – восемь, им уже оказали помощь. Среди них аж целый супермутант. Материалы, которые запрашивал Эндрю, найдены и в специальных контейнерах отправлены в Ниптон, в течение суток прибудут. Микки – как главный по станции ?Гелиос? – с глазу на глаз безрадостно сообщил: насчет АРХИМЕДА глухо, но есть план проникновения в солнечную башню, а девку с большими зубами зовут Эстер и она само очарование, между прочим. На оружейном заводе запущен первый конвейер, на очереди еще два. Организовано кожевенное производство неподалеку от каньона Ред-Рок, караванщики получили запрос на шкуры, броню, свинец и защитные элементы из легких сплавов.

– То есть я правильно понимаю? Мы все же собираемся воевать? – спросила женщина средних лет, черт знает кем и когда назначенная на пост мэра Новака.

Сидя во главе стола и рассматривая пустоту в его центре, Эндрю нахмурился, скосился на Дантона.

– Короче, – не вставая с места, заговорил тот. – Сейчас меня все слушаем, да? Речи я толкать не умею, но общую картину вам нарисую. Ситуация у нас похожа на… Можно ругаться? – Получив от Эндрю молчаливое разрешение, продолжил: – На кусок дерьма она похожа. Формально нам с теми кретинами делить вроде и нечего. А по факту получается редкостная херня. Начнем с того, что они… – глянул в листок, который теребил в руках с начала собрания. – Они против легионеров прут. Я-то сам как бы не против. В теории. Но вот какая засада… Черт, – усмехнулся. – Жаль, тут нашего дорогого господина Октавия нет. Он бы суть проблемы одним своим присутствием разъяснил.– Это понятно, – подал голос глава общины в Ред-Рок, – и мы не слепые. Легионеров у вас на вышках видно издалека. И на станции, – повернулся к Микки, – явно не вражда, а сотрудничество. Но будет ли в этом сотрудничестве смысл, когда на поле появится новый игрок?– Да, – поддержала мэр Новака, подперев кулаком не по-женски увесистый подбородок. – И игрок, вероятно, более сильный.– У этого игрока, – Дантон снова глянул в листок, – цель проста, как браминий хвост. Перебить легионеров, разрушить к херам все то, что еще не разрушено, и дальше переть. В Аризону. Набрав тут побольше народу, готового сдохнуть во имя мести и прочей херни…– Их нетрудно понять. Здесь каждому есть за что мстить.– А можно я выскажусь? – поднялся со своего места худощавый и длинный мэр Гудспрингса. – У нас там база рекрутов в двух шагах. И детский учебный лагерь при ней. Там пацанята лет десяти бегают, железками машут. Недавно видел, как выпороли одного, так он себе губы все искусал, чтобы не разреветься. А слезы и сопли-то все равно текли. Потому что дите – оно и есть дите. Даже если в этой юбке непотребной, прости меня Господи… Ну и чего вы думаете? – обвел взглядом собравшихся. – Их пощадят?– Легион наших детей не щадил, – сухо напомнила мэр Новака.

– Это верно. Но ведь там, в Легионе, наши сыновья тоже есть. У них мозги уже все, того… Там такая промывка, такая муштра идет, я сам видел. Но ведь все равно они – наши дети. А их перестреляют как бешеных псов. Я не думаю… Я не согласен с таким. Это не дело, – замотал головой. – Не по-людски получается.Дантон выдал негромкое ?х-ха!?:– Да ты прямо как девка моя. Она тоже таких щенят все жалела, жалела… А вот я ни хрена не жалел. Видел, что из них вырастает. Хотя она тоже видела, глаза-то на месте были… Но все равно жалела.– А вы помните, что случилось десять лет назад в ?Биттер-Спрингс?? – решил поучаствовать Чейз.– Я помню, – буркнул Васко. – Еще порадовался тогда, что из армии меня того. Говорили, из-за сбоя связи приказ типа неправильно поняли. А как по мне, никаких ошибок там не было. Эти, – ткнул пальцем вверх, – прекрасно соображали, что творят.– Мне, – сказал Чейз, – тогда четырнадцать было. У меня там кореш погиб. Почти брат. Живым из этой бойни не выбрался. И мать его с сестренкой грудной.– Солдат тогда называли убийцами, – вспомнил Васко. – Ох как не любил ?Ханов? здешний народ… Но эту резню Республике еще долго припоминал. Я видел, как солдатикам вслед плевали. Да что там, – усмехнулся, – и сам пару раз плюнуть хотел.– Ну вот и… все. Все, что я хотел сказать, – Чейз развел руками.

Дантон кашлянул, пошуршал листком. Эндрю воспользовался паузой, повернулся туда, где на стуле возле окна, спиной к одному из важнейших собраний в истории миссии, соблюдая инкогнито для посторонних, сидел Сандерс. Что-то разглядывал по ту сторону стекла и не произносил ни слова.– Чейз дело говорит, – снова выступил Дантон. – Надо все же оставаться людьми. И мы с легионерами не воюем. Мы пытаемся с ними сработаться. Вы это знаете, так и нехер на попятную вдруг идти. Я вообще так скажу, – уперся локтями в стол, сложил пальцы замком. – Кто против наших решений попрет – тот крыса и сволочь. Потому что без нас вы бы тут до сих пор в дерьме ковырялись. А то и сдохли бы уже давно. Вы знали расклад. С самого начала, вашу мать, вы все знали. Поэтому нехер, – припечатал серьезно и веско. – Если кто-то из вас с чем-то вдруг не согласен… Да и похуй. Без проблем согласных найдем.В тишине Микки, зажав пальцами нос, чихнул. Чейз и Дантон в унисон пожелали ему здоровья.– Значит, – мэр Новака вытянулась на стуле, – мы будем воевать с бывшими рабами? С теми, кто мстит за погибших родных? С людьми, доведенными до отчаянья…– …которые сдирают кожу и срезают лица своих врагов. – Микки глянул на Эндрю, будто ища поддержки. – Это у них такая визитная карточка, мне рассказывали. Они жгут лагеря, убивают всех на своем пути.

