Глава 8 (1/2)

В том, что это Вселенная вставляет ему палки в колеса, Эндрю уже не сомневался. С самого начала долбаного пути ни одна чертова мелочь не получалась такой, какой задумывалась. Все шло наперекосяк, валилось из рук, люди пропадали и умирали, планы летели драному псу под хвост.Он просрал ключ. Бесценный ключ от заветного места с несметными богатствами ?Последователей?. Ну или хотя бы с партией медикаментов, какими-нибудь журналами, возможно – с намеками на то, где могли бы скрываться оставшиеся в живых. На что похожа там дверь, он не видел, а навыков взломщика у него ровный ноль. Тот же Дантон его тут на раз уделывает.Он просрал ключ, потому что был невыспавшимся, самоуверенным и преступно беззаботным, а чертов Микки явно проворачивает такое не в первый раз.Микки здесь мог примелькаться. С этой мыслью Эндрю едва ли не бегом вбежал обратно на Стрип. Конечно же, никого у разоренной ?Гоморры? уже не обнаружил. Зато, заглянув в засохшую клумбу, и правда увидел среди сухой травы и окурков наполовину прикопанный череп. Из глазниц вываливался, будто вытекал, зеленовато-оранжевый подсохший мох.

О боссах ?Омерты? Эндрю когда-то слышал, но ничего конкретного не знал. Кости в клумбе душевного волнения не вызвали – да и не до покойных боссов ему сейчас.Микки не соврал и по поводу территории бывшего посольства НКР. Там действительно теперь жили люди – шлялись взад-вперед по загаженным тротуарам, что-то готовили прямо над разведенными в бочках кострами, рубили и распиливали дряхлую мягкую мебель. Куски ее наполнителя, подхваченные сквозняками, перекатывались вдоль бордюров и цеплялись за невысокие кусты.На Эндрю местные смотрели искоса, настороженно. ?Мы чужаков не жалуем?.

Уже нагревшийся воздух был пронизан запахами жареного мяса, жженой краски, подгнивших отходов и застарелой мочи. Играла знакомая веселая песенка: где-то или радио работало, или музыкальный автомат. В конце улицы, на высоченной бетонной стене, ограждающей Стрип от свободных пустошей, огромный коричневый бык. ?Ave Caesar!? – надпись под ним. Ровно, как по отмеренному. И выразительные потеки – отливать сюда ходили не одну сотню раз.– А я тебя, кажется, помню, – четвертый или пятый по счету бродяга, которого тормознул Эндрю, прищурился, уставился из-под отекших век. – Ты же возле клиники вчера был. Со своими дружками и здоровенной телегой. Вы ведь из этого…– Из Вайоминга, – нетерпеливо перебил Эндрю. – Я Микки ищу. Примерно с меня ростом, старше лет на десять. Темноволосый, небритый, треплется не затыкаясь. Говорит, что из ?Братства Стали? и…Бродяга цокнул языком:– Не знаю Микки. Но о вас тут уже на каждом углу болтают. Ты осторожнее, парень. И монетку мне подкинь за информацию. Я ж тебя честно предупредил.Хрен ему, а не монетку.Особенно учитывая, что с собой только затупившийся кухонный нож.С этим ножом, заткнутым за пояс, Эндрю метнулся к следующему бродяге. Затем к еще одному. Обежал весь Стрип, разве что на закрытые жилые территории не сунулся. Обшарил все знакомые вонючие закоулки Фрисайда, наткнулся на дверь, через которую когда-то давно пролетел, зажимая глубокую резаную рану на шее – тупая шутка курсора Устина тогда зашла чересчур далеко.Славные были деньки. Нервные и смертельно опасные, но все же по-своему славные. Каким-то невероятным образом, каким-то чудом, по воле судьбы и милостивых богов, их удалось пережить.– Ты! Да, ты! Подойди сюда и ответь! Ты когда-нибудь клал за щеку таблетку ментатов? Чувствовал, как сладкие атомы высшего сознания пробираются сквозь все мембраны прямо в твой сморщенный мозг? Не беги, скажи! Ты чувствовал, как струится по лабиринтам извилин энергия чистого интеллекта?.. Как набухает, твердеет несовершенное серое вещество? Подойди сюда, юноша. Не убегай от меня. Я донесу до тебя откровение, я проведу тебя узкими тропами вознесения и познания, покажу тебе кое-что серое, твердое и набухшее…– Да блядь! – Резко затормозив, Эндрю развернулся к чокнутому, чьи длинные седые волосы развевались в такт широким шагам. – Почему серое-то?– О, – тот ускорился, на ходу расстегивая штаны. – А вот это ты мне скажи. Ты же врач? Ты должен знать, почему оно стало серым.– Боже, – Эндрю закатил глаза и чуть ли не бегом покинул Фрисайд.Суматошные метания по разоренным районам казались столь же бессмысленными, сколь и выматывающая злость. Злость не на Микки, не на обстоятельства, не на этот проклятый умирающий город…Ничто, черт подери, не проходит гладко! Любая долбаная затея оборачивается кучей проблем. Кое-кто совершает глупость за глупостью, ошибается там, где мог ошибиться лишь идиот. Тратит впустую время, теряет ценные вещи, доверяя пройдохам и подлецам.

