Глава 12 (1/1)

?…Я хотел посоветовать ему, чтобы он попробовал пощекотать ей куриным пером желобок на попке, эта процедура излечивает даже самых угрюмых. Но я ничего не сказал, потому что я его знаю?.(Слова Лютика из книги ?Сезон Гроз? А. Сапковского). Геральт втайне вздохнул с облегчением, когда они с Лютиком, наконец, остались одни. Ламберт, конечно, всегда был изумительно раздражающ. Более эмоционален и взвинчен, чем остальные ведьмаки из школы Волка. Неудивительно с таким-то дрянным детством. Да и при превращении с мутагенами явно что-то пошло не так, считал Геральт. Необычайная мерзлявость тому показатель. Но сегодня хрен моржовый будто решил целенаправленно вывести его из себя. Причем именно его, Геральта. Ведь обычно, когда Ламберт оказывался в своем особом настроении, щепоть гадких подколов доставалась любому поблизости, у кого только есть уши. Значит, прилетело бы и тупым деревенским кметам и их круглолицым бабам, непременно терпиле Эскелю, тоскливым завываниям Лютика, горчащему пиву, вонючим кострам и даже неправильно плывущим облакам на небе. Но нет. Сегодня повышенного внимания почему-то заслужил лишь он один, а явная причина подобного отношения ускользала от осознания Геральта, поэтому его жгла досада. Лишний раз ссориться с другом совсем не хотелось, ведь вряд ли они теперь еще когда-нибудь пересекутся на большаке. Не так уж много близких людей у него сейчас осталось. С каждым новым годом их становилось все меньше и меньше. Грустно будет расставаться на плохой ноте.А самым неприятным оказалось то, что Ламберт и Лютик вдруг так быстро сдружились. Неприятно, потому что неожиданно. Отправляясь на праздник, Геральт мысленно приготовился к самым разным вариантам развития событий. Например, ожидал отыскать Лютика, лихо отплясывающим с хорошенькой молодой женой солстыса, пока тот не видит, или на сеновале в обнимку с какой-нибудь не менее прекрасной местной барышней. Или даже с парочкой веселых дев, зная его обаяние и характер. Возможно, близняшек, дочек кузнеца, о неловкой схожести которых тот недавно тараторил без умолку. Но никак не тихо пьющим в компании двух знакомых ведьмаков, на одного из которых бард весь вечер неприкрыто пялился, а второму согревал бок. Вот же зараза!Успокаивало понимание, что на Эскеля бард мог таращиться, раздумывая о причинах появления шрама, украшавшего тому правую половину лица. Вероятно. И почти наверняка, Лютик только и ждал удобного момента вежливо расспросить об уродливой метке, рассчитывая впоследствии сочинить новую героическую балладу. Его уже много лет интересовало все, связанное с ведьмаками, и он постоянно пытался расспрашивать Геральта о жизни и приключениях его собратьев по школе, о расположении Каэр Морхена, об испытаниях, тренировках и тому подобном. Геральт часто отмалчивался. Считал, что просто не имеет права раскрывать все тайны и секреты даже другу, а рассказывать о подвигах Волков за глаза?— слишком уж напоминало противные ему сплетни. Но сейчас для Лютика образовался такой удачный случай узнать все желаемое самому. Так сказать, прямиком из первых уст.В общем, если о мыслях, витающих в голове любимого, Геральт еще хоть как-то догадывался, то вот, какой интерес у вечного одиночки Ламберта в ?новом друге? оставалось для него загадкой… Тревожной такой загадкой, с учетом того факта, что однажды Ламберт проснулся в чужих подштанниках после пьянки, как потом сам признался. И сейчас Геральт даже был готов поверить в самые провокационные из всех обстоятельств, когда двое мужиков могут перепутать сей элемент одежды. И плевать, что Кейра. У него тоже список женщин имелся немаленький, но… Но!