Глава 13 (1/2)

Он видел такой город во сне. Или не такой, но щемяще-похожий – до колючих мурашек, спертости в горле, до беспокойного холодка под ключицами. Ненастоящий город, где между пустыми гробами домов возвышаются переломленные, согнутые картонные фонари, свет не отражается – вязнет в плоской черноте оконных проемов и кромки бордюров осыпаются бледной трухой.– Фрисайд знавал лучшие времена, – объяснял тип, навязавшийся в провожатые. – Раньше тут музыка всюду играла, магазинчик работал, заправляли ?Короли?. Это такая банда была. Хотя как сказать… Даже не то чтобы банда. Чистым разбоем не промышляли, наоборот – пытались порядок какой-никакой держать. А потом Легион пришел и всех ?королей?, как чучела, мясом набитые, по фонарным столбам развесил. Жаль, что тут скажешь. Чертовски жаль.Эндрю помнил старый Фрисайд. Смутно, но помнил голоса зазывал и мерцающий неоновый свет. Огромных крыс, пушера-оборванца на перекрестке, пьяный, насыщенный дымом полумрак ?Атомного ковбоя? и сладко-горькое зловоние раздувшегося мертвеца, который валялся, будто так и положено, возле выхода к пустырям и опорам хайвея.

Жаль? Нет, не жаль. Туда этому райончику и дорога. Единственное место, о котором он действительно вспоминал с сожалениями, был старый Мормонский форт. Тот как стоял разоренный и развороченный месяца два назад, так и стоит, как был прибежищем для бродяг, так до сих пор им является.

Разместить внутри новую клинику? Подразнить прошлое и судьбу?Эндрю не был уверен, что память все воспроизводит правильно. ?Атомный ковбой? представлялся мрачной, тесной, душной коробкой с хаотично расставленными столиками, скользкими барменами-близнецами и назойливой, слишком громкой музыкой, за которой собственных мыслей не слышно. Здесь грохотала, царапая мозг, рулетка, пронзительно верещали автоматы, мигая разноцветными табло, а перила лестницы, ведущей на второй этаж, к номерам, всегда были липкие и блестящие, отполированные сотнями грязных ладоней.– Направо, – услышал, когда мимо внушительного охранника прошел в светлый, просторный зал. – В ту дверь, сразу за барной стойкой.Ни автоматов, ни игральных столов, ни людей. По левую руку, от пола до высоченного потолка – сцена, скрытая за плотным занавесом, то ли серым, то ли темно-синим, при искусственном свете черт разберет. Прямо под сценой стопка матрасов, чуть дальше – сдвинутые к стенам шкафы, стеллажи и столы. Места столько, что сотни полторы человек без проблем вместится. Если немного потеснятся, то и все две.

Память врет.

В чистом, большом, хорошо освещенном складском помещении было накурено. Сквозь горечь табачного дыма легко, почти неуловимо, пробивалась вонь канализации. Взгляд от порога скользнул дальше – к полупустым металлическим полкам, смятым коробкам, кучке барных стульев возле дальней стены.

Васко, вскочив из-за расположенного по центру стола, радостно сжал, тряханул руку. Рявкнул на двух незнакомых мужчин – встаньте, чего расселись, босс же явился!?Босс? – читалось в чужих глазах. – Да это же просто какой-то сопляк?.Сопляк, которого Васко почему-то за босса держит. Чужак, незнакомец, припершийся издалека, мальчишка, который понятия не имеет, как тут все устроено, оттого удивленно моргает, узнав, что Васко с приятелями давно прибрали брошенного ?Ковбоя? к рукам. Казино не вытягивали – да и какое, к чертям, казино на земле Легиона? А вот паршивая забегаловка с паршивым бухлом – в самый раз. И клиент неприхотливый пошел, и шлюхи за процент комнатушки тут арендуют, но сейчас, в настоящий момент, во всем здании ни души, потому что все готовились к приходу какого-то босса…

