Глава 4 (1/2)

Гуманитарная миссия из Вайоминга начала оправдывать себя на третий день. Рубен прислал на ранчо Вулфхорна юную парочку. Чернокожий парень лет восемнадцати ни на что не жаловался, но девчонка – светленькая, худенькая, на вид моложе своего спутника – выглядела аномально бледной, даже загар не спасал. Она едва на ногах держалась и, стоило кому-то закурить поблизости, ее скрутило, вырвало желчью. Парень успел отступить, чтобы на ноги не попало.

– С ней это уже недели две, – сообщил. – Чуть что, сразу тошнит. И днем, и ночью. Есть почти не может, пить… Если только совсем по чуть-чуть. Мы два дня до Рубена добирались, а он нас к вам отправил. Сказал, вы поможете.Диагноз поставили почти сразу: беременность, ранний срок, организм, измотанный постоянной тошнотой, не справляется, работает на пределе. Пока врачи объяснялись с парнем, девчонка под капельницей продолжала блевать в ведро в приоткрытой палатке возле отремонтированного навеса. Эндрю из интереса покрутился рядом недолго, а затем отошел – его ждала куча исключительно важных дел.

Миссис Аддерли, прихватив с собой двух охранников и оставив мистера Кита за главного, покинула ранчо в обед минувшего дня и уже почти сутки отсутствовала. Должна была вернуться из Ниптона хоть с какими-то хорошими новостями. Все надеялись именно на хорошие: Рубен рассказывал, что местного консула вроде бы попрекнуть нечем. Но гарантий, конечно же, не давал.

За пару дней совместными силами миссионеры кое-как облагородили территорию. Разобрав ярдов десять забора, из полученных материалов сделали крытый загон. В нем исхудавший, измученный дорогой брамин отъедался сочной ботвой с фермы Рубена и набирался сил.

Часть миссионеров, приведя в порядок хижину, теперь занималась ее обустройством: напротив входа, у дальней стены, поставили полупрозрачную перегородку, отделив смотровую. Рядом с плитой, на сколоченных наспех полках, разложили кухонную утварь – кое-что пожертвовал Рубен, а что-то удалось привезти с собой.

Металлический шкаф, найденный в доме, вынесли на улицу и поставили под навесом. Убрали в него часть вещей. От широкого стола отскребли кучки пыли и приросших остатков пищи, накрыли чистой тканью, на которой было нестрашно разложить еду.Таскали камни для больших костров под открытым небом. Внутри палаток не просто бросили спальники и мешки, а расстелили какие-никакие постели, разложили личное барахло. Перевернув вверх дном длинные деревянные кадки, сделали из них невысокие скамейки. Обнаружили на вершине одного из холмов, рядом с поломанным ветряком, еще один целый столик. Грязный, загаженный птицами. Пришлось долго его отмывать, прежде чем разместить возле самого большого костра.Пожалуй, одним из самых полезных сооружений на этом ранчо оказалась слегка покосившаяся, изрядно потрепанная временем и непогодой, но все же вполне надежная наблюдательная вышка. Вроде тех, что наспех ставили солдаты НКР вокруг своих лагерей. Толстые доски, уложенные зигзагом и подпертые крепкими балками, вели наверх, к небольшой крытой будке, выстланной изнутри подгнившими мешками с песком. В будке обнаружился стул. Возле стула – ломкие, проржавевшие остатки металлического ящика. В таких ящиках обычно хранились боеприпасы, но внутри этого, разумеется, было пусто.

На полу, почти погребенный под высыпавшимся из надорванного мешка песком, валялся старый, явно уже ни на что не годный пистолет. Он давно превратился в кучку ржавых деталей, но Аксер, покрутив его в руках, выбрасывать не стал, куда-то унес. В этом же песке – несколько винтовочных гильз.С вышки открывался отличный вид на переплетение трех дорог, ведущих в разных направлениях, и широкий пустырь, перетекающий в подножие скального массива на севере. Две последние ночи караульные дежурили на этой вышке: сидели на стуле при свете одолженной у Рубена лампы, время от времени спускались, чтобы пройтись по периметру патрулем.

