Глава 6 (2/2)
Когда-то сияющая путеводной звездой и видимая за много миль, сейчас эта башня мрачно серела на фоне вечернего неба. Безжизненная и плоская. Эндрю помнил ее другой.– Слушайте, – женщина, которая говорила о больной дочери, сделала шаг вперед. Остальные не двигались, лишь молча смотрели. Псина куда-то делась: наверное, ей надоело просто лаять и ждать. – Мы в самом деле не хотим неприятностей, но… Моя дочь больна, и ей нужны лекарства.
– Чем больна? – спросил Эндрю.– Я не знаю.– И чем ты собралась ее лечить? Стимуляторами? Морфином? Ни то ни другое от болезней не помогает. От целебного порошка и то больше проку.– Я давала ей порошок. Не помог.– У нас есть врачи, – Эндрю повторил, должно быть, уже в сотый раз. – Они могут понять, чем больна твоя дочь. И вылечить ее, если это возможно. Но чтобы это сделать, у них должны быть лекарства. И оборудование. И… тот чертов автодок, который стоит внутри, но нам его целиком даже в повозке не вывезти.– А с чего бы нам вообще тебе верить? – спросил ирокез и тоже храбро приблизился.
Тормознул, когда Дантон пошевелил стволом.
– Можете не верить, – снова заговорил Октавий. – Пусть кто-нибудь из вас пойдет с нами. Убедится лично. Потом вернется и расскажет другим.Умолкли и переглянулись все – и возмущенные местные, собравшиеся по случаю торжественного открытия сейфа, и Эндрю с Дантоном. Такой вариант не предполагался, да и не был особо желательным, но он все же лучше, чем перестрелка и куча трупов. Пожалуй, в такой ситуации что угодно лучше, чем куча трупов. Октавий предложил пусть и не без недочетов, но все-таки компромисс.Эндрю не возражал. Дантон тоже. Местные снова быстро посовещались и вытолкнули вперед ?счастливчика? – того самого наглого паренька, которого Эндрю иначе как ?придурок? и ?ирокез? уже мысленно не называл.
– Я пойду, – сказал парень. – Но если я через три дня не вернусь…– Через пять, – Дантон смерил его взглядом с ног до головы. – Два дня туда. Переночуешь, пожрешь, осмотришься. Потом обратно. Но если тебя на обратном пути какие-нибудь тараканы прикончат, мы не виноваты.Тот фыркнул:– Меня еще попробуй прикончи. Я живучий, как долбаный глист.– А моя дочь? – вперед снова выступила женщина. – Вы можете взять с собой меня и мою дочь?Уже ни вызова, ни враждебности. Только тихая надежда и различимая, отчаянная мольба.
Эндрю кашлянул в кулак, повернулся к повозке. В сумерках ее содержимое выглядело черной неопрятной кучей, но и так было ясно: для девочки места нет. Ведь, кроме лекарств, предполагалось уложить в повозку хотя бы то часть автодока. Вернее, несколько частей – те, которые Дантон сейчас пойдет и аккуратно скрутит. А если сломает что-то – ему не жить.– Я не знаю. – Внутри дернулось не дежавю, но очень похожее чувство. – Нам обязательно нужно вывезти оборудование. Хотя бы частями.– Сколько твоей дочери лет? – спросил Октавий.– Семь. Она маленькая, худенькая и не займет много места.– Ты сможешь нести ее на руках? Если сделать перевязь… Я сейчас покажу, не бойся, – он подошел к ней почти вплотную и осторожно, не делая резких движений, показал: – Перекинуть тут. Здесь и здесь завязать узлом. Можно использовать плотную простыню. Ты сможешь два дня нести своего ребенка?Женщина без колебаний ответила: ?Я смогу?. Скрылась почти бегом – отправилась за дочерью. Все прочие расслабились, попрятали оружие, кто-то уселся на землю и закурил. Расходиться не торопились.Хамоватый дрыщ, похожий на недобитого рейдера, больной ребенок и его мать. Эндрю мысленно оценил ситуацию и сам себе сообщил результат: ?Неплохо?. И правда неплохо. Вместо побоища и, возможно, собственной глупой смерти – перспектива спасти чью-то жизнь. Полная повозка: две коробки с уцелевшими книгами по медицине, кое-какой посудой, упаковками перевязочных материалов. Мешок, в который выгрузили все содержимое сейфа. Морфина не обнаружилось, и Эндрю мысленно возблагодарил богов.
