Глава 3: Зайцы и лесные зубы (1/1)

Ведьмак вернулся довольно быстро с добычей. Божок сопел, никак не реагируя на происходящее вокруг. Саске в который раз удивился беспечности божества. Но его отвлек желудок, напомнив о голоде протяжным завыванием. Хорошо, что охота была удачной. Осталось лишь разжечь костер, освежевать зайца, поджарить его, как следует и можно наконец нормально поесть. Добыча еще не успела остыть, маленькое пушистое тельце зверька было довольно мягким и податливым. Саске положил трупик на камень и пошел за хворостом. Собрав достаточное количество палок и разложив их шалашом ведьмак с помощью игни разжег костер. Снятие шкурки с зайца было чем-то медитативным для Саске. Не потому, что он садист или ему нравится убивать. Просто это происходило так естественно и привычно. Можно было не контролировать руки и уйти в себя. Подумать, проанализировать день, понять и принять все ошибки. Вот, мононоке. Правильно ли он поступил, оставив чудовище в живых? Узумаки, считает, что да. Для него жизнь дерева, человека и духа имеют одинаковую ценность. А для Саске? Для него уже давно жизни всех не имеют особого веса. Разве что Сакура и пара его… товарищей?Заяц уже жарился на вертеле, а Саске начал вспоминать всех, с кем он общался чаще всего. В первую очередь, конечно же Сакура. Первоклассная чародейка-травница. Добрая, веселая, милая, а самое ее главное достоинство?— вагина. Саске нравилось трахать ее время от времени. Позже выяснилось, что чародейка искренне любит его, поэтому секс стал реже. Ведьмаку не нравилось, что его хотят одомашнить, привязать к себе. А Сакура со всей присущей ей женской хитростью начала упорно этим заниматься. Она понимает, что Саске ее никогда не полюбит, но ей это уже не важно. Главное, чтоб не нашел себе другую, не полюбил кого-то. Но последние тридцать лет он чаще всего был с Сакурой, не считая одноночные связи. И всех все устраивало. Потом он вспомнил Суйгецу и Джуго, ведьмаков из его школы Ворона. Суйгецу вообще самый молодой из всех ведьмаков, которых только встречал Саске.Вдруг ведьмака осенило. Он уже слышал прозвище Узумаки. Чародейка, подружка Суйгецу, она ведь…—?Как же ее зовут,?— вслух проговорил Саске, переворачивая кроля. Уже почти готово. Казалось, запах наполнил весь лес.—?А что ты сделал с детенышами? —?неожиданно заданный вопрос заставил Саске вздрогнуть. Его редко можно застать врасплох, а этот гаденыш уже делал это неоднократно.—?Какими еще детенышами? —?главное, чтоб легкий свой испуг заметил один лишь Учиха.—?Зайчихи этой,?— спокойно потянувшись и зевнув уточнил божок.—?Она одна была. Никаких детенышей.—?И запах молока не чувствовал? Такой себе ведьмак,?— Узумаки ловко оказался на ногах, отряхиваясь от листьев и иголок. Он снял со своего плеча слизня и немного рассмотрев его выпустил на землю.—?От нее не пахло молоком,?— Саске начинало раздражать такое поведение божка. Краем глаза он следил за его действиями, и когда блондин стал куда-то уходить, он его остановил:—?И куда ты, блять, собрался?—?Надо закончить тобой начатое,?— спокойно ответил блондин и неспешно пошел в известном только ему направлении.—?Да, блядь,?— Учиха с тоской глянул на недожаренный ужин, решив, что будущая награда важнее. В душе-то он надеялся, что никто не украдет мясо и он все же поест по возвращению. Присыпав на скорую руку угли землей и оставив недожаренное мясо на вертеле из палок, Саске пошел вслед за божеством. К удивлению ведьмака Узумаки нигде не было видно. Будто он растворился в этом лесу. Был едва ощутимый запах саке в воздухе, по следу которого и решил двигаться Саске. Идти пришлось несколько минут, пока не послышалось невнятное бормотание. Так найти божка будет еще проще.—?Что ты тут… —?