Глава 12 (2/2)

На дорогах вокруг буквально за сутки выросли блокпосты. Не то чтобы настоящие, а так – два-три легионера, палатка, костер, мелкий полевой склад. Миссионеров нехотя пропускали, но спрашивали – куда, зачем, когда собираются возвращаться. Сильвия еще днем сказала: ?Если всей толпой с места снимемся, бошки нам сразу же оторвут. Да и поодиночке сильно разбегаться не стоит?.

Позже, под ужин, она исчезла. И миссис Аддерли с ней. Они отправились в Ниптон и никому не сказали зачем.А ночью в той стороне стреляли. Долго – начали еще до полуночи и палили часов до двух. На ранчо многим не спалось – все бродили, вслушивались, делились догадками. Ниптон? Похороненный под песками древний автодром? Старый энкаэровский аванпост?Эндрю к середине ночи валился с ног. Без удовольствия пускал дым, прислонившись спиной к чудом уцелевшему куску забора, смотрел на всполохи костра недалеко от колодца и моргал зудящими веками. Горькими затяжками давил зевки. Как только стихли выстрелы и со стороны палаток показался заспанный Чейз, махнул на все рукой. Плевать, кто там и почему стреляет. Кого тут перестрелками удивишь?– О, мистер Нолан? Не желаете холодного пива?На пути к долгожданному сну Эндрю наткнулся на Джека Сандерса. Сандерсу полагалось находиться не здесь, а спать в своем уютном семейном лагере за южной границей ранчо. Или, как распорядилась Аддерли, собрать барахло и свалить подобру-поздорову, пока ничего страшного – действительно страшного – не случилось.

Но Сандерс был здесь. Среди ночи. Без своих диковатых детей.

– У вас есть холодное пиво?Эндрю спросил без особого интереса, но в следующую секунду понял: да, черт возьми. Он не откажется от холодного пива. Прямо сейчас, посреди душной невадской ночи. Выпьет немного, остальное отдаст кому-нибудь – и отправится спать.

