3.106 Анна (1/1)
В этот раз она пришла позже обычного. Не улыбнулась ему, как всегда, и ничего не сказала. Когда дверь за ней закрылась, она тихо подошла и села рядом с ним на краешек лежанки.Стоило только Рэмиэлю посмотреть в ее глаза, как он сразу же все понял.Молчание длилось долго, и обоим казалось, что нарушить его будет почти преступлением против здравого смысла: сказать было просто нечего. Первой заговорила она:—?Это ведь моя вина.—?Что за глупости? —?горько усмехнулся эльф. —?Может, ты еще и помогла мне убить всех тех dh'oine, которых убил я?—?Я совсем не о том. Я просто… не нужно было лечить тебя так… рьяно. Я слишком увлеклась. Забыла, чем тебе грозит хорошее самочувствие. По правде сказать, поначалу я думала, что ты вообще не выживешь. Умрешь, как умирают почти все.—?У вас у dh'oine очень странная логика: зачем лечить, если все равно хочешь убить? Мы тоже пытаем пленников и убиваем их, но не содержим за наш счет. Враг должен умереть?— на то он и враг. В этом смысл войны.—?А как бы ты убил меня, если бы мог?—?Сейчас бы я этого не сделал. Но тогда, раньше, я просто бы задушил тебя голыми руками. А была бы возможность, еще бы и съел: человеческое мясо, знаешь ли, вкусное.—?Не знаю,?— на лице лекарки появилась гримаса отвращения,?— и знать не хочу. Я в курсе, каким чудовищем ты был, не нужно мне об этом напоминать.—?Был? —?усмехнулся эльф. —?Я не ?был?. Я все такой же. Просто тебе я благодарен.—?Завтра с восходом солнца ты будешь обо мне другого мнения…—?Возможно,?— кивнул Рэмиэль. —?Возможно, завтра я буду проклинать тебя и желать тебе смерти. За то, что ты не дала мне умереть. Но это будет завтра,?— взгляд его вдруг смягчился. Анна подумала, что если бы эльф мог, то положил бы руку ей на плечо, чтобы хоть как-то утешить. —?А сегодня я хочу помыться. И поесть. Ты ведь что-то принесла?—?Конечно. Как всегда.—?Тогда не будем понапрасну тратить время?— у нас его и так мало.Ритуал омовения и принятия пищи прошел скоро и легко, настолько Анна и Рэмиэль к нему привыкли, и все это время девушка думала о том, что и как могло бы быть, если бы эльфа вдруг помиловали и освободили, и тогда она могла бы просто забрать его к себе домой. Отдать ему свою кровать, пусть не слишком удобную, но чистую; делить с ним завтрак, обед и ужин; отказаться от половины своих нынешних пациентов и уделять больше внимания одному…Она распутывала и расчесывала его волосы, светлые и мягкие, словно шелковые, смотрела в его с недавних пор блестящие глаза, любовалась заостренными ушными раковинами. Крутила в голове мысль, что такому существу не место здесь, в грязном и уродливом человеческом городе. Такой, как Рэмиэль, должен жить на природе, в лесу, где-нибудь у ручья. Подальше от людей. От dh'oine. Такой не должен видеть ни зла, ни жестокости. И упаси Богиня калечить такое тело! Анна посмотрела на эльфа и сердце ее сжалось: некогда прекрасное тело уже искалечили, равно как искалечили и душу. То, во что превратился Рэмиэль Энкреи, называлось простым и емким словом: чудовище. Душа его давно очерствела и едва ли могла быть искуплена. Эльфа должно было умертвить и таким образом восстановить справедливость, заодно прекратив и его страдания?— так думала Анна. Сердце ее, однако, знало еще и то, что как только Рэмиэль умрет, жить ей будет больше незачем.—?Я так хочу помочь тебе. И не знаю как.—?Знаешь,?— улыбнулся он. —?Принеси мне яд. Но ты этого не сделаешь?— из-за страха наказания.Лекарка покачала головой:—?Не поэтому.—?А почему тогда?—?Я хочу, чтобы ты жил.—?Это не жизнь.—?Разве мое присутствие ее не скрашивает?—?Скрашивает. Но я эльф, а не Зерриканская птичка, чтобы в клетке сидеть! Я лучше умру. Если мне повезет, это случится завтра.—?Едва ли,?— она покачала головой,?— третогорские палачи дело свое знают, и тебе это отлично известно.—?И что же меня ждет? Ты знаешь? Снова резать будут?—?Я не знаю,?— Анна отвернулась и быстро провела пальцами по щеке.—?Не знаешь? А может, знаешь, но не говоришь мне, чтобы заранее не расстраивать?—?Не знаю!—?Врешь! Ну, скажи же?— что? Клетка с шипами? Каленое железо? Или накачают водой или чем похуже? Ну, что ты молчишь?Лекарка снова отвернулась и, тяжело сглотнув, начала вытирать руками струившиеся по ее щекам слезы. Рэмиэль смягчился:—?Ладно, не надо. Прости. Я не должен был… Приляг со мной. Пожалуйста.Она устроилась рядом с ним, уткнувшись носом ему в плечо.—?Обними меня. Я бы погладил тебя по голове, да не могу.—?Не страшно, это я и сама могу… Рэмиэль?—?Хм?—?Скажи, а ты мать совсем-совсем не помнишь?—?Нет, а что?—?Ну, так. Грустно это.—?Я не мучился от чувства утраты, хотя, несмотря на это, мне все равно ее не хватает… До того, как меня поймали и отобрали мои вещи, у меня было кое-что, что принадлежало ей.