Глава 2 (1/2)
– Я должен пойти в разведку. У меня есть опыт.– Да тут у каждого второго он есть. У меня тоже, так я и пойду.– Ты баба. Куда, на хрен, лезешь? Забыла, где мы находимся?– Наш консультант говорил…***– Подожди. Не шевелись. Не моргай.Кто-то смачно, старательно сплюнул. Что-то мягкое и скверно пахнущее с силой ткнулось в лицо, втерлось в глаза, заелозило. Рвануло ноздрю так, что в лоб отдалось.
– Стой. Да стой ты… Вот теперь начинай моргать. Только… Черт, нет. Погоди.Правую руку Эндрю – непривычно вялую – кто-то схватил, поднял. Пальцы сомкнулись на какой-то мокрой скомканной тряпке. Тряпка прижалась к голове, чуть выше лба. В том месте нарастала боль – горячая, дергающая.
– Вот так держи. И покрепче, а то снова глаза зальет. Открыть их можешь?Тяжелые веки кое-как разлепились. Взгляд сфокусировался не сразу. Сквозь красное марево и импульсы, пробивающие лицо, проступил блестящий от пота торс. Лесенка ребер, темные полосы шрамов, мышцы, ключицы, обрамленный завивающимися волосками сосок. Вместо второго – кривая звездочка-кочка, выпирающая на длинном, четком рубце.
Позади – фрагмент стены, усыпанной струпьями краски. То ли серой, то ли голубой.
– Прижимай крепче, тебе кусок кожи там до кости сняло. Прикинь, я твой череп видел. Белый, блестящий, мерзкий такой, как у всех… Но не проломлен вроде. Ты моргай. Слышишь, Нолан? Моргай, иначе кровь на глазах засохнет, все нахуй слипнется так, что не отдерешь.Эндрю сглотнул вязкую слюну с медным вкусом. Провел сухим кончиком языка по корке на нижней губе. Несколько раз послушно моргнул – перепачканные ресницы цеплялись друг за дружку.
– Где твой сосок? – едва шевельнул губами.– Чего, блядь?Голая спина соприкасалась с твердой поверхностью. Колючие частички царапали влажную кожу: должно быть, облезающая краска, как на противоположной стене. Сидеть, опираясь на копчик, было больно и неудобно, но при попытке сменить положение тела чужая ладонь легла на плечо, удержала. Сопротивляться не вышло – даже от небольшого физического усилия замутило, в глазах потемнело.
– Сосок? А… Да черт его знает. Ты по сторонам посмотри, может, закатился куда… Шучу, шучу. Сожрал я его, – рваный хохоток. – Пока тебя не было, отковырял и сожрал. От скуки, ведь делать тут больше нехер. Нолан… Ты вообще как? – голос стал серьезным, встревоженным. Перед глазами возникла знакомая физиономия – слегка небритая, крепко помятая. Распухшие губы были облеплены ссохшейся коричневой кашей, черно-синяя гематома растеклась от челюсти до брови.
– Дантон? Дантон, слушай, я что-то…Вывернуло его неожиданно. Даже отклониться не успел: от приступа тошноты свело челюсти, внутренности будто вспороли ножом – и в следующий миг они молниеносно метнулись к гландам. Из горла с надсадным кашлем брызнуло, полилось.
– Бля, опять… Осторожнее!Рука, прижимающая к голове пропитанную кровью тряпку, едва не соскользнула. Дантон умудрился и ее придержать, и Эндрю нагнуть вбок. Пояснил: чтобы блевотина в раны не угодила, ведь так и до сепсиса недалеко.– В какие еще… раны? – Эндрю откашлял густой комок крови и сплюнул горькую, едкую желчь. В жарком месиве мыслей и осколков воспоминаний ни черта было не разобрать. – Где мы? Почему?.. Что случилось? Где остальные?
После приступа рвоты наступило наконец прояснение. Взгляд заскользил, заметался по сторонам. Наткнулся на стену. На еще одну. И еще. Зацепился за прикрытую толстой решеткой яркую лампочку, встроенную в облезлый сырой потолок.
