Глава 11 (1/1)

Ламберт, нагруженный тремя пинтами эля и большой тарелкой с мясом и разной снедью, которую он быстро нахватал с главного праздничного стола, умело лавировал сквозь толпу, умудрившись не пролить ни капли, но в последний момент, уже на финишной прямой, перед его носом, откуда ни возьмись, возник не кто иной, как Геральт. Такие снежно-белые патлы редко у кого встретишь. Выполз-таки из чащи!—?Геральт! —?поздоровался Эскель и привстал с лавки, чтобы кратко обнять ведьмака.—?Эскель? —?с толикой удивления воскликнул Геральт, похлопав того по спине. —?Вот это встреча, какими судьбами?—?С дороги! —?рявкнул Ламберт и легонько поддал беловолосого коленом под зад, чтобы тот дал ему поставить еду с выпивкой на стол. —?Садись, давай! Чего встал, как баран перед новыми воротами?—?Ламберт! —?почти изумленно воскликнул Геральт, усаживаясь наконец за лавку рядом с Эскелем, напротив Лютика. —?Не ожидал и тебя здесь увидеть. Удивили вы меня братцы, однако!—?И не тебя одного! —?с радостной улыбкой сказал бард, забирая себе одну из кружек пива.—?Эскель уговорил,?— поморщившись, сообщил Ламберт. —?Совестью моей бесплатно заделался, наглый бес. Совсем заел. Убедил встретиться последний раз втроем, ведь кто знает, когда еще теперь пересечемся? Но сам я б твою рожу еще долго по своей воле не видел.—?Я тоже по тебе скучал, курвин сын,?— крепко сжав его предлечье, сказал Геральт. —?Спасибо за пиво, кстати.—?А ну лапы убрал,?— недовольно буркнул Ламберт, забирая себе пинту обратно. —?И не спасибкай напрасно, это я себе принес, Эскелю и моему новому другу,?— и на этих словах положил руку Лютику на плечо, хлопнув того по спине пару раз в знак доверия и симпатии, и довольно прихлебнул пивка. Улыбка на лице Геральта слегка померкла, а во взгляде вдруг промелькнуло нечто хищное, отчего Ламберт еще больше обрадовался. Бесить Геральта, в отличие от непробиваемого сухаря Эскеля доставляло огромное, почти непередаваемое удовольствие.?Надо продолжать в том же духе?.—?Бери мое,?— тут же сказал Лютик, пододвигая деревянную пинту ближе к Геральту.?Ах, вот значит как?!?Ламберт медленно повернулся и с крайним недоумением посмотрел на Лютика. Еще десять минут назад бард бурчал и жаловался, какой Геральт упертый осел, скотина и они вместе славно костерили негодяя, промывая ему косточки под неодобрительные взгляды и угрюмые вздохи Эскеля. А теперь Лютик вдруг взял и его простил??Надо же какой отходчивый, мне б таким быть. Но ничего…?Ламберт решил, что исправит несправедливость и оторвется на Геральте сам вместо мягкосердечного барда, которого тот обидел тем, что не пришел послушать новые песни. А баллады, к слову, хоть и звучали дюже хорошо, но оказались до неприличия сопливы и грустны. Деревенские девки томно вздыхали и украдкой утирали платочками глаза и носы. Геральт как раз любил тоскливые любовные распевы, поэтому чего не пришел на праздник и не уважил друга совсем не понятно.—?Не-не-не,?— Ламберт вскинулся и, выцепив пинту из пальцев Геральта, отодвинул ту обратно к Лютику. —?Пусть за пивом себе сам идет. Уж не обломится пару шагов пройти!—?Мою забирай,?— сказал Эскель, как обычно испортив план мелкой мести извечной дипломатией. —?Я еще эту даже наполовину не допил. Потом сходишь, принесешь нам всем еще по одной.—?Конечно,?