Album hyacintho (1/1)

В свою комнату Юлиан вернулся с хитрой улыбкой?— сердце ещё трепетало от волнения. Он не дал Геральту договорить, не позволил себе узнать ответ или увидеть реакцию на столь неожиданную просьбу от безмолвного лекаря. Это был вызов?— первый вызов самому себе и всему миру, попытка доказать, что маленький Юлиан?— не только лекарь и целитель с руками, пахнущими травами, беспокойным взглядом и осторожными движениями, но и обычный мальчишка, переживающий свои лучшие годы. Юлиан упал на кровать?— та недовольно скрипнула пружинами, но покорно приняла лёгкое тело целителя. Тот успел лишь затушить игривое пламя свечи, накинуть на себя тяжелое одеяло и закрыть глаза, прежде чем погрузиться в душный, тошнотворно-жаркий сон. Юлиан раскинулся на кровати, забывая о том, что он уже давно не маленький, не способный растянуться во весь рост, полностью укрыться в одеяле и спрятаться под ним от всех нависших проблем. Он часто чувствовал себя маленьким: рядом с Весемиром, рядом с парнями, он казался слишком хрупким и слишком хилым, будто бы был младшим братишкой одного из ребят, вечно снующий рядом с братом и мешающий их компании своим наличием. С другими вопросами в голове, непонимающий некоторых шуток и не вникающий в разговоры, но пытающийся понять и не спрашивать о глупом, пытался быть взрослым, хотел быть близким и стать для кого-то кем-то большим, чем безымянный целитель, чей взгляд стеклянно-холоден, немой и бесстрастный до чужой боли, травник и лекарь, призрак. Юлиан пытался спрятаться под одеялом, укрыться с головой, зажмуриться плотно-плотно и наконец успокоиться, но вот холод хватал за босые ноги, дул и играл с оконными ставнями. Жутко скрипели половицы, будто бы в комнате кто-то настойчиво бродил, завывал волком ночной ветер, гоняя листья с деревьев. Юлиану снились кошмары. Его рука скользила по чужой, холодной, морозной ладони с закоченевшими пальцами, согнутыми и впившимися в смятые, ещё влажные простыни. Он гладил, хватался за запястья, тянул на себя и пытался прощупать биение слабого пульса, услышать и почувствовать тонкую жилку. Ничего. Он склонился к чужой груди и прижался ухом, закрыл глаза и сильно прикусил губы, сдерживая накатившие слезы и уже не видя ничего, лишь слушая, задерживая собственное дыхание.—?Нет, нет, нет… —?Отстранился со сдавленным стоном, всхлипом и судорожным выдохом. Горячие слёзы обожгли, тело охватил озноб, дрожь, в воздухе повис тяжёлый запах крови, запах смерти и те обрывки сдавленных криков, что из мужских хриплых превращались вдруг в ребячьи визгливые, что срывались на самые высокие ноты и затихали в гортанном рычании. Юлиан оглянулся вокруг себя. Его мальчишки были мертвы. Все до одного, что так хватались пальцами за жизнь, что тянулись к ней грудью, стремились схватить ускользающую за хвост и вселить в себя, заставить пташкой вновь забиться в груди и оживить сердца, чтобы вздохнуть и чтобы жить, как жить суждено и нужно, как должно и обязано. Но они умерли. Последним погибал Геральт. Именно его руку Юлиан бережно держал в своих пальцах, словно сам хватался за его жизнь и не хотел отпускать, не позволял его ладони стать холодной и окостенеть, не позволял остановиться сердцу и вздохам. Но Юлиан?— не бог, но иногда так хотелось поверить в своё всемогущество, хотелось забирать и дарить жизнь касанием незримым и острожным. Он поверил лишь на секунду, когда попытался растолкать Геральта и надавил на его грудь.—?Пожалуйста! Геральт… Не надо! —?он плакал, давил, давил, давил, а после бессильно опустился на колени и упал рядом, обнимая чужую руку, утыкаясь в плечо, замечая зажившую рану, ту, которую так долго залечивал и которой касался пальцами. Он поцеловал его в самое плечо. На периферии сознания Юлиан слышал тихий, хриплый голос Весемира, повторяющий тревожно и грустно:—?Не привязывайся. Я же говорил тебе, Юлиан, не привязывайся.*** Эти слова звучали еще долго после пробуждения. Юлиан был сам не свой?