И вот босс явился. Сопляк сопляком. Сидит с важным видом, молча цедит теплое пиво и слушает: Аду с компанией пока разместили на Стрипе, в одном из корпусов бывшего посольства НКР. Слегка подвинули местных – не все они были довольны, но лучшего здания под клинику не нашлось. Водопровод рабочий, есть электричество, целая мебель, изолированные помещения. Остались кровати от квартировавшихся там вояк. Помощники быстро нарисовались – комнаты прибрали и обустроили, с дезинфицирующими средствами вымыли стены, пол.– Девчонка там одна ваша пришла, – Васко мечтательно причмокнул, провел рукой под зачесанной назад седине. – Красотка, каких я давно не видел. Я к ней ласково подкатить пытался, но она шарахнулась, будто я зомби гнилой. Кристин вроде ее зовут.– Кирстен, – поправил Эндрю.?Старый ты хер, она ж тебе в дочки годится?.

– Держись от нее подальше. И другим тоже скажи. У нее…Не закончил – дверь по левую руку бесшумно отворилась, через порог шагнул Октавий. Впервые Эндрю увидел бывшего преторианца в гражданской кожаной броне, и трудно было определить, все ли у него, черт подери, в порядке.Но жив. С виду здоров – и Эндрю ощутил, как улыбка растянула обветренные, иссушенные солнцем губы.

– Встать! – выкрикнул Васко и сам подскочил. – Командир!Загрохотала мебель, деревянные ножки с хриплым воем проехались по голому полу. Эндрю дернулся, вытянулся на стуле. Каким-то чудом, усилием воли заставил себя усидеть. Лопатки коснулись жесткой деревянной спинки, в мыслях удивленно присвистнуло: ну надо же, как все строго – босс, командир…

Стул под ним скрипнул, когда Васко и двое других закончили со смехотворными формальностями. Эндрю поднялся, шагнул навстречу – руку пожать? Кивнуть? Отсалютовать у всех на виду или обойтись без приветствий?– Здравствуй, – Октавий, ухватив за ладонь, подтянул Эндрю ближе, хлопнул по плечу, на мгновение дружески приобнял. Тихо бросил: – Рад тебя видеть. Дальше мы сами, – повернулся к остальным. – Если у Эндрю к вам нет ничего срочного.

Ничего срочного не было, и через минуту они остались в прокуренном помещении наедине. Переглянулись. Помолчали пять секунд, десять, тридцать. Октавий прошелся от стены до стены, и Эндрю открыл было рот, чтобы спросить, как давно, кем и какого хрена он назначен здесь командиром…– А где Микки? – заволновался вдруг. – Он разве не должен быть здесь? У вас с ним ничего не случилось?– Почти ничего. Мы с ним много говорили о разных вещах. Сейчас он где-то на севере. Там, где снежные горы. Пытается еще какое-то медицинское оборудование достать. Все нормально, – заверил. – Мы не враги. С ним интересно разговаривать о том, что было раньше.Взгляд Октавия скользнул по пустым, еще не остывшим после чужих задниц стульям, переполз на покрытую разводами стену, остановился на ней.

– Васко спросил меня, где я служил. Он не спрашивал, служил ли я. Спросил: где? У меня это что, на лице написано?Он сделал шаг, встал под потолочной лампой, позволяя разглядеть лицо. Эндрю, вернувшись за стол, честно пялился на четкую, рубленую линию поднятого подбородка, на узкий шрам вдоль нее – под нижней челюстью, обычно поглощенный тенью, но сейчас заметный, как нить слюды, вкрапленная в гранит.

