Новое Время I (1/1)

*** Уже больше недели Максим жил в усадьбе, принадлежащей Трисс Меригольд. Если бы в свое время он не прогуливал бесполезные, по его мнению, пары по культуроведению, то знал бы, что стиль, в котором построен этот манор, можно было бы c натяжкой назвать готическим. По сравнению с некоторыми соседними особняками эта двухэтажная кирпичная усадьба с треугольной крышей, покрытой черепицей красного цвета, была сравнительно небольшой и напоминала дворянские поместья Германии и Польши XV–XVI веков. Здание чем-то сильно походило на замок, уменьшенный в размерах. Имелась даже башенка, на самом верхнем этаже которой располагались покои?— спальня, ванная и гардеробная хозяйки. Этажом ниже была библиотека с мегаскопом, которую Трисс часто использовала, как рабочее место?— отвечала на письма, общалась с коллегами, читала гримуары. К башенке примыкал основной ?корпус? дома, имеющий прямоугольную форму. На его втором этаже Максиму была выделена гостевая комната. Всего таких помещений, по сути небольших квартир со своей ванной комнатой и спальней, было три. Самые большие покои предназначались для членов семьи Меригольд, иногда навещающих чародейку, и имели в наличии гардеробную и детскую. На первом этаже находились кухня, комнаты прислуги, кладовые и чуланчики, а также столовая и большой и малый залы с просторной оранжереей. Большой зал предназначался для банкетов, которые Трисс иногда устраивала, малый же?— скорее для личных встреч с важными гостями. Помимо всего вышеуказанного в доме имелись винный погреб и сокровищница. Вся эта роскошь сильно диссонировала с привычной Максу родительской двухкомнатной квартирой на Фрунзенской набережной в Москве. На подворье же располагались небольшая конюшня, баня, сад из фруктовых деревьев и колодец. Помимо библиотеки, в которой Максим проводил больше всего времени, он очень облюбовал сад, поэтому подолгу сидел там в плетеном кресле, греясь под мартовским солнцем и читая книги под весенний птичий гомон. За эту неделю он многое узнал об окружающем его новом мире благодаря чтению и разговорам с Трисс и её прислугой. Город, в котором они находились, назывался Вызима?— столица одного из крупнейших королевств Севера, Темерии. На ее троне восседал король Фольтест, сын Меделла, человек умный и образованный, но с крутым, властным и горделивым нравом. Помимо этого Фольтест прославился своими многочисленными пороками, главным из которых была чрезвычайная любвеобильность. Если король отмечал какую-то девушку или женщину, то в ближайшее время она непременно оказывалась в его постели, независимо от ее статуса или положения. Король не гнушался женами и дочерьми дворян, жрицами и даже собственной сестрой. Плодом этого инцеста была принцесса Адда, ставшая жертвой проклятья. В свое время Геральт обрёл столь широкую известность благодаря тому, что не побоялся ее расколдовать. Впрочем, неизбежные конфликты с ревнивыми мужьями и отцами решались обычно финансовой или земельной компенсацией и другими преимуществами. Нередки были случаи, когда девушки из благородных семейств шли на подобные шаги осознанно, чтобы поправить положение семьи или выторговать привилегии в бесконечных интригах королевского двора. Правил Король дерзко и уверенно, будучи одновременно крупнейшим феодалом и богатейшим человеком в стране. Королевский домен огромен, в него входит три наиболее важных и густонаселенных города в стране. Вызима?— столица, стоящая на берегу одноименного озера, центр речной торговли и мануфактурного производства. Население сего славного города составляет двадцать пять тысяч дворов. Туда стекаются в поисках работы, что в свете развития промышленности помогает удовлетворить растущую потребность в рабочих руках для ткацких и кирпичных цехов, а также в красильнях, солеварнях, пивоварнях, сталеварнях, гильдиях каменщиков, оружейников и бронников. По реке Понтар и ее притоку Исмене осуществлялась бойкая торговля с Реданией, Аэдирном и Каэдвеном. Марибор?