Глава 5 (2/2)

– А тушенка и чипсы зачем? – тихо рыгнув, спросил. – Отравим и им подкинем?– Нет. Не тушенку. Но что-то вроде того. Бухла им отнесем, – Микки повернул к Эндрю голову, глянул поверх вялых оранжевых язычков. – Скажем, что от этого… как его… – замахал сигаретой. – Ладно, я с утра уточню. В бухло добавим херни какой-нибудь. А какой – нам тот химик из коллекторов скажет. Уж он-то разбирается во всяком таком. Выждем нужное время – потом ударим. Вынесем всех, и ты за приятелем своим пойдешь. С чистой совестью… и руками чуть-чуть запачканными. Ну, что думаешь? План не совсем отстой?Эндрю дернул плечом: да уж получше, чем то, что он сам называет планами. Тут хотя бы понятно, что делать, куда и к кому идти.

– Это в последний раз, – пробормотал и сделал еще глоток. – Нет, серьезно, в последний. Я больше не легионер. Не убийца. Не воин. Я же здесь как ?последователь?-миссионер, у меня другие задачи.Микки перекатился вбок, навис над краем шезлонга.

– Вы же народу простому помогаете? Помогаете. Выродков грохнешь – кучу людей спасешь. Пятно грязи с лица этих пустошей смоешь и приятеля выручишь. Это как двух птиц одной пулей подбить. Чем тебе не задача, воин-миссионер?

Куча спасенных жизней взамен тридцати. Эндрю прикидывал: вроде несложная математика, но почему же так неспокойно и нервно внутри?

– Ладно. Давай это сделаем. Но только не болтай потом об этом на каждом углу. И, кстати, – под черепом снова царапнуло. – Ты Рико знаешь?– Рико? – Микки задумался. – Двух знаю. Тебе какой нужен?– Такой… здоровый, – Эндрю пялился в догорающий костерок, переводил взгляд на шрам, белеющей в раскрытой ладони. – Который шуток не понимает.

– А, этот Рико. Персона известная. Кулаками размахивать любит, а с юмором у него и правда беда. И постоянно врет. Ты что… – осечка, как у бракованного ствола. – Ты эти байки про дохлого миссионера слышал? Так Рико и не такое скажет. Лучше ему не верь.– А если я, допустим, лично хочу его спросить? Но не сейчас, – поспешно добавил. – Попозже.– Тогда попозже об этом и поговорим.

Под порывами теплого ветра шуршала листьями давным-давно сдохшая кукуруза, уже оттрещало, отгорело в костре. Допив теплое пиво, Эндрю зевнул и поднялся. В домике его ждал сравнительно чистый, относительно удобный матрас.

***Эндрю предполагал, что чокнутый химик в недрах канализации будет похож на зашуганного зверька. Воображение рисовало невысокого лохматого мужичка в каком-нибудь диком тряпье, с бегающими глазами за толстенными стеклами, вялыми губами и каким-нибудь забавным дефектом речи. С картавостью, заиканием, шепелявостью – чем-то вроде того.Когда из пованивающего мочой и чем-то горелым закутка вышел, сверкая лысым остроконечным черепом, крупный детина, Эндрю понял, почему они с Микки волокли сюда рюкзаки, доверху забитые едой.– Ну? – безо всяких дефектов ?поздоровался? химик, возвышаясь на две головы.

Микки молча поставил рюкзак на пол. Эндрю так же поступил со своим.

– И что? – спросил химик, проверив дары, повертев в руках банку свинины с бобами. Среди курчавых волос на его обнаженной груди звякнуло ожерелье из бутылочных крышек. Каждая – со звездой.

– Что-то убойное, – сделал заказ Микки. – Отложенного действия. Но не сильно отложенного. На три-четыре часа. Нейротоксичное или вроде того. И что можно подмешать в алкоголь – так, чтобы никто не заметил.

Химик издал задумчивое ?хм? и завис на распахнутыми рюкзаками.

– Такое не делаю. С ядами не ко мне.– Да чего сразу яды-то? – делано возмутился Микки. – Почему сразу яды? Просто штука. Такая штука, которая не убьет, но, допустим, на какое-то время вырубит. Или сделает неспособным, например, в драке дать отпор. Химию какую-нибудь… Ну ты же химик! Сам придумай, что это может быть.Сидя на корточках, химик задумчиво посмотрел на гору мясных консервов. Пошуршал пачками чипсов в другом рюкзаке.

