Глава 13 (1/2)
Имя щуплого молодого врача Эндрю не помнил. Что-то на ?В? – непривычное, странное, не из здешних мест. Санитар, которого нагрузили канистрой с чистой водой, называл его ?док?, и Эндрю решил, что это сгодится: просто, коротко и понятно. И ясно, к кому обращаются, – док среди присутствующих только один.
– Так значит, уже вторая неделя идет? И за это время никто не умер?– Нет, – шагая в темноте через пустоши и следуя каким-то одному ему известным ориентирам, мужчина отвечал, не поворачивая головы. – Но и выздоравливать не торопятся. Пока у нас самих какие-то лекарства были, тянули их как могли. А теперь все закончилось, и… Там впереди огни, – остановился. – Надо правее взять, не ровен час, на патруль напоремся. Стрелять нельзя. Пальба по всем окрестностям разнесется. Одного-двух завалим – десяток прибежит, в лепешку нас раскатают.Речь его была внятной, связной, неторопливой. Почти без ругательств, что не вязалось с образом заросшего бродяги с обрезом.– Одного-двух? – среагировал док, на мгновение опередив Эндрю. – Вы же не собираетесь ввязываться в стычку с легионерами? В наши планы это точно не входит.– Нет-нет! – Мужчина пробирался по бездорожью, аккуратно обходя угрожающе крупные диски опунции, чернеющие на сером. – Конечно же нет. Просто… Да мало ли что случится. Тут хищники водятся?
Чертовски своевременный вопрос. Эндрю вспомнил о ?дикарях?, облюбовавших окрестности старого полигона. Он их даже видел – недели полторы-две назад вместе с Чейзом прогулялся до горелой фермы в миле от ранчо. Стоя возле ее развалин, высмотрел на южных равнинах сутулые фигуры, издали похожие на стоячие кривые коряги. Время от времени эти коряги дергались, взмахивали руками-сучьями. Снимались с места, чтобы сделать несколько шагов и снова застыть.Идти врукопашную против стаи умалишенных зомби Эндрю не был расположен. Мужчина, выругавшись и внимательно осмотрев утонувшие во мраке окрестности, еще раз скорректировал маршрут.
– А вас почему с вашей стоянки не выпускают? Вы натворили чего? Или просто эти, – не глядя махнул рукой, – за ценный ресурс трясутся? Настоящие медики тут нынче самый что ни на есть ценнейший ресурс.– А тебе-то откуда знать? – хмыкнул санитар. – Ты же издалека вроде приперся.– Там, откуда я, как ты сказал, приперся, такой же мрак кругом.– Ты знаешь, где сейчас Ланий? – влез Эндрю, поправляя не шибко тяжелый, но плотно набитый рюкзак. Пришлось тащить для больных беженцев медикаменты, чистые полотенца, сухпайки и еще какую-то ерунду. – На западе слышно о нем что-нибудь?– Ланий? А, тот, который у них за главного. Мясник и есть мясник. Говорят, он до самого океана успел дойти. А по пути своих людей по городам раскидал, наместников оставил, армию. Все по правилам, как положено. Ну и чем он там занят сейчас, я не в курсе. Да и никто не в курсе. Эти… Они перед нами, парень, отчитываться не спешат. В Нью-Рино, я слышал, резню устроили. На Голгофе столько покойников было, что воронье гигантскими стаями в небе вилось, чисто как тучи перед грозой. А небольшой городишко рядом превратили в здоровенный лагерь для… Вот для таких, как она, – через плечо обернулся на женщину, которая плелась за ним молчаливой тенью. – Тихий, говорят, городишко. И народ там… Не шибко общительный. Прости, милая, я шучу, не со зла. Но то года три назад было. А как там сейчас дела, я не знаю. Так что у вас за беда?– Сначала с твоей разберемся, – обрубил щуплый док неожиданно резко, решительно. – А потом про наши беды поговорим. И давайте прибавим шагу. Времени не так много, нужно до рассвета успеть.Прибавить шагу в кромешной тьме было не так-то просто. Фонари не включали – их в потемках видно издалека. Эндрю запнулся столько раз, что со счета сбился. Боялся свалиться и угодить лицом в кактус, старался ступать легко и аккуратно – как учили, когда для разведки готовили. Не всерьез готовили, не как настоящих разведчиков, но для редкой спонтанной вылазки в самый раз.
Он вслушивался в ночь, и ночь откликалась. Шорохами, шелестом, воем койотов. Свистом ветра, угодившего в ржавые провода, – линия ЛЭП выстояла там, где все дороги давным-давно поглотила пустыня. Наверное, за системой электроснабжения тут присматривали, когда регион контролировала НКР.
