Часть II. Глава 1 (1/2)
Жизнь научила: сколько богов ни проси, они все равно поступят по-своему. А еще объяснила, что есть закон. Незыблемый, как земная твердь. Вечный, как сияние звезд. Он гласит: ?Если что-то может пойти не так, оно обязательно, черт подери, это сделает?. И под ?что-то? в этом законе, безусловно, подразумевается ?всё?.Эндрю давно не обращался к богам, не думал и не вспоминал о них. Разве что мормоны Вайоминга периодически наводили на мысли о высших силах, пускаясь в унылые рассуждения о великом едином Боге, его всепроникающей благодати и неотвратимом возмездии за грехи. Они были бы огорчены, узнав, что в такого бога Эндрю верит еще слабее, чем верил когда-то в великого Марса, покровителя воинов, битв… да и вообще – всего.
Впервые за долгое время он задумался о божественном промысле – или, скорее, произволе – на восьмой день пути. До того не подворачивалось повода: дорога была спокойной и безопасной, жаркой и скучной до отвращения. Даже расписанные белой краской дикари, высыпавшие на в хлам убитую трассу близ границы Вайоминга и Юты, оказались так себе развлечением. Быстро переговорили с лидерами миссии, поразмахивали руками, стволами и копьями. На ломаном языке рассказали, куда двигаться, в какие пещеры не заглядывать, к каким озерам близко не подходить. Предложили поклониться на удачу какой-то священной плоской горе – всего-то миль тридцать в сторону от шоссе, сущие мелочи, разве кто-то куда-то торопится? – и растворились в пыльных пустошах и каменистых холмах.
Эндрю завидовал дикарям – они не стесняясь бегали полуголыми, явно не страдали от опрелостей, натертостей и удушливой июльской жары.
– Сказали, что отсюда до самой границы с Невадой нет враждебных племен и рейдерских банд, – едва смуглые тела скрылись из виду, сообщил доктор Аддерли. – Предлагали проводника и защиту на всякий случай. Я ответил, что мы сможем за себя постоять, но, кажется, они все равно решили за нами приглядывать. Для беспокойства вроде бы нет причин.Доктор Джеймс Аддерли – крепкий, неглупый, обманчиво интеллигентный нейрохирург лет сорока, в прошлом полевой врач и то ли паладин, то ли хрен знает кто еще ?Братства Стали?, – оценивал ситуацию и расстановку сил.
?У нас тут и Республика, и ?Братство?, и ?Великие Ханы?… Легионера только вот не хватает?, – раз пошутил кто-то за очередным ужином у лагерного костра. Все рассмеялись, и Эндрю тоже.С первых дней док Аддерли показал себя талантливым руководителем и не самым паршивым организатором. Имел представления о военном деле, тактике и разведке. В два счета скоординировал действия шести охранников, раскидал их по сменам и ночным караулам, расписал, кто, с кем, когда и в каком направлении на разведку пойдет, если вдруг.Пятеро мужчин и одна женщина, что явилась из Каспера с последней кучкой отчаянных добровольцев. Эндрю поглядывал на них с сомнением. Про себя ухмылялся: случись какая-нибудь заварушка, от него одного может быть больше толку, чем от этих шести. Жаль, вслух об этом не скажешь. Боевой подготовкой, какая здесь никому и не снилась, во всеуслышание не похвастаешь.
?Ты, сынок, на рожон не полезешь. Будешь у них консультантом?, – в день отправления ?обрадовал? Винсент Бланко, прежде чем обнять по-отечески и пожелать всяческих благ в пути. Не ворчал, не увещевал, отговорить не пытался. Молчал и отводил взгляд, пока Эндрю долго и с удовольствием целовал на прощание Аниту, не обращая внимания на кучу зевак.По территории сборного пункта в то утро всполошенно метался Дантон, помогая укомплектовывать и закреплять последние грузы. Суетился, плевался, нервно курил, ругался на чем свет стоит. Под самый конец угомонился и притих. Опустив плечи, замер рядом с Терезой и под мелким дождем провожал взглядом миссию, уходящую без него.
Тогда легонько кольнуло жалостью. Несерьезно, на полсекунды – и тут же вымыло падающей с неба водой. Погода решила не согласовывать свои намерения с людьми.О пьянице и придурке Эндрю забыл почти сразу – увяз в дорожных хлопотах, сумбурных размышлениях и вынужденных знакомствах. Но именно благодаря Дантону на восьмой день пути стало ясно: если что-то может пойти не так, оно непременно пойдет. Таким образом устроена жизнь. Так угодно богам – и плевали они на планы обычных смертных.
А спустя еще две недели в рассеченную до кости голову со скрипом втиснулось понимание: изначально, он, Эндрю Нолан, во всем был прав. Но никто его не послушал.
