Ты верить (1/1)

Пустыня. Пригород?— развалины с заколоченными окнами и покосившимися стенами,?— постепенно растворился в ней, засыпанный песком и разбитый временем. Единственным следом цивилизации оставалась старая дорога, то и дело скрывавшаяся под пылевыми наносами. Ее было легко потерять, если бы не остатки линий электропередачи?— пеньки, срубленные под основание сотни лет назад, иссохшие и расслоившиеся. Тут и там попадались остатки машин, разобранные до голого кузова, а мелкий мусор утонул в песке, по воле ветра иногда открываясь взгляду.Утренние вихри вздымали легкие, режущие лицо смерчи. Но позже они стихли, оставив двух путников на милость полуденного пекла. Воздух дрожал над землей, а вдалеке шел зыбью под солнечными лучами, искушал блестящим миражом. Каменистые горы, до которых, казалось, рукой подать, молчаливыми громадинами высились по левую руку, и не приближались, сколько бы они ни шли.Аркейд соорудил из светлого плаща тюрбан, опустил его полы на шею и плечи. Пот градом катился с лица, рюкзак плавал на мокрой спине. Лишь иногда, когда перед глазами уже начинало мутнеть, он позволял себе сделать глоток теплой воды и убирал флягу, невзирая на жажду. Язык перекатывался во рту сухой, шершавой мочалкой. Курьер шел перед ним?— в шляпе, новых очках и плаще. Еще в начале пути Последователь посоветовал снять плащ, опасаясь теплового удара, но мужчина решительно отказался. Теперь, когда они шли словно по раскаленной сковороде, Аркейд понял, почему?— как бы ни было жарко под плащом, плотная ткань все равно спасала от ада вокруг.Он ненавидел пустыню. Бесконечная жара, кругом иссохшие колючки и радскорпионы. Сколько помнил себя Аркейд, пустыня была всегда и везде. Он смутно помнил кое-что еще: водяную гладь до горизонта, кипящий океанский прибой. Но это детское воспоминание медленно стиралось?— его вымарывало в извечном пекле как цвета на одежде. После этого воспоминания была только пустыня, долгие странствия в поисках безопасности, ночные нападения и блуждания, блуждания по кругу. Самыми надежными местами были города?— там всегда находились тень и люди, которые говорили на одном с ними языке, часто уже этого хватало, чтобы не стрелять друг в друга. Пустыня словно уничтожала человечность?— как зелень, воду, чистый воздух,?— убивала доверие друг к другу и превращала людей в голодных зверей.Примерно каждые полчаса Аркейд жалел о том, что они решились на дневной переход. Но сразу же вспоминал, почему?— окрестности, несмотря на внешнюю безжизненность, буквально кишели самыми разными тварями и рейдерами. Все они выползали по ночам и запоем делили добычу и территорию. Днем же любое движение отнимало слишком много сил, включая активную перестрелку, и одинокий путник по большей части рисковал только пострадать от солнечного удара или обезвоживания. По ночам рисковали ходить только отчаянные психи, большие отряды и хорошо охраняемые караваны. Психи?— те, кто очень торопился или брезговал идти по жаре, такие полагались чисто на удачу. Большие отряды часто состояли из вооруженных до зубов НКРовцев, от маршевого шага которых пыль стояла столбом до утра, вся ночная живность разбегалась при их виде задолго до столкновения. Караваны же были самым лакомым кусочком, и поэтому на них нападали чаще всего.Они увидели следы такого нападения издалека?— в дрожащем воздухе черным облаком вились мухи. Подойдя чуть ближе, различили уже вздувшийся как бочонок труп брамина и еще два тела?— неподвижных, коричнево-бурых от загара и гнили. Около брамина не было сумок, а на телах практически отсутствовала одежда, ее заменяли видные даже издалека татуировки?— рейдеры, успевшие пристрелить несчастную скотину, пали от оружия охраны. Караван же, перегрузив все ценное, двинулся дальше.Вдруг послышалось жужжание?— от тел, трепеща рыжими крылышками, взвилось несколько касадоров. Мелкие, совсем незаметные издалека, они пировали на человеческих трупах, но тела быстро теряли влагу под палящим светилом, а свежие жертвы вошли в радиус поражения. Стайка полетела навстречу.На миг Аркейд помешкал?— может, будет достаточно и ножа? —?но сомнения рассеялись при виде того, как быстро его спутник выхватил пистолет. В два ствола они быстро разобрались со стайкой, не подпустив близко?— яд молодых касадоров был самым опасным, от него человек слабел, испускал дух прямо на глазах. Плазма сжигала насекомых на лету, а перебитые пулями туловища беспомощно бились на песке.Аркейд махнул рукой спутнику?— остановка,?— и крайне осторожно стал срезать с телец темные, мягкие мешочки с ядом. Их яд не портился, а в хозяйстве Последователей бы пригодился. Курьер тем временем направился к человеческим трупам.-…ите… —?донесся тихий, но отчетливый голос откуда-то из песков.Аркейд замер, поднял голову. Краем глаза отметил, что Курьер тоже встал столбом.-…мо… те! —?тонкий, то ли женский, то ли детский.Они переглянулись. Во взгляде спутника Последователь увидел сомнение.—?Идем туда,?— решительно произнес Геннон.-…то… у-удь!..Курьер сунул пистолет в кобуру и взялся за винтовку.Они пошли на звук?— свернули с дороги в пустыню. С каждым шагом становилось все яснее?