Глава 2: Мононоке и саке (1/1)

—?Как вас, ведьмаки, выбирают? —?божество оказалось на редкость болтливое и неугомонное. Даже короткие ответы, или вовсе отсутствие таковых не смущали ками, и он продолжал убивать тишину своим громким голосом.—?Не знаю.—?Зна-а-аешь. Я вот знаю, что мы, ками, перерождаемся из людей, кои заслужили этого чем-то. А вот вы, вы же неправильные. Это предрасположенность, да?—?Ты как-то сильно изменился. Болтлив, чушь несешь, вопросы задаешь. Волнуешься? —?путь их ждал неблизкий, Саске уже понимал, что и непростой. Коня он потерял в лесу. Даже Узумаки не смог найти. Поэтому решено было до ближайшего поселения идти пешком, а там уже купить коня. На последние деньги.—?Ничего не чушь. И, может, я привык к тебе. А чего ты так смотришь? —?божок бодро перепрыгнул через бревнышко на дороге. —?И да, я совсем не волнуюсь. Если мне там не понравится?— я все в щепки разнесу,?— он звонко засмеялся. Почему-то это заставило Саске поджать губы. Что-то подсказывало, что явно не понравится. И снова чувство, что ты делаешь что-то мерзкое, что ты перешел уже собственные грани и идешь наперекор себе и своим принципам. И ради чего, ради горстки денег. Да, увесистой, но все равно. Саске подумал даже, что наверняка подобное чувство возникает у шлюх, что ради пропитания раздвигают ноги. Он глянул на божество снова. Внимательней, ища хоть что-то, что могло бы его оправдать. Ни рожек, ни хвоста, ни блюдца на голове. Обычный человек, сейчас даже больше похож на подростка, юношу.—?Меня отдала моя семья. Меня рожали, чтобы отдать в гильдию ведьмаков. Традиция и все такое.—?Поэтому и назвали Саске? * Как-то это гнусно. Хотя, вы люди только и делаете, что вредите друг другу. Гадите, врете, предаете. А что? Я ж все видел,?— Узумаки все так же улыбался и рассматривал свой новый ?дом?.—?Ты в пижаме.—?Что? —?божество окинуло себя взглядом и тут же Саске. Сравнительно похожая одежда. Только без выпендрежей, типа брони.—?Ты идешь сейчас одетый в пижаму,?— Саске догадывался, что одежду Узумаки наверняка позаимствовал у какого-то селянина. А вот разбираться в убранстве божка никто не научил.Обветшалая ткань юката просвечивалась против света. В принципе, это обычная одежда бедняков. На самом деле ведьмака смущала внешность паренька. На иностранцев велась охота похлеще, чем на преступников местного разлива. Светлые волосы кидались в глаза издалека и это определенно принесет проблемы.—?А у тебя птичья жопа на голове! —?красные щеки и уши говорили о явном смущении Узумаки. Забавно.—?Ой, иди на хер,?— сухо ответил Саске. Путь был неблизкий, а тратить силы на споры со сколько-то-сотлетнем ребенком не хотелось. ?Ребенок? же на эти слова среагировал остро, как ему и положено. Он резко остановился и сжал кулаки до дрожи.—?Да ты… ты… ты…—?Я? —?Саске продолжал идти, хоть немного и замедлился.—?Я не знаю ваших ругательств,?— после нескольких секунд тишины сдался Узумаки. В его голосе читалась досада.—?По пути научишься. Не отставай,?— когда божок догнал его, ведьмак более мягким тоном продолжил:—?Ты ведь так далеко не отходил еще? Нервничаешь, вот и ведешь себя, как бы помягче… как дитя малое. Я не скажу, что все будет хорошо, но на привале мы можем выпить саке. Что скажешь? Узумаки действительно нервничал. И его бесило, что это так заметно. А саке он никогда не пил. И вообще никогда не пил ничего, кроме воды. И жил он по сути своей скучно, рутинно. А сейчас с ним происходит впервые что-то интересное. Осознание этого отбросило волнение на второй план, первенство же заполучило предвкушение.—?А давай! —?слишком громко, эмоционально. Ведьмак, в который раз отметил резкие скачки настроения у божества. Дорога точно будет не из легких.—?Слушай, Саске, а ты убиваешь всех без разбора?—?Это доеб? —?ведьмак искоса глянул на божество. Узумаки же смотрел по сторонам, изучая местность. Но после вопроса посмотрел на Саске.—?Что? Что такое доеб? —?