– А еще они, – дополнил Дантон, – пытались нас грохнуть на днях. Ну, скорее всего, они. Это пока не доказано, но в процессе.С неприязнью посмотрел на опертые на столешницу костыли, и Эндрю в очередной раз мысленно шепнул ему: ?Не ссы, все будет в порядке?.– Я не согласна, – мэр Новака мотнула головой с короткими кудрями. – Мы не можем… Я не могу…– Это ведь тоже… как-то неправильно, – впервые за все время пробасил пожилой мужчина, присланный из ?Коттонвуд-Коув?. – Воевать против тех, кому вы вроде как помогать обещали…– Они сами себе уже помогли. И сюда они идут не за помощью. Нам не нужно их раны зализывать. Нам придется от них защищаться.– Если только, – зазвучал над столом голос Эндрю, – мы первыми не нападем. А мы нападем. Я не собираюсь с ними сотрудничать. И не собираюсь ждать, пока они прикончат кого-нибудь из моих людей.Он выпрямился. Каждому посмотрел в глаза. Заметил, как Сандерс у окна шевельнулся.– Может, тогда проголосуем? – предложил мэр Гудспрингса.– Нет, – обрубил Эндрю. – Мы не будем голосовать. Будет так, как я решу. И мои решения не оспариваются.– Это кто сказал? – вскинулась мэр Новака.Эндрю хлопнул ладонью по столу:– Я сказал.И вот тогда. В тот самый миг резко, безо всякого предупреждения, накатило. Нахлынуло. Накрыло с головой и перехватило дыхание.Дернулось под ребрами.Зашумело в ушах.Взмокли ладони, и задница вросла в стул. Глаза широко распахнулись, кулаки сжались – и в них стрельнула током, запульсировала, изогнулась змеей, будто пытаясь вырваться, настоящая, живая, осязаемая…Власть.За один короткий, как выстрел в затылок, миг Эндрю понял, осознал от и до: он больше не шестеренка в чужом механизме. И не кнопка какая-нибудь, не рычаг. И даже не тот, кто дергает рычаги и жмет кнопки. Он – тот, кто отдает приказы, чтобы жались кнопки и дергались рычаги. Чтобы вертелись шестеренки и весь механизм работал.От этого чувства закололо в висках, окаменело в груди.– Собрание окончено, – выдохнул Эндрю, борясь с головокружением. – Расходитесь. И будьте на связи.Дрожащими пальцами вцепившись в стакан, залпом допил всю воду, что там оставалась. Попрощался с главами городов и, когда они исчезли в конце широкого коридора, развернулся всем корпусом к Сандерсу.Тот смотрел на него. Улыбался – и от этого вдруг стало страшно. Так, как не было, наверное, никогда.

***На севере региона бушевали песчаные бури. Циклон, пришедший со стороны Тихого океана, потревожил Разлом, вместе с тамошними ветрами поднял в воздух тонны песка и пыли, протащил их десятки, а может, и сотни миль, выстлав пустоши и города скрипучим слаборадиоактивным покрывалом.

В эти дни было особенно тяжко передвигаться на большие расстояния, но важные дела не терпели отлагательств, поэтому Эндрю, укутавшись с головы до пят, вместе с телохранителями в очередной раз проделал долгий, действительно трудный путь. Не спешил, чтобы еще раз тщательно взвесить, всесторонне обдумать принятое решение.

Это стало одним из самых сложных решений во всей его жизни. Дерзкое, отчаянное и практически единоличное, оно подразумевало тщательно продуманный план. Такого плана, разумеется, не существовало, но решение Эндрю принял и отступать не намеревался. Знал, что, возможно, придется горько жалеть, – и был готов к сожалениям. Знал: может нехреново аукнуться очередной шаг, не продуманный до мелочей. Но разве в ненадежных, непрерывно меняющихся обстоятельствах можно что-то планировать и быть в чем-то уверенным? В таких условиях просчитать все варианты и развернуть ситуацию в свою пользу по силам лишь гению.Эндрю обратился к такому гению, и тот в очередной раз пожал плечами. ?Я всего лишь зритель, – напомнил. – Но это интересная мысль. Я не отказался бы посмотреть, что из всего этого выйдет. Дерзай, мой мальчик. Suo periculo??.Прозвучало подобно благословению высших сил. И, вдохновленный этим благословением, Эндрю преодолел несколько десятков миль, сгибаясь от ветра и прорываясь сквозь песчаные вихри, в пути выносил свое решение, как мать вынашивает дитя. Ранним утром достиг авиабазы ?Неллис?, вызвал к воротам Устина и на раздраженное ?ну и чего ты приперся?? ответил:– Я приперся, чтобы заключить с тобой союз.