9. ?Кругосветка. Как долго не будешь верить?? (1/1)

Ромал чувствовал себя на редкость паршиво. Что-то подобное он ощущал, когда работал несколько дней и ночей без отдыха, а потом возвращался домой и, в первую очередь, много кушал. После такого перекуса он навещал лишь фаянсового друга под аккомпанемент понимающего взгляда жены. Сейчас, конечно, совсем другая ситуация, однако тошнит его таким же образом. Сам же завел друга сюда, теперь он там, один с этим сумасшедшим троодоном. И сам же не может войти в дом, иначе на него напишут жалобу за незаконное проникновение. А неприятностей с законом ему не надо. Остаётся только ждать и ходить туда-сюда в попытках успокоится. И кто тут говорил, что не стоит много волноваться, нужно думать о хорошем и отпустить негатив? Ах да, он же сам другу и говорил после очередного ночного дежурства. Оказывается, такой подход не всегда получается воспроизвести в реальности.— Возвращайся поскорее, Сонни, иначе я буду проклинать себя до конца своих дней! А ему эти муки совести даром не нужны, и без них можно прожить жизнь нормально. Ладно, скоро тот поговорит с этим странным троодоном и жизнь станет по-настоящему нормальной и сладкой, как сахарная вата. Да, надо будет не забыть позвать его перекусить, так как после тяжёлых разговоров ничто так не радует, как целая гора закусок.*** При виде нежданного, но желанного гостя у него, безликого троодона, не любящего шумное общество, сердце забилось быстрее, чем обычно, словно он находится на любимой работе. Где ещё можно отыскать подобную плавность линий тела? Мягкий перелив света в глазах, сияющих в кромешной тьме? Саму невинность и шок от заданного вопроса? Ох, как же давно он не видел настолько красивого троодона, тем более искреннего и такого теплого. А как он дрожит от одного прикосновения. Идеальный троодон! Как жаль, что именно его пришлось привлечь к воспитанию Селины. Кому, как не самому доброму троодону, дозволено хоть как-то направить её разрушительную силу в нужное русло? Да, с выбором он не прогадал, а вот как тот будет мирится с данной новостью? Вот на это будет интересно посмотреть. Сайлас мог вечно смотреть на горящий огонь, слышать журчание ручейка и наслаждаться тем, как его гость тяжело задышал от удивления. Такому, как он, не понять, как можно быть вечно весёлым и счастливым для всех троодоном, не показывая признаков раздражения. Хорошо, что когда-то он выбрал путь педагога, а не кондуктора, иначе бы детишки получили бы множество сведений. Такие знания не всегда, точнее везде, не к месту. При воспоминаниях об обучении в школе юных кондукторов Сайлас задумчиво улыбнулся. Да, когда-то его сестрица имела большой успех среди представителей сильного пола, чего он не мог сказать о себе. Лично его просто не замечали или дразнили за потрёпанную внешность. Мало кто после встречи с его сестрой мог дальше дразнится и обижать. У неё были своеобразные методы... Хотя что есть ужасного в том, чтобы они знали всю правду жизни?

Впрочем, кто сможет нормально выслушать того, кому нравятся прошлые выходки племянницы?— Как... как вы можете так говорить про неё?!

Сонни не мог нормально реагировать на подобную информацию. Что такого случилось в прошлом её семьи, даже дядя считает её монстром. А это совсем не правильно! Нужно поддерживать ребенка, пускай у неё есть недостатки, наподобие неуверенности в себе и скрытности. Она не может быть монстром. И он будет отстаивать свою точку зрения до последнего, потому что подтверждения нет и не существует, значит, Сайлас заблуждается на её счёт. Сонни резко отошёл от него, вглядываясь в смутный силуэт с взглядом, полным раздражения. Ежели у него нет капли сострадания, то зачем он его вообще слушает и находится в этом доме? Ответ так и напрашивался сам по себе. Он должен убедиться, что ей никто не грозит, только и всего. Именно поэтому он разговаривает с её родственником, у которого явно летит крыша, и именно поэтому он пытается отвлечься, всматриваясь в бледное пламя свечи, единственного источника света. Он не верит. Идеальный троодон не понимает, как в миловидной на вид девочке может скрываться что-то ужасное. Опять же, если смотреть с его стороны, то он поддерживает племянницу в её стремлении защитить себя от других, более жестоких и не знающих, что бывают семьи, где не всё так радужно и весело. Вопрос только в том, как наглядно показать ему, что тот ошибается на её счёт?

Сайлас игриво подмигнул в его сторону, зная, что тот не увидит его знака внимания, и вытянул из целой груды бумаги, скопившейся на наполовину сломанном столе, плотный лист и протянул ничего не понимающему гостю.— Вы её знаете несколько дней, а считаете, что она открыта перед всеми, словно книга для малышей. И такого подхода к ней он не понимал. Что с того, пускай она чисто физически является ребёнком, мало кто в её возрасте умеет защищаться так, как нужно. Слишком сильно повредить она не может, однако...— Что же, может, фотографии вы поверите больше, чем мне. Сонни недоуменно посмотрел в сторону силуэта и ему привиделось, будто тот улыбается во все острые зубы. Если этот несчастный троодон хочет, чтобы он посмотрел на сомнительную фотографию, то так тому и быть. Нельзя же тревожить душевнобольного. Он осторожно взял из его рук тонкий лист, по плотности напоминающий картон, и, издав скептический вздох, посмотрел на изображение. И одного взгляда хватило, чтобы закричать от ужаса и отбросить кощунственную фотографию на пол. Не каждый день такое увидишь, даже на подделку не смахивает и потому становится слишком страшно от понимания чего-то... страшного.— Да, он легко отделался. Слишком многого наговорил про её мать, вот и поплатился. Знаете, каких трудов мне стоило его сфотографировать? Хотя, скорее всего, из-за этого меня и уволили из того детского сада. На фотографии был изображен троодон чуть помладше Селины. У него была обычная для троодонов чешуя, те же карие глаза, может, более тонкие черты лица. В целом, он и вправду представлял собой впечатление миловидного мальчика. Только вот у него под глазом красовался внушительный синяк, и в целом были видны следы царапин, их было не так уж и много, но достаточно, чтобы испугаться.— Ч-что?! Она... не могла этого сделать! Ему не хотелось в это верить. Нормальная девочка не смогла бы побить мальчишку, тем более таким образом. И по какой причине она стала бы такой... злой?

— Не волнуйтесь, Селина по сути неплохая девочка. Тут дело в матери... Ах, как моя сестрица меняла мужчин, словно перчатки. Вы бы видели, как потом они сами уходили. С огнём и скандалами! Сонни лишь качал головой и открывал рот, словно рыба, пытаясь что-то ещё сказать. Опровергнуть. Доказать, что тот не прав. Но аргументов не было.— М-м-м, что-то мы с вами много болтаем, а вас, скорее всего, ждёт семья. Идите домой и живите спокойно до поры до времени. Всё, пока-пока! Сонни молча смотрел на него, когда тот вежливо открыл ему дверь и подтолкнул на улицу. Ничего не сказал даже тогда, когда ему засунули в карман ту самую фотографию. Молчал при словах о удачи. И лишь когда Сайлас скрылся за дверью, Сонни воскликнул:— Чтоб тебя! Никогда не поверю!