4. Снежный ком проблем (1/1)

Впервые утро Даниила начиналось не с кофе или средства от похмелья, а с суровой нежбы и потягиваний. Не очень хотелось открывать глаза, хотя и спать тоже. Даже будучи на холодной и очень жёсткой поверхности хотелось просто перевернуться на другой бок и растянуться во всю длину, надеясь на продолжение сна. Но перевернувшемуся Даниле удалось только расшибить плечо и затылок, упав на кафель. С широко распахнутыми глазами парень оглядел комнату и понял, что лежал не на полу, как он запомнил это ночью, а на столе. Даже думать не хотелось, кто мог его туда переложить. Под столом также кто-то зашевелился, загремев головой о низ столешницы. Вскоре, словно змея из мешка, показался дядя Боря, крутивший в недоумении головой, пытаясь понять, кто только что грохнулся в нескольких сантиметрах от него. Протерев глаза, Данила поднялся, держась за ушибленную руку. Только сейчас ему бросилась в глаза прислонившаяся к стене женщина, низко опустившая голову и расслабленные руки. Не сразу Роза откликнулась, тут же распрямившись и страшно посмотрев на Даниила. С неловкой улыбкой, она уверенно предлагает пройти на первый этаж, так как там никого нет. Игрушки сейчас точно спят, ибо в такую рань вряд ли кто-то проснётся. Однако в столовой также никто не спал. Данил Егорыч, что-то утащив с кухни, уже было хотел позавтракать, но появление троих коллег его отвлекло. — Прекрасное сегодня утро, не так ли? — сказал он вялым товарищам, оглянувшись к окну; на улице шёл дождь, вдалеке, в просвете между двумя домами, темнела ураганная полоса. Егор Данилыч между тем делал зарядку, прыгая по всему помещению столовой. Обойдя ночное приключение стороной и хорошенько отоспавшись, ?деды? не чувствовали ни грамма сонливости и какие-либо спазмы в теле, в отличие от своих товарищей. Взмахом руки Даня пригласил всех к своей студии, где на столе уже лежало несколько листков с примерным сценарием действий. Пробежав по нему глазами, парень раздал почти каждому по листу и хотел было взять камеру, да не было её нигде. Весь павильон обошёл прежде, чем вспомнил, что оставил её на третьем этаже. Едва парень скрылся за дверью, как тут же вынырнул оттуда, неся в руках аппарат. Когда старая плёнка была заменена новой, уже последней, камеру отправили к шатающемуся штативу на установку. — А Вам, господа-товарищи, сегодня каких-нибудь снов не снилось?.. — неожиданно спросил Данил Егорыч. — Нет?А мне снилось. И, что примечательно, такую белиберду ещё надо поискать. — Что там было? — полюбопытствовал дядя Боря. — Диву дадитесь, коллега, когда узнаете. Вот были три собаки: рыжая, бурая (даже немного чёрная) и светлая. И пришли они как-то в подворотню, а там дохлый кот лежит. Недвижный, чёрненький, как обгоревшее полено. И вот два пса, рыжий и бурый, вдруг попятились назад, светлый же не затрусил и подошёл ближе. А кот как подскочит, да как цапнет его! В миг пёс стал чёрным, а кот светлым, с белым загривком. Вот, бог знает что мне видится, логичное объяснение сему не нахожу. — Я знаю, что это. — воскликнул Егор Данилыч. — Чушь собачья, вот это что! Мне, например виделся куда более осмысленный поток сознания: ночью снилось, как я лежу на траве, рядом сидите Вы, друг мой, а перед нами обломки нашего телевизора... — Ох, не напоминайте. — тихо промолвил Данил Егорыч. — ...и там показывали ?