Кое-кто, наверное, и впрямь идиот, просто за годы в Вайоминге забыл об этом. Привык к расслабленной сытой жизни, которая не требует напрягать извилины, не ставит перед серьезным выбором и не вынуждает принимать решения на бегу. Даже командование ополчением не требовало практически ничего – ходи себе с пушкой, стреляй в собак. Разве что лагерь беженцев привнес в размеренную жизнь кучу нежелательной суеты – оттого Эндрю его временами почти ненавидел.– Эй! – заметив среди стайки подростков в кирпичных развалинах два знакомых лица, он свернул с дороги. – Эй вы. Есть разговор.Парни, с которыми он приветливо беседовал утром, заметно напряглись. Что-то тихо сказали своим приятелям, и те подобрались, нахмурились. Две девушки, не похожие на проституток, поднялись с картонной подстилки, разложенной на земле.– Что? – вместо приветствия. – Обчистил тебя этот хрен? Не парься. Не ты первый, не ты последний. Я бы тебя предупредил, но...– Где Микки? – Перешагнув низенький обломок кирпичной стенки, Эндрю бесцеремонно вторгся в чужое пространство. – Где этот хрен?– А мне откуда знать? – мальчишка, утром охотно рассказавший про ?чертей? и касадоров, сейчас выглядел взвинченным и угрюмым.Эндрю окинул взглядом хмурую стайку, отметил пару стволов, бейсбольную биту и мачете, которое болталось на поясе у девчонки. Оружие тусклое, с какими-то пятнами на металле – а ему бы сверкать…– Уверен, ты знаешь. Или в курсе, кто может знать. Так что давай, блядь, выкладывай.На вежливые просьбы и долгие прелюдии уже не оставалось ни желания, ни сил.– Я без понятия. Я этого придурка от силы пару раз видел. Поищи вон… В Вестсайде, – махнул рукой. – Или еще где.– Ты его сразу узнал. И он тебя тоже.– Да он… Слушай, – пацан понизил голос. – Этот Микки совсем отбитый. Если я про него хоть слово тебе скажу, мне не жить.Эндрю хмыкнул:– Не пизди. Он мог меня пристрелить, но не стал. Лишь пригрозил. Отбитый мне пулю промеж глаз пустил бы. Так что или ты мне скажешь, где его искать, или…– Что? Что ты сделаешь? Ты один, нас пятеро и… Что смешного? Что ухмыляешься, придурок?– Чувак, да хватит, – влезла девчонка с мачете. – У тебя даже оружия нормального нет. Валил бы ты отсюда по-хорошему. Давай, вали, уебывай!Рядом со злой девчонкой пристроился третий, незнакомый, пацан.Конечно, ни черта они не скажут. Таращатся с вызовом, без испуга. Их пятеро, они вооружены, и это их территория. Их – и ублюдка Микки. А Эндрю всего-навсего обобранный до нитки чужак-идиот, забредший сюда из какого-то там Вайоминга. И если он сам уходить не хочет…Ствол, ткнувшийся в позвоночник, не самая паршивая причина поскорее унести ноги. Второй парнишка – тот, что с грязными вихрами и пистолетом, – зашел сзади, думал, что так безопаснее. Вот только глупые подростки – не Микки. Тот осмотрительно соблюдал дистанцию, а эти и понятия не имеют, что простейший прием Эндрю освоил, когда был младше любого из них.– Вот ты кретин.Три коротких слова – три коротких действия. Резкий поворот на девяносто – ствол скользнул вдоль спины. Короткий шаг, чужая рука в захвате. Тощая подростковая шея опасно хрустнула в локтевом.Все. Теперь можно уронить пацана на землю. Можно добавить усилий, выломать его руку, сжимающую пистолет. Можно врезать в лицо коленом – так, чтобы треснула переносица, выхватить ствол и открыть огонь.Или же поступить иначе.– Видишь? А ты говорила, у меня нет оружия.Эндрю насколько мог аккуратно удерживал притихшего подростка, не позволял ему упасть рожей в землю. Целился из его пистолета в девчонку. Та успела дотронуться до рукояти мачете – все, на что ей хватило времени. Ее приятель стоял рядом, распахнув рот.

