Глава 11 (1/2)

– Вы только представьте себе! Вот времена настали! Раньше детишек всяким полезностям и премудростям обучал, а теперь вот за ружье взяться пришлось. А что делать? Жизнь пошла непростая, тянем как можем, охота… О, в охоте мы настоящие мастера! Толсторогов надо? Легко настреляем. Стаю кротокрысов в ловушку загнать? Ха! Как два пальца обос… Простите, дамы, виноват, сорвалось.Звонкий, до забавного высокий голос гремел по всему ранчо, привлекал внимание, на него стягивались любопытные – и местные, и миссионеры. Эндрю знал, чей это голос: некто Джек Сандерс и двое его сыновей-подростков явились откуда-то с северо-запада. Пришли не за помощью, а посмотреть, что это за миссионеры отважно и безрассудно притащились издалека. В итоге Сандерсы тут остались, разбили лагерь за южной границей ранчо. Предложили аж три пары свободных рук.

Миссионерство, как громогласно объявил глава семейства, дело правильное, богоугодное. Грех добрым людям в нем не помочь.

Сам Эндрю с Сандерсом познакомился днем ранее, едва вернувшись из путешествия к горе Блэк. Этот высокий мужик с заросшим по самые глаза лицом тряс его руку так, что кости вибрировали внутри. Заверял: поражен, впечатлен, восхищен! Ему так много рассказывали об Эндрю Нолане, но он и вообразить не мог…

?Вы так молоды! – Сандерс смешно мотал головой, которую венчала пожеванная кожаная шляпа. – Я представлял вас совершенно иначе! Прошу простить мне мою бестактность, но… Давно вы здесь консультант??За темными стеклами очков Эндрю не видел его глаз, но отчего-то был уверен: восторг в них сияет искренний и необъяснимый. Казалось, вся миссия вызывает у Сандерса бурный восторг.

Его сыновья эту волну не подхватывали. Мартин – тот, что постарше, – был похож на отца только внешне: рослый, крепкий, черноволосый. Вел себя сдержанно, угрюмо поглядывал по сторонам. Младший, Патрик, с еще по-детски кругловатым лицом, соломенной копной на голове и россыпью веснушек на серьезном лице, видимо, уродился в мать. Как и брат, отцовской радости от знакомства с миссионерами он разделять не спешил, и Эндрю отлично его понимал. Их обоих. Он сам ловил себя на том, что ему становится неуютно – многовато вокруг незнакомых людей: пациентов, их родственников, помощников-добровольцев.

– Мы должны сказать им про радиацию, – пока Эндрю наблюдал за столпотворением вокруг сияющего Сандерса, рядом нарисовалась Сильвия. – Мы должны их предупредить.– Совершенно не обязательно.– Ты хочешь… Эй, – она толкнула его локтем, заставила смотреть на нее. – Броня радиоактивна. Люди могут заболеть и умереть. Ты хочешь еще больше проблем?Эндрю качнул головой, забитой голосом Сандерса и мыслями о предстоящем визите в Коттонвуд-Коув. Еще больше проблем он, конечно же, не хочет, но куда меньше у него желания предупреждать об опасности стаю ублюдков, обосновавшихся на побережье реки.

– Я говорила с Аддерли. Она сказала, мы обязаны предупредить.Эндрю поморщился: шах и мат.

Броня действительно фонила – впрочем, не так сильно, как все опасались. Счетчик возле нее не зашкаливал, но стрекотал все же ровно и бойко. Аддерли приказала оттащить груду радиоактивного металла подальше от людей и браминов, привести ее в порядок и как можно скорее отправить в Коттонвуд-Коув.

Броню, отмытую от слизи, грязи и останков несчастного рыцаря, пытались собрать в одно целое почти сутки. Дантон, ни черта не понимающий в подобных конструкциях, притащил от Рубена сварочный аппарат, искрил им накануне до темноты. И ночью, прокапав себе антирад, тоже с чем-то возился. Эндрю слушал его ругательства, с тлеющей сигаретой в зубах наворачивая круги вокруг личной палатки.

Наутро броню проверили, убедились: все держится прочно, на ходу не разваливается. Влезать в нее Эндрю категорически не желал, но пришлось – он оказался единственным на всем ранчо, кто хоть раз в жизни имел дело с подобной штукой.ПНВ, целеуказатели, еще какая-то техническая ерунда… Разумеется, ничто из этого не работало. Или Эндрю просто понятия не имел, как включать. Но ходить, сидеть и даже дышать в этой броне было можно.

