Часть третья, приключенческая (1/2)

— Злачные места Парижа, — сказал географ, и Брайан внутренне содрогнулся.— Да пожалуйста, — отозвался прадедушка совершенно равнодушным тоном и даже глаза прикрыл. Наверное, как раз поэтому Брайан и решил, что притворяется он плохо. Будешь тут равнодушным, как же!— И вы станете утверждать, что вам не интересно? — продолжал провоцировать его приятель.— Мне — ни капельки.— Пф! — возмутился тот и, видимо, силясь подобрать слова, возмущенно закружил по гостиной. Прадед ?незаметно? приоткрыл один глаз и уставился ему в спину.— Но, между прочим, — так же спокойно заметил он, — я был уверен, что в Париже двадцать первого века вы предпочтете посетить университет.— Точно! — его географ едва не подпрыгнул. — И университет!— Ну вот уж нет, — возмутился, входя в комнату, Роберт. — Сначала — тусовки. Университет — потом. Что вы все на меня так смотрите, я обещал организовать мероприятие на пятьдесят человек. Меня в Абердине съедят с потрохами. А ваша Сорбонна никуда не сбежит.— На сколько человек? — металлическим голосом осведомился Жак-Франсуа.— Да не парься, — Роб рассмеялся. — Не к тебе же в деревню я их потащу! В общем-то, проблема с жильем нас волнует в последнюю очередь. Наша школа сотрудничает с Южный Парижским университетом, ну, точнее, мы сотрудничаем с Университетом Роберта Гордона в Абердине, мы у них как подшефные кролики, а у Гордонов уже побратимство с Парижем. Короче, все, кому надо, уже договорились, нас пустят на два дня в кампус за разумные деньги. Но доверять выбор места тусовки занудам из Университета мы не могли. И вот я здесь.— Я тоже зануда, — скептически сказал Жак. — Я тебя предупреждаю.— Зато ты знаешь злачные места Парижа!— Вот они — капризы глобализации, — вздохнул Жак и отвернулся к телевизору.— Что такое ?глобализация?? — немедленно встрял географ.***Брайан, в общем, смирился, что их с прадедушкой не берут. Точнее, что им ?не интересно?. Точнее, если уж совсем честно, что в малолитражку Жака они все попросту не поместятся. Хотя можно было и такси взять! С другой стороны, какая радость таскать Роба по студенческим кафешкам седьмого квартала?Прадед оглядел малолитражку со стоическим смирением ко всему привыкшего человека и произнес первую фразу за последние полчаса.— Неужели все современные повозки выглядят так?Брайан мысленно зааплодировал.— Не-а, — широко улыбнулся он и проверил багажную дверь — как обычно, болталась. — У нормальных людей они больше, новее и не такого цвета.— Нормальным людям, — обиженно скривился Жак, — есть чем хвастаться, помимо размера автомобиля.Прадед очень заметно — для Брайана — умирал от беспокойства и очень предсказуемо не подавал виду.

— Жак! — решился Брайан принять огонь на себя. — Вляпаетесь куда-нибудь — голову откручу.— Ну-ну, — беспечно дернул плечами Жак-Франсуа. — Роберту еще не забудь сказать, чтоб за нами присматривал.— Роб! — Брайан вздохнул, — Как единственный здесь вменяемый человек...Жак-Франсуа закатил глаза.Выбежавший из дома Роберт хлопнул его по плечу.— Знаешь, Брайан, иногда мне кажется, что ты меня переоцениваешь. Но мне приятно.***Когда легкомысленные раздолбаи уехали, предок опять засел у окна со своим учебником: пользоваться электричеством он решительно не желал. А Брайан отправился отмывать кухню. Даже не ставивший экспериментов с бытовой техникой Жак в домашнем хозяйстве был стихийным бедствием. Правда в глаза бы ему Брайан это никогда не сказал. Армейское правило ?не груби тому, кто тебя кормит? въелось в подкорку.Когда поверхности заблестели, а ложки и ножи в ящике выстроились по росту и званию, в дверь заглянул прадедушка и очень внимательно посмотрел на него.— Ну ладно, — сдался Брайан и аккуратно сложил полотенце. Работа помогла упорядочить мысли. — До следующего парижского экспресса два часа. Успеваем.Предок молча кивнул, улыбнулся одним уголком губ, и Брайан пошел вызывать такси.***— Самодвижущиеся повозки! — восхитился мсье Паганель, совершенно забыв, что в одной из таких повозок он сюда и добрался. — Сколько их!