10. (1/1)

~ о цветах, ломающих сталь ~Близился конец весны, а с ним и день рождения принцессы.Юджин решил, что такой повод всколыхнёт разговоры среди народа, и слушал по дороге во все уши. Но чем ближе они продвигались к столице, тем судачили осторожнее.Однако шёл семнадцатый год с тех пор, как принцессу похитили, и люди не могли не шептаться о том, сколько лет ещё продлится траур? И что станет с Короной, когда королевская чета совсем состарится, не оставив потомков?Эренделл был их союзником и войной бы не пошёл, разве только присоединил Корону и отдал эти земли младшей принцессе,а вот Ингвар…Семь Королевств считались цивилизованными государствами и со времён Сапорианской Смуты открыто не враждовали. Короли поддерживали добрососедские отношения, усмиряя периодические восстания в княжествах помельче. Многие приходились друг другу родственниками. Ингвар, средоточие военной мощи Семи Королевств, выполнял договор достойно, но, казалось, был наготове, чуть что, куда угодно ввести свои войска. Если королева посчитает, что Корона стала слаба, не будет церемониться и наведёт там порядок.***С повозкой дело пошло лучше – путешественники не так уставали трястись в седле,третьего коня вели в поводу, меняя их, когда другой устанет. К тому же, повозка изначально была дешевле, и её не надо было кормить. А когда не будет нужна - не жалко оставить у обочины. Когда Ланс высказал эти соображения, Юджин потом долго вспоминал ему, что на самом деле повозка оказалась прямо-таки золотой. Кассандра очень хотела поинтересоваться, что, принц вознамерился везти свою будущую королеву в Тёмное Королевство в этом же корыте? Но она только закатывала глаза. Чертовски тяжело, когда столько сарказма пропадает впустую.Следуя новому плану, Кассандра проложила маршрут через известные ей места, и дорогу существенно срезали. Когда выехали на главный тракт, и развалюха перестала заваливаться на бок и терять колёса, дело пошло ещё быстрее.В ту самую ночь они были в сутках пути от столицы.***Из-за леса показались фонари. Сначала едва различимые, а потом всё больше и больше, они заполонили небо, рассыпались тёплыми огнями среди холодных звёзд.Юджин вынул из седельной сумки купленный на подъезде фонарь, не такой большой и яркий, как продавали в столице, покрутил в руках.– У нас есть такая легенда, о волшебном золотом цветке, который лечит раны и дарует силу.Они сидели на холме, за спиной и в низине раскинулся тёмный лес, дворца за которым видно не было.– Отличная легенда для Тёмного Королевства, – хмыкнула Кассандра, – может он ещё и светится?– Может и светится, – пожал плечами Юджин. – У нас менестрели поют о том, что цветок – это душа принцессы. У неё уже в детстве были длинные золотые волосы, и…Кассандра подняла брови.– Ты плакатов насмотрелся?– Я видел принцессу, – улыбнулся Юджин и на удивлённый взгляд Кассандры продолжил: – В день её представления свету, единственный раз. Пролез к колыбели, пока мои родители говорили с Фредериком и Арианной. Даже оставил подарок, – он снова усмехнулся, слегка неловко. – Что за вещь? – хмыкнула Кассандра.– Золотой медальон, – ни много, ни мало, принц, он и в детстве принц. – Мне потом влетело, – он рассмеялся, – это фамильные медальоны, которые короли нашего рода дарят королевам на помолвку. Но на нормальную помолвку, вторую, когда уже готовы жениться. Их два, парные, – Юджин рассмеялся снова, – я стянул один перед отъездом, а когда дома узнали, было уже поздно, но ма…– Да-да, Её Величество.– Её Величество отдала свой. Сказала, что раз я уже помолвлен, могу забрать себе и второй и не ждать, когда принцесса вырастет.– Но принцесса… не выросла, – сказала Кассандра.– Ты не веришь, что она жива? – эту тему озвучили впервые. – Можно смеяться…Кассандре так часто предлагалось посмеяться над предчувствиями и верностью принцессе, что начни она, уже бы не остановилась, даже когда её начнут отпаивать пустырником на спирту.– Но я чувствую, что она всё ещё жива. Звучит странно, но теперь я как будто чувствую золотую нить, она едва светится, но ведёт меня вперёд. Медальон… живой, не холодный металл, а живой, даже кажется, что тёплый.