У Эндрю теперь есть пистолет. А через секунду будет и нужная информация.– Да все, все.При звуках знакомого голоса он вскинулся. Крепче сжал и пискнувшего подростка, и рукоять ствола.– Вот он я. Хватит перед детишками рисоваться, герой. Отпусти пацана. И ствол спрячь.Микки. Ублюдок Микки возле самого крупного огрызка стены. Одна рука в кармане, в другой – сигарета. На небритой роже смешливо-заинтересованное выражение.– Я за тобой уже пару часов слежу. Носишься тут как подорванный, людей почем зря баламутишь. Что там такого ценного у тебя было? Оно того стоит?– Где мои вещи, мудила?– Отпусти парня – обсудим.– А если не отпущу?Микки расправил плечи, вскинул брови. Всем своим видом показывал, как задумчив и озадачен.Движение рядом: третий мальчишка затеял какую-то глупость. Эндрю шевельнул головой:– Забудь. Дернешься – убью вас всех.– Да ни хрена ты им не сделаешь, – небрежно бросил Микки и затянулся. Выдохнул – голубой дым заклубился в воздухе, наполненном солнцем, пылью и раздражением.– Почему это?– Потому что мудила тут я. А ты – миссионер.Весомый, черт возьми, аргумент.Под тихое ?валите, валите, быстро? стайка подростков исчезла почти моментально. Только что стояли здесь – и вот уже нет никого. Со стороны площади Норт-Вегаса донесся пронзительный вскрик, следом – звон битого стекла. То ли радуются, что все еще дышат, то ли бесятся, черт их разберет.На картонной подстилке осталась бутылка с водой. Эндрю ее подхватил, свинтил крышку, присосался к широкому горлышку.Полегчало. Злость внутри потухла. Пистолет, который подростки любезно ему оставили, Эндрю не выпускал, палец держал на крючке.– Ну все, – допив, обратился к Микки, который свой ствол так и не вытащил, не рискнул. – Или я тебя сейчас урою, или ты вернешь мои вещи. И разойдемся миром. Надеюсь, ты никому их загнать не успел?– Да я даже не смотрел еще, что там, – Микки затянулся еще раз, придирчиво осмотрел почти до конца скуренную сигарету. – Что-то чертовски важное, да?– Какая разница, на хрен? Ты…– Откуда сам, говоришь? Из Вайоминга?Микки выбросил окурок, наступил на него, что-то потрогал носком ботинка. Поднял на Эндрю спокойный взгляд.– Из Вайоминга. Но раньше жил в Аризоне.– Ну а я из Небраски. Слышал о такой?– Слышал. Там раньше ?Братство?… Стоп, – Эндрю тряхнул головой. – Так ты что, правда из ?Братства??– Ну да, – Микки ухмыльнулся криво. – А ты правда из Легиона?Подождал, помолчал недолго.– Ладно, – сообразил, что ответа не будет. – Если правда, тут не так много вариантов. Два, если быть точным. Да? Да, приятель… Короче, поможешь мне с одним дельцем. Как поможешь, так свое барахло обратно получишь. В целости и сохранности.Эндрю ушам своим не поверил.