– Сколько надо? – спросил.– На двадцать бутылок крепкого пойла. И чтобы действовало с нескольких глотков.– Сложно, – горбатый нос химика сморщился, сероватая кожа собралась складками на высоком лбу. – Подумаю. Вечером приходи. И приноси бутылки. Только не абсент.– Да ты знаешь, сколько он стоит? Я тебе самогона местного притащу. И еще, – Микки переглянулся с Эндрю. – Нам очень срочно надо. В сутки уложишься?Химик посмотрел на него снизу вверх, как на идиота.

– Я сказал уже, – членораздельно выговорил. – Вечером приходи.

По-настоящему ?убойным? химик-громила не занимается – Микки сообщил об этом на обратном пути. Пока они с Эндрю пробирались с фонариком темными лабиринтами, уверял: у лысого парня принципы. Он даже химию свою таким образом варит, чтобы скверных эффектов было по минимуму, чтобы органы не отказывали и чтобы не болело от нее ничего. Потому и качает от его дури, как в заботливых мамкиных руках, всегда есть ?аварийный выход? из состояния, а вот привыкания напротив – почти что нет.– Но он же понимает, к чему все идет?– уточнил Эндрю, которому отчего-то не хотелось обманывать такого принципиального ?добряка?.– Естественно, понимает. Но если штука не смертельно опасная, он сам тут, считай, ни при чем.Размышляя об изворотливой гибкости чужих принципов, Эндрю в компании Микки снова наведался к Оззи – удалось разжиться коробкой патронов 10 мм для ПП. Ствол и кожаную броню Микки обещал оторвать от собственного большого сердца. ?Обнищаю я к черту с тобой?, – ворчал то ли всерьез, то ли в шутку, но все нужные вещи откуда-то доставал.

За самогоном Микки ходил в одиночку – Эндрю дожидался его возвращения, листая какой-то дурацкий журнал с картинками и пытаясь заглушить дрожь внутри. То ли затаившийся страх, то ли знакомое предвкушение – будто электричеством простреливает по костям, щекочет нервы, бегает искрами-импульсами вдоль позвоночника. Такое журналом с картинками не унять.Пока из грязных канистр разливали по бутылкам вонючее мутное пойло, пока проверяли оружие и пересчитывали боезапас, полдня пролетело. За быстрым перекусом решили: на штурм лучше завтра по темноте идти. ПНВ в силовой броне Микки отладил, а что до Эндрю…– Нет. В темноте я не вижу. Ты шутишь, что ли? Я тебе кто, мутант?

Тогда Микки предложил: кошеглаз. Штука редкая – если не сказать, что редчайшая. С уникальным эффектом и весьма солидной ценой.

– Я не употребляю химию, – Эндрю злился и беспокоился все сильнее.– Да сколько уже лет прошло? Я думаю, все эти ваши правила…– Ты не понял. Дело не в правилах. Дело во мне. Я не употребляю чертову химию, ясно? Никогда. Никакую. Буду ориентироваться на движение и на звук.

В конце концов, ИУ не тонет в кромешной тьме. Там есть электричество – значит, работают и какие-нибудь прожекторы. Наверняка кое-как светят уличные фонари. Да и внутри освещения предостаточно, и как бы Микки ни мечтал пальнуть по какому-нибудь щитку и вырубить рейдерам иллюминацию, Эндрю не соглашался, отстаивал свой интерес.

– И еще кое-что, – на пути к успевшим порядком достать коллекторам Микки продолжал достраивать, выравнивать план. – Мы туда с тачкой пойдем. Бухло, броню и стволы на себе не утащим.Эндрю пожал плечами: с тачкой так с тачкой. Главное, на подходах не нарваться на мины. И чтобы проклятые рейдеры не открыли пальбу.

***Первую часть плана на следующий день они реализовали успешно. Даже слишком успешно: Эндрю не верил, все ждал какого-нибудь подвоха. Ведь не бывает, чтобы все шло гладко! Никогда не бывало – так с чего бы сейчас?

Двадцать бутылок вонючей жижи, в которой как раз успел раствориться сероватый порошок, Микки в обмен на коробку картечи и десять микроядерных батарей передал окопавшимся рейдерам прямо через главный вход в ИУ. Подобрался к нему без проблем, никаких мин на пути не заметил. ?Наверное, – сказал позже, – они другие подходы минируют. С главного внутрь все равно не пролезть?.