Дантон второй день возился с глубоким колодцем в южной части ранчо. Пытался оживить механическую насосную установку, собранную изо всякого хлама, но явно когда-то рабочую. Эндрю, который ни черта не понимал в колодцах и насосных установках, минувшим вечером предложил свою помощь. Подавал что просили, держал там, где нужно, подкручивал гайки, смазывал какие-то детали и счищал ржавчину со стыков широких труб.Краем глаза смотрел, как возле дохлых грядок Октавий, об уходе которого так никто и не заикнулся, беседует с Лиамом. Сильвия, временно отложив ствол, выдергивала сухие растения из больших деревянных ящиков, расставленных там же. Одна из сестер-фармакологов – то ли Грейс, то ли Грета – ей помогала.

– Блядь! Не выходит! – мокрый, грязный и злой Дантон показался с другой стороны колодца. Сплюнул, что-то швырнул на землю, отряхнул ладони. – Инструментов нет. Деталей не хватает. Нихуя у нас нет! Вода – вон она. Там, на дне, – ткнул пальцем. – И чистая, счетчик даже не пикнет. Но как ее, блядь, оттуда достать?Эндрю покосился на ведро, стоящее тут же, рядом. К днищу при помощи изоленты прикрепили здоровенный булыжник, ручку обмотали веревкой, на конце которой какой-то шутник сплел виселичную петлю. Конечно, можно и дальше с помощью этого приспособления вычерпывать чистую, пусть и с легким ржавым привкусом, воду, давать ей отстояться, сливать осадок… Но Дантон внутри установки обнаружил еще и систему под фильтры. Заявил, что хоть всю жизнь положит, но заставит это дерьмо работать. Чистая, пропущенная через фильтры вода посреди жаркой пустоши – это великая ценность, ею пренебрегать нельзя.– Нужны детали и инструменты, – согласился Эндрю. – Нам много чего нужно. Скажи что, я до обеда схожу к Рубену.– У него что, ебаная фабрика? – Дантон сердито курил. – Нужно до торгашей добраться. За три сраных дня тут не прошло ни одного торгаша! Может, в этом чертовом Ниптоне кто-то торгует? Как думаешь, – сбавил тон, – такое возможно?Торгует ли Легион с гражданским населением?

Эндрю нахмурился. Прикинул: исключать такую вероятность не стоит, но разве скажешь наверняка? Пора подробно выяснить, что и как тут сейчас устроено. Пора выходить на контакт со знающими местными: Рубен, сидя на своей ферме, исправно лечил людей, но в общую изменчивую ситуацию вникать не стремился, не видел смысла. Даже имени консула не запомнил – жаловался, что за несколько лет так и не привык к необычным именам легионеров.

Нужно устанавливать связи и заводить знакомства. И крайне желательно при этом больше никого не убить.– Вы закончили? – Октавий опять подкрался неслышно, но Эндрю успел почувствовать движение за спиной. – Эта штука теперь работает?– Пока нет, – Дантон на миг отвернулся, чтобы выдохнуть дым, но ветер все равно погнал его на Октавия. – Но заработает, если только…– Легион торгует с гражданскими? – Эндрю задал прямой вопрос.Октавий ненадолго задумался.

– Со всеми подряд? Точно не знаю, – ответил. – Но с караванщиками имеет дело.– Да это понятно… Черт. У нас полная задница. И людей не хватает. Долбаный Рустик!Злость, к сожалению, ничем не могла помочь.

Часа полтора у Эндрю ушло на то, чтобы в одиночку прямиком через пустыри и холмы сбегать до Рубена. Вернулся с ящиком инструментов, когда на ранчо был в разгаре обед. Присоединиться к трапезе пригласили и скромного паренька, который бродил по территории, пока его девушкой занимались врачи, пару раз даже предлагал свою помощь.Беседовали о насущном: в скором времени придется решать вопрос не только с инструментами и деталями для насоса, но и с продовольствием. Чахлые кустики банановой юкки, растущие в тени вдоль забора на юге, к сожалению, не считаются. Брамина рановато пускать в расход.Кто-то с надеждой сказал: у Аддерли совершенно точно должен быть хоть какой-нибудь план. Такие мероприятия никогда не проходят без плана. И, даже если все летит в задницу, к основному плану всегда прилагается запасной. Несколько запасных.– Мы пришли сюда, чтобы помочь, но нам самим нужна помощь, – грустно заметила Сильвия. – Надеюсь, мы сможем с этим справиться как-нибудь.После обеда, во время бестолковой, утомительной возни с неработающим насосом, Дантон вдруг остановился, ненадолго застыл. Отложил металлическую штуковину с фигурными дырками и предложил:– А давай на охоту сходим? Серьезно. – Вскинул голову, уставился серо-голубыми глазами. – Давай. Осмотрим окрестности, пожрать что-нибудь подстрелим. Все лучше, чем с этим куском… – с отвращением глянул на установку, – тут до ночи возиться. С ним я еще завтра с утра повожусь.