– Ты ведь понимаешь, что мне совершенно не обязательно это делать? – уточнил. – Я могу просто заставить тебя вернуть мое барахло.– Как? Колено мне прострелишь?– Начну с колена. А там как пойдет.– Меня, между прочим, учили держаться под пытками.– Меня тоже кое-чему учили. Долго не продержишься, спорим?– На что спорим? – заинтересовался Микки.– На мое барахло, естественно.В тишине, воцарившейся ненадолго, первым сдался и усмехнулся Эндрю. Микки повторил, покачал головой недоверчиво.– Ты смотри-ка. Вариантов становится все меньше. Но я серьезно, – понизил голос, и улыбка исчезла с его лица. – Ты парень не промах, не то что обленившийся здешний мусор. Помоги с одним дельцем, я и вещи твои верну, и сверху отсыплю… всякого. Ты будешь в выигрыше. Я буду в выигрыше. И колени целыми сохраню. Что скажешь?Что тут можно сказать? Один вариант соблазнительнее другого. Простреленное колено на одной чаше весов. Какое-то сомнительное предприятие с потенциально приличным вознаграждением – на другой. Как выбрать?– Ну, предположим… – Эндрю так нахмурился, что заныл лоб. – На секунду предположим, что я заинтересован. Валяй, что за дельце? И главное, не забудь рассказать, с хера ли мне тебе доверять.***Естественно, верить этому типу Эндрю больше не собирался. Ствол он неохотно за пояс сунул, но с типа глаз не спускал. Внимательно следил за ним, пока они вдвоем рыскали по разрушенному, пустому Вестсайду. Озабоченно хмурился, когда тип, сдвинув крышку канализационного люка, сказал: ?Покарауль тут, я быстро? – и исчез на добрую четверть часа. Порыв метнуться за ним Эндрю подавил остатками благоразумия и уже на второй минуте мучительного ожидания решил, что его опять развели. Но все равно ждал – вдруг Микки и впрямь вернется??Идиот, идиот, идиот!?Тот вернулся. Спортивный рюкзак за его плечами здорово распух и обвис под приличной тяжестью.– Я пожрать нам принес, – беззаботно сообщил Микки, пристраиваясь на побитом бордюре, в тени сорванной с верхних петель и накренившейся двери. Здание, куда вела эта дверь, пустовало явно не первый год. – У меня тут сухари, тушенка, чипсы… Ну, чего застыл? Садись, – кивнул на кусок бетона рядом с собой. – Угощайся. Не принюхивайся, не отравлено.Выгреб из рюкзака еду, но тот особо не сдулся, не полегчал.– Что там у тебя? – Эндрю скосился с набитым ртом. – Бомба?– Да ты что, – Микки расплылся в улыбке. – Где я, а где бомбы. Там у меня пара штук интересных. На всякий случай взял. Вдруг пригодятся. И патроны. Тебе тоже прихватил. Момент… – наклонился, порылся в поставленном между ног рюкзаке. – Держи, – кинул Эндрю на колени полный магазин.– Ты же говорил, стрелять не придется? – тот насторожился.– Ну… На всякий случай надо ко всему быть готовым. Верно? У меня и глушак где-то на дне валяется. Потом вытащу, сейчас давай просто пожрем, – подмигнул и захрустел поджаристым сухарем.Он показал Эндрю, где находится настоящий торговец: чернокожий старик, похожий на сморщенную картофелину, расположился под навесом возле опоры хайвея. Носил растянутую майку, соломенную шляпу и разноцветные бусы. Торговал всяким мелким скарбом, долгохранящейся едой – а еще, по знакомству, стволами и редкими боеприпасами: экспансивными и разрывными.