Чужого?. И почему-то мне врезалось в сознание какое-то странное словцо — ?chromakey?. — Ну и сны у Вас, друзья. — несколько язвительно подметил рыжий парень. — Как будто перед сном дешёвых таблеток наелись, затем вас малость так накрыло. Единственный из всей компании невесёлый дядя Боря мельком замечает, как при словах Даниила Розу всю передёрнуло, но, как только он взглянул на неё, она была всё также легка и непринуждённа. — И что это за слово иностранное не объяснили? — Нет. — По-моему, это какое-то зелёное полотно, на которое при монтаже можно наложить другой фон. — пояснила женщина. — Я видела, как наш монтажёр так делал. Знающий обо всех новинках и о том, что такое ?internet?, Данила впервые слышал о неком зелёном фоне, но уже хотел испробовать этот метод съёмки и монтажа. Нигде во всём здании не было ни единого ?chromakey?. Нигде, даже в подвале, где было много всякой всячины. Но Даниил не мог позволить прекратить съёмки из-за отсутствия одной детали. Надо было срочно чем-то заменить. — Я знаю, где достать аналог. — уверенно заявил парень, неотрывно глядя на Ризотто, которая, в свою очередь, недоумённо косилась на Данилу и все остальных ведущих. — Дорогая наша — раз уж не можете допустить нас до своей студии — снимайте жакет, будем импровизировать. — Ну-у, если только так... Получив на руки зелёный жакет, Даниил попытался его повесить на одну из полок в своей студии и разместил камеру так, чтобы влезть в кадр самому и не сильно бросалась в глаза коротковатость своеобразного ?chomakey?. В то же время Данил Егорыч старался скрыть своей реакции, прикрывая лицо ладонью и сдерживая девчачье хихиканье. — И что же смешного Вы находите в столь нелепой ситуации? — не вытерпел дядя Боря, спросив. Пересилив смешок, пентюх с улыбкой сообщил: — Эта ситуация выглядела бы куда нелепее, если бы многоуважаемая Роза пришла бы в прилагающихся к костюму зелёных штанах, ш-ш-ш, хо-хо-хо-хо! Сказал он это и, не дожидаясь слов осуждения от товарищей, молниеносно скрылся за широкой спиной Егора Данилыча, успев не попасться Розе на глаза. Его шутка вызвала у почти всех ведущих мгновенную улыбку, сдерживаемую из уважения к коллеге и некоторого опасения. Вот только от маленькой мести после выходных Данила Егорыча ничто не спасёт — тем женщина себя и утешила. Спустя несколько падений штатива Данила всё же смог всё поставить его как надо, и принялся за нарочито пафосноечтение своего монолога, который придумывал на ходу. И только-только парень начал входить во вкус, придумывать всякие шутки и невероятные фразеологизмы, тут же на всех ведущих, как гром среди ясного неба, обрушился чей-то крик, сразу от двоих. То были недавно проснувшиеся плюшевые негодяи, сумевшие-таки отыскать своих друзей. Они с радостными криками вскачь неслись к дяде Боре, только и успевшего всплеснуть руками. На ходу Плюшкинсы в два голоса стали рассказывать о своих похождениях ночью, о том, как же они соскучились по дяде Боре, хотя не видели его всего лишь один день. Рассерженным столь дерзким прерыванием своей речи Даниил схватил двух колобков и отцепил их от коллеги, как репейник от собаки. — А вам не говорили, что перебивать взрослых нехорошо? — процедил Данила сквозь зубы. — Опять занудничаете?! — только и успел воскликнуть Гаврюша. — Блин, чувак, а мы тебя перебили, чё ли? — Да, и я очень негодую с этого! И мои коллеги тоже. — Мы тебя перебили? И ты перебьёшься! — Гаврюша рассмеялся с собственного прикола, пока Даниил рычал, не зная, что с ним делать, потому сжимал обе игрушки всё сильнее. — Блин, чел. — Мишкинс, задыхаясь, хрипел. — Давай уладим без этого... всего... Обессилев Даниил отбросил колобков, но их тут же подхватили "деды". Будучи вновь в руках одного из них Мишкинс почувствовал себя нехорошо. Всё ещё ему помнилось, как Егор Данилыч безуспешно резал игрушку тупым ножом. Встряхнув руками и хрустнув пару раз шеей, Даниил несколько раз вдохнул и выдохнул, обратившись к жёлтому колобку. — Хорошо, как ты хочешь уладить все проблемы, если вы оба меня бесите от ?а? до ?