– Ты прямо сейчас, что ли, хочешь? – удивился Эндрю. Хотел отказаться, повинуясь порыву, но, поразмыслив, решил: – Почему бы и нет.

Ему тоже не хотелось до ночи ковыряться с этим ?куском?.

Боеприпасов пока хватало – то, чем разжились в Калиенти, расстрелять не успели. Ружье для охоты нашлось только одно: то, которое еще недавно принадлежало Уэсли. Теперь – ничье. Или общее. Эндрю решил для себя, что общее, поэтому каждый, кому надо, может его смело брать.

– А я с пистолетом пойду, – сказал Дантон. – Никто не охотится с пистолетом? Да и похуй. Какая разница, из чего убивать.Эндрю не очень хорошо обращался с ружьями. Да и вообще с любыми винтовками. И всем тем, что стреляло картечью. Но это отличалось от его нелюбимых моделей: одноствольное, самозарядное, вроде вполне удобное. Требующее калибр 10 мм. Патронов оставалось много, их должно было хватить на несколько охотничьих вылазок.

– Раз тут койоты живут, – рассуждал Эндрю, стараясь не думать, что этого ружья еще недавно касались пухлые руки Уэса, – наверняка и другая живость водится. Какие-нибудь толстороги. Или кротокрысы хотя бы.

Звучало логично, и Дантон спорить не стал.

Конечно, было бы здорово подстрелить не кротокрыса, а толсторога. Наготовить еды на сутки вперед, засолить мяса впрок. Найденный на ранчо холодильник не работал, должно быть, со времен Великой войны, но Рубен обещал чем-нибудь подсобить. Быть может, одолжить один из трех своих холодильников, если удастся в оставшиеся два затолкать продукты и лекарства, любящие прохладу.

Главное – электричество. Этим вопросом занимались другие, и как там дела обстоят, Эндрю понятия не имел. На пути к Серчлайту миссионеры видели работающие уличные фонари, ночью с наблюдательной вышки можно было различить сияние вдалеке. Видимо, регион не страдал от тотальной нехватки электроэнергии. Возможно, Дамба Гувера еще работает, кто-то приглядывает за подстанциями, распределяя энергию между теми, кому она нужнее всего. А может, жители Вегаса и окрестностей справляются силами генераторов и, как обычно, ядерных батарей.– Ты раньше охотился? – спросил Дантон, когда они с Эндрю покинули ранчо и, посовещавшись, решили прогуляться до северных скал. – Ну, кроме тех вылазок, пока мы сюда тащились. В Лимане я среди охотников тебя не видел.– В Лимане не охотился. А раньше… Капканы на яо-гаев считаются?– Не. Я имею в виду по-настоящему. Чтобы с ружьем там… Ну, вот так, как сейчас.– На ворон, – Эндрю усмехнулся старым воспоминаниям.