?Спокойный, как скала, соплей не жует? – вспомнилось и заставило усмехнуться.От бывшего преторианца разит уверенностью. Даже задавая тупые вопросы, он излучает ее, как какой-нибудь чертов маяк излучает свет. Плечи расправлены, спина прямая, ровный, чеканный шаг.Эндрю глотнул еще пива – оно почти выдохлось и отдавало спиртом.– Да брось, – поморщился от гадкого привкуса. – На лице? Да на каждом дюйме тебя написано, что ты где-то служил. И кем-то командовал. Выправку за пару месяцев не просрешь. Что ты ответил Васко?– Что сейчас это все не имеет значения.Октавий уселся с другого конца стола, брезгливо подвинул пепельницу с окурками, пристроил локти, тщательно выбрав место, сухое, ничем не забрызганное, не заляпанное. Сплел пальцы с набитыми, мозолистыми костяшками и явно собрался с задумчивым видом водрузить поверх свой отмеченный шрамом подбородок.– Мы что, – хрипнул Эндрю, – никуда не торопимся? Некуда торопиться? Все?От собственного голоса – бесцветного, как размазанный по блестящей столешнице пепел, – в груди, возле сердца, стало нехорошо.

– Было бы все, я вернулся бы в Ниптон, – ровно отозвался Октавий.Эндрю допил пиво одним быстрым, большим глотком – щекотный ком соскользнул по пищеводу в желудок, и там шевельнулся голод. Взгляд машинально метнулся к полкам: нет ли чего пожрать?

Хотя куда тут ?пожрать?? Как вообще можно о еде сейчас думать?– Ты только волю эмоциям не давай. – Октавий зачем-то встал. Прошел вдоль стола, приподнял за спинку один из пустующих стульев и поставил его поближе. Уселся, сократив дистанцию до пары футов, уставился молча, в упор. – Я надеюсь, что парень жив, – сдвинулся так, что загородил собой все: и голую бетонную стену, и два деревянных ящика у двери. – Но головой ручаться не стану. Если он жив, то может быть на авиабазе ?Неллис?. Впрочем, и мертвый он там. Или где-то поблизости.– Ты же сказал… Ты написал, что вы все проверили.– Verum est. Все, что смогли. И потом я позвал тебя. База полна этих глупых служителей Марса. У тебя есть с их главным контакт. И ты можешь…– Ну нет, – Эндрю сжал кулаки под столом, замотал головой.– Ты можешь – надавил Октавий. – И это нетрудно, потому что он тоже на базе. Наверняка он знает, что Лиам из наших. И я думаю, Лиам жив.

– Но тогда почему… – Эндрю застрял в вопросах. Запутался, как в клубке проводов. – Как он там вообще оказался? Где он был все это время? На базе? Почему они не связались с нами? И каким, на хрен, образом ты все это…Осекся, натолкнувшись на внимательный взгляд. Выдохнул, неуклюже поерзал. Покосился по сторонам: чужая бутылка, на треть недопитая, выглядела дьявольски соблазнительно.

– Вначале, – Октавий сбил мысль Эндрю с неверного курса, – я отправил людей в Саут-Вегас и проверил тот самый бордель.Эндрю кривил лицо, слушая справедливые, логичные доводы: мальчишка слаб телом, но симпатичен лицом. Он юн и здоров, но как работник ни к чему не пригоден: выдохнется за сутки. За месяц – умрет. Таких в Легионе не брали ни в воины, ни в рабы – при захвате племен обычно убивали на месте или заставляли работать без сна и отдыха, без лечения и еды. А затем избавлялись от тел – истощенных, окончательно сломанных, прекративших функционировать. Эндрю, чуть напрягшись, мог вспомнить, как хрустели кости в зубах натасканных псов.

– Помнишь, Аксер рассказывал про это заведение? – Октавий дождался кивка и продолжил: – Он говорил, что видел там даже детей. Это правда, дети там есть. И взрослые тоже. Некоторые по собственное воле, но многие – нет. Ты можешь не беспокоиться, Лиам там ни дня не провел. Но юношу, внешне похожего, туда приводили. Из-за следов укусов на теле за него отказались много платить. Сделка не состоялась, и его увели.– Я выпить хочу, – Эндрю потянулся через стол. – Дай мне вон ту бутылку.Горлышко обсасывал один из головорезов Васко, но можно краем рубашки тщательно протереть.