Маленькая комната – узкая, продолговатая. С наглухо заколоченной дверью в одном конце и еще одной, глухой, металлической, – в другой. Никакой мебели, никаких панелей на стенах. Ни надписей, ни табличек. Просто серая, ободранная коробка.Знакомая, черт подери, коробка. Шевельнувшаяся память потревожила ноющие извилины – и голова опять попыталась расколоться напополам. При попытке опереться на свободную руку звонко хрустнуло выше запястья, и снова болью – внезапной, как и все творящееся дерьмо, – прострелило до самой шеи.Эндрю зажмурился, застонал. Позволил пальцам Дантона осторожно надавить на локтевой сгиб, поднять поврежденную руку, прижать к телу. Краем глаза удалось заметить, что двух или трех ногтей не хватает. На их месте – вывороченное мясо и подсыхающая кровь.– Вот так пока посиди. Больше ничего не сломано? Все пальцы, яйца, член на месте?
– Меня опять тошнит, – выдавил Эндрю, пытаясь прочувствовать собственное тело и убедиться, что ничего действительно важного не пропало. – И я… Я ничего не помню. А это еще что?.. О черт… черт-черт-черт…
На свое несчастье он опустил голову. Увидел собственный непривычно впалый живот, перепачканную, поблескивающую потеками грудь, на которой тонкими линиями выделялись полузакрывшиеся порезы и проступали, вспучиваясь, красно-черные борозды. Одна, две, три, четыре. Кожа вокруг них сморщилась, пожелтела, рваной пленкой отходила от тела, местами обуглилась и вплавилась в плоть. Прозрачная жидкость сочилась из трещин и странных, пугающих дыр, похожих на прогрызенные червями ходы…
Никакие это не черви, сообразил Эндрю. Это ожоги – нешуточные, глубокие. Следы от лопнувших и содранных волдырей.– Да, круто твоей башке досталось, – без особой заботы произнес Дантон и, отстранившись, бережно тронул, ощупал собственное распухшее лицо. – Ты правда не помнишь? Не помнишь, что натворил?– Натворил? Я что-то сделал? Ошибся? Кого-то убил?..Лицо Дантона треснуло. В прорехе-улыбке показались желтоватые зубы и раздувшиеся лиловые десна.
– Кого-то. Кого-то, ага… Да тихо, – он легонько сдавил плечо. – Ты нормально все сделал. Ты помочь пытался, все равно мы бы миром там не разрулили. Кто ж знал, что там у них хер какой-то крутой окажется… Ну давай, Нолан, – подполз ближе, елозя коленями по каше из рвоты и крови. – Не пугай менятак. Включай свой побитый мозг. Что последнее помнишь?– Я должен пойти в разведку. У меня есть опыт.– Да тут у каждого второго он есть. У меня тоже, так я и пойду.– Ты баба. Куда, на хрен, лезешь? Забыла, где мы находимся?– Наш консультант говорил…– Раз он говорил – пусть он и идет. Вроде ж с самого начала так и планировали!– Я помню, – хрипнул Эндрю, – коричневые холмы.
***Холмистый ландшафт был похож на взбитое складчатое покрывало. В низинах стелилась редкая, основательно подсохшая трава, а некоторые верхушки напоминали череп мистера Кита – психиатра миссии. Такие же лысые и округлые, скудно обрамленные рваной порослью и выжженные солнцем до золотисто-коричневого оттенка.Хотя, конечно, не солнце раскрасило эти холмы – что-то в самой породе. Может, железо или еще какое-нибудь ископаемое дерьмо, Эндрю не особо в таком разбирался.
– Обзор тут паршивый, – смахнув пот, пожаловался Намир, когда маленькая разведгруппа отошла футов на двести от наспех разбитого лагеря. – Из-за этих херовин, – кивнул на холмы, – ни черта не видать. Может, назад на дорогу выйдем?– На дороге мы как на ладони, – буркнул Эндрю. – Да и нам все равно туда.Он ткнул пальцем в небо, с утра подбитое лоскутками перистых облаков. Указал на нескольких черных ворон, круживших неподалеку – то пикирующих в коричневые складки, то снова взмывающих ввысь.
?Наверное, какой-нибудь кротокрыс там сдох?, – еще раньше высказал предположение Дантон, который или сам напросился в разведку, или Эндрю не решился оставлять его с основной частью группы… В пылу нервного, беспокойного спора решения принимались быстро, одно за другим.– Мне все это не нравится, – теперь, когда разведгруппа пробиралась окольными путями к единственному крупному ориентиру, Дантон продолжал делиться соображениями. – Сначала ракета, потом… Ни хрена вообще. Где патрули? Где эти… как их… КПП?– КПП, – согласился Эндрю. – И флаги. Мы же на земле Легиона. Где хоть один долбаный флаг?Невада должна была встретить гостей знаменами и контрольно-пропускными пунктами. Или хотя бы одним крохотным блокпостом, парой часовых, внимательным патрулем. В прежние времена, помнил Эндрю, на территории Легиона без спецпропуска никто не совался. Бумажка выписывалась всем – от простых путников до торгашей и курьеров. Агенты Цезаря, прикидывающиеся то одними, то другими, также были обязаны иметь при себе пропуск – чуть более специальный, чем остальные. Чтобы знающие, взглянув, сразу понимали, кто перед ними стоит.