и снова легкий румянец.—?Ох. Нам будет сложно,?— Саске потер переносицу, отмечая, что перчатки и правда уже воняют. —?Я убиваю не всех без разбора, а только тех, кто представляет опасность людям. Или мне.—?Если я на тебя сейчас нападу?— убьешь? —?беседа шла в какое-то дурное русло.—?Нет.—?А если…—?Нет. Иди молча.*** На удивление долгожданная тишина пришла. Вокруг цикады пели свои песни, мухи жужжали, а некогда неосязаемый божок обижено сопел. Саске думал, что купить новые перчатки было бы чертовски здорово. И хорошо бы кобылку найти. Хорошая была.А Узумаки думал о том, что они идут по чужому лесу. И что здешнему хозяину это не нравится. Интересно, а ведьмаки это чувствуют? Божок внимательно смотрел на холодное лицо Учихи. Не понятно. Наверно, стоит уточнить, что им не рады.—?Эй, ведьмак, ты же чуешь?—?Что гостей здесь не любят? Да,?— Саске шел, прислушиваясь ко всему вокруг. Стычку еще можно избежать, если они перейдут через границу территории. Они слегка ускорились.—?Почему лесу так больно,?— сказал себе под нос Узумаки. Нехорошее предчувствие грызло его изнутри. И чем ближе был хозяин здешних мест, тем четче ощущалась злоба. Спустя пару минут они вышли на проплешину. Люди тщательно вырубили деревья, не жалея ни молодых, ни старых. Узумаки издал звук, то ли стон, то ли вздох и прижал руку к груди. Сердце выскакивало, било неистово ребра. Ярость вскипала и бурлила в груди едкой жижей. Они продолжали идти, но божеству это давалось все сложнее и сложнее. Ноги, словно ватные, отказывались нести тело, что внезапно потяжелело от гнева. Лесу было больно. Саске этого не чувствовал, но хорошо понимал. Впрочем, ни лес, ни люди, вырубившие его, ведьмака не волновали. А вот божок стал заметно отставать, да и несло от него чем-то зловещим. Саске оглянулся. Узумаки тяжело дышал, опустив голову. Он шел, скорее даже плелся, за ведьмаком, но его пошатывало. Кулаки были сжаты до побелевших костяшек, плечи вздрагивали, а на ноги ему с лица что-то прозрачное капало.—?Эй, ты в порядке? —?ведьмак пристально смотрел на божество и мог поклясться, что кожу Узумаки обволакивает что-то светящееся, бурлящее, рыжее, словно языки пламени. Это что-то было едва уловимо глазу, но заставляло волоски на теле вставать дыбом.—?Саске, как назвать тех, кто сделал такое?—?Мм… даже не знаю. Суки, уебки, вообще много слов,?— ведьмак хотел было напомнить, что пора идти, пока до них не добрались, но Узумаки поднял на него взгляд.—?Суки, какие же они суки,?— голубая радужка помутнела, в ней плясали рыжие огни. Слезы от злости стекали по лицу. Саске напрягся. Им определенно точно не стоит встречаться со здешним хозяином. Уж если вырубка леса так повлияла на нездешнее божество, то что случилось с местным ведьмак знать не хотел.—?Да, алчные тупоголовые мрази, выблядки они, да. А теперь идем, нам надо идти, слышишь? —?Учиха взял блондина за запястье и потянул за собой. Тот, на удивление, послушно шел сзади, изредка спотыкаясь. То рыжее нечто неприятно жгло руку ведьмака, как кожу, так и кости. Саске не знал, где находится граница, но надеялся, что за виднеющийся впереди речушкой. Обычно границей часто является вода. Где-то застонало дерево и с раскатистым треском упало. За этим последовал визг, словно раненного дикого кабана. Но более грубый, утробный. Словно этого кабана увеличили раз в пять. Визг приближался, а парни уже перешли на бег. Вот уже отчетливо чувствуется дрожь земли от тяжелого бега хозяина здешних земель. Саске хорошо слышал хриплое дыхание, с каждой секундой все громче и отчетливей. Вот речушка уже совсем рядом. Осталось только добежать, перейти речку. Ведьмак отпустил запястье Узумаки и схватил за руку. Нельзя его потерять.По телу пробежали мурашки, уже отчетливо ощущался взгляд в спину. Не успеют. Ведьмак отпускает божка и толкает аардом через речку.—?Зараза,?