– Нет, – на предплечье Эндрю легла ладонь. Пальцы сжались, сдавили до легкой боли. – Подожди. Я не все рассказал.– Вы этот бордель прикрыли? Ты грохнул тех, кто там заправлял?– Ты просил не трогать людей без серьезного повода, – напомнил Октавий.– Так это был очень, мать его, серьезный повод. – Эндрю высвободил руку, однако бутылка по-прежнему манила. Пиво не виски, но лучше, чем ничего.

– Я понял. На будущее учту. Про то место здесь знают все, Васко тоже оно не нравится. Но нет повода для вражды. Нет… как он это сказал… Конкуренции. Там предоставляют такие услуги, каких здесь не найдешь. В том числе незаконные, и если об этом узнают…Эндрю фыркнул: да кто узнает? Тут на мили вокруг никого нет. Регион брошен, военные базы жмутся к окраинам, ходят слухи про каких-то повстанцев и опустевшие лагеря. Да, здесь все еще вздрагивают при упоминании Легиона, но вскоре этот рефлекс угаснет – и одним лишь богам известно, что будет потом.Октавий рассказывал: Васко потрудился на славу. Подписал на помощь почти полсотни человек. Из них отобрали две дюжины – посильнее, покрепче, – разбили на четыре отряда, отправили по окрестностям: ну должен же был хоть кто-нибудь что-то видеть. Белобрысого тощего мальчишку, орущего во всю глотку про влиятельного папу в Вайоминге и миссию в Ниптоне, например. Или мутных типов, интересующихся, куда можно пристроить смазливого юнца за хорошие бабки.

– Нет, – Октавий опять перехватил руку, тянущуюся к бутылке. – Подожди.Эндрю скрипнул зубами, принялся планировать обходной маршрут: по правому флангу, мимо неудачно стоящего стула – и прямо к цели.– Да это же обычное пиво, – сердито буркнул. – От пары бутылок не опьянею.– Я видел тебя после пары бутылок. Думаешь, что ты трезвый, но на самом деле уже не совсем. Что у тебя за проблема? Ты разрушаешь свое тело и разум. Вначале курил, а теперь…Ощущением абсурда сковало сознание. Эндрю вздернул губу:– Нотации мне не читай. Не знаю, как ты здесь всех построил, но мне ты не командир.– Я твой друг, – напомнил Октавий. – Но был бы я твоим командиром…Редкий гость – ироничная, расслабленная усмешка – посетила его лицо, а Эндрю, сдержав провокационное ?то что??, невольно представил: леса Аризоны, молодая зеленая хвоя и лагерь, разбитый среди деревьев, к которому ведет широкая грунтовая полоса. Лай собак, команды инструкторов, аромат готовящейся еды, звон металла, блеск потной кожи… И Октавий за командира – почему бы и нет?

Но не здесь. Не сейчас. Никогда уже, черт возьми, и из ступора, порожденного абсурдной нотацией, Эндрю качнуло в острую ностальгическую тоску. Она вспыхнула пламенем на секунду, а потом так же за секунду погасла, покружила невесомыми хлопьями и растаяла в безжалостном настоящем. Как и раньше – десятки раз.– Мне продолжать? – прозвучал вопрос, когда блуждающий взгляд Эндрю замер в одной точке – на валике пепла, прилипшего к пивной кляксе на глянце стола.За стенами, должно быть, уже клонится к вечеру, вдоль раздолбанных тротуаров загораются тусклые фонари. И это отвратное ощущение – будто время снова утекает впустую – отозвалось в бездействующем теле ломотой.

– Я одолжил у Васко пятнадцать ауреев. Пообещал, что ты ему все вернешь.– Прямо так? – Эндрю мысленно отсчитал пятнадцать монет из своих личных денег. Был уверен: там даже не наберется столько, деньги таяли, а заработать здесь не удалось пока ни одного динария. – Рассказывай, зачем ты у него их одолжил.***Путь от Ниптона до сердца Вегаса был неблизким. Эндрю, как обычно, устал – но не настолько, чтобы не найти в себе силы выбраться из скопления домов-коробок и выйти к бедным на растительность пустырям.