Это все охранники. Их надо благодарить за такой подарок. Они еще перед ужином, невзирая на протесты врачей, затолкали несколько бутылок в холодильник с медикаментами. На замечания огрызнулись: тут и так мало радостей, а теперь еще и жизни висят на соплях и тоненьком волоске. Нагретое солнцем пойло достало не меньше, чем несходящая жара и вездесущий песок, так какая же бессердечная сволочь откажет приговоренным в глотке охлажденного пива?– Я уверен, мистер Нолан, что все обойдется.Протягивая Эндрю ледяную, уже откупоренную бутылку, Джек Сандерс улыбался сквозь неопрятную бороду. Голос его звучал ниже и тише, не лупил в барабанные перепонки, не резал уставший мозг.– Мне бы вашу уверенность, – Эндрю глотнул и задохнулся. Холодом окатило глотку, газы стрельнули в нос.На пути к палатке Сандерс брел рядом. Медленно и лениво, будто специально придерживая шаг.– Да перестаньте, – фыркал небрежно. – К чему такой пессимизм? Лучше оглянитесь вокруг, ведь столько удивительного происходит. Вы, должно быть, и раньше слышали, что все течет и меняется. И сейчас мы с вами можем воочию наблюдать, куда все течет. И как все меняется. Мы с вами наблюдаем историю, мистер Нолан. Вам нравится история?Эндрю качал головой. История ему не больно-то интересна. Какой смысл ковыряться в прошлом, когда будущее под угрозой, а настоящее… Настоящего и вовсе не существует. Это иллюзия, бесконечно короткий миг между тем, что было, и тем, что грядет.– Очень жаль, – сокрушался Сандерс. – Прошлое способно многому нас научить. Поверьте, мистер Нолан. Все, что сейчас происходит, уже не раз происходило в прошлом. Строились и сгорали империи, собирались и распадались могущественные армии. Из дремлющих семян прорастали новые культы – и умирали, но перед смертью разбрасывали свежие семена. Вы просто очень молоды, мистер Нолан. Не знаете, что история повторяется из раза в раз. Мы стоим на изгибе ее очередного витка. Как вы думаете, что будет дальше? От чего или от кого зависит будущее?Зевнув, Эндрю пожал плечами:– Не знаю. От Лания?– От Лания? Может быть, – вроде как согласился Сандерс. – Но где он сейчас, чем занят? Этого мы не знаем. Зато есть одна вещь, которая всегда, неизменно с нами. Это прошлое, мистер Нолан. С нами всегда наше прошлое. Наша история. И согласитесь, что наше будущее тесно связано с ней. Это касается и людей вроде вас или меня. И целых империй. О, я вас уверяю… – Сандерс прервался на очередной глоток. – Из обугленных руин порой вырастают могущественные империи. И если вам кажется, что вокруг сплошная разруха и ничем уже не помочь…– О чем вы вообще говорите? Я устал и теряю нить.В нескольких шагах от своей палатки, рядом с небольшим обжитым шатром, Эндрю остановился, понизил голос, чтобы не разбудить спящих. Поскрипел отяжелевшим мозгом.– Все должно было быть иначе, – вроде понял, о чем Сандерс ему толкует. – Это все действительно могло стать империей. Основанной на… опыте прошлого. Как вы и сказали. На порядках, законах и дисциплине. Но вместо этого… Города разрушены, Легион ничего уже не контролирует, и столько людей погибло… Тысячи. А может, десятки тысяч. Несправедливо. Неправильно, что столько крови пролито впустую, ведь изначально…– Впустую? О нет, – Сандерс не дал довести до конца слишком длинную мысль. – Испокон веков, мистер Нолан, самые надежные фундаменты замешивались на крови. Вы этого просто не знаете, – в голосе бывшего учителя истории зазвучало мягкое, необидное снисхождение. – Вы еще юны и, видимо, недостаточно образованны. Если бы вы чуть больше интересовались историей…Эндрю вздохнул и выразительно кашлянул.

– Понял, – сдался Сандерс. – Не самое удачное время для лекций и поучений. Да и вам, как я вижу, неинтересно. Жаль, но, как говорили древние римляне, suum cuique. Это означает…– Каждому свое, – Эндрю зевнул и в три глотка залил в себя остатки пива. – Мне немного знаком этот язык.– Так значит, вы все же вполне образованный молодой человек, – сделал Сандерс абсолютно неверные выводы. – Рад был пообщаться, мистер Нолан. Доброй вам ночи, – коснулся обгрызенной шляпы. – И приятных снов.Остаток ночи прошел без сновидений и без нервирующей пальбы вдалеке. До рассвета Эндрю пару раз просыпался, вслушивался – тишина. Наутро его к завтраку не разбудили – и он благополучно проспал и его, и уход нескольких пациентов, и поставку свежих грибов. И то, как Сандерс с мальчишками отправился на охоту. И как Октавий что-то не поделил с кем-то из добровольцев, из-за чего последний тоже собрался и оперативно свалил.

А спустя час вернулся: его дальше ущелья на севере солдаты не пропустили. Сказали – хватит. Приказ консула Уалента: за людьми на ранчо следить, чтобы как тараканы не расползались. Пока не вернутся ушедшие раньше, прочим велено сидеть здесь.

Пришлось с прискорбием пожелать Аксеру скорейшего возвращения. Выйдет крайне несправедливо, если прикончат всех, кроме него.Аддерли и Сильвия тем утром не появились. Их ждали к обеду – напрасно, дорога на Ниптон с самого рассвета была солнечна, ветрена и пуста.

Во второй половине дня Эндрю, праздно шляющийся по затихшему ранчо, увидел Дантона и Октавия. Они стояли возле обломков забора на юге и разговаривали о чем-то. Мирно и без явной нервозности, но в груди екнуло – привычно нехорошо. Ноги сами свернули с тропы, однако шагов через десять, ступив на подгнивший мостик, Эндрю споткнулся на ровном месте и притормозил.