На границе Юты и Невады миссию поджидали только песчаные вихри, кирпичные обломки и несколько ржавых металлических коробок – останки довоенных автомобилей. Стая воронья кружила над чем-то затерянным меж холмов.Именно туда после жарких споров, которым док Аддерли, повысив голос, в конце концов положил конец, держала путь разведгруппа из трех человек. Двое гражданских – Дантон и Эндрю. Один бывший военный – Намир. В их задачу входило проверить окрестности и дорогу, прежде чем по ней пойдут специалисты из мирного штата Вайоминг. Выяснить, что привлекло крылатых падальщиков. Затем – взять курс на северо-запад, к одноэтажному зданию с темной крышей, которую удалось разглядеть в бинокль.
Эндрю видел такие здания по всему Нью-Вегасу. Их называли офисами или постами какого-то патруля. На аванпосту ?Мохаве? стоял целый комплекс, в котором обитали вояки армии НКР. Медицинская клиника Нью-Вегаса, где когда-то довелось проработать почти целый год, располагалась в таком же.
Здесь это было первым целым строением, которое удалось заметить издалека. Второе увидел Намир – поднялся на верхушку одного из холмов и приблизительно в миле к северу высмотрел что-то индустриальное, смахивающее на древний завод.– Знаешь, чего нам не хватает? – Намир опять заговорил спустя пару минут сопения и молчания. – Такой штуки довоенной, какие в Убежищах носили. Мне еще давно в НКР рассказывали, что были такие штуки… Как маленькие компьютеры. Вешались на руку, подстраивались под хозяина и показывали… Показывали все. Скажем, ты среди каких-нибудь развалин лазаешь, а за стеной тебя банда головорезов ждет. Штука эта покажет метки. Сколько их, кто где стоит… Уж как она это делала, как их видела, я не знаю.– Как тепловизор, что ли? – спросил Дантон, заставив Эндрю беззвучно хмыкнуть.– Может быть, – согласился Намир, огибая сухой колючий кустарник. – А может, и похитрее система. Вот нам бы такую штуку прямо сюда сейчас… Да и не только сюда. На войне бы нам такие хреновины. Чтобы врагов показывали, чтоб за здоровьем следили. Чтоб там и карта, и компас, и музыка чтоб играла…***– Намир, – Эндрю поднял взгляд. – С нами ведь был Намир. Он говорил про компьютеры и…– Ты помнишь, когда это было? – Дантон наклонился, смотрелся в глаза, будто пытался в глубине зрачков разглядеть проблески воспоминаний.Эндрю скривился:– Не знаю… Около полудня? Сегодня?– Да какое там. Уже, наверное, суток двое прошло. Точно не скажу. Вспоминай давай, Нолан. Своей башкой вспоминай, пока эти опять за тобой не приперлись.– Кто?Виски сдавило, темя заломило, как бывает, когда на жаре опрометчиво хлебнешь ледяной воды. Зубы клацнули – начинал бить озноб. Пока еще легкий, накатывающий волнами и сотрясающий тело дрожью. Кожа вокруг ожогов натягивалась, пульсировала, от пораженных участков по всему телу расползался болезненный зуд.Эндрю немало времени провел рядом с врачами и кое-что соображал. Например, что в таких случаях нужно обработать раны, принять лекарства, накачать тело антибиотиками и стимуляторами. И как можно скорее, иначе до того света рукой подать.
– Я вспоминаю, – шепнул он, изо всех сил стараясь не думать о собственной смерти. – Намира подстрелили. Верно? Пальнули, когда мы попытались уйти. Что с ним?После короткой заминки Дантон покачал головой.
– Я не знаю, – так же тихо ответил. – Этого ты не вспомнил? Я ведь почти сбежал.***Судя по раздувшимся, до черепа исклеванным лицам и почерневшей ободранной коже, тела пролежали на солнце минимум несколько дней. Сваленные в неглубокую яму и слегка присыпанные песком, они привлекали птиц, которые оглашали окрестности негодующим карканьем. Возмущались, что их находку бесцеремонно осматривают и ощупывают трое живых людей.
