3. Тёмные жмурки (1/1)

Как оказалось, если стулья составить друг с другом, лечь на бок и накрыться газетами, то можно вполне прекрасно выспаться. К такому умозаключению пришёл Даниил, расположившийся сразу на трёх стульях. Не усидел, так улежал, как он потом будет отшучиваться. Но сейчас ему не до смеха. Тяжелы будни автора проекта, сценариста, главного актёра и режиссёра-постановщика в одном лице. А ведь ещё и роль надо правдоподобно отыгрывать, словно за кадром ничего не случилось, свет расставлять, процесс контролировать, потом весь отснятый материал редактировать, а чуть что ещё и переснимать придётся. В общем, весь следующий день Даниила будет отдан тяжкому труду, страданиям и угрызениям. Тысячи вопросов роились стаями в голове, будто озлобленные и голодные волки, пожирающие последние силы. Если что-то пойдёт не так? А если раскритикуют? Не примут? За нарушение могут штрафануть? А премии лишить? Хотя, нет, премии даже в помине не было. Уволят в конце концов? Было невероятно страшно за завтрашний день. А что, а вдруг, а если... все эти сомнения свалились на голову Даниила, закружившись в вихре домыслов и худших ожиданий. Ещё недавно похвалили за то, что он самый адекватный и трезвый во всём здании. Даже зрители были в восторге от здравомыслия и уравновешенности парня, а потом происходит такое!.. Нет, зря Данила всё это затеял. Возможно ли сделать вид, что сейчас они всё снимают, после удались всё? Нет, тогда коллеги примут его за сумасшедшего. ?Ну, ты даёшь, Даня, — думал угрюмый парень, ворочаясь с бока на бок, — в такой просак попасть ещё надо уметь! Как же неудобно, очень неудобно. Вот так всегда: днём ты отрываешься во всю, а ночью умираешь от чувства стыда за свои дневные действия. Теперь стоишь на распутье, не знаешь, где съедят быстрее и безболезненнее.? Из этих размышлений Даниил сделал вывод, что он явно в какой-то момент повернул не по тому жизненному пути. Исправляться явно было поздно, Даниле оставалось только с тоской и ужасом в глазах смотреть, как осознанно он приближается к пропасти и падает в неё. А потом свободное падение и мучительный страх, когда уже разобьёшься о землю, но полёт наяву всё продолжается и продолжается...

Вот с такими мыслями сегодня тщетно засыпал Даниил, пытаясь поудобнее устроиться на деревянных стульях, которые как назло скрипели при малейшем движении. Кажется, сюда кто-то шёл — нет, показалось. Данила снова зашевелился, пытаясь поправить слетевшие газеты, и застыл. А где же дядя Боря? Он остался один в своей студии или сейчас пробежал мимо дверей в столовую? И как Данила посмел вместе с двумя коллегами забыть своего товарища? Надо бы сходить проверить его, всё равно не спится. Снаружи никого не было. Скорее всего парню просто показались шаги. На третьем этаже было темно, хоть глаз выколи в этой кромешной тьме. Ориентироваться пришлось на ощупь, осторожно ступая вдоль стены. В какой-то момент парню почудилось, будто на него дышали, но он легкомысленно свалил всё на сквозняк, позабыв, что здесь отродясь не было окон и дверей, кроме той, что вела на студию. Найдя спустя десять минут блуждания по темноте ручку двери, Данила дёрнул её и открыл дверь. В комнате было светло, но дяди Бори там не было. Странно, свет горит, а хозяина студии не было. Наверное, вышел по делам, скоро должен вернуться. Присев на краешек стола, Данила стал ждать, когда же вернётся дядя Боря, не подозревая о фантастично вероятном: последний, на самом деле, никуда не уходил, удобно устроившись под столом, на котором сидел парень. Не один дядя Боря нашёл такое не очевидное место для ночёвки; вот игрушки, например, хорошо обустроились в незапертом подвале, соорудив из деревянных ящиков две удобные кроватки. Нужно было из кожи вон лезть, сохраняя тишину, чтобы эти двое не проснулись и не начали верещать как днём. Потому что, когда Гавриле и Мишкинсу не спалось, они играли в старую любимую игру — кто громче и дольше прокричит. Сторож, конечно, не услышит, потому что он уже давно ушёл, однако уши не оценят столь сильного звукового удара. И только один человек бегал по всему видеосалону, выискивая хоть какую-то жизнь, чтобы вначале задаться вопросом ?