Слова Дантона о мосте между двумя мирами опять заворочались в голове булыжниками. Тяжелыми и горячими. Покрытыми, будто сажей, черным налетом дурного предчувствия. Казалось, что предчувствие это с Октавием связано тесно и непосредственно…

Но как?.. О чем с ним, мать его, говорить?

В глубинах разума, на самом дне, вязко хлюпал неприятный осадок. В нем, как в ядовитой топи, вязли осколки мыслей – неровных, нестройных, от которых покалывало в виске.Он провернул это дважды. Октавий дважды выступил против тех, кто находился с ним рядом, кто ему доверял. Это один осколок – острый и крепкий, впившийся прямо в мозг.Сейчас конец лета. А в самом его начале он еще был, черт подери, настоящим легионером. Носил красную тунику и броню вексиллария, служил Легиону и трепетно чтил закон. Возможно, не все миссионеры до конца понимают, что это значит, но у них есть чертовски понятливый консультант. И уж кто-то, а консультант этот в курсе: три месяца – меньше, чем ничего. Это не срок, а так… Песчинка времени, упавшая на пустую чашу весов. На другой чаше – свинцовые слитки лет. Целая сраная жизнь на другой чаше весов.

И та речь, которую Октавий зачитал ровным голосом перед придурками из Коттонвуд-Коув. Он, конечно же, блефовал, запугивал, работал на публику и эффект. И он нужного эффекта добился, потому что использовал правильные слова. Этим словам нашлось место в его сознании. А значит, там, в сознании сдержанного, немногословного, внешне всегда спокойного легионера, есть место и для кучи всего еще.

Как и о чем с ним сейчас разговаривать? И о чем с ним болтает Дантон, черт бы его подрал?..Эндрю гадал бы и дальше. Дальше строил бы предположения и выковыривал острые осколки из ноющей мякоти мозга, но движение возле вышки его отвлекло. Какие-то новые незнакомцы – опять женщина и небритый мужик. Тяжело вползли на холм, осмотрелись. Что-то сказали охраннику, и тот, неуверенно повертев головой, махнул им рукой. Пропустил.

– Ничего уже не помогает, – донеслось до Эндрю, который, забыв о Дантоне и Октавии, торопился к прибывшим. – Все перепробовали. И остатки лекарств извели, и стимуляторы, и это проклятущие порошки. Про вас давно уже слышали, но все не решались побеспокоить. А тут, извините нас, ситуация…Мужчина, отсвечивая обрезом на поясе, бурно жестикулировал, сетовал на какую-то свою беду. Женщина – невысокая, с симпатичным, хоть и загрубевшим лицом – молча озиралась, и, когда Эндрю приблизился и представился, поприветствовала его скупым кивком.

Ситуация у незнакомцев и правда сложилась пренеприятная. Группа гражданских, идущая с запада в сторону Юты, пару недель назад проскользнула мимо аванпоста и патрулей Легиона. Проскользнула не со зла – по незнанию. Сошли с шоссе, чтобы сократить путь, заплутали среди скал и ущелий. Пересекли невидимую границу Калифорнии и Невады, не отметившись, не отчитавшись, а когда спохватились – уже не смогли вернуться. Какая-то зараза сначала одного подкосила, потом второго и третьего. Половина группы буквально за пару суток слегла, здоровые от больных отойти не решались – вдруг те возьмут и помрут?– У нас там детишки, – сетовал мужчина, с аппетитом наворачивая оставшийся с обеда суп. В супе обильно плавали кусочки грибов, Эндрю обедал стейком и вермишелью. – Четверо уже больны, один совсем плох. С Легионом сейчас разборок нам не хотелось бы, но и дальше идти не можем. Пещеру нашли – сухую, просторную. Там уже две недели сидим. Кто торговать выходил и про медикаменты спрашивал – тем про вашу миссию рассказали. Вот мы и решили… Может, с нами сходит кто-то из ваших врачей? Посмотрит, можно ли чем помочь.