— кивнул Геральт, наконец хлебнув эля, а затем уставился с неприкрытым укором на Ламберта, который так и не отпустил Лютика, пьяно привалившегося к его боку. За пару часов празднования они уже успели хорошенько набраться.—?Эх, Ламберт-Ламберт. Как ты от вредности своей еще по швам не треснул, а?—?Ой-ой! —?усмехнулся Ламберт, утирая ладонью пенные пивные усы. —?Опять будешь меня своими стишками стращать?—?Какими еще стишками? —?тут же поинтересовался Лютик, слегка выпрямившись. —?Геральт что… умеет сочинять стихи?—?Еще какие! —?подал голос Эскель, улыбнувшись краешками губ, а затем принялся неторопливо объедать жаренную куриную голяшку. Вот кого, в отличие от барда, напоить оказалось нереально. Ламберт правда не сдавался, не терял надежды, когда-нибудь заставить самого серьезного ведьмака ужраться до беспамятства. Очень уж хотелось посмотреть на Эскеля без эмоциональной брони, сотканной из самоконтроля и сдержанности.—?Такая рифма! Один раз услышишь и запомнишь на всю жизнь.—?Ну не тяни! —?нетерпеливо похлопав ладонью по столу, потребовал Лютик, искоса поглядывая на Геральта. —?Я весь внимание.Эскель прокашлялся, отложил куриную ножку и с выражением начал цитировать великие герольтовы стихи:—?Ламберт, Ламберт?— хрен моржовый. Ламберт, Ламберт?— вредный хуй.Лютик скептически поднял одну бровь и пытливо посмотрел ему в глаза, будто ожидая продолжения, которого ну… не было, как ни крути.—?И это все?! Это что стихи, по-вашему? —?так и не дождавшись обещанной рифмы, воскликнул бард, с толикой недоумения поглядев на тройку весело оскалившихся ведьмаков, едва сдерживающих смех. —?А-а-а, кажется, я понял, в чем соль! Какой автор, такой и стих, да? Белый, да? Ха-ха!—?А ты сечешь, маэстро! —?Ламберт стукнулся своей пинтой о кружку Лютика, заставив пиво плеснуться через край.—?А то! —?развеселился Лютик и, сделав большой глоток, обратился к Геральту:?— А мне ты почему стихов не посвящал?—?На твоем месте я бы нисколько не печалился,?— шутливо прищурившись, произнес Эскель, отложив обглоданную куриную косточку на тарелку, и взял вторую, а сразу за ней третью.—?У нашего Геральта редкий дар,?— добавил Ламберт, снимая руку с плеча Лютика, чтобы ухватить себе тоже куриную лапку, пока еще все не исчезли. —?Можно сказать для особых ценителей.—?Ты, пока ничем не заслужил моего памфлета. Но если настаиваешь… Придумаю хоть сейчас,?— сказал Геральт, который отчего-то не ел, а только пил и за это время ни разу не отвел от барда внимательного взгляда.?Вина на череп давит?,?— решил Ламберт.—?Нет уж, милсдарь поэт,?— хохотнул Лютик. —?Обойдусь.—?Как выступил? —?спросил Геральт.—?Отлично он выступил! —?Ламберт панибратски толкнул Лютика локтем. —?Девки ему строили глазки, плакали, хлопали, сбивая ладони, и кидали под ноги свои венки. А этот стервец ни один не поднял!—?Так нельзя же,?— сообщил шепотом Лютик, бегло поглядев по сторонам. —?Венок одной красавицы подымешь, а остальные обидятся. Да и музыка, друг мой, свободна, вольна и принадлежит одновременно всем и никому!—?Надо запомнить,?— согласно покивал Ламберт, оценив пафос. —?Так и скажу очередной девице, что решит на меня каблучок свой поставить, мол, ведьмак свободен, предан лишь дороге и меч его принадлежит всем и никому!—?То есть Кейре? —?подколол его Геральт. —?Что-то кроме нее желающих поглазеть на твой меч я особо не видел.—?Просто я своих карт так глупо, как ты, не раскрываю,?