8 часть (1/1)
Каково это - жить под гнётом вечно насмехающейся судьбы? Виновата ли она во всех бедах или это просто последствия нашего выбора? А если тебе не оставляют выбора или делают его за тебя, что тогда? Ктовиноват? Это расплата за прошлую жизнь или залог за будущую? Если бы хоть крупица необъяснимого стала ясной, если бы пройденные пути рассказали о причинах собственного существования, может, тогда на душе у таких, как я, стало бы немного легче. Тогда идти под прицелом смерти было бы куда проще, ведь ты знаешь, за что отдаёшь жизнь. Однако же в этом мире и времени, когда людские правила растворяются в борьбе за выживание, когда мораль отступает в сторонку, одна твоя жизнь становится лишь пустым эхом очередного выстрела на просторах загубленных земель. Твои вопли и мольбы, направленные высшим силам (если таковые существуют), превращаются в еле заметное содрогание напряжённого воздуха. Имя твоё исчезает вместе с сотнями других. Ты лишь очередная чёрточка в пунктирной линии, хотя это можно принять за что-то стоящее. Ведь в итоге ты человек, существо со стремлениями и мечтами, которые могут стать реальностью или утонуть в вязкой пучине несбыточности; а могут привести к совершенствованию чего-либо. Так на крупицах моралии справедливости, возможно, возникнет новое общество. Оно будет уже не такое, как до войны. Имея отпечаток её чёрной лапы, общество (я надеюсь) превзойдет нынешний порядок, учитывая ошибки предшественников. Ну а сейчас нам остаётся выживать, становясь чёрточками в пунктирной линии. — С ним правда будет всё в порядке? Там ведь эти чокнутые! — с волнением я обернулся назад, взглянув на место, откуда только что меня оттащили за шиворот. Костёр всё ещё поблёскивал, поджаривая остатки жира со странного мяса и разнося запах от носа к носу. Они обязательно до него доберутся. Не то, чтобы я сильно боялся за него. Он ведь огромный раздутый свирепый солдат. Его кулаком раздавить голову человека ничего не стоило. Хотя для этих целей он скорее возьмёт свою кувалду. Уж очень трепетно он с ней возился. — Ха! Если осмелятся, от них мокрого места не останется. А нам бы поторопиться, — сквозь разбитые строения в обход разразившейся перестрелки меня вела девушка очень грозного вида. Вся в коже и обмотках она ловко проскакивала преграды и пробелы между домами, где могли прятаться враги. Наёмники разбиралисьс супермутантами, но кроме них ситуацией могли воспользоваться рейдеры, которые достаточно умны, чтобы не шататься рядом с ?когтями?, но слишком жадны, чтобы упустить возможную наживу. — Так почему, говоришь, ты решила меня спасти? — Шевели костылями! Все вопросы потом.
Судьба иногда бывает удивительно добра. Хотя скорее так только кажется на первый взгляд. Когда каждую минуту за тобой охотится смерть, а ты каким-то чудом всё никак не попадаешь ей в руки, рождается вывод: а не ждёт ли впереди что-то более зловещее и жестокое, чем то, что окружает сейчас? Не стелет ли эта коварная женщина тропу будущего кровавыми знамениями, чтобы завести в самое пекло беспросветного мрака? Жаль, что для меня, прогнившего гуля, это более смешно, чем страшно. Ведь прожившему двести лет сложно устроить что-то новое.
Мы шли во мраке ночи по изгибам развалин к монументу Вашингтона, где свою вахту несли рыцари Братства Стали, выхаживая в тяжёлой броне. Ночным незваным гостям никто не бывает рад, и я был уверен, что рыцари встретят нас оружием, однако ошибся. Они словно ждали нас. Один из охранников монумента махнул нам рукой. Моя сопровождающая ответила тем же.
— Знаешь, а ты не похожа на одну из них, — констатировал я. — Не думал, что Братство возьмётся за помощь гулю. А тот трёхметровый супермутант вас не интересует? — Его зовут Гиджи, — перебила меня незнакомка. Повернувшись, она схватила меня за ворот рубашки с такой силой, что затрещала старая ткань. — И я не из Братства! Я выставил вперёд раскрытые ладони, соглашаясь беспрекословно с девушкой, разодетой рейдером.
— Ладно-ладно. Спокойно.
Она отпустила меня, пригладила растрепавшуюся узкую чёрную полоску относительно длинных волос на голове, но злиться, скорее всего, не перестала.Высокий обелиск всё больше нависал над нами, а на самом его верху бледнела круглая тарелка, показывая, что Новости Галактики вещали на всю Пустошь и рыцари исправно делали свою работу. Мне казалось, что путь наш закончится здесь, но мы прошли мимо главного входа под внимательным взглядом постового. — Хм, разве мы не должны были здесь остановиться? — Что за глупый вопрос? Здесь нам точно не место, а такому, как ты, особенно, — горячая дамочка приставила к моей шее ствол дробовика. — И, будь добр, заткнись, если хочешь выжить до прибытия!
Ствол медленно отплыл от моей шеи, а девушка продолжила идти.
Если бы я был помоложе да с более гладким лицом, возможно, смог бы укротить её дикий нрав. Оставшийся путь мы прошли молча. Надеясь на ответы в конце, я решил следовать совету и просто плёлся сзади, иногда потирая ноющее плечо. Выстрелы стихли. Вой супермутантов тоже. Только издали доносился звук спокойных тяжёлых шагов. Ночь снова стала собой, жаль, что ненадолго. Время близилось к рассвету. Я жутко устал и хотел присесть, но путь наш продолжался до мемориала Линкольна. Его территорию окружало бетонное ограждение. Перед мемориалом растянулись три большие палатки.Из одной вышел темнокожий мужчина и стремительно направился к нам. Возле другой палатки стоял всё тот же громила в три метра. — Глазам не верю! — воскликнул я то ли от возмущения, то ли удивления. Никогда бы не подумал, что кто-нибудь рискнёт водиться с супермутантом, и что супермутант станет с кем-то водиться.
— Н-да, — весело подтвердил мужчина. Он подошёл к нам вплотную и посмотрел на громилу. — Это ещё не всё, что тебя удивит.
Он похлопал меня по больному плечу, от чего я сморщился, будто съел гнилой мутафрукт. А потом одним движением руки незнакомец призвал следовать за ним. Небо просветлело. На горизонте появилась огненная полоса, плавно собирающаяся в золотой диск. Вокруг него расползалась красная аура, захватывая облака, просветы между которыми выглядели, словно ещё не остывшая лава (видел когда-то по телевизору, когда он ещё что-то показывал). Я сотни раз наблюдал рассветы и закаты, бредя по Пустоши или ночуя в разбитых фургонах. Этот рассвет был особенным, как и все предыдущие. Я был рад, что мог дышать в эту минуту, что мог идти своими ногами и смотреть очередной рассвет своими собственными глазами. Был рад, что не простилсяс этим миром, каким бы он ни был. Это чувство было новым для меня. Я прожил достаточно, скажете вы. Двести лет - это свыше всего, что я мог бы получить. Но так ли это? Когда появляется что-то новое в застрявшем во времени мире, без всяких сомнений хочется за это цепляться. Возможно, тогда появится доля просветления, и новый день, новый рассвет заиграет другими красками, а супермутант, в генах которого большими красными буквами прописано ?создан, чтобы убивать?, станет началом исчезновения атома в выжженном мире и генах людей.