Когда он вернулся к Эндрю, изнывающему в кожаной броне под каким-то навесом чуть ли не посреди пустыни, обрисовал ситуацию: электричество есть, колючая проволока на месте, под напряжением или нет – хрен поймешь. Из охранных вышек две уцелели, и с них отлично простреливается безопасный подход.

– И знаешь, – Микки морщился, трогал себя за висок, будто там у него болело. – Кроме этих уродов, внутри еще кто-то есть. Я крики слышал. Женские вроде. Не пьяные вопли, а настоящие.

– Там могли быть рабы. – Эндрю наблюдал за скользящим по небу солнцем. По нему отсчитывал время, хотя точнее его показывали приборы силовой брони. – Келси об этом ничего не сказал, но я думаю, рабы там были. Женщины, скорее всего.

– Дерьмо. И что мы с ними делать будем? Если они переживут наш штурм.

– Нам бы самим его пережить, – Эндрю невесело усмехнулся. – А так… Я не знаю. По-хорошему надо вернуть их Келси.Микки нахмурился:– Вернуть? Но они же не какая-то спертая вещь.И снова, и снова, и снова хотелось курить. Мучительно и болезненно, до спазма в горле и стиснутых челюстей. Когда Микки закуривал, Эндрю не знал, куда деться: то ли отойти подальше, то ли встать с подветренной стороны и дышать. Он пил воду – она ни черта не спасала. Жевал что-то безвкусное, как картон.– Нервничаешь? – спросил Микки спустя часа два, которые тянулись, как подплавленная резина.Эндрю честно сознался:– Безумно. Но не волнуйся, в бою это пройдет.Смотрел на свои руки: пальцы с грязными ногтями подрагивали. В попытках успокоиться сжимал и разжимал кулаки.

На закате, пока Микки упаковывал себя в гроб из стали и электроники, Эндрю напротив – снимал все подряд. Звякнув пряжками, отцепил и швырнул в тачку наплечники. Туда же отправились наколенники, налокотник и защищающий пах щиток. Тактический пояс, подумав, оставил. Уложил в него два стимулятора и один запасной магазин. Второй сунул в карман, проверил ПП в сотый раз – все прочищено, смазано и отлично работает. И мачете заточено – хоть головы им руби.

– Черт, – вздохнул, когда солнце окончательно село. – Клянусь. Это точно в последний раз.– Не клянись, – голос Микки, искаженный динамиком шлема. – Что угодно может случиться. Поклянешься сейчас – потом сам себя изведешь.Эндрю видел план, который Микки набросал по памяти. Уяснил, где находятся вышки и три главных здания, где зияет пролом в стене. Там было два пролома – когда-то Легион использовал С-4, чтобы проникнуть внутрь. Но один – тот, что поменьше, – заложили накрепко изнутри.Они обогнули ИУ, когда в сумерках еще можно было хоть что-нибудь различить. Подошли с севера, держась подальше от освещенных участков. На северной вышке резали тьму лучами два работающих прожектора, и еще один – строительный, как в туннеле, – озарял зияющий сбоку пролом.

Стены здесь на первый взгляд были хлипкие: стальные решетки и колючая проволока на них. С внутренней стороны укрепленные всем подряд: старыми авто, досками, металлическими листами. Превращенные в глухое препятствие: во внутренний двор сквозь них не заглянуть и не проникнуть.

– Я первым пойду, – сказал Микки, в чьих стальных перчатках поблескивала обычная штурмовая винтовка, хотя к лицу ему был бы внушительный плазмоган. – Ты шагах в десяти от меня держишь. Звук если услышишь… ну, такой, ты же знаешь… сразу на землю падай, чтобы не зацепило. Если мины есть, я их на себя соберу. Но учти: скрытно подойти не получится. Когда пальбу откроют – тогда уже жмись ко мне. Стрелков на вышках в первую очередь снимем. А там уже… Разберемся как-нибудь, да?

Кроме Микки, укрытий на этом отрезке пути у Эндрю не было, и он не возражал против того, чтобы стальная броня двигалась впереди.

Им предстояло футов сто преодолеть по абсолютно открытой местности. Войти в освещенные прожекторами зоны и вломиться на территорию ИУ. Первые шагов тридцать Микки сделал без каких-либо сложностей, а затем откуда-то сверху прозвучало: ?Эй!.. Эй вы, там!?Их заметили на полпути. Грохнул выстрел – ушел в никуда. Следом еще один – неподалеку всколыхнулась трава. Очередь протрещала слева – Эндрю напрягся, но быстрый шаг не замедлил, лишь покрепче сжал рукоять ПП.