— из рук все валилось, когда он пытался заправить кровать, одеться и накинуть на себя рубашку, но ни то ни другое не получалось до конца, прерываемое настойчивым стуком в дверь. Сначала Юлиан подумал, что что-то случилось, но потом вспомнил про Геральта. Да, Геральт и его рука. Неужели он не забыл о просьбе лекаря? Юлиан поторопился открыть, встречая утреннего гостя в расстёгнутой рубашке и свисающим шнурком на портках. Кровать была заправлена криво, а сам лекарь взъерошенный и какой-то нервный с самого утра.—?Доброе утро,?— произнёс Геральт, проходя в комнату и ненадолго останавливаясь перед Юлианом, прежде чем сесть на кровать.—?Прости за беспорядок,?— ответил Юлиан вместо приветствия и осторожно сел рядом. Он наклонился и пальцами развязал крепкий узелок на бинте, аккуратно отрывая его от кожи.—?Я взял это. То, что ты принёс в нашу комнату. Она ещё нужна? —?Геральт разжал ладонь, показывая склянку с приготовленной Юлианом мазью.—?Наверное она уже не понадобится. Оставь себе. Это… подарок. На случай, если будет болеть,?— Юлиан чуть улыбнулся. Рана затягивалась хорошо и уже подсохла, поэтому много боли эта перевязка не принесла: движения с извечной аккуратностью и лёгкостью ласточкиных крыльев, прохлада мази, прикосновения тёплых пальцев и последующая перевязка чистыми бинтами?— все, что мог почувствовать Геральт, наблюдая за Юлианом.—?Еще я подумал над твоей просьбой,?— терпеливо выговорил Геральт, когда Юлиан поднялся и стал вытирать пальцы,?— я согласен. Если у нас получится, то я принесу тебе тоже. Только не говори Весемиру,?— строго добавил он по инерции, будто испугавшись, что Юлиан сможет выдать сию тайну учителю. Все же всем будущим ведьмакам казалось, что лекарь и учитель были близки друг другу, а, следовательно, может быть Юлиан хотел лишь подставить… Впрочем, Геральт сразу отбросил эту мысль, вспомнив, как юноша старательно, с усердием, словно это было заданием всей его жизни, управлялся с его повязкой. Юлиан незримо улыбнулся, внутреннее ликуя.—?А ты не говори остальным, что ваш верный целитель собирается напиться в сопли,?— он усмехнулся, переводя взгляд на своё отражение, застёгивая пуговицы рубашки.—?Мы собираемся обсудить план кражи после тренировки в старом бастионе. Если хочешь, приходи,?— Геральт сам не понял, как у него вырвались эти слова. Он и не собирался приглашать лекаря! А вышло это. Парень смутился, опуская глаза в пол и хмурясь. Как неловко вышло. Наверняка ребята бы не оценили такого порыва. Они все еще считали Юлиана чужим, хоть он и помогал им. Юлиан не ожидал приглашения, но, засомневавшись, опустил взгляд, обдумывая слова, но после уверенно ответил:—?Не думаю, что я приду. Все-таки, пропажу двух парней легко обьяснить, а то, что единственный целитель рассаживает где-то по замку вместо своих уроков, Весемир не одобрит,?— он хитро улыбнулся и склонился ниже,?— пусть это будет нашим секретом. Геральт понимающе кивнул на слова Юлиана, опуская глаза и смотря в прощелины на дощатом полу. Весемир был строгим, но справедливым наставником. Поэтому, конечно, пропажа лекаря, уклоняющегося от уроков, точно не укрылась бы от его зоркого взора, и уж точно он не оставил бы это просто так. Геральт поднял взгляд, смотря в глаза Юлиану и несколько непроизвольно отодвинулся назад. Поведение лекаря сильно отличалось от поведения мальчишек. Хоть он был таким же парнем, в жестах и движениях его присутствовала не только природная грация и плавность, но и загадочность. По крайней мере, так казалось, исходя из его жестов. Товарищи Геральта не могли себе позволить так наклоняться, заглядывать в глаза, а уж тем более что-то заговорщески шептать на ухо. Для Геральта они были открытой книгой за тринадцать лет совместного проживания: удар по плечу?— признательность, усмешка?— уважение, а строгий взгляд исподлобья?— недовольство. Они все копировали жесты и поведение Весемира, словно собирались стать окончательными его копиями. А вот Юлиан был другим.—?Конечно,?— почему-то пересохшими губами только смог тихо ответить Геральт, почему-то смущенный этим. Возможно, ему было в новинку, что кто-то поделился своей тайной, открывая частичку своей души, и не требовал ничего взамен. —?Никто не узнает,?— добавил он и как-то торопливо встал со стула, отряхиваясь. —?