– У меня нет денег, – хмуро напомнил Эндрю, когда Микки спросил, не желает ли он что-то купить. – Ты же у меня их спер.– А, ну да, точно. Одолжить тебе пару динариев? Потом вернешь.Эндрю смотрел на него пару секунд, прежде чем спросить:– Ты совсем охренел?Микки тихо рассмеялся. Ничего другого Эндрю от него и не ждал.Уже вечерело, когда они прошли через разоренные фермы, миновали огрызки старинного забора, когда-то укрепленного разным хламом: надежно, но, увы, не на века. Оказались на широкой трассе, проложенной параллельно стенам аэропорта ?Маккарран?, прошагали мимо сгоревших развалин бывшей придорожной забегаловки со смешным названием ?Обжорка?. Не доходя до 188-го Торгового поста, который уже обозначился вдалеке, свернули к комплексу старых офисов.Эндрю их помнил: однажды видел, как несколько солдат НКР расстреливают группу ?чертей?, поставив их в ряд у стены возле самого длинного здания. Спустя время туда пришли местные бродяжки: обыскали трупы, забрали все, что военные позволили им забрать.Сейчас тут не было ни НКР, ни даже бродяг. Но здания не выглядели необитаемыми: мягкие оранжевые пересветы снаружи – это, должно быть, костер. Сооружения на бывшей парковке – тренировочные снаряды. Мешки с песком для отработки ударов, мишени – для стрельбы. Турники, нагромождения автомобильных покрышек. Зоны, ограниченные растяжками из колючей проволоки.Светлые силуэты мелькали в ненавязчивых сумерках. К тому времени, как Эндрю и Микки приблизились, площадка перед офисами опустела.– Ты, наверное, о таких уже слышал.Тормознув на обочине, возле развесистой старой опунции, Микки закурил. Предложил сигарету Эндрю.

– Сбиваются в кучи по двадцать-тридцать человек. Говорят, где-то лагеря и по сотне есть. Тренируются, будто в армии. Молятся каким-то своим богам… Одному богу. Марсу, – харкнул на землю, несколько секунд любовался плевком. – Они бешеные, – сказал в итоге. – Абсолютно ненормальные. И опасные. Но сами ни к кому не лезут. И к ним, главное, не лезть. С полгода назад парень с девчонкой тут им попались. В чем провинились – я без понятия. Может, полезли куда их не звали… Не знаю, –он затянулся снова. – Мелкие еще были. Как Хоук и приятели его… Ну эти, – глянул на Эндрю. – Которых ты днем сегодня едва не зашиб.Из-за сбитого угла здания показался кто-то живой. Невозможно было определить, мужчина это или женщина: фигура скрывалась за просторным одеянием. Одеяние было светлым. Рисунок на нем – темно-красным. Что именно за рисунок – ни черта не понять.– Наряжаются чисто как наши скрипторы, – пробормотал Микки. – Это у них жрецы. А обычные и ходят как… Как обычно. Правда, от своих не отбиваются, так просто их не встретишь.– Так что там с парнем и девушкой? – Эндрю наблюдал, как загадочный жрец открывает широкие двери и скрывается в здании, возле стены которого когда-то расстреливали ?чертей?. На дверях было нарисовано что-то. Что-то, похожее то ли на полукруг, то ли на…?Гребень?, – узнал внезапно. Это гребень, как на шлеме центуриона. И чей-то профиль под ним. Напоминает рисунки из полуразвалившейся книжки про историю и традиции Древнего Рима. Эндрю раза три ее начинал читать – и бросал. Скучно.