– Куда прете, мать вашу?! – снова вопль с охранной вышки и еще один выстрел.

– Пососи-ка мой стальной хер!Микки сорвался на бег. Сверкающая в свете прожекторов металлическая махина – мишень, будто в детском тире на ярмарке. Не попал бы только слепой. Микки поймал не меньше полудюжины пуль, прежде чем достиг пролома – в тот самый миг, когда рядом с Эндрю автоматная очередь выбила пыль из земли.

Он рефлекторно рванулся вбок, но тут же себя тормознул. Дал очередь из ПП по вышке – вряд ли в кого-то попал. Возле пролома Микки тоже вскинул винтовку. Раздался металлический грохот, кто-то наверху опять заорал.

– Твою мать! – в проломе мелькнула рожа и сразу исчезла. – Гранату ловите, суки!Микки взревел:

– Ложись!Эндрю не лег: тело метнулось влево, нашло нужную точку, за фигурой Микки укрылось от осколков и взрывной волны. Что-то свистнуло мимо уха, что-то царапнуло дубленую кожу. Под ней горячо вспыхнуло и тут же унялось разрезанное плечо.

Первую и единственную мину Микки обнаружил сразу за освещенным проломом. Эндрю вжался в забор, едва услышал долгий тоскливый писк. Уши, в которых звенело после гранаты, закрыть не успел – по ним хлестнуло еще одним взрывом. Сквозь гул и пробки еле слышно затрещала винтовка Микки – ей ответили изнутри один раз, ответили два…

?Пора?, – четкий короткий импульс, встряхнувший тело. Эндрю скользнул во внутренний двор ИУ, перемахнул через что-то, на кого-то наткнулся. Вцепился в одежду, вжал ствол в чье-то лицо и коротко выжал спуск.

Отшатнулся от движения справа, пробил кулаком темноту – под костяшками влажно хрустнуло. Еще одна очередь из ПП, щелчок – и пустой магазин.

Рейдера, вылетевшего из-за угла, Эндрю ударил в горло. Руку с пистолетом перехватил в замахе, развернулся, не отпуская, врезал локтем. Закрылся еще живым телом от выстрелов сбоку, после трех мощных толчков отпихнул оседающий труп.Нащупал спиной стену здания. Перезарядил ПП. Высунулся из-за угла – пустил очередь веером. Переключился на одиночные, краем глаза следил за отблесками силовой брони.

Он Микки не соврал – нервозность исчезла. Внутри было спокойно и пусто, ровный стук сердца пробивался сквозь гул в ушах. Тело выполняло программу, которую мозг генерировал на лету. Выполняло без оговорок и без задержек – как было раньше и будет всегда.

К моменту, когда удалось пересечь изрезанный тенями двор, слух восстановился. Из полумрака долетел оглушительный грохот металла. Следом – задорная брань.Эндрю видел, как шквальный огонь высекает искры из стального панциря. Слышал, как в гранитные стены бьет рикошет. Что-то трещало, гремело, звенело. Микки пер в лобовую, не открывая спину, держался ближе к строениям, берег реакторный блок.

На зачистку внутреннего двора ушло минут пять, один винтовочный магазин, два – ПП. Последних головорезов снаружи Эндрю нашел возле здания администрации, в высокой, воняющей свежим дерьмом траве. Два тела – живые, но едва-едва шевелящиеся, – пытались то ли выползти своим на подмогу, то ли уползти подальше от них. Тратить боезапас Эндрю не стал – одного придавил коленом к земле, крутанул голову до звонкого хруста в шее, второму пробил висок рукоятью ПП.– Ранен, что ли? – Микки подбежал к Эндрю, когда тот в последний раз перезаряжался перед входом в администрацию. – У тебя вон…Стволом указал на руку, по которой струилась кровь, стекала до кончиков пальцев.– Плечо зацепило осколком. Не стоит внимания.Эндрю вытер мокрую ладонь о штаны, чтобы ствол не скользил.– Я на второй вышке ублюдка снял, – похвастался Микки. – И еще одного грохнул, когда он на вышку пытался влезть. Всего пятерых завалил, включая уродов, что сверху палили.– У меня шесть. Вроде бы, – мозгам в боевом режиме непросто давался подсчет. – Что дальше?В этот миг железная дверь с грохотом распахнулась, из проема высунулся обрез. Эндрю вцепился в него, увел вниз и в сторону – залп картечи ударил в землю. Микки выдернул рейдера из прямоугольника света, толкнул туда, где заканчивалось крыльцо. Эндрю перехватил за волосы, рейдер взревел – и умолк. Его лицо врезалось в рельефную стену. Раз, другой, третий – и еще, и еще, пока не посыпались зубы и не хлынула кровь.