— второй город в стране по населению, знаменитой уроженкой которого являлась Трисс Меригольд. Тоже центр торговли?— с окрестных высокопродуктивных черноземных полей поставляли богатый урожай, откуда на местной бирже его продавали, покупали и развозили уже сухопутными путями в другие части страны, например, в Махакам?— вассальное Темерии горное государство краснолюдов, откуда поставляли руды, драгоценные камни, инструменты, а самое главное?— высококачественное оружие и доспехи. Население его немногим более двенадцати тысяч дворов. Горс Велен, с населением?пятнадцать тысяч дворов,?— главный порт страны, торгующий по морю с остальным миром. Там находилась Аретуза?— женская магическая школа, расположенная на соседнем острове Таннедд, где помимо прочего заседал Капитул чародеев. Стоит ли говорить, что магики пользовались огромным уважением в этом городе, ведь портные, сапожники, ювелиры, кондитеры, парфюмеры и прочие ремесленники и торговцы получали огромную выгоду от обслуживания экстравагантных потребностей магического сообщества. Здесь, как и во всех городах страны, присутствовало обязательное бесплатное трехлетнее образование, введенное указом короля Грифона?— деда нынешнего монарха, великого реформатора, и финансируемое из церковной десятины. Именно он ввел налоговые льготы для многодетных семей, что подтолкнуло рождаемость к значительному скачку. Ведь свободный крестьянин, имевший пятерых детей, платил уже не десять процентов, а всего лишь пять, а заведя семь детей и более?— вовсе освобождался от подушной подати. Даже с учетом всего несравненного богатства и могущества власть короля была далека от абсолютной. Девяносто пять процентов населения страны составляли крестьяне. Из них лишь треть являлась лично свободными, остальных же называли кметами, иначе говоря крепостными, привязанными к земле и зависимыми от сеньора. Темерские бароны и князья были верхушкой общества. Они служили прямыми вассалами короля, уплачивая ему десятину, а в тяжелое для страны военное время?— кварту от всех налогов, собираемых со своих земель. В их обязанности входило содержать и выставлять войско. Зато в своих владениях феодал?— полноправный хозяин, вершащий суд, собирающий подати, а с зависимых кметов еще и денежный или трудовой оброк. В свою очередь вассалами князей и баронов являются рыцари и дворянские фамилии помещиков. Как известно любому сведущему в военном деле благородному мужу, основа армии?— это тяжелая кавалерия, которая, несмотря на свою высокую мобильность и непревзойденную боевую мощь, является очень дорогим родом войск. Всаднику необходимо приобрести дорогостоящие доспехи, оружие, несколько лошадей, а зачастую еще и содержать кнехтов, своих боевых холопов, которым нужно платить жалование, кормить, и снаряжать. Соответственно, феодалы во главе с королем раздавали верным воинам, проявившим себя, земли с крестьянами, а они взамен их защищали и воевали за своего сюзерена. К примеру, бароны Ла Валетт являются одним из самых богатых и влиятельных родов в королевстве. Будучи крупными латифундистами, они сосредоточили у себя значительные богатства, выстроили крупнейший в стране замок, держали у себя на службе более двух сотен рыцарей и в случае чего могли выставить пятитысячную армию, в которую входили около тысячи двухсот конных воинов. Такой уклад зародился еще во времена первой высадки, когда люди только начали отвоевывать у монстров и эльфов свои новые земли. Именно в то время в отдельный класс выделились так называемые поместные всадники?