—?Что же?—?Сережка. Длинная такая, с пушистым помпоном. В жизни не видел более нелепого украшения.—?Рэм?—?Хм?—?Как ее звали?—?Линдринен.—?Красивое имя.—?Пожалуй… Хорошо, что у меня детей нет.Анна приподнялась на локте и грустно посмотрела эльфу в глаза. Погладила кончиками пальцев по его щеке. По шее. Провела рукой по груди и ниже. Задержалась на уровне пупка.—?Что ты делаешь?—?То, чего ты хочешь.—?Нет,?— Рэмиэль покачал головой и попытался отстраниться?— безуспешно. —?Если нас увидят, тебя повесят.—?Не увидят. Им наплевать.—?Тогда услышат.—?А ты не шуми. Ты вытерпел пытки. А это,?— рука ее проникла ему под одежду,?— сущий пустяк.—?Не касайся меня так. Ты не имеешь права.—?Мои руки не так красивы, как руки эльфок?—?Почти так же, но это не важно.—?А губы у меня не такие мягкие, как у ваших девушек?Рэмиэль даже не заметил, как лекарка спустилась к его животу и задрала на нем одежду. Едва сдержал стон, когда ее губы и язык коснулись его плоти. Просто закрыл глаза и тяжело задышал.—?Продолжай… не останавливайся… А теперь стой! Погоди!Посмотрел на нее?— во взгляде его плескалось безумие. Лоб взмок от пота, а волосы спутались.—?Садись на меня. Подними подол и откинься назад?— я хочу видеть.Он сразу понял, что он у нее не первый. Но тем лучше: так легче и больше удовольствия.Она двигалась, ей тоже стало жарко. Золотистые волосы расплелись?— она убрала их на одну сторону. Кусала губу, чтобы не стонать. Под конец зажала себе рукой рот.—?Слезь с меня! —?зашептал эльф. —?Слезь немедленно!Анна не послушалась, а вместо этого склонилась над ним, сильнее прижав его к земле. Нашла губами его губы и задвигалась быстрей.Издав стон, Рэмиэль сдался без боя.А затем она целовала его шею, уши, щеки; гладила его по голове и плечам. Снова занималась с ним любовью. В этот день они больше не сказали друг другу ничего.***—?Ты слышала новость? Королева беременна.Анна сделала вид, что не поняла, к чему он клонит.—?Знаю. И что?—?А то, что если родится сын, меня могут помиловать.Взгляд ее серых глаз похолодел.—?По-твоему, петля?— это милость?—?В моем случае?— да.—?Я так не думаю.—?Ты просто не понимаешь. Я хочу выбраться отсюда! Мне уже давно все равно, живым или мертвым!—?А мне не все равно! Ты хочешь выбраться, а обо мне ты подумал? Что я буду тогда делать?—?Жить дальше, Анна. Жить дальше. Поначалу тебе будет грустно, но время лечит. И ты встретишь кого-нибудь. Разве тебе не хочется нормальную семью?—?Нет, не хочется! Я хочу тебя!—?Я ничего не могу тебе дать. Я даже трахнуть тебя нормально не могу!—?Это уж мне решать?— нормально оно или как.—?Просто откажись от меня. Не приходи больше. Пожалуйста.—?Не дождешься.Спустя полгода у королевской четы родилась девочка.***После долгих уговоров и горьких слез она принесла ему то, что он просил. Достала из наплечной сумки флакон и показала ему:—?Это не будет мгновенно. Не за один день и не за два. Но это необратимо. Будет сильно тошнить. И будет жар. Прости меня за это.—?Не за что прощать.—?Это страдание принесла тебе я.Рэмиэль улыбнулся:—?Страданий ты мне принесла намного больше. В этом смысле ты могла бы помериться силами с самим палачом.Лекарка тихо заплакала.—?Ты хочешь начать прямо сейчас?—?Нет. Ведь если я выпью это, наша последняя встреча будет испорчена с самого начала.—?Чего ты хочешь?—?Тебя. Подними юбку.Она гладила следы от ожогов на его искалеченном теле. Целовала шрамы. Прижималась к нему бедрами. Не могла насытиться его губами, и объятий было мало. Хотя бы и тысяча лет прошла, думала Анна, она бы просила еще.А потом, когда они выдохлись и сказать было больше нечего, она потянулась рукой к флакону, который принесла с собой. Откупорила пробку.Рэмиэль широко улыбнулся:—?Вот как, оказывается, выглядит свобода.***Насчет свободы Рэмиэль был прав лишь отчасти. Свобода имеет множество личин.Он называл свободой избавление от страданий. Именно страдание Анна познала буквально несколько часов назад, когда родился ее сын. Она заплакала, увидев форму его ушей. Ужаснулась и заплакала и мать Анны, когда увидела внука. Но все-таки взяла его на руки, потому что он был красив.?Тяжело вам придется в жизни,?— подумала лекарка. —?А впрочем, я знала, на что иду. Надеюсь, вы когда-нибудь меня простите. Оба?.Рэмиэль как-то раз сказал ей, что над их родом довлеет проклятие. Каждый рожденный младенец остается без родителей и растет сиротой.?Не стоит нарушать старую-добрую эльфскую традицию,?— подумала Анна. —?Надо бы попросить мать оставить меня одну на часок?.В верхнем ящике прикроватной тумбочки Анну уже ждал флакон с мутной жидкостью. Ее сын полуэльф будет расти без родителей.