— это зов о помощи, срывающийся, женский. Среди ползучих, серых колючек и песчаных наносов выявилась на удивление правильная геометрическая форма?— кузов автомобиля, голый остов без колес и дверей, засевший меж камней. Над кузовом вился большой, куда более матерый касадор?— он стремился подлезть под днище, но не мог и упорно пытался забраться где-нибудь еще. При каждой его попытке голос срывался на визг. Может, кто-то отставший от каравана во время нападения?Курьер указал на оружие Геннона. Плазменное, оно бы убило насекомое одним выстрелом при попадании, и при этом не срикошетило бы по остову.—?Да, ты прав,?— пробормотал Аркейд, вынимая пистолет. Он тщательно прицелился, выдохнул. Выстрелил.Жужжание прервалось, и горячая горстка праха упала на песок. Но женщина продолжала голосить. Последователь приблизился и опустился на колени перед остовом, услышал сзади характерный щелчок?— винтовку сняли с предохранителя.—?Вылезайте,?— велел Аркейд, но его слова совпали по времени с очередным воплем, и он поморщился. Пришлось рявкнуть:?— Прекратите вопить и вылезайте!Женщина закашлялась. Прохрипела:—?Не убивайте, у меня ничего нет!—?Хорошо, только вылезайте оттуда.Послышалась возня. Из-под днища высунулась рука?— черная от загара, облепленная песком и сплошь покрытая татуировками змей. Курьер прицелился, дожидаясь, пока вслед за второй рукой покажется голова.—?Ты что,?— шикнул Аркейд, надавив на дуло ладонью, а потом обеими ладонями, потому что под одной винтовка даже не дрогнула. —?Она же просила о помощи!—?Змея,?— холодно произнес Курьер. Раздраженно уставился на доктора, всеми силами пытающегося помешать выстрелу. —?Змея!Из-под днища снова раздался визг?— выглянув, женщина увидела направленное на нее оружие и снова забилась под машину. Аркейд открыл было рот, чтобы возмутиться, но вдруг понял. Только одна банда татуировала своих членов с головы до ног, и практически всегда одним, классическим узором. Эта женщина принадлежала Гадюкам.—?Пожалуйста, не убивайте меня,?— она сухо всхлипывала. —?Я не… у меня только нож, и я не стану вас преследовать, у меня нога сломана! Не убивайте меня!От ее надрывного голоса Последователь поколебался. Курьер же, видя его сомнения, выдернул винтовку из ослабевших ладоней и снова навел ее на машину, готовый к выстрелу.—?Н-не убивайте меня,?— из плача она перешла в тихий, загнанный вой.—?Пусть вылезет,?— решился Аркейд. Взглянул на спутника. —?Если у нее и впрямь сломана нога, то оставим жить. Если лжет?— ты все равно держишь ее на мушке. Верно?В глазах, скрытых очками, полыхало что-то сродни ярости. Но, увидев решимость в глазах доктора, Курьер кивнул и опустил винтовку. Аркейд снова присел на колени.—?Я?— Последователь. И я обещаю, что мы не причиним вам вреда, если вы говорите правду.Стенания затихли, прерываемые редким иканием.—?Обе?— хк! —?щаете?—?Да.Спустя еще несколько секунд молчания женщина снова протянула татуированные руки из-под днища. Аркейд упреждающе глянул на своего спутника, но тот не двигался, лишь внимательно следил.Она выбиралась неуклюже, медленно и с болезненными возгласами. Вылезла и села, переводя взгляд с одного мужчины на другого, прерывисто дыша. Сосульки грязных волос до плеч, полумертвый от страха взгляд карих глаз и всего три элемента одежды?— портупея с ножом, драные тряпочные трусы, едва ли что-то прикрывавшие, и обмотки на стопах. По всему нагому телу змеились и скалились татуировки. Аркейд сразу увидел перелом?— раздувшаяся, малиновая голень. Он попытался было придвинуться ближе, но женщина резво отползла, ударилась спиной об остов. Ее губы дрожали.Значит, она действительно не лгала. И хотя инстинкты доктора звали помочь, успокоить, другой инстинкт, сформировавшийся в Пустоши Мохаве, держал его настороже.—?Сколько вас было?—?Трое,?— выдохнула женщина. —?Я, Койот и Неудачник. Мы напали на караван. Я упала, ногой о камень. Спряталась сюда. Я… я знаю, что они мертвы. Здесь были только мы, клянусь.—?Плохие же из вас рейдеры,?— вздохнул Аркейд. Он не понимал, что делать с этой женщиной. Убивать жаль, оставлять в живых тоже. —?Напасть на хорошо вооруженный караван втроем.—?Они думали, что там не караван, а один торговец,?— пробормотала Гадюка. Она успокаивалась, но продолжала со страхом смотреть на спасителей. —?Я… это я сказала им, что там один человек. Я больше не хочу быть рейдером. Я хочу уйти в Нью-Вегас и жить там.Ощутив недоверие в том, как склонил голову набок Курьер и сдвинул брови Последователь, женщина сжала кулаки и повысила голос:—?Я не лгу, клянусь! Думаете, мне нравится бегать по пустыне голышом? Эти придурки так хотели! Им, видите ли, нравится, как у меня сиськи болтаются,?— она чуть ли не плакала. —?Я хочу, чтобы у меня и моей дочери был дом! И одежда! И нормальная еда, чистая вода!—?Погодите, вы сказали?— дочери? —?перебил ее Аркейд.Женщина подняла руки и с усилием сжала одну грудь, провела ладонью от основания к соску. Оттуда брызнула тонкая, белая струя.—?Ей три луны,?— сообщила она и слизнула с пальцев молоко. —?Койот хотел отдать ее главарям, а Неудачник?— продать, если найдется, кому. Я решила их убить. Это моя дочь, и я никому ее не отдам.