— Смотрите, смотрите, здание полностью из стекла! Но как же?.. Понимаете ли, в мое время глупцы уверяли, что это совершенно невозможно. Ах, сюда бы эти пустые головы!— О, а вот этот вот дом тут и был! Мы же на площади Этуаль? Невероятно! Он по-прежнему принадлежит семье N.?— Подозреваю, что да, — с улыбкой ответил Жак-Франсуа. — Но живут они где-нибудь в другом месте, а теперь здесь магазин.— И мы туда не пойдем, — на всякий случай вмешался Роб.— Вот оно. Так проходит слава мирская!— ?Метрополитен?, — по буквам прочитал Паганель.— Да, это подземная...— Железная дорога, — перебил географ. — Что ж, по-вашему, я из темных веков?— В ваше время они уже были?!— По крайней мере, лондонский проект активно обсуждался. Большинство говорило, что идея проложить под городом сеть тоннелей совершенно абсурдна, их непременно вскоре затопит водой из Темзы. Немногие разумные уверяли, что сеть тайных ходов под Тауэром существует со времен Плантагенетов, и их до сих пор не затопило. А как вышло на самом деле?— Не затопило, — подтвердил Жак. — Но лондонское метро глубже нашего.***Когда проехали Лаваль, Брайан сгонял в вагон-ресторан и взял по пиву. Вернувшись, он обнаружил, что прадед уже не читает. Закрытая книга лежала у него на коленях, взгляд был направлен прямо перед собой.— И что не так? — поинтересовался Брайан, готовый к чему угодно.— Двадцать миллионов потерь гражданскими за одну войну? — спросил предок и повертел учебник в руках.Брайан потер нос. Отвечать на такие вопросы он не умел. Да и что тут ответишь?— Это во всей Европе.— Город в триста пятьдесят тысяч жителей сметен дотла одним бомбовым ударом?— Да! — не выдержал Брайан. — А вы думали, после вас человечество пойдет к царству разума и райским садам? А оно не пошло! Мы по-прежнему норовим вцепиться друг другу в глотки, но по мере развития техники делать это все проще и проще. Очень просто стало убивать! А вы думали...— Да ничего мы не думали, — после его отповеди предок будто бы отмер и слабо улыбнулся. — Не безумные ж идеалисты... Гм. Жаку не говори.Брайан как обычно подумал о ?своем? Жаке и торопливо кивнул.— Франция под оккупацией, — задумчиво повторил предок. — По всей Британии обстреливают города. Надо же!— Да вы все равно не доживете, — ?утешил? Брайан, и тут же пожалел о том, что ляпнул.— Я-то не доживу, а дети брата?— Ну, а они — выживут, — не очень уверенно пообещал достойный потомок. — Если верить Робовой генеалогии, должен же был я откуда-то взяться. И Белла. И Нед.Прадед поднял бровь и позволил себе усмехнуться.— Нет уж, теперь мы обязаны вернуться.— Чтобы предотвратить мировую войну?— И кто говорил о безумных идеалистах? Чтобы предупредить. Хоть кого-нибудь.— Ну, мы попытаемся, — вздохнул Брайан.***— О-о! — господин Паганель завертел головой, привлеченный еще одной яркой витриной, и просиял так, будто встретил родственника, которого уже и не чаял увидеть живым. — Табачная лавка!— Я — не курю! — на всякий случай предупредил всех Роб.Жак-Франсуа вздохнул, но протестовать не решился.***— Господи, — сказал предок, когда вышел из здания вокзала, и уставился на линию горизонта. — ЧТО это?— Телебашня, — ухмыльнулся Брайан, проследив за направлением его взгляда. — Чудная, правда? Вообще, она считается символом Парижа последние лет сто, так что я был уверен, что вы ее уже видели. Но, говорят, когда ее строили, было много споров.— Не сомневаюсь, — обронил предок, еще раз обводя взглядом вздыбленную стрелу, протыкавшую плоть небес. — Французы — полные извращенцы!— Не говорите! — обрадовался Брайан. — Ну хоть кто-то меня понимает!***Паганель шел по тротуару спиной вперед и с интересом заглядывал в лица прохожим.— О, — радостно восклицал он, – а у нас тоже есть женщины, которые делают вот так! — и сложил губы уточкой.— А те, которые читают книжки, у вас есть? — смеялся в ответ Роберт.— Есть, — Паганель огляделся по сторонам. — Но, как и у вас, их немного.— Надо вам сказать это моей сестре. Все пытаюсь до нее донести, что она редкий вид в любом измерении — а в ответ одни подзатыльники.