Слова (1/1)

—?Значит, я?— самый квалифицированный доктор по данному вопросу во всей округе? —?Генри допил крепко заваренный чай и отставил кружку в сторону. —?Мда. Дожили.—?Я говорю только о тех врачах, которые известны Последователям и НКР. Может, где-то есть одиночки, вроде вас…—?Таких нет,?— спокойно отрезал мужчина и размеренным шагом прошел от окна к столу, заваленному хламом. —?Не на Западном побережье. Не на поверхности. В каких-нибудь богом забытых убежищах?— возможно. Но вы до них и не доберетесь. Признаться, я поражен, что и меня кто-то нашел, да еще и через тебя, Аркейд. Вы сделали правильный выбор, когда искали помощника, молодой человек.Курьер, стоявший у выхода из комнаты, не ответил, лишь неопределенно двинул рукой. С момента их подъема ранним утром он вел себя необычайно тихо. Никак не отметил ?молодого человека?, за которого, может, сошел бы лет двадцать назад, но не сейчас. Не проронил ни слова с момента подъема. Просто молча пришел сюда за своим спутником и ждал указаний доктора.—?Ситуация ясна. Черепно-мозговая, различные сопутствующие. Спасибо за информацию, Аркейд. Можешь идти.—?Я не рассказал о результатах тестирования… —?запротестовал было Геннон и запнулся. —?Вы меня отсылаете?—?Именно,?— доктор зарылся в груду хлама на столе. Узлы проводов словно сами собой расплетались под его ловкими руками, и на очищенном пространстве мужчина собирал из готовых деталей какое-то устройство. —?Факты кончились, ты начнешь строить гипотезы, которые только собьют меня с толку. Я обследую и сделаю выводы сам.—?Хорошо…Как бы Аркейду ни хотелось присутствовать при диагностике, но спорить с Генри было делом неблагодарным. И в его словах имелся смысл. Геннон рассказал только самое основное?— черепно-мозговая от пулевого ранения, афазия, амнезия, психоорганический синдром,?— но не коснулся предположений и результатов обследования у доктора Усанаги. Возможно, самостоятельная диагностика Генри внесет ясность в ситуацию.—?Присаживайтесь, молодой человек,?— махнул доктор в сторону стула на правой, ?операционной? стороне.Курьер послушался. Его движения были скованными и осторожными, а взгляд не отрывался от рук Генри, следил за возникающим на столе устройством. Генри задумчиво покрутил в пальцах металлический кружок с проводком. Выщелкнул его прочь.—?Обследование будет достаточно долгим, так что лучше подожди снаружи. Думаю, я управлюсь до вечера.—?Может, я все-таки останусь? Как ассистент. У пациента проблемы с речью, но я понимаю, что он говорит, и могу перевести для вас.Доктор только вздохнул. Его руки не останавливались.—?Аркейд, я работал и работаю с супермутантами. У большинства из них речь?— это такой же бесполезный и неиспользуемый придаток, как их половые органы. У меня был пациент, который изъяснялся только криками с различной интонацией. По-твоему, для меня афазия?— это проблема?—?Извините, не буду отвлекать,?— стушевался Последователь и, больше не медля, выскользнул за дверь. Прикрыл ее за собой.Оставшись с собой наедине, он выдохнул. Что-то невидимое, но очень тяжелое, вроде мешка с кирпичами, спало с плеч. Он до последнего не верил, что Курьер попадет в руки специалиста?— человека, который достаточно квалифицирован, чтобы покопаться в разорванных пулей мозгах, и притом не напрямую. Он верил в доктора Генри?— тот творил настоящие чудеса. Сотворит и в этот раз.Редкие лучи мягко освещали коридор. Они будто приглашали Аркейда выйти из здания, прогуляться под чистым небом, подождать результатов под солнцем и прохладным ветром. Геннон зашагал по коридору.Его практически безоблачное настроение омрачало только две вещи. Первая?— он оставил Курьера одного. Ну, не совсем одного, технически, он в надежных руках… но беспокойство все равно присутствовало. Последователь мысленно вздохнул?— он и не заметил, как привязался к спутнику. Словно бы тот стал чем-то привычным, вроде очков. С давлением дужки свыкаешься быстро, перестаешь замечать, но очки пропадают?— все расплывается, ищешь стеклышки и бессознательно потираешь переносицу. Но это ощущение легко приглушалось уверенностью, что всего несколько часов, и Курьер снова будет рядом.Вторым, что решалось уже не так легко, были слова доктора Генри о лекарствах. В самом начале беседы, когда мужчина сонно моргал и выцеплял ложкой листья из стакана, Аркейд задал вопрос о фармацевтическом будущем медицины. Да, наркотики и некоторые медикаменты вполне возможно делать из подручных материалов, но что со сложными лекарствами? Стимы не вылечивали?— а чаще только усугубляли,?— опухоли, не работали с некоторыми видами вирусов, в том числе с бичом двадцатого века?— вирусом иммунодефицита. Благо, последний стал редкостью по понятным причинам. Вакцинирование в отсутствие лабораторных условий и вовсе скатывалось на уровень конца девятнадцатого века, в том числе в плане охвата населения. Но даже если забыть об этих ?мелочах? и смириться с использованием имеющегося, спектр проблем, которые можно было охватить самодельными лекарствами, оказывался широким только на первый взгляд. Углубившись в проблему, фармацевт сталкивался либо с ограниченностью ресурсов, либо с их нахождением у черта на куличках.Генри все это подтвердил. И добавил, что, без должной фармацевтической промышленности?— с заводами, поставками ресурсов и сложной техникой,?— о достатке лекарств остается только мечтать. Он посоветовал не переживать по этому поводу. Их поколению врачей придется смириться с упадком фармацевтики и заняться лечением подручными средствами. Как знать, может, через пару веков сохранившиеся рецепты помогут возобновить массовое производство эффективных, стандартизированных лекарств…Сам Аркейд давно подозревал об этой горькой истине. Но решился признать ее для себя только теперь, после спокойного, трезвого вердикта от бывшего наставника. Может, Последователям и впрямь придется обратиться к Ханам за рецептами отборной дури.Из задумчивости он вышел, открыв дверь в вестибюль главного здания. Спиной к нему, не так далеко от двери, стояла Беда, крепко сжавшая кулаки. Напротив нее, мордой к Аркейду, возвышался синий громила?— тот, на которого он наткнулся, впервые войдя в здание.-…просто взять и отдать вам прототип,?— голос гульши, и раньше не отличавшийся благозвучностью, теперь и вовсе походил на истошный скрип волочащегося по ветру куска жести. —?Он один вам не поможет! Нужна операция по пересадке мозгов от Ночных охотников, и операция над каждым. Иначе вам будет только хуже!—?Ни за что,?— заглушило ее раскатистое, утробное рычание Тени. Мутант злобно ощерился. —?Мы не дадим людям залезть в наши мозги.—?Было бы во что лезть,?— прошипела Беда.—?Отдайте нам ваш особенный стелс-бой. Мы сами займемся модернизацией наших.—?Вы хотите окончательно спятить? —?гульша почти перешла на яростный визг, но ее голос сорвался в глухое сипение. —?Я же сказала, без пересадки мозг не выдержит влияния новой модели стелс-боя…—?Это уже наша забота, не ваша.—?Чего нам не хватало, так это безумных, невидимых супермутантов, разгуливающих по Пустошам! —?всплеснула руками Беда. —?Вы хоть представляете, что тогда начнется?—?Не твое дело,?— низко прорычал мутант. —?Отдай прототип, или мы сами вырвем его из твоих гнилых рук. Или где стелс-бой сейчас? У доктора?Ситуация приобретала опасный поворот. В темных углах помещения Аркейд видел несколько сородичей синего монстра, и все они смотрели либо на вожака, либо на хлипкую гульшу. Та хоть и храбрилась, поднималась на дыбы, но не доставала даже до подбородка мутанта. И у нее явно кончались аргументы.