По венам растекался неприятный холодок, едкий страх потерять то, что ему и так не принадлежит. Геральт знал, что не должен и совсем не имеет права ревновать, разумом понимал, какое это глупое и бессмысленное чувство. Но все равно на протяжении вечера порой сильно сжимал пальцами кружку, с трудом и почти против воли вливая в себя пиво, пока Ламберт обнимал барда за плечо. А Лютик смеялся и улыбался, широко и беззаботно, и словно дарил радость и любовь всему миру вокруг.За прошедшие месяцы Геральт слишком привык, что он смотрит, говорит, шутит, поет… и будто существует только для него одного. Лишь сейчас осознал, насколько сильно влип. Как наивно сам себя разбаловал напрасными надеждами, безраздельно получая внимание барда, пока они проводили каждый день весны и лета с утра и до вечера вдвоем. Туман мечты. Иллюзия чего-то большего, чем дружба. Семьи, любви? Мираж, в который он сам пожелал поверить. Но Лютик всегда был ветреным, сколько Геральт его знал. Спорить с очевидным тут бессмысленно. Ведь он?— как та музыка,?— принадлежит одновременно всем и никому, а предан остается лишь себе, лютне и дороге.И с чего он только взял, что открыв свои чувства, вдруг удержит Лютика возле себя? С тем же успехом он мог признаться в тот самый вечер, когда он рассказал свой секрет. Наверное, и стоило так поступить…Впрочем, осознание столь простых истин ничего не изменило для Геральта. Лишь стало печально. Защемило тоскливо в груди от понимания, что очередной срок, отведенный ему судьбой на мимолетное ощущение счастья, вот-вот закончится. Осталось совсем чуть-чуть. Уж полночь. Последние поленья догорают. Праздник осеннего равноденствия вскоре минует.Листья окрасились багрянцем, а над опустевшими полями холодным ветром неумолимо проносится призрак близкой зимы. Выезжать Лютику нужно уже сейчас, ведь скоро дороги совсем развезет от дождей, а затем горные перевалы заледенеют, тропы занесет снегом.—?Ты чего такой хмурый? —?спросил вдруг Лютик. Он развалился бочком на столе, подпирал одной рукой голову, тепло улыбался, наблюдая рассеянным взглядом то за ним, то за угасающим праздником, и медленно допивал последнюю пинту эля. Геральт и не думал его торопить. Не хотел идти спать, но и начинать серьезный разговор на хмельную голову тоже не желал. Тянул время, которое словно вдруг начало течь быстрее, уносилось горной рекой, устремившись в неизбежное будущее. И просто молча глядел на Лютика и не мог насмотреться, впитывал каждый жест, каждую черту, желая запомнить его таким: расслабленным, радостным и счастливым…—?Я обычный. А ты слишком пьян. Тебе кажется.—?Не-е-ет, не пьян. И мне не ка-а-ажется,?— протянул Лютик в ответ и вдруг пошарил свободной рукой по столу, нащупал в полутьме свою любимую шапку и выдернул из нее перо. —?Ты хму-у-урый, Геральт. Но у меня с собой всегда имеется отличное средство от угрюмости! —?с лукавой ухмылкой произнес он, а затем потянулся и медленно провел кончиком перышка по его шее, кругом обвел кадык, плавно скользнул по ключицам и вверх прямиком до уха по чувствительной коже вдоль венки.Геральта на время странной экзекуции словно парализовало, а затем он резво, ловко и одним быстрым движением выдернул перо из пальцев Лютика. Щекотно ведь, черт возьми!—?Ты сдурел?—?Эй, не сломай! —?тут же обиженно воскликнул Лютик. —?Это мое счастливое перо! У меня с ним связано много хороших воспоминаний! Я написал им не один стих.—?Боюсь даже представить, где оно побывало,?— беззлобно фыркнул Геральт, осматривая столь изощренное орудие пытки. Пух полностью облетел. Опахало посерело от дорожной пыли и выглядело потасканным жизнью. Очин казался обугленным.—?В чернильнице побывало! —?отчего-то прыснул Лютик, забирая себе перо обратно. —?Впрочем, ты прав. Давно пора его сменить. Цапля уже вышла из моды. Куплю новое, а это можно и сжечь.—?Ты ведь только сказал, что это твое счастливое перо,?— удивился Геральт, когда Лютик вдруг встал, залпом допил пиво, нацепил шапку, подхватил лютню и нетвердым шагом, но целенаправленно двинулся прямиком к костру.