— парировал Ламберт, растягивая губы в привычной кривоватой ухмылочке. —?И не огребаю потом поочередно от каждой. Усек?—?А ты где свой венок раздобыл? —?спросил вдруг Лютик у Геральта. —?Неужели уже успел кого на сеновал затащить по пути сюда? Тот будто смутился и сразу же снял рябиновый венок с головы, положив на стол.—?Одна мелкая коза мне подарила. Еще зубы молочные не выпали.—?Да ты чего снял? —?заулыбался Лютик. —?Я же пошутил.—?Осенние листья так подходили к твоим глазам! —?ехидно добавил Ламберт, наслаждаясь необычной реакцией Геральта. —?А рябина к губам.—?Вот и забирай,?— Геральт плюхнул ему венок на голову. —?К твоим зенкам тоже хорошо подходит.—?Эк, красавец! —?хохотнул Эскель, который только сейчас добрался до пива. —?Добавь рога и будет вылитый фавн. Такой же волосатый козел.—?Все-таки нездоровая у тебя какая-то тяга к рогам, друг мой,?— протянул Ламберт, хитро ухмыльнувшись. Кажется, Эскель таки успел чуток захмелеть, ведь потянулся через стол, забрал венок и невозмутимо водрузил его себе макушку, словно ничего странного не сделал, а затем одним махом допил пинту и весело ему подмигнул. Интересненько…—?Почему это? —?спросил Лютик, внезапно пристально уставившись на Эскеля, и тоже отхлебнул пива.—?Да любит он суккубов потискать,?— с улыбкой сказал Геральт. —?Рогатых, хвостатых дев.—?Это, между прочим, был секрет! —?Эскель беззлобно толкнул соседа по лавке плечом.—?А Геральт у нас сладкоежка в завязке,?— в отместку за Эскеля заявил Ламберт. —?Постоянно в детстве воровал варенье у Весемира, и получал потом при всех по заднице.Геральт кинул ему угрожающий взгляд, а Лютик звонко хохотнул, явно в красках представив описанную картину.—?А первая у Ламберта была клептоманка,?— в свою очередь сдал его Геральт. —?Украла не только невинность, но и ведьмачий амулет.—?Пфф, слабо. Мог бы и получше! —?Ламберт допил пиво, тихо отрыгнул и стукнул дном пустой пинты о стол. —?Это вообще не секрет. Я ее быстро нашел, пожурил и вновь позволил себя обокрасть, а потом еще разочек нашел, чтобы опять хорошенечко пожурить напоследок!Лютик с Эскелем рассмеялись, и даже Геральт улыбнулся, а затем забрал пустые кружки и принес им еще по одной пинте, как и обещал.—?Извини, что с тобой не пошел,?— сказал он немного погодя, посмотрев Лютику прямо в глаза, а затем огляделся вокруг. —?Не ожидал, что тут будет так… хорошо.Ламберт резко вскинул брови, чуть не подавившись куском вяленой рыбы, которую пережевывал в этот момент. Да он в первый раз в жизни видел, чтобы Геральт перед кем-то столь быстро извинился. Словами. Вслух. И не по приказке Весемира. Ну, надо же!—?А я тебе о чем весь день вещаю! —?гневно выплюнул Лютик. —?На Велен никто к тебе не полезет. Не сдался ты никому на равноденствие. Чистый праздник. Радостный, светлый. Принято у людей сельских отпускать сегодня плохие мысли, чтобы будущий год удачным сложился. Верят они, что надо лишь о хорошем думать, и тогда на костре сгорит вся печаль, беда, злоба, которую хочется оставить в прошлом.