Геннону очень хотелось сжаться в комок и выскользнуть прочь. Он, как и любой разумный человек, супермутантов опасался. Одного случайного взмаха лапищей хватало, чтобы превратить цель в инвалида. Одного намеренного удара хватало, чтобы убить наверняка. С такими монстрами не хочется спорить, от таких хочется убежать как можно дальше.Но чего Аркейду не хотелось еще больше?— чтобы орда супемутантов ворвалась в кабинет доктора посреди обследования.—?Эти врачи остаются здесь только ради вас,?— сказал он как мог громко и уверенно.Голос все равно дал петуха, пришлось прокашляться. От тяжелых взглядов, устремившихся к Последователю, выговорить что-либо стало еще сложнее. Но Аркейд сделал вдох и продолжил:—?Они помогают вам, исследуют вашу проблему. Почему вы им не верите?Беда не рискнула обернуться, лишь слегка повернула голову, кося одним глазом. В ее взгляде плескались злость, адреналин и страх.—?Врачи обещают больше, чем могут сделать,?— громила произнес это спокойнее, чем в разговоре с гульшей. Но презрение и нетерпение в его глазах никуда не исчезли. —?Они сделали все, что могли. Пора лечиться самим.—?Вы хотите убить своих сородичей?Как и ожидал Геннон, этот вопрос отозвался зловещим рокотом десятка глоток со всех сторон. Поджилки дрогнули в унисон, что-то холодное скрутилось в животе. Но останавливаться было нельзя.—?Прототип смертельно опасен для всех живых существ. У животных и людей он вызывает опухоли. Вам они не страшны, но даже ваш мозг не выдержит постоянного воздействия, он переродится. Вы окончательно потеряете разум. Люди однажды уже разбили Армию Создателя, думаете, им будет сложно перебить вас по одиночке?Хоть рычание и стихло, но недоверие и злость он ощущал кожей.—?Доктор Генри, наверное, единственный оставшийся в живых врач, который занимается супермутантами. Он мог бы лечить людей, но вместо этого торчит в глуши и пытается вам помочь! И он даже нашел решение!Аркейд взял паузу на вдох, но тут неожиданно речь перехватила Беда:—?Лили уже прошла через операцию,?— торопливо заговорила она. —?Почему вы не можете посмотреть на нее? Мы не сделали ничего плохого, она в порядке! Теперь она может пользоваться прототипом без вреда для себя. Если вы не верите, понаблюдайте несколько дней…—?Она уже была безумной,?— пробурчал громила, но уже без прежнего запала.—?От таблеток ей лучше,?— прошелестел кто-то из Теней, и согласный шепот прошел по комнате. —?Она выжила после операции. Она пользуется стелс-боем. Она в порядке.Вожак смерил гульшу и человека взором, от которого те невольно попятились.—?Мы добудем вам Ночных охотников,?— его слова тяжело прогрохотали по комнате, словно камни. —?Но оперировать будете по одному в день.—?Быстрее мы и не сможем…—?Только попробуйте нас обмануть,?— низко прорычал вожак.Посверлив собеседников взглядов еще несколько мгновений, он отвернулся и отступил прочь, в один из коридоров. Прочие Тени незаметно, удивительно тихо для своего веса, растворились в полумраке.Беда еще какое-то время стояла в странной, напряженной позе?— будто ее конечности окостенели. А потом она резко обмякла. Аркейд выдохнул. Он не помнил, когда в последний раз вдохнул.—?见鬼,?— пробормотала гульша.—?Простите?—?Нет, нет… ничего,?— Беда глубоко вдохнула и выдохнула, повернулась к мужчине. —?Спасибо.Аркейд честно попытался улыбнуться, но вышло лишь нервно подергать уголками губ.—?Мне не помешало бы немного свежего воздуха,?— призналась гульша. —?Выйдем?Они вышли наружу. Под яркими лучами солнца и прохладным ветром Геннон ощутил, как напряжение, сковавшее плечи, живот, уходит.Беда села прямо на ступеньку. Видимо, ее не держали ноги.—?Черт, закурить бы,?— пробормотала она. —?Не найдется?—?Нет, к сожалению,?— Геннон присел рядом. —?Я бы и сам не отказался. Думал, что меня линчуют на месте.—?Всегда с этими синими проблемы,?— буркнула гульша. —?Нервные, дерганые. Чуть что не так?— вскипают. Чтоб я хоть еще раз согласилась на переговоры с мутантами…—?Им нужна помощь. Если не ради них самих, то ради окружающих.—?Вот так они и говорят. Доктор Генри, Маркус. А я бы… —?ее голос скатился до шепота. —?Я бы их прикончила. Всех.—?У вас личные счеты к Армии Создателя? Или просто синие достали? —?шутка вышла неловкой?— слишком медленно оттаивало чувство юмора после произошедшего.—?Личные,?— холодно отозвалась Беда.—?Ясно.Гранит ступеней не успел нагреться, и Аркейд неуютно поерзал.—?Я просто… испугалась,?— призналась женщина. —?Никого я убивать не стану. Создателя давно нет, а это?— заблудшие души, которые нужно направить,?— ее голос прозвучал несколько механически, словно повторяя заученные слова. Но потеплел:?— Среди них есть хорошие ребята.Потянувшись, Беда поднялась со ступеней.—?Еще раз спасибо за помощь. Я вернусь к доктору. Пойдешь со мной?—?Не могу. Он просил, чтобы обследование проходило без меня.—?Обследование?.. А, точно. Твой неразговорчивый друг,?— хмыкнула гульша. —?Ладно, пойду помогать. Поброди пока по городку. Тебя не тронут. За забор только лучше не ходи?— там можно напороться на всякое. Если захочешь поболтать?— сходи к Маркусу, он наверняка на воротах. О, и к Лили!—?Лили? Та, которой вчера сделали операцию?Если он правильно помнил, на столе было что-то синее…—?Да. Она тоже Тень, но дружелюбная, мухи не обидит,?— уловила направление его мыслей Беда. —?Она пасет толсторогов и часто скучает. Я иногда устраиваю с ней чаепития. На умную беседу не рассчитывай, но развеяться поможет.—?Я загляну.—?Вот и отлично. Свидимся!Беда скрылась за дверями. Геннон уставился на Джейкобстаун. Территория города расстилалась перед ним как на ладони. В воздухе до сих пор ощущалась сырая вонь крови и мяса, хоть мутанты не оставили от вечерней добычи и следа. Ветер с гор легко уносил этот запах, вместо этого приносил с собой дуновение леса и какой-то особенный, холодно-влажный аромат. Может быть, так пах лед, до сих пор скрывавшийся в скальных лощинах?Ступень все никак не хотела прогреваться. Геннон неохотно поднялся и побрел вперед. Он намеревался пойти к воротам. Пообщаться с мутантом, читающим книги и просчитывающим торговую стратегию городка?— редкий опыт, который не стоило упускать.Но у ворот его ждало разочарование. Двое зеленых громил развлекалось метанием камней по деревьям. Мелкие камешки?— крупных рядом с воротами уже не было,?— перебивали тонкие ветки,?— а мутанты гоготали и выкладывали этим ветками счет.—?Не подскажете, где Маркус?—?Мхы? —?один из громил смерил его небрежным взглядом. —?Стрелять. Там.Взмахом руки он указал куда-то в лес. А взмахом второй запустил камешек?— тот свистнул, словно пуля, и на одном из деревьев треснула ветка, упала вниз. Напарник по дежурству возбужденно заулюлюкал.—?Спасибо,?— пробормотал Аркейд больше для проформы и пошел прочь.Он неторопливо навернул пару кругов по Джейкобстауну, рассматривая городок. Вот место под прожарку мяса, а вон полянка для разделывания туш?— даже прорыта канава, по которой кровь стекает за изгородь. Трава куцыми клочками прорывалась сквозь каменистую почву, но пожухла из-за недостатка тени. Деревья, которые когда-то обеспечивали хотя бы слабую прохладу, стали частоколом вокруг лагеря. Аркейд с куда большим удовольствием прогулялся бы по лесу, но совсем не улыбалось выяснять, что имела в виду гульша под ?