Им объясняли: миссионеры тут почти что в блокаде. Путь им открыт до ближайшего блокпоста.– А мы через юг прошли, – сообщил мужчина, пока женщина, шумно втягивая в себя суп, размазывала капли по подбородку. Ела неряшливо, неаккуратно. И будто стеснялась этого – утиралась поспешно, пряталась под шейным платком, поглядывала по сторонам.Со слов ее спутника, на юге проход открыт. Через скалы и холмы, по извилистым тропам, мимо ядерного полигона и предупреждений о повышенном фоне, можно выбраться к той самой пещере. Она недалеко от аванпоста находится. Да-да, того самого, где минувшей ночью велась пальба.

– Что там стряслось – мы не в курсе. Не возникло, знаете ли, желания проверять.– А сколько вас всего? – спросил мистер Кит, который в отсутствие миссис Аддерли традиционно оставался за главного.Мужчина и женщина переглянулись. Первый сказал:– Шестнадцать взрослых. И пять детей. Один совсем маленький, еще и двух лет не исполнилось.

Кто-то присвистнул: ни хрена себе группа! Это не группа, это целая толпа. И как их угораздило мимо Легиона невидимо проскользнуть?

– Могилой отца клянусь – случайно вышло. Мы знали, что на границе стоит аванпост, но…– Из какого города вы идете? – голос Октавия раздался внезапно. Эндрю был уверен: преторианец или бродит где-то, или спит перед ужином и ночной сменой. Но он не бродил и не спал. Приблизился неслышно, обратился к женщине – склонился, заглянул ей в лицо. Цепко, внимательно – Эндрю никогда такие взгляды не нравились.

– Мы из разных городов, – ответил мужчина. – Кто-то из НКР, кто-то вообще… с ранчо, из деревушек, из…– Я спрашивал не тебя. Пусть она мне ответит.Женщина медленно отодвинула от себя пустую тарелку. Мимо Октавия уставилась на своего спутника, и тот вздохнул:– Она не говорит. Немая. И я бы не настаивал… Но прошу вас, нам нужна ваша помощь. Дорогу мы вам покажем, блокпосты обойдем. Три часа туда, три обратно. Если выйдем затемно, то к утру вы уже вернетесь. Пожалуйста, – всем по очереди смотрел в глаза. – Детишки ведь. С ними каждый час на счету. У нас ничего не осталось. Даже запасы воды на исходе. Есть патроны. Стволы. Мы ими расплатимся, если только…Эндрю встрепенулся, когда кто-то коснулся его плеча. Обернулся – Октавий, оставив в покое женщину, подошел со спины, нагнулся к самому уху.

– Скажи, чтобы открыла рот, – шепнул.Эндрю нахмурился, поймал взгляд мужчины – встревоженный, настороженный. Но мистер Кит снова что-то спросил – и внимание обратилось к нему.

– Зачем? – Эндрю так же понизил голос.– Просто скажи. Пусть откроет.– И… Как ты себе это представляешь? – зашипел Эндрю. Отвернулся от стола, уставился на Октавия. – Просто подойти и потребовать? Без причин? А если спросят, зачем? Это же… тупо.Не справился с раздражением. Спустя почти двое суток молчания как-то не клеился разговор.– Тогда я скажу.– Но…– Простите! – мужчина за столом повысил голос. – Консультант! Извините, я забыл ваше имя. Какие-то проблемы? Мы что-то сделали не так?Эндрю махнул рукой:– Не беспокойтесь, все в порядке. Мы тут беседуем о своем… Стой!Октавий не остановился. Оттолкнув Эндрю с дороги, подошел к столу, оперся ладонью, нагнулся к женщине.