Эти пустыри привели его – и еще трех человек вместе с ним – к обнесенному высоким забором комплексу зданий. Бывшие офисы жались друг к другу, краснели на закате широкие окантовки их плоских крыш, и электрический свет пробивался сквозь узкие щели надежного ограждения.

– Не думаю, – сказал Октавий, – что нас там ждут.Бизнес-парк ?Аэротех?, бывший когда-то очевиднейшим бизнес-парком, в годы активного противостояния Легиона и НКР стал пристанищем для нищих и беженцев, которым больше некуда было пойти. Теперь же здесь закрытое место торговли – для проверенных, для своих. И важный распределительный пункт, раньше – часть линии снабжения лагерей Легиона. В последние месяцы Легион делит это место с авиабазой ?Неллис?, до нее отсюда несколько миль.Октавий рассказывал: парк хорошо охраняется, но внутри в основном гражданские. Держат постоянно с десяток рабов. Заправляет всем старуха лет пятидесяти, на подхвате – ее странноватый брат.За пять ауреев Октавий узнал, что месяц или чуть больше назад парнишку, похожего на Лиама, впервые увидели здесь. Его привели мужчина и женщина, не похожие ни на рейдеров, ни на служителей культа. Подельники Рико? Вряд ли. Про женщину ни один из допрошенных ранее не упоминал.

Еще пять ауреев у Октавия ушло на то, чтобы выманить из приходящих работников непроверенную информацию. Поговаривали, что часть припасов из парка исчезает бесследно, а брата старухи пару раз видели в компании подозрительных типов и там, где быть ему совсем не положено.

?Смею предположить, – говорил Октавий, сидя за столом и недовольно хмурясь всякий раз, как взгляд Эндрю задерживался на чужом недопитом пиве, – что он продает часть припасов на стороне. Ведет дела с бандами и другими гражданскими формированиями. С теми, кому интересно оружие в основном. Взамен получает деньги, лекарства. Но особенно ценит юных рабынь, которые, появившись на день-другой, исчезают бесследно. Ходят слухи, что не брезгует и рабами. Но это лишь слухи. Они не подтверждены?.

?Исчезают бесследно? Он их жрет, что ли?? – лицо Эндрю сводило от нервной усмешки.

Октавий пожимал плечами: ?Не знаю. Может, и жрет?.

На закате они прошли мимо ранчо – с виду давно покинутого, но в одном из окон горел слабый свет. Несколькими днями ранее Октавий заплатил нищему скваттеру, обосновавшемуся здесь. Тот охотно поведал, что в пустующем офисном здании – из тех, которые вынесены за периметр ограждения, – ночами кто-то кричит. Иногда истошно, надрывно, иногда еле слышно, будто рот чем-то заткнут. И всегда приглушенно – словно звуки доносятся из глубины.Октавий там ночь переждал, но криков не слышал. Здание было мертво.Самую ценную информацию он получил от подростка-связного, который сновал между парком и лагерем рыболовов неподалеку от ?Биттер-Спрингс?. По словам паренька, примерно три недели назад из парка сбежал раб. Проткнул брату старухи бок то ли отверткой, то ли гвоздем, укусил за руку охранника – говорят, до кости! – и рванул на север через подвесной мост. Его видели возле насосной станции, почти изловили рядом с какой-то брошенной хижиной, но откуда-то налетела свора бродячих псов – и беглец, воспользовавшись темнотой и суматохой, удрал. Скрылся в направлении авиабазы ?Неллис?, в парке его больше не видели. Брат старухи, оправившись после ранения, тоже куда-то пропал.

?Я был возле базы, – Октавий приближался к самому главному. – Но вплотную не подходил. Полдня наблюдал в бинокль. Сын консула Уалента там. И мне показалось, что я видел Лиама. Надеюсь, что не ошибся. Он передвигался по территории базы свободно, сын консула о чем-то с ним говорил?.

Октавий напирал: надо сразу направиться к базе. Осторожно приблизиться, не расчехляя стволов. Эндрю Нолана как минимум один человек там знает, есть шанс, что их не подстрелят еще на подходе.