всяким?.Можно было бы вернуться в домик. Но там делать было нечего?— разве что чистить оружие, рассматривать потолок да зарываться руками в шкуры. В голову пришла светлая идея?— сполоснуться, растопив котелок-два снега,?— но солнце еще поднялось недостаточно высоко. Ближе к полудню ветер должен был поутихнуть, а солнце пригреет достаточно, чтобы не замерзнуть от водных процедур. Это, на самом деле, была отличная идея?— с учетом, что Аркейд не обмывался после вчерашнего дневного перехода. Прошлым вечером он отрубился, не обращая внимания на собственное состояние, но сегодня липкая, вонючая кожа внушала отвращение к самому себе.Впрочем, до мытья следовало подождать. Проклюнулось ленивое любопытство. Интересно, какова миролюбивая Тень? Похожа на обычного супермутанта? Не презирает людей, как их вожак?Задаваясь этими вопросами, Геннон приблизился к загону с толсторогами. Вчера здесь бегал супермутант с шокером, носились животные, а сегодня в загоне стояла тишина, нарушаемая лишь животным чавканьем да членораздельным гулом. Его источник Аркейд увидел, подойдя к воротам. В глаза бросились нелепая соломенная шляпа с приколотым цветочком, мешковина на плечах?— и массивная Тень в этом наряде гладила толсторога по шкуре, приговаривая:—?Ох, нехороший Дуду. Глупый Дуду. Толсторогам вредно столько тока, они с него бесятся, да, барашек мой?Нежный тон и слова настолько не вязались с буграми мышц на плечах и руках, что Аркейд откровенно завис, пытаясь собрать картинку воедино.—?Ничего, мои хорошие, я снова с вами… А кто это тут у нас? Гости? —?синяя морда обратилась к Последователю, и толстые губы растянулись в улыбке. Глаза Тени оказались закрыты самодельными темными очками.?Прямо как у Курьера?,?— мелькнула непрошенная мысль, и отчего-то Аркейду стало легче.—?Гости,?— осторожно подтвердил Геннон. —?Вы?— Лили?—?Да, золотце. Тебе что-нибудь нужно? —?заботливо поинтересовался супермутант. —?Если ты за шкурами или мясом, то прости, это не ко мне. Маркус, он всегда уводит толсторогов. У него шкуры и мясо.—?Нет. Я просто пришел вас навестить.—?Солнышко мое,?— расплылась Лили в улыбке, которая была бы по-матерински нежной, если бы не кривые, темно-желтые зубы. —?Подходи, не бойся! Толстороги сегодня смирные.Он немного сократил дистанцию, но не подошел совсем близко. Закрученные, толстые рога животного внушали легкий страх, и неважно, что там про их норов говорит супермутант.—?Как вы себя чувствуете? —?он не знал, как себя вести с этим странным существом, возвышающимся над ним на полторы головы, но говорящего нежно, словно бы с сыном или внуком. —?После вчерашней операции.—?Все уже зажило,?— склонила голову Лили. —?Ничего не болит. Только немного щекотно, когда я прячусь. Но голове полегче, да, золотце. Она больше не кружится.—?Вот и замечательно.—?Доктор Генри очень добрый. Он сказал, что поможет вылечить мне голову, и он это сделал. Он хороший, я ему верю. Передай ему, солнце, что я готова помогать, если он задумает что еще. Лили доверяет доктору!—?Хорошо, я передам.Он ощутил внимательный взгляд Лили сквозь ее очки. Но, в отличие от взгляда других Теней, в нем не было злобы. Этот взгляд скорее оценивал, чем бы еще развлечь гостя.—?Хочешь погладить? —?предложила Лили. —?Он очень мягкий. Не бойся, золотце, я его держу, он не вырвется.Аркейд помешкал. Не слишком хотелось лезть под копыта скотине в полтонны весом.—?Ну же, не бойся,?— мягко подбодрила его Тень.Очень осторожно и медленно Геннон подошел к толсторогу. Тот покосился на человека исподлобья, но ничего не сделал. От шерсти пахло какой-то кислятиной и сладко-приторно?— навозом. Лили одной рукой придерживала животное за шею, а второй поглаживала по холке. Аркейд ощутил себя совсем крохотным рядом с двумя огромными существами. Он протянул ладонь и коснулся шерсти. Густая, жесткая, полная запутавшихся травинок и колючек, она была совсем не похожа на вымытые и вычесанные шкуры, которые Маркус предложил гостям прошлым вечером.—?Хороший барашек, хороший,?— низко заворковала Лили. —?Правда же, хороший?Толсторог выдохнул. Аркейд вздрогнул от неожиданности. От животного веяло теплом. Немного погладив шерсть, больше похожую на кипу соломы, доктор убрал руку.—?Хороший,?— согласился Геннон.—?Я знала, что тебе понравится,?— счастливо улыбнулась Тень. —?Но лучше его так долго не держать. Толсторогам нравится ходить, бегать. Они любят свободу.Она мягко оттолкнула животное?— оно сделало пару ленивых шагов и, ощутив отсутствие на себе рук, уверенно затрусило к краю загона, где стадо хлебало из небольшой канавки.—?Бабуле тут спокойно,?— поведал супермутант. —?Только иногда эти отвратительные Ночные охотники делают подкопы к моим толсторогам. Ух, сказать бы, как я о них думаю!—?И как же?Лили посмотрела на него.—?Очень плохо,?— строго произнесла она, и Геннон подавил неожиданный приступ смеха.Из стада донеслось недовольное фырканье?— два толсторога что-то не поделили между собой, и сцепились рогами, встали на дыбы.—?Мальчики, не деритесь! —?Лили сорвалась с места.Глядя на то, как стремительно массивная синяя туша преодолела расстояние до стада и легко растащила бодающихся зверюг, Аркейд снова ощутил странный диссонанс. Этот супермутант вел себя как милейшая бабушка-фермер и даже одевался соответствующе, но… на спине висело что-то металлическое, громадное даже по меркам мутантов, и лезвие остро отсвечивало. Так блестит только оружие, наточенное до бритвенной остроты. По форме кусок металла больше всего напоминал лопасть вертолета.—?Прости, золотце, иногда они брыкаются,?— оживленно поведала Тень, возвращаясь к гостю. —?Но бабуля всегда их останавливает! Глупые они, эти толстороги.—?Что это?—?Это? —?озадаченно переспросила Лили. Она не могла повернуть голову, как и любой супермутант, а потому повернулась всем телом. —?Ты о заборе, солнышко?—?Нет, на вашей спине…—?Ах, это! Вытащила из какой-то развалюхи, свалившейся с неба в Кламате,?— махнул лапищей супермутант. —?А Лео научил, как сделать штуку, которой я могла бы рубить.—?Лео? Ваш друг?—?Друг? Ох, нет, ни в коем случае! —?воскликнула Тень. —?Он плохой человек. Да, Лео, ты плохой, не отпирайся. Ты подговариваешь бабулю на ужасные вещи.Аркейд почувствовал, что только было вернувшееся ощущение нормальности снова уходит. Тень разговаривала с кем-то, кто не был рядом. Более того, она понизила голос до низкого рокота:—?Нет, Лео. Это наш гость. Мы же будем хорошо вести себя с гостем, верно? У нас не так много гостей. И ты тоже будешь вести себя прилично при гостях!Что там ей говорили эти голоса в голове? Ощутив неладное, доктор постановил, что ретироваться будет отличной идеей.—?Я пойду. Скажу доктору, что вам лучше.—?Уже? —?разочарованно поникла Тень, но Геннона было не остановить. Он уже пятился к выходу. —?Бабуля будет скучать, приходи еще!—?Обязательно!Едва выйдя за ворота, Аркейд перевел дух и как можно быстрее ушел от загона. Для себя он решил, что нет на свете ни одной Тени, у которой был бы порядок с головой. Он пока что относительно близко пообщался только с тремя. Одна пыталась его творчески ограбить, вторая откровенно ненавидела людей, а третья шлялась с наточенной лопастью винтокрыла на спине и сюсюкала, словно бабуля-одуванчик. И разговаривала с голосами в голове. Нет уж, увольте, он будет держаться от Теней так далеко, как только может.