— профессиональные конные воины, которые впоследствии превратились либо в рыцарей, лично несущих воинскую службу, либо в помещиков, выставляющих вместо себя снаряженных рекрутов для армии сеньора. Так, в глазах простолюдинов рыцарь до сих пор являл собой образ защитника, который подставляет вместо них голову опасностям, в отличии от тех же ведьмаков, работающих за награду. Такое положение дел в принципе устраивало всех: крестьяне возделывают землю, аристократия воюет, ремесленники трудятся, а торговое сословие перемещает товары между городами и странами и двигает зачатки местного капитализма. Между монархом и феодальной знатью установилось хрупкое равновесие, которое за последние десятилетия все сильнее и сильнее стало склоняться в пользу короны. В этом государстве важную роль играет магическое сословие. В Темерии чародеи всегда были опорой королевской власти. Магики помогали государям управлять страной, тем самым смещая баланс сил от феодалов к короне. Чародеи на службе короны, в зависимости от личных способностей, предоставляли монаршей семье магическую медицину, будучи наиболее образованными людьми, консультировали короля по различным вопросам, зачастую обладали мощнейшей сетью знакомств и связей по всему северу, а иногда даже принимали участие в войнах, пусть и опосредованное?— например, именно Радклифф из Оксенфурта, советник короля Демавенда из соседнего Аэдирна, находясь тогда на службе у его отца Вирфурила, обрушил врата крепости Хагге, тем самым обеспечив победу над Меделлом Темерским?— отцом Фольтеста. Чародей, хорошо владеющий телепатией, был ультимативным оружием в дворцовых подковерных играх, вычисляя предателей и опасных интриганов. Посему знать вполне справедливо их опасалась, хоть сами дворяне отнюдь не брезговали магическими услугами. Таким образом, представители чародейского сословия занимали очень высокое положение в обществе и существовали в симбиозе с королевской властью и знатью, при этом зачастую и сами являясь выходцами из дворянских фамилий. К примеру, Трисс принадлежала к богатой дворянской фамилии Меригольд из Марибора и, став чародейкой, а затем советницей, не единожды лоббировала интересы своего дяди, а теперь и кузена, при дворе короля. Знаменитая Филиппа Эйльхарт из соседней Редании и вовсе унаследовала земли, капитал и родовой замок Монтекальво, когда графская фамилия Эйльхарт угасла. Злые языки тогда поговаривали, что она сама приложила к этому руку, но с тех пор прошло более века, и подобные слухи канули в лету. Вместо ожидаемого Максимом кровавого и грязного средневековья тёмных веков, перед ним предстало нормальное для своих условий общество, напоминающее скорее позднее средневековье или раннее новое время, когда на Земле только начала расцветать промышленность, зародилось книгопечатание и стала развиваться наука. Впрочем, в отличие от его мира, здешняя политическая обстановка была сравнительно мирной до последнего времени. Не было ни религиозных войн, ни крупномасштабных конфликтов, за исключением северной войны с Нильфгаардом, масштабы которой выглядят весьма скромными, если сравнить их с Тридцатилетней войной или, например, монгольскими походами. Большинство населения говорит на одном языке, пусть и с разными акцентами, верят плюс-минус в одних и тех же богов, и, вместо взаимной ненависти, ненавидят нелюдей и захватчиков с юга. К тому же средний человек жил куда богаче и свободнее, чем жители, скажем, Франции или Англии в XV–XVI веках. Конечно, во многом благодаря тому, что за пять сотен лет земли, богатые залежами и плодородными почвами, не успели истощиться, а население оставалось малочисленным. На всем Севере жило около 60 миллионов человек, а в Нильфгаарде с зависимыми территориями?