***Пожалуй, все началось с того, что в группу из двадцати человек затесалось немало лишних. Ненужных и потенциально опасных – так Эндрю их для себя определил.
Например, помощник хирурга и ассистент доктора Аддерли. Тихий и скромный паренек, которого можно было принять за коротко стриженную хорошенькую девчонку, если глянуть мельком и не вдаваться в подробности. Неприлично тонкий, не по-мужски изящный, он стойко переносил дорогу и утверждал, что ему восемнадцать, недавно исполнилось, честное слово.
Ясное дело, врал. Абсолютно гладкий, без единой щетинки подбородок и подростковая угловатость выдавали его с головой. Когда Эндрю возмутился, что детям в этом походе не место, на него шикнули и посоветовали не приставать к людям с глупостями.?Списки? Что списки? Ах, те списки… Не было? Ну да?.
?Не сын?, – единственное, чего удалось добиться, выясняя, за каким чертом нейрохирургу из ?Братства Стали? понадобился такой сопливый и хрупкий помощник. Может, умный он до хрена? ?Нет. Умный во все это не вляпался бы?. Эндрю мучительно обсасывал эту мысль несколько миль – пока миссия пробиралась душными лабиринтами, выложенными природой среди обветренных глыб песчаника.
Определенно лишней казалась Реган, молодая медсестра из Лимана. Эндрю ее знал – она работала в клинике вместе с Анитой. Позже была отправлена в медпункт лагеря беженцев. Какое-то время ее не было видно – наверное, перекинули на подмогу Форт-Бриджеру.И вот теперь она здесь – на разбитом шоссе, рассекающем южную половину Юты и ведущем к юго-западной границе с Невадой. Шагает, уверенно переставляя стройные ножки с подвернутыми штанинами. Оттянув воротник, дует себе на грудь и нисколько не смущается выпирающих из-под тонкой ткани соблазнительных крупных сосков.
С первого дня к этой кудрявой блондиночке с фигурой, как у какой-нибудь жрицы секса, липли взгляды едва ли не всех присутствующих мужчин. Эндрю и сам пялился во все глаза вместо того, чтобы наслаждаться живописным пейзажем: на смену тоскливым пустырям юго-западной части Вайоминга пришли выразительные рельефы Юты и ностальгически-знакомые рыжие зубцы, вгрызающиеся в горизонт.Пялиться же можно, если руками не трогать и ширинку держать застегнутой? Вон даже Уэс посматривает с грустью и с пониманием: не в этом месте и не в этой жизни, увы.Единственная женщина из охраны тоже косилась на блондинистую кудряшку не без интереса. Впрочем, косилась она на всех подряд – и на Эндрю, и на женатого дока Аддерли тоже, а тот смущенно отворачивался и досадливо бормотал, что не приветствует промискуитет. Ночами над черными треугольниками палаток разносились приглушенные стоны, и одним ясным утром Эндрю показалось, что Намир выглядит невыспавшимся, но при этом довольным до чертиков…Уэс.
Уэсли Шоу, которого тут тоже быть не должно, уверенно вышагивал в авангарде, рядом с супругами Аддерли, и своим присутствием выводил Эндрю из себя. Упертый толстяк явился к сборному пункту за пару часов до отправки, с набитым вещмешком за уже взмокшей спиной и старым винчестером. Заявил: ?Я с тобой, ЭйДжей. Уже обо всем договорился? – и как с ним, черт подери, следовало поступить?Теперь Эндрю сжимал кулаки, хмурился и скрипел зубами. Чувствовал, как внутри кто-то ржавым гвоздем водит по струнам нервов. Убеждал себя: сделал все, что мог. Сказал все, что нужно было. Потерял друга за считаные минуты, просто выложив ему правду, швырнув в лицо – как горсть песка в сражении, где все, что под руку подвернется, идет в ход.
?Ты жирный. Посмотри на себя, ты и до Бриджера не доберешься. В какую тебе, на хрен, Неваду??До того он привел с дюжину… Ну или два-три нормальных, веских, убедительных аргумента, однако они не сработали. Оставалось задеть, обидеть и оттолкнуть…Задеть, обидеть и оттолкнуть получилось. А вот отговорить, как выяснилось, нет. Со дня отправки Уэсли не сказал своему лучшему – не исключено, уже бывшему – другу ни слова, и это само по себе было красноречивее любых слов. Хорошо хоть с дорогой упрямец справлялся прилично, не жаловался и не задерживал остальных.?Переживет?, – убеждал себя Эндрю. Переживет, переварит, простит – и сам подойдет мириться. Не нянчиться же с ним, как с ребенком, в конце концов.