Какое-то время они впятером брели вдоль кривых деревянных столбов, затем снова оказались среди черных камней и однотонных холмистых изгибов. Казалось, что изгибы покачиваются, будто речные волны. Это рождало неприятное ощущение, от которого границы реальности расплывались и начинало мутить. Приходилось себя отвлекать – пялиться в темноту, высматривать очертания деревьев и кактусов, таращиться в присыпанное звездами небо. Мелкими глотками пить воду, разгоняя легкую тошноту.
Наконец впереди вытянулась стена. Высокая, темная, с рваным, подсвеченным луной краем по верху и волнистым покрывалом холмов у подножья. Южный скальный массив – Эндрю не знал, что сквозь него имеется какой-то тайный проход. И беженцы эти не знали – случайно в него попали и оказались лазутчиками на чужой земле.
– Почти пришли, – обрадовал провожатый, когда под ногами особенно яростно зашуршала цепкая трава. – Тут место хорошее, с аванпоста нас из-за гор не видно. Пара ночных охотников бегала со щенками – их мы прибили. Чей-то тайник в пещере нашли. С крышками, баксами, патронами… Пара банок консервов там тоже была. Сейчас идем медленно и не прячемся. Наши увидят – сами к нам подойдут.– У вас тут еще и караул выставлен? – успел спросить санитар, а через секунду мрак впереди ожил. От него отделились два черных сгустка. На сероватом фоне обрели человеческие очертания.Совершенно не похожие на больных изможденных беженцев, с пригорка спустились двое крепких мужчин. В кожаной броне с не самыми паршивым обвесами и с винтовками наперевес.
– Ну что? – без приветствий. – С толком сходили?– Вот, – провожатый качнул головой. – Врачей двух привел, больше не дали. И этот… Этот там у них консультант. Пес знает, что это значит.– Без охраны пустили?– Я за нее, – подал голос Эндрю, борясь с набирающей силу тревогой. И тошнота не отступала, заставляла стискивать челюсти и глубоко дышать.Вроде все мирно, но что-то внутри скребется. Противно, как наждак по металлу.Второй мужик – помоложе, насколько можно было различить в ночи, – подошел, остановился рядом. Обдал терпким, резким запахом курева и оружейной смазки. Винтовку взял одной рукой, стволом опустил вниз.
Значит, и правда мирно.– Рожу твою едва вижу, – сообщил, – но по голосу ты совсем сопляк. Получше охраны у вас не нашлось?– Мне почти двадцать шесть. – Эндрю посторонился, пропуская женщину. – А сопляк я или нет… Это не болтовней проверяется.Что-то невидимое напрягалось, давило под сердцем. И лицо, избежавшее контактов с кактусами, хмурилось будто бы само по себе.
– Нет у нас времени на разговоры, – подключился док. – Показывайте, где у вас больные. Чем быстрее все сделаем, тем быстрее вернемся к себе.– Эй, – караульный постарше окликнул провожатого, который уже взбирался вверх по холмам. – Доверять-то им можно?Тот остановился, развернулся – его рожа мелькнула светло-серым пятном.
– Да нормальные они. Хорошие люди. А хорошие люди нам точно помогут. Только один у них там мне не понравился, но он остался на ранчо. А этих – веди.– Уверен, – раздался шепот над ухом, – это он про твоего дружка.Пропуская санитара вперед, Эндрю с трудом удержал себя от какой-нибудь глупости – от тычка в спину или вялого пинка под зад.
Мутило уже нешуточно. Началось с качающихся холмов и не отпускало – карабкалось от желудка к глотке, заставляло холодеть виски и ладони. Руки слабели с каждым новым приступом, что хватал за горло, держал секунд пять или шесть, а потом отпускал ненадолго. Паузы между этими приливами становились все короче и незначительнее. Когда Эндрю взбирался по склону к пещере, то краем уха услышал, как откашливается и отплевывается санитар.
– Док, – прохрипел сам, когда до скал было рукой подать. – С самочувствием у меня что-то не то.
