3 часть (1/1)
Джансу, заговорчески со мной переглянувшись, потянулась за последним кусочком пиццы, и я не смогла не засмеяться, когда она, быстро дожевав его, откинулась на спинку диванчика и сложила руки на животе. Дамир подал ей стакан с апельсиновым соком, и подруга благодарно кивнула ему. — Если я и умру, то только от обжорства. — умиротворенно вздохнув, проговорила Джансу, и мы вместе усмехнулись. Однако такое слово, как ?умру?, с особой чувствительностью прошло через мое сознание, но я не подала виду. Митхат вот уже минут десять не сводил с меня глаз, как-то маниакально наблюдая за каждым моим движением. И если сначала это было забавно или неловко, то сейчас уже изрядно раздражало, и я посмотрела на него с достаточным упреком, чтобы парень отвернулся и принялся допивать колу. — Кстати… — оглядевшись вокруг, произнес Дамир и чуть снизил тон, что мне вовсе не понравилось. — Может, махнем в эти выходные в ?Кайс?? Хазал, ты с нами? — Я еще тоже не согласилась. — с издевкой откликнулась Джансу и усмирила его самоуверенность. Мне эта идея не особо нравилась, и пристальный взгляд Митхата доказывал, что он примет одинаковое со мной решение. Я нахмурилась, из-за чего Джансу недовольно хмыкнула. — Там будет весело. У Шейды будет день рождение, явно что-то крутое устроит. — воодушевленно сказал Дамир продолжая рекламировать свою идею, и Джансу уже поддержала его, что становилось понятным по ее сияющим глазам. — Нет… Я не пойду. Эти выходные, наверное, я проведу с отцом. Ему стоит развеяться. А то он постоянно занят, работает... — приведя довольно-таки весомый аргумент, отказалась я, из-за чего Дамир тяжело вздохнул, а потом глянул на пожавшего плечами Митхата. — У меня дела. — только и сказал он, поджав губы. Он как-то виновато опустил глаза, не переставая нервно крутить в руке стакан. Я не понимала, почему он в очередной раз повторил мое решение, и это разозлило даже Дамира, который, зыркнув на нас как на предателей, подскачил из-за стола и направился к выходу, предварительно шумно откинув от себя посуду. Его широкоплечая фигура скрылась с нашего поля зрение, оставив меня в большем недоумении. — Ну вот опять побежал курить… — разочаровано на выдохе произнесла Джансу, а я молчаливо подивилась тому, что в последнее время Дамир подружился с сигаретами. — Хазал… Он ведь просто хочет нас куда-нибудь вытащить, чтобы мы все отвлеклись. Он из-за тебя переживает. — Мне не нужно чужое сочувствие. — пробурчала я с явным возмущением, поэтому фраза моя могла показаться грубой. — Справиться со всем этим смогу в одиночку, обещаю. — Нам всем нелегко. Дамир сам истерит… У него родители подумывают разводиться, а еще тут твоя трагедия и депрессивность. Все разом ведь навалилось. Он просто хочет отвлечься. — как можно убедительнее пояснила подруга, но у меня вовсе не было желания спорить. Забрав со столика свой телефон, я вышла из-за стола под звук тяжелого вздоха Джансу и окликнувшего меня Митхата. Я не собиралась даже оборачиваться, чтобы не ухудшить ситуацию, однако была вынуждена остановиться, когда Митхат последовал за мной и догнал у самого выхода. Возможно, мне следовало продолжить путь и вернуться домой, оставив друзей, но я не смогла проигнорировать столь грустный взгляд растерявшегося Митхата. — Хазал, подожди… Давай я тебя провожу? — чересчур мягко и осторожно спросил парень, когда я была на грани того, чтобы заплакать и уже выбежать на улицу. Мне следовало бы сказать ему ?