– А ничего, – Микки поморщился. – Умерли они оба. Видишь вон тот турник? – указал сигаретой. – Девчонку догола раздели, за ноги на нем подвесили. Взяли пилу… Ну, знаешь, обычную такую пилу. С двумя рукоятками на концах. И распилили девку. От паха до… До пупка, наверное. Так и оставили ее висеть. Она долго еще помирала. Я даже думал… Думал, на стену взобраться, – развернувшись, указал на ограждение бывшего лагеря ?Маккарран?. – Получше прицелиться и пристрелить ее, потому что… Ну нельзя же, чтобы девчонка так умирала. Она не кричала даже, а выла. Слушать было невозможно. Казалось, что кровища вот-вот из ушей хлынет.– А парень?Микки невесело усмехнулся.– Парень? Парня повесили на другом турнике. Вон на том. Его распилили полностью. До самого горла. Ему, можно сказать, повезло. Я за этими мразями уже давно наблюдаю. Жертвы они раз в месяца два-три приносят. Где берут – без понятия. Приводят им их откуда-то. Не из Фрисайда и не со Стрипа, иначе я бы знал.– А… А Легион что? – прохрипел Эндрю. В горле которого вдруг стало сухо и тесно. – Ничего не делает?– Они Марсу поклоняются, – членораздельно, будто объясняясь с дебилом, произнес Микки. – И Ланий поклоняется Марсу. От него все это дерьмо и поперло. Он еще года три назад тут в честь какого-то праздника бошки рубил и сердца вырезал. Как думаешь, при таком-то раскладе что им, – кивнул на здание, – сделает Легион?Эндрю уставился на закрытые двери. Попытался представить, что за ублюдки там обитают внутри.Дикари? Нет. Не то, не подходит. Дикарей он видел, и эти совсем на них не похожи.Какое-то племя со своими верованиями и обычаями? Тоже нет. Эти люди, по словам Микки, раньше были нормальными – кто-то бродил по закоулкам Фрисайда. Кто-то где-то служил. Кто-то выращивал драную кукурузу и пас толсторогов на окрестных пустырях. Поговаривали, что и бывшие рабы там имеются. И даже ходили слухи о солдатах из Легиона – они, мол, и отвечают за боевую подготовку этой странной жестокой…Секты.Щелкнуло в мозгу, и Эндрю с облегчением выдохнул. Вот оно! Вот что это за дерьмо – какая-то поганая секта. Слово, всплывшее в памяти не без труда. Лично с подобным сталкиваться не доводилось, лишь слышать от других да в старых книжках читать.

– Секта? – Микки похмурился, пожевал губами. – Ну да. Она и есть.– Охренеть, – Эндрю, вспомнив о тлеющей сигарете, затянулся поспешно. И тут же выплюнул с дымом: – Блядь! А ведь мы с ними уже сталкивались. Мы… Мне надо обратно, – резко развернулся, вытаращился на Микки. – Мне надо наших на ранчо предупредить. Там ведь рядом… А это еще что?Микки, вытащив из рюкзака, крутил в руках какой-то приборчик. Маленький, круглый, с откидной крышкой и кучей кнопок под ней. Смотрел на него задумчиво и явно что-то соображал внутри своей взлохмаченной головы.– Не видел таких никогда? – глянул на Эндрю с хитрым прищуром. – Это, приятель, крутая и редкая штука. Стелс-бой называется. У меня таких два было. Последний остался. Знаешь, что он делает?– Знаю, – руки сами потянулись к уникальному чудо-устройству. – Ты почти невидимым с ним становишься.– Почти, – согласился Микки, отодвигая стелс-бой подальше, не позволяя даже прикоснуться к нему. – Ты сам как? В разведку когда-нибудь ходил?– Нет. Но нас учили…Осекся, закусил губу. Буркнул:– Не ходил.– А я ходил, – признался Микки. – Давно дело было, но двигаться тихо и дышать через раз приучен. Значит, я с этой штукой внутрь пойду. Да я по-любому пошел бы. А ты снаружи будешь их как-нибудь отвлекать… развлекать…– Что? Как? Нет, постой… Подожди. А если они меня догола разденут и на турник подвесят? А потом возьмут большую пилу…– У тебя боевая подготовка есть? – спросил таким тоном, будто уже знал: да, черт подери, а куда она денется.