начал было Саске, как его жестом остановил блондин. Его лицо выражало скорбь и сожаление. Опустив взгляд ниже, на руки божества, Саске понял причину. Узумаки гладил маленького зайчонка, практически новорожденного. Божок аккуратно гладил его от носика, между глазок и к спинке пальцем. Ведьмак стоял и молча наблюдал, как божество подносит зайчонка к губам и тихонько, одними губами шепчет ему на ухо:—?Прости, маленький, так будет правильно, прости,?— а затем он закрывает глаза и шепчет уже абсолютно неразборчиво, словно это и не голос вовсе, а игра ветра в покрасневших листьях клена. Он продолжает гладить зайчонка, пока шепчет молитву, как решил ведьмак. Саске же замечает еще пять зайчат, но их сердечки он не слышит. Узумаки заканчивает. Он прикусывает губу и слегка хмурится. Буквально одно движение руки, и сердце зайчонка затихает тоже. Единственное сердце, которое сейчас бьется быстро и тяжело?— сердце божка.—?Простите, простите,?— Узумаки открывает глаза и смотрит прямо в лицо Учихе. Но он не ищет там ни чувства вины, ни сожаления, тем более, он прекрасно знает, что и не найдет.—?Лисица хотела стащить твою добычу,?— будничным тоном проговорил божок и встал с колен. А Саске думал, что зайчиха действительно не пахла молоком. Ведь не пахла же?—?Возвращаемся. С рассветом пойдем дальше, -хмуро сказал Саске. Узумаки ничего не отвечая первый побрел в сторону их импровизированного лагеря. Саске пошел следом, раздумывая, что он чувствует сейчас. Это ноющее чувство по центру груди, становящееся комом в горле. Эта кровь, подступившая к лицу. Неужели ведьмаку стыдно? По приходу в лагерь Саске смог-таки дожарить зайчиху и наконец поесть. Без соли еда казалась пресной, но все же главная ее миссия была насытить организм. Солнце еще и не думало всходить, поэтому ведьмак решил оставшееся время медитировать.***—?Саске! Саске, придурок, проснись! —?на самом деле ведьмак уже довольно давно пришел в себя, но совершенно не хотелось открывать глаза и видеть Узумаки. Саске казалось, что это плохой знак, первое, что увидеть утром?— неразумное божество. К дождю или к какому-нибудь ёкаю.—?Что ты хочешь? —?с паузами, сдержанно и внятно спросил ведьмак, все же открыв глаза.—?Я нашел в лесу зубы! Идем покажу! —?Саске медленно вдохнул и задерал дыхание. Как он может доставить божка, если тот незаметно скрывается и может сбежать в любую секунду. Тем более с таким неординарным характером.—?Какие еще зубы? Эй, куда ты тащишь меня? Блядь, ты слышишь?—?Сейчас, скоро дойдем! —?Узумаки крепко держал ведьмака за запястье и буксиром тянул в глубь леса. Он выглядел слишком возбужденным.—?Да стой ты! Нам надо продолжать путь, разворачивайся,?— Саске дернул на себя руку и вместе с ней божка. В ответ он получил лишь удивленный и расстроенный взгляд.—?Но я никогда не видел такие зубы,?— брови божка сложились у переносицы домиком, а губы поджались. Как дитя малое. Саске теперь-то уж точно должен настоять на своем, иначе заклеймит себя позором. Трюки вроде жалобных мордашек на нем не работают. Рука на запястье исчезла.—?Идем.—?Но мы… мы же уже пришли. Где-то тут,?— Узумаки стал ходить между деревьев и кустарников. С каждой секундой терпение Саске подходило к концу.—?Узумаки, пойдем.—?Сейчас, где же оно,?— странно, что лесное божество и в трех соснах потерялось. А Саске уже сжимал кулаки. Он был раздражен, и, казалось, что-то щёлкнуло внутри. Он на долю секунды подумал, что терпение лопнуло, но мысли развеял пронзительный крик. Крик перешел в рык, потом в скулеж и всхлип.—?Нашел свои зубы, идиот? —?Саске быстро подбежал к раненному парню, который от боли упал на землю и держался за раненную ногу.Чуть выше щиколотки, действительно, словно чья-то металлическая пасть вонзилась в плоть. Судя по глубине проникновения, застряли зубья глубоко в кости.