– У всех, – раздалось впереди. – Дозу в пути поймали. Прокапаемся через пару минут.– Только вы знаете… – натужно встрял провожатый. – На меня не ругайтесь сильно. Вы люди хорошие, правильные, но задница… Она у всех задница, так? Я немного душой покривил, – шумно сглотнул, сплюнул. – Не со зла. Просто… Скажи я вам все как есть…– Погоди, – оборвал его молодой мужик из охраны. – Сейчас они сами сообразят. Вот сюда, – чиркнул зажигалкой, подсветил темный узкий проход. – И прямо по туннелю. Там свет увидите, топайте на него. А мы у входа посторожим.Невозможно давиться рвотными позывами и при этом вести беседу. Эндрю молчал, покорно топал вперед, пошатываясь и борясь с дрожью в коленях. Ни черта не видел, брел на ощупь, задевая то локтем, то плечом голый прохладный камень. Глотал обильную слюну с медным вкусом, утирал ее остатки в уголках рта. Сжимал кулаки так, чтобы ногти кололи кожу. Слабая боль помогала, сдерживала, не позволяла согнуться и выблевать весь ужин и всю воду, выпитую в пути.Хуже лучевки только чертовы грибы Нейтана. От одного их вида тошнит сильнее.
– Держи, – нащупав в темноте узкого каменного коридора его руку, санитар сунул в нее какой-то упругий, будто резиновый, ком. – Пожуй. У меня их с собой еще целый кулек.
Чертовы грибы Нейтана.
Эндрю поспешно запихнул в рот один и, стараясь ни о чем не думать, с усилием разжевал. Тут же взял у санитара еще, вытер слюну, потекшую по подбородку, смахнул ледяную испарину с напряженного лба.
Боже, благослови грибы Нейтана. И трупы, их питавшие, тоже благослови.
– Вот тут, – провожатый пробубнил с набитым ртом. Видимо, и его угостили. – Вы только не злитесь, парни. Ссориться мы с вами не будем, но… В общем, сейчас сами увидите.Лишь когда мрак перед глазами разбавился плывущими желтыми пятнами, Эндрю понял, что они вышли на свет. Мотнул головой, моргнул несколько раз, а его пальцы скользили по гладкому камню, искали, за что уцепиться, – ноги отказывались держать.
Если бы их тут ждала вражеская засада, от Эндрю толку было бы меньше, чем от ношеного носка.
Вражеская засада, к огромному облегчению, их не ждала. Как не ждали и больные детишки. Не наблюдалось толпы измученных беженцев, по ошибке свернувших с правильного пути. Но в просторной пещере, подсвеченной переносными лампами и разделенной на секции гигантами-сталагнатами, действительно обитали люди. Целая куча взрослых людей – стонущих, раненых, умирающих…
Наверняка умирающих: спертый воздух вонял мочой, кровью и разложением. До того, как в очередной раз желудок скрутило и перед глазами поплыло, Эндрю насчитал девять тел на каменном, выстланном каким-то тряпьем полу.
– Сядь. Прямо вот тут садись, – его ухватили за локоть, увлекли вниз. – Погоди блевать. Руку дай, кулак сожми. Ну у тебя ручищи, будто и впрямь боец. Зато вены все отлично видны… Шрамов-то сколько, ты погляди. С когтем смерти сцепился? Вот так, – укол в локтевой сгиб Эндрю едва почувствовал. – Не шевелись и держи раскрытой. Пять-десять минут – и полегче станет. Переодеться бы, да вот не во что. На еще гриб. Пожуй. Воду пока не пей – вырвет.
Чужие пальцы бесцеремонно раздвинули вялые губы, пролезли в рот. Оставили в нем резиновый комочек с привкусом могильной земли. Пакет с антирадом санитар – удивительно бодрый для пораженного лучевой – подвесил на что-то слева. Повернув голову и прищурившись, Эндрю сфокусировался. Различил голый палаточный каркас.
– Эх ты, – санитар наклонился, панибратски хлопнул по плечу. – Охранник. Чего ж тебя так накрыло? Ты сегодня на ранчо, что ли, грибы не ел?– Вы идиоты! – голосом дока перекрыло звон в ушах. – Богом клянусь, идиоты! Сказки про детишек рассказывали! Сразу надо было выкладывать, что у вас раненые. Мы же с собой нужного ничего не взяли!И слабое, запинающееся лепетание провожатого:– Так если… Если бы мы сразу выложили… Разве вы бы с нами пошли?Эндрю со стоном откинул голову – стукнулся затылком о камень. Череп болезненно загудел.– Не ел я грибы, – протолкнулось сквозь пережеванную мякоть, липнущую к зубам. – У меня от них.… живот пучит…– Как-как? Пучит? – Санитар возвышался над Эндрю, загораживал ему обзор. – А от рака тебя не пучит? Ты знаешь, что при сильной лучевке бывает? А после нее?– Знаю, – сглотнул Эндрю вместе с разжеванным комочком, который легко проскользнул по пищеводу в желудок, и желудок не попытался исторгнуть его назад. – Не совсем же дурак.– Дурак и есть, – безжалостно упало сверху. – У нас там радиоактивная дырень в двух шагах. Здоровенная такая, Серчлайтом называется. А ты, значит, на меры предосторожности наплевал?– Да понял, понял, – кое-как собравшись, Эндрю отлепил от стены затылок, огляделся. Перед глазами уже не плыло, в руке при движении кольнуло. Игла в вене напомнила о себе. – Отвали уже. Урок усвоен. И… Какого черта тут происходит? Нас обманули, да??Обманули? – это еще слабо сказано. Болтливый мужик, притащивший сюда миссионеров, полной херни им, как выяснилось, наплел.