какого тут происходит?, а потом выместить всю злобу. Вечером все были, а сейчас вдруг никого нет. И этот человек даже не подозревал, что на третьем этаже прошёл в метре от бесшумного Даниила, кравшегося к дяде Боре. Что удивительно, из-за удачно угла, под коим и был расположен единственный включенный прожектор, создавалась иллюзия того, что в студии никого нет. Помимо этого, большую роль здесь сыграла способность дяди Бори исчезнуть на ровном месте, слившись с фоном. Стремление к уединению не одного человека сделало первоклассным иллюзионистом! Когда Даниилу всё же надоело ждать, он медленно подошёл к прожектору и направил его на выход, дабы вернуться на лестничную площадку с хоть каким-то освещением. Но в коридоре его ожидал весьма неприятный сюрприз в лице изрядно обеспокоенного и разгневанного человека в зелёном жакете, тронувшийся с места в тот же момент, как его засветили. Данила ничего лучше не придумал, как спрятаться под покровом тьмы, выключив прожектор, когда зелёное видение уже было на пороге студии. Кровь под натиском адреналина пульсировала как бешеная, парня всего трясло. Он присел и стал тихо придвигаться к столу, чтобы не быть на пути у неизвестного. Хотя этого человека Данила сегодня уже наблюдал не в лучшем эмоциональном состоянии. Даже имя вспомнил. Было жутко одиноко и страшно, потому что если схватят, то парню никто не поможет. Шорох слева позади — Даниил медленно продвигается вперёд и вновь прислушивается. Стало очень тихо. Значит, парень не один сейчас пытается на слух определить местоположение оппонента. Только когда уже Данила устал не шевелиться, когда у него уже всё затекло, он продвинулся ещё ближе к выходу. Кафельная плитка предательски скрипнула прямо под ногами, благодаря чему Ризотто мгновенно очутилась в нескольких сантиметрах от Даниила, ощущавшего себя уже мёртвым. В тот момент он думал: зря вечером её руку защемил, может, сейчас не было бы так опасно находиться в одной тёмной комнате с ней. Шебуршание где-то сзади напрягло Данилу, ведь сразу после него послышались удаляющиеся шаги, а потом грохот от столкновения со столом и тихое ворчание. Скрежет и скрип дали понять об отодвигании стола куда-то в сторону, и снова кто-то что-то пробормотал. Очнувшийся от кошмара дядя Боря в недоумении огляделся, пытаясь вглядеться в темноту. — А чего так темно-то, я же ничего не выключал. — низкий голос прорезал давящую тишину. Запинаясь, врезаясь в стены и штатив и шаркая, дядя Боря снова остановился, повторно проморгался, думая, что это чем-то поможет. Но поняв, что источник света искать придётся интуитивно, он, не отрывая ступней от пола, шагает туда. Где должен по идее располагаться прожектор с пилотом. — Чего я мучаюсь... На камере же ночное видение есть. Если мне эта рыжая собака не наврала... ?Хоть бы наврал, хоть бы наврал...? — скрестив пальцы, изо всех сил думал Данила. Уже успев заблудиться в четырёх стенах, дядя Боря пытается по памяти найти штатив, где была камера. С выставленными вперёд руками он не долго бродит по своей студии, как вдруг натыкается на что-то мягкое, отдалённо не напоминавшее ни штатив, ни прожектор. В ужасе пытавшегося на ощупь понять, что или кого дядя Боря обнаружил в своей комнате неожиданно со всего маху бьют по голове, отвесив пощёчину. В тот же момент обнаруженная мужчиной Роза в ужасе отступает назад и запинается о присевшего Даниила, который в свою очередь расценил падение женщины ему на спину как внезапную атаку противника и бросается прочь, но, к своему сожалению, врезается в стену, больно расшибив нос. Дядя Боря ускоряет поиски хоть какого-нибудь источника света или видения в темноте, борясь в душе с сильнейшим страхом, неловким смехом и любопытством. Как бы к нему на студию не пробрался папа двух плюшевых напарников, потому что медицинской страховки не хватит на второе рандеву. Трясущимися руками ему удаётся найти камеру, плёнки которой оставалось, предположительно, на минуту. Быстро оглядев комнату и заметив шедшего вдоль стены Даниила, державшегося за свой нос, и прямо напротив мужчины скалившуюся Розу, озлобленно смотревшую куда-то в пространство, дядя Боря успокаивается и даже начинает