– Зачем это? – удивился Дантон. – Совсем, что ли, жрать было нечего?– Не ради еды, – пояснил Эндрю, хотя не очень хотелось. – Ради тренировки. Со стрельбой в Легионе паршиво, сам знаешь. Наш центурион заказал партию пневматических ружей, раздал нам по горсти металлических шариков… Совершенно дурацких металлических шариков. И отправил на вонючую свалку стрелять ворон. Было весело… Нет, правда, – он вдруг сообразил, что улыбается и ни капли не кривит душой. – Это было весело. Каждому, кто не мог прикончить ворону, крепко влетало, но… Все равно было весело. Я, Хирк, Келси… Тупой мудак Алекс. И декан Уалент. По уши в скользкой жиже, с игрушечными ружьями, а на головы нам гадила огромная стая птиц… Я тогда подстрелил ворону, – Эндрю брел по бездорожью, машинально переступал препятствия, улыбался, как идиот, и застывшим взглядом пялился в прошлое. – Сам не верил, что у меня получится, но подстрелил. А Марк верил, хотя поначалу казалось, что нет. Странно, что он в меня верил, ведь… Ладно, – Эндрю кашлянул, прервался, потому что Дантон слишком долго и слишком красноречиво молчал. – Это было давно. Я, если честно, дерьмовый охотник. Хочешь, махнемся? Могу отдать тебе ружье.– Это ружье Уэса, – буркнул отставший на полшага Дантон. – Вы с ним дружили. Оставь его ствол себе.С четверть часа потаскавшись по холмистому пустырю, они наткнулись на нижнюю часть скелета какого-то крупного животного. Определенно не яо-гая и, к счастью, не когтя смерти. Верх отсутствовал, невозможно было понять, брамин это или все-таки толсторог. Койотов не встретили, зато сумели заметить несколько подсохших навозных лепешек в траве. Дантон обратил внимание: молодые побеги коротколистной юкки явно объедены. Потребовалось еще полчаса, чтобы наконец-то заметить издали небольшое стадо – вот удача! – самых настоящих упитанных толсторогов.

Там, где они бродили, что-то поблескивало и рябило. Что-то вроде мелкого озерца.– Если завалим взрослого, – прошипел Дантон, когда они с Эндрю, пригнувшись и прячась за валунами, старались как можно незаметней приблизиться, – до ранчо его хрен дотащим. А если оставим, койоты найдут и сожрут. Там детеныш вон бродит. Можно попробовать его подстрелить.

– А нас его мать не затопчет? – выразил Эндрю справедливое опасение.– А хуй ее знает. Ты бегаешь быстро?Дантон ухмыльнулся совсем беззлобно, и на миг показалось, что вот он – тот самый контакт, который никак не удавалось установить.

Ягненок действительно выглядел совсем мелким, но на ногах держался уверенно. Крутился вокруг взрослых особей, время от времени забавно подпрыгивал, тряс крупной башкой. Его рога уже начали заворачиваться книзу, но пока еще не обросли грубыми пластинами, как у прочих. Да и шерсти было гораздо меньше, чем на той здоровенной самке, к которой он то и дело подбегал – а потом отскакивал. Беззаботно играл.

– А может, взрослого лучше завалим? – тоскливо предложил Эндрю, у которого при виде резвящегося ягненка неприятно шевельнулось внутри. – Кто-нибудь посторожит, а второй на ранчо за подмогой сходит…– Взрослого еще завали попробуй. Смотри, какая шкура и сколько жира. Это надо прямо в башку стрелять. И куда мы столько мяса денем? – резонно возразил Дантон. – Холодильника пока нет, а если и был бы, все равно такую тушу туда хер засунешь. Из мелкого я и суп сварю, и жаркое захреначу такое… Пальчики оближешь, я отвечаю. Кишки можно вытащить и промыть, остатки мяса солью и специями пересыпать, над костром подсушить, в чистую кишку засунуть. Оно тогда и без холодильника полежит.– Ты был поваром, что ли? – Эндрю недовольно поморщился. Он не хотел стрелять в долбаного ягненка, какой-то осадок мерзко плескался, зудел возле сердца.– Да кем я, блядь, только не был. Жрачку готовить на полсотни ртов мне тоже доводилось. Мать меня научила готовить. До того, как ее удар хватил. Ну что? – он повел стволом. – Мы время теряем. Нам же еще до ранчо его волочь.Эндрю знал: если надавить – Дантон сдастся. Он очень быстро сдавался, стоило рявкнуть – разом терял запал. Возможно, боялся, что схлопочет под дых или в челюсть. Или ответственно помнил о своем обещании, данном еще в Лимане: слушаться и не взбрыкивать, не испытывать чужое терпение, не лезть на рожон.

– Ладно, – Эндрю скрипнул зубами. – Валим мелкого. Как только отобьется от остальных.Они подобрались на достаточное для меткого выстрела расстояние. Толстороги их вроде бы не замечали – бродили по берегу какой-то огромной лужи, чавкая раздвоенными копытами. Жевали молодую юкку и зачахшую под августовским солнцем траву. Парочка дряхлых, три – крепких и мощных, с выразительными рогами. Два молодых, чуть помельче. И один назойливый, крутящийся под копытами взрослых, малыш.