Эндрю настаивал на другом. Желал нанести визит обитателям бизнес-парка и побеседовать с ними – обстоятельно, вежливо. Убедиться, что сбежавший оттуда мальчишка действительно Лиам Несбитт. А потом уже и к Устину можно скрипя зубами идти на поклон.

?У нас нет козырей, нам давить на них нечем, – тревожился Васко, когда ему озвучили план, и был неправ. – А про парк этот разное говорят. Кто-то там подрабатывал по мелочам, больше особо не рвутся. Нервно там, неспокойно, и трупы иногда появляются. Своими ушами слышал, что там девку немую пристрелили из-за какой-то херни. Ее спрашивали о чем-то, она ответить не могла – и ей пулю в башку без разговоров?.?Ты можешь здесь оставаться, – ответил Эндрю. – А я пойду?.

Представить, что Лиам ткнул в живого человека отверткой, он мог с трудом, однако в прокушенную руку верил безоговорочно. И все равно не позволял надежде отравить мысли, ведь нет ничего хуже, чем когда надежда обманывает, – такое разочарование отнимает все силы, парализует, как мощный удар под дых.– Бедный парень, – через дорогу от подсвеченного входа в бизнес-парк Эндрю остановился. Окинул взглядом высокий – в полтора человеческих роста – забор. Чувствовал, как сверлил чужой неприязненный взгляд: это кто-то с наблюдательного пункта на крыше заметил поздних гостей и, должно быть, пялится через бинокль или, чего доброго, оптику. – Второй раз уже влипает в дерьмо. А ведь он просто хотел людям здесь помогать. Медицину на практике изучить, чтобы потом поступить в какой-то университет. Там, в Вайоминге.– Ну и сидел бы он там, – бросил Васко, который все-таки с Эндрю пошел. – Видал я таких сопляков. Все рвутся на передовую, захлебываются в дерьме, будто сами его притягивают. Потом кровь по роже размазывают, слезы глотают, удивляются: ?Как же так?? Это если живы еще остаются. Беда – она ведь как стая койотов. Слабого чует на раз.

В повисшей тишине проскрипело – отворилась крепкая, обшитая досками дверь.

– Вы кто? – прозвучало негостеприимно. – Чего вам тут надо? По делу пришли или просто глазеть?Оттеснив Октавия, Эндрю шагнул на асфальтное полотно:– Я Эндрю Нолан. Представляю миссию. Ну, ту, – качнул головой. – Из Вайоминга.– И? – Свет фонаря над входом упал на сердитую рожу мужика средних лет.– Хочу поговорить с главным. С женщиной, которая здесь всем заправляет.– По какому вопросу?– Не твое собачье дело. Я с хозяином хочу говорить, а не со сторожевым псом.После короткого ?жди? дверь захлопнулась.

– Может, надо подружелюбнее как-то? – Васко щелкнул бензиновой зажигалкой, его лицо подсветилось оранжевым.

– Это я еще очень, блядь, дружелюбен, – Эндрю подошел к самой двери. Прикинул: если начнут палить с крыши, можно укрыться за ограждением.Нашел взглядом Октавия, кивком подозвал к себе.– Нам не нужны проблемы, – пробормотал Васко за миг до того, как дверь снова открылась, распахнулась пошире.Эндрю был согласен с ним на все сто.Им не нужны проблемы. И вообще не нужно здесь находиться – им здесь не рады, их здесь не ждут. На них смотрят с настороженностью, подозрением – и охрана на входе, и даже парочка сонных рабынь, в направленном свете прожекторов сортирующих какие-то тусклые железяки на широком бортике вокруг здоровой бетонной штуки. То ли просто уродливая скульптура, то ли старый, давным-давно неработающий фонтан.

Женщину, которая вышла к ним из одноэтажного офисного здания, Эндрю не назвал бы старухой. Невысокая, подтянутая, в армейских штанах и мужской рубахе. С невнятного цвета волосами, собранными в тугой хвост. Ее лицо не было изрыто морщинами, но складки возле носа и вокруг губ выглядели резкими и глубокими, и обвисшая, дряблая кожа на шее выдавала возраст с головой.

