Часть 12 (1/2)
Я режу его плечо – тонкие, ровные полоски пересекают загорелую кожу. Мне скучно и я режу его, потому что резать себя – нельзя. Совершенно точно нельзя – полковник опять отвесит мне несильную, хлесткую пощечину.Это как ритуал, как сказка перед сном. Длинные пальцы лениво ласкают мою шею, а я только вожу скальпелем по коже, оставляя сетку припухших царапин. Хочется плакать от беспомощности – какого дьявола я так зависим от этой синеглазой чумы? Крови почти нет, удовлетворения тоже, но я утешаю себя мыслью, что сказка такой и должна быть.Странная сказка для сумасшедшего. Потом он протягивает мне пару таблеток и стакан воды. За день приходится выпивать много таблеток.
Я медленно прихожу в себя, постепенно возвращается работоспособность и ясность мышления.Но мне нравятся эти вечера – по-своему они даже уютны.- Ты опасная дрянь, полковник.- Иначе нельзя. С тобой – нельзя.- Хуже наркотиков.- Надеюсь.Он убирает руку с моей шеи, как обычно игнорируя мое недовольство. Собирается уходить.На самом деле полковник паршиво выглядит, я знаю, что он почти не спит, стараясь не оставлять меня в одиночестве надолго.
- Постой.- Бас недовольно оборачивается на мой зов. - Мне ужасно скучно, Бастиан…- Не навеселился?- Сделай что-нибудь. Я хочу, чтоб опять было весело.- Какой же ты дурак…- Эй, это моя фраза, - смеюсь.
Бас кривовато улыбается – наверное впервые за те дни, что я дома.
- Да, шеф.
- Сделаешь?- Я что-нибудь придумаю.Протягиваю руку, касаясь его бедра, мне нравится, что он не отстраняется.- Ты жалеешь меня?- Жалеть, если уж на то пошло, нужно меня. Ты делаешь то, что хочешь, а получаешь то, что должен. Все просто. Ложись, спи. Пожалуйста, веди себя адекватно – мне нужно уйти. Еще одна выходка и прикую тебя наручниками к кровати.- Я, наверное, буду чертовски сексуально выглядеть.Взгляд синих глаз оценивающе проходится вдоль тела: вижу, как задерживается на шее, на запястьях.- Думаю, что очень сексуально, Джеймс. – Наемник отстраняется, направляясь к двери. – Не заставляй меня проверять.Меня возбуждает даже мысль об этом.- Я буду спать. Обещаю. И никаких глупостей, - задумчиво смотрю на свою забинтованную руку.Кажется, его трогает мое тихое, безоговорочное повиновение – возвращается, склоняясь ко мне, шепчет доверительно:- Мне нравится, когда ты такой.Я знаю. Знаю, что тебя заводит ощущение власти надо мной.- Одевайся.- Как?- Как хочешь.Задумчиво смотрю на него. Он больше не носит безрукавки – я бы тоже не стал, если б мои руки были похожи на поле для игры в крестики-нолики.- Так – нормально? – через несколько минут. Я быстро собрался, не терпится выбраться из импровизированного заключения.- Подлецу все к лицу, - снайпер почти не смотрит на меня, заботливо накидывая на плечи бежевое пальто. Все-таки я смог воспитать в нем хороший вкус.Кутаюсь в теплую шерсть, поднимая ворот, прячась от пронизывающего лондонского ветра, пока мы идем к машине.- Куда везешь?- Куда надо, - перебрасывает ко мне, на заднее сиденье, небольшой саквояж.Я улыбаюсь, наверное, как ребенок, получивший неожиданно конфету. Внутри – набор моих любимых, заточенных скальпелей, две опасные бритвы с костяными, в серебряной оплетке ручками, тонкие кожаные перчатки. Мне больше ничего и не нужно для счастья – только жертва.- Хочу чтоб ты отвлекся от своей постамфетаминовой депрессии.- Ты где таких слов нахватался? – тяну к нему руку, касаясь щеки.- В твоей карте так написано.- Сожги ее. – Мне смешно. Действительно смешно, даже весело.