Узумаки метался, словно зверь в силках, пытался, что есть силы выдернуть ногу из плена. Этим он делал только хуже: капкан входил глубже, а его острые зубья разрезали уцелевшую плоть. Рана начала залечиваться, источая слабое рыжее сияние, но этого не хватало даже, чтоб остановить кровь. Саске казалось, что божество отгрызло бы себе ногу, не будь его рядом.—?Сейчас я помогу, тшш,?— почему-то хотелось успокоить больше не божка, а себя. Стало безумно жаль Узумаки, ведь первое, что его так заинтересовало в большом мире?— капкан, в который он же и угодил.Ведьмак схватился за дуги-челюсти капкана и взводящий механизм, он что есть сил старался его раскрыть. Получалось, но с трудом. К тому же Узумаки все еще отчаянно пытался вытащить ногу, дергая ею. Острые края впивались в перчатки, практически доставая кожу на руках. Получилось, божок смог вытянуть ногу и сейчас, если капкан вновь захлопнется?— ведьмак останется без пальцев. Еще немного и послышался щелчок, механизм вернулся изначальную форму.Откинув капкан в сторону Саске хотел оценить степень серьезности раны. Он перевел взгляд на Узумаки и замер. Тот затравленно смотрел на него ярко рыжими глазами, и ведьмак мог поклясться, что не было в его образе ничего человеческого. Лишь дикое звериное, а еше нечто, что заставляло даже у ведьмака кровь стыть в жилах. Узумаки будто не узнавал его. Божок часто и прерывисто дышал, а губы его дрожали. Все же крови он потерял много, поэтому ему резко стало холодно.—?Тише, это я, Саске, помнишь? —?дождавшись неуверенного кивка ведьмак продолжил:—?Я осмотрю рану, хорошо? Даже если регенерация у таких ками намного лучше ведьмачьей, а уж тем более человеческой, стоило перестраховаться. Ведь нога?— не рука, а путь долгий впереди. Глаза божества постепенно приобретали небесно-голубой цвет, а он сам держал свою ногу под колено и дрожал всем телом. Блондин снова кивнул, на этот раз уже осмысленно. Нога начинала болеть с новой силой, так, как шок постепенно проходил. Острая, ноющая, тупая и пульсирующая. Коктейль со всеми нотками боли постепенно вливался в его вены и заставлял нервную систему вопить.Страшно.Холодно.Больно. Он в незнакомом месте, с незнакомым человеком. Безумно хотелось назад, к себе. Или, на крайний случай, найти нору и забиться в нее, огрызаясь и кусая всех любопытных за морды. Но он же смелый, как там его Саске называет? Божок. Он смелый божок. Справиться. И он доверился. Ведьмак и осторожно погладил кожу недалеко от раны, вызывая неясный звук со стороны божества.—?Херово дело,?— Саске вернулся к капкану. Он нажал на него палкой, и тот, схлопнувшись, разломал ее. От этого божок вздрогнул и чаще задышал.—?Что это за дрянь?—?Капкан. На них ловят дичь. Обычно дичь, но этот,?— ведьмак поднес капкан к лицу и принюхался.Кровь, земля и что-то едва уловимое…—?Хиганбана, надо же.—?Паучья лилия? —?хрипя переспросил Узумаки. Он рассматривал рану, не понимая, почему она еще не начала заживать. Куски мяса блестели на солнце, кровь уже остановилась, уступая место росинкам сукровицы. Назойливые мухи то и дело садились на оголенную плоть с желанием продлить род и поживиться. Узумаки отгонял их смахивая рукой. Боль была невыносимой, но нельзя падать лицом перед ведьмаком. Единственное, что говорило о истинном самочувствии божества?— до белого поджатые губы и сжатые челюсти. Боль болью, а любопытство превыше всего. Блондин рассматривал рваные края раны, он и не знал, что он такой слоеный. Точнее не думал даже об этом. Он не так часто получал ранения. И схваток с ёкаями толком не было. Пнул под хвост тануки и доволен. Нет, пару раз, конечно, прилетало ему серьезно, но он в состоянии безумства и не замечал. Гнал непрошенных гостей до границы или убивал на месте, а позже валился без памяти, пока не восстановится. Так что ран он своих толком и не помнит. В нем будто что-то переключается и дальше темнота.