Когда Микки снес головорезу полчерепа из его же обреза, Эндрю застыл. Успокоил дыхание – в первый раз за весь бой. Стук сердца выровнялся, пульсация в висках стихла.– Разделимся? – Эндрю кивнул.– Считаешь, хорошая идея?– На тебе два мелких здания, – стряхнув с пальцев чужие волосы, Эндрю глянул на бывшие блоки для заключенных. – А я по этому пробегусь.Два этажа. Значит – лестницы, коридоры и стены. Пули рикошетить не станут, в случае промаха просто войдут в бетон. Но все же внутри Эндрю свободной рукой вцепился в мачете. Сделал это в тот миг, когда снова – теперь уже внутри здания – загремела пальба.

Последний магазин опустел почти сразу: минус еще два ублюдка, которые поджидали у входа. Изрешетили автомат с газировкой, за который вовремя удалось нырнуть. Усыпали пол осколками – на одном из них нога Эндрю скользнула, когда он в поисках уцелевших пронесся по всему первому этажу.На втором этаже Эндрю швырнул на пол бесполезный ПП. Перекинул мачете в правую руку, вломился в ближайшую закрытую дверь. Влетел сразу в трех головорезов, услышал: ?Ты, блядь, урод!?Тело молниеносно убралось с линии огня, отшатнулось от бейсбольной биты, сделало разворот, уклоняясь от блеска ножа. Росчерк клинка мачете – в стену ударил каскад красных струй. Взорвалось от выстрела что-то стеклянное на здоровенном столе. Рейдера с пистолетом Эндрю настиг в углу – снес инерцией, впечатал в стену. Ухватил за руку со стволом, вжался позвоночником в чужую грудь, двинул затылком в лицо, чтоб не дергался. Чужие пальцы намертво сдавил собственными, сквозь плоть, кость и кожу нащупал спуск. Выстрелил дважды в головореза, удачно оказавшегося на линии. В третий раз даже не щелкнуло. Последний ублюдок – женщина? – успел укрыться за массивным столом.Две или три секунды до того, как она атакует. Эндрю использовал их, чтобы закончить со вторым. Мощным ударом локтя вбил переносицу в череп. Рывком развернувшись, отсек руку с уже не нужным стволом. Отскочил, едва из обрубка хлынуло, почувствовал, как плеснуло горячим на живот и штаны.Вопль. Надрывный, хриплый, короткий. И ярко-красный фонтан.

– Нет! – из укрытия. – Не надо! Не убивай, пожалуйста!В мысленном безмолвии ничто не всколыхнулось. Мольбы никогда не срабатывали, не сработали и сейчас.Когда Эндрю спускался к выходу, его начало отпускать. Взгляд заскользил по невыразительному убранству, фиксируя мелочи вроде заколоченных ящиков за широкой, во всю стену, решеткой, и вроде пробитых взрывами стен. Взрывали давно: на полу видны пятна, рядом с проломами – трещины. Но ни обломков, ни бетонной крошки вокруг.

Автомат ?Сарсапариллы? в фойе нервно помигивал простреленным световым табло, под ботинками позвякивало и хрустело. В воздухе пахло кровью, огнем, нагретым металлом. Едва заметно подергивало раненое плечо, и что-то давило и разрасталось слева, рядом с солнечным сплетением – под истрепанной осколками броней.

– Энди! – Микки возник в проеме. Его броню, отметил Эндрю, тоже придется влажной тряпочкой протереть. – Живой? Ха, ну еще бы! Черт… – заминка. – Ты тут что, джакузи с красной краской нашел? Не выдержал, окунулся?Эндрю глянул на свои руки – под красным кожи не видно. Промокли, потяжелели куртка и кожаные штаны. И с лицом непорядок – с каждым вдохом густая влага пыталась просочиться в ноздри, слипались ресницы, было вязко и солено в уголках рта.

Он поднял руку, чтобы утереться по-быстрому, но остановился. Лучше не станет – ладони и пальцы тоже в чужой крови.