Вместо толпы заболевших беженцев – дюжина раненых под присмотром нескольких вооруженных хмырей. Из детишек разве что крепкий юнец лет шестнадцати, демонстративно помахивающий потрепанной рычажной винтовкой. Таскался по просторной пещере за разозленным, ничуть не напуганным доком, строил из себя то ли конвоира, то ли черт знает кого.
Впрочем, гостям с ранчо тут не угрожали. Те, кто стоял на ногах, вели себя резковато и настороженно, но стволами в лицо не тыкали. Док, размахивая руками, отталкивал пакет с антирадом, который настойчиво пихал ему санитар. Громко негодовал: плевать ему, что здесь случилось, об этом он не знает и ничего не хочет знать. Другое важнее: они с санитаром готовились бороться с небольшой эпидемией, а получили гору разнообразных травм.
– И чем мне это лечить? – разгребал кучу тряпья, выковыривая из-под нее человека. – Тут же все в дырах, а выходные отверстия где? Пули достать не смогли? Заворачивайте обратно, ему уже не помочь.Переходил к следующему, кашлял, глотал воду из протянутой санитаром бутылки. Выглядел сам паршиво – запавшие глаза, бледные губы, лицо, сверкающее потной пленкой. Лучевая и его настигла – правда, слабее, чем Эндрю. В отличие от некоторых, док мерами предосторожности на ранчо не пренебрегал.– Прекрасно, – саркастически восхищался над очередным раненым, не обращая внимания на недовольных вокруг. – Замечательный образец инфекционной гангрены. А куда вы дели его ступню?Набирал в инъектор что-то из маленькой прозрачной банки, делал уколы тем, кто выглядел пободрее. Раздавал инструкции, пока санитар извлекал из мешков полотенца, марлю, какие-то таблетки и порошки. Велел тем, кто способен двигаться, найти чистые емкости, разлить по ним воду из принесенной канистры.
Эндрю наблюдал за всем этим, уже стоя на своих двоих. Удерживал капельницу с остатками антирада, языком выковыривал из зазоров между зубами крошечные кусочки грибов.– А ты им чего не помогаешь? – какая-то женщина остановилась рядом. От нее крепко несло потом, собранные в хвост волосы жирно поблескивали, а под уставшими, тусклыми глазами залегли тени – черные в неярком свете ламп.– Я не врач. Вы тут… – осекся, столкнувшись взглядами с мрачным амбалом, который за доктором не ходил, а торчал возле выхода из пещеры и ствол не выпускал из рук. – Что у вас произошло? Откуда столько раненых?– Тебе-то что? Ваше дело помочь, а не расспрашивать.
– А мне интересно. Я любопытный.
– Любопытных мы не любим. И вообще, парень. Не твое это дело, – ответ, которого Эндрю ждал.– Черта с два. Мое. Мы жизнями рисковали, чтобы до вас добраться. А нам еще обратно идти. Вы нас обманули, – Эндрю развернулся к ней, повысил голос. – Байками про детишек нас развели. Так ответь, что за дерьмо тут творится.– Эй, дружище, – обогнув вросший в пол пещеры валун, к ним приблизился провожатый. – Не кипятись. Ну, сказал бы я вам, что у нас тут раненых полтора десятка. Вы бы спрашивать начали, кто, когда и как.– Это вы прошлой ночью палили?Провожатый и женщина переглянулись. Первый хмыкнул:– Ну даже если и мы? Вы же всем подряд помогаете. Вам-то какая разница?– Если ты так считаешь, то какого черта сразу все не сказал?Знакомая девка, лишенная языка, в нескольких шагах раздевала постанывающего парня. Стаскивала с него прилипшую к телу майку, промывала полузаросший воспаленный порез на спине водой, набранной в ржавое, не внушающее доверия ведро. Мальчишка с винтовкой уже спешил к ней, под мышкой держал полотенце, в свободной руке – стимулятор.