— прорычал Саске, резко останавливаясь и оборачиваясь. На него неслось нечто, что раньше было покровителем этих земель. Теперь это монстр, не более. Разум его погас, сердце изъедено червями ненависти и гнева, а душа почернела от злобы. Тело тоже не выдержало столь сильной жажды мести. Если раньше это был огромный кабан, то теперь от былого облика остались лишь клыки да копыта. Его шерсть вылезла, а по телу торчало множество голов диких зверей. Все они так же были без шерсти, а некоторые без кожи. Десятки глаз обезумев смотрели на ведьмака, каждая пасть скалила зубы в диких гримасах, желая урвать хоть кусочек плоти. Вязкая темная жижа, смешанная со слюной и гноем, стекала, капала на землю. И все живое умирало, соприкасаясь с субстанцией. Иных вариантов нет, перед ведьмаком…—?Мононоке,?— на выдохе произнес Саске. Дела обстояли плохо. Тварь остановилась в десяти метрах от Учихи. Основная пасть была разорвана и кровоточила. По телу, где не торчали бывшие обитатели леса, была паутина из шрамов и порезов. Кое где торчали стрелы и копья.—?Ведьмак! —?Узумаки поднялся на руках на том берегу. Саске был прав, река действительно служила границей.Саске не отвлекаясь ни на что готовился к бою. Он знал и облик, и суть и причину происходящего. Все, что нужно для ритуала. Осталось лишь расставить печати и упокоить духа.—?…будешь также прикреплен! Саске! Слышишь меня?! —?Узумаки кричал во все горло. Надо было бы встать и помочь ведьмаку. Надо бы, да вот голова кружилась, а картинка в глазах двоилась, расходилась и плыла. При приземлении голову недружелюбно встретил камень. Хорошо, хоть мозги не вытекают.—?Заткнись и не высовывайся! Саске побежал прямо на мононоке, тварь клацнула сотнями зубов и ринулась на противника. Кувырок, и ведьмак использует ирден, захватывая мононоке в ловушку. Теперь печати. Мононоке вскрикнул и сдвинулся на десяток сантиметров. Дело дрянь, надолго не удержит его даже ирден. Только ведьмак хотел поставить печать, как его что-то кусает за лодыжку. От внезапности Саске рассекает воздух катаной и запоздало видит крупного рыжего лиса, вцепившегося ему в ногу. Все происходит в одно бесконечно тянущееся мгновение. Мононоке кричит во все свои пасти, истекая тухлой кровью и постепенно высвобождается из слабеющей ловушки, лис скулит и отпускает ногу. Теперь от хватает за край юкаты Саске и тянет на себя. Его шубка постепенно темнеет полосой на спине. Ведьмак стоит в растерянности, пытаясь сложить все воедино.—?Зараза, Узумаки! —?сложилось. А мононоке вот-вот вырвется на свободу. Доля секунды на выбор: спасать дебильного божка и бросать мстительного духа в его лесу, или продолжить сражение, и будь, что будет. Саске хватает лиса под грудку и бежит в сторону реки. Лис же рычит, скулит и пачкает ведьмака кровью. Мононоке на свободе и в еще большей ярости несется за ними. Крик, от которого закладывает уши и разлетаются даже самые смелые птицы, раздался совсем рядом.—?Блядство,?— щит из квена вовремя защитил их, вот только Узумаки в облике лисицы стал слишком беспокойный. Аура мононоке на клеточном уровне проникала в тело и разум божества. Аард, мстительный дух отлетает на пару метров и падает на бок. Несколько голов отрываются от туловища, некоторые, что остались на теле, болезненно хрустнули. Только сейчас Саске обратил внимание на вонь. Воняло двухнедельным трупом на солнечной поляне. Мононоке издал душераздирающий вопль. Боль, злость, ненависть и отчаянье смешались в нем. Саске бежал с буйным лисом в сторону реки. Вот уже ноги намокли от холодной свежей воды. Вот течение едва не сбивает ведьмака. Неглубокая, всего по колено река, оказалась очень даже буйной. Долгожданный берег кажется самым желанным в мире. Саске отпускает лиса и тот, не устояв на лапах надает на бок. Из открытой пасти вывалился язык, который двигался в такт частому дыханию.?— Какого хрена ты творишь? Я сказал тебе не высовываться,?