я?? — Воу, чувак, у вас тут типо закрытая тусовка, так? — с вопроса парня, который так и не был услышан, Мишкинс переключил своё внимание на столпившихся ведущих. — Ну, почти. — Возьмите и нас, мы хулиганить не будем, сделаем всё, что скажете. Только не ешьте. — И не бейте! — добавил Гаврюша. — И вы думаете, что я вас так просто приму? Переглянувшись, колобки дружно кивнули. — Ну, знайте, если хоть что-то хоть где-то вы набедокурите... — Не-не-не, мы честно ничего не натворим. Блин. Мишкинс, в отличие от Гаврюши, звучал убедительнее, хотя был не меньшим разгильдяем. Тем не менее Даниил пожалболее дипломатичному жёлтому колобку плюшевую лапку, заключив тем самым сделку. Едва игрушек отпустили на волю, они тут же прильнули к дяде Боре, опасаясь Даниила и компании. Егор Данилыч, с утра ничего не евший, старался не заглядываться на Мишкинса, хотя знал, что на сей раз его никто из живота не заставит вылезть. Даня наконец-то смог закончить съёмки себя, настала очередь перейти к другим локациям. В подвале царил жуткий кавардак, который пришлось убирать всем без исключения, чтобы быстрее организовать рабочее место. Особенно усердно старались игрушки, отрабатывая доверие Данилы. Но всё, что у них получилось, это уронить стопку кассет и суетившегося Данилу Егорыча. Поэтому их на время выставили из комнаты и всё, что им оставалось делать, это наблюдать за другими. Гаврюше было особенно обидно, он пытался сделать всё как лучше, но опять оказался не у дел из-за своих кривых ручонок. От досады синий колобок даже пнул дверной косяк, от которого откололся кусочек плинтуса. Теперь за ними приставили следить самого дядю Борю. Уж он точно знал, как управиться с этими двумя бестиями, как-никак один пилотный и восемь эфирных выпусков вместе в одной рубрике просуществовали. Однако всё, что сделал мужчина, так это отправил своих ?лучших друзей? в свободное плавание по всему зданию, свалив с себя груз ответственности и слежки. Тут уже даже Гаврюша понял, что от них пытаются избавиться. Но что ведущие могут там такого делать, что им сейчас не до друзей, так настойчиво старающиеся влиться в их компанию. Ну и что, что Данила Егорыча вместе с кассетами уронили, что тут такого страшного? Если бы ещё потолок упал, затем вертолёт, а ещё сверху какой-нибудь рояль, тогда да, это плохо. Но здесь и близко из перечисленного не было, мужчина даже толком не ушибся. Нет, с этой несправедливостью надо как-то бороться. Гарвюша ещё покажет этим человечишкам, что он и Мишкинс куда круче, чем они себе воображают! Вот сейчас он возьмёт и что-нибудь эдакое сделает. Что отпечатается в памяти всех. Что никогда не забудут. Например... — О, а давай сделаем обед? — вдруг предложил Гаврюша. — Чувак, блин, сейчас ещё даже не полдень. Давай лучше ужин. На том игрушки и договорились. Открыв столовую и обнаружив сдвинутые стулья и газеты, они для начала решили убраться. Передвигать стулья оказалось не так сложно, но весьма трудновато, так как они массивны и тяжелы для двух шерстистых колобков. Раздвинув всю мебель так, как, по их мнению, надо, Плюшкинсы ушли на кухню, где раздобыли простые рецепты, скудные ингредиенты, надели перчатки на голову вместо колпака и начали деловито хозяйничать. Затянувшаяся уборка в конце концов оказалась сизифовым трудом, и Даня придумал оригинальный подход к тому, как можно поправить ситуацию со вторым планом — тысяча и один только что придуманный диалог подтишочных пентюхов, которые, по мнению Даниила, должны растащить на цитаты, проводился на импровизированном фоне, поддерживаемый колдовством Розы; судя по её весьма болезненному виду, такие фокусы даром ей не проходят. По идее в новой ?Мультиварке? должны были задействоваться и игрушки, но их успешно сплавили куда-то в неизвестную сторону. Впрочем, никто из ведущих не был расстроен этим фактом, наоборот, никто не соврёт съёмки, никто не будет орать и портить нервы. Только почему-то на лестничной площадке, между вторым и третьим этажом, Роза внезапно схватилась за голову и убежала к своей студии. Что-то срочное, сказала. Даниил только развёл руками. — Что ж, мы теряем свои кадры прямо между переходами. Надеюсь ни у кого не возникнет никаких вопросов и дел, когда мы пойдём редактировать отснятое.