Солнце еще не миновало высшую точку на небосклоне, но Аркейд решил попытать счастья и дошел до кабинета Генри, поскребся в дверь. Выглянувшая Беда милостиво улыбнулась, но внутрь не пустила.—?Еще часика три-четыре,?— вполголоса поведала она.—?Хорошо. С Лили, если что, все в порядке. Только… голоса. В голове.—?Опять не принимает лекарства,?— поджала гульша остатки губ. —?Спасибо, что сказал. Я с ней поговорю. Давай, иди, мы тут заняты.И закрыла дверь. Уставившись в деревянное полотнище, Аркейд вздохнул и поплелся прочь. Делать было ну совсем нечего.Следуя запасному плану, он набрал в два котелка снег, разжег камин и поставил котелки в огонь. Наблюдая за танцем языков пламени и тем, как плавится снег, он потерял счет времени. Мысли вспыхивали, кружились и угасали, как искорки от влажных, трещащих дров.Беда, Лили и прочие Тени, даже сам Курьер?— все они так или иначе заявляли о своем доверии врачам. Это безусловное доверие Аркейда почти что пугало, но он не брезговал им пользоваться. Геннон отлично понимал источник этого доверия. Мир, несший смерть даже в воздухе и воде, автоматически возводил человека, умевшего отвратить эту смерть, в ранг местечкового божества.Уже в юности Аркейд подсознательно это понял, и поэтому обратился к Последователям. Вся его сознательная жизнь была посвящена старательному вымарыванию любых следов и намеков того, что он когда-то был в рядах Анклава. Можно сказать, он добился успеха. Никому бы и в голову не пришло подозревать врача в принадлежности пусть и умирающей, но до сих пор упоминаемой шепотом организации. Ему доверяли. Никто не ставил под сомнение его происхождение, умения, знания, подозрительно превышавшие уровень знаний среднего Последователя.Проклятая паранойя. Она не оставляла его даже далеко в горах, среди супермутантов… или, может, особенно среди супермутантов? Существ, созданных, выпестованных и размноженных Анклавом. Может, именно угрызения совести руководили доктором Генри, когда тот обратил все свои исследования к мутантам?Вода кипела. Аркейд очнулся, когда шипящая струйка поползла по краешку котелка. Он обернул руку полой халата и осторожно вытащил котелки. В одном побулькивал кипяток, второй же, стоявший в стороне, нагрелся до комнатной температуры.Вытащив оба котелка наружу, Геннон зашел за дальнюю стену домика. Там с двух сторон его окружали пустые строения, а с третьей высился частокол. Не то чтобы было кого стесняться, но при возможности Аркейд всегда предпочитал уединение открытым пространствам. Слишком уязвимая позиция?— без одежды, оружие в стороне. Даже не убежишь далеко.Домики загораживали его от слабого ветерка, в миске удобно мешались горячая и прохладная вода, и Аркейд позволил себе расслабиться и не думать. Зная, сколько всякой гадости можно подцепить, не моясь, он старался мыться так часто, как мог. Хотя, конечно, не доводил это до фанатизма и мизофобии. Практика показала, что большинства болячек можно избежать, обходясь двумя-тремя омовениями в неделю, а в крайнем случае?— минимальными гигиеническими процедурами раз в неделю.Отрицательной стороной подобного ?чистоплюйства?, как это часто именовали обитатели Вегаса, был нюх, который неизменно отшибало при общении с большинством пациентов. Они либо не могли позволить себе мытье, либо следовали благородной средневековой традиции мыться лишь дважды в жизни?— при рождении и при смерти. В условиях Пустошей эта традиция иногда сокращалась на вторую половину. Обмывали лишь те части, которые собирались съесть, и то не всегда.Под конец омовения Аркейд начал стучать зубами, и даже стена домика, нагревшаяся за половину дня и источавшая слабое тепло, не сильно ослабила дрожь. Он поспешно стряхнул капли с тела, оделся и ушел в домик, где завернулся в шкуру, отогреваясь.Мысли свободно, словно птицы, парили в сознании, и ни одна не задерживалась достаточно, чтобы оформиться полностью?— лишь смутные образы перетекали один в другой. Приятная расслабленность нежила тело. Всплыла и утонула мысль, что, может, ему стоило бы заняться одним полезным делом?— набрать смолы для Последователей, чтобы по приходу в форт перегнать в скипидар,?— но так не хотелось вылезать из шкуры и куда-то идти. Он выплывал из приятного забытия, вспоминая, что необходимо вернуться к Генри, зайти за Курьером, но лучи света, ползшие по полу, говорили ему, что осталось еще около получаса, можно дремать дальше. Наконец солнце указало, что время истекло. Аркейд неохотно распахнул теплую шкуру.Перекусив, он вышел из домика и направился к главному зданию. В душе назревало радостное нетерпение?— он знал, что его ждет очередное чудо, которое сотворит доктор Генри. Иначе и быть не могло. Курьер выполнит все рекомендации, послушно пройдет курс лечения?— с его-то старанием. А потом, как и хотел, останется при лагере Последователей, и все будет настолько хорошо, насколько только можно представить…Он постучался.—?Войдите,?— голос Генри, как всегда спокойный.—?Уже можно? —?Аркейд заглянул в кабинет, слегка улыбаясь. —?Беда не будет меня прогонять?Курьера не было видно?— наверное, сидел за ширмой в ?операционной?. Беда же сидела к гостю спиной за главным столом, полным приборов, и разбирала один из них, видимо, собранный специально для обследования Курьера.—?Нет, мы давно тебя ждем,?— Генри, стоявший рядом с гульшей, указал рукой на ?операционную?. —?Присядь.Заглянув за ширму, Аркейд увидел своего спутника?— живого и невредимого. Курьер развалился на металлическом стуле, и его поза отчетливо выдавала усталость. Увидев Геннона, он приветственно растянул губы, но улыбка не коснулась его глаз. В них было странное напряжение.—?Не обижали? —?поинтересовался Последователь, присаживаясь на соседний стул. Тот жалобно скрипнул и закачался?— одна из ножек оказалась короче остальных.Курьер качнул головой, смотря перед собой.— …провода в стопку,?— негромко инструктировал Генри ассистентку. —?Аккуратно с резьбой, не стачивай. Шурупы нам еще пригодятся.—?Поняла, доктор.—?Молодец. Свободна, как разберешь. Сегодня твоя помощь больше не понадобится.—?Поняла.И Генри прошел в ?операционную?. Встал перед гостями и молча воззрился на них. Он о чем-то размышлял.Приподнятое настроение, с которым Аркейд явился сюда, начало тихонечко сдуваться.—?Мы будем обсуждать диагноз и лечение при пациенте? —?на всякий случай спросил он.В некоторых особо деликатных случаях, к примеру, когда пациент не мог полностью осознать происходящее или понять неправильно, врачи обсуждали все наедине. По мнению Аркейда, случай был как раз такой. Но во взгляде Генри, которым тот наградил Геннона, читалось что-то среднее между снисхождением и жалостью.—?Ясно, при пациенте,?— сориентировался Последователь. —?Не буду вас торопить.Короткая тишина, в которой Аркейд буквально видел, как формируются цепочки слов в голове доктора, растянулась на целую вечность.А потом начались слова.—?Ситуация шаткая. Пациента необходимо оберегать от стрессов, иначе состояние будет ухудшаться. Мозг пластичен, на данной стадии он стремится восстановиться после травмы, излечить часть последствий, однако гиперстимуляция процессов излечения произведет обратный эффект. Поэтому?— никаких наркотиков и средств заживления. В том числе стимуляторов.Внезапные, неожиданные, они гладкими иглами входили в мозг и осмысливались не сразу.—?Возможно, афазия ослабеет. Если пациент будет общаться, то могут заново сформироваться речевые центры. Но качество речи останется низким. Возможно, вернутся фрагменты памяти. Возможно, амнезия усугубится и затронет кратковременную память. Трудно сказать.