— всего 65, и это на площади, сравнимой с Европой, в которой в XV веке проживало почти 200 миллионов человек. Только спустя время, впитав в себя море новой информации, Максим осознал, какую услугу оказала ему Трисс. Он понял, что обязан ей всем в этом мире. Поэтому и он был морально готов сделать все, что в его силах, дабы не остаться в долгу.*** Перемещение материи?— это искусное, изящное и тонкое дело, поэтому перед телепортацией настоятельно рекомендуется облегчиться и освободить мочевой пузырь. Эпиграф к книге ?Теория и практика использования телепортационных порталов? за авторством Джеоффрея Монка. Максим закрыл перечитанную от корки до корки книгу. На улице уже было темно, и только магически созданный шар света и масляный фонарь освещали сад. На улице было холодно, но благодаря недавно освоенному заклинанию дискомфорта не ощущалось. Близилось время ужина. Всю неделю Макс был в основном предоставлен сам себе. Он проводил много времени за учебой, прогулками и разговорами с Трисс, которые, однако, случались все реже, а сама она становилась все молчаливее и угрюмее. За ужином чародейка тактично, но недвусмысленно дала понять, что лезть в чужую личную жизнь, расспрашивая у ведьмака об их взаимоотношениях?— это, мягко говоря, некрасиво. Впрочем, услышав извинения Максима и сетования на то, что он был не в себе после происшествия со скоя’таэлями, она сменила раздражение на милость и даже похвалила его успехи в учебе. Трисс удивляла не только невероятная скорость, с которой ее подопечный проглатывал информацию и осваивал сложные заклинания, но и его подход: он старался проникнуть глубже в предмет изучения, прежде всего стремясь понять принципы, которые стояли за той или иной областью прикладной магии. Например, взяв за основу простейшее заклинание, с помощью которого можно согреться в холодную погоду, ее ученик научился манипулировать температурой произвольных объектов. По его словам, хватало семи-восьми минут на то, чтобы охладить слиток железа до абсолютного нуля, и менее десяти секунд на то, чтобы его расплавить. Максим часами жадно читал любые книги о магии, до которых ему удалось дотянуться, экспериментировал, попутно делая заметки своим корявым почерком на неизвестном Трисс языке с латинскими буквами. Особых успехов ее протеже добился в психокинетике, постоянно ее тренируя путем совершения даже самых повседневных бытовых дел с помощью телекинеза. Иногда, конечно, случались эксцессы, например, разбитая посуда, вырванные из створок двери, но у этих упражнений было и другое важное действие. Заключалось оно в том, что благодаря постоянному использованию магии его навык контроля заметно улучшился, что было для чародея крайне важным умением?— выдавать именно столько энергии, сколько необходимо. Последствия неконтролируемой магии могут быть плачевными, особенно в случае с истоками. В отличие от большинства молодых чародеев его не интересовали ни пирокинетика, ни гидрософтистика, ни какой-либо другой раздел элементальной магии. Умение кидаться огненными шарами не казалось ему слишком интересным, так как это очень банально, топорно и нерационально, ведь, чтобы его создать, нужно преобразовать энергию и воздух в горючий газ, сжать его полем, зажечь и запустить в противника. На это уходит много времени и сил, и все ради чего? Красивого и красочного эффекта? А вот, например, на то, чтобы повредить мозг или сердце противника телекинезом, уйдет пара секунд, не говоря уже о том, что дать противнику подышать разогретым до 500 градусов воздухом и того проще. Трисс обеспокоенно относилась к этим заявлениям. Сам факт, что парень изобретает креативные способы убийства, ее настораживал. Однако она успокоилась, когда услышала от него, что драки в большинстве случаев можно избежать, например, с помощью иллюзий или внушения, а то и вовсе дипломатическим путем. Еще она узнала, что ее протеже пытается создать свою теорию работы магии. Многие интересовались этим, наверное, у каждого чародея были свои собственные представления, но наиболее популярной была теория о четырех стихиях. Согласно книге ?