– Вы по поводу мальчика? – вот так, сразу в лоб.Жестом отогнала охранников, окинула взглядом визитеров, задержалась на Васко – знакомы, что ли? Сказала:– Проблемы нам не нужны.Неуместную, нервозную ухмылку пришлось выкашлять в кулак. Васко хмыкнул. Октавий посматривал куда-то вверх – сквозь мягкий свет фонарей, разбавляющий густую ночную серость. Наверняка их держат сейчас на прицеле, но стрелять без команды не начнут. Никому не нужны эти гребаные проблемы.

– Я просто хочу быть уверен, что это наш пацан. И я хочу знать, где он сейчас.– Сейчас он на авиабазе ?Неллис?. Говорил, что его зовут Лиам. Утверждал, что из вашей миссии.Такая готовность сотрудничать – интересно, с чего это вдруг?– У нас он пробыл одиннадцать дней. Вечером одиннадцатого дня он сбежал.– Вы могли связаться с нами. Сказать, что у вас один из наших людей. Мы договорились бы. Я мог бы за него заплатить… или как-то иначе решить вопрос… Как он здесь оказался? Кто его привел? И чем вы расплатились?– Я не знаю, – она смахнула с лица что-то невидимое. – Пока он не сбежал, я ничего о нем не знала. Видела его лишь пару раз. Рабочей силой здесь занимается… занимался другой человек.

– Твой брат? – Октавий из-за плеча. – Где он сейчас?

– Не имею никаких представлений, – после секундной паузы. – Я сама его уже почти три недели не видела, он просто вышел с территории и пропал. Он взрослый мужчина. Передо мной отчитывается лишь о том, что касается непосредственно нашей работы. За его личные решения и поступки я ответственности не несу. Прошу вас помнить об этом. Вы получили всю информацию, – от холода в ее голосе стыл воздух. – Больше мне вам сказать нечего. Я о вашей миссии слышала, и была рада лично познакомиться, Эндрю Нолан. А теперь я попрошу вас уйти.Эта надменная сука врет. Едва они оказались по другую сторону ограждения, Васко не постеснялся заявить об этом так громко, что слышно, наверное, было даже охранникам, наблюдающим с высоты.

Она врет. Она здесь командует, а значит не может не знать, что за люди поставляют сюда рабов, какие дела проворачивает ее загадочно испарившийся брат и какими проблемами им это грозит.

Она знает, черт возьми, о возможных проблемах. Наверняка в курсе, и куда брат исчез.– Можно вернуться, – обронил Октавий, когда они отошли на полсотни шагов и скрылись за стеной ближайшего брошенного строения. – Мы можем вернуться и как следует ее допросить.– И поссориться сразу и с Легионом, и с этими блядскими… марсианами, – Эндрю сплюнул в проминающуюся под ногами траву. Завистливо покосился на Васко: тот опять закурил. – Что у нас вообще на нее есть?– Что ее брат вор и долбаный извращенец, – прогудел Васко сквозь дым. – Смахивает на весьма-таки сильный козырь.– Ничего из этого не доказано, – напомнил Октавий. – Стоит с ним лично поговорить. Многое уточнить.Эндрю, с секунду подумав, затряс головой.– Не хочу. – Впервые за долгое время его скрутило непреодолимым, мучительным желанием затянуться. Он едва не выхватил у Васко сигарету, всего на пару-тройку глубоких тяг. – Не хочу ничего уточнять. Я же убью его на хер. А для нас это сейчас… нежелательно.От чертовой дипломатии сводило челюсти и кислило во рту.

Вместо того, чтобы тащиться в ночи до старой авиабазы, было решено вернуться в ?Ковбой? и там дождаться утра. Подходить к базе в потемках сильно рискованно, да и Октавий сознался: он прилично устал. В последний раз спал почти двое суток назад, все время был чем-то по горло занят. Помимо поисков пацана, разбирался с ситуацией в жилых районах: присматривал за новой клиникой, слушал Васко, вникая в дела местных, пришлых, бродяг и скваттеров. Прикидывал, как поступить с жалким подобием мелких уличных банд.