нет?, но… — Хорошо. — да, я не удержалась перед милым жестом брюнета и согласилась. Быть может, оно и к лучшему, ведь теперь мне точно не страшно блуждать по улице, и я не попаду под колеса первой встречной машины. Митхат махнул оставшейся за столиком Джансу в знак того, что мы ушли пешком, а я даже не оглянулась на подругу то ли из-за стыда, то ли из-за непонятно откуда взявшегося чувства обиды. Надеюсь, она простит мне такое поведение. Поведение, походившее на начало истерики… Мы с Митхатом покинули кафе, подметив на крыльце немного ссутулившегося Дамира, который продолжал курить в попытках успокоить нервы и сделал вид, что не увидел нас. Наверное, на данный момент его поступок был благоразумным. Лучше переждать, когда и я, и он перестанем быть чересчур чувствительными к своим проблемам. На улице стало безлюднее и прохладнее, чем днем. Этим вечером обошлось без дождя, и только сумерки сгущались на темном полотне неба. По обе стороны главной дороги тянулись изящные фонарные столбы, даровавшие мягкий, бледно-желтый свет, в сиянии которого отбрасывали тени плесавшие под мотивы легкого ветерка ветви высоких деревьев. Безусловно осень начиналась красиво. И всюду, где был приятный полумрак, витало особенное спокойствие, поселившееся и в моей душе. Мы медленным шагом шли в полном молчании, не произнося и слова, разглядывая умиротворение сонных улиц вокруг. Однако почему-то захотелось мне нарушить эту благовейную тишину и вытащить из каких-то мечтательных раздумий идущего рядом со мной брюнета. Он прятал руки в карманах бомбера, смотрел под ноги и даже не решался подойти ко мне слишком близко. Наверное, боялся, что я отпрыгну от него и подобно сумасшедшей лани убегу в неправильную сторону. Его забота и опасения вызвали улыбку… — А как твоя жизнь? Мы ведь не общались все лето. — вдруг проговорила я, и Митхат даже вздрогнул, услышав мой голос среди тиши впервые за нашу спонтанную прогулку. Впереди уже показались очертания моего дома, и я специально замедлила шаг. — Ну… Ничего особенного. — негромко ответил он, и поднял глаза к небу, словно продумывая, что бы еще сказать. — Я бросил тренировки по теннису. — Серьезно? Ты же с детства этим занимался. — действительно удивившись, сказала я, но он по-прежнему без всяких эмоций пожал плечами. Не знаю, был ли он таким всегда, или же я прозрела только сейчас. Ни единой искорки, ни единого огонька или просветления на его лице. Размеренное равнодушие и спокойствие. Меня начинала раздражать его застенчивость и скромность, будто диапозон его чувств равнялся нулю. — Что тебе больше нравится… рассветы или закаты? — Не знаю. — чуть смутившись, ответил он, даже не подозревая насколько важен был поставленный вопрос. Да, вы очередной раз убедитесь в моем безумии. Этот вопрос про закаты и рассветы был небольшой уловкой, придуманной мною для выявления истинного характера и поведения человека. Спросив подобное у Джансу, я в который раз убедилась в ее легкости, взбалмошности и умении жить одним днем. Ответив на мой вопрос, Дамир доказал свою рассудительность, начав обьяснять свой выбор. Отец… Он проявил строгость и какую-то родительскую серьезность, сказав, что я занимаюсь какой-то ерундой и отвлекаю его. Я же искала романтика. Нет, не такого, какой бы закидал меня цветами и сочинял стихи, вдохновившись моими глазами. А такого романтика, который безоговорочно как я выбрал бы рассвет, рассказал связанные с ним истории и признал уникальность каждого восхода солнца. Такого романтика, для которого этот чертов рассвет тоже имел бы значение, и сам он сходил по нему с ума подобно мне. Однако этого невероятного человека мне еще не удавалось встречать… И вот Митхат ответил своей неопределенностью, так сухо и глупо, что я чуточку разозлилась на него. Затем мы снова продолжили идти в глубоком молчании и через несколько минут остановились у нужного крыльца. Возле дома была припаркована машина отца, и я поняла, что он уже вернулся с работы, и