Мне пора, а то меня хватится Весемир,?— напоследок сказал Геральт, неловко разминая перевязанное плечо, проверяя его чувствительность. Ему было важно, чтобы на тренировке он показал себя как можно лучше, чтобы другие ребята не подумали, что он отлынивает от учебы. Это было бы просто нечестным по отношению к ним. Поэтому Геральт так и спешил вернуться в свою привычную среду, где не было запаха трав, странного лекаря, заботы и тайн. Однако перед тем как выйти из комнаты, будущий ведьмак все же остановился, оборачиваясь.—?Мне следует зайти вечером на перевязку, да? —?в голосе слышалось спокойствие, будто он уже смирился с этим фактом и задал вопрос только для уточнения.—?Твое плечо в порядке,?— ответил Юлиан,?— ты можешь снять бинты вечером. Если хочешь, зайди, я могу снять их. Геральт кивнул, а Юлиан проводил его взглядом, услышал хлопок закрывающейся двери и вздохнул, ощущая нескончаемый трепет в груди и тепло, разливающееся по всему телу.*** Ранние ласточки и соловьи уже заканчивали петь свой причудливый гимн природе, и лишь лязг мечей и сбившееся дыхание мальчишек поддерживало эту незатейливую песню. Она предвещала начало нового дня и новых тренировок, будоражила кровь, выгоняла остатки сна из мальчишек, чьи волосы, так по утренне-растрёпанно падали на глаза, путались, прилипали ко лбу и кудрявились от прохлады и влажности. Во дворе столпились все ребята, держа в руках по бутафорскому оружию, переглядываясь между собой и неуклюже, по-детски перетаптываясь с ноги на ногу. Робкие лучи только взошедшего солнца играли в их волосах, заставляя переливаться пряди ярче любого янтаря. Было сложно поверить, что через несколько недель у некоторых они выцветут и станут совсем блеклыми, словно из них высосали цвет и жизнь. Но несмотря на внешнюю расслабленность, лица юношей были сосредоточены. Они слушали спокойный голос Весемира, который что-то рассказывал юношам:—?Теория?— основа учения ведьмаков. Однако сегодня я хочу, чтобы вы потренировали ваши рефлексы на практике,?— Весемир окинул каждого взглядом. На мальчишек это не произвело никакого впечатления: мало ли у них было таких тренировок? Можно было сказать, что каждый день они тренировались с чучелами да подвешенными поленами. —?Поэтому сегодня мы все отправляемся к озеру,?— продолжил Весемир. Он поднял с земли мешок, что валялся у него под ногами, извлекая оттуда уродливую и сморщенную голову какого-то монстра. Восторженные взгляды мальчишек сразу стали прикованы к уродливой морде?— это был детеныш накера. Значит, сегодня они и правда могли заняться практикой! Кажется, каждый был захвачен этой идеей, потому что во взгляде каждого мальчишки вспыхнул огонек?— всем им уже хотелось встретиться лицом к лицу с опасностью, пусть это даже были накеры.—?Однако, сегодня мы не будем сражаться с ними. Я хочу, чтобы вы всего лишь нашли и уничтожили их гнездо,?— сразу отрезал Весемир, видя, что его ученики уже готовы хватать серебряные мечи и рваться в бой, чтобы сражаться с самыми жестокими монстрами. Взгляд будущих ведьмаков переместился от уродливой головы, вновь спрятанной мешок, на фигуру лекаря, торопливо приближающуюся к ним. Юлиан, чуть запыхавшись, встал рядом с Весемиром, бросая короткое ?Простите? и опуская голову. Ламберт издал странный смешок, отводя взгляд от Юлиана и его странной большой походной сумки, которую он брал собой для каждой практики в лесу: некоторые эликсиры и мази, мешочки для трав и цветов, которые он мог собрать во время прогулки в лес, бинты и вода?