Естественная магия?, magnum opus великого чародея Джеоффрея Монка, все сущее суть порождение взаимодействия четырех элементов?— земли, воды, огня и воздуха, а магическая сила, черпаемая чародеями, несет в себе отпечаток элемента из плана, ее породившего. Трисс с ироничным состраданием относилась к потугам Максима сформулировать теорию. Хотя она и была практиком, а не теоретиком, чародейка осознавала всю сложность и бессмысленность данной затеи. Он же дерзко отрицал эту теорию, увлечённо пытаясь в своих странноватых сбивчивых объяснениях, перегруженных непонятными терминами, пояснить свою точку зрения. Из его уст лились рассуждения о каких-то бранах, струнах, фермионах, бозонах и ?магитонах??— так он обозвал гипотетическую частицу-носитель магического потенциала. Ей это было не особо интересно, и девушка всем своим видом пыталась намекнуть на то, что беседа ее утомила, но парень явно не знал основ поведения искушенного светского льва. —?Тебе не кажется, что ты слишком много времени проводишь за учебой, Максим? Можешь быть, сходишь проветриться? —?мягко сказала Трисс с целью охладить его пыл. —?Не составишь мне компанию? У меня есть одна идея… —?до него наконец-то дошло, что Трисс не в том расположении духа, чтобы слушать его изыскания. Трисс взглянула из окна своей башенки на удаляющуюся в ночь фигуру. ?Какой же он все-таки чудак. Пусть и очень талантливый, смелый, даже с определенным шармом, но, боги, он очень странный. Вот что значит?— не от мира сего?,?— подумала она и впервые за неделю улыбнулась собственному каламбуру. Чародейка начала диктовать магическому перу послание. Архимагистру Капитула и Высшего Совета Чародеев, гроссмейстеру нашего ордена, Тиссае де Врие. Милостивая госпожа, пишу в надежде в кратчайшие сроки связаться с вами. У меня есть неотложное дело, требующее вашего драгоценного внимания и мудрого совета. К сожалению, оно слишком важное, а его обстоятельства чересчур необычны, чтобы выразить их на бумаге. Посему осмелюсь просить вашей аудиенции в любое удобное для вас время.С почтением, Трисс Меригольд, магесса I степени, советница его величества короля Фольтеста. Чародейка еще раз перечитала письмо, чтобы убедиться в том, что все формальности соблюдены. В чародейском сообществе была четкая иерархия, начинающаяся с низшей ступени?— адептов, еще не закончивших свое обучение, затем по старшинству шли магики с III по I степень, магистры и архимагистры. Единственными обладателями титула архимагистра после смерти Ортолана были легендарная Тиссая де Врие и Хен Гедымгейт. Среди магистров были такие прославленные имена, как Филиппа Эйльхарт, Йеннифер из Венгерберга, Вильгефорц из Роггевеена и прочие мэтры, удостоенные чести войти в состав Совета или Капитула. Трисс телекинезом направила письмо к мегаскопу, произнесла необходимые слова, сделала магический жест, и бумага исчезла в синей дымке. Чародейка вздохнула. Она с недавних пор невзлюбила эти формальности. Дело было в том, что даже после проявленной ею самоотверженности во время войны Капитул присудил ей всего лишь II степень, и только благодаря протекции Филиппы и Йеннифер ей все-таки дали I степень. Все эти обстоятельства болезненно били по самолюбию. Да, она молода, но тот же Вильгефорц?