– Нормально, – выбравшись из стального саркофага, он вынес вердикт и поспешил отойти подальше. Прислушался к себе: вроде бы не тошнит. – Сойдет.В ответ на ?может, грибов?? решительно замотал головой. Лучше антирадин по венам расточительно пустит, чем заставит себя сожрать хотя бы кусочек. Пока что ни с кем о грибах не разговаривал, не до Нейтана с его трупами было.На то, чтобы доставить броню в Коттонвуд-Коув, убили полдня. Внутрь Эндрю второй раз влезать не рискнул, пришлось грузить стальные доспехи в телегу, запрягать брамина и надеяться, что животное не успеет чересчур облучиться, пока тащится до побережья.На подходе их троих – Сильвия вызвалась в сопровождение – встретил уже знакомый мужик в балахоне. Откинув брезент, осмотрел броню, сухо кивнул, указал в сторону лагеря – везите.

Топая рядом с телегой и разглядывая Коттонвуд-Коув, Эндрю ловил себя на мысли, что это, черт подери, ни разу не справедливо. Почему миссионеры должны ютиться на убогом, неудобном, полуразрушенном ранчо, когда в двух шагах находится такая просторная красота?

Мелкий речной залив напоминал широкое озеро, обрамленное высокими скалами и утекающее за горизонт. Прозрачная вода, светлый песок вперемешку с мокрыми камнями у самого берега. Зеленые заросли, бойкая солнечная рябь и парочка целых пристаней с лодками, покачивающимися на волнах. Воздух чище, свежее, чем на крошечном ранчо, забитом под завязку людьми.На берегу, над водой – несколько крупных одноэтажных зданий на высоких деревянных опорах. Еще два – чуть меньше, но тоже ухоженных и целых – пристроились на возвышенности по правую руку. А прямо по центру, среди нескольких скромных, но надежных лачуг, возвышалось строение в два этажа. На сплошной бетонной стене краснел знакомый символ. Даже настоящий рисунок – резкий мужской профиль с острым выпирающим подбородком и шлем с гребнем над ним.

Флаг Легиона тут тоже был. Много флагов. Два – на подходе к лагерю, по обеим сторонам широкой дороги. Еще несколько по периметру – на возвышенностях, возле зданий и караульных вышек. Чуть севернее двухэтажного здания – большая стальная клетка. Внутри грязный почерневший матрас и один живой человек.

?Не обращать внимания?, – Эндрю дал себе установку. Не до того сейчас. Боялся, что Сильвия что-то скажет, о чем-то спросит, – но и она молчала. Октавий несколько мгновений смотрел на запертого, после чего отвел взгляд, озирался не без интереса.О том, что броня радиоактивна, сообщили, когда пришла пора ее выгружать.

– Это неважно, – сказал мужчина, а со всех сторон на чужаков пялилась куча настороженных глаз.– Но в ней не рекомендуется находиться долго.– Неважно, – повторил. – Выгружайте.– Это не шутка, – вмешался Октавий. – Рядом с ней и внутри нее нельзя долго находиться.– Сколько? – спросил мужчина, борода которого выглядела так аккуратно, словно он каждый день ювелирно ее подбривал. – Как долго можно?Все трое переглянулись. Сильвия пожала плечами, Эндрю осторожно протянул:– Не уверен… Может быть, час. Мы не знали об этом. Уже когда на ранчо со счетчиком проверили…

– А потом? Что будет, если в ней находиться дольше, чем час?– Лучевая болезнь, – сообщила Сильвия. – Это когда блюешь и срешь как проклятый, а потом дохнешь.– Я знаю, что такое лучевая болезнь.Между хижинами что-то мелькнуло. Двое мальчишек лет восьми-десяти выбежали из-за угла, остановились и зашептались.

Обычных на вид мальчишек – без балахонов и прочей чепухи.– Все работает как положено?– Ну… – Эндрю замялся. – Какие-то системы я не проверил. Я не знал, как их включить, но в остальном все нормально. Держится. Вроде.

– Ясно. Мы разберемся.– Ее не так-то просто использовать. Нельзя просто влезть внутрь и сразу…– Мы разберемся, – неприветливый взгляд резанул по лицу. – Уходите отсюда. И чтобы я вас больше не видел. Вообще никогда.– То есть конфликт решен?Эндрю сдвинулся с места лишь когда его потянули за локоть. Октавий сказал: ?Все, пошли?. Морщась от направленных в спину взглядов, Эндрю торопливо зашагал по шоссе, огибающему скалистый холм и уводящему вверх.– Мы их предупредили, – буркнул он, когда их уже не могли услышать. – Они нам ничего предъявить не смогут.В глубине души ему было чертовски жаль отдавать шайке чокнутых мудаков пусть и радиоактивную, но работающую силовую броню. И роскошного места на побережье ему тоже для них было жаль.***Реакция консула запоздала на несколько дней. Уверенность Эндрю, что их ситуация живо заинтересует самого главного человека во всем регионе, с грохотом рухнула, когда из Ниптона вернулся Оливер Кит. Сообщил: ?Консул весьма недоволен? – и на этом, в общем-то, все.