И хотя доктор Генри всегда сообщал диагноз одинаковым тоном, в этот раз он делал это быстро, будто торопился избавиться от этих слов, выбросить их поскорее.—?Ваш мозг, молодой человек, может переусердствовать в лечении и выстроить неправильные связи. В этом случае в слабой форме появится спастичность?— трудность движений, с риском перехода в паралич. Позднее не исключена эпилепсия. Чем больше наркотиков и стимов вы употребите, тем больше вероятность.Торопился избавиться от плохих вестей.—?Полное излечение невозможно. Хирургическое вмешательство не поможет, вы не супермутант с супер-регенерацией, которому можно пересадить кусок чужих мозгов. Поддерживающих медикаментов нет. Их срок хранения не превышал нескольких лет, запасов не осталось. Их делали на молекулярном уровне из сырья, которого уже не существует.Пустота. Звенящая пустота в голове.-…не существует? —?шевельнул губами Аркейд.—?Например, мозги свиней,?— лицо доктора Генри было нечитабельным. Словно морщинистая, бесстрастная маска. —?На этом континенте их точно не осталось.Не было слов.Не было мыслей. Они не двигались, похороненные потоком информации, словно обвалом.Не было эмоций. От легкой радости не осталось следа. Ее место заняла глухая растерянность.—?Но…Надо было что-то сказать. Возразить. Объявить, что это невозможно.—?Последнее,?— добавил Генри. Сквозь его маску все-таки мелькнуло кое-что?— сочувствие врача к коллеге, который надеялся на выздоровление, а вместо этого получил смертный приговор. —?От кого ты получил информацию о психоорганическом синдроме?—?Джули Фаркас,?— губы двигались сами собой, слова выходили без его участия. Он просто выдавал известный факт. —?Она проводила тесты.—?Сколько я говорил,?— в голосе пожилого мужчины проступила усталость,?— не доверяй никому. Проверяй все. Я не стал тебе доверять, провел тесты сам. Пациент, конечно, звезд с неба не хватает, но примерно равен среднестатистическому человеку по умственным способностям. В чем-то он даже сообразительнее?— к примеру, отличается хорошей памятью. Логика тоже на высоком уровне.—?Но… как?..—?Твоя Фаркас наверняка использовала тесты, которые подразумевали владение речью,?— легкое раздражение, но не на Аркейда, а на глупую женщину, не сумевшую даже провести нормальную диагностику. —?Естественно, они показали умственную отсталость. Все равно, что если бы я попросил безногого станцевать, и на основании его немощи диагностировал бы паралич.Само собой всплыло смутное воспоминание?— Курьер, собирающий рассыпанные шахматы и точно воспроизводящий их порядок на доске… Скелеты в тоннеле, причину смерти которых мужчина понял, едва взглянув… Семеро бандитов, от которых Курьер и две женщины отбили город…Неужели все это время он ошибался? А как же все те странные поступки, глупые вопросы…—?Вопросы?Генри выжидательно смотрел на него. Аркейд шевельнул губами, но ничего не сказал.Ему нечего было сказать.—?Тогда идите. Мне нужно придумать, как упростить пересадку мозгов целому взводу супермутантов, иначе это затянется. К слову, спасибо за помощь с их убеждением. Будем считать, что я помог тебе, а ты?— мне. В расчете.Все происходило на самом деле. Реальность обступила со всех сторон, не давая шанса скрыться в мире, где гениальный хирург Анклава творил чудеса. Или, может, память просто милосердно вычеркнула те разы, когда чуда не происходило?—?Ладно, идите уже. Давайте. Освободите место,?— подгонял их доктор.—?До свидания,?— выдавил Геннон.—?Да, да, до свидания. Передавай привет Джуде.Он краем взгляда поймал сочувственный и грустный взгляд Беды из-за стола. Сил хватило только на короткий кивок ей на прощание.Свежий воздух немного привел его в чувство. Аркейд осознал, что стоит на ступенях у входа и смотрит на Джейкобстаун?— совсем как утром. Только в горах уже залегли тени, а солнце падало за горизонт. Рядом ощущалось присутствие Курьера, который шел сбоку и зачем-то заглядывал в лицо.Аркейд ускорил шаг. Ему хотелось сбежать.Первичное оглушение информацией проходило, но разум боялся подступиться к ней и цеплял кусочками, не решаясь осмыслить целиком. Слишком многое было сказано, и практически все шло вразрез с радужными ожиданиями и обещаниями.Каким же он был наивным дураком. Исцелить пациента с черепно-мозговой травмой? В мире без лекарств? В мире, где даже у лучшего нейрохирурга ассистентка?— гуль с гниющими руками? Ловите логику, сбежала!В домике уже было ощутимо теплее, чем снаружи. Угли еще теплились. Натасканная прошлым вечером горка дров уменьшилась, но ее должно было хватить на последнюю ночь в Джейкобстауне. Курьер выцепил оттуда поленце потолще и подкинул в камин. Аркейд хотел было сесть на шкуру, но обнаружил, что не может.Он стоял на пороге и не мог шагнуть внутрь.—?Холодно,?— коротко намекнул мужчина, вороша угли палкой.—?Надо кое-что сделать. Надо собрать смолы.Геннон сам не знал, откуда пришли эти слова. Наверное, из той части мозга, которая отвечала за тактическое отступление?— сработала на автоматизме. Сопровождаемый недоуменным взглядом Курьера, он ретировался из домика, плотно закрыв за собой дверь.Выдохнул.Надо было все обдумать и успокоиться. Возможно, монотонная работа по сковыриванию липких, душистых козявок со стволов поможет. Оглядевшись, Аркейд обнаружил под ногами пустую, проржавевшую металлическую банку на пару литров?— видимо, когда-то в ней были консервы, но относительно сухой климат не дал банке развалиться окончательно. Взяв ее в руки и подобрав столь же ржавую крышечку, мужчина пошел к частоколу.Стволы, вогнанные в каменистую землю, не успели окончательно иссохнуть. На них, особенно там, где случайно содрали кору, проступили янтарные капли, мутные и прозрачные, светлые и темные. Взявшись за крышечку поудобнее, Аркейд приступил к методичному сдиранию смолы с внутренней стороны частокола.Почти что насильно он заставил себя обдумать все, что сказал им Генри. Разложить по полочкам. Свести к единому целому. Снова и снова разбирать предложения по словам, лихорадочно ища в них что-то обнадеживающее.А обнадеживающего было мало.Лучший сценарий?— сохранение имеющейся ситуации. Легкое улучшение речи. Возможно, небольшое облегчение ситуации с амнезией. Худший сценарий?— инвалидизация. Такая, при которой само существование становится призрачным, словно огонек свечи на ветру?— схлопнется от любой случайности. Даже ?средний? сценарий с возникновением слабой спастичности не внушал оптимизма. К чему приведут проблемы с движением у человека, который зарабатывает перемещением по Пустошам и чуть ли не каждый день берет в руки оружие? Ответ очевиден.Может, доктор Генри ошибается? Вдруг есть хоть малейший шанс, что доктор с многолетним стажем, сотнями пациентов и операций, ошибается? Неверно оценивает обстоятельства, неправильно провел диагностику…Смешно. Даже если он ошибается, кто это опровергнет? Генри?— лучший и единственный нейрофизиолог на всем Западном побережье. Других врачей попросту нет. Даже Усанаги, наиболее близкая к нужной области, отказалась давать хоть какой-то диагноз, не говоря о подробностях. Как бы ни хотел Аркейд, чтобы поставленный диагноз и прогнозы оказались ложными, придется им верить. Возможно, с оглядкой на худший вариант.Смола, мягкая, как кусочки застывшего жира, разваливалась под ржавым лезвием и липла к нему. Душистый запах обдавал из крынки всякий раз, когда Аркейд обтирал крышку об край.