Мужчины молчали. Гадюка разглядывала свою вздувшуюся ногу, трогала ее кончиками пальцев и болезненно морщилась.—?Я не стану вас преследовать,?— повторила она. —?Мне не нужна помощь, я доползу, только не убивайте.—?Куда доползете?—?Там, недалеко… заброшенный дом. Большие дома из жести на полях,?— туманно объяснила женщина и махнула в сторону дороги.—?Амбары,?— пробормотал Геннон. Он все еще не понимал, полностью ли правдива рассказанная история или это мастерски скомпонованная ложь. Но он точно знал, что не простит себя, если оставит мать трехмесячного ребенка одну, со сломанной ногой посреди чистого поля. —?Как вас зовут?Кажется, впервые за все время она посмотрела ему прямо в глаза.—?Корал,?— негромко, почти что застенчиво ответила женщина.—?Аркейд Геннон, приятно познакомиться. Давайте сюда ногу, я ее осмотрю.—?Аркейд! —?со смесью неверия и оторопи позвал Курьер. —?Змея!—?Я понял, можешь не повторять…Но тут его дернули за рукав и оттащили на пару шагов в сторону. Женщина сжалась у машины, готовая в любой момент забиться обратно под нее.—?Змея,?— Курьер понизил голос. —?Ты помощь?!—?Я… да, помогу ей. И даже хотел бы довести ее до амбаров, если она согласится.—?Нет. Змея! Опасно! — упорно твердил его спутник.—?Значит, тебе помогать оборванцам во Фрисайде можно, а мне женщине в пустыне —?нет?—?Там —?люди. Это —?змея. Змея!Словно бы одним этим словом он оправдывал абсолютно все. Аркейд ощутил злость. Он в упор уставился в различающиеся за стеклами серо-стальные глаза мужчины.—?Если ты попытаешься ее пристрелить до того, как она сделает хоть что-то подозрительное, то… —?на ум не приходило ни одной дельной угрозы, пришлось козырять той, которая всплыла первой:?— То будешь искать себе другого доктора, понятно?Ему самому эта угроза показалась совсем жиденькой и ничтожной, словно бы он пытался погасить горящий самолет стаканом воды. Но Курьер только зло выдохнул носом.—?Дурак,?— прошипел мужчина сам не хуже змеи и толкнул его в грудь?— прочь, к Гадюке. —?Помощь, змея, дурак.Но никуда не ушел, не выстрелил, остался стоять на месте и испепелять его взглядом. Приняв это за согласие, Аркейд снова развернулся к женщине и натянуто улыбнулся.—?Мой спутник вам не доверяет.—?Он из Ханов, что ли? —?поежилась она. —?Говорит… будто по-нашему не умеет.—?Что-то вроде того,?— согласился Аркейд и наконец присел рядом. —?Позвольте осмотреть ногу.Переломы всегда были одной из самых неудобных травм. Утомительны в лечении, долго заживают, имеют риск неправильного заживления и всегда с последствиями, хоть бы и минимальными. Корал в какой-то степени повезло?— рана была закрытой, в нее не попала инфекция. Но сама икра раздулась и покраснела?— женщина вскрикивала, когда Аркейд пытался прощупать сам перелом. Диагностика, какой она только могла быть в этих условиях, дала сравнительно хороший диагноз?— травма без смещения, просто серьезная трещина в кости, максимум надлом.Он услышал негромкий стон из-за спины, когда доставал из аптечки стим. Оглянулся и увидел выражение лица Курьера?— в нем мешались потрясение и ненависть к транжире-Последователю, готовому потратить бесценные лекарства на рейдершу.—?Мы далеко не уйдем, если не залечим ей ногу прямо сейчас,?— пояснил Аркейд и повернулся к женщине. —?Я вколю вам лекарство. Примерно через полчаса вы сможете двигаться, но ногу нельзя будет нагружать до следующего вечера. Ни ходить, ни прыгать?— иначе она снова сломается. Понимаете?Она кивнула и сжала кулаки, когда игла стима вонзилась в разбухшую ногу. Грязные дорожки слез на лице подсыхали, когда вколотый стим начал действовать?— отек спадал прямо на глазах. Через несколько минут она попыталась было ползти куда-то прочь, но Аркейд остановил ее:—?На этом песке вы сожжете колени и локти. Давайте мы вас проводим.—?До дома? —?в ее голосе было неверие.—?До дома,?— подтвердил Аркейд и встал, протянул руку. —?Облокотитесь на меня.Она, с виду худая и жилистая, оказалась тяжелой. Дело было в неловкости движений?— Корал пыталась как можно меньше держаться за Последователя, но в конечном итоге переносила на него весь вес, и от этого казалась еще тяжелее. Аркейд понадеялся, что до амбаров будет недалеко.—?Показывайте дорогу.Медленно, примерно в половину скорости, с которой шли до этого, они двинулись к дороге. Миновали мертвецов. Курьер шел сзади, и Аркейд буквально спиной чувствовал волны неодобрения, исходящие от него. Он сам не был до конца уверен в своем решении, но все же… не мог бросить человека, просившего о помощи. Так же, как когда-то из чистой жалости решил помочь и самому Курьеру.Идти с дополнительной ношей было в два, в три раза тяжелее, чем прежде. Солнце миновало точку зенита, его лучи превратили землю в духовую печь. Корал тяжело дышала, ее тело блестело от пота. Она была еще молода, но некоторые татуировки уже перекрыло шрамами, а в глазах была та горечь, которая появляется у женщин в бандах еще в детстве. Аркейд не был удивлен ее наготой?— на таких он насмотрелся еще подростком, в пути до Пустошей. Голое женское тело возбуждало в нем скорее жалость и желание прикрыть от палящих лучей одеждой, нежели что-то еще.Когда вдалеке показались покатые бока амбаров, Корал ускорила шаг, но Курьер вышел вперед и в упор уставился на нее.