Пытался скоординировать, упорядочить действия кучки людей, давным-давно плюнувших на порядок, не знавших настоящей воинской дисциплины, не привыкших к субординации, оттого неподатливых, безответственных. Все равно что фигуры лепить из сухого, рассыпающегося песка – разваливается в руках, не держит форму. Вот если хорошенько смочить его кровью – так, чтобы пропитался насквозь…?Босс? такие методы запретил. Досаду Октавий выразил сдержанно и неявно. Что-то мелькнуло, проскользнуло между лаконичных, информативных фраз – и от этого, едва промелькнувшего, отчаянно несло горьким, уничижительным сожалением.

Эндрю качнул головой. Отошел от заколоченного окна – наскучило сквозь щели наблюдать за движением серых облаков по черному небу.

– Я пойду, – сказал. – Отдыхай. Утром встретимся и двинемся к базе. Васко с собой брать не будем, разберемся вдвоем.– Ты можешь остаться. – Сидя под слабо горящей лампой, на застеленной синим покрывалом кровати, Октавий неторопливо расшнуровывал пыльные военные ботинки. – Здесь есть еще кровать.Двухместный номер на втором этаже ?Ковбоя? был в точности похож на тот, в которым давным-давно юный рекрут несколько дней жил с фрументарием Легиона. Только там в окнах были стекла, если память опять не врет.– Я все равно не засну, – Эндрю глубоко вздохнул, глуша зевок. – Вниз спущусь, с Васко и прочими поболтаю. К тому же у меня свой номер есть.– Если я не посплю, то с утра буду ни на что не годен. Это касается и тебя. Нужно быть в форме, мало ли что случится.– Если заварушка начнется, нас там по-любому сотрут в порошок.– Ты будешь вспыльчив и раздражителен, – Октавий поднял к желтоватому свету уставшее, осунувшееся лицо. – Еще больше обычного. Это значительно увеличивает шансы на заварушку.Эндрю скорчил недовольную рожу:– Я, по-твоему, вспыльчивый? Не умею держать себя в руках?– Умеешь. Но редко считаешь необходимым. Останься здесь, – Октавий кивнул на соседнюю, так же аккуратно заправленную кровать. – Не ходи вниз. Не пей. Расскажи, как идут дела в Ниптоне. Ты днем про Келси упомянул, и мне интересно послушать. Пожалуйста.Эндрю неловко потоптался возле двери. Внизу его ждали: Васко обещал налить за счет заведения, грозился и ужин организовать. Там собрался народ – человек шесть, с которыми не то чтобы сильно хочется, но надо как следует познакомиться. В конце концов, к приходу ?босса? освободили от посторонних аж целое казино, и было бы стратегически неверно обижать хозяев.– Я на полчаса к ним спущусь. Быстро обсужу самое главное – и вернусь. Тебя это устроит?После недолго размышления Октавий кивнул:– Хорошо. Подожду.Он действительно ждал – все то время, пока Эндрю обсуждал ?самое главное? внизу. В пустом зале, за барной стойкой, в компании едва знакомых людей. Обсуждал с ними клинику – там тоже нужна охрана, и Васко сказал, что все берет на себя. На переговоры с химиком в глубинах коллекторов решили отправить Микки – как-никак постоянный, хорошо знакомый клиент, и язык у него отлично подвешен, и соображает он на ура.Настоящих банд – вооруженных, организованных, со своей иерархией и главарями – на территориях, прилегающих к Стрипу, нет, но группы, промышляющие мелким разбоем, надо прижать к ногтю. И как-то собрать в одну кучу расползшийся по углам народ, сколотить крепкую общину под единым уважаемым руководством, ведь иначе этот город умрет. Умрет – и подобно голодному мертвяку сожрет всех, кто останется в нем. Город-гуль – одичавший, безумный, оскаливший полусгнившие зубы… Образ, наспех слепленный воображением, вышел настолько ярким, что с мурашками приподнялись волоски на руках.