***— И каков будет стратегический план? — спросил прадедушка, ежась от ветра на открытом перроне.— Экскурсию по Елисейским полям? — предложил Брайан. — Нет? Я почему-то так и подумал. Наугад мы наших пропавших не найдем — тут с четыре миллиона жителей, а следить через телефоны, по-моему, низко. Предлагаю засесть в баре и ждать. Если что-то случится, Жак сам позвонит. И тогда мы уже будем рядом.— В баре? — с сомнением переспросил предок.— Нет, ну можно, конечно, пойти в музей, — пошутил Брайан.— Я бы предпочел библиотеку.На какой-то момент Брайан вновь почувствовал себя двенадцатилетним. Какие пабы, какие бабы, учись, сынок, и прочая дребедень.— Серьезно? — только и смог выдавить он.— Ну да, я бы хотел узнать больше об этой вашей войне. А что не так?***— Ооо! — тихо сказал Паганель. Они стояли на бульваре Сен-Жермен, и на уровне глаз была вывеска ?Парижское географическое общество. Старейшее в мире?.— Оно существует! — благоговейным шепотом возвестил Паганель. — Оно все еще существует! На том же самом месте! Старейшее в мире, вы видите это?!И решительно направился к дверям.— А давайте мы туда не пойдем, — уж в который раз обреченно выдохнул Роб. Жак-Франсуа незаметно ткнул его под ребра.— Ну чего?— Прекрати, — одними губами прошептал Жак. — Вряд ли это нас надолго задержит.Паганель поднялся на невысокое крыльцо и дернул дверь. Дверь не поддалась.— Наверное, сюда теперь пускают только по членским билетам, — огорченно сказал он. — Мы всегда тяготели к совершенно недопустимой закрытости. А у меня все рекомендательные письма остались дома, да и членские списки с тех давних времен, наверное, не сохранились. Как же я теперь, а?И он обернулся к своим спутникам с выражением столь глубокой растерянности и обиды, что усовестился даже Роб.— Да нет же! — мальчик торопливо взлетел по ступенькам. — Просто сегодня не приемный день. Вот, видите, часы работы?Паганель сдвинул очки на кончик носа, порылся в карманах куртки, неожиданно выудил оттуда старинные серебряные часы и сверился с ними.— Ха! — сказал он и сморщил нос. — Не приемный день! В храме науки! В месте, которое должно открывать свои двери каждому страждущему до знаний в любой час дня или ночи. Да видел бы это господин Катрфаж! — огорчение его, очевидно, полностью уступило место возмущению. — Пойдемте отсюда, друзья! Это заведение, презревшее собственные идеалы, более не достойно нашего внимания. Да я предпочту заниматься наукой за пиршественным столом, в каком-нибудь трактире, как это делали наши античные предки. Я...— Точно, — обрадовался Роб, — пойдемте пожрем, а! Уже давно время ланча.Жак-Франсуа только тихонько вздохнул.***Муниципальная библиотека пятнадцатого округа сквозь огромные окна, выходящие на проспект, завлекала путников просторными хорошо освещенными залами. Полными книг и абсолютно пустыми по части людей. Брайан невольно поежился.Но спрятанные между высоких стеллажей стояли четыре компьютера, и эту крепость нужно было взять.Брайан глубоко вздохнул и постарался вспомнить как можно больше вежливых слов по-французски. Вышло плохо. Девчонка за стойкой только-только закончила колледж, носила модные очки в толстой пластиковой оправе, и обаяние ?я старый солдат и стою на охране вашего же спокойствия? на нее совершенно не действовало.— Регистрация в нашем районе, — не дослушав, потребовала она. — Извините, мсье, ничем не могу помочь.Презрительно выпятила губу и ушла в подсобку. Вертихвостка!— Ничего не выйдет, — повинился он перед прадедом, ждавшим на крыльце. — Знаний жалеют, лягушатники! А я даже наехать на нее, как следует, не могу, потому что в словах путаюсь.— Скажи мне по-английски, чего именно мы хотим попросить, — коротко предложил предок.Брайан изложил, как умел, про муниципальные компьютеры, всемирную сеть, единое информационное пространство и уж заодно — про вооруженные силы Североатлантического альянса, которым хотелось бы больше понимания от гражданских. Прадед скупо кивнул, пригладил волосы и шагнул в библиотеку.