—?Там никого нет. Поле чистое, мы не ставили ловушек…—?Стой,?— буквально один слог, но сколько в нем было угрозы. Даже Аркейд, к которому она не относилась, поежился.Курьер медленно зашагал впереди них по старым, переломанным стеблям кукурузы. Уже после Войны кто-то пытался возделывать поля вокруг фермы, но, судя по мертвой растительности, бросил это занятие сам или с чьей-то помощью. Здание фермы издалека выглядело заброшенным?— проломы окон и дверей, покрытая копотью стена. На полпути до амбаров Курьер остановился. Махнул рукой?— подал команду идти к нему. Дойдя до него, Аркейд понял, почему?— из амбаров несся детский плач. Корал, услышав его, захромала с удвоенной скоростью. Опасности не было?— ни один рейдер в здравом уме не позволил бы младенцу орать, созывая окрестных тварей на обед.Стены амбара дырявила ржавчина, отдельные пластины потолочных перекрытий отсутствовали. Пыль от шагов вздымалась в солнечных лучах. Внутри было сумрачно и душно, крик ребенка эхом отдавался под дырявыми сводами. Отпустив Аркейда, Корал упала на четвереньки и поползла к лесенке?— она вела на что-то вроде второго этажа, широкий деревянный настил. Со звериной ловкостью вскарабкавшись по лесенке, женщина пропала из вида. Крик затих.В этом месте точно обитали Гадюки: костровище, тряпки на стенах, размалеванных углем. Обитателям хватило ума бросать остатки еды и гадить за пределами амбара, поэтому воздух хоть и нагрелся от металла, но не вонял.—?Спасибо,?— раздалось сверху. Корал села на край настила, виднелись лишь ее голова, плечи и совсем немного?— приникший к обнаженной груди младенец. —?Но мне нечего вам дать. Есть патроны к дробовику, жареный касадор… крышки они все отдали Чертям за дурь. Можете взять меня, если подождете, пока я накормлю Розу, иначе она будет кричать.Курьер вышел из амбара, не удостоив ее ответом.—?Да нет, мы как-нибудь обойдемся,?— отказался Аркейд. —?У вас самой хватит еды? Сможете дойти до Фрисайда?—?Еда есть… Дойдем.—?Если боитесь идти одна, то мы будем идти обратно через несколько дней, можем захватить вас, пойдем вместе.Она смотрела с безграничным удивлением и благоговением, словно бы на ангела, сошедшего с небес. Покачала головой и приложила младенца к другой груди.—?Нет, не волнуйтесь. Я справлюсь. Эй, мистер Геннон,?— окликнула она уже отворачивающегося Последователя. —?В Нью-Вегасе все такие, как вы?Ему было очень жаль рушить эту робкую надежду. Но нельзя внушать бывшей Гадюке, что ее встретят с распростертыми объятиями, так будет только тяжелее.—?Увы, нет. Обязательно прячьте татуировки, хотя бы первое время. Бывших рейдеров там не любят.—?Хорошо. Спасибо! Спасибо! —?голос дрогнул на последнем слове. Корал скривилась, словно бы от боли, и снова пропала где-то за досками настила.Курьер ждал его снаружи, внимательно осматривая округу. При появлении спутника он ничего не сказал, лишь молча двинулся вперед?— к дороге, от которой они ушли. Аркейд не стал с ним говорить или оправдываться, пошел следом. В этой жаре было тяжело связно думать, не то что обосновывать альтруистичное поведение в опасной обстановке.Они потеряли время и сделали крюк. Но Аркейд не сожалел о сделанном. Эта женщина, на его взгляд, скорее заслуживала жизнь, чем смерть. Ее версия событий вызывала доверие. А если же это была и неправда, если после этой встречи она вернется к грабежам, прибьется к чьей-то банде… что ж, зато ни в чем не повинный ребенок не умер от голода. Младенец был дорог матери?— это Аркейд видел по реакции женщины, ее стремлению вернуться как можно быстрее. А значит, он помог спасти хотя бы ту девочку. Это было хорошо. На прочее он был готов закрыть глаза.Дорога забирала влево. Теперь с обеих сторон возвышались горы?— они приблизились незаметно. Солнце сползало к их склонам, тени вдоль скал наливались чернотой. Совсем высоко виднелся призрачно-белый налет?— самые верхушки цепляли редкие облака и покрывались снегом. Чуть ниже снега горы покрывали темно-зеленые пятна?— чахлые хвойные рощи, прячущиеся от солнца на северных склонах. Именно оттуда изредка поступала свежая древесина для построек?— но, насколько слышал Геннон, промышляла подобным разве что НКР. Остальным было проще пересобрать старые, мумифицированные жарой доски и обломки. Скваттеры, самовольные поселенцы, рискнувшие сунуться в горы за деревом, чаще исчезали без следа.Шоссе приобрело уклон?— это Аркейд отметил, когда идти стало тяжелее, чем раньше. Он оглянулся?— Мохаве, затянутая пыльным маревом, была как на ладони. ?Лаки-38? безмолвным надзирателем возвышался над равниной. Больше ничего не различить?— в нагретом воздухе все расплывалось.Солнце вспыхнуло в последний раз и скрылось за рваным краем горы. Когда его лучи пропали, резко полегчало. Остывающий воздух всколыхнулся и разродился прохладным, свежим ветерком сверху. В первый раз за весь день Геннон вдохнул полной грудью. Одежда, пропитавшаяся потом, приятно охлаждала. Но уже пора было искать ночлег?— неумолимо опускались сумерки, а ветер из прохладного становился холодным. Они ускорились?— ферма, на которой советовал переночевать Джуда, обещала стать наиболее надежным укрытием из всех возможных поблизости.