Как бы ни хотелось лечь и поспать, выдвигаться в обратный путь пришлось уже затемно. Предполагалось до полуночи отойти подальше от заселенных мест. Там, где мало людей, меньше шансов нарваться на неприятности, а с хищниками они уж как-нибудь справятся. Теперь их не трое – а целый, чтоб его, маленький отряд.
Дрыщ с ирокезом шагал молча, шмыгал носом и светил под ноги тусклым белесым фонариком. Женщина, вернувшаяся к клинике с потрепанным рюкзаком, пистолетом и маленькой сонной девочкой на руках, шла рядом с ним. Дантон вел брамина, курил и время от времени принимался рассуждать о том, как тяжело, блядь, тащить эту хренову штуку.
Октавий и Эндрю тоже тащили каждый по ?хреновой штуке? – тяжелые стальные модули-манипуляторы автодока, которые обмотали обрывками грязных тряпок, обвязали веревками и перекинули через плечо. Сам автодок уютно разместился в повозке. Повезло хитрой машине – ехала с комфортом и не знала забот.Время от времени то Октавий, то Эндрю притормаживали и поглядывали назад. Женщина с девочкой опасений не внушали, а вот дрыщу никто особо не доверял. Смотрели, не прется ли кто-нибудь следом. Пытались различить точки фонарей в черноте.– …и не вернулся, – прерывисто, тяжело говорила о чем-то женщина. Глотала слова и фразы, Эндрю едва различал их смысл. – Сначала… старателем был. Потом записался в Маккарране… Говорил… Говорил, что…– Я бы на твоем месте берег дыхание, – равнодушно произнес Октавий.– Что если все вместе стеной не встанут… то так и погибнут… по одному…Девочка в перевязи из драного клетчатого пледа спала. Она действительно казалась совсем крошечной даже для семилетки, но Эндрю знал: любой груз тем тяжелее, чем дольше его несешь. Они шли часа три, поддерживали темп, удалились от клиники на приличное расстояние, и чертов модуль уже давил на спину, веревки, на которых он крепился, втирались в плечо, раздражали ключицу.Девочка – даже такая маленькая – весила примерно столько же, сколько модуль. Женщина сбивалась с шага, задыхалась, теряя силы, но почему-то не желала умолкать.
– Он еще до битвы за дамбу… До той самой битвы…– Да мы все поняли, – раздраженно буркнул Дантон. – Твой муж подох за благое дело. Тут вон… Полная пустошь таких. Чуть ли не на каждом столбе висят.– Вот! – Эндрю спохватился, вспомнил, о чем собирался сказать еще раньше, но забыл. – А вы заметили? Все тела, которые мы видели… Они уже либо скелеты, либо мумии… Чертова хрень! – тормознул, чтобы поправить веревку, оттягивающую плечо. – Короче, мумии. И скелеты. А свежих казненных нет. Боб не считается, его не легионеры прикончили.
Дантон чикрнул спичкой в темноте, прикурил. В ноздри ворвался густой аромат табачного дыма.
– Рядом с Ниптоном мясцо посвежей на столбах болтается, – донеслось сквозь него. – Спорим?Спорить никто не стал.
Привал организовали под усыпанным звездами небом, когда очертания строений вдалеке уже нельзя было различить. Сошли с дороги, свернули в безветренную нишу среди небольших валунов. Привязали брамина к невысокому толстому деревцу, листья которого он тут же принялся общипывать обеими головами. Почти на ощупь разыскали в повозке здоровенный металлический таз и канистру с чистой водой. Напоили животное, утолили жажду сами. Кое-как влили пару глотков в больного ребенка – приблизившись, Эндрю почувствовал, что от девочки веет болезненным жаром, хотя ее вялые руки казались безжизненно-ледяными.
Из-под коробок и тяжеленного автодока вытащили кое-как связку с досками и разожгли костер.
Ужинать не стали – ни у кого не было аппетита. Посидели, поговорили немного – и первым начал сдаваться дрыщ. Сказал: ему похрен, где спать, готов улечься на землю под открытым небом. И тут же это доказал: отполз в сторону, устроился, подложив тощую руку под голову, еще раз громко зевнул – и затих.