посмеиваться от вида двух незадачливых коллег. — Добрейшего вечера, друзья. — уже громче говорит дядя Боря. — Даниил, не двигайтесь. И не дышите, позади Вас — опаснейшее существо во Вселенной, его боится сам Мефистофель... — А?! — вскрикнул от неожиданности Даниил и тут же осознал, какую ошибку совершил. — Зря ты, мальчик, это сделал... — с хитрой усмешкой шипит Роза, прыгнув в сторону остолбеневшего парня, оказавшись у него за спиной. — Не спешите, лучше закройте глаза. Сейчас будет больно. С этими словами мужчина включает прожектор, ослепив всё живое, находившееся в этой комнате. Но так как Данила был сообразительнее и быстрее, он, стараясь не замечать ряби в глазах, вылетел из студии, направившись к лестнице. Будучи между вторым и первым этажом он спохватился — его товарищ остался наверху один, совсем как Даниил ещё недавно! И если не сам Данила, то никто больше не выручит дядю Борю: пентюхов сейчас бесполезно будить, они спят богатырским сном, о Плюшкинсах и думать не хотелось. Придётся подняться обратно на третий этаж и уже на свету встретиться с грозой всего видеосалона. Не с одним злом в этом здании ещё предстояло встретиться. Незадолго до этого, почти одновременно с подскочившим от кошмара дядей Борей, проснулся в своей кровати и закричал Гаврюша, разбудив своим рёвом Мишкинса, которому было обидно увидеть вместо снившихся забавных карикатур тёмный запыленный подвал с разворошёнными коробками. — Блин... чувак, зачем так орать? Я же такой сон сейчас видел... А ты... — сонно протянул тот. Гаврюша замолчал, вспомнив, что он не один здесь. — Я тоже видел классный сон! — И чё там было, блин? — Как дома у дяди Бори я решил включить воду и немного затопить его, чтобы когда отключат воду, он не переживал по этому поводу. — И чё? — А потом я открутил вентиль у батареи и устроил в доме джакузи! — И? — И всё. Так я помог своему другу избавиться от недостатка воды! Такому героическому поступку Мишкинс похлопал, но только заспанными глазами. Он было хотел поведать о своём сновидении, но почему-то вмиг всё забыл. — А чего тогда ты кричал-то так, блин? — Не знаю. Это всё дядя Боря. Когда из батареи хлынула тёплая вода, он вдруг ка-а-ак заверещит! Ну, а я вместе с ним! А потом оказалось, что я реально закричал. — Очуметь, блин! Теперь мой сон не скоро вернётся. — Мой тоже. — И чё? — Пойдём поищем дядю Борю, расскажем, что нам снилось. Мы днём его не нашли, может сейчас отыщется... — Вот с радостью! Оба быстро поднялись и вышли на первый этаж. Госпожа Фортуна вновь соблаговолила и обделила мирно спавших дедов участием в ночном приключении, потому плюшевые колобки прошли мимо двери в столовую, даже не интересуясь ею. Однако это не помешало Гавриле вспомнить, как однажды дядя Боря стащил у кого-то котлету. Потом Гаврила отсчитал, сколько стоила котлета без картошки, и вычел эти деньги из зарплаты дяди Бори, но отнять от целой купюры ничего не удалось, потому Гаврила съел всю денюжку. Конечно, потом его самого чуть не съели с потрохами, но это не помешало игрушке на следующий день выйти живым и невредимым на работу. А вслед за историей друга Мишкинс припомнил, как видел у кого-то белую цилиндрическую погремушку с загадочным содержимым. Вроде, взрослые люди, а всё равно, как дети малые, возятся с какими-то игрушками, пытаясь тайно пронести сюда, чтобы кому-то там отдать. Стыдились, наверное, что таким занимаются в рабочее время. Но зачем они упорно таскали эту погремушку раз за разом — непонятно. — Да вообще, блин, странные какие-то эти взрослые. Чё ни день, то история! Не то что у нас, размеренные тихие деньки. — Ага! Надо будет их как-нибудь разнообразить. А то всё на работу, да на работу ходим. Теперь уже спим на ней! Вот сейчас найдём третьего нужного и... — Погодь, но сейчас ведь ночь. — заметил Мишкинс, остановившись у второго этажа. — Дядя Боря, по идее, спит. — Хм... — Гаврила задумался, огляделся по сторонам и услышал какой-то шум. — Нет! Если не спим мы, значит, не спит и он! Плюшкинсы быстро взбежали по лестнице и скоро очутились на втором этаже. В последний раз дядю Борю видели здесь, значит, далеко отойти не должен был. По-крайней мере, так соображал