Библиотекарь за стойкой на этот раз была другая, постарше. Но все равно, Брайан смотрел через большое окно, как она улыбается и тает, ловит каждое слово неожиданного посетителя — который, кстати говоря, за этими словами в карман не лез — и чувствовал себя сосунком. Особенно обидно было из-за того, что подобные фокусы умел проворачивать Жак, а Брайан всегда считал несколько западло… Но у прадеда, как обычно, получилось на ура. У него все получалось. Господин майор обернулся, помахал ему через окно и, скупо, но обаятельно улыбнувшись, что-то сказал своей собеседнице. Та рассмеялась. У Брайана запылали уши.***— Здесь подают абсент! — обрадовался Паганель, заглянув в меню.— Да ладно! — Роб перевесился ему через плечо. — О, вот мне его, я не пробовал. И бургер!— Два абсента, — подтвердил Паганель.— Один из них — безалкогольный, — непреклонно уточнил Жак-Франсуа, когда официант перевел взгляд на него. — И ирландский кофе.— Жак!— Да? Если ты хочешь сказать, что собрался перепробовать коктейли во всех заведениях седьмого квартала, чтоб выбрать лучший для выпускного, позволь тебя разуверить: на выпускном вам все равно никто не нальет. Во Франции чтут законы.Роберт обиженно уткнулся носом в стакан с мутно-зеленой жидкостью, который ему подали первым.— Знаешь, Жак, — проворчал он, когда официант в очередной раз отошел. — Я тебя, конечно, люблю и все такое, но иногда ты хуже моей сестры. В тебе преподаватель начисто забивает человека.

Жак-Франсуа поднял бровь, показывая, что не намерен вестись на дешевые провокации, и что-то уточнил у официанта про кофе. Для этого ему пришлось секунды на две отвернуться от стола, и этих секунд хватило Паганелю, чтобы с хитрой ухмылкой поменять местами свой бокал и бокал Роберта.— А чем занимается ваша уважаемая сестра? — как ни в чем не бывало, спросил он, когда Жак обернулся.— Э-э, фигней страдает, — Роб смотрел на стоявший перед ним полный стакан крепкого алкоголя, несколько оторопев. При всем его возмущении притеснениями со стороны старших, это был запрещенный прием, и весьма неожиданный.

— Учится, — наконец попытался он взять себя в руки. — Все учится и учится, никак доучиться не может. И людей режет. Врач она. Будущий. Ей бы в общем уже работать, но она хочет быть круче всех и пока ассистирует у доктора Гленарвана. За бесплатно. Но страдать фигней — это у нас семейное...Паганель согласно кивал. Жак-Франсуа окинул их обоих очень подозрительным взглядом и ушел мыть руки.— Вы с ума сошли! — прошипел Роб. — А если я наклюкаюсь и буду буянить?— Пожалуйста, — Паганель опять широко улыбнулся и развел руками. — Майор бы вам на это сказал, что лучше отбуянить свое в молодости, иначе вас неумолимо потянет на это потом.— Это он о себе так говорит? — Роберту неожиданно стало смешно.— Именно. Правда, — Паганель поскучнел, — признаться, я так до сих пор и не понял, к какому из двух лагерей он себя относит.Роб рассмеялся в голос и прямо под взглядом вернувшегося Жака сделал из своего стакана огромный глоток. Резкая обжигающая горечь прокатилась по пищеводу, дыхание перехватило, и он закашлялся.— Блин! — отфыркиваясь, выдохнул Роб. — Гадость-то какая! Оно же горькое!— Правда? — Паганель с искренним интересом сунул нос в бокал, чудом не сверзившийся со стола.Жак-Франсуа отобрал у них несчастный абсент, понюхал и с выражением глубочайшего осуждения поглядел на обоих.— Не стыдно?— Ну, не слишком, — дипломатично заявил Паганель, но щеки у него заметно порозовели. — Я действительно верил, что абсент — это вкусно. Так везде пишут. Может быть, в этом заведении готовят неправильный абсент?— Ха, готовят! Да они его из бутылок разливают, — обличающе заявил отдышавшийся Роберт. — Паленый. Жак, ну что ты так на меня смотришь? А если б я не попробовал, так бы и думал, что это вкусно.— И я бы думал, — ввернул свое Паганель.— Мне интересно, — не обратив на него внимания, продолжил воспитывать Жак, — а почему не надо совать пальцы в розетку, ты тоже на собственном опыте проверял?— Что я, лопух? — обиделся Роберт. — Видел, как Мег экспериментирует. Папа всегда говорил, что в ней более силен дух исследователя. Но шибануло ее тогда не слишком.— Роберт, как зовут вашу сестру? — неожиданно посерьезневший Паганель снова попытался оттянуть огонь на себя.— По паспорту? — фыркнул Роб. — Марией.— А упомянутый вами господин Гленарван?..— Доктор Нед? Это кузен нашего Брайана. Он...— Да-да! — Паганель нетерпеливо сверкнул очками. — Лорд Эдуард Гленарван.— Лорд, — ухмыльнувшись, подтвердил Роб. — Ну, если закапываться на пару веков назад. А если дальше, так вообще — тан. А что...— Он женат? — нетерпеливо перебил его гость из прошлого.— Э...— На ком?— На мисс Нелл.— Мисс Элен Туффнел, — деревянным голосом не спросил, а скорее подтвердил Паганель.До Роба вдруг дошло: он икнул и застыл. Видно было, как в голове у него деловито вертятся шестеренки.