Курьер тоже это понимает. Понимает ведь. Теперь, когда Геннон анализировал все его поступки, все его вопросы под другим углом, он видел нечто одновременно забавное и жуткое. Это не он обращался с Курьером, как с ребенком, а Курьер опекал его. Да, иногда он искренне не понимал действий, которые совершал городской врач. Старался растолковать свои действия как только мог, простыми и понятными словами. Пытался объяснить свои чувства и мысли доступными способами.А ведь еще тогда, на выходе из коллекторов, Курьер прямо сказал, он?— не дурак, лишь притворяется, потому что это удобно. В присутствии дурака люди теряют бдительность, совершают ошибки, потому уверены в своем превосходстве. И Аркейд не поверил. Он был свято убежден, что его спутник вместе с речью утерял и большую часть умственных способностей, несмотря на то, что раз за разом Курьер доказывал обратное. Но Последователю было слишком удобно полагаться на однажды одобренную гипотезу, чем докапываться до истины.Становилось холоднее. Солнце ушло за горы, и с вершин спускался ветер. Крынка наполнилась примерно наполовину кусочками смолы, смешанными с ржавчиной, кусочками коры. Прохлада пробиралась под рубашку и халат. Пора было возвращаться.В наступающих сумерках и собственной задумчивости Аркейд не заметил, как оступился. Снежник, занесенный мелким песком, пылью и сухой травой, почти не отличался от обычной земли, и Геннон осознал свою ошибку, только когда нога уехала вбок, а равновесие приказало долго жить. Он поскользнулся и, по-птичьи взмахнув руками, опрокинулся на спину. Проехал пару футов по скользкому месиву из подтаявшего снега и грязи. Остановился, глядя в небо и крепко прижимая ржавую банку со слипшимся комком смолы к груди. С чувством выругался.Вернувшись к домику, Аркейд помедлил. Он сел у порога на еще теплый камень и запахнулся поплотнее в грязный и влажный на спине халат.Он размышлял.Небо сменило оттенок с пыльно-желтого на глубокий синий. Яркая полоска заката догорала на краях гор. Пальцы закоченели, и Аркейд спрятал их под мышки. Нос перестал различать запахи, а кончики ушей просились в тепло. Влажное пятно на халате ощутимо холодило спину. Мысли шли по кругу и, поняв бесплодность дальнейших посиделок на ветру, Геннон встал и повернулся к двери. В щелях различались пляшущие отсветы.Он поймал на себе острый взгляд Курьера, когда вошел в дом. Но почти сразу Курьер отвел глаза и убрал руку с пистолета. Снова уставился в огонь.Первым делом Аркейд снял халат?— тот так и не высох в вечернем холоде. Подвесил за рукава к стене на чудом сохранившиеся гвоздики. Банка со смолой отправилась в рюкзак. Последователь подошел ближе к камину, отметил, что рядом с ним стоит котелок, в котором плавают травинки?— чай. Подобрал кружку и налил себе немного, сел на шкуру толсторога. Желудок голодно урчал, но Аркейд понимал, что кусок в горло не полезет, поэтому просто отпил горячей, горьковатой жидкости?— тепло прокатилось по глотке и согрело живот. Только теперь, сомкнув ладони на металлической кружке, он понял, как замерз на улице.Мельком он попытался взглянуть в сторону Курьера, но это оказалось плохой идеей?— тот молча, но внимательно смотрел на Последователя. Даже отвернувшись, Аркейд ощущал этот взгляд кожей. Хотелось максимально увеличить дистанцию?— хотя бы отойти в дальний угол домика,?— но это бы выглядело смехотворно.Он хлебнул еще раз и отставил чашку в сторону.—?Я хочу извиниться.Начать говорить было даже сложнее, чем тогда, перед Тенями. Но он смог. Тепло придавало сил, Аркейд рассеянно зарылся пальцами в мех.—?В первую очередь за то, что все это время считал тебя идиотом. Мне казалось, что твои умственные способности примерно равны речевым, я воспринимал многие из твоих действий как наивные, глупые… Я только теперь понял, что скорее мое поведение было таким. В твоих действиях хотя бы был какой-то смысл, цель. А я часто действовал чисто по наитию, полагался на удачу. И при этом еще имел наглость указывать тебе, что делать.Он сделал паузу, собираясь с мыслями, и в нее осторожно вклинился Курьер:—?Тоже. Извини. Это… весело. Ты думать, я дурак. Шу-тка, глупо.Но то, что одному казалось глупой шуткой, для второго стало серьезным ударом по самоуважению. Не отвлекаясь на эти детали, Аркейд продолжил:—?Во-вторых, я хотел бы извиниться за то, что злоупотребил твоим доверием. У меня с самого начала не было оснований считать, что я смогу помочь. Даже наоборот, все говорили, что ситуация безнадежная. Я не имел права давать тебе ложную надежду на выздоровление. Одно дело?— когда мне этого хочется, другое?— когда мой пациент начинает в это верить.Пришлось сделать вдох?— горло зажимало.—?Сегодня, Генри сказать. Много сказать. Это?— помощь.—?Нет. Это всего лишь общие рекомендации и возможное,?— подчеркну, возможное,?— развитие последствий. Может произойти как худший, так и лучший сценарий. Все, что мы узнали?— так это что будет абсолютно нормально, если через месяц или через десять лет у тебя случится эпилептический припадок. Паралич. Потеря памяти. И еще, что я тебе навредил, вкалывая стимы для лечения ран. Ментаты и прочее ты и так не употребляешь, я бы заметил.—?Ты д-думать, так лечить, так хош… хоро-шо.—?Неважно, что я думал. А если бы у тебя развилась аллергия на стимы? Отек Квинке, и все. Залечил до смерти.—?Ну,?— перебил Курьер с нажимом,?— Генри?— хорошо. Так?— хорошо. Знать!—?То, что мы все-таки дошли до нейрофизиолога и уточнили твое состояние?— это хорошо, не спорю. Плохо то, сколько всего я тебе об этом наговорил! И вообще, если взглянуть с другого угла, то выходит, что я, пользуясь отчаянным положением пациента, использовал его как бесплатного охранника. А в качестве вознаграждения кормил сказками о чудесном исцелении.Ему было мерзко от самого себя. Но он должен был сказать, чтобы донести до Курьера, как это выглядело с его стороны. Теперь он словно опомнился. Вся эта воображаемая шелуха сошла с глаз, и ситуация проступила во всей своей отчетливой неприглядности.Курьер сопровождал его в качестве охранника до Красного Каравана. Потом добровольно таскал лекарства в лагерь Последователей в обмен на тень надежды, что рано или поздно врачи что-нибудь узнают. А после Аркейд и вовсе потащил его в коллекторы, по которым стоило огнем пройтись, а не шарахаться в поисках проклятых вентилей.—?Ты… нет. Это?— нет. Я?— не?— так… Это… Э…Курьер торопился что-то сказать, но у него не получалось?— слишком многое требовалось увязать в одну фразу, слишком много мыслей он пытался высказать, и все это застревало на уровне речевого аппарата, превращаясь в кашу. Это было понятно и без глубокого анализа. Если бы Аркейд пригляделся, он бы увидел, как спутник мелко теребит свалявшиеся комочки на шерсти, но он не приглядывался. Вместо этого он перебил?— удобно пользоваться речью, когда у твоего собеседника с ней проблемы:—?Я больше не собираюсь злоупотреблять твоим доверием,?— пришлось чуть повысить голос, чтобы добиться молчания. —?Я осознал, что совершил серьезную ошибку в отношении тебя, как пациента, извиняюсь за нее. Мне правда очень жаль. Нам лучше разойтись.…потому что мне будет стыдно за каждую минуту, которую ты будешь находиться рядом и напоминать обо всем этом,?— хотел он произнести, но слова застряли в горле.Легкомысленно пляшущие языки огня оставляли на сетчатке призрачные зеленые следы. Он в упор не смотрел на Курьера?