— почти ее ровесник, а он получил и место магистра, и вошел в Капитул. Зато теперь у нее появился козырь в виде неожиданного ученика. И дело было совсем не в том, что тот обладал фантастическим потенциалом и способностями. А в том, что он мог пролить свет на сопряжение сфер, и, возможно, с его помощью она сможет открыть способ перемещения между мирами. Шанс получить славу первооткрывательницы подобных путешествий согревал ее душу. Совершить такой прорыв?— это не только способ обессмертить свое имя, но и вознестись на величайшую вершину, встать наравне с легендами?— с Альзуром, Агнесс из Гланвилля, Илоной Ло-Антиль, Джоффреем Монком, Ианом Беккером, а то и превзойти их. Ну и заодно утереть нос выскочке Вильгефорцу. Поэтому она согласна была терпеть странного парня и обучать его. Она потрогала медальон. Точно такой же был подарен парню. Он, несомненно, расценил это как знак внимания, но на деле это был магический маячок. Трисс не могла допустить, чтобы с ним что-то случилось, и заклинание на медальоне не только позволяло ей чувствовать, где он находится, но и прийти на помощь в случае опасности. Поэтому Трисс не переживала, когда Макс выходил в город. Тем более, со слов Геральта, парень вполне мог за себя постоять.*** Максим шагал по мощеным улицам Вызимы в свете масляных фонарей. Он вышел из королевского квартала, направляясь по набережной в купеческий район, где кипела ночная столичная жизнь. В голове кружились мысли о сложившейся ситуации. Максим замедлился и посмотрел на полную луну в окружении незнакомых звезд. Его внутренний монолог был прерван звуками словесной перепалки в соседнем переулке. Два бандита, медведеподобный лысый громила, лет сорока, и еще один, молодой, худой и высокий, чем-то похожий на рыжего хорька, явно чего-то хотели от пестро и богато одетой парочки?— светловолосого дворянина в берете и его юной красивой спутницы с длинными платиновыми волосами. —?Господа, это точно какое-то недоразумение. Я же вижу, что вы умные, порядочные люди. —?Ты нам, сука, зубы не заговаривай. Кошелек гони и поживее, блядь! —?прошипел в ответ блондинчику рыжий бандит. —?Да вы вообще знаете, кто я?! Взываю к вашему благоразумию, господа! Подумайте, какими последствиями может обернуться ваш необдуманный поступок,?— франт выпрямил спину, гордо задрав голову. —?Если не хотите завтра же обнаружить себя в кандалах, то немедленно отступите. Рыжий было замешкался, однако лысый уже не один десяток лет промышлял разбоем, и распознать фальшивую браваду ему не составило труда. Он достал нож и, поигрывая им, сказал: —?Ссышь ты, фуфел. Я тя ща так порешу, курва, так твою дыню пером испишу, что в закрытом гробу закопают. Кончай мозги ебать, не ерепенься, а гони барыши и цацки. Блондинчик хоть и держался с завидным самообладанием, все же быстро понял, что дело плохо. Не распознав почти ни слова из тирады лысого громилы, он тем не менее осознал, что им всерьез угрожают. Поэтому отстегнул от пояса кошель и протянул его разбойнику. —?И цацки сюда гони, быстро, блядь, а то пальцы тебе того… поотрезаю! —?лысый указал ножом на перстни, украшавшие пальцы их жертвы. Рыжий направил хищный взгляд на испуганную красавицу, прячущуюся за спиной своего спутника. —?И мамзель пусть цацки гонит. А не то… —?рыжий оскалил свои гнилые зубы в тупорылой хищной ухмылке, откуда за километр разило чесноком и перегаром. —?Придется тогда с нами по-другому расплачиваться. Что скажешь, лапочка? Небось, и нормального мужика не было еще, водишься тут со всякими пидорками. Я тебя так отымею, м-м-м, тебе понравится, обещаю. Коли ерепениться не будешь, уйдешь целехонькой и довольной,?— оба бандита заржали, а девушка заплакала от страха и грубости. В этот момент блондинчик судорожно обдумывал план. Он бывал и в худших передрягах, у него в сапоге даже имелся кинжал. Рисковать было опасно, но дело принимало серьезный оборот. Нужно их отвлечь, заболтать, выхватить кинжал и принять бой, как мужчина. ?О трусах баллады не слагают?,?