Небо затянуло глубоким синим, а края гор догорали малиновым, когда они подошли к строению чуть в отдалении от дороги. Сначала Аркейд решил, что это обычные развалины, но для развалин строение выглядело слишком самопальным?— его явно возвели после Войны. Скроенный из металлолома, кусков жести, покрытый слоями металлических заплат, двухэтажный сарай свистел и гудел на ветру, каким-то чудом не рассыпаясь. Рядом располагалась кучка обломков довоенных времен?— поваленный купол из-под силоса, разобранный до основания водяной бак. Их-то металлические части и пошли на возведение сарая. Позади виднелась ограда?— такой обычно обносили землю не фермеры, а скотоводы. Мысленно Аркейд переквалифицировал ?ферму? в ранчо.В здании не было окон, лишь дверь. К ней они и подошли, а вроде бы легкий стук Курьера отдался звоном по всему зданию. В ответ никто не отозвался, не заорал, не потребовал назваться. Присмотревшись к щелям в строении, Аркейд понял, что там темно. Ни электрического света, ни керосиновой лампы, ни захудалой свечи. Для пробы Геннон потянул дверь на себя, и та отворилась, издав душераздирающий скрип. Их обдало затхлым, еще горячим запахом пустого жилища.Курьер втянул воздух носом. Принюхался. Взялся за пистолет и отстранил Аркейда в сторону. Жестами показал?— стой здесь,?— а сам, включив подсветку Пип-боя, шагнул в пустой дом.И Аркейд ждал, тоже достав пистолет и следя за тем, как янтарное пятно света передвигается по дому. Вот оно выхватило из темноты столик и стулья, заполненную доверху пепельницу. Грязно-белый диван и захватанное радио, разбитый экран телевизора. Лестница с покосившимися перилами?— все металлическое, сбитое и склепанное как попало, держащееся на честном слове. Пятно света скрылось в дверном проеме, успело осветить духовую печь, изрезанный кухонный стол, разбитые ящики. Затем свет ушел чуть вглубь, но сразу вернулся. Обследовав первый этаж, Курьер ступил на лестницу, и та жалостно скрипнула под его ногой. Мужчина быстро взошел на второй этаж?— убогую надстройку на половину помещения. Металлические листы перекрытий, брошенные на каркас из труб и профилей, гулко прогибались под человеческим весом. Снизу Геннон различил лишь две комнаты. Но Курьер практически сразу же вышел оттуда. Спустившись на первый этаж, он убрал пистолет, достал винтовку и вышел из дома.К этому моменту уже и Аркейд почуял запах. Сегодня они уже с ним сталкивались. Сладковато-тошнотный, специфический запах гниющего тела. Он был слабее, чем в коллекторах Вестсайда, отдавал вяленым мясом, но все же был. Если источник находился не в доме, то где-то рядом, совсем близко.Рассудив, что, если убийца, услышав их, не показался сразу, то его здесь нет, они разделились. Курьер направился к обломкам, растащенным на металл, Аркейд?— к полю. Подойдя ближе, он увидел плотные мотки колючей проволоки на ограждениях. Местами на ней была животная шерсть. На одном из столбов, который был ближе к краю ранчо, различался какой-то темный ком. Подойдя, Аркейд понял?— голова. Человеческая, высохшая до лохмотьев, голова с отвалившейся челюстью. Она была насажена на кол через глазницу и пялилась второй, пустой, в сторону гор, явственно показывая, что тут делают с незваными гостями. Прищурившись, Геннон увидел, что таких комьев на ограде торчало несколько.Еще он заметил кровь. Наткнулся почти случайно, посмотрел под ноги на выходе из загона, когда уже собирался уходить в поисках запаха в другую сторону. Большое, бурое пятно терялось в сгущающихся сумерках и жесткой, сухой траве, полностью впиталось в землю. Оно тянулось, истончаясь, дальше, тонким мертвым следом. Аркейд пошел по нему.След уходил в один из углов ранчо?— ветром туда набило несколько кустов перекати-поля. Среди кустов лежал труп с размозженной головой. Он был мертв уже двое-трое суток, точнее Аркейд определить не мог.—?Купи ветробрамина? —?вдруг прогундносило сзади.Рывком обернувшись, Геннон уткнулся взглядом и дулом плазменного пистолета в широкую тушу, уходившую куда-то вверх. Подняв глаза, он увидел харю супермутанта. Почему-то нежного синего оттенка, что лишь добавило ужаса.—?Ветробрамины, нормик,?— пробубнил мутант, едва шевеля растянутыми по лицу губами. —?Покупай.Одной рукой он играючи покачивал прутом арматуры с увесистым куском бетона на конце. Бетон был весь в крови.—?В-вет… ветробрамины? —?уточнил Аркейд, делая крохотный шажок назад. —?К-какие ветробрамины?—?Обычные,?— мутант даже не дернулся на его робкое перемещение. —?Во, в углу.Он не рискнул обернуться, отлично помня, что именно там посреди кучки перекати-поле валяется труп с размозженной головой. Догадка пугливым кузнечиком скакнула по мыслям.—?Вы о перекати-поле? —?сообразил Аркейд.Мутант издал довольное ?Ы-ы-ы? и оскалился. Его зубы лезли друг на друга, вкривь, вкось, черно-желтые и гнилые.—?Купи ветробрамина,?— твердил он.—?И с-сколько? —?Последователь осознал, что заикается. В его оправдание, наличие такой туши в опасной близости действовало на речевые способности крайне угнетающе.—?Все крышки,?— громыхнул арматурой об землю мутант. —?Все выгребай.