— Так, — хрипло проговорил он, отодвинув бокалы, и потянул из рюкзака обгрызенный карандаш, — а я в вашем мире тоже есть? И вот он?Над обрывком салфетки все трое столкнулись лбами.— Вот чего… — на шершавой бумажной поверхности Роб торопливо набрасывал ветвистую структуру. — Вот вы знаете, это что?— Параллельные миры? — скептически уточнил Жак-Франсуа. — Теория множественности вселенных?— Угу, вселенское древо! Понимаете, что, — объяснил он в ответ на заинтересованный взгляд Паганеля, — в пятидесятых годах нашего, в смысле, уже прошлого века один чудак много думал про корпускулярно-волновой дуализм…— …самого понятия о котором до начала этого самого века не знали, — Жак сложил на груди руки. — Ну-ну, объясняй!— А чего ты злорадствуешь? — обиделся Роб.— Я? Мне просто интересно понаблюдать, как преподаватель забьет человека в тебе.— Ла-адно! — Роберт яростно взъерошил белобрысую шевелюру и обернулся к Паганелю. — К лешему квантмех! В пятидесятые годы один чудак долго думал над одним парадоксом, который до него объяснить даже не пытались. И, что характерно, объяснил! Очень стройно математически у него так все получилось, но ему все равно никто не поверил, потому что кому нафиг нужна теория, которую невозможно ни опровергнуть, ни доказать?— Оксфордская интерпретация квантовой механики одним абзацем, — вполголоса прокомментировал Жак.— Отстань! Ну вот, а исходил этот чудак из того, что если одна и та же частица может существовать в нескольких состояниях, она и существует во всех этих состояниях. Одновременно. Но — в разных мирах. Которые тоже существуют одновременно и разветвляются каждый раз, когда есть точка выбора. Понимаете?— Кажется, да, — Паганель с завороженной улыбкой вглядывался в рисунок. — Но каким образом мы тогда оказались в разных столетьях?— А, это, значит, погрешность, — отмахнулся Роб. — Развилка была? Была. Следовательно, каждый мир хоть немного, да отличается от соседних. Пускай в вашем мире время пошло по-другому…Жак подпер щеку рукой.— Это вас в каком классе такому учат? — издевательски спросил он.

— Скажешь, ?в классе?! Это мы писали аддон для… Ну короче, писали игру, вы оба ее не знаете, и не важно. Выпускное задание на курсах, потом перешло в отдельный проект. И нужно было там фантастическую линию прописать так, чтобы это не выглядело комиксом для девчонок. Ну мы и пошли в университет. В Гордоновский университет в Абердине, я говорил, наша школа у них — вроде подшефных свинок. Там нас долго пытались отфутболить, мы держали осаду, они пытались… В конце концов одному старому пню стало интересно. Он нам притащил старых авторефератов с их кафедры, каких-то там публикаций и долго сидел с нами разбирал, как правдоподобней выстроить сюжет. Молодец пень, я к нему пойду поступать. И вот один реферат там был про то, — Роб добавил к своему чертежу еще несколько штрихов поперек, — что все эти миры иногда могут вновь пересечься. Я тогда офигел и запомнил.