— необходимые вещи, если кто-то поранится или попадёт в беду. Сумка не была тяжелой, но Юлиан, то и дело ставил ее на землю, зажимал ногами и встряхивал руками. Когда они отправились, лекарь шел позади всех, глядя в спину Весемиру, пробираясь через высокие заросли травы и отыскивая дорожку, чтобы идти по ней, оглядываясь по сторонам и подбираясь руками к травам и цветам. Некоторых хватало: Юлиан обходил их и прищуривался в поисках других, более редких и ценных, либо тех, что заканчивались. Сборов было немного: сумка лишь чуть пополнела. Юлиан нес ее, стараясь не попадаться под ноги ведьмакам и идти позади. Во время задания он держался за Весемиром, в одно мгновение почувствовав себя маленьким мальчиком за спиной смелого отца. В один момент Юлиан, сам не понимая почему, стал наблюдать только за Геральтом, постоянно приглядываясь к его руке, боясь, что откроется рана, что ему снова может стать больно. Но все было в порядке: слышались оживленные разговоры, смешки, взволнованный голос Ламберта, который так и изнывал от нетерпения. Давно у них не было таких вылазок: может, отрубленная голова монстра не так сильно впечатлила мальчишек, но вот слова о тренировке и гнезде точно заставили каждого встрепенуться. Они и представить не могли, что вместо скучного размахивания мечом займутся чем-то более интересным! Конечно, бывало, что с Весемиром они отправлялись к озеру, где занимались изучением трав, чудовищ, но это было другое?— тогда им не нужно было работать в команде и рисковать жизнью. Конечно, взрослый ведьмак не назвал бы это риском?— для него накеры были не опаснее разъяренных гусей, что так и норовят ущипнуть за икру, но юношам, воодушевленным и взбудораженным, сейчас казалось, что на них лежит важнейшее задание, выполнение которого обезопасит Каэр Морхен от нашествия огроидных еще на много лет вперед. Лишь Весемир знал, что гнездо это было давно разорено да разрушено, а потому остаться там могло максимум?— несколько старых особей, которые не то что ранить не смогут, они будут еще менее активными, чем бруксы днем. Однако мальчишки об этом не думали. Они задорно шагали на задание, полные энтузиазма. В руках у них уже были бомбы, которые до этого они наспех, торопясь уже выйти за пределы замка, сделали в главном зале Каэр Морхена, где располагалась лаборатория. Там же проходили и мутации. Конечно, по рассказам Весемира мальчишки знали, что раньше у ведьмаков была специальная пещера, где и проходило испытание травами. Однако уже несколько десятков лет, она была заброшена, а все испытания стали проводиться в Каэр Морхене. Было странно проводить большинство времени в том же зале, в котором они могут умереть. Получается, вся жизнь была сосредоточена и заключена в это огромное помещение с каменными сводами и длинными узкими окнами, через которые с трудом пробивался свет.*** Вскоре Весемир остановился около небольшой пещеры, которая темной дырой зияла в скале.—?Здесь и находится гнездо. Можете действовать вместе, можете разделиться, но гнездо должно быть уничтожено,?— Весемир обвел каждого юношу внимательным взглядом, словно хотел прочитать в их мыслях план выполнения заданий. Но стратегия и работа в одиночку не были стихией мальчиков. Конечно, они решили объединиться, об этом говорили и переглядки между друг другом украдкой, и малое количество бомб. Впрочем, даже ведьмакам иногда нужно было работать в команде.—?Можете начинать,?— махнул рукой Весемир, видя, что все юноши тут ли зашевелись, словно встрепенувшись ото сна. —?Однако, вы не должны забывать о мерах предосторожности. Если ситуация выйдет из-под контроля или кто-то будет серьезно ранен, возвращаетесь. Всем все ясно? —?ответом старому воителю был гул высоких и низких голосов и звук шагов сапог по земле?— мальчики приступили к заданию и начала по очереди спускаться в пещеру. До этого они еще не работали в кромешной тьме: во мгле было ничего не видно, кроме белесого пятна за спиной?— выхода. Но не он должен был сейчас волновать парней: им нужно было двигаться вглубь?— в недра и тьму, где пировала нечисть и куда редко ступала человеческая нога. Первым шел, как все и думали, Ламберт. Он уверенно размахивал единственным факелом, что у них был, освещая путь впереди. Конечно, когда они стали бы ведьмаками, их организм был бы устойчив к различным эликсирам, например, Кошке, благодаря которой они могли бы видеть в темноте какой-то отрезок времени, а помимо этого они могли бы освещать путь Игни, однако пока что они ничем не отличались от обычных людей. Лишь лучше них умели владеть мечом да знали бестиарий назубок. Это и должно было им сейчас помочь. Как помнил Геральт гнездо накеров обычно находилось в самой глубине пещеры, в темноте, чтобы не каждый смог до него добраться. Нужно было обыскать все самые укромные места, но с Ламбертом, что упорно шел вперед с единственным факелом это было трудно сделать, поэтому всем остальным оставалось идти следом, оглядываясь и высматривая гнездо. На стенах были видны следы маленьких коготков, а под ногами хрустела перерытая земля?