А спасет ли это от участи, которая постигла бедолагу в углу? Может, супермутант просто избавляет себя от копания в мелких кармашках? В голове понеслись варианты. Убежать? От супермутанта? По полю, окруженному оградой с колючей проволокой? Такое самоубийство он отмел сразу. Поторговаться? Сомнительные шансы на успех. Что еще смехотворнее?— смело наставить плазменное оружие в глазницу и жать на курок? Или все-таки отдать последние крышки, оставшиеся на обратную дорогу?Его колебания прервал грохот очереди. Голову мутанта мотнуло вбок. Его глаза выпучились, из-под век полилась кровь. На его голом, увитом венами виске появилось неровное отверстие от нескольких пуль, прошедших через глазницы. Выстрел не убил тварь, но дал возможность отпрыгнуть в сторону и выстрелить в раззявленный, вопящий рот. Синяя голова на миг осветилась изнутри, как ночник. Монстр завалился набок и рухнул, сотряся собой почву.Чувствуя, как дрожат ноги, Аркейд оперся об ограду и тут же отдернул руку?— на ладони, оцарапанной ржавыми колючками, взбухли темные капли. Быстрым шагом к нему приблизилась знакомая тень?— Курьер, не сводящий винтовки с синей туши.—?Я н-не заметил, как он подошел,?— пробормотал Геннон, обтирая ладонь об халат. —?Думаю, он убил того мужчину, хозяина ран…Его слова заглушила еще одна очередь, плотно легшая в морду мутанта и превратившая ее в грязное месиво. Курьер огляделся, ища другие источники опасности. Его взгляд задержался на мертвом человеческом теле и спутнике, поправляющем очки дрожащей, окровавленной рукой.—?Рана? —?спросил он, качнув винтовкой в его сторону.—?Нет, просто поцарапался… Надо закопать тела. Или хотя бы отнести их подальше. Закопать, конечно, надежнее, но уже темно, а фонарь только у тебя,?— слова лились безостановочно, вместе с ними уходили тревога и дрожь в конечностях.—?Мог-и… не-ла,?— язык у Курьера основательно заплетался, и он раздраженно мотнул головой, сделал знак руками, будто что-то роет.—?Выкопать могилу,?— сообразил Аркейд. —?Хорошо. Да, так будет надежнее.Он остался рядом с телами, мужчина отправился в дом?— поискать инструмент для копания. У Аркейда было достаточно времени, чтобы в сгущающейся темноте присмотреться к супермутанту. Вполне обычная броня из погнутых дорожных знаков и обломков непонятного происхождения, ленточки и обрывки вместо одежды… а на поясе красовался странный, слишком изящный для супермутанта механизм, похожий на телефон, но вместо трубки у него была крохотная антеннка. От телефона у него была сеточка из кнопок, причем захватали и раздолбали лишь одну. Он потянулся за механизмом, подергал?— но устройство надежно держалось на ремне.Тем временем ночь спустилась на Мохаве. С ней пришел бодрящий холод?— куда более чувствительный вблизи от гор. Шорохи и шуршание наполнили застоявшуюся тишину, время от времени откуда-то издалека ветер приносил отзвуки выстрелов.Аркейд показал находку Курьеру, вернувшемуся с одной лопатой, но тот лишь пожал плечами. На всякий случай они отцепили загадочную штуковину от пояса и сунули в рюкзак?— мало ли, вдруг именно в ней крылась разгадка, как супермутант незаметно подбирался к людям. Курьер вонзил лопату в землю. Аркейд, понимая, что ничем не поможет, стоя рядом и наблюдая, пошел в дом.Металлические стены дома быстро остыли и пропускали абсолютно все звуки снаружи?— казалось, будто лопата стучит в помещении. Зажженая свеча светила неярко, но ее хватило, чтобы осмотреть комнаты на втором этаже?— что-то вроде гостиной и спальни. Спальню пытались утеплить?— обклеили стены плакатами, на пол положили доски. Всего по углам ютилось четыре кровати, однако бардак присутствовал лишь на одной. Остальные три?— идеально заправленные, с чистым, покрытым пылью бельем, наводили жуть. Как будто хозяин ждал гостей, думал, что со дня на день к нему кто-то придет… или вернется.Слишком много таких заброшенных домов Аркейд повидал, чтобы над этим задумываться. Он только стряхнул пыль с одной из кроватей и свалил на нее вещи. Притащил один из небольших столиков и поставил рядом. Он как раз закончил протирать спиртом ранки на ладони и вытащил ужин из полосок вяленого мяса, когда вернулся его спутник. Тяжелые шаги по лестнице, и вот уже Курьер обмякает на противоположной кровати.Прожевывая кусок, Аркейд молча протянул еще один мужчине. Тот тупо уставился на мясо, посидел так секунду, а потом потянулся вперед и зубами схватил кусок. Дернув головой, словно большая собака, заглотил мясо и стал жевать, медленно двигая челюстями. Его забинтованные руки были перепачканы трупными жидкостями и землей.—?Я поищу воду. Обмоем тебе руки и перебинтуем раны,?— невнятно выговорил Аркейд, жуя, поднялся с кровати. Он не наелся, но достаточно заморил червячка, чтобы не думать о еде. Они не обедали?— жара напрочь отбивала любой аппетит,?— и по вечерней прохладе желудок устроил настоящий симфонический концерт во славу любой пище.Спустившись вниз, на кухню, Геннон обнаружил шкафы. Взгляд зацепился за острый блеск стекла?— пригоршня стимов лежала на полке. Не раздумывая, доктор сгреб их себе. Вдоль стены рядами стояли закрытые бидоны. Из-под нескольких крышек несло испорченным молоком, пара пустовала, но в оставшихся плескалась вода?— питьевая, судя по чистому запаху и прозрачности.