– Есть, – сердито хрипнул Эндрю после недолгой тишины.– Крутая ведь?– Получше твоей. Но я уже много лет не…– Неважно, – лицо Микки стало непривычно серьезным. – Я знаю, как вас готовят. У нас даже… Веришь или нет, но даже занятия проводили. Нуднейшие лекции читали – половина дрыхла на них. Рассказывали, с чем нам придется столкнуться в боях против Легиона. Против чего придется сражаться. Против кого. Как ни крути, это из тебя уже каленым железом не выжечь. Сколько бы лет ни прошло. Ты ведь не из этих? – он кивнул куда-то вдаль. – Не из сопляков, которых тут после дамбы изо всех углов выковыривали и в лагеря гнали?Эндрю медленно покачал головой:– Нет. Я из других.– Вот и славно, – Микки удовлетворенно кивнул. – Думаю, повесить тебя на турнике им будет не так-то просто. Но если вдруг попытаются, первым делом вали жрецов. А там уже я подоспею. Смотри сюда.Поставив на землю рюкзак, он присел над ним, расстегнул. Запустил в него обе руки и, путаясь в растянутой ткани, вытащил на свет здоровенную металлическую херовину, загадочно блеснувшую в лучах заходящего солнца. Глянув на нее, Эндрю присвистнул:– Это же…– Ага, – Микки снова просиял. – Т-51b. Правда, только шлем, сам видишь. А вот остальное… – он развернулся к офисам, забавно сморщил лицо. – Остальное у этих ублюдков там, внутри. Когда-то мы несколько разведгрупп в этих краях просрали. Три, если точно. Маячок одной тут неподалеку застыл. Сгинули парни. Помочь им не вышло. Я туда потом сам сходил и… Шлем вот, – указал, – в руинах нашел. Долго выяснял, куда остальное делось… Да вру, – махнул рукой. – Недолго. Маячок-то в блок реактора запаян был, а не в шлем. Умельцы нашлись, помогли отследить. Я полгода за этими… как ты сказал? За сектой этой гребаной наблюдал. Они пару раз броню наружу вытаскивали, все пытались сообразить, как же она работает. А я знаю, – он подмигнул и, упаковав шлем обратно в рюкзак, поднялся. – Я знаю, как она работает. И мне б до нее добраться…– Да ну на хер, – высказался Эндрю от всей души. – Я пас.Первым порывом было тут же развернуться и убраться восвояси. И Эндрю даже развернулся. Даже сделал один шаг – и тут же Микки перегородил дорогу, метнулся так, что едва не сшиб.– Да постой ты, – шикнул с досадой. – Слушай, ну правда… Я знаю, что как гондон себя утром вел. Я вещи тебе верну, клянусь.– Не интересует.– Да ведь только что интересовало!– Не так сильно, чтобы во все это… Вот все это, – Эндрю выразительно глянул на офисы, – лезть. Ничего особо важного у меня там не было. А если и было… Похер. Обойдусь как-нибудь.– Ну ладно, тогда… Что ты хочешь? В обмен на помощь – что? – Микки заглядывал в лицо, не давал пройти. – Один не потяну, подстраховка нужна, а из местных за полгода никто не подписался. Даже за бабки. Ты скажи, что надо, а я подумаю. Ну серьезно, приятель…– Я тебе не приятель.Голос Эндрю звякнул металлом, и Микки замер, будто оцепенел на миг. Во взгляде что-то мелькнуло – что-то похожее на проблеск откровения, понимания.– Хорошо, – он кивнул. – Ты прав. Я знаю. Понял. Но есть еще кое-что. Ты же миссионер, да? Ты не врал. Ты – миссионер. Что бы в твоей жизни ни стряслось, оно для тебя очень круто все поменяло. В моей жизни тоже кое-что случилось. Кое-что настолько дерьмовое, что я… Эта сраная броня – все, что у меня осталось от ?Братства?. От того, кем я был. От всех моих приятелей. От кретина Роя, от Тины, к которой я год клинья подбивал… Я хочу забрать броню у этих уродов, потому что это – последнее, что у меня тут осталось. Да и нельзя такие штуки в чьи попало руки давать. А если они все же разберутся, как ее использовать? Ведь это гребаное оружие! Это круче, чем гребаное оружие. Оно… Хочешь, я тебе расскажу, где найти такой же комплект? – он ткнул ботинком в рюкзак на асфальте. – Правда, чтобы его добыть, попотеть придется. Крепко попотеть. Но зато там нет никаких сект и…– А зачем он мне? Я тоже не знаю, как им пользоваться.