– Ты как-то по-другому себе это представлял? – провел носом по сравнительно сухому предплечью, сплюнул железный привкус. Оторвал взгляд от своего отражения, скривленного изломами силовой брони.Микки качнул перепачканным шлемом:– Да нет вроде. Ладно, пойдем. Я их всех в один блок там согнал. При виде меня знатно все обосрались, – смешок. – А уж на тебя когда глянут… Может, умоешься хоть?– А кто там? – Эндрю, поморщившись от пока еще слабой, но уже ощутимой боли, шагнул через порог. – Рейдеры?– Да я их почти не видел. Те, что пойло наше хлебнули, валялись, обосравшись по уши, в блоке А. То есть буквально обосравшись, серьезно. И мычали там что-то едва-едва. Оружия у них там – хоть армию снаряжай. Если бы их раньше не вырубили, мне бы там пришлось туго. А во втором блоке я лишь двоих встретил. Один тоже какой-то прибитый был, а второго… ну… И второго я быстро грохнул, – Микки уверенно пересекал по-могильному тихий двор. – И ключи от камер у него забрал. Правда, живых в этих камерах было едва ли больше, чем дохлых. И вонь там такая стоит… Я живых подальше от дохлых увел. Из первого блока еще троих к ним перетащил. Они таращились на меня, как на вестника смерти… из какого-нибудь драного космоса…Эндрю скрипнул зубами и осторожно вдохнул.

Больно. Уже по-настоящему больно – жжется под ребрами, растекается по животу. Заставляет придерживать шаг, и ноги становятся непослушными, запинаются о невидимые препятствия.

– Возможно, я ранен. Надо выйти на свет.?Возможно?. Да какое, к черту, ?возможно?? Жгучие волны разбегались от подреберья по телу. Крутило, тянуло от сердца до самого паха, и опять заложило уши, вот только на этот раз никто ничего не взрывал.– Так, ну-ка стой.Едва они оказались внутри блока, Микки легко толкнул Эндрю к стене. Чего-то коснулся на шлеме – вспыхнул фонарь над окулярами. Ослепительно яркий, противный фонарь. Вспомнилась чистая операционная Нью-Лимана. Вспомнилась Анита – как бы ругалась она сейчас…– Проклятье. Тут же все в дырах, – прожужжав сервомоторами, Микки присел. – Не разглядеть ни черта. Да брось эту штуку. Бросай, – ткнул в мачете. – Больше не нужно. И расстегнись, дай глянуть, что у тебя там.Кровь между пальцами и рукоятью давно свернулась, начала подсыхать. Склеила кожу и дерево, сделала их неделимым – и когда Эндрю нехотя разомкнул хватку, ему показалось, что от его тела с металлическим звоном отвалился кусок.

– Давай… Пройдем туда, где я сяду. – Дышать становилось все больнее и тяжелее. – Если там пуля, надо как-то достать.Микки бормотал что-то про скудность базовой медподготовки и надежность стальной защиты. Комната, по которой они шли, покачивалась и плыла. Почувствовав под своим локтем жесткую хватку, Эндрю кивнул с благодарностью, и вскоре они оказались в столовой… Да, точно в столовой – среди кучи разбросанных, сломанных, перевернутых ножками вверх столов.

Здесь были люди. Эндрю не сумел сосчитать, сколько именно: вроде бы пять или шесть. Стоило им войти – люди шарахнулись в стороны. Женщина – полностью голая, с длинными черными волосами – сжалась в углу, закрывая лицо.

– Не ссать, – строго велел Микки. – Это мой друг. Он, кажется, ранен. Расчистите место, ему надо сесть. Или лечь.– А где остальные? – невнятный мужской голос.– Какие еще остальные?– Так остальные… Или что? Вас двое всего?– Больше не надо. Ты просто глянь на меня… Энди? Ты как, приятель? Погоди, я тебя пристрою.Ноги зацепились за что-то, голову повело. Проснулась дремавшая внутри тошнота – прилила к горлу, сжала спазмом полыхающее нутро.

– Я сейчас потеряю сознание, – неожиданно четко и ровно довел Эндрю до всеобщего сведения. – Если там пуля, вытаскивайте поскорей. Остановите кровь. У меня в поясе два стимулятора. Мне нужно на ?Гелиос? завтра. А потом до Ниптона дотянуть. Дальше наш док…Забыл все слова и не сумел закончить.?Дайте мне посмотреть, я знаю, что делать?, – женский голос. Последнее, что Эндрю услышал, прежде чем вслед за слухом у него отрубилось все.