Один такой бидон Аркейд отнес наверх. Задремывающий мужчина вздрогнул от его шагов и положил руки на стол. Он успел снять плащ и закатать рукава?— сделать все, чтобы Последователь без проблем обработал раны. Этим Геннон и занялся?— срезал старые бинты, скинул их на пол, не касаясь. Осмотрел крысиные укусы. Мелкие покрылись корочкой. Крупные, которые он зашил, вздулись и покраснели. Аркейд осторожно провел пальцем вдоль одного из швов, и из небольшого, закрывшегося сукровицей дренажного отверстия полилась вязкая ниточка гноя. Но доктор успокоился?— гной был желтовато-белым, ?чистым?, обычной реакцией на небольшое количество микробов в ране. Его самые главные опасения?— заражение крови, инфекции всех мастей и гангрена,?— не оправдались. Последователь выложил на стол два трофейных стима, заполнил пустой шприц водой для промывания и принялся за работу.Курьер следил за мелкими, точными движениями пальцев при свете свечи. Какое-то время он молчал, сдвинув брови?— это выражение лица у него обычно сопровождалось тщательным подбором слов, которые он затем произносил. Пока Курьер размышлял, Аркейд успел перебрать в голове несколько тем, на которые мог заговорить спутник, и даже заготовить пару хороших ответов. Но мужчина застал его врасплох:—?Там, змея. Ты говорить… если я стрелять… ты?— идти.Ах, точно, эта нелепая угроза. Она уже успела вылететь у Аркейда из головы. Если так подумать, глупее угрозы он еще не придумывал. Угрожать уходом тому, чья единственная проблема?— сложность коммуникации? Тому, кто до сей поры великолепно обходился без персонального доктора, который, давайте уж будем честны, только притягивал лишние проблемы?—?Не… не надо,?— твердо выговорил Курьер. —?Уго… ро-за?— не надо. Ты?— говорить. Об… объя-снить. Я?— слушать.—?Мне казалось, ты не был намерен меня слушать в тот момент,?— возразил Аркейд. —?Я бы объяснил, но ты не убирал оружия.—?Да. Змея?— злые. Опасно. Но. Ты?— объяснять. Я?— слушать.—?Хорошо, давай объясню. Та женщина предъявила очень убедительный аргумент в свое оправдание…—?Да, да,?— перебил Курьер. —?Видеть, да. Дочь. Видеть.—?Тогда в чем вопрос?Курьер снова сдвинул брови, пошевелил губами. Его молчание длилось чуть дольше, чем в прошлый раз, но и фраза, аккуратно собранная из простых слов, будто здание?— из обломков, оказалась сложнее:—?Ты?— добрый. Я?— часто?— убивать. Я… не пони-мать… когда ты?— помощь. Я?— убивать. Ты?— помощь. Сложно.Он вопросительно взглянул на собеседника, словно спрашивая?— ?дошло??. Речь шла о конфликте восприятия. Если Последователь изначально смотрел на мир более благожелательно, то Курьер видел в нем угрозу и реагировал соответственно?— об этом он и говорил. Аркейд кивнул, и речь продолжилась:—?Ты?— умный. Я?— слушать. Ты?— говорить?— когда?— помощь. Но… быстро. Ты?— быст-ро говорить. Или я брос… быс… тро убивать.—?Хорошо,?— согласился Геннон.—?Ты?— дурак,?— не меняя сосредоточенного выражения лица, добавил Курьер. —?Добрый. Умный. Дурак.Аркейд не выдержал и засмеялся.—?Странные у тебя комплименты. Не находишь, что ?умный? и ?дурак? не сочетается?—?Соче…та-теся,?— мотнул головой мужчина. —?Ты знать. Много. Умный. Ты верить. Много. Дурак.—?Это называется ?доверчивость?. Но никак не ?дурак?.Курьер выразительно передернулся, давая понять, насколько ему глубоко ненавистны эти сложные, многобуквенные слова, когда их можно заменить одним простым.—?Ладно, ладно. Значит, буду дураком,?— он не сдержал улыбки. Иронично получить такой титул от того, кто едва может сложить слова в одно предложение. —?Так, с руками закончили. Я накачал тебя стимом, так что к утру от всего этого и следа не будет. Рана на голове, наверное, уже зажила… давай посмотрю на всякий случай.Курьер склонил голову над столом, послушно давая размотать липкие, вставшие колом от пота бинты. Хватило одного взгляда.—?Чисто, бинтовать не нужно,?— сообщил Аркейд. —?Завтра будешь как новенький.—?Спасибо.—?Теперь можешь есть руками.—?Ага,?— Курьер сгреб несколько кусков вяленого мяса и откинулся к громыхнувшей под его весом стене. Принялся за еду.За негромким, удовлетворенным чавканьем прошло несколько минут. Глаза закрывались сами собой. Аркейд с тоской вспомнил ?Каса-Мадрид? и его разваливающийся, но такой желанный санузел. Сейчас, когда и тело, и одежда слипались от пота, хватило бы и раковины.—?Аркейд, вопрос.—?М-м-м? —?он как раз запивал горьковато-соленый привкус мяса из фляги. О запасе воды беспокоиться не стоило?— на кухне стояло еще несколько полных бидонов. Недостаточно, чтобы полноценно обмыться, но с лихвой для питья.—?Почему ты… верить мне?Он сделал несколько медленных глотков, но их не хватило, чтобы обдумать ответ. Аркейд опустил флягу. Курьер смотрел на него очень, очень внимательно?— так, что даже стало неуютно, словно бы от ответа зависело, не пустят ли ему пулю меж глаз.—?Я… э… тебе нужен? —?интонация сама собой подскочила вверх и вышла вопросительной, словно бы он угадывал, а не давал точный ответ. —?Я обещал привести тебя к нейрохирургу, и ты уж точно не убьешь меня, пока не приведу,?— а вот тут его голос сам собой ушел в нервный смешок.