Дантон помог женщине развязать плед, чтобы расстелить его на заросшем травой, оттого мягком участке. Предложил спальник – женщина отказалась, обняла дочь и вскоре тоже уснула. Чертовски беспечно: насколько же нужно отчаяться, чтобы вот так, рискуя жизнью своей и ребенка, заснуть в присутствии трех незнакомых вооруженных мужчин?
– Есть разговор, – пока больше никто не отключился, Эндрю собрал у костра маленькое экстренное совещание. – В клинике все прошло… Ну, скажем правду: неплохо. Мы кучу лекарств и целый автодок оттуда вывезли. Уверен, Аддерли от радости прыгать будет.– Может, улыбнется хотя бы, – хмыкнул Дантон. – А то ходит с пресной рожей и только командует. А к чему ты ведешь?– К тому, что два дня до ранчо – это немало. А тут еще остались кое-какие дела.– Например? – Октавий приподнял голову. В свете костра его лицо исказилось почти до неузнаваемости, сделалось старше, грубее и резче.– Помните, что Рубен говорил о тайной квартире? У меня ключ с собой. На случай, если бы с клиникой ни черта не вышло… Короче, вы вдвоем этих, – качнул головой, – до ранчо довести сможете? Модуль, который я на себе тащил, не особо тяжелый. Его можно в повозку кинуть. Брамин крепкий, надорваться не должен.– Ты что, Нолан? Один куда-то собрался?– Я знаю ту местность, – Эндрю склонился над костерком. – Я там бывал. Один буду двигаться быстро. Гляну, что за квартира. Может, что полезное в ней найду – и сразу назад.– Нолан, – Дантон внезапно охрип. – Да бога ради…– Ты за мою шкуру трясешься? Или за свою? Не ссы, – Эндрю усмехнулся. – Нормально все будет. Да? – посмотрел на Октавия.– Будет, – ответил тот лаконично.
Дантон недоверчиво покачал головой.
– Знал бы, что такую подставу устроишь…– Хватит ныть. Я поищу тебе там сувенирчик.Куда-то в сторону прошипев ?пошел ты?, Дантон вздохнул и закурил.
– Через сколько дней тебя ждать? – Октавий не отговаривал, перешел к делу.– По идее… – Эндрю нахмурился, прикидывая расстояния. – На сутки задержусь. Может, чуть больше. Сейчас лягу спать, через три часа меня растолкайте – и я пойду. Дальше уже как-нибудь сами.– Если через сутки ты не вернешься, что делать?Эндрю помолчал, подумал, порассматривал горящие доски в костре.
– Еще сутки мне дайте, – решил. – А если и тогда не вернусь, значит…– Отправляться на твои поиски?– Я… не знаю. Серьезно, не знаю. Надо подумать.– Если через двое суток ты не вернешься, я пойду тебя искать.– Да? – он, слегка удивленный, поднял взгляд на Октавия. – Я, конечно, не против, но если Аддерли…– Мне не нужно ее разрешение.В нескольких шагах от них девочка застонала, женщина заворочалась, и пришлось пару минут сохранять тишину.
– А если вдруг ты совсем не вернешься, – тихо произнес Дантон, когда возня прекратилась, – что мне сказать мисс Бланко? Что ты, изображая героя, свалил ночью в пустоши и подох?Эндрю затянулся в последний раз и кинул окурок в костер. Пробормотал:– Вот это сейчас было нечестно. Но Анита знает, что риск велик.– Ну да. Знает. Так что ей сказать, Нолан?
– Скажи, что я погиб. Пусть не ждет.Той ночью Эндрю засыпал с мыслями об Аните. И со злостью на Дантона, который так подло ею воспользовался лишь потому, что боялся остаться с Октавием с глазу на глаз. Мысли забили голову, сон не шел. В спальнике было жарко. Без него – холодно. Раздражал свет костра, действовало на нервы покашливание Дантона, который курил какие-то особенно паршивые сигареты.
Эндрю, оставивший свои чудо-таблетки на ранчо, ворочался долго, прежде чем его наконец сморило. Стоило перед глазами замелькать разноцветным картинкам, как рядом прозвучало негромко: ?Просыпайся. Тебе пора?.