— на что угодно, только не на него. Хотелось быть где угодно, только не здесь, не в одной комнате с человеком, которого ты обманул, потому что хотел обмануть себя.И в этом уничтожающем молчании раздалось только одно слово:—?Нет.Ожидаемо. Превозмогая физически ощутимую боль в горле, Аркейд возразил:—?Тебе выгодно идти дальше. Держаться рядом с докторами бессмысленно: диагноз получен, излечение невозможно. Последователи сидят как на пороховой бочке у этой дамбы, война будет со дня на день. Наниматься к нам охранником за копейки?— идиотизм. С твоими навыками будет куда полезнее уйти, куда глаза глядят.Исчезнуть.—?Нет.Ох уж это короткое, упрямое слово. Оно пробилось сквозь удушающий стыд и кольнуло легкой досадой.—??Нет?? —?сам не заметил, как в голосе появилось раздражение. —?Будь добр, поясни, я тебя не понял.?Нет??— на перспективы ухода? На возможность войны? На идиотизм поста охранника? Что еще за ?нет??Курьер не стал отвечать сразу, он потянулся своей кружкой?— видимо, опустевшей еще до возвращения Геннона,?— к котлу с чаем и зачерпнул. Рука отчетливо дрожала, и чай плеснулся на шкуру. Зло цыкнув, мужчина вцепился в кружку обеими руками. Дрожь утихла. Он сделал несколько больших глотков.Они так и не смотрели друг на друга, предпочитая наблюдать за пляской огня на углях.—?Го-ло-ва?— про-блема,?— медленно, с расстановкой, произнес Курьер. Он контролировал каждый звук, и это, как всегда, стоило ему больших усилий. —?Пробле-ма?— сложно. Решить?— слож-но. Может, решить?— не… невоз… мож-но.Он словно бы ворочал большими камнями, напрягая все силы, чтобы складывать их в ровную фразу, которая не скатится в непонятные звуки и хаос.—?Генри… Док-тор Генри скалеч… сказать, не-из-лечить. Хорошо! —?с упором выдохнул Курьер. —?Хорошо! Теперь?— знать.Он изначально не возлагал на докторов больших надежд. Немного отлегло от души. Но ненадолго. Стоило только представить, как слова о нейрохирурге, нейрофизиологе родили в чужой душе росток надежды, обреченный на смерть, как снова придавило.—?Генри сказать,?— продолжал Курьер размеренно, осторожно произносить слово за словом,?— хорошо, если говорить. Говорить?— хорошо говорить.—?Речь не восстановится до прежнего уровня,?— перебил Аркейд. —?И если переусердствовать, то перестройка нейронных связей может только навредить…—?Мол-чи!Геннон аж подавился от неожиданности. Кажется, это первый раз, когда его так заткнули?—?Я?— хотеть?— говорить,?— тем временем продолжилась размеренная речь. —?Я… не-на… видеть, когда молчать. Когда не понимать. Мало люди понимать. Ты?— пони-мать.Здесь Курьер остановился и удовлетворенно кивнул. Сделал еще глоток из кружки. Аркейд, немного выждав, осторожно произнес:—?Генри тоже тебя понимает. Он с супермутантами общается, а тебя поймет вообще слету. Я бы сказал, вариант остаться здесь практически идеален… если не считать супермутантов.—?Нет,?— снова буркнул Курьер. Поболтал кружкой. —?Почему ты… гнать? Меня?— гнать?—?Я не…Хотел бы Геннон ответить ?я не пытаюсь тебя прогнать?, но если присмотреться, то именно этого он добивался последние полчаса. Чтобы Курьер развернулся спиной и, навсегда воспылав к доктору презрением, исчез в пустыне. А если быть еще честнее, копнуть глубже, то именно этого Аркейд и ожидал.—?Я подумал, что именно этого ты захочешь?— уйти.Несмотря на жарко пылающий огонь, в комнату прокрадывался уличный холод. Наверное, там уже окончательно стемнело. Аркейд потер ладони друг о друга и обхватил себя руками в попытке согреть их.—?Я просто решил ускорить процесс.Стало легче. Хоть мужчина и докопался до сути нехитрого маневра, но говорить честно всегда помогало. От этого хотя бы наступила мертвая, но такая желанная пустота в душе.Сбоку раздалось что-то невнятное. Послышалось, или его назвали дураком?—?Нет,?— еще раз заявил Курьер, уже четко. —?Не уходить.—?Почему? Это же очевидный вариант. И, как я уже сказал, самый правильный в этой ситуации,?— хоть и признавать это было на удивление болезненно.Судя по наступившей тишине, он что-то перегрузил в голове спутника. Или, вернее сказать, сломал речевые шестеренки? Скосив взгляд, Аркейд увидел, как Курьер задумчиво смотрит на огонь. Открывает и закрывает рот. Сдвигает брови.Что такого в нем особенного, из-за чего Курьер так цепляется за его компанию? Почему не говорит? Молчит, смотрит на пламя и только вертит кружку в руках. Ему нужен ?ручной? доктор, который будет рядом и сможет помочь, если что-то пойдет не так? Возможно. А возможно……выходец из тринадцатого Убежища? Какое совпадение. Абсолютное совпадение, что один из немногих выживших цепляется к бывшему участнику Анклава, который, сам того не подозревая, ведет его сначала к офицеру, потом?— к полевому врачу…Паранойя, временами утихавшая, никогда не пропадала полностью. Не в силах прогнать странное и пугающее подозрение до конца?— каков шанс, что оно истинно? каков шанс, что это изощренный способ отомстить? —?он пытался думать о чем-нибудь еще, представить другие варианты, но мысли в усталом мозгу уже попали под власть застарелого ужаса.—?Посмотри на меня и ответь,?— он молился, чтобы этот ужас не был слышен в голосе. Ведь тогда его точно поймут, точно раскроют, и маскировка, на которую он положил всю свою жизнь, рухнет.Неохотно, медленно Курьер повернул голову. Огонь давал не так уж и много света, но его было достаточно, чтобы различить в чужих глазах странное выражение. Это был страх, словно бы сам Курьер его боялся. Но вот страх погас, переменился в неуверенность, сомнение… которое неожиданно отступило и превратилось в сосредоточенность?— не опасную, скорее, оценивающую.Но по-прежнему ни слова. Странное молчание, и своей странностью оно развеяло взметнувшийся было приступ паранойи. В этих глазах не таилась злоба. Вместо нее там было что-то другое, смутно знакомое, но забытое.—?Ответь уже. Почему ты не хочешь уходить?—?Слова,?— обреченно усмехнулся мужчина и неопределенно махнул рукой, мол, слишком это зыбкая субстанция, чтобы применить.—?Раз слов не хватает, то нарисуй, что ли…Помедлив еще миг, Курьер отвернулся и отставил кружку в сторону. Потом придвинулся на расстояние фута одним движением. ?Это еще зачем???— успело мелькнуть в голове, когда мужчина протянул руку и обхватил его за подбородок. Прежде, чем Аркейд успел осознать происходящее, его притянули ближе и прижались губами к губам.В теплой неподвижности не возникло ни одной мысли. Лишь удивление?— что произошло?Это было пробное, легкое прикосновение, а пальцы едва цеплялись за изгиб челюсти. Но мгновения проходили, а желания отстраниться не возникало. Только пришло осознание?— да, это поцелуй. Да, это на самом деле. Вдохнуть. Закрыть глаза.Чужие губы шевельнулись?— в отсутствие сопротивления они прижались крепче, но незначительно. Пальцы соскользнули вбок, под ухо?— не держали, скорее лежали, согревая. От этого щекочущего прикосновения Аркейд слегка двинулся, и угол соприкосновения стал еще более цельным.Он не понимал, что ощущает. Его разум замер в настороженности,?— вдруг его разыгрывают и спустя мгновение дернутся прочь с криком ?Ха, повелся!?,?— от которой кожа стала болезненно чувствительной. Он ощущал, как слабо подрагивает мизинец у кадыка, и как редкое, поверхностное дыхание сливается с его собственным. Горький, чайный вкус и запах, сладковато-металлический?— такой же, как у вычищенного оружия. Тепло и покалывание на подбородке. Треск пламени.