Ламберт переглянулся с Эскелем, а затем с хмурым Геральтом, но заставил себя промолчать, не став переубеждать барда. Тому окружающий мир явно казался добрее и краше, чем есть на самом деле. Менестрелей народ обычно любит, те разбавляют тишину серого однообразия будней яркими историями и звучанием своего мелодичного голоса. А вот ведьмаков зовут, только когда совсем худо-черно в жизни становится. Немало дерьма они повидали во время долгих странствий, и поэтому отлично понимали, что пьяная драка могла произойти в любой момент. И плевать дурной башке, поплывшей в алкогольном угаре, Велен или не Велен, чистый или не чистый день. Просто на двух ведьмаков никто из деревенских забулдыг нарываться не станет, если совсем не из ума не выжил, а на трех?— так и подавно.Но, может, оно и к лучшему? Люди, вроде Лютика, с живой верой в прекрасное, не убитой суровым бытом, тоже нужны. Иначе, кто будет стихи и песни слагать красивые? Не они же?.. Результаты словотвотворчества одного конкретного ведьмака они сегодня уже слышали.—?Пойду-ка я отлить! —?заявил Ламберт, ни о чем серьезном больше не желая думать, и ушел искать тихое местечко, а когда вернулся, то Геральт с Эскелем обсуждали ситуацию с Каэр Морхеном.Сам Ламберт зарекся снова возвращаться в пустые промозглые развалины, которые клял с детства. Для зимовки найдутся места и поприятнее. Потеплее, хотя бы. Незачем пустую обветшалую крепость латать и навещать, раз ни Весемира, ни Койона, ни даже Геральта там больше не будет.—?Я разобрал старую лабораторию и арсенал,?— рассказывал Эскель. —?Хлам повыбрасывал, кое-что себе с Ламбертом забрал, остальное, более-менее годное из запасов, сложил по сундукам, закопал под деревом возле северной стены, завалил камнями. Хотя зачем уж не знаю. Кому оно надо-то сейчас? Мы трое из наших и остались. Но пускай…—?Продать надо было, а выручку поделить! —?зло буркнул Ламберт, а затем уже с ухмылкой добавил:?— Или Геральту привезти на хранение. Он же теперь на чудовищ больше не ходок, осел пнем и бороду отпустил. Скоро как Весемир кряхтеть начнет и на поясницу жаловаться.—?Я тебе сейчас вдарю так, что ты сам кряхтеть начнешь! —?Геральт воинственно расправил плечи, желтые глаза угрожающе блеснули во тьме, отчего Ламберт только шире оскалился. —?Я собственноручно дом почти построил и между делом за год столько тварей выкосил, сколько ты обычно только за два набираешь. Так что, кто из нас двоих старый пень?— можешь и сам догадаться.—?Не лукавит! —?поддакнул ему Лютик. —?Я своими глазами видел, как он в мае огроменную многоножку в два счета угрохал. Причем, без помощи эликсиров. Величиной с двух лошадей в холке. Вот такие клешни, жвала, панцирь. Буэ! Гадость, короче. Хотите сами глянуть на неведомую хреновину? Останки еще гниют, мы их в овраг неподалеку от дома свалили.?Вот же музыкантишка какой хороший, оказывается,?— подумал Ламберт, слушая восхищенную болтовню Лютика. —?Не дает никак над Геральтом поиздеваться, холера эдакая. В песнях прославляет. Мне б такого друга! А Белый волк хваленый ведь не ценит… не ценит, курва!?—?Какой-нибудь сколопендраморф,?— тем временем вынес вердикт Эскель, задумчиво почесывая шрам на щеке. —?Но я бы посмотрел на такой большой экземпляр, да и дом твой новый с удовольствием оценю.—?Тогда приглашаю! —?расслабившись, произнес Геральт и похлопал Эскеля по плечу. —?Завтра утром и поедем. Только придется нам, Лютик, тут заночевать. Лошади по темноте в лесу ноги переломают.—?А я и собирался остаться,?— сообщил бард. —?Косоглазый Аисни, что бы ты ни говорил, тебя уважает за помощь деревне, и точно найдет для нас пару комнат. Пойду, договорюсь,?— резво вскочив с лавки, он вначале пьяно пошатнулся, описав рукой дугу в воздухе, но затем грациозно обрел равновесие и быстро скрылся в сумраке.