Курьер еще раз пристально зыркнул и снова опустил взгляд в мясо. Укусил и продолжил жевать. По этой реакции Аркейд не мог понять, по душе пришлись эти слова или нет. Честно говоря, его и самого такой ответ не устроил. Какая-то каша, а не четкий ответ на четкий вопрос. Будь он на месте Курьера, то определенно бы понизил свой рейтинг до дурака в квадрате. И Геннон задумался. Он не любил оставлять ?и? без точек. Да и Курьер заслуживал полного, понятного ответа, а не отговорки.Вопрос был даже не ?ты мне доверяешь??, а ?почему ты мне доверяешь??. Это одновременно и льстило, и немного пугало?— тем, что Курьер видел его насквозь. Видел, что Аркейд, несмотря на всю свою застарелую, гребаную паранойю так легко поворачивается к нему спиной. Это тревожило?— и не только, судя по вопросу, Курьера. Это тревожило и самого Последователя.Пустыня наложила на него отпечаток еще с тех пор, когда небольшой отряд Оставшихся пустился в бега по бесплодным землям. Она пожирала воспоминания, убивала родных, иссушала сами чувства и больно жалила тех, кто осмеливался этому противостоять. Аркейд боролся с ней за каждое воспоминание, за каждый порыв помочь, а не пристрелить. В чем-то он выигрывал, но было и то, что пустыня, наверное, уже отняла у него. Зачем доверять людям, если завтра, когда закончится последняя фляга с водой, они разорвут тебе глотку и выпьют твою кровь? Зачем помнить тех, кто отворачивается и уходит навсегда, даже не попрощавшись? Зачем любить, если все, кто тебе дорог, рано или поздно оставляют тебя, а сама память о них выцветает и стирается как след на песке? Все эти вопросы бросал ему в лицо обжигающий ветер, и не раз. С годами он устал на них отвечать. Столько лет и людей спустя память и чувства стали словно эта пустыня?— одноцветными, горькими на вкус. Теперь самое большее и теплое, что он вообще мог испытывать?— это покой. Отсутствие тревоги, вонзающейся в сердце, когда кто-то упоминает Анклав или просто косо смотрит на твой кошель с крышками. Мир выцвел и стал двухцветным?— либо страх, либо спокойствие.—?Спокойствие,?— повторил Аркейд вслух. Поднял взгляд на переставшего жевать спутника. —?Я чувствую себя спокойно в твоем присутствии. А спокойствие в этом безумном мире?— самая лучшая вещь на свете. Поэтому и доверяю.—?Шпоконо,?— пробубнил Курьер с набитым ртом.—?Да, спокойно. Ну, знаешь, это когда не боишься за свою жизнь и кошелек.Мужчина сделал гигантский глоток, специально, чтобы ясно и четко спросить:—?Почему спокойно?—?Потому что доверяю,?— на автомате отозвался Аркейд. До него дошло, как это глупо прозвучало, и он виновато улыбнулся, развел руками. —?Ну, знаешь, ты как-то… внушаешь доверие, что ли? Сам по себе спокоен, ведешь себя разумно и всегда помогаешь. Мне как-то даже неудобно от того, что вроде бы я тут доктор и должен помогать, а выходит наоборот.Курьер опустил взгляд и откусил небольшой кусочек мяса. Он не говорил. Аркейд и не требовал никакого ответа, но тут у него возникло ощущение, будто его собеседник намеренно держит язык за зубами. Он заговорил дальше, словно бы и не было этой повисшей паузы:—?Несмотря на небольшую продолжительность нашего знакомства, я убедился, что ты?— хороший человек. Временами ведешь себя жестко, но, честно говоря, я тебя понимаю. Ты не доверчивый дурак, в отличие от меня. Так даже лучше. Меньше проблем с теми, кто пытается сесть на шею,?— усмехнулся Геннон.—?М-м-м,?— невнятно прогудел Курьер, непонятно уставившись на него.—?Что-то хочешь спросить? —?этот взгляд был знаком, хоть и не до конца понятен.—?Потмо… пос-ле,?— Курьер снова осторожно подбирал слова, но на этот раз ему мешала не только травма головы, но и отчетливо разлчимая неуверенность в голосе. —?После Гер… Ген-ри.—?После визита к доктору Генри,?— повторил-перевел Аркейд. Пожал плечами:?— Надеюсь, там мы найдем способ улучшить твою речь, и мои услуги переводчика тебе больше не понадобятся…Он осекся. Язык сработал быстрее мыслей. А мысль о том, что Курьер, исцеленный и способный поблагодарить его на чистом английском, растворится на просторах Мохаве, отозвалась неожиданной тоской.—?Наде-юсь,?— осторожно повторил Курьер. Снова задумался.—?Ну, говори уже,?— устало вздохнул Аркейд. —?Я же вижу, что ты хочешь что-то сказать.—?После Гри… Ген-ри. Псоле… Пос-ле-до-те-ли,?— как можно более тщательно выговорил Курьер и мимолетно поморщился от позорного провала. —?Охрана. Нужно?Аркейд почувствовал, как сама собой по его лицу расползается глупая улыбка. Подавил ее в зародыше и прочистил горло, готовясь к уверенному положительному ответу. Курьер всего лишь беспокоился о своем будущем после лечения, и это был наиболее простой способ его обеспечить?— прийти в охрану к тем, кто нуждался в дешевом и неквалифицированном труде, а также знал о твоей полной пригодности к этой работе. Разумное действие для человека, потерявшего память и связи. Так что прочь глупую радость, за этим вопросом не было ровным счетом ничего лишнего, ничего, что мог вообразить себе такой дурак, как он.И этот самый дурак был настолько глуп, что обещал дать самые положительные рекомендации. Что только не сделаешь ради хрупкого, бессмысленного покоя и хорошего человека рядом.Пустыня насмешливо шуршала за скорлупой стен.