Эндрю видел декана Уалента недовольным – обычно за этим не следовало никаких карательных мер. Но бывал он и весьма недоволен – и тогда кого-то ждали серьезные неприятности. По заслугам или нет – не всегда можно было однозначно сказать, кто же в действительности виноват.

– Ты выкрутился. Каким-то чудом ты выкрутился в этот раз. Но неужели я снова должен приглядывать за тобой?– Нет, – Эндрю качнул головой. – Вы не должны.Они опять бродили вдоль восточной границы ранчо. По заросшим тропам, до которых ничьи руки пока не добрались. В голосе консула не слышалось злости – скорее усталость. Словно на него навалился груз той пары стремительных, быстротечных, но чертовски насыщенных лет.– Почему везде, где ты появляешься, возникают проблемы?Эндрю сдерживался недостаточно, и усмешка все-таки тронула губы:

– Виноват. Ведь до моего появления у вас тут все так замечательно шло.Лицо консула посуровело еще больше.

– Я думаю, о случившемся тебе нужно поговорить с Устином.Из всех отвратительных вещей, которые Эндрю ожидал услышать, эта была самая-самая отвратительная. И как раз ее он услышать не ожидал.

– Простите, но… Это еще зачем?– Поймешь, когда вы встретитесь.– Но я не хочу… Прошу меня извинить, но я совершенно не хочу с ним встречаться. В последний раз когда мы виделись…– Он мне рассказывал о вашем сражении на какой-то глупой арене. И, признаться, я был впечатлен. У вас обоих хватило ума вовремя остановиться. Я рад, что после общения с тобой он вернулся ко мне живым.Не сказал ?после боя?. Специально же выбрал другие слова.

– Я понимаю, о чем вы, – Эндрю даже рассердился: к чему эти долбаные намеки? – Но я не думаю, что сейчас, спустя столько лет, стоит.…– Я сам решу, что стоит, а что – нет. Ты был слаб. Глуп. Не смог выстоять под давлением. Там, где нужно было говорить, ты молчал. Где следовало молчать – трепал своим языком. Неспроста Устин хотел тебя его лишить. Неспроста он хотел вообще избавиться от тебя.Эндрю не возразил. Тоже чувствовал: давит. Навалилось сверху, прижимает к земле. Два года. Долбаных два года службы под началом декана Уалента – и с ними уже ничего не сделать. Их не скинуть в ведро с отходами, от них не спрятаться, как не спрятаться от самого себя.

– Я изменился, – он произнес после паузы. – Честное слово. Возможно, я до сих пор в чем-то слаб. И… не очень умен. Но что-то действительно изменилось. У меня в Вайоминге есть невеста, ее зовут Анита, и я тут во многом ради нее…– Устин изменился тоже. Поверь, – консул развернулся, уставился прямо. – Вам необходимо встретиться и все обсудить. Иначе твое пребывание здесь может стать очень… печальным. Как и последствия твоих действий. Этот человек, который все время ходит с тобой. Октавий. Он сейчас здесь? – консул обернулся, бросил взгляд в сторону вышки и других строений. – У меня есть вопросы к нему. Хотя… Возможно, на пару из них ты мне ответишь. Кто он такой, почему он не в форме и не в строю?Деваться было некуда, Эндрю ответил. Едва прозвучало слово ?преторианец?, консул Уалент поджал губы, снова коротко и подчеркнуто устало вздохнул.

На разговор с Октавием он отправился не один. Его сопровождали четыре воина, и по рядам миссионеров пробежал шепоток: сейчас кое-кто будет обвинен в дезертирстве, а там уже и до казни рукой подать. И хоть бы кто огорчился и забеспокоился!

Щурясь от мелькающего меж облаками солнца, Эндрю смотрел на шесть фигур возле вышки. Октавий отсалютовал консулу, вытянулся перед ним, заложив руки за спину. Поначалу больше слушал, чем говорил. Затем и его губы зашевелились – приходилось всматриваться изо всех сил, чтобы различить их движение. Интересно, кто-нибудь из собравшихся способен читать по губам?

В какой-то момент что-то произошло. Охрана консула встрепенулась, руки легионеров легли на рукояти клинков, но короткий жест командира – и солдаты застыли. Октавий быстро глянул в сторону ранчо и снова принялся говорить.

Через пару минут консул дал отмашку телохранителям. Три воина отошли, один спустился к миссионерам и, отыскав взглядом Эндрю, указал на вышку. Велел: ?Иди?.