Юджин вынул из внутреннего кармана секретный кошель, развязал, и в руке его тускло сверкнул медальон. Щёлкнул замок. Внутри оказался миниатюрный портрет девушки с золотыми волосами. Кассандра замерла, глядя во все глаза. В Короне была мозаика – королевская чета с новорождённой, и эти плакаты спустя годы по всему королевству… все тряслись над этим детским портретом, никто не рисовал её иначе как пары месяцев от роду. Принцесса на миниатюре выглядела точно так, как Кассандра её себе представляла – но уже взрослой.– Несложно представить, какой красавицей она стала, – пожал Юджин плечами. У них-то точно не было дурацкой традиции мрачно притормаживать у каждого столба с объявлением о розыске, которые все знали наизусть.– А ты, значит, ещё и художник, – сказала Кассандра мрачнее, чем собиралась.Юджин слегкаудивился и наконец отвлёкся от портрета, махнул куда-то в сторону.– Я? Да нет, Вэриан.Теперь удивилась Кассандра, даже обернулась через плечо.– Ну да, – пожал плечами принц. – Он неплохо рисует вдобавок ко всем своим талантам. Кстати, этот человек науки поалхимичил что-то над медальоном, пока работал с портретом, так что, возможно, нас ведёт не моё жаркое романтическое чутьё, а скрытое колдовство. Только не называй его волшебником…– …он это ненавидит, – хором с принцем закончила Кассандра. – Я помню.Юджин разобрался с фитилём, поднял свой фонарь над головой и отпустил в небо,потом глядел, как тот поднимался всё выше и выше и вскоре перетёк в огненный поток из мерцающих точек.– Я слышал о вашей традиции, – сказал Юджин, – но у нас таких фонарей не делают, столько лет хотел его запустить.Кассандра выразила надежду, что теперь-то принцу весело, но он шпильку проигнорировал, и продолжил негромко, всё ещё глядя в небо:– Не укради её тогда, мы бы просто поженились, и просто правили, как, в общем-то, все. Но Рапунцель с тех порстала чем-то особенным, – он махнул рукой, – как все эти огни. Моим идеалом, наверное? И мечтой.Рапунцель.– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила Кассандра.Точка одинокого фонаря, уносимого ветром в тёмное небо.– Мне она иногда снится, – вбил последний кол Юджин, и Кассандра застыла. – Обращённая в золотой цветок. Днём она впитывает солнечный свет, а ночью снова становится человеком... сидит у окна и ждёт.– Очень поэтично, – сказала Кассандра, поднялась на одеревеневшие ноги, с трудом разжала кулак и вернулась к костру. Мимо как раз, сияя не хуже фонаря, прошагал Вэриан.– Ты уже запустил, Флинн? Правда же потрясающе? Представьте, сколько энергии содержит это скопление…Кассандра сидела у костра, тупо смотря на ладони, пока её попутчики не вернулись с холма, налюбовавшись на фонари. За принцессу и за предприятие в целом было предложено выпить, а потом ещё раз и ещё.

***Она не слишком внимательно караулила. Всё ещё сидела, уставившись в одну точку, даже когда огни растворились в ночной черноте, а спутники, сморенные хмельным, видели десятый сон. Ланс сразу захрапел, но спал ли Юджин, было непонятно.Может и стоило не придавать значения, пронеслась пустая бесцветная мысль. Конечно, ненастоящая. Злость – вся злость, что копилась с первой их встречи, задушенная вначале и почти примирённая за два месяца поездки – взорвалась в Кассандре сверхновой.У него мечта, но у неё – судьба. И принц со своими сентиментальными мотивами у Кассандры её не отнимет.Она присмотрелась – Юджин лежал, отвернувшись спиной к костру, и дышал ровно. Она бесшумно привстала. У неё была всего пара мгновений.Стараясь не дышать, она опустилась у лежанки Юджина на колени и потянулась к внутреннему карману, который, на удачу, придавлен не был, когда услышала за спиной голос и прокляла всё на свете.– Что ты делаешь, Кэсс?Врать было поздно. От высокого голоса зашевелился и проснулся Юджин. Кассандра быстро поднялась на ноги, рванув к себе плащ, сжала скомканную материю, вытащила меч и сделала пару шагов назад под удивлёнными взглядами.Наверное, надо было что-то сказать. Наверное, товарищам по лагерю и оружию – что-то другое.– Сделка отменяется, – объявила она. Голос захрипел, и Кассандра откашлялась. – Мне надоело бесцельно шататься по Короне, прикрываясь высокой целью, и не пропускать ни одного трактира, – клинок указал на соперника, когда тот сел на лежанке. – Ты можешь сколько угодно мечтать, принц Юджин, меня это не касается.– И поэтому ты сбегаешь ночью с краденым? – врождённое чувство момента пробудило и Ланса.Все решили, что она просто ворует золото, пронеслось в голове. Кассандра не собиралась этого говорить, но слова хлестнули наружу.– Я беру то, что принадлежит мне, – остриё переместилось в сторону Ланса и снова указало на принца. – Я ищу принцессу Короны дольше, чем мы с вами знакомы. Это моя цель. Не мечта. Не блажь. Не абстрактный Грааль.– Послушай, – осторожно начал Вэриан. – Мы же…– Мы никто, – отрезала Кассандра, указав лезвием в его сторону. – С первыми встречными не братаются. Мы стали попутчиками, у которых была одна дорога. А потом разошлась.И, обернувшись наЮджина, она закончила, не позволяя сомнениям вернуться и себя сбить:– Ваши попытки не приведут ни к чему, но вы можете попытаться. Только я планировалапоиски задолго до вас, и буду всегда впереди, даже если вы перестанете останавливаться у каждого куста. Мечтай сколько влезет, только знай, что пока ты мечтаешь, принцессу вернут и без тебя.Повисла тишина, и Кассандра, сделав ещё несколько шагов назад, почти побежала к коновязи. Собирать вещи не было времени, её лежанка так и осталась у костра, и она, быстро запрыгнув в седло первого попавшегося коня, дала ему шпоры. Конь спросонок заржал и вздыбился, но выучен был хорошо и вскоре уже ломился сквозь лес.Былой огонь снова разгорался, хотя, казалось бы, он давно потух. Соперник сделал цель ощутимой – не иллюзией, не сном. Она даже в мыслях не называла принцессу по имени, и тот, кто так легко произнёс имя Рапунцель, не вызывал больше ни жалости, ни колебаний.Через неполный час скачки Кассандра остановила коня – Вольфганга – и развернула судорожно сжатый ворованный плащ. Кошель был на месте. Деньги, какие-то бумаги, и, главное, медальон. Она облегчённо вздохнула, в последний раз оглянувшись на лес. Затем спрятала кошель к себе, перебросила через седло плащ и послала коня по дороге обратно, прочь от столицы.