– Боятся, что мы все сожрем, – усмехнулся Дантон, следя за парящими в небе воронами.Эндрю зачем-то попытался представить, какова на вкус гниющая человечина. Замутило тут же, и он прогнал эти мысли прочь.
– Ранения пулевые, – сообщил Намир, как только, прикрывая нос и отмахиваясь от мух, выбрался из ямы с трупами. – Калибр разный. Броня пробита, одному весь затылок снесло. Оружия нет, подсумки если и были, то сняты.Эндрю, стараясь вдыхать как можно меньше трупной вони, молча таращился на знакомую форму, сбившиеся ремни, порванную шнуровку, загаженные птичьим пометом металлические наплечники.
– А вон и флаг, – кивнул Дантон, стоящий рядом. Указал на мятую грязно-бурую тряпку, которая валялась поверх одного из тел, стыдливо прикрывала изувеченный торс. В кожаном панцире зияла дыра: из дробовика или обреза пальнули в упор.
– Уходим, – сказал Намир и вытер руки о штаны. – Кто этих ребят грохнул, я знать не знаю… и не хочу.– Наверное, это и был патруль, – предположил Эндрю и ткнул в плечо Дантона, будто в прострации зависшего над телами. – За ними, скорее всего, новых выслали. Если увидим, скажем о трупах. Заодно спросим, что тут вообще творится. И можно ли всем прочим дальше спокойно двигаться.– Ты, если что, за мной держись, – через плечо от всей души посоветовал Намир. – Я-то что, я просто вояка. А ты вон… Как бы там наши ни говорили, но ты порядки местные знаешь, от тебя толку больше. Если заварушка какая случится, я прикрою, а ты назад к нашим беги.– А мне можно бежать? – напомнил о себе Дантон. – Я ж вроде тоже… не из бойцов.– Тебя с нами вообще не звал никто, – обрубил Намир.– Так Нолан же сам сказал…– Я не про сейчас. Я вообще. Сидел бы в Лимане, в спокойствии и безопасности. Чего тебя на рожон понесло?– А тебя?Разговор прервался. Разведгруппа вскарабкалась на очередной невысокий холм и обнаружила, что дальше шагать придется по сравнительно ровной местности. На смену волнам и складкам пришли вросшие в землю каменные глыбы, шуршащая сухими листьями юкка и пузатые кактусы, похожие на маленькие колючие бочонки. Внутри у них, знал Эндрю, находится водянистая мякоть и чуть горьковатая, терпкая влага, вполне пригодная для питья. Если какой-нибудь идиот заплутает в выжженных пустошах, такие кактусы могут спасти ему жизнь. Главное – не убиться случайно об их колючки длиною с палец.– Так что мне делать, если…– Как говорил наш капитан, – перебил Намир, – в любой непонятной ситуации, если жить хочется, просто слушай, смотри и молчи. А я от себя добавлю: жареным запахнет – беги. Ты не солдат, – он глянул через плечо на взмокшего Дантона. – Тебе-то уж точно нечего в драку лезть.– От меня может быть польза, – аккуратно ввернул Эндрю. – Я же не всю свою жизнь был консультантом.Перехватил хмурый взгляд Дантона – и умолк.
Через несколько минут он споткнулся о слишком твердую кочку. Взял влево и задел еще одну. Пришлось ступать осторожно и внимательно смотреть под ноги: среди неопрятных пучков травы торчали осколки асфальта. Поодаль кверху пузом лежал насквозь проржавевший автомобиль. Прямо через него, пробив ломкий, изгрызенный коррозией металл, проросло какое-то дерево – и умерло. Остался только высохший обломанный ствол.
До одноэтажного офисного здания, рядом с которым валялось еще несколько ржавых корпусов, оставалось шагов тридцать, когда двойные металлические двери вдруг распахнулись. Пятеро чужаков со стволами высыпали наружу.
Обычных чужаков – не рейдеров с виду, не легионеров.
– Turpis fuga mortis est omni morte pejor?, – по памяти отчеканил Эндрю насмешливым шепотом, как только Дантон дернулся и попытался сдать назад.– Пошел ты, Нолан, – буркнул тот.