Стемнело, но гуляния и не думали заканчиваться. Песни и пляски немного сбавили темпы, движения танцующих стали медленнее и откровеннее. Во тьме костры заполыхали еще сильнее. В небо с громким треском взметались стопы искр, стоило кому-либо кинуть в огонь еловую ветвь. Праздничные столы потихоньку пустели, деревенские разбрелись по всей округе, водили хороводы или гуляли парами. От яркого света и дыма у Ламберта вначале заслезились глаза, а затем его и вовсе потянуло в сон. Громко зевнув, он грубо потер руками лицо в жалкой попытке взбодриться.—?И долго к тебе в чащу тащиться, позволь узнать? —?спросил он, прикидывая, успеет ли нормально выспаться или Эскель, зараза, разбудит его чуть свет и заря.—?Если не хочешь?— не едь,?— сложив руки на груди, недовольно высказался Геральт. —?У меня там все цветы на поляне завянут от одного вида твоей кислой рожи.—?Я и правда не хотел мотаться к черту на рога, к комарам на съедение, но теперь просто обязан на это посмотреть! —?по привычке огрызнулся Ламберт. —?У тебя там еще и леечка есть, небось, как у гномика-садовника? Маленькая такая, чтобы драгоценные цветочки поливать.—?Дождь их поливает, но специально для тебя у меня припасены вилы. Немаленькие. Хочешь?—?Лучше засунь их себе…Они еще несколько минут привычно препирались и обменивались колкостями, пока не вернулся Лютик. Эскель заявил, что устал и, сняв с головы рябиновый венок, пошел спать.?Скучный какой!??— Ламберт печально вздохнул, что не везет ему никак узреть воочию дурачества по-настоящему пьяного Эскеля, с трудом нацедил себе последнюю пинту эля из опустевшего бочонка, и одним залпом выпил ту до дна. Затем распрощался с Лютиком, крепко обняв барда напоследок, махнул рукой угрюмому отчего-то Геральту, (хотя, впрочем, тот всегда такой), и тоже поплелся спать, надеясь увидеть прекрасные сны.При сегодняшнем знакомстве Лютик мимоходом обмолвился, что скоро уезжает в Новиград, а Ламберт, узнав, что им по пути, сам предложил барду поехать туда вместе, рассчитывая рассказать по дороге о своих приключениях и стать новым знаменитым героем баллады.?Черный Волк. Как звучит!?Благодаря песням известного менестреля Белому Волку доставалось несправедливо много почета и внимания, считал Ламберт. А ведь он, да и Эскель, были ничем не хуже. Уж скоро Лютик об этом узнает!Ламберта ежедневно терзала незаживающая, глубокая обида на гадкую жизнь и череду обстоятельств, которые определили его невеселую судьбу. А сегодня к ней добавилась еще и легкая зависть к Геральту, который так удачно напоролся на вилы, что мог теперь позволить себе отдохнуть, выращивать цветочки в саду, и отказаться от тяжкой доли ведьмачества, не чувствуя угрызений совести и не вызывая молчаливого осуждения Эскеля. Но должен же случиться когда-то и на его улице праздник? И Ламберт считал, что знакомство с Лютиком?— это и есть желанный шанс прославиться и остаться памяти веков несгибаемым воякой, опорой для простого люда и борцом с самыми страшными чудищами, которых только свет носит. Поэтому широко улыбался, заваливаясь спать, с надеждой обратившись мыслями в желанное светлое будущее, где он успешен, знаменит и может беспрекословно требовать за заказ любую сумму, которую только пожелает. Ведь Лютик после некоторого раздумья все-таки согласился отправиться в Новиград вместе с ним…