свет в окнах кухни это подтверждал. — Наверное, пока… — как-то неловко произнес он, и глянул на дом через мое плечо. Я же, поправив светлые 8волосы, совсем не торопилась и решила продолжить несостоявшийся разговор, что оказалось напрасным. — А я люблю рассветы… Знаешь, тебе стоит немного разобраться в себе. Ты вроде обожал теннис, но ты его бросил. Ты всегда заказывал персиковый сок, а сегодня давился колой, которую ранее терпеть не мог. Еще и никакого собственного мнения у тебя нет… Что с тобой происходит, Митхат? — мягко, но все-таки вызывающе возмутилась я, но он снова не поменял выражения лица и тон голоса. — Люди обычно меняются, Хазал. — только и ответил брюнет.— По-моему, дело в чем-то другом. Но в чем? Ты не меняешься, ты просто уничтожаешь свою личность. — не унималась я. — Хватит говорить какие-то глупости. Какую еще личность я уничтожаю? — с намеком на улыбку, повторил за мной Митхат и повел бровью. — Свою. — Ладно… Хочешь знать, почему я бросил теннис? Потому что я решил лучше готовиться к экзаменам. А это мне нужно для того, чтобы всё-таки поступить в тот колледж, где будешь ты. А ты вот значительно умнее меня. — явно устав от моих приставучих вопросов, высказался Митхат, и я даже испытала некое умиление. Он хотел поступить туда же, куда я… И все же вновь у него не было собственного мнения. — Почему я пью колу? Потому что ее любишь ты. Отказываюсь от вечеринок, где тебя нет? Потому что там тебя нет. Все сводится к тебе, Хазал. Мои ответы просто. — Но… — я опешила от его ответов и совсем не знала, что могу еще сказать. Сердце вдруг нервно ускорило ритм, и я начала предчувствовать, что вскоре этот парень скажет что-то лишнее и совсем ненужное, о чем мы оба вскоре пожалеем. — Мне… Мне пора. Папа ждет. Пока. — Пока, Хазал. — с досадой кинул он мне вслед, когда я уже метнулась к двери дома и поспешно скрылась за ней. Я не хотела продолжать вести с Митхатом этот глупый диалог, зашедший в тупик, поэтому как можно быстрее спряталась за прочными каменными стенами своего дома. Но там меня ждал отец и такой же неудобный разговор. — Как прошел день? — неторопливо выйдя в прихожую меня встречать, проговорил отец и прислонился плечом к стене. Он наблюдал за тем, как я неохотно и устало разуваюсь, и все же взгляд его смотрел в пустоту, в какую-то невидимую точку. Его наверняка что-то волновало, и этот взрослый мужчина подобно ребенку не мог найти удобный момент для чего-то важного. Полная сосредоточенность его бледного лица начинала пугать меня, и я, нерешительно приобняв его, ужаснулась растеряности, какая читалась в его темных зрачках. — У меня всё нормально. Что-то случилось? — теперь я сама нелепо разволновалась, и слабым голосом задала вопрос, на что отец тяжело вздохнул и кивком указал мне на гостиную. Мы прошли в окутанную вечерней тьмой комнату, которая озарилась ярким светом скромной люстры, стоило мне только каснуться выключателя. Везде тихо и пустынно, и только мы с папой хозяйничаем в этом доме. Снова мне стало не по-себе от собственных мыслей, и это чувство одиночества без родного нам человека давно разъедало мое сознание. — Понимаешь… — вдруг заговорил отец, и я сразу уловила его серьезный тон. Наверное, стоило ждать худшего. Если такое, конечно, возможно. — Прошло уже некоторое время, но… Ты и я… Мы живем какой-то тоской, нужно что-то менять. Мы… Хазал, мы переезжаем. — Что? Зачем? — вспыльчиво спросила я, и мои глаза жутко округлились от удивления. Меня ошарашила эта новость, будто в меня ударила шаровая молния, но отец оставался более менее спокойным, хоть и заметно нервничал. — Мы с Дилярой решили жить вместе. Мы переезжаем к ней и ее сыну. Хазал, у нас снова будет хорошая, полная семья.