Жак-Франсуа сидел совершенно неподвижно и смотрел на чертеж, но скепсис постепенно уходил из его взгляда.— А имя автора? — наконец спросил он. — Тоже запомнил?— Обижаешь! — Роб вытянул из недр рюкзака телефон. — Говорю же, я офигел. А автор этот у нас на кафедре когда-то работал, а потом, как сказал мой старый пень, его оттуда поперли, потому что никто в его выводы опять-таки не поверил. Думаешь, он с тех пор сконструировал машину времени и сидит на ней, ждет, а тут мы? Вот нашел: Фергюссон. У тебя симка местная? Вылезай в Интернет.У старого ?алкателя?, принадлежавшего Жаку, экран был — слезы одни. Они снова столкнулись над ним лбами.— Сэмюэль Фергюссон, — зачитал Жак, — образование. Научные и псевдонаучные теории. Ага, оно. Разрабатывал свою гипотезу в Университете Роберта Гордона... Из-за конфликта в научном сообществе вынужден был… вынужден был… С 2012 года работает в Политехнической школе Южного Парижского университета…Повисло молчание.— Ладно, — сдался Роберт. — Убедили. Давайте сначала в университет.***После сорокаминутных попыток объяснить прадедушке, что такое Интернет, Брайан не выдержал и сходил за пивом. Всемирную сеть он не любил. Что-то кому-то объяснять — тоже. Но ученик ему попался толковый, так что, когда он вернулся с бумажными пакетами, заслужив крайне неодобрительный взгляд ?вертихвостки?, предок уже увлеченно щелкал по ссылкам.Брайан задумчиво сделал глоток.— И что у нас новенького?— ?Танки против зомби-нацистов на полях Второй мировой?, — с выражением зачитал предок. — Гм?— Чего?! — обалдел Брайан. — Ох, блин, это не то! Давай объясню.Еще полчаса ушло на весьма эмоциональные разъяснения, что такое спам, контекстная реклама, виртуальная реальность, ?неведомая хуйня? и ?пидорасы развлекаются?. Проходившая мимо библиотекарь неодобрительно поджала губы. Всемирную сеть Брайан по-прежнему не любил.Еще минут двадцать прошли в тишине.— То есть, доверять источнику или нет, ты определяешь по степени правдоподобности изложенной в нем информации?— В том числе, — кивнул Брайан, порядком загрузившийся, чтобы просто понять, о чем идет речь.— При этом бомба, способная разрушить целый город — это правдоподобно?Брайан снова кивнул.— А путешествия во времени — нет?— Знаешь что, — возмутился Брайан, — я определяю степень надежности источника по степени надежности источника. Давай ты просто спрашивать будешь!Снова повисла было тишина, но отзвук мысли продолжал витать в воздухе, не давая покоя.— Подожди, — Брайану наконец удалось ухватить мысль за хвост, — ты хочешь сказать, что раз путешествия во времени оказались возможны, хотя в это никто не верит, может быть, зомби на полях Второй мировой — тоже правда?Прадед кивнул.— Да ну, бред! — отмахнулся Брайан, но мысль уже была тут, в его голове.— В одном тупом фильме, который я смотрел, чуваки, работавшие на секретную организацию, каждый день проглядывали желтую прессу, потому что среди всего того бреда, что там пишут, запросто могли оказаться сведения, которые простым людям тоже покажутся бредом.— Желтая пресса — это бульварная? — уточнил предок. — Гм. Мой опыт подсказывает, что, сколько бы в мире не было необычного, бульварные журналисты все равно придумают больше небылиц. Но… ты хочешь сказать, что если кому в вашем мире и известно о путешествиях во времени, писать о них будут именно там? И где берут эту желтую прессу?— Введи в строке поиска ?путешествия во времени?, — посоветовал Брайан. — Ну, добро пожаловать в клоаку цивилизации!***— Наука! В этой стране наука никогда не станет близка к народу! — на этот раз обиделся Жак-Франсуа, когда непреклонный охранник у главного здания Университета ?Париж – Сюд? наотрез отказался впускать их в храм науки и никаких сведений о профессоре Фергюссоне сообщить не пожелал.— Да, — пожал плечами господин Паганель, — государственные учреждения нынче к нам суровы. Что предпримем, господа?

— Продолжим поход по злачным местам? — невинно предположил Жак-Франсуа.

— Бороться! — возмутился Роб. — Жаль, Брайана с нами нет. Он бы всех раскидал!Военная выправка Брайана производила на государственных служащих неизгладимое впечатление. Впрочем, как уже мог заметить читатель, не на всех и не всегда.Роберт оглядел диспозицию и решительно зашагал к расположившейся неподалеку группе студентов, в которой все, даже девушки, были выше его на полголовы.— Гм, — сказал мсье Паганель.Жак молча сложил на груди руки и продолжил буравить спину Роберта взглядом, опасно приподняв брови, когда кто-то из парней додумался предложить тому сигарету.— Я не курил! — быстро отчитался вернувшийся Роб. — Меня обкурили. В общем, так. Профессор Фергюссон в это время обедает, каждый день в новом месте, потому что, по мнению студентов, боится, что его заберут инопланетяне. Зато ровно в 14.00 он возвращается на кафедру через эти ворота, вне зависимости от того, есть у него еще лекции или нет. Так что нам остается просто подождать. А еще, — он торжествующе помахал мятой тоненькой книжицей в зеленой обложке, — я добыл методичку!— О-о-о! — Паганель практически вырвал книжку у него из рук и сунул в нее длинный нос. Роб попытался было стать у него за плечом, но получилось — под мышкой.