Гаврила, стучась во все двери, которые мог увидеть в коридоре, освещённом уличными фонарями, чей неяркий свет еле пробивался сквозь грязные окна. Постучавшись в очередную дверь, Гаврюша прислушивается. Опять где-то доносится какой-то шумок, но такой тихий, что его едва можно различить. Надо повторно постучать, мало ли не услышали с первого раза. Не могут же они устроить вечорку без своих двух плюшевых лучших друганов! Если так, то этого нельзя допустить. — Подожди-подожди... — остановил Гаврилу Мишкинс. — Блин, ты слышал какой-то стук? — Да, это я стучал. — преспокойно отвечает Гаврюша. — А, блин, тогда ладно. Прослушать и не обратить внимание на то, как наверху Даниил впечатался в стену, игрушки сумели, однако быстрые шаги на лестнице уже нельзя было принять за что-либо другое. — О! Это к нам идут! — обрадовался синий колобок. — Я же говорил, что надо хорошенько постучаться. Но даже спустя несколько минут никто не заходил к ним на этаж. Не может быть такого, чтобы все прошли мимо них! Они, наверное, заблудились или просто не могут найти игрушек. Хорошо бы им помочь в этом. Гаврюша вышел на лестничную площадку и стал звать всех тех, чьё имя знал и помнил (честно говоря, таких было немного). Ему стал помогать и Мишкинс. — Дядя Боря! Это Вы? — голосил Гаврюша. — Идите сюда... Хотя не надо, это мы идём к Вам! Их план снова сработал: уже точно на третьем этаже кто-то говорил и даже спорил. Но до поднимавшихся игрушек дошли лишь какие-то отрывки из разговоров. Им не было дано знать, что вслед за слетевшим вниз Даниилом не сразу же погналась Роза, услышавшая, или учуявшая, стучавшихся к ней на студию плюшевых негодяев. Пока она шла прогонять их оттуда, Даниил смог проскользнуть незамеченным и возвратиться на третий этаж, закрыв дверь в тот момент, когда его едва не схватили за шкирку. — Я слышал, к Вам стучали, может, откроете? — будучи за надёжным барьером Данила мог позволить себе насмешки, особенно когда противника не было видно. За дверью кто-то звал то многострадального дядю Борю, то каких-то дедов, то "рыжего-бесстыжего". Плюшкинсы явно собирались в очередной раз натворить кучу неприятностей под предлогом нескучного времяпрепровождения. Нескучным оно будет точно, но последствия все лягут на ведущих. — Откройте дверь. — Не буду. — Данила вслушивался в голоса игрушек, ожидая их реакции, которая всё не следовала. — Всё прощу, открывайте! — Роза волновалась, всё яростнее стучась. — Нет. Вот я открою и тут же пожалею — поколотите. — Если впустишь сейчас, то бить не буду. — подумав, она добавила. — И ругаться тоже. В нерешительности Даниил помешкал, но всё же открыл дверь. Женщина тут же проскочила и затаилась где-то в тёмном углу. Игрушки, не обнаружив никого, грустно развернулись и ушли. Им так хотелось найти хоть кого-нибудь в здании, но все опять попрятались от них. А может... Они все неспроста прячутся? Может, они решили разыграть Гаврюшу и Мишкинса? Скорее всего, утром все ведущие выйдут из своих укрытий, и тогда-то игрушки их и настигнут! Выходит, надо просто переждать ночь, чтобы всех найти. С этими мыслями оба колобка сбежали обратно в подвал, пробежав мимо столовой, и запрыгнули в свои кровати, стараясь как можно быстрее уснуть. И всё-таки очень странные эти взрослые, и почему они решили разыграть всех именно сейчас? Думали, что напугают? Да ведь и дураку понятно, что друзья друзей не смогут испугать, потому что они друзья, а значит ничего плохого не сделают. Так, покричат и разойдутся. Да, по ночному зданию было жутковато ходить, но когда ты знаешь, что здесь где-то сидит твой самый лучший друг, ради которого ты готов затопить его хату, то все страшные тени, ужасные образы в темноте становятся простыми додумками и не более. В ящика-кроватках колобков затягивает в сон, как будто кто-то третий их туда цепко ухватил и потянул. А дядя Боря, между тем, вновь удобно устроился под столом и моментально заснул, ощущая двойную усталость. Во всём здании осталось только двое не спавших. Даниила вначале терзали вопросы завтрашнего дня, а потом ему было просто страшно засыпать, даже около дяди Бори он чувствовал на себе прожигающий взгляд из темноты. В конце