– Ты понял, что я сказал?– Какую-то херню на легионерском. Какую-то херню про смерть, и мне она не понравилась.– Стоять! Стволы в землю! – раздался резкий окрик, хотя они и так остановились. Оружие держали в руках, но стволами вниз. – Кто такие? Чего тут забыли?– Здоро?во! – поприветствовал Намир. – Мы люди мирные. В этих краях давно не были. Шли мимо, решили взглянуть, есть ли тут кто живой. Проблемы нам не нужны. Если мешаем – можем дальше себе пойти. Ну а если вы поболтать не прочь…
Незнакомцы переглянулись, о чем-то тихо заговорили между собой. Эндрю, прищурившись из-за солнца, изучал их экипировку, искал то, что указывало бы на банды, армию или какую-нибудь из известных ранее группировок.Ничего не видел: обычные гражданские на первый взгляд. Трое в кожаной броне, совсем как у Намира. Двое, включая невысокую крепкую женщину с короткими взлохмаченными волосами, и вовсе одеты в простые тряпки. Из оружия – штурмовые винтовки, с какими сражались бойцы НКР, пара ПП и тяжелый помповый дробовик.
– Ладно, – в конце концов женщина повела стволом. – Пушки убрали – и давайте внутрь. Без резких движений. Поболтаем.
Выслушала лысого мужика, который, сверкнув расплывшейся татуировкой на черепе, наклонился и что-то шепнул ей в ухо. Кивнула и посторонилась, когда разведгруппа неторопливо приблизилась.
Эндрю не нравилось, как они перешептываются. Казалось, Намиру и Дантону это тоже не нравится. ?Интересно, что будет, если внутрь мы не пойдем?? – промелькнуло в мыслях, прежде чем Эндрю пристроил свой десятимиллиметровый ПП на пояс и вслед за товарищами переступил порог.
Им было велено топать через прокуренный вестибюль с разбитыми стенами и обломками здоровенных цветочных горшков. Пройти коридором, в конце которого серела дверь с двумя узкими зарешеченными окошками. Когда она открылась, Эндрю, Дантон и Намир оказались в полупустой неуютной комнате с продавленным диваном и горой металлических ящиков у стены. В углу валялся разбитый компьютерный терминал, пол в свете гудящей лампы поблескивал россыпью мелких осколков, весело хрустящих под подошвами, а возле сдвинутых к центру столов, усыпанных сигаретным пеплом, сидело еще двое мужчин. Вернее, один мужчина и один гуль – вроде бы тоже мужик, но Эндрю головой ручаться не стал бы. Снайперская винтовка, пристроенная у стены рядом с гулем, выглядела так, словно с ней прошли не одну войну.
Третий стоял в стороне, спиной привалившись к ободранным постерам с потускневшей рекламой ?Сахарных бомб?. Смотрел себе под ноги и, когда разведгруппа вошла, даже не поднял головы.
Их, получается, отнюдь не пять.– Устраивайтесь, – женщина взмахнула стволом, и никто из присутствующих не выказал удивления при виде гостей. – Налить вам чего-нибудь? Сами-то с пустыми руками приперлись? Да ладно, – она усмехнулась, демонстрируя сломанный наискось передний зуб. – Мы же знаем, что не с пустыми. Вы располагайтесь пока… Гильза, Восьмерка. За мной.Гуль и мужик, подпирающий стену, зашевелились, двинулись к выходу. Последний, проходя мимо, окинул группу настолько равнодушным взглядом, что под ложечкой вдруг заныло. Так смотрят на тех, чьи имена и судьбы ни капли не интересуют, потому что предрешены.?Не накручивай?, – велел разумный и уверенный в себе Эндрю Нолан тому, который начинал тихо паниковать и безотчетно вытирал о штаны потеющие ладони.
Пока он этим занимался, Намир и Дантон прошлись по комнатке, осмотрелись. Перекинулись с присутствующими парой слов, что-то спросили, выслушали ответы.
Лысый мужик – из тех, кто встретил разведгруппу снаружи, – залез в один из ящиков рядом с диваном, вытащил пару бутылок. Развел руками – стаканов нет, но есть треснувшая кофейная кружка, а кто не прочь из горла…
– Ты не пьешь, – сквозь зубы напомнил Эндрю, когда Дантон проявил к происходящему живой интерес.– Вообще не пью? – встревожился тот.– Вообще. И я тоже, – Эндрю отмахнулся, едва перед его лицом оказалась бутылка с ненавистным обжигающим вискарем.Намир сомневался, пару раз переспросил, точно ли это ненаказуемо по действующим законам. Когда раздался дружный многоголосый хохот, решился выпить. За компанию, для того, чтобы установить контакт.