— А как в целом студенты относятся к теории профессора Фергюссона? — с сомнением спросил Жак.— Хреново, — не глядя, махнул рукой Роб и снова потянулся за методичкой. — Только тут, по-моему, ничего полезного нет. Я пролистал. Ну и жесть они тут сдают, да?— М-м-м, — многозначительно отозвался географ. — О-о-о! У! Гм, — он сделал два шага назад, едва не сбив Роба с ног, на ощупь уселся на парапет чугунной решетки и с головой погрузился в чтение. Роберт завис рядом, укоризненно глядя на него.

— Вы нашли что-нибудь интересное? — спросил Жак, настороженно обводя взглядом площадь. Профессора Фергюссона они рисковали пропустить.— Да, — задумчиво пробормотал Паганель. — Весьма необычная структура изложения материала. О! — торжествующе воскликнул он и наконец поднял голову. — Вот оно! Пересечение плоскостей. Если схематически представлять параллельный нам мир не как луч, а как плоскость, пересечение таки плоскостей образует своего рода решетку кристалла. Многогранник! Гм, а ведь мы же…— Что? — испытующе вопросил Роб.— Да! Одолжите мне карандаш, молодой человек.Роб покопался в карманах рюкзака и смущенно признал, что все пишущие инструменты он в порыве вдохновения забыл в баре.Паганель поглядел на него, как человек, разочарованный в лучших чувствах, и оживленно завертел головой.Два дня назад на площади перед кампусом муниципалитет Орсе проводил фестиваль мелового рисунка. Не поддавшиеся ни короткому вчерашнему дождю, ни труду местных дворников, меловые шедевры продолжали радовать собой глаз. Сейчас из адептов асфальтовой живописи на площади находилась лишь маленькая девочка с забавными хвостиками, сосредоточенно подрисовывавшая усы поблекшему портрету Альберта Эйнштейна. Суровая тетка, приглядывавшая за ней, отошла поболтать со встреченной кумушкой. По асфальту раскатывался комплект цветных мелков. На них-то и остановился взгляд Паганеля.***— Хорошо, а если просто потыкать по баннерам? — не сдался Брайан сорок минут спустя. — Вот по этим психоделичным картиночкам. Кажется, мозг мы достаточно закалили... Ой, или нет!— ?Я похудела на сорок пять килограммов за день?, — невозмутимо зачитал предок. — У нас бы сказали, что это постыдная болезнь. ?Смотрите, что родилось у женщины?. ?Удлинить...? — гм, ну в этом плане ничто в мире не меняется. Еще раз ?удлинить?, ?ужасная трагедия?, подробности не разглашаются, ?маньяк в Булонском лесу? и ?сегодня днем неизвестные сатанисты начертили пентаграмму перед входом на физический факультет университетского кампуса в Орсе?.— О! — сказал Брайан, глядя на фотографию с вычерченной мелом на асфальте розой ветров и тремя фигурами вокруг, — а вот этих психов я знаю!***— Это что? — осторожно спросил Жак-Франсуа, когда мсье Паганель закончил чертить.— Схема аэропорта ?Шарль де Голль?? — весело предположил Роб. — Я ее помню, она такая.Роберту нечего было бояться потери научной репутации.— Вы не понимаете, — Паганель воодушевленно взмахнул методичкой. — Мы с вами точно знаем, что, по крайней мере, одна граница миров, одно из ребер вселенского кристалла, пересекает поверхность Земли в географически определенной точке. Схема, предложенная господином Фергюссоном, позволяет предугадать, пусть приблизительно, расположение и других его ребер и граней. Так что нам мешает?..— Антарктида немного не там, — снова рискнул Жак.— Ах, да какая разница! Вот смотрите…— Гениально, — послышался позади них скрипучий голос. Роберт, самый молодой и шустрый из троих, развернулся прыжком.— Профессор Фергюссон?Седой профессор, похожий на старого, потрепанного жизнью орла, горделиво вскинул голову.— Не имею чести.Жак-Франсуа под таким взглядом бы смешался и умолк, но Роберту тонкие материи были чужды.— А я был у вас на практике в Абердине, — заявил мальчик, в свою очередь вскинув голову.— И, видимо, проявили себя как бездарность, — повел головой непримиримый профессор, — иначе бы я вас запомнил.— Да вы, говорят, свое расписание с трудом запоминали, — буркнул Роберт себе под нос и продолжил нелегкую работу парламентера. — Профессор, нас интересует ваша теория...— Интервью не даю, — отмахнулся профессор и вытянул шею, став еще более похожим на облезлого грифа, — мне надоело быть клоуном для идиотских репортажей. Так что... — он сделал еще несколько шагов по направлению к нарисованной мелом карте. — А вот это вот очень хорошо, молодой человек!Паганель обернулся и рассмеялся, легко и светло.— Вы мне льстите, профессор! В вашей статье не было ничего о географической карте, но я подумал, что если сориентировать придуманную вами схему по меридианам и параллелям...— Гениально!.. Было бы, если б вы смогли объяснить, почему основную точку отсчета вы помещаете именно там.Паганель снова вскинул голову от рисунка, сверкнул очками.— Видите ли, профессор, — счел возможным вмешаться Жак-Франсуа, — именно поэтому мы здесь. Но устраивать публичную лекцию мне бы не хотелось.— А, — великий ученый покрутил головой, недовольно цокнул языком. — Собрались, бандерлоги!Вокруг них действительно тут и там останавливались группки любопытствующих студентов, а какой-то энтузиаст уже тащил камеру студенческого телеканала.— Извините, господа, цирк окончен, — мсье Фергюссон суетливо помахал руками, как птица крыльями. — Всех попрошу, увидимся на зачете. Весьма надеюсь, что ваш пламенный интерес к предмету не истощится за ближайшие три дня.