– Помоги мне этот добыть. Помоги, слышишь? И я тебя научу.Теперь Эндрю ему верил. Действительно верил. Когда человек говорит так страстно и так поспешно, когда глотает слова, забывает моргать и дышать, вряд ли он на ходу продумывает изощренную ложь. Микки говорил правду – Эндрю в этом не сомневался. Разве что самую малость, на всякий случай.И все равно ему совершенно не хотелось связываться с опасной сектой, распиливающей живых людей пополам.– Что ты предлагаешь? – спросил он после продолжительного размышления. – Какой у тебя план?План Микки был прост, незамысловат, но при грамотном исполнении – эффективен. От Эндрю требовалось немного: придумать, как выманить наружу большую часть сектантов. Микки, активировав стелс-бой, собирался незаметно проскользнуть внутрь и по-быстрому разыскать силовую броню.– А дальше что? Как ты думаешь ее незаметно вынести?– Вынести? – Микки хохотнул. – Это она, родимая, меня вынесет. Тут главное… Черт, – он тряхнул головой. – Главное, этих случайно не перебить. Одного-двух еще можно. Ну трех, ладно. Может, пять… – задумался. – Но если большую резню устроить, Легион всполошится как пить дать. Явится на разборки – и тогда нам, дружище, несдобровать.– Я знаю местного консула, – сам не зная зачем, буркнул Эндрю. – В смысле, я давно его знаю. И вроде у нас не самые паршивые отношения…

Умолк, внезапно засомневавшись.– А… Уалента? – Микки продолжал демонстрировать осведомленность. – Вроде он не это… Не совсем конченый, да? Но ты, приятель, явно в этом мудацком городе давно не был. Поверь, сейчас тут отнюдь не каждый придурок в юбке готов слушаться этого консула. Будь иначе, сидел бы он тут, а не на каком-то отшибе… Короче, если без крайней необходимости, то лучше всех живыми оставить. Но если тебя вдруг начнут на турник прилаживать…– Я помню, – мрачно перебил Эндрю. – Валить жрецов.– Смышленый парнишка, – Микки широко улыбнулся. – Ты мне сразу понравился. Ну а теперь давай придумаем, как бы нам этот крысятник разворошить.***Ничего умнее, чем просто постучать в широкие двери, они не придумали. Пришлось колотить с силой – казалось, толстая металлическая обшивка съедает звук.

Микки активировал стелс-бой – Эндрю впервые увидел, как живой человек тает, сливается с пространством. Остаются едва уловимые очертания, а при движении объекты и линии, преломленные загадочным модуляционным полем, слегка искажаются – но и только. Если не присматриваться, ни черта не увидеть. Будто и не наука вовсе, а какое-то неведомое волшебство.– Чего надо? – прозвучало в едва приоткрывшуюся дверь. – Убирайся.– Тут кому-то плохо, – Эндрю ткнул пальцем вбок, наугад. – Вроде из ваших, в бело-красном. Лежит, не шевелится. Не хотите взглянуть?Все, что требовалось от незнакомого опрятного парня лет двадцати, – слегка высунуться наружу. Эндрю сработал быстро: одной рукой вцепился в воротник чистой рубахи. Второй уперся в закрытую створку двери. Дернул парня на себя, заодно и дверь распахнул. Рывок, быстрый блок, разворот – и классический удушающий. Во второй руке нож. Его острие – под чужим ребром.– Двинешься – сдохнешь.Пустота, шепнув едва слышное ?молодец?, всколыхнулась. Воздух дрогнул – и вернулся к нормальному состоянию.

– Ты… соображаешь вообще… что творишь?Стелс-бой работает один час. Микки клятвенно заверил, что обернется куда быстрее. Силовая броня – не монетка, под ковер не закатится, ее наверняка можно без проблем найти.