Осчастливленный своим одиноким монологом дядя Боря, с первого дубля и очень бойко всё проговорил, не заметив, как быстро справился со своей задачей. Поначалу он даже верить не хотел, что гордое одиночество быстро прошло. Но смирение было у мужчины в крови, потому он слегка грустный проследовал вслед за восторженным Даниилом. Ещё бы, если и монтаж пройдёт без проблем, то уже завтра коллеги по цеху смогут увидеть подготовленный ведущими сюрприз. Пусть творчества там будет больше, чем логики, но зато этот выпуск будет сделан с душой. И ни одна игрушка этому не помешает. ?Хм, эти негодяи такие маленькие, такие тупые, но вредные, как целый осиный рой... И откуда они только взялись такие?? — задумчиво сказал сам себе Данила, начав сочинять всякие разные истории от ритуала оживления до обычных глюков ведущих. Но знать наверняка мог только один человек. — И всё же меня интересует вопрос, где Вы таких разноцветных шалопаев нашли? — спросил между делом Даниил, неспешно направляясь вместе с остальными в столовую. — Поверьте, Вам лучше не знать.Заметивший на мгновение округлившиеся глаза дяди Бори Данила ещё сильнее заинтересовался. Но его опередил Данил Егорыч, вновь задавший вопрос. — И всё-таки, что же там такого... странного? — Не могу это сказать, слишком много вопросов у вас возникнет, и по поводу логичности рассказа, и по поводу моего здравомыслия. — О, насчёт этого не бойтесь, мы все тут немного... странные. — Хорошо, раз вас так интересует, я всё же расскажу. Однако, предупреждаю, это похоже на бессвязную фантазию душевнобольного, нежели на... Впрочем, здесь это не так важно. В один из дней, когда я сам был мелким балбесом и мне было от трёх до семнадцати лет, в нашем дворе появляется какой-то пацан. Даже не мальчик, не парень, а именно пацан. И был он самым гонимым, самым несчастным в нашем дворе; все его за что-то да упрекали. Например, за то, что он плакса — постоянно, что ни замечание, его сразу бросает в какой-то девчачий рёв. Однажды он так сильно расстроился (не помню по какому поводу), что прострадал весь вечер и от горечи выплакал целую лужу слёз. Наконец, успокоившись, он убежал домой, а лужа на моих глазах неожиданно превратилась в комок шерсти размером с голову. Я даже не подозревал, с чем столкнусь, легкомысленно познакомившись с Гаврюшей, моей будущей головной болью. Лучше бы я убежал оттуда в ужасе, ей богу, спихнув тяжкое бремя на другого хронического неудачника. В попытке осмыслить рассказ дяди Бори Даниил не приходил ни к какому другому выводу, кроме массовой галлюцинации, которая, засев в голове одного, по неким мозговым волнам передалась всем. Потому что подобная трансформация ничем иным объясниться не может. В то же время парень собственными глазами видел настоящую ведьму, её недавние возможности, применённые во благо, потому Даня склонился к выводу о массовом психическом нездоровье. — Что же насчёт Мишкинса? — поинтересовался Данил Егорыч. — А этого я застать не успел, скорее всего он получился из слёз счастья, по-крайней мере, мне так Гаврюша всё объяснил. Ещё у них есть некий отец, его воссоздали из песка. Я сам помогал этому пацану, когда мы ещё не так сильно враждовали, лепить какой-то песочный шар. Сам уже забыл, зачем он ему понадобился. С той-то поры я уже двадцать семь лет слышу один и тот же вопль по утрам, дням и вечерам. Если не