Глава 16 (1/2)
Они провели в лесу ночь. Дунаданы видимо столь не доверяли ему, что даже мысли не допустили себе возложить на него ночную охрану их стоянки. Это не удивляло, и не уязвляло его – как воспользоваться его опытом следопыта они могли, а как доверить ему свой сон… но стал бы он доверять им в обратном? Нет, пожалуй, нет… А потому он завернулся в плащ и, поудобнее устроившись среди корней мощного дерева, смежил веки, притворяясь спящим. Не стоило возбуждать в людях лишних подозрений. Эльфам не нужен сон для отдыха, они восполняют иначе силы… это трудно объяснить Смертным. Им казалось эльфы стоя, смотрят бездумно на звезды, любуясь их сиянием. На самом деле это не так… Мир – пронизан силой, невидимой энергией. Магией жизни, из которой Эру и создал ранее всё сущее. Притянуть кроху этой силы, поглотить её и отдать в мир, преобразуя в иное могли лишь волшебники-майя и немногие из эльфов. Насколько было известно Элронду на ?волшебство? сколько ни было сильное были способны немногие из них – Галадриэль, он и… Трандуил. Все же остальные могли лишь ухватывать крохи этой энергии, восполняя свои силы, или исцеляя тело от малых ран. Достаточно было отрешиться от лишних мыслей, от мира вокруг и почувствовать разлитую в воздухе силу можно было тот час. Пополнить силы и ?отдохнуть? можно было меньше чем за треть ночи. Элрос так и не смог этого. Будучи сыновьями человека и эльфийки, Элронд и его брат были полукровками и им приходилось огромным трудом и постоянным учением достигать того, что простые эльфы впитывают с рождения. Элронд преуспел больше брата, нежелая слабости, а Элроса эта ?слабость? злила. Ему казалось, что из-за этого они не равны с прочими и им никогда не забудут ?человечности?. Он не желал стыдиться отца и своей человеческой крови, выбора их матери… и потому со временем отказался следовать за Перворожденными. Элронд решил иначе. Так разошлись их пути. Один из них выбрал путь смертных, другой стал равным среди равных. Среди эльфов. Элронд Полуэльф… то, что уязвляло на заре его жизни, стало лишь свидетельством того, чего он достиг. Когда-то презрительная присказка к имени обернулось признанием и уважением. Но как же долог был его путь к этому… Элрос же… почему он все чаще вспоминает брата? Почему он всегда его вспоминает после встреч с Глорфинделом? Потому что тот помнил их тогдашних? Сколько раз тот раздражал его своими речами, предвзятостью в отношении смертных, будто нарочно дразня… стоило признать себе – никому другому он этого бы не дозволил. Старший эльф стал для него тем, кто связывал настоящее с прошлым. И чем дальше, тем все сильнее… будто становился отражением брата. И вновь, и вновь обращал его взор в сторону людей. И он вновь среди них… Время за думами текло незаметно. Костер давно прогорел и угли чернильным пятном выделялись на земле. Свет звезд пробивался сквозь густую листву и мягко разливался вокруг, оттеняя тени и фигуры людей. Стоящий на страже следопыт самому эльфу казался причудливой тенью. А быть неподвижным и ?спящим? становилось все скучнее. Он поддался легкой досаде, охватившей его и именно это стало причиной того, что он отвлекся. Покой Ривендела плохо повлиял на него, а возможно ему стоило чаще охотиться с Элрохиром?
Шорох на грани слуха был почти неразличим для его ушей. Так тихо могли бы ступать эльфы, а он был уверен в то, что один в этих краях. Именно поэтому он не сделал ничего… а в следующий миг его плечо будто пронзило иглой. Он отпрянул в сторону, бездумно пытаясь уйти от взгляда возможного врага дабы в него не могли попасть вновь, руки же действовали сами, уже подымая лук… но со спины его тело вновь пронзило иглой. Справа и слева повскакивали следопыты и на его глазах в каждого из людей вонзились маленькие стрелки – кому в плечо, кому в шею, кому в ногу, – а спустя три вдоха люди как подкошенные падали на землю, а из-за деревьев с обнаженными мечами выскочили враги. Тоже люди… Часть разума лишь осознало его, а с его лука сорвались первые стрелы. Шаг назад, нельзя стоять неподвижно, первый из нападающих падает. Вторая стрела на тетиве уже готова устремится в полет… И в этот миг руку и плечо вдруг сводит судорога. Стрела срывается и бессильно пролетает над врагом. Ногу пронзает стрелка-игла и он понимает – отрава! И все же он успевает бросить лук и выхватить меч, отбивая первую атаку. По плечу разливается онемение, ногу сводит от судороги и он неуклюже припадает на одно колено, и все же с усилием закончивает движение – меч отбрасывает тусклую сталь вражеского меча, подныривает и рассекает живот нападавшего. А в следующий миг на голову обрушивается удар. И мир разрывается тьмой.*** *** *** *** *** *** *** — …Проклятый ублюдок, – грубый голос врывается в сознание и в тотчас он осознает себя связанным.