- Хорошо, - на мгновение отвлекается от дороги, чтобы повернуть голову и мягко обхватить мои пальцы губами и, даже, чуть прикусить кончики.Мне нравятся эти короткие проявления чувств, это так ему идет.- Кто у меня сегодня на десерт?- Не думаю, что тебе на самом деле есть до этого дело. Главное, чтоб выглядело эстетично, ведь так?- Так. Пусть все будет красиво.Снять коттедж? Не в его стиле, но это действительно так. Комнаты небольшие, но достаточно милые. Наверное. Юноша, сидящий на диване – вообще очарователен.- Нравится? – на ухо, мягко касаясь кожи губами.Медленно киваю. Пепельно-русые, красиво остриженные волосы, серо-голубые глаза, в обрамлении пушистых, светлых ресниц, изящная линия шеи, перечеркнутая тонким роскошным ошейником – светлая замша и черненое серебро. Подхожу ближе, оценивающе рассматривая мальчика. Тонкие ключицы, хрупкие, будто фарфоровые.Полковник проходит к стоящему у окна бару.- Как тебя зовут?Мальчик чуть испуганно смотрит на моего снайпера. Вопросительно смотрю на него же.- Я сказал ему молчать. Можешь называть его Ноа. Мне он так представился.- Мне не нравится, - хмурюсь. – Оно женское, и ты, - придерживаю юношу за подбородок, поворачивая его в голову то влево, то вправо, - не еврейская девочка.- Тебе невозможно угодить, - Себ улыбается. – Поэтому я и сделал так, чтобы он молчал.- Ну почему же, у тебя отлично получается мне угождать. Останешься?- Я тебя смущаю? – наливает в низкий стакан немного виски.- Вряд ли у тебя получится, даже если ты очень захочешь.- Тогда останусь.Отворачиваюсь от него, концентрируясь на мальчике передо мной. Тонкая, будто серебристая кожа.
На ней хорошо смотрелись бы рубины.Заинтересованно смотрит на саквояж, переводит вопросительный взгляд на меня.- Ты скоро узнаешь, мальчик-девочка. Бас, можно?- Тебе правда интересно мое мнение? – я киваю. – Тогда нет, нельзя.Это так удобно – он понимает меня, а я его. Хорошо.Мальчик Ноа – не понимает, но ему и не нужно.Снимаю, наконец, пальто, расстегиваю манжеты, закатывая рукава.
- Тогда никакого секса, мальчик-девочка. Во всяком случае с тобой, - лукаво кошусь на своего киллера. Он делает вид, что не замечает, усмехаясь в стакан. – Начнем. Он правда не закричит?Серые, с легким небесным оттенком, глаза округляются.
- Ну неужели ты мне не веришь?Пухлые красивые губы открываются, но ничего кроме хрипа – ни единого звука. Я не очень люблю когда они кричат – для этого нужно совершенно другое, особенное настроение.Достаю бритву, вглядываясь в испуганные глаза. Это так мило, сексуально, возбуждающе. Ровно до тех пор, пока он не начинает отбиваться, неловко взмахивая руками.Полковник, в пару шагов преодолевая разделяющее нас расстояние, просто засовывает ему ствол с глушителем в глотку и жестко шипит:- Утихни.- Ты даешь ему ложную надежду, любовь моя, – отталкиваю его руку с пистолетом.- Не называй меня так, это чудовищно пошло.- Ты прав, – натягиваю тонкие перчатки – если уж полковник их положил в мой саквояж, значит стоит надеть, - а это по-твоему не пошло?- А рассекать с руками по локоть в крови и по полтора часа отмывать ладони? Это нормально?- Мы не говорим о нормальности. Я говорю, что это пошло выглядит.- А мне нравится, - он наконец-то убирает пистолет во внутренний карман куртки. – Развлекайся, шеф.- Нет.- Что? – нервно вскидывает голову.- Не называй меня шефом, не сегодня.
- Хорошо, Джим. Развлекайся.- Стой, стой, стой. Я хочу, чтоб ты был рядом. Совсем рядом.Страдальчески морщится, бедный, брезгливый тигренок. Но, раз уж решил меня развлекать, придется пересиливать себя. Садится на пол, так, чтобы видеть меня, но не лежащего на диване юношу.Мальчик плачет, обреченно и беззвучно. Белесые ресницы слиплись от слез, соленый ручеек тянется от уголков глаз к вискам.- Что еще ты ему дал?- Немного успокоительного, чтоб не реагировал слишком остро.