повезёт, то и ночью тоже. — Да-а, лучше бы Вы не связывались с тем пацаном, он явно какой-то... странный, прямо как мы. Может сейчас меньше проблем было бы. Егор Данилыч по-дружески похлопал дядю Борю по плечу и, открыв дверь столовой, прошагал внутрь. От увиденного он чуть не свалился с ног, громко выругавшись. Его бы поддержал и Даниил, если бы не онемел в тот же момент. Данил Егорыч лишь перекрестился, подхватив падавшего коллегу. Преспокойный внешне дядя Боря для вида плюнул, тихо заворчав, будто его удивило результат предоставленной Плюшкинсам свободы. В самом помещении столовой, где ещё не так давно был небольшой бардачок, устроенный ночевавшими, царил полный хаос: все стулья были перевёрнуты, часть из них была затолкана под стол, газеты смяты, обгрызены и раскиданы. Но это ещё ничего, на кухне была не меньшая анархия, все остатки и без того немногочисленных продуктов разбросаны по полу, их следы видны на стенах и немного на потолке; плита едва не сгорела на глазах пришедших (ловкий Данила успел её выключить), а барахливший смеситель окончательно доломан. Среди всего этого безобразия находились разношёрстные виновники беспорядка. Ни одна из игрушек даже ухом не повела, когда к ним ворвались ведущие, с ходу приказавшие остановиться, ничего не делать и выйти вон. За не последовавшей реакцией от колобков последовала цепкая рука Даниила, в который раз ухватившая запищавших Гаврюшу и Мишкинса. — Во имя Дэвида Линча, что творится?.. Зачем вы это?.. Как теперь всё это убирать?! — не переставал возмущаться Данила, не зная, за что ухватиться. — Да нам за такое головы оторвут! — Блин, а нам нет. — только и успел язвительно ляпнуть Мишкинс, как его перебил синий товарищ. — С чего вдруг мы опять виноваты? Это вы нас бросили, и нам стало грустно. Мы хотели вас обрадовать, а вы опять на нас орёте. Где тут справедливость? — Справедливость будет тогда, когда обоих в супе живьём сварят! — негодование и голод у Егора Данилыча были как никогда сильны. — Что б вас!.. Даниил опустил игрушек на столешницу, залитую маслом. Шумно выдохнув, он постарался погасить в себе всю вспыхнувшую ненависть и объяснить всё без насилия и криков. — Хорошо, хотели как лучше, а получилось как всегда. Так? — переспросил парень. — Так! — А знаете почему? — Нет! — Потому что надо хоть малость, но стараться. Надо действовать чётко, слаженно и иметь представление о своей работе, а не только для приличия делать вид, копируя мультяшное недоразумение из ящика, — ему всё простится, а вам — нет. Не надо подобных карикатурных образов, нам постоянно приходится за вами всё убирать. И сегодня тоже придётся. — Почему вам? —возразил Гаврила. —Почему бы не нам? — Уверен? Ладно, попробуйте убрать здесь всё и без резких движений. — подумав, Данила для уверенности прибавил. — Пожалуйста. Без лишних слов игрушки, схватившись за полотенца и тряпки, начали уборку. Решив не мешать и проявить каплю доверия, ведущие удаляются с кухни, быстро расставив по-хорошему мебель в столовой по-хорошему, и выходят в коридор первого этажа. При них за одним из углов тут же исчезает чья-то нога, по стене пробегает сутулая тень. Похоже череда приключений явно только началась. Не придумав ничего лучше, коллеги устремляются следом за таинственным обладателем промелькнувшей ноги. Сегодня никого не должно было быть, и это настораживало больше всего. Что если сегодня кто-то всё-таки должен был придти? Однако, ничего ни кем ранее не обговаривалось, выходит, здесь либо вор, либо очередной сталкер, случайно принявший здание за заброшку. Если же появление здесь и обговаривалось, то об этом знали бы уже все, у кого есть уши. Здание было тем ещё дырявым мешком: всё, что сказано на крыше, будет через несколько минут во всю обсуждаться в подвале. Силуэт человека мелькнул на лестничной площадке. Ведущие, на задумываясь, следуют за ним, держа расстояние, чтобы не раскрыться. Незнакомец замешкал на площадке между вторым и первым этажами. Тут-то Егор Данилыч смог выглянуть и с испуганным видом спрятаться обратно, ведь зашедшим оказался никто иной как продюсер-охранник Таджиев. Или проделки разноцветных чертей не прошли бесследно, или он пришёл за чем-то ещё. Возможно, за получкой. ?