— сказал он себе. Тем более эти головорезы явно пьяные. —?Какие-то проблемы? —?в паре метров за громилами стоял молодой парень. Блондинчику он напомнил молодого реданского дворянина, но, что странно, при нем не было оружия. Бандиты обернулись. —?Упездывай отсюдова, петушара, если жизнь дорога,?— процедил лысый и направил нож в его сторону. Парень стоял совершенно спокойно со странной, будто хищной, улыбкой на губах. Он поднял руку и сжал пальцы. Лысый тут же схватился за горло, задыхаясь и хрипя. —?Меня удручает твое хамство,?— подражая персонажу любимого фильма, сказал Максим. Рыжий с криком: ?Чары! Сука, он колдует!??— бросился в его сторону. Максим сделал магический жест, рука рыжего сломалась и повисла. Тот упал на колени, взревел от боли и со слезами на глазах стал молить о пощаде. —?Господин чародей, смилуйтесь, пощадите! Богами клянусь, никого я больше грабить не буду! Я же сиротой был, вырос на улице. Не собирались мы ничего плохого делать, только припугнуть хотели. Мы так свой хлеб зарабатываем. В жизни я женщину не обидел,?— скулил он. Адреналин и пьянящее чувство абсолютной власти будоражили разум молодого человека. Он мог сделать с этими двумя уголовниками буквально все, что ему взбредет в голову. В числе поглощенной им литературы были также книги по управлению сознанием. В основном, там упоминались ритуалы, заклинания и заговоры, защищающие от магического и психического влияния или вторжения, но встречались и примеры заклинаний, подчиняющих волю, как, например, ведьмачьи знаки Аксий, Сомн или гипнотическое внушение, уже опробованные им ранее. Единственной проблемой было отсутствие практики. Максим разжал руку, освободив шею лысого бандита от телекинетической хватки. Тот валялся на земле в полубессознательном состоянии, жадно глотая воздух. —?Отдай уважаемым господам их деньги и драгоценности. И извинись,?— приказал он. —?Милсдарь, сударыня, простите нас, во имя Мелителе,?— взмолился рыжий и протянул ошарашенной происходящим паре их ценности. Парень посмотрел рыжему в глаза и сделал магический жест. Глаза горе-грабителя остекленели. —?Ты убивал? —?Да, господин,?— ответил ему одурманенный бандит. —?И многих ты убил? —?Двоих. —?Насиловал? —?Нет, господин. —?Пойди и сдайся страже. Чистосердечно признайся в своих преступлениях,?— четким приказным тоном велел Макс. Рыжий в трансовом состоянии поплелся выполнять приказ. Через какое-то время рыжего бандита приговорят к двадцати пяти годам каторги на каменоломнях. Его напарник, лежа в грязи, с животным страхом смотрел на проявление непреодолимой колдовской силы. Максим применил к нему точно такое же заклинание, которое про себя он называл Империус. —?Встань,?— лысый подчинился. —?Скольких людей ты убил? —?Не знаю. Много. —?Сколько? —?раздраженно потребовал у него Максим. —?НЕ ЗНАЮ! Не умею считать,?— каждое слово давалось бандиту с трудом и болью. —?Скольких ты изнасиловал? —?Много… —?Скольких покалечил? —?Не знаю… —?стонал лысый. Этот человеческий мусор, матерый уголовник, убийца и насильник не заслуживал легкой смерти. Максим хотел покарать его по-другому. Заставить ощутить тот ужас, который испытывали его жертвы. В голову парня пришло решение?— опробовать заклинание, вызывающее галлюцинации. Максим развеял чары подчинения и медленно проговорил заклинание, одновременно крутя в голове образы монстров из виденных ранее фильмов?— Чужого, Хищника, Пеннивайза, Слендермена, Фредди Крюгера. Их фантомные воплощения будут преследовать уголовника в течении минимум трех, а то и пяти дней. Максом овладевало чувство безграничной власти, опьяняло его. —?Вали отсюда, пока я не передумал и не превратил тебя в глиста,?