концов, не будет же парень всю ночь сидеть бояться незнамо чего, а потом спать весь следующий день, на который были запланированы основные съёмки проекта. И для чего Даниле ещё дан язык? Не только же для того, чтобы раздавать поручения и произносить сценарий, попутно ругая тех, кто его написал. Надо сходить, да объясниться, авось ещё одного участника проекта возьмёт. — Э-э... я, э-э, не хотел сегодня Вас как-либо обидеть... — Зато это удалось твоему товарищу. — женщина кивнула в сторону дяди Бори; услышать в свой адрес целых два оскорбительных определения было невероятно обидно. — Ну, он тоже не хотел... наверное, не знаю, что вы там не поделили. Я-то просто был сегодня слишком зол и сам теперь жалею. Впервые я оказался в жуткой, безвыходной ситуации, один, на некогда любимой работе, которая может отнюдь стать мне в тягость... Кстати, а как Вы оказались здесь? Вроде, дома были, а теперь... — Ну, я свою профессию высоко ценю больше твоего, оттого у меня есть ментальная связь с рабочим местом. И, попрошу, больше не заходить в мою студию, даже по срочному делу, иначе... — Да-да. Пожалеем. Хотевший было уйти Данила остановился на полпути к студии, развернулся и вновь начал разговор. — И всё же, ещё раз прошу прощения, мадам, за мою дневную дерзость. Но Вы тоже были не правы... — Не называйте меня ?мадам?! — коротко и сухо отрезала Ризотто, сделав странный акцент на последнем слове. — Ну, Вы договаривайте, что ли, до конца: что я не знаю, кем Вы являетесь, что Вы не женщина, а какая-нибудь иная невообразимая ересь! — неожиданно для себя же вспылил Даниил (ему сильно не нравилось, когда в споре его аргументы не выслушивали, прерывая парня на нелепые замечания), но тут же успокоился, почувствовав себя неловко; вместе с ним смягчилась и Роза, с хитро сощуренными глазами посмотревшая на парня. — А вот насчёт последнего, может быть, ты и прав... — в темноте Данила не заметил её подмигивания, но столь неожиданное ехидство заставило его взволноваться. — В целом, извинения принимаю. Мало кто мне такое говорил, да ещё от чистого сердца. Поэтому сегодня я добрая; завтра, скорее всего, тоже буду. И всё-таки: не заходи в мою студию без разрешения, лады? — Да, хорошо. Хорошо... Даниил замолчал, не зная, что бы ещё сказать. Бросив взгляд на незапертую студию дяди Бори и на камеру с штативом, он вспомнил и радостно объявил: — Точно! Вот такой момент, чуть не забыл. Не хотите поучаствовать в новом, абсолютно непохожим на других выпуске? Это будет настоящая новелла. Эксклюзив-фчик. Мы решили создать очередную серию, но без съёмочной группы, хотим сделать для них подарок, а заодно разнообразить эфирную сетку, что скажете? — Здорово, а что там будет эксклюзивного? — Абсолютно ничего. Такой же обычный выпуск, но своими руками. — Что ж, раз я не смогу в ближайшее время попасть домой, так как нужный мне экран сломан, то я с радостью приму это предложение. Тем более ты мне уже начинаешь нравиться. Сам Данила не ожидал, что договориться будет так просто, ведь несколькими минутами ранее казалось, всё обойдётся куда сложнее. Столько слухов и домыслов о коллеге развеялось —почти всё боялись Розы, как будто это был дьявол во плоти, но сегодня ночью простой рыжий парень выяснил, что это вполне обычный человек. С необычными способностями, взаимоотношениями с окружающими и фурой безумия, но вполне обычный. Просто она, наверное, слишком сильно беспокоится о своей работе, о сохранности своего павильона, на который этим вечером ведущие покусились. По правде сказать, зря их потом выгнали, не из-за них разбился целый экран, не они могли спровоцировать пожар (даже запах чего-то, уже неразличимого палёного появился, но Данила так и не понял, чего именно). Может, она в проекте даже будет полезным кадром, владея искусством спецэффектов в реальности.

Так Даниил смог успокоить себя насчёт возникшего конфликта и, расположившись неподалёку от дяди Бори, накрытого столом, потихоньку заснул. Надо было набраться новых сил, чтобы завтра выложиться на всю катушку и действительно постараться. Перед самым сном парню пришло осознание того, что он точно порадует своих коллег по ту сторону камеры и порадуется сам.