Он лежит на земле, лицо щекочет трава и он с трудом открыв глаза видит перед собой крохотного муравья, деловито пробегающего мимо. Лес полон света и явно утро настало давно. Что за яд был на этих стрелах?
Мысли прерывает новый возглас: — О-ка! Очухался, а! – кто-то удивленно присвистывает и этот кто-то бодро подходит к нему. Элронд мрачно лицезреет перед собой странно большие волосатые ступни без сапог. А через вдох ступня пинает его в бок и он в гневе пытается приподняться, но странно онемевшее тело неуклюже лишь заваливается на бок, а над ним склоняется улыбчивый человечек. И среди светлорусых кудряшек виднеются чуть заостренные ушки. — Ну, надо же! Вы живы, сударь! И как вас величать? – с благодушной улыбкой, и с любопытством спрашивает он его. Элронд не отвечает, неимоверным усилием заставляя тело слушаться. Это нелегко, учитывая, что ноги его так же связаны, но он умудряется сесть, опершись плечом о дерево. И мрачно смотрит на окруживших его людей. Странный маленький человечек среди них выглядит нелепо и не к месту, а тот цокает языком, и стоя на месте переваливается с пятки на носок. — Что же вы молчите? – спрашивает он. – Как нам вас величать? — Кто вы? – он едва подавляет в себе гнев и досаду. Что за положение!
Глорфиндел бы посмеялся… — Мы? – искренне удивляется хоббит. Да, это явно хоббит… если верить описаниям Митрандира, недоуменно подымает брови и оглядывает своих ?друзей?. – Помилуйте! Он спрашивает кто мы! Люди зло кто прищуривается, кто недобро усмехается. — А мы, сударь наш любезный, пограничники, – вкрадчиво говорит хоббит, чуть наклоняя голову. Он продолжает улыбаться, но в улыбке и во взгляде его уже нет деланного благодушия. – Следим тут, понимаешь ли, чтобы сброда тут всякого не ходило… путников добрых назад разворачиваем, а они нам денежку… — Разбойники? – как-то обреченно выдохнул Элронд. Ну, что за нелепость! Нет, Глорфинделл положительно не должен об этом узнать! Хоббит кривится и вдруг бьет его ногой под ребра и он сгибается, выдыхая сквозь зубы. — Так его, ублюдка! – несется кругом, а короткие чужие пальцы дергают за волосы. — Что вы сударь… такое себе позволяете? – укоризненно выговаривает ему хоббит. – Мы к вам по-доброму, а вы оскорблениями сыпете? Пограничники мы, ясненько? Элронд молча поджимает губы, дергая головой, вырываясь из хватки и обжигая наглеца взглядом. Хоббит вновь цокает языком, с укором качая головой —Нехорошо, сударь, не хорошо упрямиться! Я еще раз спрошу вас, как вас величать? Наглец… Он не успевает ответить, а один из ?пограничников? делает шаг и жестко бьет его по лицу. — Имя, тварь!
— Отвечайте, сударь, не надо сердить моих друзей… Я вычищу этот лес от этих… ?пограничников?!
— Элрос, – цедит он, подавляя в себе ненависть. Не время им показывать свой гнев. – Из Гондора. По делам Наместника. Хоббит и люди недоверчиво переглядываются, и в лицах большинства проявляется некое опасение. Но хоббит смотрит иначе – в его взоре спустя миг зарождается понимание. — Врете, сударь… ай, врете! У гондорцев-то завсегда при себе знак Наместника, а у вас что же? Пусто в вещах, уважаемый… а стало быть врете.
Проклятье!
— Я служу наместнику, – упрямо повторяет Элронд. Что еще ему остается? Лишь уверить ЭТИХ в том, что сказанное правда. – И не вам знать его приказ. — Тайно, значит? – делает вывод хоббит. И почему-то оглядывается назад, за спины подельников. – Дунаданы, мальчишка… по делу, значится?
Элронд застывает, заглянув за спину полурослика и замечая наконец привязанного к дереву мальчишку-ангмарца.
— А что это за мальчик, а? – доверительно спрашивает хоббит. Элронд смотрит на него молча и понимает простую вещь – чтобы он не сказал, а это не поможет. Даже сними он морок с себя, это ничего не изменит. Только ускорит конец…