— угрожающе сказал Максим. Бандит, не медля ни секунды, убежал. Про себя он благодарил богов за то, что те спасли его от сумасшедшего колдуна. Через двадцать минут бега, когда ему показалось, что он уже в безопасности и можно перевести дух, лысый посмотрел по сторонам и увидел, как из темноты ближайшей подворотни вылезает невообразимо ужасный монстр, истекающий ядовитой кислотной слюной, похожий на гигантское уродливое насекомое… Спустя время он?— убийца, разбойник и насильник?— найдет свою смерть от сердечного приступа после нескольких бессонных суток, наполненных кошмарами и бесконечным бегством от невидимых для других чудовищ. Девушка и ее спутник были одновременно очень удивлены, безумно благодарны своему спасителю и крайне напуганы. —?Сударь, от всего сердца благодарю вас за оказанную помощь. И не в таких передрягах я бывал, но, признаюсь, ещё ни разу не случалось, чтобы меня выручил чародей. Парень кивнул, улыбнулся, но вместо того, чтобы уйти, начал внимательно вглядываться в лицо спасенного им незнакомца. Тот откашлялся и, приобняв свою спутницу, сказал: —?Простите, я же совсем забыл про приличия и не представился. Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф, а мою спутницу зовут… —?Присцилла? —?удивленно спросил парень, словно встретил старых знакомых, на что девушка, уже успокоившись, подняла на Максима глаза и одарила его сияющей улыбкой. —?Мы знакомы? —?спросила Присцилла. —?Нет, но я много слышал о вас и о вашем творчестве. —?Вот видишь, Цираночка, о чем я тебе и говорил. Слава сама к тебе придет. —?Вы угадали, господин чародей. Позвольте же и нам узнать ваше имя,?— промолвила она. —?Меня зовут Максим,?— парень сделал паузу и продолжил:?— Я друг Геральта из Ривии, и много о вас слышал, как и о мастере Лютике,?— трубадур благодарно кивнул. —?Какое невероятное совпадение! Господин чародей! То есть Максим! Позвольте же мне вас отблагодарить и пригласить провести вечер в нашей компании. Не годится, нет, совершеннейшим образом невозможно вести беседу в грязной подворотне. —?Охотно приму ваше предложение. —?Прекрасно! Тогда пойдем! Мы как раз направлялись в одну ресторацию на представление, которые дают наши друзья,?— сказал Лютик.*** Трисс произнесла заклинание. Сапфир в мегаскопе вспыхнул синим светом. Затем произнесла второе, и изумруд засветился зеленым. После третьего, последнего заклинания рубин в мегаскопе испустил огненно-красное сияние. Свет от этих трех камней преобразовался в лучи и, пройдя сквозь сложную систему линз и кристаллов, сошелся в фокусной точке. Спустя пару мгновений вместо калейдоскопического буйства света и дыма в воздухе материализовалась фигура женщины. С каждым мгновением она становилась все четче, и спустя пару секунд только по легкому дрожанию дыма можно было понять, что это трехмерная проекция, а не живой человек. Трисс опустила голову в уважительном поклоне. Ее собеседница относилась к правилам и этикету с маниакальной педантичностью. Перед ней была красивая женщина гордого вида c темно-русыми волосами, уложенными в хвост, и мудрыми карими глазами. Она выглядела не старше сорока пяти и была одета в строгое старомодное чёрное платье с высоким воротником и длинными рукавами. На воротнике красовались бриллиантовые пуговицы, а в ушах?— бриллиантовые серьги в виде пятиконечных звезд. Её губы были аккуратно подведены насыщенной вишневой помадой, но остальной макияж был не броским, а выдержанным и строгим. —?Приветствую тебя, Трисс Меригольд,?— проекция обратилась к ней первой, как и подобало по этикету, учитывая ее высокое звание. —?Архимагистр де Врие. Спасибо, что удостоили меня своим вниманием,?— учтиво ответила Трисс. Тем временем человек, ставший поводом и главной темой их разговора, беззаботно спал и видел занимательный яркий сон после бурной веселой ночки, проведенной в компании поэта и его музы.