—?Ты вообще слушаешь? —?внезапно рука ведьмака легла на плечо, вырывая из раздумий. Все плыло и щеки горели.—?Что? —?собственный голос показался чужим, а язык не слушался.—?Зараза. Не отключайся только,?— Саске потрепал его за плечо, затем начал рыться в набедренной сумке. Что-то стеклянное звякнуло.—?Пей, открой рот и пей. Оно мерзкое, но так надо,?— в рот ничего не понимающему божеству полилась смердящая жижа. Всего капель пятнадцать, но и их невозможно было проглотить. Никогда еще Узумаки не чувствовал таких мощных рвотных позывов. Саске кричал ему, чтоб он глотал, но организм протестовал этой вязкой субстанции. Вкус был хуже запаха, а смердело оно подобно сгнившей капусте. Неоднородность жидкости заставляло усомниться даже ведьмака в свежести оной. Саске скривился, когда божок все же проглотил все вместе с накопившейся вмиг слюной. Его пробрала дрожь по всему телу.—?У меня на коне в сумке были и другие эликсиры, но конь сбежал,?— будто оправдываясь ответил Саске.—?Не все ведьмачьи эликсиры по вкусу, как гной с мочой.—?Ужасно,?— все, что смог выговорить блондин. Его до сих пор тошнило, а дорожки от слез, выступивших от омерзительного зелья и рвотных позывов, неприятно щипали кожу.—?Понимаю, это противоядие на многие отравы,?— Саске только сейчас обратил внимание на свою руку, которая без ведома хозяина поглаживала божество по спине. Он поспешил прекратить эту самодеятельность.—?Посвисти,?— стараясь привыкнуть к послевкусию и переживая, что оно никогда не пройдет, сказал блондин. Ему до сих пор было плохо, но то ли встряска организма эликсиром помогла, то ли эта дрянь действительно действует.—?М? В смысле ?свистни??—?Лошадь позови… придурок,?— последнее слово он явно с трудом вспомнил.—?Не выйдет, он в лесу у тебя там пропал,?— Саске проигнорировал ругательство, в конце концов сам научил. А вот бред настораживал. Как бы не откинул копыта тут.—?За нами шел.—?Карп?Не дождавшись ответа Саске встал и оглянулся. Коня не было ни слышно, ни видно. Чушь какая.—?Если издеваешься?— на цепь посажу,?— тихо прошипел Учиха. Он чувствовал себя неловко. Узумаки сочел угрозу за шутку. Немного собравшись с духом Саске свистнул. И…—?Ну и где? —?раздраженно спросил ведьмак, вглядываясь в лицо божка. Тот едва сдерживал задорную улыбку. —?Сука. Где цепь? Узумаки в голос засмеялся. Обычным таким мальчишечьим смехом. Человеческим. А Саске в который раз словил себя на мысли, что что-то чувствует. Какую-никакую, а эмоцию. К боли божество уже начало привыкать.—?Да идет он, идет. Оттуда,?— божок ткнул пальцем в бамбуковую рощу.-Ага. Ведьмак вновь вернулся к капкану. Ему не давали покоя эти знаки. Где-то он видел их прежде, и, вряд ли это было радостным событием. А Узумаки пытался пошевелить пальцами на ногах, но абсолютно ничего не получалось. А сама нога начала опухать и синеть. Это пугало, но божество не подавало вида. Он ками, а не зверь или человек. Он?— существо более высокого класса. Не сдохнуть же ему от капкана на зверюшек. Но ноги лишаться тоже не хотелось. С ней было удобно.*** Саске услышал своего коня минут за десять, до его появления, но не хотел показывать удивление перед божком. Ведьмак, хоть и скрывал, но был рад увидеть старого друга целым и невредимым. А тот факт, что он преданно следовал за хозяином грел сердце.—?Я же говорил,?— бубнил себе под нос Узумаки.—?Карп, хороший мальчик, молодец,?— Саске гладил коня по морде и делал вид, что не слышит блондина.—?Божок, почему свист? Что это было вообще? —?все же любопытство победило и Учиха задал мучающий его последние двадцать вопрос.—?Мой маленький подарок за это,?— Узумаки указал на кулон на шее. Его стопа стала местами темнеть. И ведьмак видел это, так же, как и утаенный страх в глазах божества.