Ощущения затягивали, само понятие времени и окружающего мира испарились. В теплом полумраке существовали только длящиеся прикосновения и щекотка чужого дыхания.Настороженность сменилась слабым, но ощутимым страхом. Все это могло в любое мгновение исчезнуть, пропасть, будто никогда и не существовало. Тепло. Хотелось еще тепла. Аркейд чуть повернул голову, ища возможности прижаться губами плотнее, но не вышло?— край очков по что-то уперся. Тогда он поднял руку, пытаясь понять, что за препятствие вмешалось в происходящее. Препятствием оказалась бровь Курьера?— оправа уперлась в кость глазницы, и любое движение только сильнее вжимало ее туда. Аркейд взялся за дужку, но его отстранила все та же рука, которая грела шею.Серые, темные в полумраке комнаты глаза смотрели на него в упор. Курьер ничего не говорил.Онемение в голове не проходило. Геннон чувствовал необходимость сказать хоть что-то, иначе этот взгляд просветит его насквозь, как рентгеновские лучи.—?Кхм… Я… вроде бы понял.Хотя на самом деле он ничего не понял. Голова не работала.—?В-роде? —?повторил Курьер, сощурившись. В глазах блеснула опасная искорка.Слабо екнуло в груди. Сама собой на лице появилась слабая улыбка.—?Вроде бы.Словно получив некое подтверждение, Курьер кивнул. Он неторопливо поднял руку и взял очки за дужку, аккуратно снял их?— скользящее прикосновение к вискам,?— и отложил прочь. Осознав, что будет дальше, Аркейд закрыл глаза.В этот раз поцелуй был увереннее, крепче с самого начала, ведь на него было дано негласное, но все же разрешение. Страх?— с чего бы ему вообще возникать? —?растворился в распространяющемся от медленных движений тепле. Едва зародившиеся мысли снова замерли в приятной пустоте. По телу медленно распространялся жар. Он сам не заметил, как правая рука перелегла с шерсти на ткань. Слегка сжав пальцы, Аркейд ощутил сквозь нее неровную кожу, под которой скрывались плотные полотна мышц.В слитном, влажном прикосновении губ, сжимающихся на затылке пальцах и глубоком дыхании, у него родилось искреннее сожаление, что еще ни разу ему не пришлось видеть своего спутника без одежды. Тот никогда не обнажался в его присутствии, даже по пояс. Случайно, намеренно? Он об этом даже не думал. Точнее, не столько думал, сколько представлял, и не так часто, как хотелось бы…Чужая ладонь медленно прошлась от поясницы до лопатки?— горячая и давящая, прижимающая ближе, настолько, насколько это возможно. Прозвучал тихий, нежный звук, и Аркейду потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что этот звук издали его собственные голосовые связки. Впрочем, было слишком хорошо, и слишком мало кислорода, чтобы задумываться об этом.Он слишком сосредоточился на ощущениях?— вкусе слюны, давлении губ и собранной складками ткани под ладонями, чтобы отвлекаться. Но даже так не мог пропустить, как пальцы, впивавшиеся в лопатку, ослабли и заскользили вниз. Ладонь прошла по пояснице и сжалась на косточке таза?— от этой внезапной, но недостаточной близости прострелило острым возбуждением. Только в этот момент Аркейд ощутил, как он напряжен, и как близка, желанна эта ладонь.Для слов не хватало ни пространства, ни воздуха, и, чтобы выразить желание, он впился в губы так жадно, как только мог, отчего мужчина немного отклонился в сторону. То ли поняв намек, то ли желая вернуть утраченное преимущество, он сдвинул ладонь, и та легла на вздыбленную ширинку, крепко сжала.Перед глазами помутнело, из горла вырвался еще один стон?— опять без малейшего принуждения со стороны мозга, и гораздо более громкий. Благодаря тому, что звуки происходили без малейшего контроля с его стороны, они становились чистым отражением ощущений. Лишь спустя пару секунд Аркейд задним числом распознал в своем стоне желание?— искреннее, неподдельное. Наверняка Курьер тоже отчетливо его слышал?— и от этой мысли стало еще жарче.Чужие пальцы провернулись и схватили крепче, отчего остатки разума отсалютовали и уступили место инстинктам.Впившись в мокрые, отдающие железом губы, он тоже опустил руку, нашаривая пах. С наслаждением обхватил горячий, пульсирующий даже сквозь плотную ткань член. Коротко сжал?— Курьер подавился собственным дыханием,?— и торопливо зашарил, ища кратчайший способ добраться до крепкого ствола.Пришлось расцепиться?— нить слюны блеснула и оборвалась. Резкие движения рук, звяканье поясов?— кто быстрее,?— отрывистое дыхание смешивалось между ними.Он успел на целую секунду раньше, но задержал взгляд на темной, увитой взбухшими венами коже, и инициатива была перехвачена. Прохладное прикосновение воздуха, а затем?— до боли крепкая хватка, от которой его согнуло пополам. Уткнувшись лбом в сгиб плеча, влажную от пота ткань, ничего не видя перед собой, он смог лишь втянуть воздух сквозь зубы и двинуть ладонью наугад. Повезло?— пальцы сомкнулись на бархатистой, тонкой кожице, движения которой вниз, вверх вызвали дрожь в ладони, зеркально повторявшей за ним.Движения рук, сначала беспорядочные, неритмичные, сбивающиеся, понемногу выровнялись. Спустя несколько накативших и бесплодно отхлынувших волн наслаждения они сумели поймать ритм, который уверенным, головокружительным темпом вел их все выше и выше. Зажмурившись и вжимаясь переносицей в чужую ключицу, Аркейд старался не потерять концентрацию. Каждое движение чужой руки, особенно сбившееся с ритма, жаркой волной катилось по телу.Он ощутил особо сильную дрожь, как губы ткнулись в висок, и по руке потекла горячая жидкость. На миг чужая ладонь ослабла, а потом сжалась и провела с такой силой, что перед глазами вспыхнуло, и он ощутил, как падает?— с самой вершины, вниз.Покачиваясь на волнах расслабления, он переводил дух, и замедляющееся дыхание Курьера обдавало ухо. Все еще уткнувшись лбом во влажное плечо, мысленно отметил?— они оба продержались не слишком-то долго. Впрочем, с учетом всех обстоятельств, это не самое важное.Белесые разводы на тыльной стороне ладони невольно притягивали взгляд. Недолго думая, Аркейд убрал руку и обтер о край шкуры. Курьер повторил его движение. Они отстранились друг от друга и застегнулись. Аркейд обнаружил, что каким-то незаметным для себя образом успел оторвать пуговицу на чужой рубашке, третью сверху, и Курьер, тоже заметив это, стал оглядываться, ища ее. Сощурившись, Аркейд зашарил по шкуре, но нашел только очки, попутно заляпав одно из стекол. Протер краем выправившейся рубашки и проморгался.Курьер выглядел иначе. Не так, как до… этого. Его лицо больше не выражало напряжения, скрытого страха, он не морщил брови. Он выглядел спокойно. Умиротворенно. Даже пуговицу искал лениво, без спешки. Только нижняя губа немного вспухла?— видимо, прикушена.Аркейд попытался прислушаться к себе, но обнаружил внутри хаос и раздрай. Оценив масштаб раздрая и уровень хаоса, Геннон понял?— если взяться за разбор сейчас, он рискует провести ночь без сна. Значит, нужно уснуть как можно скорее, пока действует магия пост-оргазменной сонливости.—?Предлагаю выйти пораньше,?— пробормотал он. —?Я спать.Отвернулся и заметил на полу яркое, круглое пятнышко. Указал Курьеру.—?Твоя пуговица.Снова снял очки и упал на шкуру. Завернулся в шерсть и крепко стиснул веки. Старательно выкинул все?— абсолютно все,?— из головы. Главное?— заснуть до того, как мысли отойдут от эндорфинного прилива и взорвут мозг.Заснуть до того, как водоворот восторга, вины и страха сведет его уставший разум с ума.