Запрещённые вещества! Вот оно что.? — промелькнуло в голове Даниила. Таджиев не мог спокойно принять факт того, что где-то в здании хранят нечто психотропное. Он пришёл узнать, кто, где, что именно и какое на вкус... то есть, сколько выручат за поимку. Всё же не платить работникам было нехорошо, а увольнение виновного никогда не будет лишним. Ещё лучше, если виновных. Возможно, Таджиев знает, кого сегодня или завтра отправят в отдалённые места пребывания. Хлопнула дверь, охранник скрылся. Из соображений безопасности Егор Данилыч не мог себе идти по пятам за ним. Данил Егорыч также отказался рисковать, засев у выхода, дабы, в случае чего, как можно быстрее дать дёру. Даниил даже уговаривать их не стал, ему было куда важнее узнать, что стряслось на втором этаже. Тут же ему вспомнилось, как явно нездоровая Роза ушла по срочному делу. Два фактора уж больно хорошо сливались в один, образуя только одно объяснение происходящему. — Чёрт! Бежим скорее! Возглас Даниила, обращённый к дяде Боре, не мог быть пропущенным мимо ушей пентюхов, в тот же миг перепугавшихся насмерть и рванувших в неизвестном направлении. Глаза смотрели вперёд, а ноги привели в подвал. В нём всё было перевёрнуто верх дном, ящики опять разобрали, выкинув содержимое наружу. Здесь явно что-то искали, и делать это мог только охранник, подозревавший ?дедов? в не очень хороших делах. Оттого в почти родном подвале перестала чувствоваться некая безопасность; не долго раздумывая, два товарища направились в столовую, чтобы в случае чего дать отпор не одним, а с подмогой, какоц бы бестолковой она ни казалась. Несмотря на то, что пентюхи не сделали ничего криминального (разве что однажды лимонную дольку с кухни утащили), им всё равно было страшно осознавать себя впутанными в подобного рода разборки. Выслушавшие всю поведанную игрушкам информацию Гаврила моментально согласился помочь в случае чего, вооружившись сковородой. Мишкинс же с опаской схватил скалку и стал ею размахивать, как бы избивая возможных врагов. Но избить удалось лишь локоть Егора Данилыча и кнопку пожарной тревоги. В ту же секунду из всех щелей завизжала сирена, которую Мишкинс не мог отключить, как бы он не бил по той же кнопке. Оставалось только бежать дальше, тем более дело запахло жареным, а именно никем не замеченной горящей скалкой, выкинутой Мишкинсом на плиту; та, в свою очередь была нечаянно включена ушибленным локтем Егора Данилыча. Студия Даниила была открытым павильоном — там спрятаться негде, значит надо идти этажом выше, но там был Таджиев. Вся надежда была на третий этаж, однако для этого нужно пройти мимо второго. Плюнув на всё и понадеявшись на щедрую удачу, ведущие с игрушками едва успели промчаться мимо двери на второй этаж, как оттуда тотчас выбежали оглушённый смятением и сиреной Даниил и не менее шокированный Таджиев, сбежавшие вниз. По всей видимости, они подозревали в произошедшем плюшевых негодяев, оставленных без присмотра. Не корректно получилось, ведь Плюшкинсы честно прибрали за собой бардак, а если бы не подтишочные "деды", то... Хотя нет, шерстяные колобки в любом случае набедокурят, и не так, как сейчас, но точно что-нибудь эдакое натворили бы. Уже через минуту все четверо сидели у дяди Бори и со скрещёнными пальцами ждали, когда всё закончится.