—?Не в нем же счастье, а сегодня?— хороший день. Время избавиться от прошлого. Что-то кончается, что-то начинается, ведь так?.. Нужно позволить себе отпустить старое, чтобы на его месте появилось новое.Кругом уже стояла ночь. Вдали сумрачными тенями гуляли влюбленные пары, а у самого большого костра шумела, пьяно отплясывая в хороводе, загулявшаяся допоздна молодежь. Лютик же направился в противоположную сторону, к угасающему в тиши, давно покинутому одинокому огоньку. Березовые чурки покраснели, истончились, тихо потрескивали от ласковых всполохов голубоватого пламени. Костерок по-прежнему пышел теплом, судорожно тлел, выгорая в предсмертной агонии, окрашивая пурпурными отблесками светлые локоны Лютика, отплясывал неведомый танец, отражаясь в его голубых глазах.Подобрав по пути пару сухих веток и охапку еловых лап, Лютик ворохом кинул их в огонь, щедро подкормив угасающее пламя. Багровые языки с треском взвились в воздух, на миг распугав ярким светом сгустившуюся тьму. Геральт глубоко вздохнул, когда ветер вдруг разогнал дым, принося с собой пронизывающий ночной холод и запах луговых трав и свежескошенного сена.Без долгих церемоний и прощаний Лютик широким жестом закинул перышко в самый центр костра.—?Вот и все,?— сказал он, когда дар из прошлого рассыпался в пепел. —?Знаешь, я проходил с этим пером столько лет и думал… надеялся, что почувствую что-нибудь. Но нет. Сгорело, будто и не было его вовсе.—?Ты сам сказал, что не в нем суть,?— Геральт кивнул и, сложив руки на груди, подошел ближе к свету. —?Нужно искренне верить в связь, чтобы что-то чувствовать, а ты, Лютик, хочешь сам себя обмануть.—?Наверное,?— согласно покивал он и подкинул в пламя еще парочку мелких веток. Геральт вначале молча стоял, наблюдая за суетой барда, а затем тоже подобрал с земли сухой ельник и кинул ветви в костер. Огонь вновь стремительно взметнулся ввысь и осыпался искрами, с громким треском выдохнув на них волной тепла.—?Раз сегодня такой день,?— неожиданно даже для себя вдруг начал ведьмак. —?Чистый, как ты сказал, то я хочу признаться, что меч, который ты мне когда-то притащил?— металлический кусок дерьма. Я его не потерял, он сломался после первого же удара.—?О, Мелитэле! —?громко охнул Лютик, резко развернувшись к нему. —?И ты говоришь только сейчас? Да я тогда целых сто крон отдал. Выкован в Вироледе. Яшма, гравировка с солнцем, как сейчас помню. Он казался мне таким красивым, и надпись была замечательная. Без причины не вынимай… и что-то там еще.—?Это да,?— согласился Геральт. —?Подделка. Хорошая, дорогая.—?Вот срань-то позорная! —?загремел Лютик, начав мерить шагами землю вокруг костра. —?Провалиться мне под землю! Получается, что я тогда напрасно спустил кучу денег. Причем твоих. А ты ведь мог и погибнуть, Геральт. Из-за меня… Из-за моей ошибки.—?А ты мог погибнуть из-за меня,?— Геральт виновато взглянул на Лютика. —?Я утаил про логово многоножек. Из-за меня случился обвал. Я что-то неверно рассчитал с удобрением.—?Но…—?Никто не идеален,?— Геральт громко хрустнул костяшками пальцев, вновь пристально уставившись сквозь дым на мерцающие багровые угли, присыпанные белым пеплом. —?Все ошибаются, Лютик, все врут, порой даже себе. Фантазируют, приукрашивают, создают мысленно образ себя умного-любимого и в него свято верят до самого конца, порой нелепого, трагичного и неожиданного… Я ничем не лучше. Тоже свое имя однажды выдумал, равно как и ты. Тоже символичным когда-то считал. Хотел славы рыцарской хлебнуть, сам не понимая, чего на самом деле желаю.—?Ты прав. Я тоже много дурил, мнил о себе лишнего,?— признался Лютик, подходя ближе к нему, а затем легко похлопал его по плечу. —?Непонятно, как я только сумел протянуть до своих лет?—?Наверное, тебе еще кое-что суждено сделать. Как думаешь?—?Построить дом, посадить дерево, вырастить сына? —?