— И почему только такого милого человека выжили из Университета Роберта Гордона? — буркнул себе под нос Роберт, проходя мимо недовольного охранника. Тот заметно не был рад пускать в вуз посторонних, но перечить Фергюссону не решился.

Жак только улыбнулся, услышав слова Роба. Паганель бестрепетно шагал вслед за ученым, на ходу излагая ему какие-то свои выкладки.***— И вы хотите сказать, — старый гриф презрительно наморщил нос, — что явились сюда прямиком из 1868 года? И с какого перепуга я должен вам верить?— Да вы!.. — возмутился Роб.— Тише, — поднял руку Паганель и опять обезоруживающе улыбнулся. — Проверьте меня, профессор.— Хм, — Фергюссон достал из кармана сигаретную пачку и закурил, наполняя комнату ужасающе вонючим дымом. Жак-Франсуа поморщился и отошел к окну. — Не теряетесь, молодой человек, уже хорошо. Осенью 1867-го в стенах Французской академии наук —произошло что?— В число ее членов был принят господин Антуан д’Аббади д’Арраст, — воодушевленно подхватил Паганель, — и в старом конференц-зале Университета зачитал свой доклад о путешествии по Абиссинии. На нем в тот день был коричневый бархатный костюм, в многочисленных карманах которого он безнадежно путался, волнуясь по поводу выступления. Хотя, казалось бы, к чему смущаться присутствия ученых мужей человеку, пережившему столько приключений… Ох, простите, вас, должно быть, интересовала физическая наука?— Хотите сказать, что служили в то время в Университете? — хитро прищурился Фергюссон.— Нет, уже нет. Последние три года я живу... жил в Шотландии. Но я продолжал активную переписку с научным сообществом по всей Европе, особенно с моими добрыми друзьями. А уж торжественные заседания Академии наук…— Друзья, как же, — суетливо пожал плечами профессор, — пока ты в фаворе, они друзья, а стоит удаче отвернуться — превращаются в стаю стервятников. Впрочем, неважно, — тут же подобрался он. — Вы сказали, что пришли сюда через временной разлом в Палестине...— Не совсем в Палестине, — обронил Жак-Франсуа, — тогдашнее понятие Святой Земли более широко...Фергюссон одним взглядом пригвоздил его к месту.— Вы сказали, что пришли вдвоем, — продолжил профессор, когда на кафедре установилась милая его сердцу тишина. — И где второй?— Ну-у, — все-таки осмелился Жак, вынимая телефон, — мы можем их позвать, но это потребует времени...Сквозняк резко хлопнул створкой окна, заставив его отскочить, и распахнул дверь.— Наша часть, тьфу, то есть секта, искренне польщена оказанным ей вниманием, — донесся из коридора уверенный жизнерадостный голос. — Да, именно. Что вы, мадмуазель, никаких демонов или даже вампиров. Мы мирные пришельцы из прошлого, да, и битва при Гастингсе, да, и Жанну д'Арк вот как вас помню, да, а пентаграмма открывает связь между мирами, только если ее окропить кровью младенцев, именно так были призваны вампиры, позволившие французам одержать победу на Марне, мой спутник вам подтвердит.— Гм, именно так.— Пять часов, — засмеялся Роберт. — А вы говорили, они не приедут.Тяжелая дверь врезалась в стену коридора второй раз за минуту.— Брайан!!! — злился Жак-Франсуа редко, но всегда убедительно. — Ну на черта?!Впрочем, когда Брайана несло, остановить его мог разве что асфальтоукладчик.— Что? — с улыбкой победителя, сунув руки в карманы, он горделиво шел по коридору, девушка с микрофоном и несколько парней с камерами, торопливо следовали за ним. — Прошу заметить, это даже не я придумал. Они сами все это спрашивали, а до того — написали.