— не убей мутации в нем часть эмоций, Саске бы кричал. Но он лишь серьезно спрашивал, сквозь зубы, оттого гнев определенно чувствовался.Узумаки посмотрел на него своими звериными глазами.—?Верни то тело, у меня нет эликсиров для животных,?— спустя минуту проговорил ведьмак. Лис только фыркнул.Стоит отметить, что лис был порядком больше обычных и размером походил на крупного волка. Мононоке не выходил за реку. Он хрипел и рычал, бил копытом по земле. Каждая его пасть издавала свой звук: кто-то шипел, кто-то рычал, кто-то булькал. Места, где оторвало головы при приземлении на бок, пульсировали темными струйками тухлой крови.—?Узумаки, не вздумай подыхать. Это царапина,?— Саске немного приукрасил, ведь отчетливо видел, как в момент нанесения раны показалась кость. Вокруг лиса стала нарастать темно-красная оболочка из пара, шипя и покрывая все тело. Скулеж стал громче и медленно перерастал в стон. Фигура менялась, слышался треск, шуршание. С каждой секундой силуэт все больше напоминал человеческий. Стон перерос в хриплый крик и завершился всхлипом. Саске много раз видел, как преображаются оборотни, и процесс никогда не был безболезненным. Должно быть у этого божка с трансформацией та же беда.—?Ну и что это была за хуйня? —?задал вопрос Саске, когда пар развеялся и перед ним на земле лежал голый парень.—?Он… должен отомстить… —?с трудом даже хрипя, превозмогая рвотные позывы проговорил Узумаки.—?Я его почти отпустил, а из-за тебя ему страдать. Он больше не дух этого леса, это мононоке.—?Он должен отомстить! —?приподнимаясь на руках выходил из себя божок.—?Достал уже,?— устало выдохнул ведьмак и посмотрел в сторону мононоке. Тот отчаянно хотел убить их, но не мог перейти реку. Далее Саске обратился уже к нему:?— Иди уже, мы не те, кто осквернил твой лес, ступай. Ведьмак провел рукой в воздухе, вычерчивая треугольник и посмотрел в сторону мононоке. Тот сразу успокоился и, медленно развернувшись побрел обратно.—?Почему ты раньше так… не сделал? —?рана на спине Узумаки залечивалась довольно быстро и силы он восстанавливал на глазах.—?Потому что, меня разорвали бы прежде, чем я поднял бы руку,?— Саске наклонился и поднял одежду божка. На голого иностранца обращать внимание будут чаще. —?Оденься.Узумаки поймал брошенную ему одежду, но спина отозвалась болью на резкое движение.—?Больно,?— простонал божок. Ему бы часок отлежаться. Он вообще ненавидел перевоплощаться, особенно в зверей. Так уж вышло, что в лиса у него получается лучше всего, и тело лисицы он контролирует практически в совершенстве.—?А нехер было кусаться,?— ведьмак только сейчас понял, что щиколотка саднит. —?Сколько тебе нужно времени на восстановление?—?Не знаю, может час, может меньше. Да я и так могу идти,?— в доказательство своим словам божок встал, но в глазах поплыло, и он начал валиться. Его вовремя подхватили за плечи.—?Голый? —?раздалось у самого уха. Лицо божества вспыхнуло.—?Ч-что ты творишь, извращенец! —?Саске лишь вопросительно выгнул бровь. Уж кем-кем, а извращенцем он не был. Ведьмак отпустил блондина достаточно неожиданно, и прерванное падение завершилось встречей с землей. Узумаки очередной раз пожалел, что не знает ругательств.—?Отдыхай, через час продолжим путь. Я схожу, осмотрюсь,?— Саске говорил это уже уходя, даже не обернувшись. Но голос божка его остановил:—?Саске, стой! —?поспешно одевшись на ходу, Узумаки пошатываясь подошел к ведьмаку.—?Чего?—?Ты не за мононоке? Не убивай его. Он должен отомстить, иначе он зря страдает. Он отомстит и исчезнет, ты же знаешь,?— Узумаки держал Учиху за руку. И было в этом что-то такое, что заставило совесть ведьмака снова грызть его изнутри. Руки божества были теплые, сухие. Саске чувствовал это кончиками пальцев. Захотелось снять полуперчатки и взяться так, чтоб каждый миллиметр ладони почувствовал чужое тепло.—?Отдыхай, Узумаки, до вечера привалов больше не будет,?— Саске первый разорвал контакт. Отчего-то казалось, что он это божество марает.—?А… —?