– Покажи, что у тебя во рту, – велел в резко установившемся молчании. Будто кто-то нажал на кнопку и выключил болтовню.Женщина качнула головой, сжала маленькие крепкие кулаки.– Да что происходит? Я бы попросил… – мужчина встревожился, приподнялся.– Сядь.Октавий голоса не повысил и вроде даже по-хорошему попросил, но миссионеры напряженно зашевелились. Мистер Кит бросил на Эндрю полный надежды, просящий взгляд.

– У нее язык отрезан.Женщина рот так и не открыла, лишь таращилась молча круглыми серыми глазами.

– Видел, как она ест? – Октавий глянул на Эндрю. – Губы разомкнуть лишний раз боится. Половину мимо рта проливает. Потому что нет языка. А под платком у нее клеймо. Я ведь прав?Оживление за столом было бурным, но кратковременным. Мужчину успокоили быстро. Заверили: причин для тревоги нет, никто не помчится сдавать беглых рабов властям. Женщину успокаивать не пришлось, она с места не сдвинулась. Сидела – вытянутая, ровная, как струна. Смотрела колюче, дышала часто и тяжело, но не вскакивала, не махала руками, в отличие от своего импульсивного спутника.

Возможно, подумал Эндрю, на самом деле она переживает куда сильнее, чем он.– Ну и что с того? – спросил мистер Кит, когда волнение схлынуло. – Мы ведь изначально планировали блюсти нейтралитет. Да, вышло не совсем так, как хотели, но в итоге… Зачем вообще заострять внимание на таких вещах?– Я подумал, вам стоит знать. – Вслед за Эндрю Октавий обошел стол, оказался рядом с мистером Китом. – Так, – глянул на женщину, – часто поступают на Западе. В тех местах, где много рабов. Чтобы не разговаривали. Не общались между собой. Я все сказал. Дальше решайте сами, связываться или нет.В этот раз пауза за столом была долгой. До присутствующих наконец-то дошло.

– Ни хера себе нововведение, – Дантон, закончив ковыряться на полевой кухне, явился к самому интересному. – Что, просто так языки режут? Для профилактики, всем подряд? У нас если и резали, то только за дело. Нолан, помнишь? Мы в Лимане таких сколько видели?– Удивительно, – повернулся к нему Октавий, – что твой до сих пор у тебя во рту.Связываться или нет – это решили быстро. Даже голосование, которое предложил мистер Кит, не стали проводить. Легиону миссия уже помогала – и воинов Рустика подлатала, и в Ниптоне лечила того, о ком консул запретил трепаться при посторонних. Теперь поможет и беглым рабам. Для гармонии и равновесия. Чтобы хоть как-нибудь, хоть с дополнительным риском для жизни, восстановить этот чертов нейтралитет.

– Врача и санитара нужно отправить, – решили, когда уже сгустились сумерки и в небе за облако зацепился тоненький огрызок луны. – И охранника одного.– Не надо охранника, – Эндрю только и ждал возможности вызваться. – Я пойду. Здесь мне все равно делать нечего. Что? – глянул на мистера Кита. – Сомневаетесь, что справлюсь?Тот поколебался, потер поблескивающую лысину, поправил очки:– Не сомневаюсь. Справишься. Только прошу: не забудь, кого защищаешь. И в случае чего постарайся… – умолк, зачем-то снова подвигал очки, идеально сидящие на носу. – Постарайся быть благоразумным, Энди. Обдумывай каждый свой шаг.– А вы уверены? – заволновался мужчина, который даже своего имени не назвал. – Отправлять вместо охранника этого вашего… консультанта… Ты хотя бы стрелять умеешь? – глянул на Эндрю, как на сопливого сосунка.Тот пожал плечами:– Умею. Не снайпер, но ствол в руках удержу.– Удержать мало, приятель, – одна фраза стерла все официальные границы. – Надо еще и прицелиться, и курок спустить. А если бандит какой встретится и в драку полезет?Эндрю скосился на мистера Кита, успел перехватить ожидающий взгляд Октавия.– Я буду благоразумным, – ядовито заверил. – И непременно обдумаю каждый свой шаг.