— накеры любили зарываться в землю, поэтому чем больше земли внизу было перерыто, тем ближе они подбирались к гнезду. Геральт понял это еще и по тому количеству следов маленьких лап на земле?— сомнений быть не могло, гнездо было где-то рядом.—?Мы почти нашли, я чувствую это! —?уверенно сказал Марк, который шел чуть позади Ламберта и был преисполнен такой же уверенности. В этом с темноволосым юношей они были очень похожи: вспыльчивые, у обоих в душе горел пожар.—?Вот оно! —?раздался голос Ламберта, и он быстрыми шагами направился к гнезду, выставляя вперед факел. В руках его не было оружия, лишь бомба, которую он проворно вытащил из кармана. Другие мальчишки поспешили за ним, однако шаг их был все равно не таким быстрым, из-за чего с Ламбертом их разделяло несколько метров. Ведьмак же тем временем уже подошел к гнезду вплотную, заглядывая внутрь и опускаясь на колени. Куча из веточек, грязи и земли, в середине которой была прорыта огромная дыра, уходящая куда-то вниз и была гнездом. Нужно было закинуть подожженную бомбу прямо внутрь, не забыв отойти на несколько метров назад, чтобы никого не ранило. Именно это и собирался сделать Ламберт. Руки его принялись нащупывать фитиль, он опустил факел на землю, начиная возиться с бомбой. Остальные юноши дошли, оглядывая гнездо внимательным взором. Все было слишком просто. Так не могло быть. По крайней мере об этом думал Геральт, оглядываясь по сторонам. Его что-то настораживало в темноте, что расплылась по всему коридору, отгоняемая лишь дрожащим светом факела. Никакого лишнего звука, никакого признака обитания здесь накеров кроме гнезда. И тишина. Ни шороха, ни свиста ветра, ни стука, будто бы природа затаилась и спряталась, желая защитить своих детей, пусть они и были монстрами. Геральт достал из кармана маленький охотничий ножик, несколько раз крутя его в руках. Взгляд его был прикован к спине Ламберта, который неестественно долго возился. Он хотел закрутить фитиль, который у него распался на несколько веревочек, однако сделать это не успел, потому что из гнезда внезапно что-то выскочило, вцепившись парню в руку, а затем уносясь куда-то в темноту. Ламберт непроизвольно охнул от боли, выпуская из рук злосчастную бомбу и хватаясь за больную руку: из-под легких нарукавников, которыми они закрывали руки на тренировках струилась кровь. Мальчики все как один встрепенулись, обступая Ламберта: они и не думали, что все обернется этим, ведь были так бдительны и действовали сообща. Однако никто не был застрахован от ошибок и нелепых случайностей, и Геральт это, вспоминая о предыдущей тренировке, прекрасно знал. Юноши окружили Ламберта, помогая ему встать и поднять факел. Нужно было вывести Ламберта отсюда. И хоть он упорно сопротивлялся, говоря, что закончит задание, Марк крепко схватил его за руку, таща за собой. Спокойствие вмиг обернулось для них опасностью. Они расслабились, думая, что задание было для них слишком легким. И вот, чем это обернулось. Наверное, этот урок запомнил бы каждый из них. Выпрыгнувший на них накер действительно был старой особью, которая не могла причинить особо много вреда, да и не хотела драться до конца. Просто почувствовала приближение опасности и попыталась сбежать. Бесполезно было гнаться за ней, все равно через какое-то время она бы умерла от отсутствия еды. Накеры всегда жили вместе и коллективно нападали на своих жертв, так что одному монстру невозможно было долго продержаться в дикой среде. Пока другие юноши занимались обследование пещеры на следы сбежавшего накера, все закончил Эскель. После того, как Ламберт ушел, он поднял факел, зажигая фитиль свое бомбы, и кинул, не раздумывая, ее вниз, отбегая на несколько метров. Послышался грохот, а затем гнездо взорвалось и загорелось. Все было кончено.