слишком грустное ?а?, чтобы уйти. В конце концов это из-за него божок сейчас хмурит брови от дискомфорта.—?М? —?Узумаки больше не хотелось спрашивать о мононоке. Хотелось оставить его судьбу тайной для себя.—?Так что такое доеб?—?Это, когда до тебя доебываются,?— встречая непонимающий взгляд, Саске понял, что никуда он не пойдет. —?Это когда к тебе пристают, придираются. Понимаешь?—?А! Да, понял! До нас доебался мононоке, правильно? —?столько энтузиазма, столько радости было в голосе, что Саске стало даже стыдно. Лучше бы научил чему-то путному.—?Да, можно и так сказать…—?Научи меня, а? Саске-сенсей, ну пожалуйста! —?бледное лицо Учихи слегка покраснело. Этот идиот просит его обучить брани. Уму непостижимо.Ведьмак устало выдохнул. За семьдесят лет его жизни, такое с ним впервые. Затея была абсурдной, но обещала быть забавной.—?Ладно, садись. Так они и просидели чуть больше часа. Божество громко смеялось, кричало и вообще вело себя шумно. Саске усердно вспоминал все оскорбления, что только доводилось ему слышать, часто в свой адрес. Любой опыт пригодится, как показала практика. Раза два ведьмак даже позволил себе улыбку, и единожды он искренне смеялся. Узумаки усердно запоминал, приводил аналогии, коверкал и изменял маты, как ему заблагорассудится.—?Может мне все же тебя чему полезному научить? —?рассматривая божество спросил Саске.—?Кстати, что за полосы у тебя на щеках?—?М? А, эти? —?божок погладил кончиками пальцев свою щеку, ощупывая едва осязаемые полосы. —?Я с ними сколько себя помню, даттебаё.—?Даттебаё?—?Только что придумал, круто, да? —?и снова восторг щенячий.—?Ага. Ладно, пойдем уже,?— ведьмак поднялся. Ноги затекли, спина болела. Но отчего-то все равно было приятно. Он давно ни с кем не общался вот так, не о заказах, деньгах или ситуации в странах.*** И они пошли дальше, изредка перекидываясь парой фраз. Узумаки расспрашивал о ведьмачьем ремесле, а Саске по желанию отвечал. Так они и прошли до заката. В деревню Учиха не рискнул заходить с таким ярким компаньоном. Решено было остановиться у заброшенного храма старой веры. Божок притих.—?Ты чувствуешь что-то? —?между прочим поинтересовался ведьмак. В конце концов это же ками, дитя природы, и чувства у него обострены донельзя.—?Ничего опасного тут нет. Просто… Тут грустно, Узумаки сел на камень и устало вздохнул. Атмосфера и правда была угнетающей: разбитые дзидзо, разорванные в клочья молитвенные листы.—?Здешние боги мертвы?В ответ Узумаки утвердительно качнул головой. Местные божества совсем мертвы, то есть они не переродятся, как делают ками обычно. Этих убили бесповоротно. Частички их энергии пылью летали в воздухе. Будто они все хотели хоть как-то остаться в своем родном и любимом месте.—?Так твое настоящее имя знает уже кто-то? —?Саске обустроил место для ночлега.—?Да, один старик-извращенец знает мое имя. Я его сто лет уже не видел,?— грустно выдохнул божок.—?Извращенец? То есть вы…? —?вообще-то Саске было совершенно плевать. Но хотелось вывести Узумаки на эмоции.—?Что мы? —?абсолютное непонимание.—?Ебались? Типа тюдо?—?Что?! Нет! Фу! Это же мерзко, фу-фу-фу,?— божок вскочил с камня и стал трясти руками, точно ребенок.—?Тогда почему извращенец? —?Саске достал саке. Они ведь договаривались, да?—?Он за девицами подглядывал. Сиськи-письки, все такое. Говорил, для дела надо,?— блондин заинтересовано посмотрел на бамбуковую флягу в руках ведьмака.—?Это саке, ты ведь хотел. Не передумал?—?Нет, даттебаё! —?он уселся рядом с ведьмаком. Близко, но в рамках дозволенного. От него пахло солнцем и опавшей хвоей. Саске закрыл глаза и подумал: ?Что ты, черт тебя дери, делаешь. Остановись. Скажи, что забыл дорогу, пусть просто бегает на свободе?.—?Отлично,?— Саске отхлебнул немного. Жидкость привычным огнем расползлась от горла по грудине, согревая желудок. —?