криво и как-то печально улыбнулся Лютик, вдруг заглянув ему в глаза.—?Ха, может… —?Геральт слабо кивнул и неосознанно потер щетину, не отводя взгляда от пронзительных голубых глаз, зачарованно заглядевшись на пляшущие искорки огня в глубине зрачков. —?Но мне тогда что делать в будущем? Не в могилу же ложиться? Дом вон скоро дострою. Крыжовник с сиренью посажены, сына нет, но дочь ничем не хуже.—?Ты молодец, Геральт. А я…—?А ты тоже много чего сделал,?— перебил его Геральт, услышав неприкрытую грусть в голосе барда. —?И не смей плакаться, что песни твои никому не нужны. Враки. Но даже, если исключить достижения творческие, то ты мне помог построить дом. Комната справедливо твоя. Навсегда. А дерево можешь посадить хоть завтра. Хоть целый лес. Желудей навалом. Бери. К тому же, мне лично кажется, Лютик,?— Геральт весело улыбнулся, хлопнув его по спине,?— что где-то по миру уже разлетелось море твоих лепестков, а ты просто не знаешь.—?Боюсь, ты прав, Геральт,?— по-прежнему печально вздохнул Лютик, кидая еловые иголки по одной в огонь. —?Хоть это и до чертиков меня пугает. Я прямо как мой отец. Не виконт, а тот ушастый, с которым маменька спуталась. Вот жил он, не тужил, полуэльфья морда, и про меня не вспоминал даже, а может и вовсе не знал, что я на свете есть…?Ну вот. Потекли сопли,?— тихо фыркнув, подумал Геральт и решил, что надо бы сбить Лютика с грустной темы. —?Что проку старые раны бередить и лишний раз вспоминать про горе-родителей??—?Тебе повезло, что ты не родился женщиной,?— сказал он первое, что пришло в голову.—?Это почему же? —?тут же озадачился Лютик, мигом позабыв о детских обидах.—?Ты, красавец, стал бы той еще блудницей,?— беззлобно сообщил Геральт, легко толкнув барда плечом. —?А столько рожать?— фигура бы не сохранилась.—?Я не стал бы много рожать! —?во весь голос заявил Лютик, явно обалдев от подобных обвинений. —?С чего ты взял, зачем?—?Тебя бы никто не спрашивал. Вот в чем проблема,?— категорично ответил Геральт. —?Гулял бы и нагулял бы однажды пузо. Родители бы спешно замуж пристроили за какого-нибудь виконта.—?Ну, уж нет! —?развеселился вдруг Лютик. —?Родись я девицей?— я бы замуж ни-ни! Сбежал бы из-под венца в монастырь, дав обет целомудрия.—?Знаю я тебя,?— не удержался от иронии Геральт. —?Ты там все равно забеременел бы. От непорочного зачатия.—?Ха-ха! Тогда родил бы нового Лебеду, как в той сказочке.—?Убереги нас, Мелитэле!—?Мне бы не поверили и выгнали бы из монастыря на все четыре стороны,?— притворно вздохнул Лютик. —?А ты, Геральт, помог бы бедняжке в беде?—?Помог. Приютил, но замуж бы точно не взял, такую блудницу, как ты, Лютик, уж прости.—?Ха-ха! Ну и хрен с тобой, Геральт,?— весело прыснул бард, совсем не обидевшись. —?Ты тоже муженек был бы не сахар, поверь! Будь я беременной мазелькой?— прикинулся бы скорбящей вдовой. Нашел бы себе какого-нибудь старого пузатого женишка с деньгами.—?И потом ему бы изменял.—?С тобой…Геральт на секунду замер и замолк, не зная, как ответить и немо уставился на барда. Одно мгновение, показавшееся ему неимоверное долгим, они неотрывно смотрели друг на друга, а затем Лютик вновь звонко рассмеялся, хлопнул его по спине и быстро отвел взгляд. И теперь непонятно было, шутейка это или случайно с языка сорвалось?..—?Лютик… —?Геральт против воли натянуто улыбнулся, решившись, наконец, начать давно запланированный разговор, но бард успел его перебить:—?Прав ты, Геральт. Я жутко пьян. Пора спать! —?и, кинув последнюю еловую ветку на съедение огню, быстрым шагом скрылся в ночных тенях. А Геральт еще несколько минут смотрел на багровые всполохи пламени и раздумывал, стоит ли его догнать, но когда поспешно вернулся в корчму и постучался к нему в комнату, то в ответ услышал лишь тихий звук мирного дыхания и спокойное сердцебиение. Лютик уже крепко спал.Поздно.