Пей. Узумаки взял в руки фляжку, поднес к лицу и принюхался. И все же было в нем что-то дикое и звериное. Божок сморщил нос, но все же отпил немного. Жидкость сразу обожгло язык, защипало рот тысячами мелких иголок. Блондин испугано посмотрел на ведьмака, тот лишь ухмыльнулся и одобрительно кивнул, мол, глотай. Так он и сделал. Новые дивные чувства опьяняли его похлеще саке. Сердце забилось чаще, а лицо будто вспыхнуло. Ну и отрава.—?Как это пить? Это же яд! —?божок открыл рот и высунул язык, усердно махая ладонями, как веером, стараясь приглушить столь острые ощущения.—?Ртом. Скоро ударит в голову, будь готов,?— Саске было забавно наблюдать такую картину. Он в первый же день обучил чистейшее светлое создание природы материться и бухать. А им еще дней шесть идти.—?Кто? —?блондин стал смотреть по сторонам.—?М? —?Саске взял из рук божества флягу. Теплая. Глоток, второй, третий. Хочется напиться, чтоб вусмерть.—?Кто ударит? Тут никого нет.—?Алкоголь, идиот. Ударить в голову?— значит опьянеть. Саске закрыл глаза, ощущая, как тело медленно расслабляется. Как расширяются сосуды. Из всего, что пил ведьмак?— алкоголь самое безобидное.—?Кажется, уже,?— Узумаки потер свои щеки руками. Лицо горело. Захотелось выпить еще, что он и сделал. Снова стало горячо внутри и неприятно на языке, но уже не так ярко. Почему-то стало так хорошо и не хотелось грустить о доме, о мононоке и его лесе, о здешних божествах. Хотелось прилечь, но он уперто сидел, стараясь не шевелиться. Каждое движение вызывало шторм в его голове.—?Я говорил, что это поможет,?— ведьмак слушал мир вокруг. Как люди в селении недалеко ругаются на ночь глядя (слов было не разобрать, но и не особо хотелось), как сверчки играют свою незатейливою мелодию, как где-то на ветке закричала сова. Еще он слышал, как бьется сердце существа рядом, что так походило на человека. Ту-дум, ту-дум, ту-дум. Ровный и размеренный ритм. Такой убаюкивающий и живой.—?Саске, спасибо тебе.Ведьмак резко открыл глаза, когда его руки коснулась чужая.—?Что ты делаешь? —?он не стал забирать руку, но и не сжал в ответ.—?Я сто лет не касался живых людей. Я скучал по чужому теплу. Можно? —?Узумаки коснулся края перчатки. Саске ничего не ответил, но сам ее снял. Он положил свою руку на голову божка. Волосы оказались жестче, чем он думал, но все равно мягкие. Он сделал так, потому что божок напомнил ему сейчас дворового кота, которого раньше любили, но отчего-то выкинули на улицу. Одного из тех, кто сначала боится и шипит, но потом сам тянется к руке или тычется лбом в ногу, в поисках ласки. Будто подтверждая мысли ведьмака Узумаки перехватил руку и вынудил погладить себя. По лбу и к макушке. Зверек, что с него взять.—?Тот старик, как он узнал твое имя? —?продолжая гладить блондинистую голову спросил Саске.—?Я сам сказал. Точнее… Не знаю, может и не говорил. Но он его точно знает. Я не помню,?— расслабленный и опьяненный божок бесстыже млел от прикосновений.—?Может тебя за ухом почесать еще? —?скорее вопрос в никуда. Какой-то частью себя Саске раздражал этот ками. Чем, ведьмак не понимал. Скорей всего своей чистотой. В этом мире, где всюду войны, убийства, хворь и бедность такие как этот божок ошибка. Он жил в своей изоляции, приглядывая за диким лесом, рисовыми полями и парой десятков людей. А Саске, да что там Саске, почти все выгрызали у судьбы следующий день.Пьяный разум вел ведьмака куда-то не туда. Он глянул на божество. Тот уже был никакой. Глаза блестят и прикрыты, рот наоборот приоткрыт. Щеки, нос и уши красные.—?Все, спи, пьянь,?— ведьмак убрал руку, надевая обратно перчатку.—?Угу… Он и уснул, как и сидел. Саске ткнул его пальцем в лоб и тот повалился на бок, при приземлении совершенно не просыпаясь.—?Я думал, ками не спят,?— вставая и разминаясь прошептал Саске. Неплохо было бы поймать зайца, а то ел он одни только ягоды почти сутки назад. Ведьмак отправился на охоту, оставив пьяного божка спать в одиночестве. К сожалению, сам Саске уже начал стремительно трезветь.